Не по совести

Глава III. Костя-киллер выходит на дело

Прошло два дня со времени того странного происшествия. Тагиева, не переставая переживать о последствиях и отчетливо помня последние слова Константина, думала о том, как же ей поставить в курс своих «коллег» по опасному бизнесу да сделать это так, чтобы вызвать их понимание и сочувствие, а главное, адекватное в таких случаях восприятие. Наконец, она все же не выдержала и, «отработав» положенные ей шесть часов очередных суток, решила посоветоваться со своей чередующей «сменщицей».

Гордеева Анжелика Сергеевна была самой старшей среди всей четверки, квартировавшей эти «апартаменты». Ее возраст перевалил за двадцать пять лет, и она даже пользовалась некоторым уважением среди остальных, более молодых, проституток. Для представительниц слабого пола она была довольно высокого роста, доходившего до ста семидесяти пяти сантиметров, поэтому, редкий случай, когда бы она отважилась надеть туфли на каблуках, предпочитая носить остроносые балетки-лодочки; фигура девушки была сложена несколько хуже, чем у уже представленной героини, и не имела таких четко очерченных форм, а была, как это принято говорить: более плоской; грудь едва ли доходила до второго размера, а талия хотя и была, но при этом практически не выделялась; единственное, что, действительно, отличалось у нее сексуальностью, так это длинные, прямые и очень красивые ноги, росшие словно бы из ушей, останавливая на себе взгляд любого мужчины, умеющего ценить все прекрасное; но не одно только это являлось ее внешним достоинством – невероятно восхитительное лицо затмевало своей привлекательностью даже прекраснейшие очертания, бывшие у Тагиевой, где великолепно сложенная, идеальная, без каких-либо изъянов, чуть продолговатая форма украшалась большими голубыми глазами, увенчанными длинными накладными ресницами с нанесенной на них черной тушью, своей загнутой линией выходящей далеко за разрезы; веки имели макияж, сравнимый разве что с бабочкой – столько на нем было разных оттенков; белая кожа являлась настолько гладкой, что возникали сомнения – есть ли на ней вообще какие-то поры; носик небольшой, с чуть заметной горбинкой, придавал лицу еще большую миловидность; припухлые губки обильно напомажены в коричневый цвет и очерчены яркой обводкой; подбородок слегка выпирает, но это ничуть не портит общего впечатления; ослепительные длинные волосы, принадлежащие жгучей блондинке, распущены пышной прической и опускаются вниз за плечи. Одежда ее в этот раз состояла из разноцветной футболки, кожаной, очень короткой юбки и сетчатых с рисунком колготок. Вот в таком виде она предстала перед Азмирой, приведя с собой уже очередного клиента.

Пока девушка, закончившая «смену», снимала с себя эротическое белье, сразу же загружая его стираться и переодеваясь в обыкновенные «шмотки», та расположилась в их единственной комнате, ублажая приведенного с собою мужчину. Приняв на кухне квартиры обычный, обывательский вид, облачившись в уже знакомые джинсы и клетчатую рубашку, Тагиева, не переставая терзаться в страшных сомнениях, не удержалась и вежливо постучала в комнату, где «развлекалась» ее подруга:

– Анжелика, можно тебя на минутку. Есть дело, очень серьезное и не терпящее никаких отлагательств.

Изнутри, где до этого слышался непринужденный, наполненный веселостью смех, практически в ту же секунду послышалось ворчание, содержащее в себе, скорее, недовольные, чем дружественные оттенки.

– Ну, что еще? – спросила Гордеева, выходя в прихожую, разделявшую кухню и комнату, и накидывая на себя атласный халатик, перетягивая его одновременно тоненьким пояском. – Что могло случиться такого, что ты отрываешь меня от клиента?

– Понимаешь, какое дело, – неуверенно начала Азмира, увлекая подругу вслед за собой на кухню, – позавчера у меня были два очень отвратительных типа, которые имеют прямое намерение – взять под контроль наш, итак не отличающийся большими доходами, бизнес и требуют делиться деньгами.

Более старшая девушка, в принципе, обладавшая несколько более развитым умом и, наверное, какой-то даже сообразительностью, на этот раз, совершенно не думая, резко «бросила»:

– Пошли они на «хер»! И если это все, что тебя беспокоит, тогда я пошла дальше «работать», а то, извини, просто так никто не заплатит: надо денежки отработать. Сама небось на «херню-то» не отвлекалась, а «трудилась» полную смену. Так чем я-то от тебя отличаюсь?

Она повернулась, чтобы немедленно отправиться с кухни, но вдруг остановилась и, вернувшись назад, положила Азмире на плечо свою руку и уже более мягко добавила:

– Не переживай, подруга, прорвемся. Если еще раз «наедут», тогда и будем думать, а пока не бери себе в голову.

Тагиева хотела возразить и сказать, что на них уже определенно «наехали» – и как следует, но сделать этого не успела, так как Гордеева дольше задерживаться не стала, а быстро повернувшись, побежала обратно в комнату, откуда сразу же послышалось ее веселое «щебетание». Нисколько не успокоенная девушка все же решила больше не отрывать ее от основной «работы» и с тяжелым вздохом отправилась вон из квартиры.

Если остановиться на том, как было устроено чередование «сменщиц», то следует обратить внимание на то, что, «как ни крути», но приходящиеся на различное время суток часы отличаются по своей определенной нагрузке. К примеру, поздним вечером наплыв клиентов гораздо больше, чем, скажем, в ранее утро. Наверное поэтому, чтобы избежать дискриминации и присущего ей неравноправия, было решено чередоваться, установив каждую смену сроком на одну неделю. Получалось, что каждый использует «апартаменты» как по самой большей загруженности, так и по – меньшей, предоставляя возможность каждой «девочке» как отдохнуть, так в точности и заработать.

В ту неделю, когда происходит описание этих событий, Анжелика «работала» в самую что ни на есть «горячую» пору, и после того, как Азмира ушла, у нее клиент начал сменяться клиентом, заполнив все причитающиеся ей шесть часов «рабочего» вечера. Закончив «смену» в двенадцать часов уже полноценной ночи, она была «выжата» словно лимон. Уставшая, она оставила квартиру третьей путане, сама же, получив приличные деньги, не спешной походкой вышла на улицу.

Так сложилась их практика, что ко времени каждой их «пересменки», – чтобы не рисковать и не ходить до дома пешком – возле этого дома, давно уже без заказа, находилась машина такси, «послушно» ожидавшая выхода той, которая, на местном жаргоне, уже «отстрелялась». Таксисты в основном были одни и те же и менялись только согласно установленного у них сменного графика. Так же было и в тот день, как показалось проститутке, без каких-либо существенных изменений, единственное, за рулем сидел незнакомый ей человек.

– Привет! А, где сейчас Саша? – невольно зевая, поинтересовалась «отработавшая» свой день «шалава», несколько удивившись этой неожиданной «рокировке». – Сегодня вроде бы его смена?

– Он заболел очень тяжелой болезнью и не смог прийти на работу, – однозначно и несколько грубо заметил новый водитель, – но Вы не переживайте: он посвятил меня во все существующие нюансы, и я даже знаю, куда Вас нужно вести.

– Да? – машинально удивилась Гордеева, поразившись взаимовыручке, существующей у шоферов. – Вот молодец, – и тут же поняла, что должна обязательно посочувствовать: – А чем он болен? Это опасно?

– Нет, – усмехнулся таксист, включив передачу и трогаясь с места, – но какое-то время его не будет: он сломал ногу и, наверное, руку, другие же подробности мне пока не известны.

Мужчина не врал. Как будет нетрудно догадаться – это был не кто иной, как сам Костя-киллер, представший перед девушкой своей бандитской персоной. С водителем он поменялся с полной его неохотой, не позабыв, однако, доходчиво объяснить, что мера эта является вынужденной, и ему самому – страсть, как не хочется! – поступать с ним подобным, но, как в итоге оказалось, делать было нечего, ведь от этого напрямую зависит здоровье, а может, и сама жизнь вначале несговорчивого владельца машины. Заполучив таким неестественным образом интересовавший преступников автомобиль, его небезызвестный «коллега», носящий псевдоним Слон, остался проводить беседу о том, что, в принципе, водитель поступил как нельзя более верно, что ограничился только переломом ноги, большой гематомой под левым глазом да разве еще несколькими синяками и ссадинами по всему телу, с возможным «травмированием» правой руки, его же пронырливый товарищ отправился претворять в жизнь основную часть задуманной «делюги».

– Не повезло, – с грустью промолвила Анжелика, искренне переживая за давно знакомого ей человека, – как это случилось?

– Чисто случайно, – пустился Беркутов в рассуждения, продолжая мастерски управляться с машиной, одновременно разгоняя ее до порядочной скорости, – выбрал не ту работу и связался с плохой компанией – вот здоровьем и поплатился.

– Даже так? – невольно занервничала Гордеева, заерзав на своем месте и вспоминая недавней разговор со своей прежней «сменщицей», еще и обратив внимание, что автомобиль свернул совсем не в ту сторону.

– Там перекрыто движение, – небрежно бросил шофер, словно прочитав мысли своей пассажирки, – необходимо ехать в объезд.

– Остановите, я выйду, – вдруг почувствовав исходившую от мужчины опасность, дрожащим голосом проговорила молодая путана, – я передумала ехать домой, а еще… мне нужно зайти в одно место, которое располагается как раз в этом квартале.

– Из этой машины можно выйти только тогда, когда я этого захочу, – резко «отрезал» водитель, осознав, что его раскусили, хотя он сильно и не старался скрывать свою личность, – меня зовут Костя-киллер, и надеюсь, ты понимаешь, что это значит.

От охватившего изнутри жгучего «холода» у девушки в комок сжалось ее сердечко и ей даже показалось, что на какое-то мгновение этот орган остановился: душа «ушла» в пятки, и она сидела, будучи ни жива ни мертва. Теперь, наконец осознав нависшую над ней опасность, она очень сильно переживала, что не прислушалась к страхам Азмиры, когда та пыталась ей рассказать про что-то такое. Но изменить что-либо было нельзя – оставалось только «плыть» по течению, полностью доверившись злодейке-судьбе. Ни одна из будораживших ее воспаленный мозг мыслей: выпрыгнуть на ходу; огреть водителя дамской сумочкой; вцепиться ему ногтями в глаза; укусить его за руку – не находили своего понимания и осознания из-за их полной абсурдности.

Беркутов гнал, превышая все допустимые скорости, чтобы таким образом не дать своей спутнице возможность осуществить какую-нибудь ненужную глупость. Расчет его оказался верным, и девушке даже мысль в голову не пришла, чтобы на таком быстром ходу выкинуть что-то такое, что шло бы вразрез с его первоначальными планами. Так в принужденной к спокойствию обстановке, с учетом внутренних переживаний и сильнейших эмоций, душивших Гордееву изнутри, они наконец смогли покинуть пределы города и, направляясь в сторону Ярославля, достигли деревни Буньково, где располагался питомник декоративных растений. Недалеко от него находилось небольшое строение, больше похожее на сарай. Оно отстояло чуть в стороне, к нему вела проселочная дорога, а поблизости не было видно никакого жилья. Если здесь, к примеру, закричать, то вряд ли бы тебя кто-то услышал, единственное, можно было рассчитывать на охранника, дежурившего в месте разведения саженцев.

Однако, словно бы прочитав мысли сидящей с ним в авто проститутки, Беркутов резко повернул к ней свою голову (она сидела, как везде в такси принято, на заднем сидении) и, напитав глаза безграничным гневом и «наполнив» их кровью, полу-шипящим голосом произнес:

– Даже не думай. Это будет последний вскрик в твоей жизни, хотя поверь, что мне бы очень этого не хотелось. Поэтому сиди тихо, не подводи ни себя, ни того мужика, сидящего сейчас на охране.

Приняв такие нехитрые меры предосторожности, Константин остановил машину возле небольшой деревянной постройки, после чего грозно рыкнул, одновременно одарив девушку взглядом, внушающим ужас:

– Остановка конечная! Приготовьте к проверке карманчики!

– Шучу, – тут же сказал он, невольно улыбнувшись своей плоской шутке, – можно «вылазить» – приехали.

– Нет, – испуганным голосом возразила молодая путана, словно бы вжавшись в обшивку сидения, – я никуда не пойду.

– Не глупи, – промолвил преступник, напуская на себя вид человека, не склонного к долгим разговорам, а главное, сопровождающим их убеждениям, – а то будет хуже.

Гордеева обхватила свое тело руками, словно это могло хоть как-то спасти ее от жестокой расправы, готовая полностью утонуть в мягкой обивке и выказывая таким образом свою полную непокорность. Смерив ее гневным взглядом, Беркутов сразу же оценил обстановку и, выйдя наружу, негромко воскликнул:

– Слон, давай «дуй» на подмогу! Тут «шалава» одна упирается, и без тебя – ну, никак невозможно! – с ней справиться.

На его властный призыв дверь сарая открылась практически в ту же секунду, и оттуда вышел горилла-подобный молодой человек огромного роста. Не требуя больше никаких разъяснений, он твердой походкой направился прямо к машине, а оказавшись уже возле нее, не спуская с лица звериного выражения, открыл заднюю дверцу, после чего не замедлил засунуть в салон свои мощные руки. Анжелика, завидев это страшилище, как маленький писклявый крысенок, кинулась к противоположному выходу, но не тут-то ей было: он в нее словно безжалостный коршун вцепился, обхватив грубо за плечи и не давая ни единого шанса высвободиться из своих цепких объятий.

– Ты чего трепыхаешься, «шлюха»? – молвил он между делом. – Гляди, поломаю.

Гордеева, несмотря на сделанное ей чуть раньше предупреждение, в силу своего девичьего инстинкта, попыталась громко кричать, призывая на помощь.

– Помогите! Спасите! – вопила она истошно, надеясь привлечь хоть чье-то внимание. – Кто-нибудь… убивают!

Однако ее призывные крики не возымели на Слона ни малейшего действия, и он явно отпускать свою жертву нисколько не собирался, напротив, резко тряхнул, пытаясь сбить ей дыхание, и потом – непринужденно, словно только этим и занимался – одним сильным движением «вырвал» молодую девицу наружу, больно ударив красивой головкой о верхний край дверного проема. От такого значимого воздействия любая бы замолчала, и эта девушка не явила из себя исключение, потому что попросту потеряла сознание. Ее тело обмякло, тем не менее не упало, продолжая оставаться в цепких руках большого мужчины.

Увидев такой неожиданный поворот, Беркутов нервно сплюнул и не смог удержаться, чтобы не сделать «напарнику» строгое замечание:

– Гляди аккуратней, не убей ее раньше времени. На ком тогда заработаем и будем строить свой бизнес? Сам пойдешь на панель.

– Чего я-то опять? – незадачливо промолвил огромный детина, виновато склонив голову перед более хрупким товарищем, – Это не специально… просто она так стала орать, что я невольно не удержался.

– Ладно, – махнул рукой предводитель, повернувшись к сараю, – тащи ее внутрь, а то сюда уже кто-то идет, и, очевидно, придется ему разъяснять, что он здесь является лишним. Как закончишь с ней и как следует свяжешь, выходи на улицу поддержать нашу, представляю, что «дружескую» беседу.

Произнося свой монолог, Константин имел в виду человека, приближавшегося со стороны посадочного питомника, который явно что был привлечен громкими криками и непременно пожелавший выяснить, что же возле охраняемой им территории приключилось.