Не просто любовница

Глава 7

Намерения Дэвида нанять полный штат прислуги для дома очень скоро натолкнулись на препятствия. Он отдал распоряжение Адамсу послать в агентство запрос на дворецкого, кухарку, двух горничных и двух лакеев. Ответ пришел очень скоро.

– Это из агентства, – сказал Адамс, читая письмо. Он как раз сортировал почту, пришедшую на адрес Эксетер-Хауса, в то время как Дэвид пытался справиться с ежедневным объемом работы Маркуса.

– Да-да, – сказал Дэвид рассеянно, листая последний отчет. Там было несколько вопросов, на которые следовало ответить сразу. – Скажите им, чтобы немедленно приступили к работе.

Адамс прокашлялся.

– Сэр, здесь небольшая проблема.

Дэвид нетерпеливо посмотрел на него:

– Что?

Нервничая, Адамс показал письмо.

– Миссис Уайт, сэр. Она говорит… Но я сегодня же отошлю запрос в другое агентство, которое сможет лучше… – Он замолчал, перекладывая письмо с места на место.

– Что? – повторил Дэвид. – Что сказала миссис Уайт?

– Она не может дать людей, – продолжал секретарь.

– Почему?

– Потому что ее люди наслышаны о тех трудностях, которые вы испытывали, сэр. Это касается выплаты жалованья.

– Вы шутите. – Взгляд Дэвида потемнел. Адамс покачал головой.

– Нет, сэр, – ответил он, убирая письмо. – Может, вы…

– Нет-нет, – отмахнулся Дэвид, – пошлите запрос в другое агентство. Баннет не может один справляться со всем.

– Нет, сэр, то есть да, сэр. – Адамс засунул письмо под кипу бумаг. – Я немедленно об этом позабочусь.

Ответы на запросы приходили быстро и были неутешительными.

Ни одно приличное агентство в Лондоне не желало с ним сотрудничать. Более того, одно из них пошло даже дальше и сообщило, что Дэвид нанимал практически всех их людей и ни один из них не желает к нему вернуться. Вначале Дэвид смеялся, потом посылал проклятия, наконец умолк и сидел с оскорбленным видом, пока Адамс передавал ему очередное отказное письмо, не поднимая на него глаз. Никогда еше он не чувствовал себя таким беспомощным: в агентствах по найму его считали неплатежеспособным. «Да, Рис, ты дошел до ручки».

– Мистер Адамс, мне нужна прислуга. Позаботьтесь об этом немедленно.

– Да, сэр, немедленно, сэр. – сказал Адамс, судорожно сглотнув.

Дэвид слегка кивнул:

– Очень хорошо. А теперь за работу.

Он еше раз кивнул, и они вернулись к поистине сизифову труду, разбирая корреспонденцию Маркуса.

Дэвид дождался, пока Адамс уберется, чтобы продолжить свою работу в маленьком кабинете в конце коридора, и запустил кофейной чашкой в камин. Она со звоном разбилась. Кипевшему от ярости Дэвиду было все равно. Как они смеют! Это нестерпимо!

Он разжал пальцы рук и, пытаясь себя контролировать, прошел через комнату. Так же неторопливо достал из буфета стакан, открыл графин и точно на два пальца налил себе виски, осторожно поднял стакан и залпом выпил. Дэвид посмотрел в окно. Кто насмехается? Лакеи. Он налил еше столько же и так же быстро выпил. Так он им нехорош, он не платит. Он налил еще, уже не заботясь о точности, и глотнул, вытерев рот тыльной стороной ладони. Все еще с графином и стаканом в руках, он повернулся и пошел к своему столу. Поставил стакан, налил еще и упал в кресло.

С Маркусом этого не произошло бы, думал он мрачно, поднося стакан к губам. Маркус так изложил бы свою просьбу, что ему не посмели бы отказать. Маркусу никто и ни в чем не мог отказать.

Взгляд Дэвида упал на стол. Графин стоял на гроссбухе со счетами из Блессинг-Хилла, что в Эссексе, где Маркус занимался выведением новых пород скота. Дэвиду не нужно было ее открывать, чтобы наверняка знать, что там колонки цифр, которые с точностью до пенса указывают, сколько и когда заплатили работникам из Блессинг-Хилла. Он знал, что если бы заглянул в расчетную книгу по Лондону, увидел бы то же самое по каждому слуге из Эксетер-Хауса, не говоря уже о записях, касающихся оплаты его собственных вероломных слуг.

Такое не происходило с Маркусом, потому что он с самого начала держал все под контролем. Он платил слугам щедро и вовремя. Не делал ставок на петушиных боях и конных скачках под залог своего хозяйства. Не водил шашней с замужними женщинами и не должен был потом уезжать из города, чтобы не встретиться с их разгневанными мужьями. Он просто не делал из своей жизни бедлама. Дэвид наполнил стакан до краев и выпил.

Спустя некоторое время в дверь осторожно постучали, потом еще раз.

– Что? – прорычал Дэвид.

В дверях появился Харпер, лакей Эксетеров.

– К вам какие-то господа.

– Кто?

– Мистер Энтони Хэмилтон, мистер Эдвард Перси и лорд Роберт Уолленхем, сэр.

Дэвид вжался в кресло.

– Меня нет.

– Ах, негодяй, какого черта ты нам говоришь, что тебя нет дома?

Его приятели не стали дожидаться в гостиной, пока их пригласят, и вслед за лакеем проследовали в кабинет. А теперь они ввалились в комнату, не обращая внимания на недовольный вид Харпера. Лакей ждал дальнейших распоряжений Дэвида, как и подобает преданному слуге. Дэвид кивком отпустил его. Не мог же он приказать Харперу выпроводить их.

– Говорю же, – сказал Перси, нервно оглядываясь и усаживаясь в кресло, – странно видеть тебя здесь. Меня в этой комнате аж дрожь пробирает.

Дэвид пожал плечами.

– Я занимаюсь делами брата, пока его нет.

Раздался взрыв хохота.

– Тогда странно вдвойне. Как это получилось?

– Он меня попросил, – ответил Дэвид. Хэмилтон задвигал бровями. Перси изобразил на лице ужас.

– Вы сомневаетесь в моих способностях?

– При чем тут твои способности? Мы боимся за твой рассудок. Он что, угрожал тебе чем-нибудь?

– Нет, – ответил Дэвид, хмурясь.

– Ага, тогда это план для того, чтобы рассчитаться с долгами. С нами всеми это случается время от времени, пока мы не унаследовали своих состояний, – обратился Хэмилтон к Уолленхему. – В обмен на деньги родственники требуют всю эту чертовщину.

– Не рассказывай мне про долги, щенок. – Уолленхем посмотрел на Хзмилтона. – Я про них все знаю. У меня самого их полно. Только у меня нет богатого старшего брата, который бы их за меня выплачивал.

– Долг перед ним, – объяснил Дэвид, – а не то, что он может за меня заплатить. Вот что заставило меня это сделать.

– Ну, хватит про долги, – сказал Перси. – Неприятная тема. А я тебя не видел уже две недели, Рис. Хэмилтон боялся, что тебя держат в тюрьме, где-нибудь за городом. Хорошо, что ты опять в Лондоне, хотя нам потребовалась чертова уйма времени, чтобы найти тебя. Пообедаешь с нами в «Уайтсе»?

– Отличная идея, – вскочил на ноги Уолленхем. Дэвид уже открыл рот, чтобы согласиться. Вечер с друзьями: выпивка, игра по маленькой, возможно, женщины – все это, конечно, исправило бы его настроение. Не поход в салон мадам Луизы или в игорный дом, а обычное его времяпрепровождение в Лондоне. Господи, ему действительно нужна передышка от всех этих бухгалтерских отчетов. Но он вспомнил про миссис Грей, запертую в гостевой комнате. Исполнительный Баннет, без сомнения, не войдет туда, но если Дэвид не придет домой, она останется без ужина и, скорее всего, без завтрака. Вечер с друзьями в городе обычно затягивался и редко заканчивался до рассвета. Сил после этого ни на что уже не оставалось. А ему нужно не только вернуться к ней, но и быть с утра за столом в кабинете. Он откинулся в кресле.

– Только не сегодня.

Друзья в изумлении замолчали.

– Ты заболел? – спросил Перси.

Дэвид покачал головой:

– Мне нужно кое о чем позаботиться. Может, в другой раз?

Гости переглянулись.

– Ладно, в другой раз, – сказал Уолленхем. Дэвид кивнул им вслед. И вдруг с удивлением понял, что ему не хотелось идти, и почувствовал облегчение, когда дверь за ними закрылась, а он остался в кабинете один, в тишине и покое.

Он посмотрел на письменный стол и поставил стакан. Довольно виски. И хватит работать. Ему нужно хорошенько выспаться, и к завтрашнему дню проблема с прислугой решится, голова станет ясной, а он будет готов ко всему.

Дэвид поднялся и поморщился от боли. Проклятая нога опять беспокоит, после того как он посидел за столом. Он вышел из кабинета, изо всех сил стараясь не хромать. Тут словно из-под земли перед ним появился Харпер.

– Передайте Адамсу, что продолжим завтра, – сказал Дэвид. Лакей понимающе кивнул. – И проследите, пожалуйста, чтобы завтра ко мне в дом послали корзину с продуктами. На неделю. – Если бы не миссис Грей, Дэвиду было бы удобнее на какое-то время поселиться в Эксетер-Хаусе.

– Слушаюсь, милорд. – Харпер деликатно прокашлялся. – Позвольте мне предложить вам помощь в найме прислуги.

Дэвид остановился.

– Мистер Адамс сказал, что вы собираетесь нанять полный штат прислуги, – продолжал Харпер. – Я знаю человека, которому скоро потребуется место.

– Да-да, конечно, – ответил Дэвид. – Скажите о нем Адамсу, он будет заниматься этим вопросом.

– Хорошо, сэр, – кивнул Харпер. – Послать за лошадью?

Дэвид надавил костяшками пальцев на напряженные мышцы бедра. Нижняя часть ноги беспокоила.

– Нет, я пройдусь. – Он заставил себя улыбнуться. – Свежий воздух, знаете ли.

– Да, сэр. – Харпер выступил вперед, передавая ему перчатки и шляпу. – Приятного вечера, сэр.

– Спокойной ночи, Харпер, – кивнул Дэвид.

На улице стало еще пасмурней. Видимо, будет дождь. Каждый шаг был для Дэвида испытанием. До дома рукой подать, но к тому времени, когда он наконец добрался, боль стала нестерпимой. Прихрамывая, он поднялся по ступенькам и вошел в дом.

Баннет появился, когда Дэвид уже снимая шляпу и перчатки.

– Я приготовил поднос для миссис Грей, как вы велели.

Как Дэвид и просил, поднос стоял на столе в холле. Дэвид не знал, радоваться ему, что слуга так четко следует его указаниям, или горевать, что тот не мог сам отнести этот чертов поднос и избавить его от лишней заботы. Дэвид обреченно посмотрел на лестницу. Он вовсе не горел желанием нести этот поднос по ступенькам.

– Молодец, Баннет.

Не мог же он лишиться последнего слуги. Дэвид передал Баннету шляпу и перчатки, и тот важно удалился, оставив Дэвида одного в холле. Он поднял поднос, уже сожалея о том, что проявил гордость и не попросил Баннета отнести его миссис Грей. Стиснув зубы, он ноднимался по лестнице, пробираясь к комнате своей пленницы. Взял ключ с притолоки и два раза постучал в дверь костяшками пальцев, прежде чем повернул его в замочной скважине. Он услышал какие-то шорохи изнутри, но к тому времени, как открыл дверь, она уже сидела на стуле, уставясь в окно. Он запер за собой дверь, прошел через комнату и поставил поднос на маленький столик.

– Ваш обед, мадам.

Она даже не взглянула на него. Икроножная мышца пульсировала. Дэвид стиснул зубы от боли. Нужно сказать Баннету, чтобы приготовил горячую ванну. Это единственное, что помогало снять боль. А теперь мышцу сводило. Он не мог больше терпеть. Не дожидаясь обморока, да еще перед женщиной, он доковылял до кровати и упал на нее, надеясь, что она не заметила вздоха облегчения, который невольно вырвался из его груди. Какое это было блаженство – не стоять на ногах.

Миссис Грей бросила на него нервный взгляд. Обычно Дэвид не задерживался в ее комнате. Притворяясь, что он намерен так и далее себя вести, он облокотился на подушки и положил обе ноги на кровать. Она округлила глаза.

Неожиданно настроение у него улучшилось. Нога стала потихоньку отпускать. Дэвид скрестил на груди руки и стал наблюдать за ней. Она здесь уже четыре дня, но он от нее слова не слышал. Он уже начал уставать от этого противостояния и решил немного ослабить оковы.

– Простите, если я не уделял вам достаточно внимания. Знаю, это непростительно для хозяина дома. Но надеюсь, что еда вполне сносная. – Говоря это, Дэвид указал на поднос. – Да и разместились вы вроде бы неплохо. Надеюсь, вам здесь удобно.

Она не отвечала. А кровать действительно была чертовски удобная. Дэвид не был уверен, что вообще сможет встать и снова наступить на ногу. Хотя, лежи он на каменной плите, вставать пришлось бы все равно, хотя бы через силу.

– У нас совсем не было времени, чтобы познакомиться получше, – продолжал он, как если бы они просто болтали. – Уж извините. У меня было много дел в последнее время, но я никак не хотел обижать вас.

Она украдкой бросила голодный взгляд на поднос, и Дэвид постарался спрятать удовлетворение.

– Но теперь обещаю исправиться и стать хорошим хозяином. Что вы на это скажете?

Она сердито посмотрела на него.

На этот раз он не счел нужным скрывать свою радость. А она – злючка. И даже если она и контролировала свой буйный нрав, то при достаточном давлении с его стороны она раскололась бы и рассказала все, что ему нужно.

– Что ж, придется мне самому вести беседу.

Он остановился. О чем можно разговаривать с женщиной? С любой, ну кроме женщин особого сорта, конечно. Он не представлял себе этого.

Да и не все ли равно? О чем бы он с ней ни говорил, это останется строго между ними, хотя бы потому, что ей некому это рассказывать. Он очень сомневался, что ее можно чем-то шокировать, даже если бы и попробовал. Дэвид откинулся назад, устроился поудобнее и, не сводя с нее глаз, заговорил.

Вивьен трясло от злости. Как он смеет говорить, говорить без конца, когда комнату уже заполнил запах какого-то изумительного блюда? Он что, не сходит с ума от голода, как она? Ее рот наполнился слюной при одной мысли о том, какое оно нежное и сочное на вкус, скорее всего приправленное травками и в меру соленое. Кто бы ни готовил его, это был ангел с небес для изголодавшейся Вивьен. В прошлый раз была ветчина и пирог с патокой, а до этого – пудинг. Она раньше не пробовала таких сладостей, обычно ее десертом был простой леденец. Не представляя, что там может быть на этот раз, Вивьен с огромным трудом сдерживала желание побежать через комнату, сорвать с подноса салфетку и съесть все до последней крошки.

А он сидел на кровати и без умолку болтал бог знает о чем. И хотя тон его был вполне дружелюбный, она ощущала на себе его пытливый взгляд, будто ожидающий, когда она выйдет из себя. Но Вивьен не слабовольная курица. Она не будет обращать на него внимания, пусть сидит и болтает.

И все же… Запах еды сводил ее с ума. Она даже сжала губы, чтобы не облизывать их в предвкушении. Она все еще всей душой ненавидела его. Но вынуждена была признать, что кормит он ее хорошо. Очень хорошо. Если бы он ушел, она съела бы обед, а потом продолжала его дальше ненавидеть.

Но он все говорил и говорил, про лошадей и всякую ерунду, она почти не слушала его. Ее обед остывал, черт побери! Она попробовала притвориться, что не обращает на него внимания. Никакого эффекта. Потом она закрыла глаза, как бы делая попытку заснуть. Тоже самое. Потом она стала сердито на него поглядывать. Но он ответил ей таким бесстыдным взглядом, что она отвернулась.

– В жизни не видел женщин, которые так сопротивлялись бы хорошей беседе, – заметил он с усмешкой. – Вы задеваете мое мужское самолюбие.

Вивьен взглянула на него, но ничего не сказала. Может, его язык наконец устанет. Господи, да он как базарная торговка. Он сел прямо и опустил ноги на пол. И ее сердце и желудок, конечно, от радости перевернулись.

– Какая жалость, обед пропадает, – сказал он, глядя на все еще прикрытый поднос. – У брата отличная кухарка. Должен признаться, я и сам немного голоден. 3апах дразнящий. – Он приподнял крышку, чтобы проверить, что на тарелке. – Бог мой, кажется, говядина.

И тут, к ужасу Вивьен, он взял кусок и откусил от него. Она вскочила на ноги.

– Вы что, решили уморить меня голодом? Разлеглись тут! Сначала запираете меня здесь и отказываетесь слушать, что я вам говорю, а теперь едите мой обед.

– Итак, – с удовлетворением сказал он, – она может разговаривать.

– Убирайтесь, или я выброшусь в окно! – закричала она. – Уж лучше разбиться о мостовую, чем слушать вашу болтовню.

Он засмеялся, поднялся на ноги и вернул крышку на место.

– Не бойтесь, дорогая моя. Разве я могу обидеть такую прелесть! Я удаляюсь. – Он слегка поклонился ей. Глаза его все еще весело блестели. – Мое счастье теперь полное. Ведь я вновь услышал ваш голос. Желаю приятно провести вечер.

Он направился к двери и вышел. Она слышала, как он насвистывал, когда запирал дверь.

Но теперь Вивьен было все равно. Она протащила стул через комнату и поставила на него поднос, склоняясь и вдыхая дразнящий запах. Это было какое-то жаркое: мясо с овощами. Пахло оно неправдоподобно вкусно. Он взял только один кусочек, она вонзила зубы в другой. Даже хлеб был вкусный, нежный и мягкий, как облачко, не то что тот, черствый, к которому она привыкла. Она положила в рот кусочек мяса и замычала от удовольствия. Оно было сочное. Без сомнения, холоднее, чем следовало бы, но ей было все равно.

Она быстро отправила в рот остатки жаркого. И ее мысли вернулись к нему. Он решил сломить ее волю, поняла Вивьен. За последние несколько дней он задал ей лишь несколько вопросов, когда приносил еду. До сих пор она не обращала на него внимания. Теперь все будет по-другому, особенно если он намерен брать в залог ее обед.

Ей хотелось хоть что-то знать о нем. Слуга называет его «милорд», значит, он благородного происхождения. У него сломано ребро, интересно, при каких обстоятельствах. А сегодня она заметила, что у него что-то с ногой. Она с удовольствием сломала бы ему еще что-нибудь, лучше всего шею.

Несправедливо, что этот хлыщ – такой красавчик. Он так ей улыбнулся. Это заставило ее кое-что вспомнить. Да то, что он умеет уговаривать дам. Скорее всего, он умеет уговаривать их задирать юбки. Ну уж ее бы он не уговорил поднять и палец. Вивьен отлично знала, что случается с теми девушками, которые пускают господ под свои юбки за одну улыбку. Многие говорили ей, что она со своим лицом может заработать целое состояние, но на спине. Но даже у воров есть представление о чести. Никто не мог заставить Вивьен пойти на убийство и заниматься проституцией.

И если этот повеса попытается изменить ее отношение к проституции, тогда она пересмотрит свое отношение к убийству. Никто не заставит ее сделать что-то против ее воли. С минуту она сидела, перебирая в уме слабые точки своего похитителя: больная нога, сломанное ребро и какая-никакая честь, о которой он упоминал. Но потом ей пришлось вспомнить и его сильные стороны: грубая сила, это большое преимущество, хорошая реакция и выносливость, а еще эта его улыбка. И лицо. И разворот плеч. Вивьен, проклиная себя, вскочила на ноги. Она знала, что не нужно поддаваться чарам улыбки или приятного лица. И она сама, которая использовала свое личико, когда ей было нужно, не должна поддаваться его попыткам очаровать ее. Никаким.