Не рыцарь из прошлого

27. Никому не отдам

— Держите, папаша, — медсестра вручает мне голубой сверток с таким торжественным выражением на лице, будто медаль вешает на грудь.

Но Вовка, на самом деле, гораздо ценнее и важнее любой медали в мире! И не потому, что это мой сын, которого я так долго хотел и безумно ждал его появления. Он — олицетворение того, что никогда нельзя сдаваться и терять веры, даже если все вокруг против тебя.

Если бы я тогда не решился приехать к Ире, голым и босым зеком, если бы просто узнал через наших знакомых, что она замужем, и решил не вмешиваться в ее жизнь, у меня бы не было сейчас ничего того, что я имею. У меня бы не было любящей семьи: самой красивой и желанной на свете жены, невероятной дочери, для которой я — герой, папа, способный решить любую задачу. Тещи, которая заменила мне мать. Лучшей свояченицы, с которой можно идти в разведку, и друга, который стал мне близким, как брат. И, конечно же, моего сына, с которым мы еще до его рождения уже нашли общий контакт и стали не разлей вода.

— Привет, малыш, — шепчу с замиранием сердца, разглядывая его маленькое щекастое личико. Спит. — Как же долго мы тебя ждали.

Ира присаживается перед Соней и они так крепко обнимаются, будто не виделись год! Мы с тещей старались сделать все, чтобы она не скучала ту неделю, что мама была в больнице, но сейчас я понимаю, что, несмотря на наши усилия, дочь безумно соскучилась.

— Как же я по тебе соскучилась, моя девочка, — выдыхает Ириска дрожащими губами.

В груди перехватывает.

Передаю сына бабушке, подхватываю Соню на руки и тяну к себе мою Ириску. Обнимаемся втроем, успокаивая нахлынувшие эмоции. Мы все очень скучали друг по другу. После всего пережитого, любое, даже краткосрочное расставание воспринимается слишком остро.

— Я тебя люблю, — шепчу Ире. — Спасибо, моя родная!

Я не в состоянии сейчас придумать ничего более поэтичного. Да и как можно выразить словами то, что я чувствую?

Меня будто распирает всего изнутри от эмоций, которые можно выплеснуть только если выйти в поле и поорать как следует. Я не могу описать свои чувства. Но я делом буду доказывать им всем каждый день то, как они мне дороги и что для меня значат.

Отвлекаемся на скрип двери. Ира с мамой ахают, завидев Арину с шариками и Арсения с цветами. Их приезд — неожиданность для всех нас. Говорили, что не успеют на выписку.

Бросаю взгляд на живот Арины — уже видно из-под платья. Через несколько месяцев мой друг тоже станет отцом.

— Папа, смали, Алися, — восторженно вскрикивает Соня и, спустившись с моих рук, бежит обнимать любимую тетушку.

Комната выписки наполняется нашим гомоном. Под шумок перехватываю обратно сына на руки и любуюсь, не в силах оторвать глаз. Так вот ты какое, простое человеческое счастье…

— Да мы не могли билеты найти, — доносятся до меня обрывки фраз.

Усевшись на диван, помогаю забраться к себе на колени Соне.

— Мались спит, — шепчет она, прикладывая палец к губам и вытягивая шею, чтобы получше расмотреть брата.

— Спит, — подтверждаю с улыбкой.

— А когда он паснется? — с интересом уточняет.

— Ммм, — усмехаюсь, — я думаю, что когда мы приедем домой.

Ну, или когда нам пора будет спать. Но, мы-то всю эту неделю отсыпались, в отличие от Иры. Я заметил, насколько она обессилена после родов.

— Надо будет маме помогать с братиком, чтобы она отдохнула, — подговариваю дочку. — Будем с тобой с ним гулять ходить, в колясочке катать, пока она спит?

Соня кивает, широко улыбаясь.

Она как лиса ходила вокруг пустой коляски всю эту неделю, желая ее покатать, но бабушка была непреклонна — коляску до родов трогать нельзя. Я, правда, хотел втихаря дать поиграть с ней, но решил не нервировать тещу и купил Соне детскую для кукол. Перебились до родов, катая в ней Масю.

— Так, ну что? Домой-то поедем? — смотрит на меня тетя Галя.

Киваю.

Дачу мы купили, как и планировали. Ничего сверхъестественного, просто дом из белого кирпича в дачном поселке не очень далеко от города. Зато со всеми удобствами. Участок десять соток, соседей много. Мама тут пропадает все свободное время, ей очень нравится. Сказала, что переедет сюда на ПМЖ, как только Арина с Сеней вернутся с севера.

— Ой, а вот тут я клематисы посадила, — хвастается Арине с Сеней, которые впервые здесь. — Они вьющиеся, через несколько лет заплетут часть забора. Хоть соседа видеть не буду.

— Давай забор поменяем? Металлопрофиль поставим. — предлагаю, разглядывая сетку-рабицу, отграничивающую соседний участок.

— Ой, нет. Не хочу в коробке закрытой сидеть. Воздуха и пространства хочу. — не соглашается она. — Да и сосед не часто бывает. Это я так, к слову. Просто мужик такой… — неопределенно качает головой. — Высокомерный какой-то. Морда вечно кирпичом. Хочется лопатой поправить.

— Надо за него замуж в отместку выйти, — усмехается Ира.

— Нет, это слишком жестоко, — заливается мама звонким смехом. — Он не настолько противный, чтобы его так наказывать.

Будто почувствовав, что о нем говорят, из домика на соседнем участке, прихрамывая, выходит высокий широкоплечий мужчина и окидывает нашу компанию взглядом. По мне, мужик как мужик.

— Так, пойдемте шашлыки жарить, — тут же командует мама, резко отворачиваясь.

Переглядываемся с ребятами, молча улыбаясь друг другу, и идем жарить шашлыки.

Накрыв стол в беседке на улице, жарим мясо и болтаем. Соня играет в песочнице, Вовка спит в новой коляске. Мы сидим с Ириской в обнимку, слушая, как щебечут птицы и мама с Ариной.

— Сыграй, — просит Ира, протягивая мне гитару.

Провожу пальцами по струнам. Перебираю несколько аккордов, чтобы размяться.

Начинаю петь. Все замолкают. К нам прибегает Соня и садится рядом на лавку.

— Я тебя в новогоднем лесу, — пою, глядя в глаза самой дорогой женщины, будто мы сейчас одни на этом свете, — на руках по снегам понесу. Никому никогда не отдам. Ни чертям, ни лесным колдунам…*

*Песня “Новогодняя сказка” группа Старый примус.