Не соблазняй меня

Глава 15

Несколько долгих мгновений тело Эйдриана содрогалось в судорогах необычайно сильного оргазма. Лишь спустя какое-то время он нашел в себе силы перевернуться на спину.

— Вот это да!

— И не говори, — отозвалась Джеки, задыхаясь. Эйдриан повернул к ней голову. Их взгляды встретились, и оба тут же расхохотались. Эйдриан обнял Джеки и с улыбкой погладил по щеке.

— Это, несомненно, самая прекрасная из всех оплошностей, которые я когда-либо допускал.

Смех Джеки внезапно оборвался, туман страсти начал рассеиваться. К ней пришло осознание случившегося, и в ее глазах отразился ужас. Эйдриан как завороженный с удовольствием — поскольку на ее щеках все еще горел румянец наслаждения — наблюдал за происходящими с ней метаморфозами. — Боже мой! — она высвободилась из его объятий и прижала ладонь ко лбу. — Господи!

Эйдриан приподнялся на локте, другой рукой обхватив согнутую в колене ногу.

— По твоему виду можно понять, что на нежные объятия после страстной любви можно не рассчитывать?

Джеки пристально посмотрела в лицо Эйдриану, затем окинула взглядом его обнаженное тело.

— О, Боже мой!

— По твоей интонации непонятно, произнесла ты одно слово или три.

Джеки закрыла лицо руками.

— Что ж мы наделали?

— Тебе нужен прямой репортаж с места событий или краткая сводка случившегося? — она барахтаясь, начала выбираться из постели, и Эйдриан нахмурился. — Ты куда?

Джеки повернулась к нему и попятилась.

— Мне нужно на минутку, чтобы все обдумать. — Она исчезла в гальюне, прикрыла за собой дверь и, решительно щелкнув замком, заперлась.

«Стало быть, — подумал про себя Эйдриан, — неизбежное раскаяние по поводу необдуманного поступка она в долгий ящик откладывать не будет. Сейчас начнутся стенания. Ничего удивительного: она ведь экономная, у нее время — деньги. Интересно, что, кроме удовлетворения, она сейчас чувствует?»

Эйдриан тут же задумался: а не жалеет ли он сам о случившемся, не тянет ли его сбежать? И обнаружил, что нет, как это ни странно, подобные мысли его не посещают. Обычно после секса он находился в тревожном ожидании, в глубине души опасаясь, что теперь женщина будет рассчитывать на какое-то серьезное продолжение, строить на его счет какие-то далеко идущие планы. Если ничего подобного не наблюдалось, можно было немного расслабиться, но окончательно терять бдительность было нельзя. Эйдриан слишком любил женщин и ни одной из них не хотел причинить боли, подав необоснованные надежды.

Однако реакция Джеки оказалась необычной. «Мы хорошо провели время, — говорила она всем своим видом, — но не надо придавать этому большого значения, ладно?»

Эйдриан мрачно посмотрел на запертую дверь ванной, не зная, как себя вести, когда выйдет Джеки. Он так привык, что ему всегда приходилось постепенно сводить на нет отношения с женщиной, когда та становилась чересчур навязчивой, что эта привычка сделалась его второй натурой. Но как, спрашивается, мужчине реагировать, если женщина после близости с ним в ужасе восклицает «О, Боже мой!»?

Из-за закрытой двери ванной послышался шум воды в умывальнике, и Эйдриан решил, прежде чем Джеки появится, тоже привести себя в порядок. Пошарив на полке в изголовье кровати, он обнаружил коробку бумажных салфеток, какую-то книгу, пару серег и… пистолет.

Здрасьте, приехали? Ошеломленный, Эйдриан отдернул руку, но тут же понял, что удивляться тут нечему: одинокая женщина живет у пристани. Конечно же, у нее должен быть пистолет. Это вполне естественно.

Протянув руку, Эйдриан взял несколько салфеток и завернул в них презерватив. Он сидел, облокотившись на подушки, прикрывшись ниже пояса одеялом. Наконец дверь ванной открылась, и Джеки решительно вошла в каюту, на ходу завязывая пояс черного шелкового халата. Ее волосы были зачесаны назад, на щеках еще горел румянец. Она выглядела очень экзотично и загадочно, и… Эйдриан снова почувствовал, как в нем разгорается желание.

Когда Джеки подняла на него глаза, он увидел, что взгляд ее, несмотря на большое количество выпитого, был на удивление твердым.

— Думаю, нам лучше списать все произошедшее на счет рома — мы малость перебрали — и забыть об этом.

Слова Джеки поразили. Эйдриана, как удар под дых. Однако от него не укрылось ее несколько скованное поведение, и, догадавшись, что она просто пытается овладеть собой, он понимающе улыбнулся.

— У меня идея получше.

— Какая? — Джеки насторожилась, но Эйдриан снова улыбнулся.

— Давай повторим еще раз. — В глазах Джеки промелькнуло удивившее его смятение. «Не торопись», — предупредил он себя и похлопал ладонью по кровати рядом с собой: — Иди ко мне.

— По-моему, это не очень удачная идея.

— Ну, подойди, — вздохнул Эйдриан.

И Джеки, преодолев мучившие ее сомнения, все же подчинилась и пошла к нему.

Потянув ее за руку, Эйдриан усадил ее рядом лицом к себе.

— Мне кажется, — с нарочитой небрежностью начал он, — что это не бог весть, какой важности дело, ведь ни ты, ни я на данном этапе не собираемся связывать себя брачными узами? Я имел возможность убедиться, что ты прочно замужем за своим кораблем, а мне сейчас, когда сестры выросли и стали самостоятельными, нужно только одно — пожить в свое удовольствие. Если ты боишься, что я каким-то образом попытаюсь вторгнуться в твою жизнь, то обещаю, что не сделаю этого. Мы можем оставаться просто друзьями.

— Которые занимаются сексом.

— Именно.

— Ни за что.

— Почему? — Глядя как зачарованный на пульсирующую жилку у нее на шее, Эйдриан протянул руку и погладил ее кончиком пальца.

— Я не собираюсь крутить с тобой любовь на виду у своей команды, — прошептала Джеки и посмотрела на стену, словно прикидывая, не могут ли их подслушать. — Или на глазах у твоих сестер, раз уж на то пошло.

— Мы можем встречаться так, чтобы никто не узнал. — Эйдриан скользнул пальцем вниз между ее грудей, за ворот ее черного шелкового халата.

— Эйдриан. — Джеки поймала его за руку, пытаясь настроить его на серьезный лад и привлечь внимание к своим словам. — Твои сестры не дурочки. Если мы будем спать вместе, это не останется для них тайной.

— И то, правда, — вздохнул Эйдриан, рассуждая про себя, что близкие отношения между родственниками в семьях порой создают серьезные препоны. — Я уже могу представить себе, что скажет Эллисон после того, как я в свое время изводил ее по поводу Скотта. Хотя… — он повел бровями, — все это стоит того, чтобы перетерпеть мелкие ссоры и препирательства.

— Конечно, ты и внимания не обратишь на добродушные насмешки сестер, но как, по-твоему, они будут относиться ко мне в течение последующих шести месяцев, если все, что касается нас, вдруг выйдет наружу? — Джеки умоляюще смотрела на него в надежде, что он все-таки поймет ее. — Я тебе уже объясняла, как для меня важно, чтобы наше совместное предприятие окупилось. Это значит, что я не вправе рисковать возможностью работать с Авророй и Эллисон, равно как и уважением членов моей команды. Поэтому я говорю «нет», я не хочу никаких повторений. Все у нас с тобой было просто потрясающе. Ты был неповторим, но это не стоит того, чтобы рисковать.

— Понимаю. — Неужели она и впрямь уверена, что это того не стоит?

— У меня на первом месте дело, — с нажимом повторила Джеки и потерла ладонью лоб, словно, наконец, почувствовала похмелье. — Именно поэтому я считаю, что тебе следует уйти отсюда немедленно.

Эйдриан в недоумении уставился на нее, пытаясь осознать смысл происходящего: она чуть ли не пинком под зад выставляет его из своей постели. У них только что был замечательный секс, самый лучший в его жизни, а это уже о многом говорит, и она после этого гонит его?

— Ладно… — протянул он. — Хорошо. — Хочет, чтобы он ушел — он уйдет. Эйдриан встал с кровати и, схватив свои джинсы, рывком натянул их на себя с такой силой, что чуть не потерял равновесие.

— Не нужно уходить в таком раздражении, — заметила Джеки.

— А как нужно? Просто развернуться и спокойно удалиться, да? — Подобрав разбросанные кроссовки, Эйдриан присел, чтобы обуться.

— Я такого не говорила.

— Разве? — Он поискал глазами рубашку, но не нашел ее и, сняв с крючка возле двери кожаную куртку, надел ее прямо на голое тело.

— И что теперь, забьешься в угол и будешь на меня дуться? — Джеки плюхнулась на подушки и скрестила руки.

— Нет, лягу спать в своей каюте, чтобы ни у кого из твоей команды, не дай Бог, не возникло подозрений, например, о том, что ты живая женщина из плоти и крови, которая своей шхуне и банковскому счету может предпочесть мужчину. — Эйдриан вернулся к кровати и, упершись руками по обе стороны от Джеки, склонился к ее лицу. — Видишь ли, Джеки, в жизни есть кое-что еще помимо работы. По-моему, тебе стоит подумать над тем, чтобы сделать свою жизнь повеселее и все-таки получать от нее хоть немного радости.

Джеки скользнула взглядом по его распущенным волосам, распахнутой на обнаженной груди кожаной куртке и, с трудом сглотнув комок в горле, перевела наконец взгляд на его лицо. В его глазах притаилось желание.

— Однако одним весельем и удовольствиями жизнь тоже не исчерпывается.

— Это правда, но зачем она нужна без них, такая безрадостная? — С силой, оттолкнувшись от кровати, Эйдриан выпрямился и на один долгий миг задержал взгляд на Джеки, борясь с желанием снова лечь рядом с ней и развеять все ее сомнения и страхи. Однако непреклонность, отражавшаяся на ее лице, говорила, что об этом нечего и думать. Мысленно выругавшись, Эйдриан зашагал к выходу из каюты, едва сдержавшись, чтобы не хлопнуть дверью. Что за упрямая женщина!

Едва Эйдриан вышел, Джеки кулаком ударила по подушке. Ну что за человек! Невыносимый! Заносчивый!

«Давай будем друзьями, которые занимаются сексом». Как будто это у него может быть надолго. Все закончится — и она останется дура дурой, а он будет себе жить-поживать как ни в чем не бывало.

Откуда у него эти эгоизм и черствость?

Джеки обхватила руками подушку. Простыни еще хранили запах Эйдриана, и, вдохнув его, она почувствовала приступ неуемной тоски. Страшно захотелось вернуть его, сказать, что она хочет быть с ним снова и снова, столько раз, сколько захочет он сам. Но если не сдержать себя сейчас и поддаться минутному порыву, не превратится ли ее дружеское отношение к нему в скором времени в нечто более серьезное? И что же будет делать она, когда все у них закончится, как неизбежно заканчивается все хорошее в этом мире? Каково ей будет видеться с ним? Круизам на Жемчужный остров тогда тоже придет конец.

С кровоточащим сердцем Джеки уперлась взглядом в потолок и мысленно обратилась к Богу: «Господи, ну почему ты хоть раз, один только раз не можешь поступить со мной по справедливости?»

Ответа, как всегда, не последовало.

Джеки натянула на себя одеяло и подоткнула под голову подушку, предавшись мечтам о том, что ей было недоступно.

Как только забрезжил рассвет, и первые лучи солнца окрасили небо на горизонте, обессиленная, в дурном расположении духа от недосыпа, Джеки поднялась по трапу на мостик. Ветер трепал ее непромокаемую куртку, вызывая озноб во всем теле. Присоединившись к стоявшему у штурвала Таю, Джеки протянула ему одну из двух чашек кофе, которые принесла из камбуза.

— Спасибо. — Сделав глоток, Тай внимательно посмотрел на нее поверх чашки. — Ты рано поднялась.

— Не спится. — До ее вахты оставался еще час, но она хотела успокоиться, ей нужна была уверенность в себе, которую она получала, стоя на палубе, ей нужно было собственными глазами видеть, что с кораблем все в порядке. — Как прошла ночь?

— До четырех ноль-ноль ветер был слабый, затем умеренный с левого борта.

Потягивая кофе, Джеки взглянула через открытый люк рулевой рубки на показания приборов, чутко прислушиваясь к хлопанью парусов. Она уже подзабыла немного то радостное ощущение, которое испытывала, заступив ранним утром на вахту на «Морской звезде», когда в оглушительной тишине слышны каждый скрип, малейшая вибрация паруса. Если пассажиры будут следовать предложенному им распорядку путешествия, они скоро потянутся наверх, чтобы посидеть в тишине и полюбоваться восходом солнца.

Едва уловимый звук трепещущего на ветру паруса заставил Джеки поднять глаза.

— Грот-топсели заполаскивают.

— Выровнять курс?

Джеки сверилась с приборами, показывающими их координаты, направление ветра и скорость.

— Нет, держи по-прежнему, но подбери паруса.

Тай, обернувшись, передал приказ. Повышать голос в утренней тишине не пришлось.

Наблюдая за тем, как моряк на палубе настраивает ветрила, Джеки увидела показавшегося из главного люка Эйдриана в поварских штанах и темной водолазке. Желудок тут же свело судорогой. Вид у Эйдриана был безмятежный и, как всегда, уверенный. Он устремил взгляд на мостик, и Джеки почувствовала, что он ее заметил. На миг Эйдриан замер, но его лицо осталось непроницаемым.

Интересно, продолжает ли он на нее злиться?

Подумав об этом, Джеки ощутила давящую боль в груди в то время, как Эйдриан не сводил с нее глаз. Как раз именно этого ей сейчас не хотелось — вспоминать об их близости и брошенных сгоряча резких словах, которые теперь стояли меж ними, точно какой-то зверь, который неизвестно как себя поведет в следующую минуту: то ли будет молчать и лежать смирно, то ли, оскалившись, зарычит, либо того хуже — набросится на нее и разрушит все планы на будущее.

Слова Эйдриана, сказанные им прошлой ночью, эхом отдавались у нее в голове: «В жизни есть еще кое-что помимо работы».

«Я знаю», — хотелось бы ей ответить на это. Но у нее, к сожалению, так давно уже ничего не было, кроме работы, что она разучилась отдыхать и получать от жизни удовольствие — если она вообще когда-то это умела.

Подумав немного, Эйдриан наконец направился на нос. Как только он развернулся к Джеки спиной, она полезла в карман за желудочными таблетками.

— Да, таблетки — это тебе не конфетки, — заметил Тай, хмуро глядя на нее.

Джеки улыбнулась, пытаясь таким образом скрыть свое взбудораженное состояние.

— Кофеин и антациды — завтрак чемпионов. Тай, качая головой, кивнул на Эйдриана:

— Похоже, не ты одна мучаешься бессонницей.

Щеки Джеки вспыхнули. Неужели, когда Эйдриан вылетел из ее каюты как ошпаренный. Тай находился у себя, прямо за ее дверью?

— На него, наверное, действует качка.

Тай что-то невнятно промычал, из чего Джеки заключила, что он подозревает о происходящем.

Делая вид, будто рассматривает кливера, Джеки следила, как Эйдриан поднимается по трапу на бак и идет к бушприту, стараясь отойти от нее как можно дальше, так далеко, насколько это вообще возможно, находясь с ней на одном корабле. Он долго стоял, подставив лицо ветру, и не держался за леер, как большинство людей, не имеющих к морю никакого отношения. Он стоял, расставив ноги, глядя прямо перед собой, а затем, скинув кроссовки, начал расхаживать по палубе, сначала вращая головой, вроде разминая шею, потом поднял руки и, соединив ладони, нагнулся вперед, коснувшись ими палубы. Ничего себе! Какой он гибкий!

Из-под мрачно сдвинутых бровей Джеки наблюдала за его движениями, гипнотизировавшими ее своей плавностью.

— Он что, йогой занимается? — задала она риторический вопрос, изумляясь, что мужчина, пусть даже такой уверенный в себе, как Эйдриан Синклер, может заниматься йогой на виду у посторонних. Большинство мужчин, которых она знала, сочли бы подобное довольно странным занятием. Однако оттого, что эти движения выполнял Эйдриан, они выглядели интригующе-притягательно и вместе с тем мужественно. Тут требовалась серьезная физическая подготовка и способность сохранять равновесие, а Эйдриан делал их так, будто ему это не стоило никаких усилий.

— Сдается мне, качка его не беспокоит, — заметил Тай.

— Похоже, ты прав, — рассеянно проговорила Джеки, мучительно решая, как вести себя дальше. Нужно было как-то подстроиться к Эйдриану, но как? Обычно обиженного на нее мужчину Джеки оставляла без внимания, чтобы он пережил свою обиду самостоятельно. Однако в данном случае на карту было поставлено слишком много. И не только ее шхуна. Возникшая в их отношениях натянутость изводила ее. Ей хотелось восстановить их дружбу. А впрочем, черт с ним! Почему это именно она должна делать первый шаг к примирению?

«Потому что, — подсказал ей здравый смысл, — ты больше теряешь».

«Два извинения за два дня?»

«Ох, ты, Боже мой! Не рассуждай, а просто соберись с духом и сделай это!»

Со вздохом смирения Джеки извинилась перед Таем и, оставив его, спустилась вниз по трапу. Она не спеша, пересекла главную палубу, по ходу проверяя канаты отчасти по привычке, а отчасти для того, чтобы потянуть время. Когда она подошла к баку, Эйдриан сидел с закрытыми глазами, скрестив ноги и положив руки на колени. Джеки стояла и ждала, когда он откроет глаза, но прошло несколько бесконечно долгих мгновений, прежде чем он пошевелился.

В порыве малодушия она, трусливо покосившись на трап, чуть было не ушла.

— Тебе что-нибудь нужно? — спросил Эйдриан, и Джеки от неожиданности вздрогнула.

Она обернулась и обнаружила, что он так и сидит с закрытыми глазами.

— Нет, если я тебе не мешаю.

— Не мешаешь. — Эйдриан открыл-таки глаза, но его голос по-прежнему звучал холодно.

— Вообше-то, мы можем поговорить и потом, когда у тебя настроение будет получше.

— Нормальное у меня настроение, — с обидой возразил Эйдриан.

— Прости, но ты, по-моему, все еще продолжаешь на меня дуться.

— Ничего я не дуюсь. Я медитирую. Или, по крайней мере, пытаюсь это делать.

— Ну, хорошо, я тогда оставлю тебя. Поговорим позже. — И Джеки направилась к трапу.

— Джеки, — вздохнул Эйдриан. — Сядь.

— Да нет, я правда…

— Сядь, я тебе сказал! До чего ж ты все-таки упрямая.

— Я не упрямая!

Эйдриан посмотрел на нее через плечо. Она вернулась и села, так же, как и он, скрестив ноги и обхватив руками колени.

— Не нужно обижать меня: я пришла извиниться.

— По правде говоря… — Эйдриан провел ладонью по лицу. Было видно, что он чувствовал себя не менее усталым, чем она. — …просить прощения на сей раз надо мне.

— Неужели? — Удивление Джеки было так велико, что от ее негодования и обиды не осталось и следа. На ее памяти почти не было случая, чтобы кто-нибудь из мужчин просил у нее прощения. Мужчины вообще это делают только под давлением.

— Я не собираюсь извиняться за то, что у нас с тобой было, — это означало бы, что я бессовестно тобой воспользовался, чего не было, или что я сожалею о случившемся, чего тоже нет.

Джеки вспыхнула: промелькнувшие у нее в голове картины прошлой ночи еще не успели утратить своей яркости, заставив ее тело запульсировать, а щеки загореться.

— Я прошу прощения за свою несдержанность, которую допустил позже. Просто… — Эйдриан понизил голос, переходя на доверительный тон: — Со мной никогда ничего подобного не случалось, и боюсь, в этой ситуации мне не удалось сохранить лицо.

— Ты это о чем?

— Еще ни одна женщина не выкидывала меня из своей постели. — Эйдриан покраснел. — Не хочу показаться нескромным, но я клянусь тебе, что… женщины, как правило, напротив, пытались уговорить меня остаться.

Джеки пристально посмотрела на него, не находя ответа. Эйдриан покачал головой и смущенно засмеялся:

— Я уже почти наизусть затвердил речь под названием «Давай останемся друзьями» — так часто мне приходилось ее произносить, — но сам я ни разу ни от кого ничего подобного не слышал. Ты же с момента нашего знакомства прочитала ее мне уже, по крайней мере, три раза. Должен признаться, что слышать это от другого человека совсем не то, что произносить самому.

— То есть, ты хочешь сказать, я оскорбила тебя в лучших чувствах?

Слова Джеки заставили Эйдриана нахмуриться.

— Вернее будет сказать, ты меня озадачила.

— Я не хотела, — заверила его Джеки. — Я очень хочу, чтобы мы с тобой остались друзьями. И не только из-за круизов. Дело в том, что у меня, кроме Тая, практически нет друзей. Раньше, конечно, были, когда я работала на «Морской звезде», но…

— Они все тебя бросили, когда до них дошли слухи отвоем отце.

Джеки пожала плечами, притворяясь, что это ей сейчас уже безразлично.

— Знаешь, — сказал Эйдриан, — я думал об этом и надеюсь, ты, перед тем как уйти, послала их всех к черту.

— Зачем? Ведь я и на самом деле не была невинной овечкой.

— Я тебе вот что скажу, Джеки. Если будешь вести себя, как побитая собака, то и все остальные будут относиться к тебе соответственно — тебя запинают ногами. Такова человеческая природа. Но если ты, глядя прямо в глаза, всем говоришь: «Да, в моей жизни случались ошибки, и что из того?», то ты, таким образом, вовсе не отвратишь от себя людей — напротив, все будут уважать тебя.

— Одного уважения мне недостаточно. Меня уважают члены моего экипажа.

— Ты, наверное, очень одинока. — Джеки потупилась.

— Поэтому я очень надеюсь, что у нас получится забыть то, что произошло прошлой ночью. Если ты согласен, что это возможно.

— Возможно, но при одном условии. — Эйдриан наклонил голову, чтобы видеть ее глаза. — Если ты научишься хоть немного радоваться жизни. Ты действительно чересчур серьезно ко всему относишься.

— Я знаю, — кивнула Джеки. — Мне нельзя быть другой.

— Согласен. Ведь рядом с тобой никогда не было человека, на которого ты могла бы рассчитывать, верно?

— Мне удобнее рассчитывать только на себя.

— Это понятно, учитывая обстоятельства твоей жизни.

— Но я хочу научиться.

— Чему? Рассчитывать на других? Джеки невесело рассмеялась:

— Рассчитывать на других — это я вряд ли когда-нибудь смогу, но я очень хотела бы… ну… стать чуть повеселее, научиться радоваться жизни и получать удовольствие. Как ты думаешь… э-э… как ты думаешь, ты сумеешь меня этому научить?

Эйдриан растроганно смотрел на Джеки. Никогда еще он не встречал человека, которому так было бы полезно пожить в свое удовольствие.

— Ох уж и не знаю… — проговорил он с важным видом.

— Я ведь не совсем безнадежная. Я могу научиться всему, если захочу.

— Посмотрим. Иди сюда. — Он похлопал рукой по деревянному настилу рядом с собой. — Сядь поближе.

— Зачем это?

— Что ж ты такая недоверчивая? Сядь же. Вот так. — Эйдриан положил руки на колени и выпрямил спину.

Джеки, перепугавшись не на шутку, оглянулась по сторонам.

— Я не собираюсь медитировать прямо здесь, на палубе.

— Чего ты боишься? Опасаешься, как бы кто-нибудь из команды не подумал чего?

— И из пассажиров. — Эйдриан тяжко вздохнул.

— Почему бы тебе хоть раз не плюнуть на то, что подумают остальные? Я бросаю тебе вызов.

Джеки собралась было что-то возразить, но прикусила язык.

— Если тебе это поможет, я тебя успокою: медитировать мы не будем, потому что, если говорить серьезно, ты и отдаленно не представляешь себе, что такое медитация, до нее тебе еще далеко, годы пройдут, пока ты научишься.

— Давай не будем обижать друг друга. Просто скажи, что мы собираемся делать, и все.

— Учиться быть спокойными и освобождаться от всего, хоть ненадолго сбрасывать с себя напряжение.

— Я могу спокойно сидеть.

— Я сказал не «сидеть», а «быть», не только внешне, но в первую очередь внутренне. А теперь сядь вот так. — Эйдриан дождался, пока она усядется рядом, повторив его позу. — Закрой глаза, — продолжал он успокаивающим голосом. — Расслабься. Прислушайся к окружающему тебя миру. — Он следил за Джеки, ожидая, когда начнут расслабляться ее плечи. — Расслабься.

— Я пытаюсь! — процедила Джеки сквозь зубы.

— Не надо «пытаться», весь фокус в том, что нужно не делать, а просто быть.

Но Джеки лишь еще более напряглась, сосредоточив все свои силы на том, чтобы выполнять его указания.

Эйдриан устроился за ее спиной и сел, расставив ноги по обеим сторонам от нее.

— Попробуем избавиться от этого. — Он помог Джеки снять куртку, положил руки ей на плечи и принялся их массировать. — Расслабься же… прислушайся к шуму воды… почувствуй дуновение ветерка… дыши глубоко… — Едва ее мышцы стали расслабляться, как Джеки снова напряглась и повернулась к Эйдриану. — В чем дело?

— Мне нужно проверить.

— Что еще проверить? — недовольно спросил он.

— А ты не слышишь? — Что?

— Этот вибрирующий звук. Похоже, один из парусов заполаскивает.

— Ну и что?

— А то, что нужно выяснить какой и решить, что делать.

— А Тай не в состоянии тебя заменить?

— Конечно, в состоянии. Но когда я на палубе, он всегда ждет моих указаний.

— Только не сейчас. — Эйдриан взял ее голову в свои руки и повернул лицом вперед. — Оставь его выполнять свою, работу.

— Ладно. — Джеки снова оглянулась. — Но у меня через несколько минут вахта, так что давай поскорее заканчивать с этой петрушкой, чтобы я могла пойти работать.

Эйдриан расхохотался:

— Ты неисправима.

На лице Джеки отразилась тревога.

— Возможно. Но это же не помешает нам остаться друзьями?

— Можно попробовать.

— Ты только не считай меня совсем уж безнадежной, ладно? Я действительно хочу, чтобы ты научил меня получать от жизни удовольствие.

— Хм… — Эйдриан, изображая серьезность, покачал головой. — Это задачка не из легких.

— Ты классный парень. — Джеки дерзко улыбнулась.

— Кому, как не тебе, это знать.

— Эйдриан! — рассмеялась она, и он с наслаждением растворился в звуке ее смеха. Очень уж ему нравился этот грудной чувственный смех.

— Пусть у нас с тобой не будет секса, но пошутить-то на эту тему мы можем! Более того, я думаю, это должно стать непременным условием.

— У меня тоже есть идея. — Джеки опять посерьезнела.

— Да?

— Мне всегда хотелось научиться готовить, а ты превратишь это занятие в развлечение.

Эйдриан тут же представил себя с Джеки на кухне.

— А можно заниматься этим без одежды?

Джеки толкнула его в грудь, и он упал назад, опершись на локти.

— Кто из нас безнадежен, так это ты!

— Ладно, ладно, я научу тебя готовить, а ты за это обучишь меня навигации.

— Идет. — Джеки собралась было протянуть ему руку, но в следующую минуту раздумала и отдернула ее.

— Ах ты, трусливая овца.

— Пусть лучше трусливая овца, чем глупая ворона.

— Ну что, слабо?

Джеки протянула руку. Эйдриан медленно сжал ее, ощутив твердые мозоли на нежной коже, и на минуту удержал в свой. Маленькие ручки мужественного, сильного капитана и искусной, опытной любовницы.

— По рукам.

Он выпустил ее ладонь, и Джеки, поднявшись, взяла куртку.

— Ну ладно, у меня… э-э… полно дел.

— Дело, прежде всего?

— Уж такая я уродилась. — Джеки улыбнулась. Эйдриан проводил ее глазами, а затем лег на спину, устремив взгляд в небо. Во что он теперь ввязался?