(не) Твоя игра

18.

Алина

Рукой, наощупь, нахожу телефон и отключаю будильник. Тело приятно ноет в самых интересных местах. Просыпаться совсем не хочется. Хочется наглых мужских рук и настойчивых, сонных поцелуев. Хочется, чтобы по телу снова бежали разряды тока и дыхание в унисон. Чтобы от поцелуев болели губы и не хватало воздуха. Чтобы в голове был фейерверк, а пальчики на ногах сводило приятной судорогой. Чтобы… Я расслаблено потягиваюсь на кровати и поворачиваюсь на бок. Ловлю себя на мысли, что как-то подозрительно много места. Открываю глаза и понимаю, что я одна. Может ничего не было и мне все это просто приснилось? Нет. Не приснилось. Потому что лежу я совершенно голая. Заворачиваюсь в одеяло словно гусеница. Сейчас соберусь с мыслями и заставлю себя встать с кровати. Мне совершенно не хочется вылезать из-под теплого одеяла.

– Костя! – зову мужчину и замираю в надежде, что он в ванной. Но в ответ слышу лишь тишину. Резко поднимаюсь и сажусь на кровати. Понимаю, что в комнате я одна. В квартире тоже. Чувство горькой обиды начинает сосать где-то под ложечкой. Что это значит? Он переспал со мной и бросил? Вот так вот, просто? Сначала он настойчиво ухаживает за тобой. Затем начинает добиваться. Залазит глубоко в твои мысли и сердце, а потом… а потом после того, как ты капитулировала перед ним, он просто исчезает. Словно, между нами, ничего и не было. Разочарование прокатывается по спине противным ознобом. Не так мне представлялось наше совместное утро. В носу начинает щипать, но плакать нельзя. Так, стоп! Возможно не все так однозначно, как кажется на первый взгляд. Я останавливаю волну накатывающей паники и убеждаю себя в том, что надо срочно собираться на работу. Как бы там ни было, лучшее лекарство от депрессии – это труд. Тем более, что рабочий день сегодня никто не отменял.

Пока собираюсь, ищу по квартире хоть какой-нибудь намек на записку, но увы… Телефон тоже пут. Ни тебе сообщения. Ни звонка. Наспех принимаю душ и одеваюсь. Сушу феном волосы и дела что-то далеко напоминающее макияж. По пути на работу, заезжаю на заправку и заливаю полный бак дизеля. На работе появляюсь за пять минут до летучки. По приезду в офис, я покупаю в автомате возле охранника большой стакан американо и мчусь к лифтам. До начала собрания остается, каких-то несчастных, пять минут. В холе первого этажа было практически пусто. Лишь один молодой айтишник, имени которого я не знаю, ждет вместе со мной прозрачную капсулу.

– На третий? – спрашивает он, глядя на мои занятые руки и нажимает кнопку.

– Да, – вздыхаю. – Опаздываю на пятиминутку.

– Я тоже, – горько усмехается парень. – Мне ребята уже звонили. Говорят, Баринов свирепствует с самого утра. Приехал за час до начала рабочего дня. Чем-то жутко недоволен.

Надеюсь, спонсором его плохого настроения является не наш вчерашний ужин.

– Значит опаздывать нам с вами опасно для жизни, – выдавливаю из себя шутку в тот момент, когда лифт останавливается и прозрачные двери разъезжаются в стороны.

В зал для конференций я захожу в сопровождении коллеги, имя которого так и не удосужилась узнать. Прикрыв ладонью рот, широко зеваю и в этот момент ловлю на себе злой взгляд Кирилла Александровича, который сидит во главе длинного, овального стола. Смотрю на часы – две минуты до начала. Успела. Прощаюсь с парнем и иду к девочкам из нашего отдела.

– Я думала, что он будет кусать каждого, кто войдет в эту дверь, – шепчет мне Дина.

Я снимаю куртку и бросаю на спинку стула.

– Все так плохо? – сажусь за стол и ставлю перед собой бумажный стаканчик с горячим напитком.

– Давно я его таким не видела, – тихо отвечает девушка. – Будто бы с утра озверин принял.

– Ясно, – достаю из сумки блокнот и ручку.

– Ну что ж, коллеги, я вижу все в сборе. – он обводит присутствующих взглядом и на несколько секунд задерживает его на мне. От чего хочется стечь по стулу на пол и спрятаться под столом. – Так что, пожалуй, начнем! – встает с кресла и включает перед нами интерактивную доску, а я достаю из кармана телефон и незаметно под столом проверяю, не прислал ли мне Костя смску. Телефон пуст – как холодильник после праздника. Внутри появляется то самое иррациональное чувство злости. Которое мешает работать и трезво смотреть на вещи.

Пока шеф дает ценные указания аналитикам, я тихонько сижу рядом с другими сотрудниками и делаю вид, что внимательно его слушаю.

– Аль, – толкает меня в бок Дина. – Как тебе вон тот, – кивает в сторону парня в клетчатой рубашке.

– Не знаю, – дергаю плечами. – Очередной офисный викинг, – отвечаю через губу.

– Новенький, – прикрывшись блокнотом хихикает девушка. – Свободный и очень перспективный.

– Себе присматриваешь?

– Ну, а кому? Может это, наконец-то, тот самый, кого стоит хватать и тащить в ЗАГС.

Я посмотрела на парня еще раз – ничего особенного. Рыжий. Бородатый. С небольшим хвостиком на макушке. Кольцо на обручальном пальце действительно отсутствует.

– Вне офиса искать не пробовала?

– Когда? Работа забирает все свободное время. Ты не знаешь, у нас там ничего не намечается в ближайшее время? Я имею в виду, может какой корпоратив?

– Воронцова! – Тяжелым басом гремит Кирилл Александрович. – Я вам там не мешаю? – стреляет недовольным взглядом сначала на меня, затем на Дину. От чего вторая вжимается в стул и прикидывается шлангом. – Может вместо меня продолжите? – продолжает пениться он.

Сегодня шеф мало напоминает того, вчерашнего кавалера. Который, так галантно вел себя в ресторане.

– Извините, Кирилл Александрович, – робко отвечаю, изображая заинтересованный вид.

Вот не раз ловила себя на мысли, что как начнется рабочий день, так он и закончиться. До самого вечера Баринов бесновался. Он спихнул на нас с Диной всех тяжелых заказчиков и насыпал сверху дополнительных задач.

– Вот, кто меня за язык дергал? – недовольно бурчит она, открывая очередной файл со структурой презентации для фармакологической фирмы.

– Скажи спасибо, что ты не на звонках. Третий раз набираю «Миракс» и третий раз они сбрасывают, – блокирую экран и кладу телефон на стол. – Сами затягивают сдачу проекта.

– Может оплачивать не хотят?

– Это тоже может быть, – вздыхаю. Неожиданно мой телефон начинает вибрировать.

– О! Проснулись, – говорит Дина, а я хватаю гаджет и смотрю на экран – «Анна». Нажимаю кнопку – принять вызов: – Алло!

– Привет, Алин, – говорит женский голос на той стороне.

– Привет, – отъезжаю на стуле от стола и разворачиваю к окну. – Как ты? Как дела?

– Я, нормально – отвечает Аня. – Тут вот какое дело… – запинается девушка.

– Что-то случилось? – внутренне напрягаюсь и замираю в ожидании ответа.

– Да, В общем… Котов в тюрьме, – выпуливает на одном дыхании.

– Как, в тюрьме? – чувствую, как слова застревают в горле.

– Вот так, – вздыхает она. – У него сегодня обыск был. А после которого, Костю арестовали.

– Откуда ты знаешь? – прижимаю руку к груди.

– Я случайно услышала от Олега – начальника охраны Громова, – отвечает она, а я медленно ползу по стулу вниз.

Костя

Вот уже больше суток я сижу в одиночной камере местного отделения полиции. За это время со мной провели два абсолютно бессмысленных допроса. При чем, я так и не понял, что именно они мне предъявляют. Допрос проводил капитан Сумароков, который даже не удосужился пропустить моего адвоката. Это все явная подстава и я прекрасно понимаю, кто за ней стоит.

В офисе, менты порезвились и устроили маски шоу. Напугали сотрудников. Испортили мебель и оргтехнику. Но я больше, чем уверен, что они там ничего найти не смогли. Я вовремя успел почистить все серверы. Спасибо Громову!

– Котов! Лицом к стене! – раздается прокуренный голос из-за двери. Я встаю со скамейки. Разворачиваюсь и прячу руки за спину. Со стороны двери раздается грохот металлической задвижки.

– Вижу, привыкаешь, – слышу насмешливый голос все того же упитанного, краснолицего капитана. За спиной которого закрывается дверь. Он проходит вглубь камеры. Ставит в центре стул и садиться на него. В руках Сумароков держит карточную колоду. Которую профессионально тасует в руках: – Может сыграем? – спрашивает и выжидающе смотрит на меня.

Подхожу к нему и забираю из рук карты. Просматриваю их рубашкой вверх и возвращаю обратно.

– Этими играть не буду.

– Почему? – удивляется капитан.

– Слишком себя уважаю, – ровно отвечаю. – На них есть крап и выполнен очень грубо.

– Однако, – хмыкает он, затем подходит к двери и дважды стучит в нее. Выходит и через несколько минут возвращается с новой колодой. Упаковка на картах фабричная, без каких-либо повреждений. – Эти подойдут?

– Вполне, – киваю и сажусь за стол. – Во что играть будем?

– А давай, в очко, – улавливаю огоньки азарта в глазах Сумарокова.

– Можно и в очко, – разрываю блистер и достаю карты. По ладоням пробегает приятная дрожь. Мешаю и несколько раз тасую их. – На что играть будем?

Он достает из кармана монетку: – Орёл, – объявляет и подбрасывает её. Монета выпадает цифрой вверх – сдаю карты я.

– На интерес, – складывает руки в замок и кладет их на круглый живот, нагло усмехаясь мне в ответ.

– На интерес играть не профессионально, – протягиваю ему колоду, и капитан снимает. – Надо обсудить реальный банк.

– Тогда я ставлю твое освобождение, – Сумароков окидывает меня цепким взглядом. Я понимаю, что он блефует. Потому что держать меня больше сорока восьми часов, у них нет никаких законных оснований.

– А, я? – спрашиваю и сдаю по оной карте.

– А ты, все, что нарыл на Хабарова.

Мои плечи инстинктивно передёргиваются от упоминания этой фамилии. Хитер бобер! Мне нравиться эта игра в доброго мента. Удивительно, что при всех раскладах он ничего не теряет. Я не подтверждаю его слов о наличии у меня компромата. Молча достаю из колоды нижнюю карту и кладу ее картинкой вверх. – Но есть условие – играем на три карты. Сумароков соглашается и смотрит свою. Затем произносит: – Карту, – поднимаете ее. – Еще одну! Я достаю еще одну для него и вторую для себя. Мы вскрываем карты. У него валет, дама и шестерка. У меня туз и десятка – чистое очко.

– И? – смотрю прямо в глаза своему игровому сопернику.

– Конвойный! – рявкает капитан и дверь тут же открывается. Сумароков поднимается на ноги и поправляет выбившуюся из брюк рубашку: – Котова, с вещами на выход!