(не) Твоя игра

23.

Алина

После ужина ребята решают еще немного пообщаться у бара, ну а я вернуться к себе в номер, сославшись на плохое самочувствие после полета. У меня оно действительно что-то совсем неважное, поэтому я практически не вру. Захожу в вестибюль и слышу со стороны ресепшен до боли знакомый голос. Костя! – первое что проносится в моей голове, которой я начинаю крутить на триста шестьдесят градусов. И сразу же цепляюсь взглядом за серое пальто. Да! Это он! Меня распирает от счастья. Он наверняка прочитал сообщение и помчался следом. А потом нашел меня здесь! В этой гостинице. Хочу сорваться с места и броситься ему на шею, но вовремя торможу, потому как меня опережает, какая-то девушка. Кто это? Что в конце концов все это значит? Эта самая девица подкатывает к нему свой чемодан и становится рядом. Они что-то обсуждают с администратором и синхронно кивают головами. Я ничего не понимаю. Стою как вкопанная. Не могу даже с места сдвинуться, ну или хотя бы пошевелиться. В голове полный сумбур. Администратор выдает им пластиковые ключи и показывает рукой в сторону лифтов. Котов берет чемоданы и везет их к серебристым капсулам. Девушка идет вслед за ним, отставая буквально на шаг. Трудно описать словами то, что происходит сейчас у меня внутри. Непонимание, обида и разочарование смешались в один коктейль. Я пытаюсь объяснить себе логику происходящего, но мой мозг отказывается во все это верить. Когда двери лифта закрываются, отрезая нас друг от друга, первым, что я делаю, так это подхожу к той самой девушке с ресепшен, которая выдавала им ключи.

– Здравствуйте! Девушка, извините, вы не подскажите в каком номере поселился этот молодой человек? – показываю пальцем на дверь лифта, которая только что закрылась.

– Извините, но мы не разглашаем информацию и данные своих гостей, – словно робот отвечает она.

Ясно. Понятно. Дальше что-то спрашивать совершенно бесполезно. Ни на какие уговоры этот искусственный интеллект не пойдет.

Шок быстро проходит и сменяется душевной паникой и злостью. Глотая слезы быстро поднимаюсь в свой номер и начинаю проверять все мессенджеры. Нет. Костя в сети не появлялся и мои сообщения не читал. Господи! Как я могла так снова вляпаться? Второй раз! Я устала. Очень. Мне больно и обидно. Словно землю выбели у меня из-под ног. Я снова теряю равновесие и лечу куда-то в пропасть. Я ведь думала, что на этот раз будет все по-другому. Что меня больше никто и никогда не предаст. Что я не буду чувствовать себя брошенной и отвергнутой. Я ложно полагала, что Котов другой. Я видела в нем опору и заботу. А он… Он просто засунул мне очередной нож в спину! Гад! Даже телефон отключил. Не хватило смелости сказать все в лицо. Конечно, проще просто исчезнуть на время, а потом черкануть мне сообщение на досуге. Все они, сволочи, одинаковые. Зачем они вообще нужны в этом мире? Если после них остается только боль и пепел сгоревших надежд?

Я не хочу больше находится ни в этой гостинице, ни в этом городе. Достаю из шкафа свой наполовину разобранный чемодан и начинаю обратно его собирать, небрежно бросая внутрь все разложенные ранее вещи. Косметика, плойка, зарядные устройства – все летит в одну кучу. Закрываю пластиковую крышку, прижимаю ее коленом и закрываю замок. Засовываю ноги в сапоги и набрасываю на себя куртку. Смотрю в зеркало и вижу черные круги под глазами от потёкшей туши, которая должна быть водостойкой. И здесь меня обманули. Достаю из сумочки влажные салфетки и привожу свое лицо в порядок. Снова смотрю – вот так-то лучше. Перекидываю сумочку через плечо, с чувством захлопываю дверь своего номера и с чемоданом в руках шагаю в сторону лифта. Все необходимые вещи у меня есть. Все мои деньги на карточке. Куплю в аэропорту билет на любой ближайший рейс и улечу куда-нибудь подальше от сюда. Впереди все равно выходные. А там уволят, так уволят. Переживу. Найду себе другую работу.

Нажимаю кнопку и жду. Двери лифта открываются, и я встречаюсь взглядом со своим начальником, который по всей видимости закончил выпивать с сотрудниками и решил подняться к себе. Кирилл вскидывает на меня свои внимательные глаза. Стараюсь быть невозмутимой захожу к нему в кабину и нажимаю кнопку под цифрой ноль.

– Это шутка такая? – его бровь удивленно ползет вверх.

– Нет, – мотаю головой. – Я просто решила уехать домой, – отвечаю, глядя в потолок. Потому как смотреть ему в глаза мне страшно.

– Воропаева, скажи, ты адекватная? – шипит он складывая руки на груди.

– Вполне, – коротко отвечаю. Лифт поднимается этажом выше, но босс игнорирует это и спускается вместе со мной на нулевой этаж. Выхожу в холл и сразу же разгоняюсь в сторону выхода.

– Погоди, – догоняет меня шеф и выхватывает из рук чемодан. – Ты можешь толком объяснить, что случилось?

В этот самый момент я вижу, как за спиной Баринова из лифта, выходит Котов под руку с девушкой. Сердце подпрыгивает в горло. Я вижу его, а он меня. Наши взгляды встречаются. Всем своим видом я пытаюсь передать всю степень своего презрения к нему.

– Алина! – требовательно произносит шеф. Недолго думая я обхватываю руками лицо Кирилла, прикрываю глаза и припечатываются к его губам.

Секунда. Вторая. И я разрываю наш контакт, потому что становится противно целовать по сути чужого мне человека.

– Извините, – шепчу одними губами, затем хватаю за свой чемодан. – На меня что-то нашло. Я не хотела, – виновато опускаю глаза.

– Да, ничего страшного, – проводит пятерней по волосам. – Алина, я не понимаю, что с тобой происходит, но прошу сегодня никуда не ехать в таком состоянии.

Мне очень неловко перед боссом. От стыда хочется провалиться сквозь землю. Стреляю глазами за спину шефа – там больше никого нет. Они ушли. Я думала, что Котов приревнует меня. Устроит сцену ревности. А он просто взял и ушел. Слезы предательски подступают к глазам, а в носу начинает неприятно щипать.

– Наверное вы правы, – до боли в пальцах сжимаю пластиковую ручку чемодана.

– Давай я проведу тебя до номера, – Кирилл заботливо берет меня под руку и забирает из моих рук вещи. Мы молча поднимаемся. Молча идем до двери моего номера.

– Спасибо, что проводили, – открываю дверь пластиковой картой. Хочу войти внутрь, но мужчина останавливает меня.

– Алин…

– Кирилл Александрович, – смущенно говорю ему, – вы, наверное, не так меня поняли, – захожу внутрь и хочу закрыть дверь, но шеф неожиданно подставляет ногу и удерживает ее. Следуя инстинкту самосохранения, я отшатываюсь назад и упираюсь спиной к стене.

– Алин, ты мне очень нравишься, – упирает руку о стену рядом с моим лицом. – Мне надо было давно тебе это сказать. Хотя, я думаю, ты и сама обо всем давно догадалась, – понижается его голос.

Я медленно захлопываю глаза и снова раскрываю их. Господи! Вот только его признаний мне сейчас не хватало, для полного счастья.

– Простите меня, – мотаю головой и чувствую, как воздух между нами сгущается. – Но я не чувствую к вам того же. Вы очень хороший человек. И как руководитель. И вообще… – вжимаюсь в стену сильнее, словно хочу раствориться в ней.

– А к кому чувствуешь? К этому своему Котову? – с вызовом говорит и отталкиваясь делает шаг назад.

– По-моему, вас это, ну никак не касается, Кирилл Александрович, – говорю холодно. – Спасибо, что проводили!

– Да что ты вообще о нем знаешь? – зло шикает мужчина.

Прикрываю глаза, стараясь проглотить его слова.

– Послушайте, – вздыхаю. – Я перед вами извинилась, потому что была не права. Остальное не ваше дело!

– Абсолютно согласен! – раздается мужской голос, не предвещающий ничего хорошего.

Оборачиваюсь и вижу в дверном проеме Костю. Кирилл резко разворачивается к нему лицом.

– И ты здесь? – говорит с наездом. – По-моему ты должен быть сегодня в другом месте.

– Ты тоже, Кирюша. Папа уже заждался, а ты все не торопишься, – рявкает Котов. Он зол. Очень. Его желваки играют на скулах.

И тут мой мозг ломается, потому что я теряю все логические объяснения происходящего. Они что, знакомы? Когда они успели?

Кирилл молча распахивает дверь настежь и с психом выходит в коридор.

– Я просил? Я просил тебя не ехать сюда? – Костя шипит, сцепив зубы. – Ты же обещала и говорила, что не полетишь! – взрывается он.

– Во-первых, перестань на меня кричать! – сердце норовит мне выломать ребра, а внутри все закипает. – Во-вторых, телефон надо включать и сообщения читать! А в-третьих, сам то не хочешь мне, ничего рассказать?

В этот момент в его глазах загорается что-то очень нехорошее: – Я не могу включить свой телефон. И сейчас не могу.

– Это не объяснение! – я несколько раз возмущённо глотаю воздух. – У тебя одни секреты! Ты все время молчишь, а от меня требуешь беспрекословного и абсолютного понимания.

– Это не так, – качает головой.

– Это так! – хлопаю глазами на Котова, чувствую при этом себя набитой дурой.

– Ты не понимаешь. Ты не понимаешь, какие люди в этом всем замешаны. Ты даже не представляешь, кто твой Кирилл.

– Он не мой! – буквально срываюсь я. – А ты, не хочешь мне объяснить, что это за девушка с тобой сюда прилетела? – во мне просыпается омерзение от одной мысли, про его спутницу.

– Кто бы говорил?! Можно подумать, это я ее перед тобой облизывал в холле.

– А я не знаю, что ты с ней делал у себя в номере, – змеёй шиплю ему в лицо и смотрю прямо в глаза. Трясущимися руками берусь за ручку и открываю шире дверь: – Уходи! – ярость клокочет во мне, выплескиваясь ядовитыми волнами. – Если не уйдешь ты, то уйду я, – делаю шаг, в этот момент Костя резко хватает меня под локоть и одним рывком разворачивает к себе лицом. Дверь за моей спиной гулко захлопывается.

– Все не так, как ты думаешь, – говорит уже более спокойно. – Я понимаю, как эта ситуация выглядит со стороны, но это не так. Уверяю тебя. И я не живу с ней в одном номере. Я… – делает глубокий вдох и выдох. – Я потом тебе все объясню.

Мою последнюю нервную клетку сносит этим адреналином. Странная вибрация раскатывается по телу и отдается горячим спазмом где-то внизу живота. Смотрю в Костины глаза и вижу там что-то такое родное и близкое. Мое сердце готово услышать его, но мой мозг вторит противоположное, указывая на имеющиеся аргументы.

На этот раз я прислушиваюсь к здравому смыслу и гордо вздергиваю свой подбородок. Собираю всю свою волю в кулак и выдаю: – Убери от меня свою руку, – цежу каждое слово, глядя прямо ему в глаза. – Иначе я закричу, и на мой крик сбегутся люди.

Радужки его глаза чернеют, а ноздри начинают нервно подрагивать. Котов ослабляет свою хватку, но руку из захвата не выпускает, а наоборот притягивает меня ближе к себе: – Сама не хочешь мне объяснить, какого черта здесь делал этот мудак? – от его тона веет хамством. – Не надо здесь изображать из себя святую невинность! Признайся, ты спишь с ним?

– Чтооо? – меня накрывает несправедливой обидой и хочется уйти, потому что слезы подступаю к глазам, а Костя недостоин их даже видеть. – Да пошел ты! – замахиваюсь свободной рукой и хочу влепить ему по лицу, но он успевает ее перехватить. – Выпусти меня немедленно! – начинаю вырываться из его захвата. – И вали от сюда, нахрен!

Котов меня не слушает и вжимает меня в свое тело, от чего мы рвано и горячо дышим друг другу прямо в губы. Под ногами пол куда-то уплывает.

– Только не из твоей жизни, – хрипит в губы и перехватывает запястья одной рукой. Второй берет за затылок и фиксирует голову. Секунда и наши губы сталкиваться в жестком, остервенелом поцелуе. На мгновение сердце замирает и перестает биться. Это одновременно так больно, но так мучительно приятно. – Алина, – шепчет Костя в перерывах между дерзкими поцелуями. Я расслабляюсь, и наши прикосновения становятся более нежными. Слезы все же вырываются наружу и начинают течь по щекам. Перед ним я чувствую себя настоящей слабачкой. Костя ловит слезы своими губами, покрывая мое лицо быстрыми поцелуями. Это невозможно выдержать! Жесть просто… – Прости меня, – останавливается, прижимаясь губами к моему виску. – Я не хотел тебя обижать, – тяжело дыша мы оба замираем. Котов отпускает мои руки, но не выпускает из своих объятий.

– Что происходит? – прикрываю глаза и устало опускаю голову ему на плечо. Мне больше не хочется кусать его в ответ.

– Если честно, то полная задница, из которой я пытаюсь вылезти, – успокаивающе гладит меня по спине.

– Что это значит? – поднимаю на него глаза.

– Алин, послушай меня сейчас внимательно. Чтобы не произошло, чтобы не случилось, доверяй мне, – говорит сорванным голосом. – Хорошо?

– Я не понимаю, – отвечаю растерянно.

– Ладно, – сдается он. – Я расскажу. Но только ту часть, которую тебе можно знать.

– А всей правда мне знать нельзя? – говорю громче поуженного, чувствуя в интонации своего голоса боль.

– Пока, нет! – хмуриться Костя. – Чуть позже ты все узнаешь. Я обещаю, – мрачно добавляет он.

Прохожу вдоль номера, сбрасываю с себя куртку и сажусь на кровать: – Я готова слушать, – складываю руки на коленях и устремляю свой взор на Котова. Мужчина присаживается, напротив.

– Сегодня в Питере будет игра.

– И ты в ней принимаешь участие? – нервно поджимаю губы.

– Да, – кивает. – Я и еще один человек. Его зовут Александр Баринов.

– Стоп, – меня осеняет догадка. – Баринов Кирилл Александрович – это…

– Да. Это отец твоего шефа, – качает головой. – Алина, я хочу, чтобы ты знала, что это страшные люди, которые творят безумные вещи.

– Да ладно тебе, Костя, – говорю вроде как спокойно, а у самой в душе все сжимается. – я с Кириллом не первый год работаю.

– Я свою информацию тоже из пальца высосал, – сжимает зубы Котов. – И если бы в нашей стране был закон, то эти двое точно бы давно тянули несколько пожизненных.

Между нами повисает пауза. Я пытаюсь прийти в себя, но услышанное вгоняет меня еще в больший в ступор.

– Как это? – спрашиваю чуть истерично.

Костя прикрывает глаза и зажимает переносицу двумя пальцами: – Я был должен одному человеку за услугу. Он попросил меня накопать информацию на некого Александра Баринова. Кирилл оказался его сыном. Теперь мной заинтересовались определенные люди. В общем… Алин… Там все очень запутано. Я тебе могу сказать только ту информацию, которая тебе не навредит.

– И какими будут ваши сегодняшние ставки? – опасливо прищуриваюсь.

– Я не знаю, – жмет плечами. – Это может быть все что угодно.

– Не поняла, – ошарашено смотрю на него.

– Это может быть что угодно, или кто угодно, – отвечает и проводит нервно рукой по волосам. – Именно поэтому я просил тебя сюда не ехать. И сейчас прошу не выходить из номера и не покидать гостиницу до того момента, пока я не вернусь. Ты поняла меня? – повышает голос.

– Да, – выдавливаю из себя ответ, пока мой мозг пытается переварить услышанное.