(не) Твоя игра

7.

Костя

Хьюстон, кажется, у нас проблемы кричит мне мой мозг. Стою посреди комнаты и смотрю на это пузатое нечто, не зная с какой стороны к нему подойти. Передо мной лежат примитивные инструменты. Отмечаю, что самые полезные из их это две отвертки. Снимаю с него красного фарфорового петуха и салфетку. И чуть ли не перекрестившись приступаю к работе.

– Знаешь, я как бы не планировал в этой жизни подрабатывать ремонтником бытовой техники, – бурчу, откручивая последний болт. Он самый не удобный и находиться в нижней части под теликом. Чтобы до него добраться, надо приподнять корпус сзади. Что я, собственно, и делаю. Достаю болтик и кладу его в руку девушки, которая спереди придерживает этот самый агрегат, чтобы он не перевернулся. Так как спереди он раза в три тяжелее, чем сзади. Затем аккуратно снимаю заднюю крышку телевизора, стараясь не менять ее направления, чтобы не сломать колбу кинескопа. К которой прикреплена плата с элементами.

– Я бы на твоем месте не отвлекалась, – Алинка говорит настолько деловито, что так и хочется ей ответить: как скажите, барыня.

Здесь невооруженным глазом видно, что внутри много пыли. И на корпусе. И на платах.

– А я бы на твоем месте не умничал, а принес бы тряпку и вытер крышку, – заглядываю внутрь и понимаю, что не все так страшно, как казалось на первый взгляд. Даже наоборот все достаточно примитивно.

– Я не могу. Я держу телевизор, – упрямо заявляет она.

Господи, как я так умудрился вляпаться? Сам себе поражаюсь, почему я позволяю этой красивой девочке, так с собой разговаривать. Я, конечно, благодарен ей за спасение. И за помощь. И все дела. Но это ведь не повод садиться мне на голову. Тем более, что она уже наверняка прощупала и поняла, что может там благополучно примостить своей шикарной пятой точкой. И ничего ей за это не будет. Но она ошибается. И раз уж я лежу перед ней на лопатках, это уж точно не повод ставить меня морально раком. Скорее я ее поставлю физически. Только чуть позже. А пока этого не произошло, мне приходится делать вид, что я принимаю ее правила.

– Сейчас это исправлю, – откладываю отвертку в сторону и двумя руками возвращаю аппарат в исходное положение. Набираю побольше воздуха и сдуваю пыль. Серое облако летит в ее сторону девушка, и она начинает громко чихать. – Будь здорова! – говорю громко.

– Спасибо, – отвечает и еще раз смачно чихает, прикрывая рот руками, а я бы прикрыл его своим языком.

– Эта пыль токопроводящая. Она может создавать замыкания и возгорания. Так что, дуй за тряпкой.

– Поняла, – поднимает на меня глаза и согласно кивает. – Какую брать? – хлопает своими длиннющими ресницами.

– Можешь взять фиолетовую в крапинку, – безразлично отвечаю, переключаясь снова на телевизор.

– Да я не об этом, – фыркает. – Мокрую или сухую?

Обхожу телевизор. Становлюсь перед ней и складываю руки на груди: – Чем тушат загоревшийся электроприбор? – теперь наступила моя очередь умничать.

– Водой? – с сомнением вскидывает брови. – Одеяло набрасывают?

– Еще скажи, что в окно выбрасывают. Ты ведь офисный сотрудник и должна знать такие вещи, – вздыхаю и отрицательно качаю головой.

– Ну и чем же? – гордо вздергивает подбородок и повторяет мою позу.

– Песком. Это первый пункт правил по технике безопасности для офисных сотрудников. Ты должна была прослушать эту информацию в свой первый рабочий день. И расписаться об этом журнальчике. Если горящие электроприборы заливать водой, то может убить током. Поэтому неси сухую тряпку, вату и спирт. А еще лучше пылесос.

– Последнее вряд ли есть, – задумчиво закусывает нижнюю губу, а мне хочется проделать то же самое с ее верхней. – Но я сейчас спрошу у бабушки Зины, ― девушка выходит из комнаты, а я зависаю на плавных покачиваниях женских бедер. Какая у нее все-таки аппетитная попочка. Просто … м-м-м… Так бы и съел ее. Усмиряю свою разбушевавшуюся фантазию. Алина выходит и буквально через минут десять возвращается с бутылкой самогонки, ватой и большим старым пододеяльником.

– Я смотрю, ты к ночи со мной готовишься? – шутливо склоняю голову.

– Что? – хмурит свои бровки, а меня так и тянет по прикалываться над ней.

– Заметь, я с тобой пьяной спать не буду, – ехидно улыбаюсь, а затем начинаю искренне смеяться.

– На вот, рви, – фыркает и бросает в меня свертком ткани. – Это я с тобой даже пьяная спать не буду, – Алинка плотно сжимает свои губки, а я хочу зацеловать их. – А это вместо спирта, – она с грохотом ставит передо мной бутыль.

– Не обижайся, – говорю и стараюсь подавить свой смех. – Не злись, – она такая хорошенькая. Возмущенная. Щеки пылают. От этого хочется ее еще больше раздразнить. – Хотя, нет, – несколько раз глубоко вдыхаю, чтобы перестать ржать. – Злись. Меня это заводит.

– Знаешь, что, Котов, – она угрожающе тычет пальцем в мою сторону.

– Что? – я бросаю сверток в сторону и подхожу к ней вплотную.

– Я боюсь, что, если ты еще раз, – девушка начинает свою тираду, но я нагло перебиваю поток ее праведного гнева. Наклоняюсь к ее ушку и тихо произношу: – Это я боюсь, что, если ты, еще раз так на меня посмотришь, – чувствую, как хрипнет мой голос. – То через девять месяцев мы втроем спать будем.

Алинка несколько раз открывает и закрывает рот, а затем отвечает: – Никогда, – и демонстративно развернувшись шагает в сторону двери.

– Эх… – запускаю пятерню в волосы и скольжу ею вниз к затылку. – А все так хорошо начиналось…

Ладно. На данный момент есть реальная проблема. Возвращаюсь обратно к телевизору. Аккуратно чищу плату. Внимательно осматриваем саму микросхему. Элемент цвет не поменяли. Вздутия не обнаруживаю. Переворачиваю ее. Места спаек и дорожки вроде бы целые. Конечно, сюда бы лупу. Но чего нет, того нет. И на внешний вид все целое, без каких-либо изменений. Вытираю пыль. Протираю плату. Жду какое-то время чтобы все подсохло. Затем возвращаю все на место и прикручиваю крышку. Включаю телевизор. Индикатор горит, но экран черный, без изменений. Что же с тобой не так?! Вспомнив старый дедов метод, я отвожу руку в сторону и со всей дури хлопаю его сверху по крышке. И вуаля! Телек подает сигнал и появляется изображение.

Это было так просто, да? А изначально так можно было? Почему я сразу до этого не додумался. Кучу времени бы сэкономил.

– Батюшки! – в комнату заходит бабка. – Починил все-таки, – она громко всплескивает руками и бежит к телевизору. Все-таки как мало человеку надо для счастья. Следом за ней в комнате появляется Алинка. Она останавливается при входе. И облокачивается плечом о дверной косяк, скрестив, при этом ноги.

– Могу, – улыбаясь гордо заявляю я, уперевшись одной рукой о телевизор. Мне, черт его знает почему, ну уж очень хочется выпендриться перед девушкой.

– Еще бы, – говорит Алина и при этом театрально закатывает глаза.

– Сомневалась? – улыбаясь несколько раз шуточно вскидываю бровями. – Я же говорил тебе, что всегда и во всем побеждаю, – огибаю телек с тумбой и подхожу к ней ближе, пока бабка кудахчет над своим отремонтированным антиквариатом.

– По-моему, Костя, ты слишком самоуверен, как для человека в твоем положении, – складывается руки на груди в замок. Вот сейчас я не понял, что за наезд был.

– А какое у меня положение? – я практически нависаю над ней, выставив одну руку вперед и прижавшись ладонью к стене за ее спиной.

Смотрит на меня снизу вверх: – Незавидное, – она ныряет под руку и оказывается позади меня.

– Если ты имеешь в виду, кхм… – кошусь в сторону бабы Зины, потому как мне совершенно не хочется делиться еще и с ней подробностями своей жизни, – рабочие моменты, то и здесь я окажусь в дамках. Вот увидишь.

– Хочется верить, – на секунду сникает она, понимая реальную серьёзность ситуации. Ну хоть где-то ей меня жалко. – Ну что, бабушка Зина? – хлопает старушку по плечу. – Мы, пожалуй, пойдем.

– Куда? – в ту же секунду бабка переключается на Алину и делает при этом удивленные глаза. – Ты видела, что на улице совсем вьюга разыгралась. Никуда я вас не пущу, – она берет полотенце и протирает экран телевизора. – Здесь переночуете, – кладет на него обратно салфетку и ставит петуха. – Вон у меня диван есть.

– Бабушка Зина, так у вас диван только один, – протестующе произносит девушка. – Я не могу спать с ним на одной кровати, – стреляет глазами в мою сторону, и мы сталкиваемся взглядами.

Что, подумала о том же о чем и я?! Меня снова тянет съехидничать, но я сдерживаю свой порыв. Охреневшие мысли лезут в мою голову. Даю полную волю своей фантазии. Представляю ее тело в своих руках. Как скольжу руками по ее груди. Ощущая под пальцами нежную кожу. Спускаюсь ими к талии. Глажу по ее круглым бедрам. От потока прохладного воздуха подрагивает ее животик. Она забрасывает мне на плечи свои длинные ноги. Я скольжу ладонью между ними и… Мммм… Мой младший брат начинает биться в истерике, где-то в районе ширинки.

– Это ничего, – от возбуждения мой голос больше похож на хриплое карканье. – Я могу вон в том кресле поспать, – показываю пальцем в противоположный угол и подхожу к женщинам. – Буду как верный пес у твоих ног, охранять твой дивный сон.

– Прикольно. Звучит как строчка из стихотворения, – улыбается, но на меня даже не смотрит.

– Вот и славно, – отвечает довольная бабка, которой, наверное, очень скучно проводить вечера в обнимку со стареньки телевизором. – А у меня пироги есть. И картошка тушёная с курицей. С голоду до утра не помрем, – довольная поправляет свой фартук.

– Не помрем, – эхом отвечает ей Алинка и бросает на меня мимолетный взгляд.

– Тогда пойдем на стол накрывать? – старушка берет ее за руку и практически силком тащит в сторону кухни. Алина даже не успевает открыть рот, чтобы возразить ей.