Не убегай от любви

5

Бен внимательно смотрел на невесту.

– Расскажи мне о Петере.

Ну вот и началось. Ан глубоко вдохнула, пытаясь придать голосу уверенность.

– Он художник, работает дизайнером на телевидении и для театра. Он жил по соседству, когда я была маленькой. Его мать – лучшая подруга моей мамы, пока та не умерла… я имею в виду мою маму… и мы, отец и я, уехали, вернулись в Англию.

– Но ты поддерживала с ним связь?

– Мы иногда писали друг другу и обменивались новогодними поздравлениями.

– Он ведь старше тебя.

– Да, на четыре года.

– Ты с ним виделась после отъезда в Англию?

Бен задавал краткие вопросы холодным четким голосом. Ее же ответы становились все длиннее, голос начал прерываться.

– Да, я рассказывала тебе, он приезжал в Англию, когда я последний год училась в школе.

– И сколько он пробыл в Англии?

– Всего две недели.

– Сколько тебе тогда было?

– Семнадцать.

Бен отпил еще вина, устремив суровый взгляд на свечи в центре стола.

Ан рискнула поднять глаза и увидела отблески пламени в его зрачках. Девушка вздрогнула. Жених кинул на нее проницательный взгляд, и она поспешила отвести глаза.

Тоненькая голубая жилка билась на ее шее.

– Ты влюблена в него, – произнес мужчина тоном прокурора.

– Нет! Конечно нет. Он мой друг – вот и все.

Безжалостные глаза, казалось, впились в нее.

– Тогда почему же единственным человеком, к которому ты бросилась, сбежав от меня, был он?

Она ответила прежде, чем сумела подобрать более точные слова.

– Потому что я ему доверяю!

Бен застыл, краска бросилась ему в лицо.

– Что же такого я совершил, если ты решила, что мне доверять нельзя? – Девушку удивили нотки горечи в его голосе.

Анабель сидела не шевелясь. Глаза ее расширились от испуга и растерянности. Бен пристально смотрел на нее, стиснув зубы.

– Это из-за того, что произошло после той вечеринки? – хрипло произнес он.

Глаза девушки ответили за нее. Бен нахмурился еще больше и быстро, как будто терпение покинуло его, проговорил:

– Анабель, рано или поздно тебе придется все толком мне объяснить. Это я тебе так неприятен или ты боишься секса как такового? С тобой что-то произошло раньше? Тебя кто-то обидел? Ради всего святого, скажи мне, только не смотри на меня как загипнотизированный кролик на удава. Ты молчишь, а я как будто слышу твой вопль. Господи, Ан, я же не чудовище – думаешь, мне приятно чувствовать, как тебя всю передергивает, когда я до тебя дотрагиваюсь? Ты всякий раз едва не теряешь сознание. – Голос Бена дрогнул. – Пожалуйста, дорогая…

– Извини меня, – прошептала Анабель.

Она чувствовала себя виноватой. Ей вовсе не хотелось оскорбить Бена или причинить боль. Да и кто знал, что он примет все так близко к сердцу. В конце концов, Бен никогда не говорил, что любит ее. Его предложение выйти замуж больше походило на соглашение о сотрудничестве – практичная, разумная сделка. Бен более или менее ясно пояснил, почему это пойдет им обоим во благо, – ему даст устроенную семейную жизнь, детей; ей же – стабильность, семью, которой Ан лишилась в юности.

Может быть, только казалось, что жених чересчур прагматичен? Наверное, не стоило забывать, что он тоже человек, которому присущи слабости. Бен, конечно, очень властный и сильный мужчина – честно говоря, Анабель еще не встречала таких деятельных, энергичных, целеустремленных людей, но он же не робот, не машина, и у него могут быть переживания, неудачи, боль, в конце концов. Но Бену так необходима уверенность в себе. Он всегда и во всем должен быть первым. Иначе он не был бы собой. Анабель не слишком разбиралась в мужской психологии, но одну вещь поняла и запомнила навсегда: каким бы самоуверенным ни казался мужчина, он сам себя изведет, если обстоятельства поставят под сомнение силу его духа. Ни один мужчина не может спокойно перенести унижения или тот факт, что его отвергли.

Девушка подняла на Бена затуманенный взгляд, слезы жгли, слепили глаза.

– Это не… это не ты, – прошептала она. – Ты здесь ни при чем… Ох господи, я во всем виновата. Прости меня, я не хотела, чтобы так случилось… – Ан выскочила из-за стола, опрокинув стул, ничего не видя перед собой, прошлась по комнате.

И тут же наткнулась на маленький столик, на котором стояла серебристая лампа с великолепной работы стеклянным цоколем. Столик опрокинулся, лампа с грохотом упала и разбилась на миллион сверкающих осколков.

Анабель застыла, в ужасе глядя на содеянное. Это уж слишком! Неужели все, что она может, – причинять страдания людям, ломать, разрушать все, что попадется на ее пути?

– О боже, такая красивая лампа… Прости меня, прости, – простонала она, опускаясь на колени, и судорожными движениями принялась собирать осколки.

Осколки были острыми, но девушка уже ничего не соображала и даже не почувствовала, что порезалась. Из раненой ладони потекла кровь.

– Какого черта! Ты соображаешь, что делаешь?! – заорал прямо над ее ухом Бен, схватив ее за плечи и рывком поставил на ноги. – Оставь! Николас все уберет! – Потом он сжал запястье Ан, поднял руку и яростно выпалил: – Посмотри, что ты наделала, видишь, как порезалась!

Только тут Анабель заметила ярко-алую кровь, струящуюся из раны, и, побледнев, покачнулась.

Мужчина издал какой-то нечленораздельный звук, почти скрежеща зубами от злости. Внезапно Ан почувствовала его руку на талии, другую под коленками и оказалась в воздухе. От испуга и неожиданности она судорожно вцепилась здоровой рукой в рубашку Бена. Девушка украдкой посмотрела вниз и встретилась взглядом с его глазами, сверкавшими ярче, чем осколки лампы.

– Что ты делаешь? – прошептала она.

– Необходимо заняться твоей рукой, – бросил мужчина, все еще сердясь, – а ты выглядишь так, будто вот-вот грохнешься в обморок.

– Не нужно… Я… все в порядке… Поставь меня, пожалуйста…

Бен ничего не ответил, быстрыми шагами пересек комнату, стремительно открыл дверь и остановился, едва не налетев на дворецкого. Тот невозмутимо взирал на Бена, держащего девушку на руках. Казалось, ситуация Николаса ничуть не удивила. Он что, подслушивал под дверью? – с удивлением подумала Ан. Она чувствовала какую-то странную легкость и в теле, и в голове. Может, Бен прав и она действительно слегка не в себе?

– Есть аптечка? – спокойно спросил Бен. – У нас тут небольшое происшествие – лампа разбилась и синьорина сильно порезалась осколками.

Николас перевел взгляд на поврежденную руку девушки, затем заглянул в комнату, как бы оценивая нанесенный ущерб, но ничем не выдал своих эмоций:

– Сейчас принесу все необходимое.

– Я поднимусь с мисс Анабель наверх. Надо промыть руку, прежде чем обработать рану. Мне могут понадобиться пинцет и увеличительное стекло, чтобы не оставить осколков в ране.

– Может быть, стоит связаться с врачом, мистер Блатт?

– Сначала я посмотрю сам, может быть, удастся обойтись без него. Возможно, врачебная помощь не потребуется.

Бен бросил взгляд через плечо на стол с остатками ужина.

– Да, и после того как принесете аптечку, уберите, пожалуйста, со стола. Чуть позже, когда мисс Анабель станет лучше, заварите кофе покрепче.

И пошел уверенной походкой через холл. Чувствуя спиной взгляд дворецкого, девушка не могла вырваться или попробовать сползти на пол. Придется дождаться, пока они окажутся вне поля его зрения. Голова ее лежала на груди жениха, она слышала удары сердца; глубокие, мерные толчки как бы эхом отдавались в ее голове. Слышала учащенное дыхание, чувствовала тепло тела под рубашкой. Опасная близость. Но придется потерпеть под взглядом другого мужчины – Бен не простит, если она своим сопротивлением снова унизит его. И без того ему досталось.

Да, я всем создаю проблемы, снова подумалось Ан. Только и делаю, что все ломаю, обижаю всех вокруг, порчу жизнь себе и окружающим. Господи, лучше бы я умерла.

И вдруг она ощутила странную непонятную злость, поднимавшуюся откуда-то изнутри. Девушка уже испытывала подобное прежде, но загоняла раздражение поглубже внутрь, понимая, что не имеет права давать ему волю. Раз сама во всем виновата, нечего винить других. Но чувство сродни ярости заполнило ее, зазвенело в ушах, щеки разгорелись ярким пламенем.

Как только Бен приблизился к лестнице, она взорвалась:

– Пусти меня! Я сама могу идти! Я только руку порезала – меня пока не парализовало!

Бен озадаченно посмотрел на девушку. Лицо ее пылало, глаза сверкали от злости.

– Пусти меня! – резко повторила она, и на этот раз мужчина послушался и поставил ее на пол. Глаза его потемнели от гнева.

На секунду Ан испугалась, но затем упрямо вздернула подбородок.

– А теперь, пожалуйста, вызови такси. Я бы хотела вернуться в гостиницу.

– Придется подождать, пока я не обработаю твою руку.

– Мне с таким же успехом могут сделать это в гостинице!

– Тебе сделают это здесь, – возразил Бен. – Рану необходимо промыть и вытащить все осколки, прежде чем я ее перевяжу.

Девушка попыталась было продолжить спор, но Бен властным жестом прикрыл ее рот рукой.

– Не спорь со мной, Анабель! Либо ты позволишь сделать это мне, либо мы позвоним врачу. Что ты предпочитаешь?

Она кипела от бессильной злобы, пытаясь взглядом испепелить самоуверенного мистера Блатта. Обращаться к врачу нельзя – тот начнет задавать слишком много вопросов, лезть куда не следует. Так что выбора, как оказалось, нет.

– Ну, хорошо, – со вздохом смирилась пострадавшая. – Ты займешься этим, но когда закончишь – вызовешь такси. Я хочу вернуться в гостиницу.

Девушка стала подниматься по лестнице, желая только одного – чтобы ноги не дрожали так сильно. Бен шел сзади, готовый поддержать ее, если понадобится. Один раз Ан оступилась и сразу почувствовала его руку. Анабель постаралась собраться с силами и поспешила одолеть лестничный проем. В коридоре Бен взял невесту под руку и указал на дверь ее комнаты:

– Прошу.

Молча она прошла через спальню в ванную. Бен пододвинул пробковый стул ближе к раковине, опустил ее руку под струю воды, чтобы смыть кровь, потом осторожно промокнул края раны куском ваты из стоявшей на полке стеклянной банки.

Через мгновение появился Николас с большой аптечной коробкой, лупой и пинцетом.

– Я могу вам еще чем-то помочь, мистер Блатт? – спросил он, задержав взгляд на ладони девушки.

Бен покачал головой.

– Нет, Николас, спасибо, единственное, что ты можешь сделать, – сварить кофе. Принеси сюда минут через пятнадцать.

Когда дворецкий вышел, Бен положил руку девушки на край раковины стал внимательно разглядывать рану через увеличительное стекло, все больше хмурясь.

– Будет немного больно, но, пожалуйста, постарайся не отдергивать руку.

Ан прикрыла глаза, напряглась всем телом. Да, страх боли пугает сильнее, чем сама боль, как, впрочем, и пытка, криво улыбнувшись, подумала она. Девушка почувствовала холодное прикосновение металлического пинцета и резкую боль, когда Бен вынул осколок из раны. Ан не шевельнулась, не издала ни звука. Он извлек еще несколько осколков.

– Пинцет слишком большой, придется взять иголку, – проговорил врачеватель секундой позже. – Ты молодец. Извини, что причиняю боль. Боюсь, будет еще больнее, но я постараюсь сделать все как можно аккуратней.

Он простерилизовал иголку, опустив ее на несколько мгновений в бутылочку со спиртом.

Анабель открыла глаза и посмотрела на ладонь, кровь еще сочилась, но уже меньше, чем раньше.

– Готова? – мягко спросил Бен, вынимая иголку из спирта.

Ан кивнула, снова закрывая глаза. И впрямь новая экзекуция оказалась больнее прежней. Острый конец впился в рану. Девушка прикусила губу, чтобы не закричать. Но наконец все позади. Невозмутимый хирург снова стал промывать руку под водой. Потом еще раз внимательно осмотрел порезы через лупу.

– По-моему, я достал все осколки, – удовлетворенно заметил он. – Но в ране могут оставаться еще крохотные стеклышки, которые я не смог увидеть. Может быть, лучше съездить в травмопункт и сделать рентген, чтобы быть абсолютно уверенными?

– Спасибо, не надо, все в порядке.

– Почему ты такая упрямая? – пробормотал Бен. Тщательно промыв рану водой и обработав спиртом, он забинтовал руку.

Теперь, когда все закончилось, девушка наконец смогла расслабиться. Бен бросил быстрый взгляд в ее сторону.

– Ты не потеряешь сознание? Уж очень бледна. – Сильная рука обвилась вокруг нее, и, прежде чем девушка сообразила, что собирается сделать, мужчина уже поднял ее на руки. Бен отнес ее в спальню и осторожно положил на кровать. Потом отвернулся и снял трубку со стоявшего на тумбочке телефона.

Девушка была слишком измучена, чтобы протестовать или попытаться сесть на кровати. Она закрыла в изнеможении глаза и лежала, прислушиваясь к глубоким звукам его голоса.

– Николас, кофе готов? Хорошо, тогда принесите, пожалуйста.

Бен положил трубку. Анабель чувствовала, что он смотрит на нее молча и не делая попыток придвинуться ближе. Мужчина широкими шагами начал мерить комнату. Ан не рискнула открыть глаза и лишь слышала, чувствовала, как он мрачно вышагивает по ковру из угла в угол. Равномерные шаги эхом отдавались в голове. Не она, а Блатт напоминает этими безустанными, нетерпеливыми движениями запертого в клетку зверя.

Появился Николас, поставил принесенный поднос на столик у окна. Анабель услышала, как зазвенели, соприкоснувшись с блюдцами, чашки, звякнула ложечка.

– Спасибо. Я разолью кофе сам. Вы свободны, Николас, – произнес Бен.

– Да, синьор. – Дворецкий тихо вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Девушку охватила паника, когда она осознала, что снова осталась с Беном наедине. Слышно было, как звякнул кофейник о чашку. Мужчина подошел к кровати.

– Сядь и выпей кофе.

Она подчинилась этой краткой просьбе, прозвучавшей приказом. Неужели Бен будет продолжать разговаривать с ней, как с преступницей? Девушка протянула здоровую руку и взяла чашку. Затем нахмурилась, уставившись на дымящуюся бежевую жидкость.

– Ой… Я хотела черный. Я никогда не добавляю сливки в кофе – слишком много калорий.

– Сейчас не до глупостей! – отрезал Бен, отходя к столу, чтобы взять свою чашку.

Ан снова разозлилась, но уже не осталось сил противостоять напору этого человека. Она отпила кофе и поморщилась:

– Фу, он сладкий!

– Тебе необходимо поднять сахар в крови, – невозмутимо ответил Бен, приближаясь к кровати вместе со своей чашкой.

Он присел на краешек постели, что снова заставило девушку напрячься всем телом. Чтобы скрыть свое состояние, пришлось отпить еще глоток. Она осмелилась бросить на жениха взгляд и, увидев выражение беспощадной настойчивости на его суровом лице, ощутила смятение. Теперь уже хотелось избежать каких бы то ни было объяснений, но одного взгляда оказалось достаточно, чтобы понять: этот человек не отпустит ее, пока не получит ответы на все свои вопросы. Всего несколько минут назад Ан думала о нем, как о запертом в клетку звере, но теперь в ловушке ощутила себя. Никуда теперь не деться от допроса.

Девушка допила остатки кофе, Бен взял чашку из ее рук и аккуратно поставил на тумбочку.

Она попыталась встать с кровати.

– Я хотела бы уехать. Ну пожалуйста…

Бен крепко схватил ее за плечи обеими руками, пальцы с силой впились в ее тело.

– Ты прекрасно знаешь, что я не позволю тебе уйти, пока ты не объяснишь наконец, почему сбежала с нашей свадьбы.

Голос казался абсолютно спокойным, но тем не менее в нем слышались отзвуки грозы. Этот нарочито спокойный тон заставил Ан застыть в оцепенении. Она судорожно сглотнула, в горле пересохло:

– Я… Ты… – Анабель замолчала, но собралась с силами и снова попыталась закончить фразу хриплым от напряжения голосом. – В тот последний вечер после приема мне стало абсолютно ясно, что я не в состоянии выдержать это. Я просто не могу выйти за тебя замуж. Я думала, надеялась, что у меня получится, но просчиталась. Прости меня, понимаю, как тебе больно. С моей стороны подло так поступить с тобой. Мне действительно жаль, но я ничего не могу с собой поделать. Все оказалось ужасной ошибкой.

Она слышала, как воздух со свистом вырывается из его легких, чувствовала давление его рук на плечах. Нервы вновь напряглись.

– Но ты так и не сказала – почему? Расскажи, что с тобой произошло.

– Ничего не произошло, абсолютно ничего!

– Должно было что-то случиться, Анабель! – резко выпалил Бен. – Прекрати морочить мне голову! Ты что, думаешь, я совсем идиот и не вижу, что творится с тобой, едва я пытаюсь приблизиться? Либо ты боишься именно меня, либо боишься вообще мужчин. Не нужна особая чуткость, чтобы понять: тебе неприятны даже малейшие прикосновения. А почему, ты думаешь, – продолжал разгневанный жених, – я держался от тебя на расстоянии все эти месяцы нашей помолвки? Почему едва чмокал тебя в щеку, робко пожимал ручку… вел себя так, будто мы сопливые подростки, а не взрослые люди? – сардонически вопрошал он, яростно сверкая серыми глазами. – Или у тебя сложилось впечатление, что я бесполый? Что не буду предъявлять тебе никаких супружеский претензий после свадьбы? Евнух я, что ли, по-твоему!

Девушка беспомощно взглянула на него, затем решительно вздохнула:

– Я жила как в тумане, просто старалась не думать о нашем будущем. Глупо, конечно, просто идиотизм какой-то… Ты казался таким спокойным, так контролировал себя. Ты никогда… – Она внезапно запнулась и вздрогнула. – Я позволила себе быть такой дурой и надеялась, что может быть… может быть, все будет нормально, что я сумею перебороть себя…

Бен медленно повторил:

– Таким спокойным, так контролировал себя… – Губы его насмешливо скривились, но скрыть горечь не удалось. – Так что, говоришь, ты думала? Ах да, конечно, я держал себя в руках. Я не понимал и не понимаю, что с тобой, но почувствовал, что у тебя раньше, до меня, были какие-то проблемы. Вот и старался не напугать тебя. А потом потерял контроль над собой в ту ночь после вечеринки, и это тебя до такой степени напугало, что ты сбежала… Так?

Анабель опустила глаза, тень от ресниц полукругом легла на бледные щеки, бескровные губы дрожали, девушка не могла вымолвить ни слова. Если она что-нибудь произнесет, то выдаст себя и может сказать слишком много.

Бен поднял ее голову за подбородок. Девушка моментально напряглась и бросила на жениха быстрый встревоженный взгляд. Глаза его сверкали, зрачки увеличились от неукротимого желания. Она громко выдохнула, вскрикнула: «Не надо!» – и попыталась оттолкнуть мужчину обеими руками.

Бен издал какой-то нечленораздельный звук и схватил ее, прижимая к напрягшемуся от страсти телу.

– Не смей меня отталкивать! Не вздумай когда-либо снова меня оттолкнуть!

Анабель изогнулась дугой, пытаясь вырваться, приглушенно вскрикнула… Девушка мотала головой из стороны в сторону, но, как только губы ее приоткрылись, рот Бена накрыл их в неукротимом, требовательном поцелуе. В голове Ан гудел набат, но страсть поцелуя была такова, что внутри нее стало разгораться пламя. Сильные руки откинули ее назад, девушка, сопротивляясь падению, инстинктивно подалась вперед, но Бен всем своим весом навалился и вдавил ее в кровать. Мысли и чувства, казалось, покинули Анабель. Однако не сошла ли она с ума? Ан поймала себя на том, что ей вовсе не противно, даже приятно ощущать его жесткие губы на своих, чувствовать прикосновение этих рук, спустившихся от шеи к теплой груди, исследующих все изгибы ее тела. Она не могла сдержать стон наслаждения, родившийся где-то в самой глубине. Ан хотела, жаждала того, что Бен с ней делал. Чувственность пульсировала в ее теле, девушка вся дрожала от возбуждения, кровь огненным потоком струилась в жилах.

Губы его скользнули вдоль шеи. Мужчина ощущал, как несется кровь по венам, оглушая, не давая возможности думать. Анабель трепетно ощущала его мощное, сильное тело, каждый нерв отвечал на прикосновения, каждая клеточка молила о еще большей близости. И она ответила мужчине со всей возможной пылкостью. Это была чисто физиологическая реакция. Физиология, так Ан сейчас казалось, не могла ничего разрушить, в отличие от эмоций. Ее не возмутили эмоции тела, но на страже стояли эмоции души и разума. Если бы только Анабель могла заставить замолчать вечных часовых своей непорочности!

Бен медленно поднял голову, глаза его, полуприкрытые тяжелыми веками, скользнули по ее молящему о пощаде телу. Анабель, часто дыша, бросила ответный взгляд. Сердце билось как сумасшедшее.

– А теперь попробуй сказать, что тебе это не понравилось, – медленно проговорил жених. Голос его был хриплым от желания, в нем звучали нотки триумфа.

Девушку трясло, тело ломило от неутоленного желания, не было сил вымолвить ни слова. Он мог бы сделать все, что хотел, а Ан и не вздумала бы сопротивляться. Ее не пугала мысль о том, что жених уложит ее в постель, наоборот, тело само стремилось к этому.

Серые глаза Бена внимательно изучали ее лицо: полураскрылись трепетные губы, покрасневшие и вспухшие от его поцелуев, потемнели огромные голубые глаза.

Он медленно произнес:

– Так, значит, сами прикосновения тебя не пугают? Ты ведь не испугана сейчас, правда? Что же с тобой, Анабель? Откуда такой дикий страх той ночью? Тогда что-то было по-другому? Что?

Девушка закрыла глаза и заставила себя наконец сказать правду.

– Ты, – прошептала она еле слышно.

– Я? – Молчание. Потом Бен неуверенно спросил: – Но почему?

– Ты был… – Она не смогла закончить фразу и запнулась, воспоминания снова встали перед глазами, и опять вернулась давняя боль.

Мужчина помедлил какое-то мгновение, затем тихо продолжил за нее:

– Не контролировал себя? Ты это хотела сказать?

Ан все еще не могла говорить, в висках ломило от жестоких воспоминаний, от того, что она старалась забыть все эти годы.

Бен продолжал допытываться:

– Кто-то однажды потерял контроль над собой, да, Ан? Что он сделал с тобой? Что тогда произошло?