Нечеловеческий приём. Клетка [S-синдром]

Глава 16. Первый проигрыш

ДЖИЛЛ

Свет вспыхнул в коридоре через некоторое время. В моей палате по-прежнему оставался только ночник.

— Наконец-то, — облегчённо выдохнул он.

Сейчас увидела, как мужчина избит. Сильная рана на виске постепенно заливала правую сторону его лица, жуткие рваные ссадины выступающие из разодранных лохмотьев одежды, созревающие синяки на щеке, шее и руках. На костяшках пальцев кровавые насечки с кусочками ободраной кожи.

Протянула ладонь к его лбу.

— Ты в крови, — проронила обеспокоено.

Коснулась раны. Мужчина вздрогнул от моего касания, поморщившись. Перехватил руку и посмотрел на отпечаток своей крови на моих пальцах.

— Чёрт. Разукрасили всё же, ублюдки, — злобно проворчал он.

Оборвала край своей и без того убитой рубашки и приложила к его ране.

— Ай, — по-ребячьи зашипел он, но, поймав мой взгляд, осекся, удивлённо рассматривая. — Что ты делаешь?

— Говорю же, у тебя кровь, — повторила я.

— Я это понял, — по его лицу скользнула улыбка, которую он всячески старался урезонить. — Вопрос, скорее, в том, зачем ты мне помогаешь?

— А зачем ты помог? — резанула я, вспоминая тот ужас в коридоре пару минут назад.

— Я первый спросил, — парировал он.

— Вот и считай тогда мою помощь благодарностью, — буркнула сердито и убрала руку.

Отстранилась, уйдя в другой угол.

Он, молча, стоял, разглядывая меня. Этот буравящий и томно изучающий взгляд, заставил смущённо отвернуться. Я чувствовала его даже спиной. Не бьёт, не унижает… Спасал от бунтующих заключённых, защищал как мог, будучи в меньшинстве, что было жутко и страшно…

— А что мне теперь сделать для тебя? — его голос резко оказался возле моего уха. Вздрогнула. — Я теперь тоже должен поблагодарить тебя?

Лёгкий, но горячий поцелуй за ухом, поверг мои ноги в слабость. Руки плавно и крепко обвили талию и грудь, спина прижалась к крепкому торсу, оплавляясь от жара тела. Волна дрожи лишила слов и, походу, мозгов тоже. Я повисла в этих ненавистных объятиях, как какая-то кукла.

Мужская ладонь скользнула вниз, вторая смяла грудь. Разорванные, но всё ещё преданно держащиеся на мне трусики, всё-таки погибли от рывка. Он снова играл. Снова его пальцы оказались там, где в прошлый раз повергли в пучину сладостный муки. От предвкушения, бёдра судорожно сжались, подкосив ноги. Но я, найдя в себе силы, поймала эту преступную ладонь, пытаясь блокировать движения.

— Не надо… Стой, — одним выдохом взмолилась я, еле стоя на ногах.

Но всё тело стало предательски содрогаться. Я повернула голову и встретилась щекой с его виском. Прижалась сильней, утопая в экстазе.

— Уверена? — мучитель тут же убрал ладонь и развернул лицом к себе. — Посмотри на меня! — велел, плотно удерживая за талию и затылок.

Исполнила. Глаза, умоляю, не выдавайте меня! Но взгляд устремился на его губы — чувственные и манящие. Помню их вкус. Хочу снова ощутить.

Мужчина читал меня, как открытую книгу, слышал немой зов. Обхватил голову руками и впился в рот. Язык скользнул в меня, углубляя поцелуй, а я окончательно растеклась в его объятиях.

Пропала, продав душу дьяволу. Ему! Целовала в ответ, яростно вдыхая ртом его дыхание, горячее и ненасытное. Сплетала пальцы в его волосах, вжималась в это ненавистное тело, поглощала в себя без остатка, без следа. К чёрту всё! Только сейчас, только эти секунды… Он и я!

Рывок вверх, и усадил к себе на бёдра. Донёс до постели и осторожно уложил, придерживая за голову. Поцелуи пошли по всему телу, обжигая огнём. Чувствовала крепкие и тёплые руки, даже сквозь бинты. Прикусила пальцы, чтобы не издавать звуки. Мы два врага, два преступника. Об этом никто никогда не узнает… Даже мы очнёмся и забудем. Только раз!

Его губы накрыли моё лоно, даря невероятное блаженство и выгибая тело в дугу. Язык плавно огибал чувствительное место и скользил по складкам, увлажняя плоть. Мне казалось, что я сейчас начну рыдать. От счастья?! Поравнялся со мной, продолжая дарить поцелуи. Ощутила его естество, которым он тёрся об меня в незатейлевом ритме.

Я впервые захотела почувствовать его в себе. Чёрт! Он был там и не один раз. И вспомни, я все детали сейчас, то начну кричать и брыкаться. Но память неблагоразумна, а возбуждение выжигало конечности. Да, я хочу. Я хочу его там… Хочу сейчас. Он — мой, а я — его.

Жалась в его бёдра, царапала спину, в ответ так же яростно целовала и прикусывала мочку уха, стопроцентно сводя с ума. Томный выдох мужчины, тяжёлое учащенное дыхание. Но он остановился и снова посмотрел на меня. Испарина покрыла моё тело. Глаза, вы многое уже сделали против меня, теперь же дайте ему верный ответ.

Я хочу…

Мучитель не дал долго ждать. Втянул кожу на шее, и я едва не вскрикнула, когда он погрузился в меня. Замер, словно испугавшись. Чего? Бережно обхватил мою голову руками.

— Тш-ш-ш, — нежно поцеловал в висок, выжидая и давая мне привыкнуть к нему и расслабиться. Начал осторожное движение во мне, постепенно ускоряя темп в такт нашему дыханию.

Тело начало взрываться изнутри. Я рьяней закусила ладонь, сдерживая стоны. Снова это яркое и обжигающее ощущение внизу живота, которое теперь наполнялось красками невообразимых эмоций. В момент пика, я выдохнула вскрик и тело забилось в конвульсии. Он замедлился позволяя мне пережить муку.

Дождавшись моего ровного дыхания, сжал бёдра и, прихватив за шею, ещё сильнее начал двигаться во мне, пока сам не упал рядом, тяжело дыша и содрогаясь от своих ощущений. Сгрёб в охапку, зарылся лицом в волосы, переводя дыхание.

Я же просто лежала, боясь спугнуть своё счастье победы, блаженство и мириады звёзд на потолке. Каждым дюймом сердца, поняла, что я его. Для него. Для любого каким бы он не был. Видимо, так и должно было быть. Тупая ненависть и злоба, не дали нам разглядеть друг друга… Я его, а он моё сумасшествие.

Но я поторопилась. Через минуту отдыха, в нём что-то перещёлкнуло. Его ладонь снова стиснула горло. Мужчина смотрел в мои глаза и на лице явственно прочла страдание. Ты всё понял!

— Что же ты делаешь со мной, сука?

Но почему мне не страшно? В ответ лишь погладила его по щеке, преданно глядя в глаза. Мужчина зарычал и соскочил с кровати, быстро оделся и выбежал в коридор.

Потянула простынь на себя и закуталась в неё с головой. Да, милый, ты тоже в этой игре. Тут хоть и твои правила, но и у тебя будут проигрыши.

Это первый…

КАСТЕР

Эти два ничем не нужных выходных просто извели меня. Снова появившись на смене, я, как упоротый, слушал рассказ Алекса и Кейт.

— Там была просто жуткая бойня. Семь заключённых ранено, трое убиты, санитаров разукрасили — жесть, один на больничную койку попал. Коридор просто был в реках крови. Марисса рвёт и мечет. Поговаривают, что кто-то нарочно это сделал, потому что даже аварийное не сработало. Опрашивают весь персонал.

На моём лице читался не только шок, но и беспокойство.

— С ней всё в порядке, — Брит сморщилась. — Ей хватило мозгов не выходить из палаты. Под воспитание не пойдёт, а вот другим десятерым не повезло.

— Ауч, — Уилис, опять гадко ехидничал.

— А Чейз? Он же дежурил тогда.

— Марисса дала ему выходные, — махнул рукой Алекс. — Да и вообще всю ту смену поблагодарила за смелость и мужество и отправила домой.

— Чейз тоже сильно избит, — Брит сочувствующие задумалась. — Я наложила ему пару швов. Бедняга был такой вялый и уставший.

— В целом, всё утихло. Трупы вывезли, и в нашей больнице снова куча копов и админы.

— Весело, — я поджал губы, выискивая в шкафчике стетоскоп.

— Нет, тебе сегодня будет ещё веселее, — Алекс снова ехидно глядел на меня. Вопросительно повернулся к нему. — Нас с тобой отправляют на пятый. Из-за недостатка рабочей силы.

И вот теперь я не знал радоваться мне или нет. Плюс был только в том, что увижу её, а о минусах лучше пока не думать.

Второе моё посещение пятого этажа оказалось спокойней, чем в первый раз, видимо, из-за вчерашней бурной ночи. Встретил меня главный этажа и повёл по коридору.

— Здесь условия жёстче, чем у вас там. Санитары обязаны патрулировать этаж постоянно. Здесь выгул пациентов совершается только по пять человек с обязательным присутствием трёх-четырёх санитаров, аналогично с посещением душевой, но только по два пациента. Еду приносит раздача индивидуально в палаты. При угрозе членовредительства используется транквилизаторы, при сильном буйном состоянии электрошок. Здесь в основном работают бывалые и уже знают подход к каждому, поэтому самостоятельно лучше не суйся, можешь сделать только хуже, — он осмотрел меня и глубоко вздохнул. — Рация тебе в помощь. Электронный ключ единый от всех камер. Ах да, без доктора пациентов лучше не посещать, если того не требует случай.

Я кивал, как болванчик. И мужчина удовлетворённо ушёл.

Что ж патрулировать. Значит ходить взад-вперёд и наблюдать за заключёнными в окошки камер. Когда дошёл до палаты Джилл, осторожно заглянул. Девушка тихо дремала. Лицо, на удивление, спокойное и умиротворенное.

Посмотрел на часы. Обход врача начнётся через полчаса. Следовательно, скоро я прерву её покой.

Ординатор Джонатан Киз появился с опозданием.

— Доброе утро, — пожал мою руку и представился.

— Кастер Майерс, — ответствовал я.

— Очень приятно. Ну, добро пожаловать в наши кущи. Курорт окончен, — всучил мне стопку карт. — Второй санитар где?

Я растеряно пожал плечами.

— Иду я, — буркнул мужчина из-за поворота, поравнялся с нами и поздоровался в рукопожатии. — Митч.

Я тоже представился.

— Отлично, все в сборе, за работу.

Перед каждой камерой мы останавливались для того, чтобы я мог узнать диагноз больного, настроиться на правильное поведение и профессиональные навыки. К моему удивлению, мы минули палату Джилл. Пришлось прикусить язык. Проблемы мне не нужны. Решил ждать ночи. Но, к счастью, не пришлось.

Я и Митч повёл её и ещё двоих на прогулку. Было дико видеть её облаченную в смирительную рубашку, но девушку, похоже, это совсем не угнетало. Она была спокойна, шла размеренно и устроилась на скамейке, блаженно вдыхая свежий воздух.

Удостоверившись, что всё кругом под контролем, осторожно присел рядом.

— Привет, — она повернулась ко мне и улыбнулась. — Я уже начала беспокоиться, что не подойдешь, — она виновато смотрела на меня. — Хотела попросить прощения за то, что произошло. Не знаю, что со мной творилось тогда. Мне не хочется терять друга. Прощаешь?

Я усмехнулся:

— Конечно, я и не держал зла… Скорее до сих пор пытаюсь разобраться в том, что произошло.

— Нет, только не это, — засмеялась.

Скажу, что она явно изменилась и преобразилась даже.

— В моём сумасшествии лучше не копаться. Правда. Тебя перевели сюда?

— Только на пару дней, пока персонал отходит. Ты хоть не пострадала?

Она задумалась.

— Страшно было.

— Молодец, что не стала выходить из камеры.

Кивала, витая где-то в своих мыслях, которые явно были ей приятны.

— Что известно о деле Эммы? — теперь она слегка помрачнела.

— Что её убила ты, — горько улыбнулся я. — Льюиса освободили из-за недостатка улик. Теперь, ты снова главный подозреваемый.

Джилл опустила взгляд. Я изучал эту фигурку. Не может быть! Она довольна этим фактом! Не то, что удовлетворена, а именно рада.

— Тогда ты так и не ответила…

— А ты не сделал, — резко прервала она, вскинув дерзко головой.

В груди опять назревал протест. Ладно, чёрт тебя дери! Решительно поднялся и, рванув девушку к себе, запечатлел поцелуй. Сопротивления не было, скорей лёгкий испуг, который тут же исчез. Несколько мгновений и понял, что моё тело горит, соприкасаясь с ней. Внутренности взбунтовались, а разум пошёл к чертям. Она издала то ли стон, то ли мычание, которое просило остановиться. Отпрянул, переводя дыхание. Её лицо выражало тихое беспокойство. Боиться меня? Нет, скорее, не меня. Его?!

— Теперь сделал, — снова сканировал её. Без толку. Ничего не скажет.

— Память вернётся? — неожиданный вопрос. Совсем ненужный мне. — Я хочу вспомнить… Очень хочу.

Устало выдохнул, понимая, что смысл поцелуя подавлен ею.

— Вспомнишь.

После прогулки, развели всех по камерам. Закрыв её дверь, впервые очень чётко и явно ощутил пропасть. Пропасть моей борьбы за неё. К горькому разочарованию, осознал, что ей это всё не нужно. Она и правда сумасшедшая! Кажется, я прозрел? Мать вашу! А если всё не так?

Жаль, что это был лишь голос разума.

ДЖИЛЛ

ОН снова исчез, но, кажется, меня это уже не сильно волновало. Каким-то чутьём, я была уверена, что он придёт снова.

Раньше я была жертвой, а он моим повелителем, теперь же это всё принимало немного другой оборот. Ярлыки раба и властелина разделились пополам, каждому осталось по пятьдесят процентов того и другого.

Но одна головная боль сменилась другой. Я начала боятся за него. Моё отношение к нему не изменило в мужчине чудовище и убийцу, а лишь сделало меня сообщницей. Его рано или поздно раскроют, а я ничего не смогу сделать.

Как вообще такое произошло? С каких пор я начала переживать о нём? Он заслуживает наказания! Но за что теперь он должен быть наказан? Только за смерть Эммы?"… ты её убила", — эти слова в первые минуты её смерти. Тогда они меня возмущали, ну а теперь, я почему-то посмотрела на них с другой стороны. Ведь тогда я могла, ослушаться её, не поддаться на провокацию побега. Я же знала, что даже, если у меня и получится исчезнуть, то виновника всё равно найдут и накажут. В результате, не только всё провалилось, но и погиб невинный человек. В том есть моя вина…

Мать твою! Ударила рукой по подушке, почувствовав, внезапно, к себе отвращение. Да, отвращение! Что я сейчас делаю? Я оправдываю его?! И беру все его злодеяния на себя?! И вправду, сумасшедшая!

О добре и зле можно рассуждать вечно. Доказывать что-то, переубеждать себя. Я сейчас превращаюсь в тупой маятник, с бесполезной дилеммой. И что виной всему? Любовь?!

Укусила себя за основание большого пальца на руке с такой отрезвляющей силой, что остались следы с синюшными пятнами. Нет, этой чёртовой любви здесь не будет! Нужно что-то сделать, выкурить её!

Дверь камеры запищала.

— В душ, — буркнул санитар.

В душевой пятого этажа всё иначе, не так, как на третьем. У каждого своя кабинка. Женщинам разрешалось зашториваться. Все остальное кроме душевой лейки отсутствовало. Ни полок, ни крючков.

Струя воды была достаточно тёплой и успокаивающей. Принимая на себя эти ласкающие ощущения, опять же невольно вернулась мыслями к нему — дьявольски сладким, плотским и жестоким. В груди сильно защемило, взбудоражив ненависть к своей бренной плоти. Но хуже всего, не только тело хотело к нему, но и сердце, а мозг трезво мыслил и призывал опомниться.

Господи, это правда, физическая боль гораздо лучше всего этого!

Я сжала фигуру в своих объятиях капканом. Капли слёз смешались с водопроводной водой, уходя в сливную трубу. Туда бы и мою чудовищную жизнь. Закрыла глаза, стараясь поймать и сохранить покой, но вместо этого внезапно получила жестокий удар памяти, который пришёлся на всё моё тело, вытянув в струну…

" Вырезать бы тебе, сука, сердце и заставить сожрать его…" — дикий, ненавидящий взгляд чёрных глаз.

"… убийца. Ты, дрянь, не должна это путать…"

"Не трогай меня, сволочь…"

"Ты должна быть красивой для меня…"

"Членовредительством заниматься я тебе запрещаю, иначе отрежу руки по самые локти, поняла?"

"Что ты делала с ним?"

"… я его на куски порежу, если он ещё раз подойдёт к тебе!"

"Ты ничтожество, похлеще своего братца!.."

"Жри, сука! Глотай!.."

Слова, картинки, ощущения — всё это безжалостно избило меня, подобно плетям. Я вспомнила ЕГО! Вспомнила всю боль, жестокость, ненависть, страх и обиду. И всё это был ОН! Это всё было! Почему сейчас? Почему раньше не могла всё вернуть в свою голову?! Это предотвратило бы мою слабость…

Я ненавижу его! Боже! Нет! Я полюбила дьявола! Нет! Нет! Нет!

Еще сильней возненавидела своё ничтожное существо и с остервенением начала намыливать кожу, тщетно пытаясь смыть с себя следы рук моего мучителя. Лучше убить это всё! Убить на корню то, что зародилось в моём сердце. Убить…

Как?

Взгляд мазнул по душевой. Сбитые края кафельной плитки в углу у сантехники. Да… У меня получится. Ты выйдешь из моего сердца. Выйдешь вместе с кровью!