Недосказанное

— Мэри? — Холли тихонько позвала сестру по имени, и свесила ноги с кровати. Она прошла к двери, протертый ковер царапал ей ступни. Холли открыла дверь и выглянула в коридор. У неё закралась мысль, что Мэри должно быть в ванной комнате.

Двери в спальни её братьев стояли распахнутыми, отбрасывая квадрат бледной тени внутрь комнаты. Холли было видно обе их кровати. Постель Бена, аккуратно заправленная и простыня, накинутая на матрац Даниэля.

Холли резко повернулась и побежала по коридору к комнате своих родителей, шлепая босыми ногами по плитке. Она распахнула дверь, слова уже готовы были сорваться с её губ о том, что нужно делать, что им нужна помощь, что необходимо организовать поисковые группы, нужен кто-то, кто возьмет это все на себя.

Но и комната родителей была пуста, простыни и одеяла были сброшены в одну кучу. Бледная подушка одиноко лежала на полу.

Холли застыла, прижав руку к двери. Понимание окатило её, будто ледяная вода: она осталась одна.

Лиллиан Линберн сказала, что Прескоттам нельзя доверять. Её отец, разговаривая по телефону за ужином, назвал кого-то "сэр", и пообещал, что будет вечером на поле Хоуэллов.

Роб Линберн созывал всех своих чародеев.

Холли побежала в свою комнату и, рухнув на колени на обшарпанный пол возле кровати, принялась шарить по своей одежде, которую бросила там накануне. Когда её ладонь наконец скользнула по сотовому, нащупав холод влажной кожей, она чуть ли не всхлипывала.

— Что бы там ни было, Кэми, мне плевать, расскажешь утром, — раздался спустя мгновение у неё в ухе, хриплый ото сна, голос Энджи. Энджи будет знать, что делать.

— Энджи, — сказала Холли. — Это я.

Пауза. Холли подумала, что Анджела возможно бросит трубку.

— Что случилось? — спросила Анджела, её голос был резче и бодрее.

— Вся моя семья исчезла, — прошептала Холли. — Думаю, на поле Хоуэллов происходит что-то плохое.

— Тогда нам нужно сходить туда, — решительно сказала Энджи. — Я разбужу Ржавого.

— Я позвоню Кэми, — вызвалась Холли.

— Встретимся возле поля, — сказала Анджела и вновь умолкла. На этот раз Холли слышала её резкое нерешительное дыхание. — Холли?

— Чего? — прошептала в ответ Холли.

— Не переживай, — сказала ей Энджи, и повесила трубку.

Холли почувствовала себя чуть увереннее, когда звонила Кэми.

— Какие новости? — послышался голос Кэми, бесстрашный и любопытный, и Холли смогла ей все рассказать, при этом сохранить свой голос спокойным.

Холли поведала Кэми план, и была удивлена, когда Кэми ответила не сразу. В ответ Холли услышала только тишину и тихое потрескивание.

— В чем дело? — спросила Холли. По спине побежали мурашки, и у неё возникло желание выпрямиться. Она была уверена, что слышит какой-то звук, доносящийся из телефона.

— Ничего, — ответила Кэми. Теперь её голос был тоже удивленным. — Просто я сейчас заглянула в спальню своих родителей. Моя мама тоже исчезла.

Глава Седьмая

Поле Хоуэллов

Кэми не могла выкинуть из головы вид спящего папы, одна его рука лежала на кровати, тянущаяся к ее маме, которой там не было. Кэми не могла поверить, что ее мама ушла.

Она опустила голову, защищаясь от ночного ветра, и набираясь сил. Она была дальше от Поля Хоуэллов, чем все остальные. Ветер трепал ее волосы, и они падали ей на глаза, а также шумел в ушах, пока она бежала. Она не слышала стук и урчание мотоцикла по мостовой, пока рев не приблизился к ней. Мотоцикл ехал рядом с ней, и она взглянула на лицо Джареда.

— Ты едешь на Поле Хоуэллов на своем мотоцикле?

— Хочешь подвезу?

— Нет, — сказала Кэми. — Ты едешь туда, где возможно происходит что-то очень плохое, и ты решил убедиться, что они услышат твой приезд? Тебе бы, сэр, лучше держаться за работу в таверне, так как тебе никогда не стать ниндзей.

Мотоцикл Джареда накренился, тяжелая металлическая рама прижалась к телу Кэми. Он смотрел на нее, его взгляд был уверенным, а голос менее резким, чем обычно.

— Давай же, — подгонял он. Кэми так и не поняла был ли это вызов или просьба. — Поехали со мной.

Уже в тысячный раз Кэми пожалела, что могла читать его мысли. Она подумала о своей маме, которая лгала ей всю её жизнь и бросила их сегодня. Она чувствовала себя так, будто никому не могла доверять в этом мире.

Она прошептала:

— Я не хочу ехать с тобой.

— Ладно, — ответил Джаред, отклоняясь и заводя свой байк.

Кэми пошла дальше. К тому времени, когда она дошла до места перед Полем Хоуэллов, где они договорились встретиться, ее ноги и руки онемели от холода. Она перешла через канаву, чтобы подобраться к забору, состоящего из связанных между собой цепей, где стояли остальные. Канализационная вода медленно впитывалась в подошву ее ботинок.

Забор разделял Поле Хоуэллов на сотни маленьких треугольных мозаик. Кэми удалось лишь мельком увидеть хаос, происходящий в ночи: мерцание огня, силуэты людей, громкие взрывы смеха и звуки, которые она не могла определить. Они даже не были похожи на человеческие.

Поле Хоуэллов не было окружено заборами со всех сторон: на дальнем его конце были размещены амбары, а на другой стороне поля, которая заканчивалась неясными очертаниями амбаров, пробегали темные каракули изгородей терна.

Холли, Анджела и Ржавый ютились вместе у забора на противоположной стороне поля; Джаред стоял немного поодаль от них. Кэми лишь мельком заметила лицо Холли, но оно было бледным в лунном свете.

Эш и Лиллиан еще не появились. А это означало, что единственным, кто мог использовать магию был Джаред, а он, всего лишь месяц назад узнал, что владеет магией.

— Давай подберемся поближе, чтобы получше рассмотреть. Мы должны узнать что делает Роб, — сказала Кэми, и сразу же пошла вперед, чтобы никто не смог остановить ее. Пока она обходила поле по периметру, то продолжала замечать вспышки оранжевого света и слышать внезапные ужасные звуки. Кэми опустила голову на случай, если свет попадет на нее. Она поняла, что кто-то нагнал ее, когда тень упала на одну из вспышек света, исходящих из Поле Хоуэллов, и преградила ей путь.

Кэми присела еще ниже, сжимая звено цепи на заборе одной рукой и футболку Джареда другой, опуская его до своего уровня.

— Я не собираюсь возвращаться к обсуждению наших возможностей, — сказала она ему.

Он не повышал голос, равняясь на её:

— А кто тебя просил? Наши отношения не базируются на том, чтобы говорить друг другу: «поступай разумно».

Он сидел возле нее близко и практически улыбался. Он был полностью сосредоточен на ней, несмотря на весь ужас, происходящий за забором.

Кэми во всех красках вспомнила, как считала, что это он целовал ее. Она должна перестать надеяться на это. Это было унизительно и слишком больно. Кэми отпустила его футболку и отвернулась от него.

— А я и не знала, что у нас есть какие-то отношения.

Кэми пошла вперед. Через некоторое время она услышала шорох шагов Джареда, который шел за ней. Она подкралась вдоль зарослей терновника и увидела толпу людей, которые молча стояли впереди. Они с Джаредом залезли в кусты и начали ждать, как и толпа, дрожа в предрассветном холоде, наблюдая за тем как свет потихоньку озарял мир.

Теперь все они могли видеть, что сделали чародеи.

Чародеи исчезли. Озимая сухая трава на поле была окрашена скользкой красной кровью, земля была разделена темными линиями, а символы глубоко впечатаны в землю, тела мертвых животных бесформенной грудой лежали в этой крови и символах. Кэми подумала о том, что случилось с Николой, но затошнило ее совсем по другой причине: это поле стало неузнаваемым, превратившись в кровавое месиво. Роб Линберн взял часть ее городка и сделал ее своей.

Кэми была практически уверена, что люди, стоящие перед воротами у Поля Хоуэллов, не бегали по полю, создавая заклинания и разбрызгивая кровь. В этой толпе она заметила мэра, Криса Фейерчайлда, и его жену, Джоселин, и еще нескольких людей, которых Кэми знала по городскому совету. Также там была директриса, миссис Доллард. Миссис Томпсон тоже была здесь, Кэми знала, что она была чародейкой, но она выглядела так будто у нее сейчас случиться сердечный приступ.

А вот и ее мама, дрожит в зимнем пальто, спутанные ото сна бронзовые волосы ниспадали на ее плечи. Мама выглядела напряженной, каждая линия ее тела была натянута. Она выглядела так, будто ожидала чего-то большего.

И оно настало.

Роб Либерн спускался вниз по склону, где буйно росли заросли терновника, создавая его сияющим золотистым волосам темный фон. Он был один, по всей видимости, его чародеи ушли, как только сделали свою работу. В этом был смысл: люди будут сильнее напуганы, если они не будут знать, кто на стороне Роба.

— Я созвал вас всех сюда, чтобы сделать объявление, — сказал он, его голос звенел в морозном утреннем воздухе. Разочарованный дол возвращается к старым временам. Я буду Либерном, который правит в Ауримере, и этот город будет защищен, благословлен и вновь наполниться силой. А сила имеет цену. Цена — это кровь.

Кэми подумала о том, что попросили Либерны от их города. Собранные люди, наблюдавшие за ним, выглядели испуганными, но, как заметила Кэми, никто из них не был удивлен.

Со стороны Поля Хоуэллов послышался резкий громкий треск, как будто несколько маленьких косточек треснули одновременно. Кэми вздрогнула, прижавшись к твердой груди Джареда. Несколько мгновений она ничего не видела на поле, кроме уже произошедшего кошмара, но затем она подняла голову. Сосредоточение туч поедало серую синь неба. Тучи внезапно рассеклись оранжевым и алым лучами, как будто солнце взошло на небе.

Но только это было не солнце.

Внизу, во все еще влажном от крови Поле Хоуэллов, зародился новый пожар. Густой дым ударил им в нос, у него был сладковатый привкус. Кэми почувствовала, как тело Джареда напряглось, готовясь к прыжку.

Она без колебаний схватила Джареда, сжимая его запястья, её голова стукнулась о его ключицу, всё ее тело было вовлечено в борьбу за удержание его на месте, чтобы обезопасить его. Он был настолько больше нее, что Кэми чувствовала себя так, будто сражалась с животным.

Кэми отпустила одно его запястье и ухватилась за футболку, собрав все свои силы, чтобы снова оказаться с ним лицом к лицу. Затем она обняла его лицо руками, крепко зажав его челюсть в ладонях, кончики её пальцев заскользили по шраму.

— Нет, — тихо скомандовала она.

Джаред замер, его тело достаточно расслабилось, и Кэми сочла возможным отпустить его. Затем ее глаза заслезились от дыма, горячие слезы покатились по ее щекам.

Поле Хоуэллов превратилось в раздолье для кипучего пламени, кровь и смерть исчезли в огне. Красные языки пламени проскальзывали сквозь проволочную ограду забора и поглощали шипы, с ревом захватывая все поле. Пот стекал по лицу Кэми, смешиваясь со слезами. Но огонь не распространялся на терновник, который рос за пределами поля, а также не задевал сухую траву, окружающую поле. Огонь медленно горел в пределах забора, как будто был существом, которое Роб посадил в клетку.

Огонь отбрасывал тень на довольное красивое лицо Роба. Он двигался вперед медленно к месту, где стояла толпа людей. Они разбежались кто куда, кроме одной фигуры в зимнем пальто. Мама Кэми подняла голову и посмотрела на Роба. Кэми видела, каких усилий ей это стоило стоять на месте.

Роб улыбнулся маме Кэми, как будто она была милой девушкой, и он совершенно не знал ее.

— В былые времена город предложил бы жертву на день зимнего солнцестояния ради приходящего нового года, — сказал Роб. — Так что вам нужно сделать выбор, и после этого остальные будут жить. Вы будете жить очаровательной жизнью, защищенной и охраняемой, следуя настоящим правилам чародеев.

— Остальные будут жить, — вторила ему мама Кэми, её голос был наполнен усталостью. — Но, по твоим словам, один человек умрет.

— Если вы все желаете умереть, — сказал Роб. — Я буду счастлив услужить вам.

Ноги Кэми затекли от сидения на корточках, ее руки болели от хватки за футболку Джареда и его запястье, и её глаза тоже болели в попытках разглядеть маму.

— Я надеюсь, что вы все будете разумными, — сказал Роб до ужаса рассудительным тоном. — Я буду ждать ваших признаний. Я буду следить за знаками.

Он испарился, как и Лиллиан когда-то, с порывом ветра в одно мгновение. Он оставил за собой горящим Священное поле, поле Хоуэллов.

Джаред отстранился от Кэми, как только Роб исчез, поднимаясь на ноги. Кэми тоже встала. Она посмотрела на толпу у ворот, и увидела, что все они узнали Джареда. Она увидела свою мать, смотрящую на нее.

Кэми пришлось отвести взгляд. Она увидела, как из противоположной стороны шли остальные с Лиллиан и Эш во главе. Они шли быстрой походкой, Лиллиан смотрела лишь на Джареда, потому что она замечала лишь Либернов.

— Кого ты видел? — спросила Лиллиан.

— Роба, — сказала Кэми. — И людей. Он созвал их, чтобы они увидели на что он способен.

Джеред кивнул.

—Таким образом он смог поставить ультиматум. Город возвращается к старым временам.

— Моя семья, — сказала Холли неуверенно, и все повернулись, чтобы взглянуть на нее. Анджела вышла вперед, прикрывая Холли своим плечом, ни на кого толком не глядя, а Холли продолжила: — Их никого не было, когда я проснулась. Я надеялась, что...но их не было у ворот.

— Мы знаем, что Роб собирает чародеев, — решительно сказала Лиллиан. — Твоя семья пришла по первому его зову и сделали то, что он хотел от них.

Это было правдой: вся семья Холли были чародеями и убивали по команде Роба. Кэми смотрела как Холли, прерывисто дыша, сделала глубокий вдох.

— Забудь о нем, — сухо сказал Джаред. — Что мы собираемся делать?

Лиллиан посмотрела на людей у ворот, на их испуганные лица, а затем отвернулась от них, чтобы рассмотреть горящие поле.

— Мне ничего не придется делать, — ответила она. — Я Либерн из Ауримера, и магия вернулась в этот город. Все чародеи вернуться ко мне. Затем мы встретимся с моим мужем и его предателями за городом. Мы раздавим его.

Глава Восьмая

Отголоски прошлого

— Мы уезжаем из этого города, — сказала мама.

Она помчалась домой, волоча Кэми за собой, схватив за руку, будто той все еще было пять лет. И все же Кэми запыхалась. Тен сидел сгорбившись, уйдя в себя, а слезы на глазах Томмо мгновенно высохли, когда он увидел, как у него на глазах мать ведет себя как сумасшедшая.

— Мама ты пугаешь их, — сказала Кэми.

Тен и Томо украдкой пододвинулись к ней.

Мама выкидывала из шкафа одежду в чемодан, лежащий на кровати. У комнаты был такой вид, будто в ней побывал ураган. Она прекратила кидать вещи и взглянула на Кэми.

— Они и должны быть напуганы.

— Клэри, — окликнул её папа, стоя в дверном проеме. Он подошел к маме и развернул её к себе лицом, положив руки ей на плече. — Клэри. Прекрати.

— Джон, — резким голосом сказала мама. — Нет времени.

— Ты пугаешь детей, — сказал папа. — Ты меня пугаешь. Уехать из города? Именно ты всегда хотела остаться в этом городе. Это была твоя мечта.

Мама дрожала под его руками, хотя ни разу ни вздрогнула, встретившись лицом к лицу с Робом Линберном на окровавленном поле и пожаром.

— Я слишком долго мечтала, — сказала она. — А теперь нам придется выживать.

Кэми хотелось рассказать отцу что происходит, но Томо слишком сильно склонился к её ногам. Никто из них никогда не видели, чтобы родители так себя вели: Кэми не могла бросить братьев. Она села на пол и Томо взобрался ей на колени, как он делал, когда ему было четыре. Тен склонился к её плечу, прислонившись лицом к голове Томо, и Кэми почувствовала себя намертво прикрепленной к полу, беспомощной под весом любимых ею людей.

— Клэри, что происходит?

— Я не заслуживаю твоего доверия, — отрывисто сказала мама. — Я знаю, и мне жаль. Я хочу все объяснить. Но нам немедленно нужно уехать отсюда. Давай я позвоню Хелен и скажу, что мы поживем у неё.

— Я не могу уехать, — отозвалась Кэми с пола. — Я останусь с Анджелой и Ржавым.

—Нет! — всхлипнул Томо, вцепившись в неё, будто она пыталась встать и уйти прямо сейчас.

— Ты поедешь с нами, — сказала мама. — Линберны могут сгнить в аду, мне плевать, все до единого. Роб сказал мне связь разорвана...ты теперь в безопасности...

— Много беседовали с глазу на глаз, а? — огрызнулась Кэми.

— Если мне сейчас же не объяснят в чем дело...! — закричал папа. Кэми никогда не слышала, чтобы отец так орал. Тен, все еще прижимавшийся к Кэми, вздрогнул и тихо заплакал.

Папа перевел взгляд с мамы на Тена. Он отпустил её плечи и подошел к сыну, присел на колени и обнял его. Он встретился взглядом с Кэми и та кивнула.

— Позволь мне позвонить Хелен, — умоляла мама.

— Хорошо, — неохотно согласился папа. Мама подошла к тумбочке, нажала автодозвон на беспроводном телефоне, и включила громкую связь, чтобы у неё была возможность продолжить собираться.

Кэми укачивала Томо и думала. Она не могла поехать в Лондон: если бы она могла уйти, то её семья не последует за ней. Её родители должны будут спасать Томо и Тена. Она все еще думала, когда в тишине раздался голос тети Хелен.

— Привет? На проводе Хелен Сомервилль.

— Хелен, это Клэри, — сказала мама, и ни с того ни с сего расплакалась навзрыд. — Линберны вернулись, на самом деле, и ведут себя так, как в бабушкиных рассказах. Они уже убили девочку...я думала это один из них, один из молодых тронулся умом, я думала, это все прекратится и не будет все так плохо. Я думала, должен быть какой-нибудь способ вернуть наши жизни. Но они хотят крови, и нам придется бежать.

На сломленную маму было страшно смотреть, как побелели её костяшки, когда она вцепившись в телефон, рассказывала тете Хелен о сбывшихся ночных кошмарах из их детства.

Наступила тишина.

А потом тетя Хелен произнесла радостным голосом:

— Ну, я бы с удовольствием увиделась с тобой Клэри, но я буду загружена работой до Рождества.

У мамы перехватило дыхание, все её тело обмякло и его окутало нечто, похожее больше всего на отчаяние.

Кэми прижала Томо еще ближе и взглянула на папу. Папа, хмурясь, свел брови вместе. Он поднялся, ласково пододвинув Тена к Кэми, и забрал телефон из восковых рук мамы.

— Хелен? — сказал он. — Хелен, это Джон. Ты меня слышишь?

— Привет, Джон, — ответила тетя Хелен. — Разумеется.

Папа, задержавший на время дыхание, выдохнул.

— Я не очень понимаю что происходит, но Клэри очень расстроена, — сказал он. — Она хочет, чтобы мы все покинули город, что здесь происходит нечто ужасное. Что эта за ерунда с этими Линберными?

Комната наполнилась теплом и светом утра, солнечные лучи которого сантиметр за сантиметром отвоевывали себе место на ковре. Это был дом Кэми, где она, как ожидалась, должна быть в безопасности. И вот теперь её семья была напугана.

В телефонной трубке вновь раздался голос Хелен, такой радостный и нормальный, что Кэми внутренне сжалась.

— Рада, что вы так хорошо поладили с новыми соседями. Сама жду не дождусь встречи с ними.

Роб хотел весь город держать в страхе, но не хотел, чтобы им кто-нибудь помогал. Магия была связана с природой, она служила источником волшебству и питалась ею, так что Кэми не думала, что Роб был способен навести порчу по телефону.

Должно быть, Роб изменял голоса людей и смысл того, что они говорили, когда те звонили кому-нибудь в другой город.

Папа повесил трубку и уставился на мертвый прибор в своей руке. Потом он поднял глаза и взглянул на лицо своей жены.

— Что происходит? — спросил он, полным натянутого спокойствия голосом.

— Ты должна рассказать ему правду, — взорвалась Кэми. Она едва сдерживалась, видя, как её мать вновь лжет отцу. Только не этим утром, в дополнение ко всему происходящему.

— Я расскажу, — сказала мама, переплетая пальцы дрожащих рук и прижимая костяшки ко лбу. — Я собиралась, — добавила она. Она посмотрела на Кэми, бледная, не уверенная, что ей поверят, а потом посмотрела на папу. — Когда мы были детьми, я думала, что ты слышал те же истории, что и я. Никто не распространялся о Линбернах. Просто про них знали.

— Что именно знала ты? — спросил папа. — Что, Клэри?

— Они были чародеями, — прошептала мама. — Это они убили твоего отца, Джона.

— Моего отца? — недоверчивым голосом произнес папа.

— Я думала ты знал, а когда поняла, что это не так... я так сильно тебя любила, — сказала мама. — Я так любила Разочарованный дол. Я хотела, чтобы город изменился; мне хотелось, чтобы эти истории стерлись из памяти города. Мне хотелось, чтобы город был таким, каким ты его видел. Я не знала, как рассказать тебе правду, но я так же надеялась, что мне не придется никогда этого делать. Власть Линбернов была свергнута еще до нашего рождения. Они больше не убивали людей. Я думала, что смогу забыть предания, что они станут неважны.

Кэми не могла прочитать выражение своего отца. Он видел Разочарованный дол именно таким, как и сказала мама: предельно ясным. Он выглядел так, будто не знал, что должен чувствовать и как сделать так, чтобы не чувствовать ничего вообще.

— Но Линберны все еще пугали меня, — сказала мама. — Они тогда никого не убивали, но я не хотела их видеть поблизости. Ни около себя. Ни около меня. Так что, когда Розалинда Линберн пригрозила, что придет за тобой, я сказала, что сделаю все, чего бы она не пожелала: я сказала, что подвергнусь заклинанию. Я не знала, никогда не думала, что это может навредить малышу.

Папа посмотрел на Кэми и, с любовью и страхом, произнес её имя.

— Я в порядке, — тут же выпалила им обоим Кэми. — Я в полном порядке.

Её мать и Розалинда создали волшебную связь между ними, с тем, чтобы Розалинда все еще могла видеть, что происходит в Разочарованном доле ,после своего отъезда. Эта связь превратилась в совершенно иную между их детьми. Она повлияла на Кэми, она понимала это: девочка, пялящаяся в никуда, девочка, болтающая с пустотой. Но её не контролировал чародей-Линберн, как считала её мать. Это был Джаред, которого она знала лучше, чем кого-либо.

Папа испытующе посмотрел на Кэми и, видимо успокоенный увиденным, повернулся к маме.

— Заклинанием? — повторил он. После всего, что случилось, папа еще не до конца поверил маме. Кэми видела это.

Мама тоже это видела. Страдальческое выражение её лица сменилось подобием безумной эйфории. Она лгала папе с тех самых пор, когда они были еще подростками, а теперь ложь между ними наконец-то исчезла.

— Что ж, пойдем со мной. Я тебе покажу.

Когда её родители вышли из дому, Кэми осталась со своими братьями. Ее мать вела отца, будто того недавно поразила слепотой, и он спотыкался при ходьбе в этом незнакомом мире.

Сидя на родительской смятой пастели у открытого чемодана, Кэми позвонила, чтобы понять, сможет ли она поговорить с кем-нибудь по телефону. Она почувствовала облегчение, обнаружив, что может.

Анджела рассказала, что Ржавый попытался позвонить их родителям. Она не стала развивать эту тему. А Кэми не стала расспрашивать.

— Значит, теперь все поняли, что никакой помощи из вне ждать не стоит, — задумчиво произнесла Кэми. — А это означает, что люди бросятся бежать. Или к Робу, или к Лиллиан.

Анджела помолчала.

— К Лиллиан пришли несколько человек, — сказала она протяжно. — Она была права, когда сказала, что люди обратятся за помощью в Ауример. Мэр здесь.

Кэми выглянула в окно, посмотрев туда, где стоял Ауример, золотые башни на фоне бледной дымки морозного неба.

— Ты сказала несколько человек? — уточнила Кэми. — А сколько именно?

— Меньше десятка, — ответила Анджела, и они обе притихли на мгновение.

Кэми отчаянно желала быть там, чтобы увидеть собственными глазами. Это впервые на её памяти горожане приходят в Ауример, чтобы держать совет с их чародеем. Даже несмотря на то, что их была лишь горстка, ей хотелось быть среди них. Она взглянула на Томо, уткнувшегося в неё, и Тена, сидевшего у её ног. Она никак не могла их оставить.

— А где Джаред и Эш?

— Эш сказал, что ему надо провести кое-какие исследования, — сообщила Анджела. — Думаю, Джаред отправился с ним. Я уже давненько никого из них не видела, но не думаю, что кто-то из них смылся из города.

Кэми была рада, что Джаред, по крайней мере, вернулся в Ауример.

— Ладно. Позвони, если будут какие-нибудь новости, договорились? И завтра мы встречаемся в качалке у Ржавого. Лиллиан не хочет нашего участия? Хорошо, тогда мы сами.

Кэми повесила трубку, а потом набрала номер Джареда, и получила тут же ответ автоответчика, что его телефон выключен. Кэми очень постаралась не чертыхнуться перед двумя младшими братьями. Как бы ей хотелось быть занятой сейчас, хоть чем-нибудь.

Тен откашлялся подобно взрослому на деловом совещание, и сказал:

— Может быть ты объяснишь мне эту фигню?

У Кэми была одна идея.

— Может быть сделаем, как в твоих энциклопедиях, я напишу тебе, а ты прочтешь и поймешь? — спросила Кэми.

Тен склонил голову, и она увидела, что до него дошло.

— Как одну из твоих статей в газете.

— Да, именно.

— Я не читаю! — полу-истерично объявил Тен, будто это стало последней каплей. — Никогда.

— Я объясню это тебе, — предложил Тен. Когда Кэми поднялась, приподнимая вес Томо, как можно аккуратнее, Тен потянулся и схватил Томо за руку.

Они пошли в кабинет отца, потому что Кэми поняла, что Тен будет чувствовать там себя наиболее спокойно. Повсюду грудами валялись папины вещи. Фоновым изображением на его компьютере была их фотография с прошлого Хэллоуина, когда Кэми нарядилась в голубую футболку с S на груди, в очки, прихватив блокнот, чтобы изобразить суперпупер дочь-репортера Супермена и Лоис Лейн. Тен был Альбертом Эйнштейном с копной ватных волос, а Томо пожарным.

Кэми открыла пустой документ и начала печатать. Томо сидел у неё на коленях, Тен уперся своим острым подбородком ей в плечо.

Из окна кабинета, Кэми был виден огонь, все еще полыхавший на поле Хоуэллов, который окашивал облака над городом адовым заревом. Когда напуганные люди выглядывали из окон, бесполезно пытаясь звать на помощь, они видели, что их дома немедленно занимался огнем.

Кэми осознала, что до сего момента, воображала, будто жизнь каким-то образом вернется в нормальное русло. Она считала, что секреты должны быть озвучены, но не не учла их цену. Теперь их речи были изменены так, что они никого не могли позвать на помощь. И откуда им знать, что еще уготовил им Роб, чтобы удостоверится, что никто из них не сбежит? Кэми всегда считала Разочарованный дол слегка изолированным, ей всегда хотелось вырваться за его границы в большой мир. Теперь же их городок (от леса до скал) и был всем их мирком: никому не дано пройти через его рубежи. Все рассказы сбылись. Все секреты вскрыты и теперь гоняются за ними, будто монстры по улицам. Их город изменился, благодаря, наводящей ужас, алхимии. Был золотым, а стал чем-то темным. Все изменилось.

— Вам меня не заткнуть, — громко сказала Кэми и принялась писать. Глава Девятая

В ожидании ответа

— Хотелось бы мне, чтобы у всех чародеев на белом свете было лишь одно горло, — объявила Анджела. — Чтобы я смогла заехать им туда.

Холли оторвала взгляд от своих рук, на которые она смотрела уже несколько минут.

Они всё сидели в Ауримере, и это было ужасно непривычно. Разумеется, Ржавого, который очевидно спал красной софе со странным балдахином, или Энджи — это сидение ничуть не беспокоило. Она сидела в углу софы и рассматривала всех присутствующих своим сверхмощным взглядом.

В комнате находилось немного людей. Здесь был мэр Фэирчайлд и его жена, и Лилиан Линберн даже не вела себя с ними любезно: они не были чародеями, поэтому она разговаривала с ними как с детьми. Было еще несколько человек, которых Холли считала чародеями: дама, работающая в банке; Мэвис, которая училась на два класса старше Холли; два брата Хоуп, которым принадлежала большая ферма Хоуп. И еще несколько людей, которых она знала только в лицо. В общей сложности, восемь вероятных чародеев.

Не достаточно бороться с армией кровавых теней Роба. Нет ничего такого, чтобы у них было достаточно.

— Не похоже, что здесь...много людей, — сказала тихим голосом Холли.

Анджела нахмурилась.

— Кэми сказала, что миссис Томпсон чародейка, и вроде бы она не была на стороне Роба, так где же она?

Холли уставилась на нее.

— Миссис Томпсон владелица кондитерской, — добавила Анджела.

— Я знаю, что она владеет кондитерской, она моя двоюродная тетя, — сказала Холли. — Моя двоюродная тетя Ингрид чародейка?

Конечно же, Энджи не могла и предположить, что чья-то тетка будет хозяйкой кондитерской. Родители Энджи бывали в городе проездом.

И практически все родственники Холли были чародеями. Её родители, сестра и братья, все они приняли сторону Роба. Они были причастны к тому кошмару, что произошел на Поле Хоуэллов.

Раньше Холли никогда не задумывалась о том были ли её родители хорошими или плохими людьми. Она знала, что их жизненная дорога состояла из сплошных канавок горечи, воспоминаний прошлых обид, что теперь настоящее было лишь старой истоптанной дорожкой.

Она никогда не размышляла о том, куда этот путь полон горечи, может привести их.

— Возможно, они защищают тебя, — внезапно сказала Анджела. — Твоя семья.

Холли опешила: они и не могла подумать, что кто-то обращал на неё внимание.

— Они, наверное, просто напуганы, — сказала Холли. — Кто не был бы? И если этот парень — Роб Линберн — предложил моему отцу, что есть способ стать лучше других, быть важным...Моему папе понравилось бы это. Я не знаю. Возможно, они все напуганы. Хотелось бы мне помочь им, но я тоже напугана.

Она проснулась в полном одиночестве. Её родители забрали сестру и братьев. Роб Линберн занялся вербовкой и должно быть он не стал брать её, потому что она уже сблизилась с Кэми, с источником, который он ненавидел. До Холли дошло, как близко она находилась от зла.

— Все те, кто не уверен в своей силе, должны спуститься со мной к Лужам Слез, — продолжала вещать Лиллиан. — Тот, кто увидит в воде золото — чародей.

Лиллиан поднялась из своего кресла и прошла сквозь столпившихся вокруг неё людей, словно королева снизошла до общения со своей челядью, которая шла не оглядываясь, считая, что они последуют за ней, куда бы она их не повела. Она оставила Крису Фэирчайлду единственный вариант, встать у неё за спиной. Мэр похоже чувствовал свою бесполезность. Но даже не посмел испытывать ярость по этому поводу.

Когда Лиллиан проходила мимо Холли, она остановилась.

— Идешь? — спросила Лиллиан, совершенно игнорируя Анджелу и Ржавого. — Твоя семья оставила тебя спать, когда Роб призывал чародеев на свою сторону, а это говорит о том, что Роб не считал тебя полезной. Но, скорее всего, он основывался на том факте, что ты уже кажется спелась с моими сыном и племянником. Может быть, стоит попробовать.

— Я смотрела в Лужи Слёз, — сказала ей Холли, глядя на землю. — Я бесполезна.

Холли могла чувствовать взгляд Лиллиан на себе, хотя и не поднимала взгляда, пока не услышала удаляющее цоканье ее каблуков.

— Какая жалость, — сказала Энджи. — Представь себе какая честь быть лакеем Лиллиан.

Холли нашла в себе силы поднять взгляд. Она увидела, что Энджи смотрит на неё, и почувствовала себя, как когда-то, когда привлекла внимание Энджи: радостнее и увереннее.

— Как ты? — неловко спросила Энджи.

Холли попыталась улыбнуться.

— Не очень хорошо, — ответила она. — Можем мы...уйти отсюда?

Ей не хотелось оставаться здесь, в доме чародеев, испачканный кровью и набитый золотом, думая о силе и как её родители соблазнились этой силой. Она была напугана. Ей не хотелось иметь с этим ничего общего: как часто она сожалела о том, что она Прескотт, но не так сильно, как сейчас.

— Конечно, — сказала Энджи.

* * *

Гостиная Энджи была почти такой же устрашающей, как и приемная в Ауримере. Вся она была выкрашенная в белый цвет и похожа на кабинет доктора, если бы у того в кабинете был бы меховой коврик и диван с золотистыми изогнутыми ножками.

Ржавый был на кухне, делая чай и закуски. Энджи рыскала по комнате, как несчастная кошка.

— Мне очень жаль, — наконец сказала Анджела, и села рядом с Холли. — Я не знаю, что сказать, чтобы ты почувствовала себя лучше. Но мне правда жаль.

От этого ей было уже легче, от того, что Анджела, которая никогда не притворяется, была обеспокоена. Из-за этого Холли чувствовала себя особенной, так, как никогда раньше. Она увидела, как рука Энджи сначала замерла на мгновение, а потом потянулась к Холли, на мгновение она обрадовалась.

Затем Холли все вспомнила и вздрогнула. Анджела отдернула руку.

— Мы можем просто забыть об этом? — потребовала Анджела. — Я просто хочу, чтобы мы были подругами, забыв обо всех странностях. Если ты считаешь меня отвратительной или...

Холли пораженно посмотрела на Анджелу.

— О, нет, — сказала она. — Нет. Что ты.

— Тогда я могу просто сказать, — начала Анджела и остановилась, а затем продолжила. — Я не хочу извиняться, потому что, если парень подкатывает к девушке, то это комплимент, а когда девушка заигрывает с девушкой, то это оскорбление, за которое нужно извинятся. Я больше ничего не стану предпринимать. Очевидно, что я неправильно восприняла намеки, которых и в помине не было; у меня нет опыта и я прошу прощения за то...

— Намеки? — переспросила Холли. Вдруг, она похолодела, как будто Холли превратилась в лед и может разлететься на осколки.

— Что? — спросила Анджела.

— Ты думала, что в моем поведении были намеки? — спросила Холли. Её голос также звучал отчужденным. — То есть ты имеешь в виду, что ты надеялась, будто отвечу тебе... взаимностью?

Повисла тишина.

Анджела сказала ровным голосом:

— Я совершила ошибку.

— Вроде того! — Холли встала, глядя на что угодно только не на Анджелу. — Мне нужно домой.

Дом, возможно, все еще пустовал, или семья уже вернулась домой, её семья с кровью на руках. Холли боялась возвращаться домой. Но и здесь она не могла оставаться. Весь мир стал враждебным и ужасным, Холли чувствовала, будто он сжимается вокруг нее, загоняя ее в ловушку злыми зубами, а единственный способ выжить — это потерять часть себя.

* * *

Наступила ночь, и та несчастная горстка людей, которая пришла к Эшу и его матери, почти разошлась. Ауример погрузился в тишину. Скрип открывающийся двери у Эша за спиной, заставил его приподняться и повернуться в кресле. И как обычно, когда Эш видел Джареда, но почувствовал тошноту. И каждый раз походил на первый: каждый раз он чувствовал то же ужас. Еще один молодой Линберн (когда как Эш считал себя единственным), и именно его хотел отец Эша. Этот уже был убийцей.

Джаред прислонился к двери Учетного зала, откинув голову на орнамент, изображающий огонь и воду.

— Так ты вернулся, — сказал Эш. — А я-то думал, что ты уже никогда не очернишь эти двери.

Джаред улыбнулся, шрам сбоку от его рта натянулся.

— Не переживай. Я здесь не останусь.

— Но тебе здесь всегда рады, — сказал ему Эш. — Моя мама прекрасно это дала понять.

Улыбка Джареда стала шире. Из всех нарисованных лиц Либернов в галереи Эш никогда не видел, чтобы чье-то лицо было настолько сдержанным как у его брата.

— Наследник Ауримера, — сказал Джаред насмешливым голосом. — Только не говори мне, что купился на это. Представь меня правителем этого; представь, что кто-то доверяет мне свои самые важные секреты. Это же смешно. Твоя мама лишь пытается наказать тебя.

Он отошел от дверей и подошел к столу. Он вытащил стул и оседлал его, облокотившись руками о его спинку и положив на них подбородок.

— Ты так считаешь? — спросил Эш.

— Да, — сказал Джаред. — А что, Эш? Только не говори, что ты всерьез считал меня своим соперником.

Отец Эша приказал ему следить за Кэми, а она отвечала на его внимание, пока не явился Джаред. Его родители проводили все свое время разговаривая о Джареде, пока его отец не ушел. Джаред был центром всеобщего внимания, а Эша никто не замечал.

— Забавно, — заметил Джаред.

— Что забавно? — спросил Эш, размышляя о том сможет ли он незаметно для Джареда обойти стул.

— То, что никто из не знал о существовании другого, — сказал Джаред. — Но ты всегда пытался быть хорошим. А все всегда считали меня плохим.

— Пытался быть хорошим? — спросил Эш. — Практически уби...убив кого-то ради отца?

— Ага, — сказал Джаред. — Разве ты не старался быть хорошим?

Эш не предполагал, что кто-то сможет понять его, когда он сам-то едва понимал себя, как он смог настолько измениться. Он никогда не думал, что кто-то поймет это, а уж тем более Джаред.

— Линберны, — тихо продолжил Джаред. — Ауример. Вот что важно для тебя. Ты лучше меня. Ты родился для этого. Конечно же, тебе достанется Ауример. Он мне не нужен.

Я разрушу его. Я разрушаю все к чему прикасаюсь.

Он бросил косой взгляд на герб Либернов и, по-видимому, увидел что-то чего не удавалось Эшу, потому что он ухмыльнулся и добавил:

— И посмотрим правде в глаза, это место и без того стрёмное.

Эш не знал как реагировать на него.

— Я не понимаю.

— Мы не конкуренты, — сказал Джаред. — Мы даже не желаем одного и того же. Нет причин для того, чтобы ссорится. А вот причин, чтобы работать вместе полно.

С той ночи в лесу, когда он разочаровал обоих своих родителей, никто из Либернов не давали Эшу ни малейшего намека на то, что с ним стоит возиться. Несмотря на то, что Джаред смог сделать стол с двумя ножками устойчивым, его предложение было очень заманчивым.

— Что у тебя на уме? — спросил Эш с осторожностью.

Внимание Джареда полностью сконцентрировалось на Эше. Прищурив глаза, так что Эшу показалось, будто Джаред подошел к нему ближе, но это было не так.

— Та церемония у Луж Слёз, о которой говорила тетя Лиллиан, — сказал он. — Есть ли книга о таком? Как она проводиться?

— Насколько я знаю эта церемония достаточно проста. — Эш пытался понять по лицу Джареда, что у того на уме, но у него ничего не получилось. На Эша смотрело его собственное отражение в бледных глазах Джареда, обеспокоенное и обнадеживающее.

— Ты думаешь пойти к моей матери и заставить её провести церемонию?

— Должна ли она помогать мне? — спросил Джаред. — Обязательно, чтобы вместе с человеком, проводившим этот обряд, был еще помощник?

Эш засомневался.

Джаред моргнул, медленно и вдумчиво.

— Я тут подумал, что если мы с тобой проведем эту церемонию вместе. И не скажем о церемонии до ее окончания тете Лиллиан. Сюрприз пошел ей бы на пользу.

Его мама сказала, что не уверена, что он сможет пережить церемонию. Эш хотел доказать ее неправоту, но также он не мог избавиться от страха, что она права.

— Формально тебе не нужен другой чародей для помощи, — предложил он ориентировочно. — Мама помогла отцу, но она сделала это самостоятельно. Тебе лишь нужно сказать несколько слов; по сути важной частью церемонии является то, что произойдет, когда ты зайдешь в озеро. Это экзамен. Даже больше. Испытание - ты должен быть достаточно сильным, чтобы достичь другого места, где ты можешь получить доступ к большей силе.

Эш взглянул на их герб. Огонь и вода, Ауример и меч, а также тонущая женщина, являющаяся основой для их девиза «Нас не потопишь, не сожжешь».

— Есть способ открыть между нами магический канал, — сказал Эш. — Такое мама проделала с папой. Мы тоже можем. Если мы научимся доверять друг другу.

— Мы не должны решать прямо сейчас, — сказал Джаред. — Это достаточно серьезная задача. Мы должны все хорошенько обдумать.

— Да, — кивнул Эш. — В этом есть смысл.

Джаред подался вперед и взял со стола листок бумаги, обыденно переворачивая слегка потрепанные квадратные листы бумаги цвета слоновой кости своими смуглыми пальцами.

— А какие слова нужно произнести?

Эш назвал их. Джаред кивнул, казалось, он полностью погрузился в чтение бумаг.

— Здесь упоминается о некой Лидии Джонсон, которая заплатила кучу денег за любовное заклинание. Мы и правда можем такое создать?

— Не любовное, — сказал Эш. — Если же между людьми уже существует влечение, мы просто направляем его в правильное русло и усиливаем. Но это долго не продлиться.

— Получается, что когда-то, давным-давно, Линберны обманули эту женщину, — заметил Джаред. — Разве наше семья не очаровательна? Лично я поражен тем, что горожане до сих пор не замкнули все двери и не сожгли Ауример дотла вместе со всеми Линбернами.

Эш уставился на него. Лично он был поражен тем насколько Джаред был сумасшедшим. Вопрос о любовном заклинании натолкнул его на ужасно подозрительную мысль.

— А что на счет тебя? — спросил Эш. — Ты сказал, что Ауример и Линберны важны для меня, и что мы с тобой не стремимся к одному и тому же. Что же важно для тебя? Чего ты хочешь?

От улыбки Джареда Эш вздрогнул.

— Того, чего я не могу иметь, — сказал ему Джаред. — Спасибо за помощь, Эш.

Он вскочил со своего стула, сдув на пол листы бумаги. Эш наклонился, чтобы подобрать их, и в тот момент до него дошло, что хоть Джаред и сумасшедший, он единственный член его семьи, который попытался наладить с ним отношения после произошедшего в карьере.

— Джаред, — окликнул он.

Джаред был уже у двери, но он остановился и повернулся.

— Я лишь хотел поблагодарить тебя, — продолжил Эш неловко. — За хороший разговор. Я подумаю.

Джаред стоял у двери, обрамленный вырезанными из дерева знаками огнем и водой, как будто перед ним стоял выбор между молотом и наковальней, и впервые за многое время Эш смог сопереживать тому чувству, что охватило Джареда.

На мгновение он выглядел виноватым.

— Я никогда не отберу у тебя Ауример, — сказал Джаред. — Клянусь. Ты можешь верить мне.

Затем дверь, с выгравированными огнем и водой, закрылась за ним, а Эш прислушался к медленно удаляющимся шагам в каменных зала дома. Глава Десятая

Последние ресурсы

К тому времени, когда Кэми услышала скрип открывающейся входной двери и сразу же громкий папин голос, дети вновь были уложены в постель.

Голос звучал зло в такой пугающий манере, какой не звучал никогда прежде.

— Ты просто хотела защитить меня, и наших детей, и наш город.

— Да, — ответила мама.

— Поэтому значит ты лгала и лгала мне, думая, что так лучше, пока не нагромоздила столько лжи, что уже и не знала, как рассказать правду.

— Да, — вновь сказала мама с отчаянием в голосе.

— Я мог бы простить тебе любую ложь, — сказал папа, хотя его голос совсем не звучал прощающим. — Но её было столько. Ты не знала, как начать рассказывать правду? А я не знаю, как снова начать тебе доверять. В нашей жизни не было периодов, когда ты не лгала. Нам даже не к чему возвращаться.

Кэми начала украдкой спускаться по лестнице, стараясь ступать тихо и обойти все скрипучие места, пока не добралась туда, откуда ей был бы виден холл. Она видела тени своих родителей, черные на желтой стене, и находившиеся далеко друг от друга.

— Да расскажи я тебе, ты бы все равно ничего не смог сделать, — тихо сказала мама. — Я ошиблась, но я поступила так от того, что люблю тебя и наших детей.

— Не тебе было делать этот выбор! — воскликнул папа. — Они не только твои дети. Это наши дети. Вот, что имеется в виду, когда люди женятся. Мы обещаем друг другу принимать решения вместе. Я так и делал.

— Я знаю, что ты многим пожертвовал, чтобы вернуться в Разочарованный дол, когда я сказала тебе, что беременна Кэми, — нервно проговорила мама. — И до сего момента ты меня этим ни разу не попрекнул.

— Это не честно.

— Мне хотелось загладить вину перед тобой, я хотела сделать все правильно, — оправдывалась мама, голос которой менялся, возвращаясь к прежнему. Она пыталась успокоиться, пыталась объяснить, как все было. — Поэтому я согласилась на заклинание, и оно навредило Кэми. После этого я поняла, что никогда не смогу рассказать тебе. Я была уверена, что ты меня никогда не простишь.

— Ну что ж, — сказал папа. Его голос тоже изменился. — Наконец-то мы хоть в чем-то согласны друг с другом.

Они пошли в кухню. До Кэми доносился шум от их движений, и отсутствие шума, что было их разъяренным молчанием. Её рука все еще обнимала перила. Будто захват древесины могло принести какое-то успокоение. Будто её дом был выстроен только из дерева и камня. Она подумала об Ауример Хауз, куда к Лиллиан, по словам Анджелы, отправились люди, где они надеялись найти ответы.

Анджела еще сказала, что и Джаред там.

Нет. Она не собирается этого делать. Она собирается лечь в кровать и уснуть, а утром она уже сможет держать себя в руках. Утро вечера мудренее.

Кэми оторвала руку от перил. Она медленно побрела вверх по лестнице, в свою комнату. В завершении, она захлопнула за собой дверь, будто могла заставить весь мир снаружи замереть. Она легла на кровать, все еще одетая, и закрыла глаза, чтобы не видеть до сих пор полыхающий пожар. Сквозь закрытые веки в темноте мелькали красные полосы. Погружение в сон было сродни чувству, будто она сдавалась, словно она не могла выдержать свои мысли ни секундой дольше и воспользовалась забвением.

Но забвения не наступило. Вместо него она грезила водой и золотом, утоплением и сожжением, и вынести это было невозможно. Она грезила, что Джаред вновь вернулся к ей в голову, где она была совершенно уверенной в нем. Но все остальное в её сне было хаосом, да и неважным. Она была счастлива.

Кэми проснулась от резкого толчка в своем сознании, свернувшись калачиком на простынях. Каждый её мускул был напряжен и ныл.

Она вылезла из постели и закрыла окно. А потом обнаружила, что стоит на коленях и все её тело трясет. Она уткнулась лицом в ледяные подушки на подоконнике и протянула руку. Словно там было еще нечто, кроме ночного морозного воздуха, за что можно было ухватиться.

Кэми никогда не была такой как другие. Она никогда не плакала в одиночестве во сне. Это подавляло настолько, чтобы осознать — больше никогда не будет маломальского утешения. Она собиралась провести остаток своей жизни, как остальные люди, в ужасающем повседневном одиночестве, а она не знала, как с этим справится.

Она хотела пойти на что угодно, заключить любую сделку, лишь бы вернуть его.

Кэми поднялась спустя некоторое время длинной тьмы и спустилась по лестнице, а потом вышла за дверь, стараясь проделать это как можно тише. А потом она пустилась бежать, вдоль леса к тропинке, которая вела прямиком к Ауримеру.

Во всех окнах горел свет, холл был так сильно залит светом, что когда распахнулась дверь, все что Кэми могла разглядеть - это высокую фигуру с нимбом светлых волос.

— Кэми? — сказал Эш. Он удивился, увидев её, но и обрадовался.

— Джаред еще здесь? — спросила Кэми.

— Нет, — ответил Эш, после короткой паузы. — Но с ним все в порядке. Вообще-то, мы с ним хорошо поболтали. Что ты подумаешь о нас, если мы вместе пройдем через церемонию?

— Церемонию в Лужах Слез? — спросила Кэми. — Которую Лиллиан назвала опасной?

— Ага, — сказал Эш. — Я имею в виду, мы знаем, что это - важное решение. Но здесь есть над чем подумать. Это могло бы все изменить в городе. Слушай, а ты не хочешь прийти? — Он сделал небольшой шаг вперед. Ночной воздух провел своими морозными пальцами по волосам Кэми, но она оставалась там, где была.

— Это Джаред так сказал? Что это важное решение?

— И нам обоим нужно было как следует все обдумать, — добавил Эш.

— Как следует все обдумать? — эхом повторила Кэми громче ветра. — Джаред? Ты совсем его не знаешь, что ли? Если он говорит что-то приемлемое, или разумное или то, что можно отнести к разряду рациональности, это означает, что он нагло лжет! Что ты рассказал ему о церемонии?

Они таращились друг на друга мгновение ужасающей тишины.

— Я рассказал ему, как её пройти, — выдавил из себя наконец Эш.

Кэми развернулась и побежала прочь от огней Ауримера, вниз по дорожке, прямо в лес. Она слышала, как Эш позади неё захлопнул дверь и бросился следом.

* * *

Лед с инеем расписали ветви, создавая впечатление, что весь лес соткан из лунного света. Ветки блестели как сосульки в ночи. Все было острым серебром и тьмой. Этот лес когда-то был Кэминым: эти деревья зародились в её мыслях, которые ожили, наполнившись настоящим и ярким цветом. Эти деревья больше не были её лесом.

Кэми с трудом продиралась сквозь дебри мертвых листьев и повалившихся стволов деревьев, спотыкаясь и скользя. Визг и порхание бледных как призрак крыльев на фоне неба заставил её подпрыгнуть и посмотреть в верх. Она не сбавляла темпа, пока, тяжело дыша, не оказалась на поляне с Лужами слез. Она ухватилась за иву для поддержки. Кэми прислонилась лицом к стволу дерева, чувствуя, как кора царапает ей щеку, и так и стояла, взирая на воду и траву.

Трава вокруг воды была сломана и мертва, будто по земле черепками рассыпали расколотую металлическую паутину. Ветви ив, росших у озер, были голы, их очертания, отражавшиеся в морозно-матовой водной глади напоминали кружево. Небольшое водное пространство было донельзя серебристым и тихим. На мгновение Кэми подумала, что все хорошо.

А потом она увидела какие-то скомканные очертания на краю озера. Она бросилась у тому месту, приземлилась на колени в траву в инее, и дотронулась еще до теплой кожаной куртки Джареда.

Кэми всхлипнула и увидела облако её дыхания в виде дракона, устремившегося в небо. Возле ивы показался бледный и ошарашенный Эш.

— Лед на озере не сломан, — сказала она, и услышала как её собственный голос надломился.

— И не должен, — ответил Эш. — Суть церемонии заключается в том, чтобы стать одной их стихий, контролирующих характер. Если он вошел в озера, он должен был пройти без ряби. Или не разбив льда.

Кэми подумалось, что так иди иначе Джареда всегда тянуло к этим озерам, как тогда, когда он узнал правду о том, что такое их связь, он нырнул в одной из них. Тогда он нарушил целостность поверхности озер. Тогда в нем было больше человеческого, чтобы сделать это, и ей пришлось спасать его.

— Как нам его остановить? — прошептал Эш.

— Начну с того, что скажу: «К черту все», — объявила Кэми, и бросилась за камнем лес. Эш наблюдал за ней, находясь, в явном замешательстве, но она не обращала на него никакого внимания, а искала камень. Найдя его, она кинула камень со всей силой, на которую была способна.

Лед разбился, став тонущими осколками серебристых бликов в черной воде.

Ночью вода была непрозрачной: Кэми не могла разглядеть Джареда, она вообще ничего не могла разглядеть, хотя она стояла на коленях возле Куртки Джареда и шарила руками в воде, опустив их по локоть. Холод жег кожу, и она выдернула руки, задыхаясь от боли.

— Кэми, — прошептал Эш. Его голос был напуганным. А еще его голос звучал так, будто принадлежал ночному миру, естественно, как шелест крыльев или птичий щебет, в то время как её - нарушал тишину. Когда он двинулся вперед и по направлению к ней, она увидела, как вписывается он в лес, худощавый и бледный, подобно зимним деревьям.

— Он там, — прошептала в ответ Кэми.

— Да, он там, — сказал Эш, присев на корточках напротив неё возле озера. — Но тебе до него не добраться.

— Я всегда и везде до него доберусь, — сказала ему Кэми. — А ты чародей. Сделай что-нибудь! Колдуй!

— Тебе надо быть поконкретнее!

Кэми уставилась на него.

— Ты сказал о...становление единым со стихиями. Но он не перестанет существовать. Он там. Он просто...на другой стихийной длине волны. Проекция. Что-то типа того.

В тени скользящих за перешептывающимися листьями, через стеклянный мрак можно было разглядеть Джареда. Она смогла дотянуться до него через океан: значит дотянется до него и сейчас.

— Ты не понимаешь, — с безнадежностью в голосе сказал Эш.

— Я понимаю вот что, — сказала Кэми. — Думай о том, где он, представь мысленно, и приблизь. Открой мне дверцу, или Богом клянусь, я пойду на пролом. — Она поднялась и протянула руку через озеро к Эшу, пальцы которого неожиданно крепко переплелись с её.

Его глаза округлились.

— Что ты собираешься делать?

— Я иду за ним, — сказала Кэми. — Не отпускай мою руку. — Она крепче вцепилась в его руку и прыгнула в озеро.

Это было сродни падению в ночное небо. Она чувствовала, будто проваливается в морские сажени безвоздушной пустоты, теряясь окончательно и бесповоротно.

Рука Эша продолжала крепко держать её, однако она приказала каждой мышце — Не отпускать! Она зачерпнула свободной рукой черноту вокруг себя. Кожа горела от холода, а легкие жег недостаток кислорода. Это был кошмар, жаждущих поглотить ее всю, но, если Джаред был здесь, какая-то часть ее могла выжить. Она не собиралась сдаваться до тех пор, пока это место не отдаст то, что принадлежало ей.

Она вновь и вновь шарила рукой, но пальцы ничего не находили, а затем она жадно вцепилась в это ничто. Она продолжала искать: однажды она уже вытащила его из этого озера, однажды она уже не дала ему утонуть, спасла его. Перед её мысленным взором всплывали обрывки памяти, и Кэми ощутила, что только сложив их вместе, сможет понять, как вытащить его.

За исключением того, что она не знала как. Все, что она знала - она не сдавалась. Тьма уничтожала её, но она заставила мысль о том, что Джареда необходимо найти, своим последним лучиком и была ведомой ею, пока и этот свет не ослаб и погас.

Кэми вновь почувствовала свои пальцы, когда ощутила, как по ним провела другая рука, и она точно знала, кому эта рука принадлежала. Она схватила её и держалась за неё изо всех сил. Переплетя свои пальцы с его — она не знала утонут ли они вместе или спасутся. Она повисла на нем и зависла в этом пространстве, оцепенело и почти довольная.

А потом она принялась выталкивать их из воды, сантиметр за болезненным сантиметром. Когда она добралась до поверхности, её губы раскрылись, и она сделала вдох воздуха вперемешку с водой. Она закашлялась. А еще она держалась так сильно за обоих мальчиков, что у неё возникло такое ощущение, будто её пальцы вот-вот сломаются.

Эш говорил что-то, бормоча слова ужаса и облегчения, когда помогал Кэми выбраться из воды. Она стояла на коленях в холодной грязи, и чувствовала руки Эша сквозь, вымокший насквозь, материал своей рубашки.

— Помоги, — хрипло сказала она, расцепляя их побелевшие пальцы и вновь погружая, уже свободную руку в воду.

И Эш потянулся к воде, чтобы схватить Джареда за футболку. Вместе они вытянули его из озера и уложили на, залитую белым лунным светом, изломанную траву.

Джаред лежал будто мертвый. Должно быть он и правда мертв, осознала Кэми.

Крошечные золотые линии его ресниц поцеловал мороз. Его волосы на её коленях обнимали кристаллики льда. Но он все еще держался за её руку, уверенно и сильно.

— Джаред, — сказала Кэми, отчаянным и приказным тоном.

Неожиданно Джаред открыл глаза. Они были бледнее прежнего, белые и коварные, как зимний лед, который она разбила, чтобы добраться до него.

Джаред, ты меня слышишь? Как долго ты там пробыл?

Губы Джареда шевельнулись, пытаясь произнести её имя. Капли воды упали на его лицо, чертя серебристую дорожку на его лице. Кэми не могла понять, то ли это капает озерная вода, то ли её слезы.

Она склонилась над ним, когда он задрожал в её руках и начал дышать, словно снова став человеком, судорожными вздохами, будто пробовал жизнь на вкус.

— Ты не можешь больше себя так вести, — свирепо сказала ему Кэми. — Ты не можешь продолжать этот идиотизм.

И словно в ответ на её вопрос, у них над головами сверкнула молния. Что ничего не изменится, что он так и останется незнакомцем, горе-чародеем, и что возможно, он никогда не был кем-то большим.

Свет молний отбелил весь мир, заставив озера превратиться в бриллианты. Капли воды на лице, на бледной линии его обнаженного горла, мерцали как битое стекло.

Кэми прикрыла глаза дрожащей рукой и подумала: Я больше не могу себя так вести. Я не могу продолжать этот идиотизм.

Часть III

ВЫСТРАИВАНИЕ КУРСА

...тайна в безмолвной долине живет

Громы греметь там и темень вольны;

Свет там играет, а ветер поет,

Страха все ночи единым полны.

— Руперт Брук

Глава Одиннадцатая

Капля крови, слеза одна

Кэми и Эш помогли Джареду вернуться в Ауример, когда раннее утро затопило небо бледным, болезненным светом, заставляя лес и даже Ауример выглядеть серыми, как пепел.

Дверь открыла Лиллиан. Когда она увидела Джареда повисшего между ними, струйки воды с мокрых волос стекали по его лицу, словно слезы, Кэми увидела, что и она стала белой, как Джаред.

Она распахнула дверь шире, придерживая её побелевшими пальцами. Они пересекли холл и были уже на полпути вверх по лестнице, когда она заговорила.

— Я передумала, — сказала Лиллиан, все еще находясь у открытой двери, спиной к ним. — Я не хочу, чтобы ни один из вас, глупых детей, проходил церемонию. Вы слишком молоды и преступно глупы, чтобы помогать мне. Я смогу управиться сама.

— Мама, — произнес Эш. Он находился с другого боку Джареда, и Кэми не могла видеть выражение его лица.

— Никаких мама, Эш, — отрезала Лиллиан. — Не спорь со мной. Это самое малое, что ты можешь сделать. Все решено, понятно? Конец разговору.

Они поместили Джареда в его комнату. Эш ушел, чтобы раздобыть какую-нибудь его одежду. Пока он ходил, Кэми с трудом устроила Джареда на подушках и стащила с него промокшую насквозь футболку. Он всем своим весом прислонился к ней, и она попыталась удержать его, положив одну руку ему на шею, а другую на живот, чувствуя, как сокращаются его мышцы. Он что-то пробормотал ей в волосы. И у неё ушло несколько мгновений, чтобы узнать собственное имя.

— Что? — прошептала она в ответ. Её хотелось удержать его, но он больше не был частью неё. Она не могла притворяться в обратном.

Он пробормотал:

— Сделай так, чтоб это прекратилось.

Эш вернулся. Кэми смахнула лист с плеча Джареда, и это было последний жест, который она позволила себе, перед уходом.

Кэми написала Анджеле и перенесла встречу с Ржавым на завтра. Она пошла домой и обнаружила отца, спящим на софе. Она поднялась наверх по лестнице сонного царства своего дома и забралась в свою холодную постель. Когда она проснулась, был уже вечер, и она позвонила Эшу. Тот рассказал, что комната Джареда пуста; в кровати похоже никто не спал, и вообще складывалось такое впечатление, будто его и не было в Ауример Хауз.

Кэми сидела, уставившись на телефон в своей руке. Голос Лиллиан, говорящий, что все кончено, продолжал эхом отдаваться в её мыслях.

* * *

В четверг утром Кэми привела с отцом своих братьев в школу. Отец пытался вырвать свою ладонь из хватки Тена.

— А ты не пойдешь? — спросил папа.

Кэми помедлила, потому что:

— Я прогуливаю! — никогда не было хорошей новостью, чтобы поделиться ею с родителями. Хотя, ситуация была из ряда вон, прямо скажем, и отец наверняка бы написал объяснительную Кэми «Прошу освободить мою дочь по причине наплыва в город чародеев». Она взглянула на отца.

Он был молод для отца, и прежде ей всегда казался слишком молодым, беззаботным и спокойным. Сегодня его лицо выглядело старше. Кэми задумалась, а не отразилась ли на её лице её собственная темная ночь.

— Ты надеялась поговорить со мной? — спросил папа, прежде чем она успела ответить на его первый вопрос. — Прости, родная. Я не могу поговорить с тобой прямо сейчас. Я просто не знаю что сказать.

Прежде Кэми не приходило в голову, что папа мог винить и её за хранение от него секретов. Возможность остаться без его любви потрясло её так, что она не могла говорить.

Папа кивнул ей, будто они были просто знакомыми, которые встретились на улице, а потом Кэми наблюдала как он уходит по направлению дома и леса. Все деревья казались голыми и одинокими, как выброшенные кости. Она подождала, пока он совсем не исчез из виду, а потом отправилась на Главную улицу, в квартиру над продуктовым магазином Хэнли, которую снимал Ржавый, на занятия по самообороне.

Тренажерка Ржавого не значила для него столько, сколько для неё значила её штаб-квартира. Тренажерку составляли две небольшие комнаты, выкрашенные неприглядный бирюзовый оттенок, и попасть туда можно было, поднявшись по маленькой темной лестницы из продуктового магазина. Ржавый заявлял, что городские дамочки довольно часто прерывали свои занятия покупками и поднимались наверх, чтобы полюбоваться через дверь (которая состояла из стекла и рабицы) его мужественным видом.

Прямо сейчас в темноте был виден квадрат света. В тренажерке горел свет. Кэми бодро шагала по улицам, кивая встречающимся по дороге знакомым людям, ведя себя абсолютно естественно, не прикладывая особых усилий. Кэми была удивлена мысли, что не выдержит, столкнись она с собственными друзьями.

Она присела на верхнюю ступеньку и расплакалась, думая о своих маме с папой, и о доме, что она даже не предполагала, как правда может оказаться губительна для их дома, что дом может перестать быть кровом. Она плакала, думая о Джареде подо льдом, она плакала об одиночестве, в котором осталась.

Она плакала тихо, прижав ладони к глазам, и её слезы стали почти облегчением. Вот она такая как есть, одинокая и несчастная, и она все еще собиралась войти в тренажерку и сделать то, что должна. Она гадала, кем же она была без Джареда, лишенная его поддержки рассчитывающая только на себя. Она боялась, что сломается, если её сердце будет разбито, но она не сломалась. Она все потеряла, но не растерялась. А вот это похоже чего-то да стоит.

До Кэми донесся звук захлопывающейся двери. Она спешно вытерла глаза рукавом, но скорость топота шагов оказалась быстрее: она едва успела вытереть один глаз, а у её ног на коленях уже стоял Ржавый.

Это был привычный Ржавый: спортивная сумка, перекинутая через плечо, растрепанные волосы и розовая футболка с надписью: «Я СЛИШКОМ КРАСИВА, ЧТОБЫ ДЕЛАТЬ ДОМАШКУ». Однако, выражение его лица было непривычным.

— Кэми, — сказал он, и голос его тоже звучал по-другому. — Ты плачешь? — Ржавый стоял на коленях и смотрел ей в лицо. Карие глаза ясные и серьезные. Он поднес руку к ее лицу, и его пальцы схватили слезу.

— Я просто... — отпрянув от него, почувствовав неловкость. — Ничего. Я в порядке.

— Ты не в порядке! — возразил Ржавый. — Ты плачешь. Иди сюда.

— Да нет, правда, — сказала Кэми, мягко отталкивая его. Она улыбнулась ему, и провела рукавом по лицу, вытирая уголки глаз. — Я в норме. Все хорошо. Не суетись. Нам нужно войти внутрь.

Ржавый продолжал держать её за плечо, его порыв взять её на руки тут же был отвергнут, но было очевидно, что он еще не готов был её отпустить.

Кэми отвернулась, надвинув ремень рюкзака на плечо.

— Поверить не могу, что говорю это, но...сбавь обороты, Ржавый.

Он встал, и она посмотрела на него снизу вверх. На этот раз её улыбка вышла более естественной. Ржавый не улыбнулся в ответ.

— Ладно, — сказал он. — Ты в порядке. Все в порядке. Круть.

Он шагал вверх по ступенькам мимо нее, и распахнулась дверь с такой силой, что та все еще стояла открытой, когда Кэми последовал за ним. В помещение не было стульев, поэтому все сидели на матах. Глаза Эша уставились на дверь; что он, что Холли, оба выглядели слегка обеспокоенными. Анджела сидела и старалась не дремать. Она облачилась в солнцезащитные очки и ироническую улыбку, алого цвета. Джаред стоял, прислонившись, к стене.

Кэми сделала глубокий вдох и заставила себя присоединиться к остальным. Ржавый одним быстрым движением оказался на другом конце комнаты.

Кэми знала, это сидело у неё где-то в подсознание, что Ржавый был высоким и сильным. Она так привыкла к этому факту и к его провалам в пароксизмы безделья, что никогда по-настоящему не задумывалась над этим. Однако, теперь же, она видела, как Ржавый приблизился к Джареду, и что он оказался еще выше ростом и шире в плечах, чем Джаред.

Джаред наклонил голову, будто тоже это заметил. Он выглядел вроде как заинтересован - что будет дальше.

— Вообще-то, я довольно долго ждал, чтобы сделать это, — объявил Ржавый и ударил Джареда в лицо.

Эш с Холли вскочили. Анджела выпрямилась и стянула с лица солнцезащитные очки, её губы разъехались в удивленной улыбке.

Джаред отшатнулся назад, но стена не дала ему упасть. Через мгновение он поднял глаза и спустя еще одно мгновение, после того как на его лице мелькнула окровавленная улыбка, он бросился на Ржавого.

Джаред с Ржавым почти одновременно повалились на пол. Шлепок плоти и костей о дерево заставил Кэми стиснуть зубы. Джаред вздрагивал каждый раз перед очередным ударом Ржавого, но и он отвечал тем же Ржавому. Жестокий водоворот, в котором Ржавый должен израсходовать всю свою энергию на то, чтобы сдержать его Кэми не думала, что Ржавый успел заметить, как был напуган Джаред.

Джаред попытался ударить Ржавого головой о стену. Ржавый отбросил того к двери, да так молниеносно, что Кэми едва успела увернуться, и бросок был такой силы, что она испугалась, как бы они не разбили стекло.

А потом Джаред вновь оказался на полу, а Ржавому удалось пригвоздить запястья Джареда поверх его головы. Он опустился на колени и покачал головой, словно разочарованный дедушка, когда Джаред зарычал на него. Джаред впился зубами в запястье Ржавого и сумел, откатившись, высвободиться, и поднялся на ноги, снова сжав руку в кулак. Ржавый ударил в живот и Кэми увидела, как Джаред вновь дрогнул.

Кэми бросила сбоку свою школьную сумку.

— Анджела, помоги мне! — выкрикнула она. Она запрыгнула Ржавому на спину, вцепилась ему в волосы и потянула его голову назад. — Прекрати. Прекрати! Я тебя покалечу...ты же знаешь, за мной не заржавеет!

Анджела уселась на спину Джареду, еще до того, как Кэми умолкла, хватая его за запястье, готовая согнуть его, чтобы причинить боль. Джаред сбросил её, бросившись, с трудом переставляя ноги, к двери. Он сильно врезался плечом и поморщился от боли, оскалив окровавленные зубы.

— Не прикасайся ко мне, — сказал он хриплым голосом.

— Да не ссы ты, — ответила Анджела. — Ржавый, уймись. Ты каким местом думаешь, вообще?

— Кэми плакала из-за него.

Кэми резко отпустила Ржавого и толкнула.

— Нет, не из-за него.

— Ты плакала? — спросил Джаред. Его голос был хриплым от крови и боли, которую Кэми не могла расшифровать, но ей показалось, что эта боль другая.

— Это не имеет к тебе никакого отношения, — огрызнулась Кэми, и уставилась на Ржавого. Она чувствовала, что немилосердна по всем направлениям.

— Но почему ты тогда...

— Что ты сделал, сознавайся? — требовательно спросила Анджела у Джареда.

— Да ничего я не делал! — взорвался Джаред. — Я только и пытаюсь делать то, что она хочет!

— Ах ты мой долбанный герой, — фыркнула Кэми.

Джаред бросил на неё короткий взгляд, полный горечи. Кэми в ответ взглянула с интересом, а потом отвернулась, прижимая руки ко лбу, словно у неё была возможность влезть в свою черепную коробку и привести все мысли там в порядок. У неё были цели, которые она собиралась достичь; а драки между собой ни к чему не приведут.

— Ты сказала, — демонстрируя всю свою добродетель, сказал Ржавый, — чтобы я научил всех защищаться.

— Ах, это ты этим сейчас занимался? — поинтересовался Джаред, вытирая окровавленный рот. — Учил?

— У вас должна быть твердой рука, — серьезно ответил Ржавый. — Вот так вы и учитесь. Я очень предан своему ремеслу. И я не планировал, чтобы наш первый урок вышел из-под контроля. Это твоя вина. У тебя вообще нет никакого понятия о том, что такое боевая техника. Ты просто старался колотить меня чем ни попадя. Вот почему я и дальше буду сторониться блондинов. Порочные создания.

— Есть у меня техника, — проинформировал его Джаред. — Это малоизвестная дисциплина, известная как «победа».

— А может мы все-таки попроб...

— А может вы все здесь попробуете заткнуться, сесть и послушать меня, а? — спросила Кэми. — Никому нельзя никого бить, пока я не расскажу о своих планах.

— А ты мне тут не начальница, — пробормотал Ржавый.

— А вот тут ты очень ошибаешься, — сказала Кэми. — Я еще какая начальница тебе. Я открыла Пронырливого Паркера, я узнала про чародеев, и я начала расследование, а ты теперь часть моей команды. Или нет. — Она бросила на Джареда еще один мрачный взгляд. — Есть возражения?

— Да, вообще-то, у меня полным-полно их, — сказал Джаред. — В ассортименте. Выбирай любой. Но что до сказанного - нет.

— Вот и славно, — отозвалась Кэми. — Рада, что все успокоились. Спасибо, что пришли. Давайте обсудим наши планы.

Эш похоже все еще опасался насилия, но тем не менее поднял руку и выступил:

— А я думал, что моя мама взяла бразды правления в свои руки.

Похоже точно так же думал весь город: что Лиллиан сама все сделает. Анджела сказала, что она даже мэра отправила домой, будто тот был маленьким мальчиком. Кэми никак не могла взять в толк, почему никого не страшила сама мысль отдать свою жизнь в руки чародея.

— Дельное замечание, — сказала Кэми. — Лиллиан очень четко дала понять, что не нуждается в нашей помощи. Но мы не будем просто сидеть сложа руки.

Эш снова поднял руку.

— А ты вообще сидела когда-нибудь сложа руки?

Кэми усмехнулась ему и была вознаграждена одной из его замечательных улыбок.

— Это скучно. Что же такое жизнь — свобода и стремление к приключениям?

— Стремление к счастью? — продолжил Эш.

На что Кэми ответила:

— Это то же самое. — Она оглядела комнату. Похоже все были готовы слушать. — Чародеи используют кровь, волосы и имущество, чтобы творить заклинания. Они персонализируют заклинания: это делает заклинание сильнее. И они могут защитить людей. Эш сказал мне, что Лиллиан использовала волосы Роба и Розалинды, чтобы защитить от них Ауример.

— Если они не смогут использовать магию против нас, — просияла Анджела, — значит, мы сможем сразиться с ними.

Теперь просияла Кэми.

— Вот именно.

— Только у нас тут маленькая проблемка образовалась, — продолжила Анджела. — Не хочется мне бросать тень на все твои чаяния и мечты, что, однако, я делаю, ибо я та, кто я есть, а именно разрушительница грез. Мы не можем гоняться по округе с ножницами за людьми, в попытке отрезать у них пучок волос. Как и не можем набрасываться на людей, дабы высосать у них немного крови, что скорее всего приветствовалось бы, если конечно у кого-нибудь из нас где-нибудь не завалялись очень тревожащие психику фетешистские прибамбасы.

Анджела наклонилась к Холли и игриво ту шлепнула; Холли отпрянула от неё, будто Анджела была змеей. Анджела не перестала улыбаться, но её улыбка помрачнела.

— Вот, видишь.

Кэми бросила продолжать лекцию и присела на мат рядом с Анджелой.

— Не валяй дурака, — сказала она. — Я не хочу, чтобы мы гонялись за людьми с ножницами. И не хочу, чтобы мы их кусали. Я всего лишь хочу украсть их личные вещи.

Наступила тишина.

— Это сравнительно законно, — защищаясь, сказала Кэми.

— Воровство во имя справедливости — это же прекрасно, — вмешался Джаред. — Мы будем типа Робинов Гудов. Кради у богатых, бей им в морду. Я почти уверен, что поговорка звучала именно так.

Когда он говорил, Кэми автоматически перевела на него взгляд. Рот у него был избит, а его улыбка как всегда была маленькой, почти тайной, будто он не собирался ни с кем ею делиться. Она даже не была уверена — улыбается ли он, но ей очень захотелось улыбнуться ему в ответ. Но она этого не сделала. Она отвела взгляд.

— От Роба и Розалинды остались вещи в Ауримере, которыми мы можем воспользоваться. У меня есть список людей, которые, как нам наверняка известно, являются чародеями, и список всех приезжих в Разочарованный дол. И нам придется понаблюдать за остальными. — Кэми перестала говорить и оглядела помещение. — Итак, уточню: план — шпионаж, воровство и насилие. Все в деле?

Все согласились.

— Чудненько, тогда мы можем начать тренировку по самообороне, — сказала Кэми. — Мы не можем чародействовать, поэтому Лиллиан считает нас бесполезными. И что же нам тогда остается — научиться зачищаться и защищать других, и доказать ей, что она ошибается. Так что все за дело. Анджела ты в паре с Холли.

Анджела порицающе посмотрела на Кэми. Кэми проигнорировала этот взгляд: она посчитала, что Анджела с Холли могут использовать эту возможность, чтобы поговорить.

— Джаред, — произнесла Кэми. Он посмотрел на неё. Каждый раз, когда она смотрела на него, все, что она видела так это, как он выглядел на разбитом льду Луж Слез. Она видела молнию, заполняющую воду, и его белое застывшее лицо.

— Ты с Ржавым, — сказала она. — А я с Эшем.

* * *

Я не хочу причинить тебе боль, — сказал Эш.

— У тебя и не выйдет, гарантирую, — приободрила его Кэми. — Но было бы неплохо, если бы ты хотя бы попытался. Представь, вот я стою одна-одинешенька в темном глухом переулке. Подойди ко мне сзади и схвати меня.

Кэми повернулась к Эшу спиной и спустя мгновение она почувствовала его руки на плече и талии. Это, вероятно, было самым джентльменским нападением. Это было больше похоже на бальный танец, в который Кэми попала нечаянно обернувшись.

Кэми эффектно ткнула его локтем в живот, схватила за запястье, вывернула ему руку и поднесла ребро ладони к его теплой коже горла.

Эш посмотрел на неё снизу в верх, его лицо было пораженным и открытым. Он выглядел уязвимым. Он был ужасно привлекательным, хотя она знала, что это, по крайней мере, частично - фасад.

— Извини, — сказал Эш. — Я не очень-то в этом хорош.

— Это так несправедливо, что тебе достался приятный экземпляр, — сказал Ржавый.

Кэми усмехнулась, тряхнула головой, и не подумав спросила:

— Хочешь махнуться?

Джаред замер. Ржавый с тревогой взглянул на него, ожидая очередной подвох. Джаред просто повернул лицо и смотрел на Кэми с того места на полу, где лежал.

— Спорим, я смогу вынудить Эша ударить меня, — предложил он.

Ржавый скатился с него и присел на мат, вытирая лоб.

— Ты невероятно бесишь, как тебе не разрешить-то, — сказал он. — Это редкий дар. Вперед. Это означает, что со мной в пару встает Кэмбридж.

Ржавый одарил Джареда сладкой улыбочкой. Джаред проигнорировал его, и одним движением перекатился на мате и поднялся на ноги.

— Пошли, — сказал он Эшу, кивнув головой в направление двери и пошел в следующую комнату.

Эш недоверчиво огляделся по сторонам, но ни найдя ни в ком поддержку и с опаской поплелся за Джаредом.

— Очень показушно, — сказала Кэми Ржавому.

— Я так понимаю, ты просто очумела от моей брутальности? — поинтересовался Ржавый.

— Ну да, — сказала Кэми. — Это ж очевидно. Но вот всем остальным...

— Не, не, не, давай поговорим об этом, — уговаривал Ржавый, и подошел к водяному фонтанчику, чтобы сполоснуть лицо и подставить голову под струю.

Кэми скрестила на груди руки и с прищуром уставилась на него.

— Я хочу кого-нибудь ударить, - сказала она. — Или мне придется врезать себе.

— Заметано, — сказал Ржавый.

Кэми заколебалась.

— Ты в порядке? Это на тебя не похоже.

— Вполне возможно, Кэмбридж, — предположил Ржавый, подходя к ней спиной от фонтанчика, — ты меня знаешь не так хорошо, как тебе кажется.

Глава Двенадцатая

Капля крови, что вам дорога

Вторая комната была намного меньше предыдущей. И в ней не было матов.

Эш обнаружил, что пялится на Джареда. Его рот кровоточил, вчера он чуть было не попрощался с жизнью, а сейчас, казалось, был навеселе, как будто он планировал не просто попробовать расстаться с жизнью, а довести это дело до конца. Эш не имел представления как реагировать на это.

— Ты не должен был приходить за мной, — сказал Джаред.

— Поверь мне, я даже и не собирался, — ответил Эш. — Я не имел представления о том, что ты замышлял. Это Кэми обо всем догадалась.

Джаред уставился на него.

—Теперь я буду жить. И, возможно, отберу у тебя Ауример.

— Тебе он не нужен. Ты так сказал.

— Но я, возможно, захочу досадить тебе, — выпалил Джаред. — Ты разве не зол? Черт возьми, посмотри на меня. Я скинул собственного отца с лестницы. Я свернул ему шею. Я целое лето жил на улице, как какой-то мусор. Моя мать хотела оставить меня там. А твоя мама считает, что я буду лучшим лидером, чем ты. Она считает, что ты ничего не стоишь. Она думает, что ты бесполезен.

Эш набросился на него. Он лишь хотел заставить Джареда замолчать, вот и все. Его чуть не стошнило, когда боль взорвалась в его костяшках пальцев.

Когда Джаред улыбнулся, его зубы были окрашены свежей алой кровью.

— Разве ты меня не ненавидишь? — потребовал он. — Я бы себя ненавидел.

— Ты пытался утопиться, — сказал Эш. — Ты, кажется, и так уже достаточно ненавидишь себя.

Он подумал о Джареде, затерявшемся во льду, сделал глубокий вдох и опустил кулаки.

— Но я не ненавижу тебя. Я был бы не против, если бы мы смогли найти способ поладить.

— Ладно. — Джаред вскинул брови. — Мы ведь это и пытаемся сделать, разве нет?

Эш почувствовал что-то неладное.

— Избивая друг друга?

— Нет, — сказал Джаред и ухмыльнулся. — Хотя мне нравится эта часть, а тебе?

— Нет, если под словом «нравится» ты подразумеваешь наслаждение процессом, — ответил Эш.

Джаред снова улыбнулся, но рот его был закрыт и Эш больше не видел его окровавленные зубы, и облокотился о стену.

— Я на ее стороне, — сказал Джаред. — И если ты тоже на ее стороне, то мы и так уже работаем вместе.

Не на это надеялся Эш и не это он имел в виду, но они впервые с его двоюродным братом пришли к согласию. Не нужно было уточнять, о ком говорит Джаред, или почему Джаред настолько хотел ударить его.

Кэми улыбалась ему, постоянно смотрела в его сторону, выбрала для тренировки его и согласилась прикрывать его спину. Она, возможно, и спасла Джареда, но она практически не смотрела на него.

Кэми выбрала Эша.

* * *

Кэми с Ржавым тренировались в ударах с полчаса, пока Холли с Анджелой пытались применять какие-то навыки самообороны, но у них ничего не получалось.

— Давай ты нападешь на меня, — раздраженно предложила Анджела. — И я покажу тебе как это делается.

Она повернулась к Холли спиной, а Холли на мгновение засомневалась, в её глазах читалась пугливость.

— Просто схвати меня рукой за шею, — начала Анджела.

— Ты не должна говорить так, будто... — начала Холли.

Анджела повернулась к ней лицом.

— А что, если так? - спросила она. - Что если ты перестанешь вести себя, будто я заразная?

Она резко развернулась, подняла свои очки и сумку с пола, а затем выбежала, унося за собой каскад черных волос и красного шелка.

Кэми заметила Джареда и Эша, стоящих возле двери соседней комнаты и наблюдающих за уходом Анджелы, казалось, они не понимали происходящего. Они озадачились еще сильнее, когда Холли закрыла рот рукой и также выбежала из комнаты.

— Отличная тренировка, народ, — сказал наконец Ржавый. — Обучение прошло легко и непринужденно, эмоциональный катарсис был тяжелым, и благодаря Джареду, я думаю, что мне нужен укол от бешенства, но кто знает.

Он начал сворачивать маты в угол комнаты.

Кэми подобрала свою сумку и направилась к двери, а затем и вниз по ступенькам, где Эш нагнал ее.

— Что это было? — спросил Эш.

— Не твое дело, — уверенно сказала Кэми.

— Похоже, что... — Эш замолчал и оглянулся через плечо, глядя вверх на ступеньки.

Кэми проследила за его взглядом и увидела Джареда, идущим за ними. Джаред слегка кивнул, подтверждая, что тоже об этом подумал.

— Ого, Анджела и Холли, — сказал Эш, в его голосе звучало благоговение. — Сексуально.

— Прости, что с тобой? — потребовала Кэми. - Сексуальная жизнь других людей — не спорт по телеку.

Эш остановился.

— Конечно, — сказал он. — Но...

— Нет! — воскликнула Кэми. — Никаких но. Ты сейчас говоришь о моей лучшей подруге. Твоей первой реакцией не должно было быть слово «сексуально».

— Это не оскорбление, — запротестовал Эш.

— Ох, ладно, — сказала Кэми. — В таком случае, дай-ка мне минутку. Я представляю тебя и Джареда. Голыми. Обнимающимися.

Последовала пауза.

Затем Джаред сказал:

— Ты же знаешь, что он скорее всего мой сводный брат.

— Мне наплевать, — проинформировала его Кэми. — Для меня вы всего лишь секс-объекты, которые я выбрала, чтобы представлять ваши случайные связи. Ох, вот снова, посмотрите-ка, перед своим мысленным взором я вижу лишь кожу Либернов. Мужские стоны наполняют воздух, хриплые и...

— Перестань, — сказал Эш слабым голосом. — Так не честно.

Позади них смеялся Джаред. Кэми оглянулась и поймала его взгляд, на этот раз ей захотелось улыбнуться в ответ, как будто веселье все еще могло путешествовать между ними, как искра.

— Эш прав, это совершенно несправедливо, — сказал ей Джаред. — Но, если ты настаиваешь...

— О, да, настаиваю, — заверила его Кэми.

— Тогда я настаиваю на связи со Ржавым, вместо Эша. Хотя бы на это ты можешь пойти.

— Фу, — запротестовал Эш. — Ребята, перестаньте.

— А она права, — вежливо сказал Джаред. — Я признаю за ней право так говорить. Но рассматривая альтернативу, я хочу Ржавого.

Эш поразмыслил над этим.

— Хорошо, я тоже за Ржавого.

Они обернулись на звук открывающейся двери у них за спинами, и взглянули вверх по ступенькам, где стоял Ржавый, приподняв бровь.

— Мальчики, не ссорьтесь, — мягко сделал замечание он. — Вокруг полно Ржавых.

Эш выглядел униженным. Кэми разразилась смехом.

— Так что, — сказал Эш. — Можно я провожу тебя? Прости, если ты хотела бы, чтобы я спросил об этом Ржавого.

Кэми взглянула на Джареда. Казалось, его вопрос совершенно не задел, как будто он вообще не слышал его. Она оценила то, что Эш вызвался пройтись с ней, а не провести ее, как пуделя. Сегодня ей с такой легкостью удавалось смотреть на Эша и улыбаться ему. В этом не было боли, конечно же, эти отношения были здоровыми.

Она достигла конца лестницы. Эш протянул руку, чтобы помочь ей, и она приняла её.

* * *

Вечерело, а воздух был настолько прохладным, что пробирал до самых костей. Свет заходящего солнца серебрил поля, так будто на дворе уже выпал снег. Кэми была уверена, что в скором времени так и будет.

Эш предложил Кэми свою кожаную куртку, пока они прогуливались. Она приняла её, так как это было единственным разумным решением: на ней была надета лишь черная вязаная кофточка с короткими рукавами, на которой было нарисовано красное сердце, пронизанное стрелой. Когда она надевала куртку, то подумала о том, как пыталась забраться под неё, когда целовала его. Она плотнее закуталась в воротник, чтобы скрыть свои горящие щеки.

Кэми стало интересно попробует ли он поцеловать её снова. Хотела бы ли она этого? Возможно, да. Возможно, это бы успокоило её на время, когда её город и дом разваливался на части.

Она так сосредоточилась на том, чтобы не смотреть в его сторону, так что не заметила, как напрягся Эш. Затем она перевела своё внимание на улицу перед собой, на ряд домов с из квадратными серебряными окнами и на их двери...черные полосы, блестящие в темноте.

— Что происходит? — потребовала Кэми.

Прежде чем Эш смог ответить, она вспомнила, а затем побежала быстрее, что даже Эш не мог поспеть за ней, вниз по зимнему-бледной улице и выбежала на дорогу, которая вела к её дому и вдоль которой выстроились серебряные скелеты деревьев.

Она стояла перед своими воротами, такими знакомыми, милыми и крепкими на вид, и перед воротами она увидела наклонившеюся фигуру.

Кэми шагнула вперед. При звуках её шагов фигура подняла глаза. В лунном свете лицо её матери сияло, а руки её мерцали все той же чернотой, что коснулась каждой двери в городе Кэми.

Я верю, что все вы будете разумными, сказал Роб. Я буду ожидать знаков.

Кровь покрывала их дома, знак подчинения, о котором и говорил Роб. Знак того, что город готов сотрудничать с чародеями и их требованиями.

— Не надо, — сказала мама дрожащим голосом. — Не смотри на меня так. Это ради твоих братьев.

Голос Кэми был скрипучим, как клочок бумаги в дрожащих руках мамы.

— Ты думаешь, что таким способом сможешь защитить их?

— Другого способа я не знаю, — прошептала её мама. Её мама и так уже пожертвовала с одним ребенком ради чародея. Немного крови на воротах не должно было стать сюрпризом.

Кэми открыла ворота, пролезла в проем мимо матери и побежала в дом, а потом наверх, в свою комнату, будто гонимая ночными кошмарами. У неё возникло такое чувство, будто и она была помечена вместо дома: она ощутила слабость от того, что хотела владеть хоть толикой волшебства, и что не могла обуздать свое желание. Она лежала в постели пока дом и ночь все еще окружали её, а потом она тихонько спустилась и стала заполнять ведро водой. Лунный свет превратил обыкновенную воду из-под крана в яркий белый поток.

Кэми выглянула в окно и увидела кого-то у ворот. На мгновение страх охватил ее, но затем она узнала лицо.

Её отец.

Она выключила краны и вышла из дома, неся ведро обеими руками, чтобы не разлить воду. Молча они вместе отмывали кровь с ворот.

Глава Тринадцатая

У твоих ворот

Летом в Разочарованном доле бывало довольно много заезжих туристов, а это означало, что Кэми были известны места в городе, куда бы те могли пойти. Да и никто не сможет остаться невидимкой, если захочет купить молока и марок.

В пятницу, после школы, Кэми убедилась, что все стоят на своих позициях. Анджела неустанно слала ей жалобные сообщения полные горечи из сувенирной лавочки.

Сама же Кэми околачивалась в открытках на почте.

— Мне всегда было интересно, каково это? Работать здесь? Стоять целый день за прилавком? — поинтересовалась она у миссис Джеффрис, ведя себя энергично-очаровательно, не спуская один глаз с двери. - На самом деле, мне бы хотелось написать об этом статью.

Миссис Джеффрис погладила темные волосы.

— Мне очень нравится та твоя газета.

— Я бы назвала статью... «Тайные жизни женщин почтового отделения», — сказал Кэми.

— Ну не знаю, — с сомнением в голосе сказала миссис Джеффрис. — По мне, так немного нахально.

— Ой, ну что вы, — заверила её Кэми. — Достойное название самой статьи. Раскроем всю подноготную. — Она заметила, как её «жертва» идет вниз по Главной Улице, с письмами в руке, и отправила групповое сообщение с просьбой о помощи. -Так можно мне постоять за прилавком? — спросила она.

— Нуууууу, — произнесла миссис Джеффрис.

Кэми призывая к действию качнула ворота, и миссис Джеффрис открыла их. В тот момент, когда она скользнула за прилавок, в подсобке звякнул телефон. Миссис Джеффрис вопросительно взглянула на Кэми и та кивнула, поощряя миссис Джеффрис ответить.

Миссис Джеффрис ушла отвечать по телефону, а Кэми оставалось надеяться, что Холли сумеет занять её достаточно долго. Когда дверь на почту распахнулась и вошла незнакомка. Она была высокой, а волосы у неё были такими рыжими, что казались почти красными. Глаза у незнакомки были такими зелеными, что Кэми, как только их увидела, решила, что должно быть звали её Кэмерон или Вероника. Такое классическое злодейское имя.

Кэмерон/Вероника одарила Кэми скептическим взглядом. Кэми подобралась и постаралась выглядеть юной, но опытной работницей почты.

— Новенькая здесь, да? Добро пожаловать в Разочарованный дол, — сказала Кэми. — Я Мейбл Джеффрис.

— В самом деле? — поинтересовалась Кэмерон или Вероника.

— А вы?

— Рут Шерман, — сказала женщина, вручая ей письма. Кэми боролась с искушением оставить их у себя, но Рут Шерман (ну что за имечко, наверное, её злодейское прозвище было что-то типа - Рут Беспощадная*), закинула свою сумку на прилавок и внимательно наблюдала за ней.

Кэми, невинно улыбаясь, наклеила марки и положила письма в сумку почтальона, решив выудить их оттуда после ухода Рут. Дверь звякнула и Кэми вздохнула с облегчением, увидев, как в помещение врывается Джаред. Рут повернулась на звук, о было ясно как день, что она его узнала. Или вернее, она узнала в нем Линберна.

— Остановились у друзей, да? — громко спросила Кэми, чтобы привлечь её внимание. — Развлекаетесь?

Джаред украдкой придвинулся ближе. Хотя он был не очень-то хорошо в хождение украдкой, ему все больше удавалось угрожающе нависать.

— Собираюсь, — ответила Рут.

Кэми разочаровалась в передаче сообщений бровями Джареду, одновременно с Джаредом, который бросил пытаться понять все тонкости. Вместо этого, но просто скинул сумку Рут на пол.

— О, нет, — воскликнул он. — Какой я неуклюжий.

Кэми цокнула языком.

— Мне так жаль, — сказала она. — Что вы о нас подумаете? Те марки дома. То есть на почте. — Она тараторила, потому что слышала, как миссис Джеффрис повесила трубку. Джаред быстро затолкал содержимое сумки Рут обратно и всучил ей в руки.

А потом они оба уставились на неё пристально и выжидающе.

Рут Шерман приподняла брови, глядя на них, а потом покинула почтовое отделение.

— Кто это был? — поинтересовалась миссис Джеффрис, шумно появляясь из подсобки как раз тогда, когда Рут Шерман закрыла за собой дверь. Она уставилась на Джареда, который все еще сидел на корточках. Затем она бегло, но внимательно оглядела свое почтовое отделение. Ей немедленно бросилась в глаза помада, одиноко катающаяся по полу.

— Бедняжка должно быть обронила её, — сказала она и открыла дверцу, выходя из-за прилавка.

Джаред тут же положил свою ладонь на помаду.

— Нет.

Миссис Джеффрис непонимающе уставилась на него.

— Что значит...нет?

Джаред и миссис Джеффрис таращились друг на друга. Никто не отводил глаз. Создалась совершенно безвыходная ситуация.

Джаред улыбнулся женщине.

— Это значит, что она моя, — уверенно произнес он.

— Что?

Джаред выпрямился, убирая помаду в карман.

— Знаю, знаю, — сказал он. — Все мне говорят, что я больше лето.

Миссис Джеффрис продолжила пялиться.

Джаред продолжил вещать.

— А теперь, я, пожалуй, пойду. Я...вместе с моей помадой.

И поскольку дверца была уже открыта, Кэми воспользовалась возможностью, чтобы сбежать.

— Мне тоже пора. За сегодня я уже так пропиталась атмосферой почты!

Миссис Джеффрис явно махнула рукой на сегодняшнюю молодежь с их странными приходами и уходами, и еще более странной косметикой.

Кэми с Джаредом выбежали на холодный яркий зимний воздух. Они подобно кристаллам пропускали солнечный свет, ясный и морозный.

— Прикольно получилось, — сказала ему Кэми. - Правда, к вечеру об этом будет знать весь город, и твоей репутации конец, но это была благородная жертва.

— В этом весь я, — сказал Джаред, и бросил ей помаду. Кэми поймала её обеими руками. — Дон Кихот.

— О, Дон Кихот, значит, — сказала Кэми. — Это ты из своих старых книг нахватался. Элис Дуэр Миллер говорила что донкихотство — это «обращайся с женщиной вежливо,/ до тех пор, пока чуждым ей будет испуг/ он хранит нас от правильных действий/ если решишь ты судить нас, мой друг».

— Ты будешь судить о том, что правильно, — сказал Джаред. — Если хочешь. Я не знаю.

Кэми взглянула на него.

— Всё ты знаешь.

— Как бы там ни было, ты не можешь судить мои книги, — сказал Джаред. — Знаешь ли, не я читал книжку, которая называется Невеста Проклятого Изумруда.

— Это достойное литературное произведение, — парировала Кэми, защищая свой мистический роман. — Выяснилось, что во всем виноват дворецкий. Проклятый изумруд служил орудием убийства. Но невеста все равно его любила. Изумруд, я имела в виду, а не дворецкого. Никто не любит дворецких.

Это было так нелепо, стоять и болтать друг с другом сейчас, когда у них было над чем посмеяться, после случившегося приключения. Это было такое облегчение, что у него была она и они не причиняли боль друг другу.

Но Кэми в тоже время не могла не обижаться на него в самый разгар счастья: что он вот так просто мог отказаться от этого.

— Ты меня ненавидишь? — выпалила Кэми, хотя не собиралась этого говорить. — Я имею в виду...по-настоящему?

Она заставила себя смотреть на него, будто в наказание. Он остановился и посмотрел ей в лицо. Он выглядел пораженным, как будто она была той, кто причинила ему боль.

— Иногда, — сказал он низким голосом.

— Понятно, — сказала Кэми, и крепко сжала в руке помаду. — Ну...мне пора домой. Спасибо за помощь.

* * *

Кэми не торопилась, идя домой. Этим утром она видела, как её отец снова вышел из своего кабинета, его дверь оказалась достаточно открытой, чтобы продемонстрировать смятое одеяло на диване, а её уже ушла. Наверное, в пекарню. Может еще куда.

Впервые Кэми смогла почти понять страх своей мамы. Если правда никому не помогла, и любви не осталось, что поможет бороться и двигаться дальше?

Путь домой шел по слабой кривой. Кэми шла, не поднимая взгляда на Ауример. Она смотрела на лес, стелющейся по одну сторону дороги, и думала о предупреждениях, переданных в форме историй — никогда не задерживаться в лесу.

Если будешь придерживаться дорожки, то значит будешь в безопасности.

— Кэми, — раздался голос у неё из-за спины, подтвердив ее точку зрения. Кэми расправила плечи и развернулась лицом к сержанту Кенну.

Это был коренастый седой мужчина лет пятидесяти, носивший очки в роговой оправе. Он приглаживал волосы рукой и поил её чаем, когда разговаривал с ней о том, как она обнаружила тело Николы Прендергаст. Это его пугало пыталось убить её на Хэллоуин.

— Хочу перекинуться с тобой парой слов, юная леди, — сказал он.

Кэми подавило отчаянное желание рассмеяться. Она продолжала идти, ускоряя шаг.

— Не думаю, что у нас есть что сказать друг другу.

Он поспешил её догнать и зашагал рядом с ней. В ухе послышалось его тихое пыхтение.

— А я думаю есть, — сказал сержант Кенн. — Знаешь, тебя видели на поле Хоуэллов.

Кэми продолжала идти, опустив голову.

— И что с того?

— В тебе больше нет магии, — заметил сержант. Несмотря ни на что, услышав, как он произнес «магии» ей снова захотелось рассмеяться. Это было так странно и пугающе, что она едва могла поверить в это. — Тебе должно хватить было ума, чтобы держаться подальше от чародеев. Пусть Линберны сами разбираются.

— То есть вы выражаете мнение в качестве представителя закона? — спросила Кэми. — Это буква закона...сильнейшие берут все, что хотят, а слабые подчиняются?

Кенн остановился. Кэми заметила свой дом и зашагала быстрее.

— Этот городок не похож на другие, — сказал он. — Если бы твой дед исполнял свой долг, если бы твоя мать поделилась бы с тобой преданиями, может быть, ты бы все лучше понимала. Разочарованному долу повезло быть...благословенным, что ли.

— О, да неужели.

— Люди были спасены от несчастных случаев, хотя, как в любом другом месте, они бы погибли, — продолжал Кенн. — Урожаи были спасены, потому что бури обходили нас стороной. Сейчас нас это все потрясло, но тогда, в прошлом, путь чародеев был хорош для всех. Стоит следовать законам чародеев.

— Расскажите это Николе, — сказала Кэми. Теперь деревья шли в наступление, цепляя её ветками, осыпаясь сосновой хвоей на холодную землю. И не убежать, не спрятаться нельзя.

— Я говорю тебе, — сказал Кенн ей на ухо. — Я надеюсь, что ты достаточно разумна, чтобы понять, что Линберны должны держаться вместе. Роб Линберн хочет, чтобы и его парень присоединился к нему.

Кэми сделала быстрый глубокий вдох.

— Который?

— Это Джаред, источником которого ты была. Ведь была? — спросил Кенн, картавость и деревенский говор которого, опять заставил её захотеть рассмеяться. Это было так по домашнему и знакомо, и в то же время так ужасно и странно. — Я подумал, что возможно у тебя еще есть на него какое-никакое влияние. Я всегда питал к тебе особую привязанность; Роб смягчится в отношение тебя, если узнает, что ты поговорила с Джаредом и попыталась убедить перейти на сторону Роба.

Это могло сойти за комплимент. Как будто он просил её использовать свои маленькие женские хитрости, чтобы переманить людей на сторону зла. Но нет, речь шла о ней, как об источнике, и их связи, которая означала, что она могла еще каким-то образом дотянуться до Джареда. До Джареда, который её ненавидел.

— Но как вы правильно подметили, — сказала ему Кэми. — Я была его источником. Но больше им не являюсь. Ему плевать, что я делаю или что говорю.

— Ой да ладно тебе, я бы так не сказал, — подметил сержант Кенн. — Я видел, как он бросился тебя спасать от моего маленького страшилы. Я еще подумал тогда, что это было довольно мило.

Кэми сглотнула, представив, как этот человек стоял у окна и смотрел, как она валяется в его саду, и тень от его создания падает на неё.

— Он спас бы любого, — сказала она. — Он бы защитил любого, кто в этом нуждался. Но вам этого не понять, не так ли, офицер? - Она открыла калитку, с которой смыла кровь, и поставила ногу на дорожку, ведущую к дому. Несомненно, этот путь самый безопасный на свете.

Но это оказалось не так. Кенн последовал за ней внутрь, напирая сзади, опустив свою тяжелую ладонь ей на плечо. Кэми положила свою руку ему на грудь, отталкивая его, но он не сдвинулся ни на йоту.

— Если Роб решит с тобой не церемониться, то тебе не одной придется за это расплачиваться, — сказал ей Кенн. — Твоя семья не в безопасности. Твой дом не в безопасности.

Знаю, подумала Кэми, но не смогла произнести это вслух. Вместо этого она отдернула руку и попыталась развернуться, но сержант Кенн схватил её за локоть, чтобы остановить.

Кэми резко двинула локтем, за который он сильно потянул, перенеся вес всего тела, тем самым заставив перелететь калитку и приземлиться спиной в дорожной пыли. Она перегнулась через калитку и улыбнулась тому нелепому выражению лица, что появилось на его лице, как будто ей вовсе не было страшно.

— Держитесь подальше от моей семьи, — сказала она.

А потом она попыталась пошевелиться и поняла, что не может. Она опустила взгляд вниз. Мертвый терновник, который обычно обвивал верхушку калитки, теперь обмотался вокруг её ног. Она попыталась разорвать его, но некоторые гибкие живые ветви вновь оплели её ноги, но уже туже, как веревки. Тернии поползли змеями вдоль её рук, и шипы глубоко впились в её плоть.

Кэми посмотрела на сержанта Кенна и увидела, как его глаза сузились от напряжения на его добродушном лице. Она попыталась сдергивать терний с рук. Кривые черные шипы вырыли тонкие, глубокие борозды вдоль ее рук, высвобождая кровь, а терновника казалось меньше не становилось. Она с трудом подавляла истерику, зарождающуюся у неё в горле. Она не могла контролировать тернии, от крови её пальцы стали скользкими.

Сержант Кенн попытался приподняться на локтях, но обнаружил, что его руки слишком глубоко погрузились в землю.

У Кэми была всего секунда, чтобы сообразить, что здесь что-то не так (мороз должен был сковать землю, сделав её твердой как камень), когда она увидела две вещи. Первая: земля поползла вверх по ногам Кенна. Песчинки покрывали его, будто огромная армия муравьев.

Вторая: на горло Кенаа опустилась нога.

Кэми подняла взгляд и остановила его на лице Джареда.

— Отпусти её, — сдержанно сказал Джаред, в то время как поток почвы двигался все быстрее и быстрее, пока земля не покрыла большую часть его тела, не тронув только пока его перепуганное лицо. — Я похороню тебя заживо возле её калитки. Я буду наслаждаться процессом. Каждый раз, когда она будет утром выходить из дому, каждый раз, когда она будет возвращаться обратно, что будет проходить по твоей могиле, и будет знать, что теперь ей ничего не грозит.

Кенн хотел что-то сказать, но башмак Джереда, давивший на его горло, затруднял попытку. Все, что удалось слететь с его уст, было похоже на бульканье, переполненное ужасом.

— Единственная причина, по которой я не убиваю тебя — ты передашь сообщение, — сказал Джаред. — Люди бояться Линбернов? Ты можешь бояться меня. Передай им всем: увижу чародея возле этого дома - здесь же и похороню. Где чуть не убил тебя. Ты можешь прожить гораздо дольше, чем хочешь. А теперь скажи мне: ты сделаешь именно так, как я сказал?

Давление ноги Джареда должно быть уменьшилось, потому что Кенн смог выдавить:

— Да.

Песчинки забрались к нему в глаза, а затем смешались со слезами и стекли по щекам грязными ручейками.

— Клянусь! — всхлипнул он.

Джаред убрал ногу и отошел.

Кенн перекатился на липкой земле и пополз прочь от Джареда, постепенно приподнимаясь на руках, вставая на колени, а потом пошатываясь поднялся на ноги и побежал, спотыкаясь, в ужасе по тропинке в лес.

Джаред повернулся, и она вздрогнула, а потом вскрикнула, когда шипы врезались ей в руки. Джаред взглянул на её лицо, его собственное оставалось непроницаемым, и сделал шаг к воротам, приближаясь к ней, будто настороженно. Он занес руки над её руками в терновнике, но только тень от его пальцев коснулась её.

Терний ослаб, спускаясь ниже по её рукам, скользя шипами по её коже, но больше не причиняя боль. Колючки коснулись её пальцев и слетели вниз, будто браслеты, оказавшиеся не по размеру. Джаред склонил голову на мгновение над её руками, теперь уже свободными от пут, но не от крови.

— Не хочешь привести себя в порядок? — спросил Джаред тихим голосом и сделал шаг назад.

Кэми сделала шаг назад и заглянула ему в лицо. Лоб над бровью у него был рана и рот был в крови и распух, а нижняя губа рассечена.

— Похоже Ржавый тебя вчера хорошенько отделал.

Джаред усмехнулся и тут же поморщился.

— Да и Эш пару раз попал в цель.

— Может тебе бы тоже не мешало бы привести себя в порядок, — сказал Кэми. — В доме есть аптечка. Хочешь зайти?

Джаред помедлил с секунду, а затем кивнул. Он открыл калитку и последовал за ней в дом.

* * *

Кэми принесла аптечку из ванны на кухню. Когда она зашла в комнату, Джаред неуклюже стоял на красной плитке на том же месте, где она оставила его. На низком дубовом столе лежала скалка, а также вдоль широкого подоконника в линию были выставлены пустые горшки для цветов. Ему было очень неуютно в домашней обстановке.

— Ты первая, — сказал Джаред, когда Кэми подошла к нему с аптечкой в руках.

— Хорошо, но не думай, что это убережет тебя от дезинфекции, — предупредила Кэми. Она поставила аптечку на стол и подошла к раковине, а потом провела руками под струей воды. Вода стекала по порезам, превращая их в бледно розовые, а потом водоворотом убегала в канализацию. Когда она протерла руки дезинфицирующем средством, коду засаднило, но она не позволила себе расплакаться. Вместо этого она моргнула и сосредоточилась на Джареде.

В теплом закатном свете, проникающем через окно кухни, было легко увидеть, что Джаред стал худее обычного. Контраст его внешнего вида с уютной обстановкой дома был слишком велик, чтобы не заметить. Под глазами пролегли тени, а светло-русые волосы отросли и вились на затылке. Что-то в нем напоминало ей бродячего пса, изможденного и жалкого, который всегда боится, что его обидят.

Или он был один из непобедимых Линбернов, который чуть было не похоронил человека заживо, а она была сумасшедшей.

Кэми выключила краны. Когда она снова подняла взгляд, он стоял близко к ней.

— Это полотенце чистое, — предложил он, все еще не повышая голоса. — То есть оно выглядит таким.

Кэми моргнула.

— А, «оно выглядит чистым» это мальчишеская версия гигиены, — сказала она, но её голос слегка дрожал. Она протянула руки, запястьями вверх, но затем сразу же пожалела об этом: это было глупой затеей.

Он потянулся и начал, с большой осторожностью, вытирать ее руки. Она чувствовала тепло его рук через кухонное полотенце, его дыхание колыхало ей волосы.

Она дернулась неосторожно и полотенце дотронулась к открытому порезу. Кэми тихонько айкнула.

— Прости, — быстро сказал Джаред. — Извини. Мне действительно жаль.

— Всё в порядке.

Джаред посмотрел на нее, его глаза казались посеребренными.

— Прости, — повторил он.

— И не надейся, что сможешь спастись от дезинфекции, — предупредила его Кэми. — Не мог бы ты облокотиться на мойку или столешницу, ты слишком высокий для меня, — добавила она.

Кэми смочила ватный диск дезинфицирующем средством и пересекла кухонный пол, чтобы встать возле него. Джаред присел на посудомоечную машину.

Ей сразу же вспомнился коридор в Наводнении, дрожь в темноте и жгучее желание быть как можно ближе.

Но это был Джаред, а тогда был Эш.

— Рана выглядит скверно, — сказала она, орудуя ватным диском. Она приложила его к ране, а он резко сделал вдох. — На Ржавом были кольца что ли?

— Ага, это же Ржавый, — сказал Джаред. — Все его пальцы увешаны декоративными золотыми кольцами. Его новый стиль необычайно сутенерский.

— Ты такой умник, перечишь женщине, у которой в руках дезинфицирующее средство и она готова применить его.

Кэми снова приложила ватку к ране, почувствовав, как его дыхание стало отрывистым.

— Прости, — прошептала она, встревожена тем, что причиняла ему боль.

— Должен быть способ магическим образом исцелять людей, — сказал Джаред, отвернувшись от неё. — Но, чтобы это узнать, я должен практиковаться на людях, а мне не нравится идея, что что-то может пойти не так.

— Лиллиан должна знать, — предложила Кэми.

— Прямо сейчас тетя Лиллиан не совсем довольна мной.

— Тот трюк, что ты провернул в Лужах Слез, — заметила Кэми,- и не был очень впечатляющим.

Джаред пожал плечами.

— Я думал, что это сработает. А если нет, то мне было наплевать.

Кэми не знала, что делать с этим, с его чувствами. Она даже не знала, почему он чувствовал себя так.

— Это была глупая затея, — наконец сказал Джаред, снова поворачиваясь к ней. — Я не повторю этого снова.

— Уж постарайся, — сказала ему Кэми. — И говоря о глупостях. Не то чтобы я не ценю галантное спасение.

Джаред скрестил руки на груди.

— С меня снимутся баллы за плохое исполнение?

— Почему ты был там? — спросила Кэми. — Почему ты шел за мной домой?

— Ты спрашиваешь, преследовал я тебя?

— Возможно, — сказала Кэми. — А это так?

— Да, — сказал Джаред. — Немного.

Кэми не могла не улыбнуться, потому что он был таким странным. Она слышала, как её братья смотрели телевизор, звук музыки, которую слушал её отец во время работы. Казалось, что пока со всеми всё в порядке, и она могла хотя бы попытаться разгадать этого парня.

— Не делай так.

— Я не следил за тобой, чтобы ворваться к тебе домой и украсть твоё нижнее бельё, — заметил Джаред. — В этом городе чародеи убивают людей. Я хотел убедиться, что ты в целости и сохранности доберешься домой.

Кэми посмотрела вниз на аптечку. Она не думала, что что-то можно было сделать с рассеченной губой, хотя «не получай кулаком в рот снова», казалось, было хорошим советом, но Джаред очевидно даже не рассматривал такой возможности. Он продолжил желать боль, как будто это его единственный друг.

— Почему просто не пошел со мной домой? Чтобы я знала о том, что ты рядом?

Джаред снова посмотрел на неё.

— Но я думал…— замялся он.

Кэми увидела свою маму у ворот, которая на этот раз возвращалась домой до наступления темноты. Мама остановилась и посмотрела на взбудораженную землю. Кэми заметила выражение её лица, рассуждала о том, что она могла подумать: что это место похоже на могилу, на неприятности и магию у их порога.

— Что ты думал? — спросила Кэми Джареда. Она хотела, чтобы он сказал хоть что-то, чтобы она почувствовала себя лучше.

Он промолчал. Он мог бы сказать, что ненавидит её.

— Из-за чего всё это беспокойство, чтобы обезопасить меня? — потребовала она.

Джаред поджал губы.

— Ты спасла меня. В лесу. Теперь мы в расчете.

— А я и не знала, что мы ведём счет, — медленно проговорила Кэми. — Я не хочу, чтобы ты защищал меня. Во мне нет ничего особенного. Это ведь твои слова. Да?