Нефункциональный тест

Глава 4

Нестись через аэропорт Генерала Митчелла было чем-то прямо из сценария к фильму «Один дома». Йяка Гарольд настоял, что оставит билеты у себя, Нана брюзжала, что нуждается в инвалидном кресле, кума Виола наносила помаду во время прохождения через службу безопасности, а из-за Эмили охранник выплюнул свой кофе, когда малышка заявила, что у него «большая дубинка».

Ковичи никогда и ниоткуда не уходят, не оставив о себе неизгладимого впечатления.

Трой закрыл глаза и откинул голову на сидение, как только выключился сигнал «Пристегнуть ремни». Девять километров над землёй в замкнутом пространстве самолёта в течение трёх часов в обществе семьи. Хороший способ провести время. Он схватил журнал и пролистал его.

Фишер прошёл мимо них, чтобы отвести Эмили в уборную. Он кивнул Камрин, стараясь не смотреть на Троя, и прошёл дальше.

— Не понимаю, почему он так психует, — сказала Кэм.

— Мы оба знаем нрав Фишера.

— Но зачем злиться на тебя? Он должен быть зол на меня. Я его сестра.

— Он думает, что я причиню тебе боль. Моя история свиданий не слишком способствует изменению его мнения.

В глубине души Трой понимал, что они с Кэм, согласно мнению Фишера, пересекают пресловутую линию. Линию, которую они не должны переступать, но переступили. Или же он думал, что они это сделали. Трой так сильно хотел рассказать своему лучшему другу, что это ложь. Зная об этом, Фишер бы почувствовал себя лучше. Но какой-то его части нравилась эта ложь. Той его части, которой все ещё нужно было доказать, что он чего-то стоит.

— Фишер должен понимать, что скорее это я причиню тебе боль. Я имею в виду, это же я здесь замкнутая. Я бы никогда не позволила мужчине причинить себе боль.

Она позволила мужчине обидеть её. Она может не понимать этого, не признавать, но этот мерзавец, Максвелл, причинил ей боль. Тогда как Трой не просто какой-то посторонний мужчина. Если бы это было не так, то все было бы по-другому, и уже его оставили бы в одиночестве.

Он отложил журнал и посмотрел на неё.

— У тебя есть чувства, Кэм. Не знаю, почему ты считаешь нужным их скрывать. — Она повернула голову, чтобы посмотреть в окно. — Давай, отворачивайся. Но я знаю тебя намного лучше. И для справки, я бы никогда тебя не обидел. Даже если бы у нас всё было по-настоящему.

Она оглянулась на него, на её лбу появились обеспокоенные морщинки. Подумав, она покачала головой.

— Это бессмысленно. Никто не пострадает, потому что всё это не по-настоящему. Фишер переживёт.

В кои-то веки она была более оптимистична, чем он.

— В очень мрачном смысле всё это забавно. Давным-давно мы с Фишером дали обещание никогда не ссориться из-за женщины.

Один уголок её рта изогнулся в усмешке, а брови приподнялись.

— Не совсем то, что вы двое имели в виду.

Преуменьшение.

Эмили перелезла через него, чтобы добраться до Камрин. Трой был весёлым дядюшкой, тётя Хизер была той, кто баловала, а Кэм была любимицей девочки. Наверное, потому, что она разговаривала с ней как со взрослой.

— На тебе краска, тётя Кэм.

— Макияж. Это обычный макияж.

Эмили одарила Кэм оценивающим взглядом, пока Трой улыбался.

— Только обычно ты так сильно не красишься. Это потому что Хортоны лучше нас?

Хортоны — это семья Джастина, и Трой ждал, чтобы услышать, что ответит Кэм.

— Они не лучше нас, милая. Просто другие. Так что мы должны вести себя наилучшим образом.

Эмили прислонилась к её груди и вздохнула.

— Знаю. Папа мне уже сказал.

Трой размышлял, сказал ли Фишер остальным членам семьи вести себя наилучшим образом.

— Какое оно, Колорадо? — спросила Эмили.

— Ну, оно стало тридцать восьмой колонией, присоединённой к Штатам, государственная птица — жаворонок, а дерево — голубая ель.

Трой рассмеялся.

— Она не просила об уроке истории.

Обе, и Эмили и Кэм, хмуро посмотрели на него, так что он заткнулся.

Эмили повернулась лицом к Кэм.

— Папочка сказал, что там есть горы.

— Скалистые горы. Город, в который мы едем, Боулдер, как раз располагается к востоку от гор. Ты сможешь их увидеть. Тебе следует расспросить дядю Джастина о Колорадо. Он оттуда родом.

Без дальнейшего промедления Эмили спрыгнула вниз и прошла к Хизер и Джастину в заднюю часть самолёта. Трой огляделся. Большая часть семьи сидела сзади. Они могли свободно разговаривать, не боясь быть подслушанными.

— Итак, расскажи мне об этом Максе.

— Максвелл. Он ненавидит, когда его называют Максом. Что ты хочешь знать?

Было много всего, о чём он не мог спрашивать.

— Что он подарил тебе на день рождения в прошлом месяце? Ты не приезжала домой. Это должно было быть что-то значительное.

Её взгляд снова метнулся к окну.

— Мы отправились поужинать на следующий день.

— На следующий день?

Она повернула голову, но не смотрела ему в глаза.

— Тогда был самый разгар крупной кампании. И той ночью мы работали допоздна, поэтому отправились поужинать на следующий день.

Код: он забыл.

— Ты его любила?

Она вздохнула.

— Полагаю. Теперь это не имеет значения, ведь так?

— Любовь всегда имеет значение, — сказал он. И Кэм заслуживала кого-то, кто бы не забывал о дне её рождения. Заслуживала большего, чем открытку, которую он отправил ей, даже если та и была музыкальной.

— А что насчёт тебя? Какая она была, твоя последняя девушка?

— Фелиция. Тайная поклонница оперы. У нас бы с ней никогда ничего не получилось.

Кэм улыбнулась, и у него в животе что-то перевернулось, что он списал на турбулентность.

— Угу. А какая проблема возникла с той, что была до неё?

Он встречался с Фелицией всего пару недель. То же самое с девушкой до неё, и той, что была ещё раньше. С ними со всеми было что-то не так. Или, может быть, с ним. В любом случае, они не являлись достаточно важной темой для обсуждения.

— Что ты любила в Максвелле?

Её улыбка исчезла, и он пожалел, что спросил.

— Мы оба любили нашу работу. — Она пожала плечами. — Он был стабильным. Надёжным.

Она говорила так, словно покупала автомобиль, но Трой не настолько глуп, чтобы высказаться об этом вслух.

— Ну, по крайней мере, я покажу тебе, что такое веселье до того, как ты бросишь меня ради ещё одного скучного парня. — Эти огромные карие глаза сузились, и он усмехнулся. — Даже фальшивый парень может быть весёлым.

Эмили снова перелезла через него на колени Кэм.

— Дядя Джастин сказал, что ты умница. И я должна взять у тебя пачку.

Трой смеялся, пока не разболелся бок и пока на него не уставилась половина самолёта.

— Полагаю, ты имела в виду поучиться. И тётушка Камрин подходящий для этого человек.

— Джастин Хортон, ты не рассказывал нам, что у вас не дом, а отель! — воскликнула Нана.

Камрин закатила глаза. Только у Наны это могло звучать как оскорбление. Они вышли из автомобиля, который прислали за ними Хортоны. Вычёркиваем это, они прислали лимузин.

Джастин потёр затылок и вспыхнул шестью оттенками красного.

— Э-э, ну… он не настолько большой.

Но он был настолько большим. Камрин посмотрела на распростёршуюся перед ними крепость из серого кирпича. Потребовалось пять минут, чтобы дойти от дороги до парадной двери мимо трёхметрового забора из кованого железа, обеспечивающего безопасность. Высотой в три этажа, дом, должно быть, был площадью в тысячу квадратных метров. Один только гараж был больше дома её родителей. Во дворе можно было провести свадьбу в три раза больше свадьбы Джастина и Хизер. И Кентукки Дерби[12]. А за поворотом виднелась кромка бассейна.

Теперь она понимала, почему Хизер так нервничала.

Из парадной двери вышла женщина и прямиком подошла к Джастину.

— Так хорошо, что ты дома! — сказала она. Джастин был очень похож на неё со своими светло-каштановыми волосами и тонким угловатым лицом. На ней был мятно-зелёный костюм, стоимость которого была больше месячной зарплаты Камрин.

— О, Хизер. Так приятно снова тебя видеть.

Хизер представила остальных членов семьи, которые, слава богу, ничего не сказали. Камрин надеялась, что их шок продлится целую неделю.

Бернис Хортон присела на корточки перед её племянницей.

— А ты, должно быть, Эмили. Я попросила персонал купить тебе кучу фильмов на то время пока ты здесь, на случай дождя.

Эмили улыбнулась.

— С порно? У тёти Кэм всегда лучшее порно!

Анна подхватила Эмили и посадила на своё бедро, нервно хихикая.

— Она имела в виду попкорн. Попкорн. Камрин делает ей попкорн и… хм.

Шокирующий взгляд сошёл с лица Бернис, пока она похлопывала себя по груди.

— Конечно же. С попкорном, дорогая. — Она повернулась к Джастину. — Твой отец в кабинете. Почему бы тебе не вытащить его и не провести семье экскурсию по дому?

Из дома вышли два человека из числа обслуживающего персонала, чтобы забрать их багаж, пока семья заходила внутрь.

Камрин и Трой приотстали, пропуская остальных вперёд. Трой наклонился, чтобы прошептать ей на ухо:

— По крайней мере, я буду жить в одной комнате с женщиной, у которой всегда найдётся лучшее порно. Оказывается, есть вещи, о которых ты мне не рассказываешь.

Она старалась не улыбнуться.

— Заткнись, Трой.

Отец Джастина оказался таким же приятным, как и его мама. Увидев, как они заходят в дом, он поднялся из-за стола и пожал каждому руку. Это был такой же высокий как Джастин мужчина, если не выше, с крепким телосложением и грушевидной формой лица, скрытой за выдающимся тёмным обрамлением.

Дом был изумительным. Полы из красного дерева, трёхметровые окна, открытые пространства. В комплекте с библиотекой и медиа-комнатой, на которую Эмили пускала слюни, он был чем-то из голливудского ряда. Вся восточная сторона имела прекрасный вид на Флэтайронс и предгорья у основания горы. На северной стороне располагался бассейн олимпийских размеров с красочным многолетним садом.

В доме было шесть спален. Йяка Гарольд, кума Виола, дядя Митч и тетака Миртл разместились в комнате на втором этаже. Мама, папа и Нана заняли комнату с другой стороны коридора. Фишер, Анна и Эмили устроились на третьем этаже, так же как Джастин и Хизер, и она с Троем. В каждой комнате была своя собственная ванная.

Предоставленные сами себе до обеда, они решили распаковать вещи и обустроиться. Трой плюхнулся на кровать в их комнате.

— Думаю, семья вела себя очень хорошо.

— Да, помимо жалоб Наны по поводу возможности заблудиться.

Комната была лучше, чем в некоторых четырёхзвёздочных отелях, в которых она останавливалась. Обои были светло-голубыми в тёмно-синюю полоску. А рисунок бордюра из колокольчиков сочетался с покрывалом на кровати с балдахином, на которой лежал Трой. На той же стороне, что и ванная комната, стояло бюро с плоским сорокадюймовым экраном телевизора и DVD-плеером. Ряд стеклянных французских дверей вёл на балкон с видом на горы.

Кэм открыла гардероб, чтобы развесить свою одежду, пока та не помялась.

— Я бы убила за такой гардероб.

— Женщина и её гардероб. Не существует достаточно большого гардероба.

— Моя квартира размером с этот гардероб. — Она повернулась и уставилась на него, в голове замаячила мысль. — Нам придётся делить кровать.

Трой оглядел комнату.

— Кровать достаточно большая. Ничего страшного. Я слышал, что ты не храпишь, так что всё должно быть отлично. — Его улыбка сияла на полную мощность.

Может, и был определённый уровень комфорта с Троем, но всему есть предел, и она не сможет делить с ним постель, будь та королевского размера или нет. И если один из них не ляжет на полу, то они зашли в тупик. Кэм не могла просить его сделать это, но она никогда не сможет ходить прямо, если будет спать на этих деревянных полах. И что это вообще такое с всеобщей одержимостью по поводу храпа?

— Расслабься, Кэм. Я тебя не трону.

В этом нет сомнений. Она не смогла бы с ним справиться, даже если бы он потерял свой рассудок и попытался. Прошлой ночью у него дома она чуть не потеряла самообладание от его прикосновения. Трой же сделал это без задней мысли. Он просто пытался помочь ей расправить кровать. Но это, всё же, заставило её кожу пылать.

Ей нужно отвлечься.

— Чем ты собираешься заниматься, пока у нас будет последняя примерка платьев во второй половине дня?

— Я планирую разнести Джастина с Фишером в «Grand Theft Auto». В той медиа-комнате должно быть весело.

Видеоигры. Мужчины.

Он встал и прошёл к французским дверям.

— Они накрывают обед на улице. Готова спуститься вниз?

— Разве ты не собираешься повесить свою одежду?

Его бровь взметнулась в замешательстве.

— Зачем?

Она вздохнула. Чертовски хорошо, что они на самом деле не пара.

Они направились вниз по лестнице и вышли из больших стеклянных дверей туда, где, как они предполагали, разместилась семья, и обнаружили, что находятся на другом конце дома.

— Ух ты, этот дом действительно большой, — проговорила она.

Камрин направилась к столам, когда Трой схватил её за руку. Она посмотрела на него в замешательстве. Его белокурые волосы на горячем засушливом солнце выглядели на несколько тонов светлее, а в его карих глазах показались маленькие золотистые крапинки, которых она не замечала раньше. Она наблюдала, как дёрнулся его кадык.

— Что случилось? — спросила она, беспокоясь, что жара или высота возымели на него своё действие. Когда они впервые вышли из автомобиля, она заметила, как сильно разрежен здесь воздух. Возможно, он ещё не приспособился.

— У меня появилась идея, но она тебе не понравится.

— Тогда мой ответ — нет.

— Но ты же ещё не выслушала какая.

— А мне и не нужно. Если ты считаешь, что это плохая идея…

— Я не говорил, что это плохая идея. Я сказал, что она тебе не понравится.

Она скрестила руки на груди.

— Без разницы.

Он выглядел невесёлым.

— Все сидят там, на той стороне двора. Мы можем их видеть, значит, и они могут видеть нас. Нам нужна публичная демонстрация.

Ей не понравилось, как это прозвучало. Но прежде чем она смогла всё осознать, он рукой обхватил её за талию и привлёк к себе. Твёрдая грудь. Стена из твёрдой груди. Теперь ей не хватало воздуха.

— Веди себя так, словно мы делали это раньше, — прошептал он.

— Делали что?

— Целовались, Кэм. Веди себя так, словно ты целовала меня раньше.

— И как я должна это сделать…?

Слова застряли у неё в горле, когда его рот накрыл её. Сначала она застыла, растерянная, но, когда их носы соприкоснулись, он склонил голову, и её глаза закрылись. Она ухватилась за его руки для равновесия. Мускулистые крепкие руки, которые напряглись под её пальцами. Она помнила, как они выглядели прошлой ночью, но на ощупь они оказались гораздо лучше.

Трой владел невероятным, потрясающим мастерством. Она знала, что он таким будет. Боже всевышний, всегда был. Камрин, однако, не думала, что была способна так же страстно ответить. Острая, удовлетворительная дрожь сотрясла её центр. Её губы приоткрылись, и он скользнул своим языком по её языку. Один раз. Второй. Поцелуй углубился, его руки скользнули вверх, обхватив её щеки, и она прижалась к нему всем телом. Кэм перестала ощущать всё, что было ниже шеи.

Трой. Трой Лански целовал её. При свидетелях. Потому что он делал вид, что он её…

Он отстранился, руки по-прежнему обхватывали её щеки, и уставился на неё.

— Что, чёрт возьми, это было? — прошептал он огрубевшим голосом.

Она думала, что это был поцелуй. И чертовски хороший. У неё, возможно, не было его опыта или его умения, но она не была настолько глупой, чтобы не распознать, когда её только что поцеловали. Должным образом.

Трой заскрежетал зубами, когда его рот сжался в тонкую линию. Он опустил руки и отступил назад. Кэм никогда не верила в самовозгорание, но ей-богу, она взорвётся прямо сейчас от смущения, если он над ней посмеялся. Она не красавица, как другие его женщины. На самом деле, она противоположность сексуальности. Её сердце екнуло, угрожая перестать биться.

— Ты не рыба, — выдавил он.

Последнее оскорбление Максвелла из уст Троя отрезвило её. За исключением, он сказал…?

Повернувшись, он пошёл прочь, затем, должно быть, вспомнил, что они вышли вместе, ибо вернулся, схватил её за руку и потянул к ожидающим их за столиками.

— Было похоже на тот ещё поцелуй между тобой и Троем, — проговорила Хизер, снимая шорты и складывая их на скамейке в раздевалке.

Камрин проигнорировала заявление и осторожно сняла с вешалки свадебное платье Хизер. Она расстегнула молнию сзади и присела на корточки, чтобы Хизер могла в него шагнуть.

— Ты ничего не собираешься сказать? — спросила Хизер.

— Собираюсь. Надень платье до того, как оно помнётся.

Вздохнув, Хизер сделала как просили. Камрин помогла натянуть наряд, пока он не сел как надо, затем развернула сестру к зеркалу, чтобы застегнуть молнию.

— Я серьёзно, было не похоже, что вы двое тогда притворялись.

Так же, как и не чувствовалось, но Камрин жила в реальности.

— Конечно же, это было притворство. Мы знали, что вы все наблюдали. Это ничего не значило.

Ничего, кроме чертовски горячего поцелуя, от которого её все ещё трясло. Трой со своими идеями мог бы с разбега прыгнуть с очень крутого…

— Ну же. Он хотя бы был хорош, верно?

— Застегнула. Развернись. Давай посмотрим.

Хизер повернулась к зеркалу и пискнула, что, как знала Камрин, всегда предшествовало слезам её сестры.

— Оно великолепное. Ты так не считаешь?

Хизер могла носить пыльные тряпки и выглядеть великолепно, но она была права. Она будет прекрасной невестой. Белое без бретелек платье струилось к полу в элегантном лаконичном стиле, обхватывая её грудь и талию. Вплетённые в атласный шлейф крошечные лавандовые жемчужины были подобранны под цвет платьев подружек невесты.

— Оно прекрасно. Так же, как и ты. — Хизер расчувствовалась, так что Кэм быстро вытащила из сумочки салфетку. — Не залей платье.

Эмили просунула голову в дверь раздевалки и оценила ситуацию.

— Почему ты плачешь, тётя Хизер? Оно, конечно, не такое красивое, как моё платье, но не такое уж и уродское.

Камрин подняла её на руки и открыла дверь.

— Это слезы счастья, зайка.

— Если она счастлива, то почему плачет?

— Не знаю. Если выяснишь, дай мне знать, ладно?

Они вышли, и мама начала плакать, что вызвало цепную реакцию у матери Джастина, Бернис, и дошла прямо до Анны, пока не остановилась на Нане, которая ухмыльнулась с сухими глазами.

— Они тоже плачут от счастья? — прошептала Эмили, как если бы её безумно напугала демонстрация женских слез.

— Да.

Служащая магазина придерживала шлейф, чтобы Хизер могла взойти на постамент перед трёхсторонним зеркалом.

— Думаю, оно хорошо сидит. Длина в порядке. Как чувствуется в талии?

— Хорошо, — ответила Хизер, поворачиваясь, чтобы рассмотреть под каждым углом. — Кэм и Анна, примерьте свои, чтобы убедиться, что с ними всё в порядке.

Камрин опустила Эмили на пол и прошла обратно к раздевалке. Она вручила Анне её платье, а затем зашла в свою примерочную. Что касалось платьев подружек невесты, у Хизер был вкус. Лавандовые и без бретелек, единственным сожалением была тонкая белая лента вокруг талии.

Камрин натянула платье до груди и потянулась за спину к молнии. Она не застёгивалась. Внутри всё упало. Извиваясь, она дотянулась до внутреннего шва и достала ярлычок. Двенадцатый размер. Её размер. За исключением того, что оно сидело словно десятый.

— Ну как? — спросила Хизер с другой стороны примерочных кабинок.

— У меня — хорошо, — сказала Анна. Камрин услышала, как открылась дверь Анны, и слушала, как они обсуждают длину. — Оно немного длинновато, но с каблуками будет в самый раз.

Камрин положила руки на стену и опёрлась на них, делая глубокий вдох. Она нашла поддельного парня, ей приходится врать своей семье об этом самом парне, унижая себя, и всё это чтобы не испортить свадьбу Хизер, и только для того, чтобы, так или иначе, испортить её, став слишком толстой для своего платья.

Открыв глаза, она повернула ручку.

— Моё не подходит. Платье верного размера, но оно не застёгивается.

Тишина. Молчание затянулось.

А затем последовала ядерная катастрофа. Мама потянула её к зеркалу через весь магазин на постамент. Хизер начала истерически плакать. Анна посадила Эмили в кресло и прикрыла девочке уши. Помощница свадебного салона сжимала, тянула и натягивала, пока Камрин не начала думать, что та сделает ей кровопускание.

Замок не застёгивался.

В последовавшем яростном молчании Нана фыркнула:

— Никаких больше вкусняшек для тебя, мисси. До свадьбы голодаешь.

Камрин закрыла глаза от унижения, представляя Нану лепреконом, танцующим джигу. Это не помогло. Слезы слишком быстро забивали её горло, чтобы сглотнуть их.

Бернис опустилась перед ней на колени.

— Это платье на пять сантиметров длиннее необходимого. Мы можем взять немного этого материала и сделать вставку на спине у молнии. Ты ни за что не отличишь. Эти вечерние платья идут как маломерки. Мне следовало предупредить тебя, когда мы их заказывали. Это моя вина. Мне так жаль.

Камрин посмотрела на мать Джастина, которая бесстыдно врала, чтобы она почувствовала себя лучше. Хотя, это немного сработало. Боль в груди отступила до того, как успели пролиться слезы.

— Мы не сможем сделать это за пять дней, — сказала служащая. — Свадьба слишком скоро.

Бернис поднялась.

— Тогда это сделаю я. Камрин, иди и переоденься. Мы возьмём платье с собой домой.

Все в комнате дружно посмотрели на неё, как если бы старость была заразна.

Бернис пристально поглядела на них.

— Знаю, вы все смотрите на меня как на какого-то сноба. В тот год, когда родился Джастин, мой муж, Тим, сделал несколько удачных инвестиций. До этого мы жили от зарплаты до зарплаты. Персонал не постоянный. Мы наняли их, чтобы помочь со свадьбой. Знаете ли, пока Джастину не исполнилось пять, я шила ему костюмы на Хэллоуин.

Никто не произнёс ни слова, пока Нана не засмеялась.

— Что ж, какое облегчение. Ненавижу богатых людей.

Хизер вытерла глаза.

— Вы действительно можете его исправить?

— Да. — Она посмотрела на Камрин. — Идём, я помогу тебе снять платье.

Всё ещё пребывая в шоке, Камрин позволила Бернис проводить себя обратно в примерочную и помочь снять платье.

— Спасибо. Моя семья иногда может быть немного бестактной, но у них добрые намерения. Не сердитесь за это на Хизер.

— Ох, пожалуйста. Ты ещё не встречала мою маму. Или мою свекровь. — Она повесила платье, пока Камрин переодевалась. — Они немного суровы с тобой, твоя семья.

— Я самая старшая. Что является неотъемлемой частью, полагаю.

Бернис кивнула и улыбнулась, напоминая Камрин об улыбке Джастина.

— Я тоже самая старшая в семье. Ты нравишься своему мужчине такой, какая ты есть, так что не слушай их.

Камрин схватила свою сумочку, нерешительно улыбаясь. Большинству людей она не нравилась такой, какая есть. И Трою в том числе.