Нежность

Глава 7

Эта ночь превратилась для Саманты в магическое волшебство. С того момента, как пальцы Блейка коснулись ее груди, она твердо решила, что независимо от того, что ждет их впереди, они должны принадлежать друг другу.

Еще никогда страсть и желание не наполняли Саманту таким жаром. Блейк уничтожил все ее страхи; она уже ни о чем не могла думать, задыхаясь от его настойчивых восхитительных поцелуев. Незаметно для себя, Саманта оказалась в постели, а Блейк продолжал раздевать ее, один за другим срывая последние покровы одежды.

Да, пронеслось в голове у Саманты, именно такой и должна быть любовь. Это — страстное желание удовлетворить мужчину и самой получить наслаждение, не испытывая при этом никакого стыда и страха. Саманта была уверена, что Бог подарил ей такую страсть к Блейку, потому что хотел, чтобы она любила этого человека до конца жизни.

Где-то в глубине души Блейк знал, что завтра утром будет считать себя последним негодяем. Да, он любил и хотел Саманту, так же как и она желала его. Но он хорошо понимал, что должен был обратиться к ее благоразумию, а не поддаваться своим эгоистичным желаниям. Блейк отдавал себе отчет, что воспользовался отчаянным желанием Саманты принадлежать ему, ее тревогой по поводу его ранения, но сейчас он был уже неспособен ясно мыслить. Она лежала перед ним такая желанная, доступная, ее мягкая полная грудь ждала его прикосновений. Блейк любил Саманту, и это было самым главным.

А если ему суждено завтра погибнуть? Тогда какой-нибудь другой мужчина будет обладать этим сокровищем, испытает этот упоительный экстаз? Мысль о том, что Саманта могла бы принадлежать кому-то еще, была для Блейка невыносимой. Его приводило в бешенство воспоминание о Фреде Брустере, который пытался взять то, что принадлежало только ему, Блейку Хастингсу. Эти мысли сделали Блейка более настойчивым.

— Люби меня, Блейк, — нежно прошептала Саманта. — Я хочу принадлежать тебе. Мне ничего не страшно с тобой.

Он не нуждался в дальнейшем поощрении. Продолжая целовать Саманту, Блейк немного приподнялся и снял рубашку. Лицо девушки вспыхнуло от смущения при виде его обнаженной груди. Она натянула одеяло до подбородка и закрыла глаза, догадавшись, что Блейк полностью раздевается. Через минуту она почувствовала, как он скользнул к ней в постель и вытянулся рядом.

— Посмотри на меня, Сэм, — тихо попросил Блейк.

Саманта снова увидела над собой его глаза, полные любви и желания. Она не почувствовала страха, настолько естественными и прекрасными оказались прикосновения Блейка.

— Я люблю тебя, Сэм, — нежно сказал он, прижимаясь к ней и гладя ее по спине. — Я буду любить тебя всю жизнь.

Губы их встретились. Дыхание Саманты стало прерывистым, она чувствовала манящую наготу его тела и с горячей страстью отвечала на поцелуи Блейка. Отбросив в сторону одеяло, он начал целовать ее шею, грудь, затем взял в рот нежный розовый сосок.

Саманта задрожала от нестерпимого желания, обняв его за плечи, и снова закрыла глаза. Между тем, губы Блейка начали ласкать другую грудь, а руки касались таких сокровенных мест на теле Саманты, что у нее на миг перехватило дыхание. Она содрогалась от сладкой мучительной боли, совершенно забыв о благоразумии.

Что за удивительные чувства пробуждали эти прикосновения? Неожиданно горячая волна наслаждения захлестнула Саманту; она вздрогнула всем телом, выкрикнув имя любимого. Блейк поцелуем закрыл ее рот.

— Постарайся не шуметь, — прошептал он ей на ухо. — Я не хочу, чтобы хозяйка узнала, что у меня в комнате — женщина, особенно если это дочь преподобного Уолтерса.

— Что со мной произошло? — чуть не плача от избытка чувств спросила Саманта.

Блейк усмехнулся и снова поцеловал ее. Он любил Саманту за эту наивность еще больше, потому что еще никто не ласкал ее так. Ему посчастливилось стать для Саманты первым мужчиной, и он был уверен, что другого у нее не будет.

— Это означает, что ты готова стать настоящей женщиной. Только не нужно ничего бояться. Я обещаю, все будет хорошо.

— Я верю тебе, — прошептала она.

— Я люблю тебя, Сэм, — Блейк жадно поцеловал ее в губы и неожиданно быстро проник в сокровенные глубины тела девушки, не в силах больше сдержать себя.

Он почувствовал, как напряглась Саманта, понимая, что причиняет ей боль, но она оставалась такой же храброй и решительной как всегда и изо всех сил старалась не плакать, только ее ногти впились ему в руки.

Блейк продолжал ритмично двигаться, стараясь быть осторожным и нежным, но скоро разум покинул его. Охваченный безумным желанием, он без труда достиг вершины наслаждения, доставив облегчение и Саманте, избавив ее от лишней боли. Блейк застонал, содрогаясь в конвульсиях страсти, прижимая Саманту к себе, чтобы глубже проникнуть в ее глубины.

Потом они лежали рядом, совершенно обессиленные. Неожиданно Саманта разразилась рыданиями.

— О, Блейк, — плакала она, обнимая его за шею. — Не позволяй отцу увозить меня из Лоренса. Я не хочу уезжать сейчас. Я хочу остаться с тобой навсегда: спать в одной постели, готовить и ждать по вечерам, когда ты вернешься с работы.

Блейк успокаивающе гладил ее волосы.

— Разум подсказывает мне, что тебе нужно покинуть Лоренс, — нежно проговорил он. — Но с другой стороны, я не могу позволить тебе уехать. Ты храбрая и сильная, Сэм, я думаю, мы что-нибудь придумаем. Если твой отец не обвенчает нас, мы отправимся в другой город, но все-таки найдем того, кто согласится сделать это.

Саманта немного отстранилась от Блейка и внимательно посмотрела ему в глаза.

— Ты, действительно, так считаешь?

Он улыбнулся.

— Конечно.

Саманта осторожно дотронулась до раны на его щеке.

— Теперь ты должен быть более осторожен, Блейк. Я так сильно люблю тебя и совершенно не стыжусь того, что произошло между нами. Я никогда не пожалею об этом, что бы ни случилось.

— И я тоже, — он коснулся рукой ее щеки. — Как ты себя чувствуешь?

Она снова прижалась к Блейку, положив голову ему на грудь.

— Прекрасно. Никогда еще я не была так счастлива. Блейк провел рукой по плавному изгибу ее бедер.

Ты так хороша, Сэм. Я давно не испытывал ничего подобного. Спасибо тебе за любовь ко мне, за то, что подарила мне то, что я не имел права брать.

— Я сама захотела полностью принадлежать тебе. Он покрыл ее глаза нежными сладкими поцелуями.

— Все было так прекрасно, миссис Хастингс, — Блейк поцеловал Саманту в нос. — Тебе нужно постепенно привыкать к этой фамилии.

— Саманта Хастингс… Звучит прекрасно, — прошептала она, поглаживая его грудь.

Блейк впился в ее губы жарким поцелуем, и Саманта вновь ощутила желание принадлежать ему, несмотря на боль, которая все еще терзала тело. Она почувствовала, как быстро растет, упираясь ей в живот, возбужденная мужская плоть, и поняла, что Блейк тоже хочет снова получить то наслаждение, которое они только что испытали.

— Все хорошо, — прошептала Саманта, подбадривая любимого.

Блейк снова навис над нею и, обхватив руками ее бедра, осторожно проник в нее. Они опять потеряли представление о времени и благоразумии. На этот раз Саманта тоже отвечала на его ритмические покачивания, выгибаясь ему навстречу. Обхватив Блейка за плечи, она предалась безумию страсти.

Блейк наслаждался прекрасной наготой возлюбленной, удивляясь при этом, как может такая хрупкая фигурка принимать в себя его мужскую плоть и не чувствовать боль? Он глубоко проникал в глубины женского естества, словно желая слиться в одно целое. Наконец, стон наслаждения сорвался с губ Блейка вместе с именем Саманты, и его живительная влага пролилась в нее.

Что ж, теперь Саманта Уолтерс принадлежит ему, независимо от того, что ее отец думает об этом. Вполне возможно, что она уже забеременела. Так что у Уолтерса нет другого выхода, как только поженить их.

Блейк несколько раз поцеловал Саманту, чувствуя себя бесконечно счастливым.

— Умывайся и одевайся, — неожиданно сказал он, садясь на край постели.

Саманта с восхищением смотрела на его сильное обнаженное тело, чувствуя сладкую истому.

— Прямо сейчас? — недоуменно спросила она.

— Да. Сейчас мы отправимся к твоим родителями разбудим их.

— Ночью?

— Ты же слышала. Я собираюсь завтра утром проснуться рядом с тобой, поэтому сегодня ночью мы поженимся. Ну, а если Клайд Бичер — такой преданный друг вашей семьи, мы разбудим и его тоже, пригласив в свидетели. Сегодня ночью мы обвенчаемся, ты вернешься сюда уже моей женой и останешься спать со мной.

Сердце Саманты бешено стучало от радости и ужаса одновременно: ее пугала предстоящая встреча с родителями. Она пыталась успокоить себя, что ничего страшного не произойдет, ведь рядом с ней — Блейк. Он все устроит. Если Блейк не боится, то ей и подавно не стоит.

Блейк натянул длинное трико и, подойдя к умывальнику, налил в него воды.

— Иди сюда и умойся.

Саманта продолжала неподвижно сидеть на краю постели, прикрывшись простыней, не зная, что ей делать.

— Не волнуйся. Я не стану смотреть на тебя. Но мы должны поторопиться, чтобы успеть все сделать и снова вернуться сюда. Кстати, нужно еще найти Джорджа и взять его с собой. Он тоже должен присутствовать при таком важном событии.

Саманта, наконец, поднялась на ноги и, придерживая вокруг себя простыню, подошла к Блейку.

— А ты уверен, что хочешь это сделать? Может, ты считаешь, что я подловила тебя… или что-то в этом духе?

Блейк весело рассмеялся и притянул ее к себе.

— Конечно же, ты подловила меня, — сказал он, нежно целуя Саманту. — Но я нисколько не против. Только сейчас я понял, как ты нужна мне и хочу, чтобы теперь ты все время находилась рядом со мной. Поэтому мне хочется, чтобы этой ночью все было устроено, и мы бы уже имели на это полное право.

Саманта облегченно улыбнулась и пошла умываться. Блейк принялся заправлять постель. Его мучило чувство вины. Может быть, он должен был отвести Саманту домой и позволить ей уехать на восток страны? Не принесет ли это несчастье им обоим? Вздохнув, Блейк застелил постель одеялом. Он уже овладел Самантой Уолтерс, и теперь нет смысла жалеть о случившемся.

— Ты уверен, что поступил правильно, оставив дома оружие? — поинтересовался Джордж. — Преподобный Уолтерс вполне может встретить тебя дробовиком.

Блейк снова настойчиво постучал в дверь. Рядом с ним, дрожа от страха и холодного январского воздуха, стояла Саманта, осознавая, что в новом году уже будет называться миссис Хастингс.

— Он — человек, который всегда выступал против насилия, — возразил Блейк.

Наконец, сквозь замерзшее стекло двери Саманта заметила, что к ним приближается круг света. Ее сердце так сильно забилось, что она почувствовала внутри себя ноющую боль. Блейк ободряюще обнял Саманту, пытаясь успокоить. Сейчас ей даже не верилось в то, что произошло с ней этой ночью. Правда, с тех пор, как Саманта увидела Блейка, она предполагала, что такое может случиться, и даже сама желала этого. Но все равно, это было таким нереальным. Реальным же был стоящий рядом с ней Блейк и ноющая боль внутри от первой встречи с мужчиной. Боль было довольно трудно переносить, но Саманта заставила себя не обращать на нее внимание. Главное заключалось в том, что Блейк любит ее и не желает, чтобы она уезжала, а скоро она станет его женой.

Дверь распахнулась, и на пороге появился преподобный Уолтерс с фонарем в руках. При виде дочери глаза его расширились от удивления.

— Сэм, ради всего святого…

— Мы пришли, чтобы обвенчаться, — сурово произнес Блейк. — Сэм хочет, чтобы это сделали вы, но если вы не пожелаете, мы отправимся в другой город и найдем кого-нибудь другого. Я люблю вашу дочь, преподобный отец, и с этим нужно смириться.

Саманта увидела, что к ним спешит мать.

— Говард? Что случилось?

Уолтерс молча смотрел на Саманту и Блейка, глаза его гневно сверкали.

— Это наша дочь, — с негодованием произнес, наконец, он. — Кажется, пока мы считали, что она спит, Саманта тайком ушла из дома, чтобы опозорить себя…

— Не нужно так говорить, преподобный отец, — прервал его Блейк, делая шаг вперед и угрожающе сверкая глазами. — В глубине души вы прекрасно знаете, что за человек ваша дочь. Я тоже испытываю к ней глубокое уважение. Кроме того, я люблю ее, а она любит меня. Если бы вы не старались так настойчиво разлучить нас, ничего бы этого не произошло. Сэм сама разыскала меня, чтобы сообщить, что вы собираетесь отправить ее к брату, на восток страны. Мы оба понимали, что не переживем этого. Скажу вам откровенно: Сэм уже принадлежит мне. Эта чертова бумажка не имеет для нас никакого значения, но мы прекрасно понимаем, что все должно быть законным в глазах окружающих. А теперь скажите: вы обвенчаете нас или нет? У нас мало времени.

— О, Боже мой, — заволновалась Милисент. — Саманта, как ты могла…

— Я не сделала ничего плохого, мама, — ответила Саманта. — Я люблю Блейка. Узнав, что он ранен, я поняла, что должна непременно встретиться с ним, а когда увидела его, мне стало ясно, что никто и ничто не заставит меня уехать из Лоренса и покинуть Блейка, — она перевела взгляд на отца, который продолжал смотреть на нее разочарованно и изумленно. — Пожалуйста, папа, позволь мне быть счастливой. Воспринимай Блейка таким, каков он есть на самом деле. Блейк хороший человек, он любит твою дочь. В том, что с ним случилось раньше, нет его вины; и если ему суждено завтра умереть, я ни на секунду не пожалею о том, что произошло сегодня. Пожалуйста, обвенчай нас и дай свое благословение. Вокруг столько опасностей, мы не можем позволить, чтобы раздор поселился и в нашей семье. Мы все нужны друг другу. Блейк будет помогать тебе в работе, а мы сможем стать ему настоящей семьей, ведь у него никого нет кроме нас. Если я люблю Блейка, значит и вы тоже должны полюбить его.

Холодный ночной воздух проникал через открытую дверь, но Уолтерс продолжал оставаться неподвижным и молча смотрел на них, Милисент осторожно дотронулась до руки мужа.

— Говард, ты же видишь, они влюблены. Разве ты забыл, что мы чувствовали, когда полюбили друг друга? Я не сомневаюсь, Саманта будет счастлива с Блейком.

Уолтерс глубоко вздохнул и отступил назад.

— Заходите в дом, иначе мы сейчас совсем замерзнем, — все прошли в зал. Уолтерс поставил фонарь на стол, увеличив его пламя. — Может быть, стоит все-таки немного подождать и совершить настоящее венчание в церкви?

— Нет, — тоном, не допускающим возражений, ответил Блейк. — Я уже объяснил вам, преподобный отец: наша любовь получила свое завершение, поэтому я не хочу возвращаться в свою комнату без Саманты, чтобы о ней не стали говорить ничего плохого. Вашим друзьям нет необходимости знать точную последовательность событий. Можете сказать им, что мы пришли к вам вечером с просьбой обвенчать нас, что вы и сделали. Этого будет вполне достаточно для объяснений. Сначала мы собирались пригласить в свидетели Бичера, но потом передумали: Джордж — тоже свободный человек и может оказать нам эту честь. Кроме того, если Вичер не будет знать подробностей случившегося, он не сможет ничего рассказать другим. А Джорджу я доверяю.

— А кольца?

— Кольца мы купим завтра.

— Но у вас еще нет разрешения, — напомнил преподобный отец.

— Об этом тоже нет необходимости сообщать кому-то. Разрешение мы получим завтра, но вы поставите в нем сегодняшнее число. Все равно эту бумагу, кроме нас, никто читать не будет.

— Кажется, ты все хорошо обдумал, — уже мягче сказал Уолтерс; гнев его постепенно проходил.

— Поверьте, я не хотел, чтобы все произошло подобным образом. Но это случилось, и изменить ничего уже нельзя. Пожалуйста, обвенчайте нас и разрешите Сэм взять с собой что-нибудь из одежды.

Глаза преподобного Уолтерса погрустнели.

— Пойми, Блейк, для меня Саманта — все еще маленькая девочка. Когда-нибудь у тебя будет своя дочь, и вот также появится какой-то мужчина и захочет украсть ее. Тогда ты сможешь понять, что я сейчас чувствую.

Слушая мужа, Милисент согласно кивала головой, украдкой вытирая непрошенные слезы. Саманта ласково коснулась руки отца.

— Папа, разве ты теряешь меня? Ты просто делаешь меня счастливой. Став женой Блейка, я не перестану быть твоей дочерью. Я уже не маленькая девочка, папа.

Уолтерс глубоко вздохнул.

— Да, думаю, ты права, — он посмотрел на Блейка. — Теперь ты должен будешь заботиться о Сэм. Но след от пули у тебя на щеке… Меня это не может не тревожить.

— Вряд ли в вашем доме Саманта будет находиться в большей безопасности, и вы прекрасно понимаете, что я прав. Вы так открыто проповедуете идеи аболиционизма, что неизбежно подвергаете опасности свою семью. То, что вы отвергаете насилие, еще не означает, что другие придерживаются того же мнения.

Преподобный отец кивнул.

— Я понимаю это и, разумеется, обвенчаю вас, — он протянул Блейку руку. — Только вы должны пообещать мне, что никогда не будете выступать против Клайда Бичера в моем доме.

В комнате воцарилась напряженная тишина. Джордж понимал, как тяжело Блейку согласиться с этим условием. Саманта ждала ответа с бьющимся от волнения сердцем.

— Хорошо, — наконец, произнес Блейк. — Я больше ни слова не скажу о нем. Но в отличие от вас, преподобный отец, я не собираюсь сообщать Бичеру о своих планах и намерениях.

— Это уже твое дело, — облегченно вздохнул Уолтерс. — Пройдемте в гостиную: у меня там Библия.

Блейк ободряюще улыбнулся Саманте, и ей сразу стало хорошо и тепло. Она чувствовала себя любимой и хотела только одного: быстрее вернуться в комнату в пансионе. Господи, неужели все это произошло? Интересно, как она выглядит в роли невесты без цветов и свадебного платья? Впрочем, им были не нужны традиционные приличия и церемонии. Главное, что они с Блейком стали мужем и женой.

Наконец, прозвучали слова клятвы, и преподобный Уолтерс прочитал над ними молитву. Милисент снова всплакнула, все еще не веря, что ее «ребенок» превратился в женщину. А Саманта уже поспешила наверх за своими вещами и после слез и объятий скоро вместе с Блейком и Джорджем покинула родительский дом.

У пансиона Джордж сказал:

— Я счастлив за тебя, Блейк.

— Мне бы тоже очень хотелось быть свидетелем на твоем венчании с Джесси.

— У меня нет надежды, — что это когда-нибудь произойдет, — Джордж с притворной строгостью взглянул на Саманту. — Хорошенько следите за этим парнем. У вас теперь будет много забот.

— Я не против, — она пожала руку Джорджа. — Спасибо, что стал нашим свидетелем. Теперь я считаю тебя и своим другом. Как только у нас будет собственный дом, ты непременно переедешь к нам. Поверь, ничто не изменится в твоей дружбе с Блейком.

Джордж тихо рассмеялся и осторожно сжал руку девушки.

— Все изменится, но так и должно быть. Я прекрасно понимаю это и нисколько не сержусь на Блейка.

Блейк коснулся руки друга.

— Только не спеши принимать необдуманные решения. Пока в городе не станет спокойно, мне вполне может понадобиться твоя помощь.

— А у меня такое чувство, что именно мне будет необходима твоя помощь. Впрочем, тебе известно, где меня искать.

Мужчины крепко пожали друг другу руки.

— Увидимся послезавтра на мельнице. Будь добр, передай Бронсону, что я женился, поэтому завтра меня не будет на работе.

Джордж широко улыбнулся.

— Я уверен, что он поймет тебя, — негр кивнул покрасневшей Саманте и исчез в темноте.

Саманта повернулась к Блейку.

— Как бы мне хотелось, чтобы и Джордж стал бы таким же счастливым, как мы с тобой. Мне его очень жалко: у Джорджа такая тяжелая жизнь.

— Надеюсь, когда-нибудь он встретит женщину, которую сможет полюбить так, как любил Джесси. Мне кажется, мужчины способны не один раз испытывать столь сильные чувства, как это случилось со мной, — Блейк притянул Саманту к себе. — Я люблю тебя, Сэм, — он легко подхватил ее чемодан и повел жену в пансион. — Утром мне придется объясняться со своей хозяйкой, — пошутил Блейк: Саманта тихо засмеялась в ответ.

Поднявшись с молодой женой в свою комнату, Блейк поставил чемодан на пол и нежно притянул ее к себе. — Я мало что могу тебе сейчас предложить, но все равно добро пожаловать, миссис Хастингс. Пока я хочу только одного: уснуть в твоих объятиях, а завтра утром проснуться рядом с тобой, — Блейк поцеловал Саманту. — Тебе нужно время, чтобы выздороветь.

— Это произойдет очень быстро.

Он усмехнулся, с восхищением подумав о том, как легко она догадалась о его желании, и закрыл дверь.

— Итак, наша небольшая стрельба ничуть не испугала Блейка Хастингса, — сказал Ник Вест, закуривая сигарету.

— Совсем наоборот, — ответил Клайд Бичер. — Это обстоятельство заставило его и Саманту Уолтерс броситься друг другу в объятия. Они поженились, и теперь Хастингс уже не уедет из Лоренса.

Вест сидел, задумчиво поглаживая тонкие усики.

— Скорее всего, он станет активно помогать Уолтерсу выиграть предстоящие выборы. Бичер ничего не ответил, решив держать некоторые мысли при себе. Весту, наверняка, не понравилось бы, если бы он узнал, что Хастингс подозревает Бичера в шпионаже. Он мог бы лишить его щедрой оплаты за то, что Бичер постоянно держит глаза и уши открытыми. Несмотря на то, что Хастингс женился на Саманте, реальной опасности пока не было. Преподобный Уолтерс полностью доверял Бичеру, а это — самое главное.

Разговор происходил в доме Веста на ферме к северу от Лоренса, в его кабинете. Рассматривая красивую дубовую мебель, Бичер подумал о том, что когда закончится вся эта шумиха по поводу рабовладения и свободных штатов, он сможет, наконец, начать тратить накопленные деньги, купит себе дом и, возможно, найдет симпатичное молодое существо, которое сумеет скрасить его жизнь. Вокруг полно женщин, которые не откажутся выйти замуж за человека со средствами. Бичер понимал, что не слишком привлекателен: очень крупный нос, лицо, обезображенное перенесенной в детстве тяжелой формой оспы. Но проститутки любили его. Возможно, он найдет себе женщину среди проституток?!

— А ты не собираешься навсегда покончить с Хастингсом? — поинтересовался Бичер. — Живой, он представляет для нас реальную угрозу.

Вест откинулся на спинку кожаного кресла и положил ноги на стол.

— Нет, с этим пока придется подождать. Достаточно того, что меня уже и так подозревают в связях с бандитами, — он глубоко затянулся и неторопливо выпустил голубые струи дыма в воздух. — Хастингсу нужна моя жизнь. Что ж, пусть придет и возьмет ее, посмотрим, что из этого получится, — Вест взглянул на Бичера. — Но сейчас он не станет убивать меня: у него теперь есть жена. Хастингс вряд ли захочет закончить свою жизнь в петле. У него остается только один путь: ждать, когда я нападу первым, чтобы можно было потом оправдаться, — Вест усмехнулся. — Однако, я собираюсь удивить Хастингса очень вежливым отношением к нему и постараюсь не слишком часто показываться ему на глаза.

— А как же насчет того, что он станет помогать Уолтерсу в его аболиционистской деятельности?

Вест беззаботно рассмеялся.

— Ничего страшного. Мои люди день и ночь работают над тем, чтобы как можно больше наших сторонников из Миссури перебрались в Канзас. Аболициониста мне удастся выиграть выборы. Может быть, большинство жителей Лоренса, оказавшихся под влиянием этого священника, и проголосуют за свободный штат, но в целом в Канзасе очень много сторонников сохранения рабовладения. А с нашими людьми из Миссури мы непременно сумеем повлиять на результаты выборов, — Вест снял ноги со стола и загадочно сказал, наклонившись к Бичеру: — Впрочем, мы можем предпринять еще кое-что.

Бичер недоуменно нахмурился.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду?

— А вот что. Безусловно, мы еще припугнем отдаленных фермеров, вынудив их проголосовать в нашу пользу, но еще больше мы сможем сделать после выборов. Посуди сам: победив на выборах, мы легально примем несколько прорасистских законов, изберем новое территориальное правительство. Возможно также принятие ряда уголовных законов, запрещающих аболиционистскую деятельность, вплоть до тюремного заключения самых ярых сторонников свободных штатов. Ты уловил, что я имею в виду?

Бичер понимающе улыбнулся.

— Да, сэр, уловил.

— В случае нашей победы на выборах, люди, подобные Хастингсу и Уолтерсу, могут быть обвинены в измене и арестованы, если будут продолжать свою аболиционистскую деятельность. Кроме того, Хастингс может по неосторожности убить кого-нибудь и отправиться на виселицу. Как видишь, возможности неограниченны. Может быть, я сумею законно лишить Хастингса работы и навсегда заткнуть ему рот по поводу того, что я убил его отца.

Их глаза встретились.

— Ты, действительно, это сделал? — неосторожно спросил Бичер.

Ты считаешь, что я должен отвечать на этот вопрос? — с угрозой спросил Вест.

— Думаю, что нет.

Вест снова засмеялся и положил сигарету в пепельницу.

— Скажем так, я не очень любил этого человека. К тому же, он освободил хорошенькую рабыню, которую я собирался купить для собственного удовольствия, — Вест поднялся с кресла и подошел к окну. — Но это все в прошлом. Лично я не прикладывал руку к убийству отца Хастингса, разве только мои люди слишком увлеклись, но это уже их проблемы. — Вест повернулся к Бичеру. — Кстати, я нашел еще одну молодую негритяночку, которая даже лучше той, которую я когда-то собирался купить. Я скучаю без нее и собираюсь, вернувшись в «Миссури, провести с ней несколько недель. Надеюсь, этого времени будет достаточно, чтобы люди перестали подозревать меня в причастности к налетам, не так ли?

— Прекрасная мысль.

— Советую и тебе пока ничего не предпринимать. Мои люди на границе прекрасно знают, какие семьи нужно запугать и будут продолжать свою грязную работу и в мое отсутствие. А ты оставайся в городе, никуда не уезжай и не делай ничего такого, чтобы возбудить подозрение преподобного Уолтерса. Может быть, со временем тебе и удастся одержать верх над Блейком Хастингсом. Я вернусь в Канзас через несколько недель и привезу с собой еще какое-то количество наших сторонников. Я уверен, что после выборов все изменится для нас в лучшую сторону, и защищаться уже придется таким, как Уолтерс и Хастингс. Мы сможем легально расправиться с ними с помощью нового территориального правительства.

Бичер усмехнулся, потом поднялся и надел шляпу.

— С нетерпением буду ждать этого дня. Вест подошел ближе и протянул руку.

— Ты хорошо поработал, Бичер. Я свяжусь с тобой, как только вернусь из Миссури, — мужчины обменялись рукопожатием, после чего Вест достал из ящика письменного стола пачку денег и протянул ее Бичеру. — Это поможет тебе неплохо жить все это время.

Бичер с жадностью взял деньги.

— Думаю, что поможет.

— Деньги — вот одна из главных причин, почему мы не можем покончить с рабовладением в нашей стране, Бичер. Что станет с такими плантаторами, как я, если нам придется платить зарплату нашим рабочим? Уничтожение рабства разрушит всю экономику Юга.

Бичер согласно кивнул, торопливо засовывая деньги в карман.

— С нетерпением буду ждать известий о твоем возвращении. Ты знаешь, где меня искать.

— О, да, — усмехнулся Вест. — В той маленькой хижине, где ты живешь подобно бедному церковному проповеднику.

Бичер рассмеялся.

— Бедный христианин с несколькими тысячами долларов, зарытых под домом? Ты это имеешь в виду? Мужчины обменялись понимающими улыбками, после чего Бичер попрощался и уехал. Вест из окна наблюдал за его отъездом, уже сейчас предвкушая удовольствие, которое испытает после того, как все Уолтерсы и Блейк Хастингс будут наказаны как предатели, когда Канзас провозгласят рабовладельческим штатом. О, они еще очень пожалеют, что так рьяно боролись против рабства! А этот огромный негр, друг Блейка Хастингса, тоже получит по заслугам!

Вест направился в спальню, чтобы собрать вещи, немало удивленный тем, что, действительно, скучает по Джесси Марч. Кстати, с тех пор, как они расстались, у него не было ни одной приличной связи. Вест решил, что в следующий приезд в Канзас непременно возьмет Джесси с собой и поселит на этой ферме. Когда же закончатся выборы, можно будет приезжать с ней в Лоренс. Возможно, подобное поведение выведет из себя Хастингса и заставит его совершить какую-нибудь глупость. Тогда Блейка могут вполне арестовать и посадить в тюрьму. Вест знал, как только Хастингс увидит грустное личико маленькой Джесси, ему тут же захочется выкупить ее. Но он не продаст — Джесси ни за какую цену такому человеку как Хастингс.

Вест решительно достал сумку и начал собирать вещи. Время для отъезда было самое благоприятное. Пусть Хастингс остается в Лоренсе и своими руками роет себе могилу.