Глава 27

8 апреля 1498 г.

Джульетта стояла, потупив глаза. Она уже привыкла, что руки стоящего рядом Родриго сжаты в кулаки. О чем говорил на кафедре доминиканец, девушка не слышала. Настоящей мукой было находиться так близко к мужу и даже не дотронуться до него.

Сомнительно, что ей удалось бы с большим успехом внимать словам проповеди, если бы службу вел сам Савонарола. Многие думали, что в Вербное Воскресенье он осмелится предстать перед прихожанами, но за день до этого «божье испытание» между доминиканским и францисканским орденами было отменено, и все почувствовали разочарование, страсти накалились.

Савонарола был достаточно умен, чтобы понять, когда оставаться за стенами Сан-Марко.

А до свадьбы всего три недели. При мысли об этом Джульетта испытывала противоречивые чувства. Ясно, если она нарушит обет Богу, то попадет прямо в ад. И возможно, в наказание Бог в любом случае заберет у нее Родриго.

Однако обсудить все с отцом она не решалась, не знала, что для нее хуже… согласие на аннулирование брака или перспектива вечного проклятия за невыполнение обещания.

В минуты глубочайшего отчаяния Джульетте казалось, что клятва Богу превратила ее в нерешительную трусиху.

Но все чаще и чаще ей приходило в голову, что одно стоит другого. Какая разумная женщина будет пренебрегать любовью такого мужчины, как Родриго да Валенти? И конечно, не так уж она захвачена стремлением попасть в рай, как обитатели Санта-Лючии… потому-то так ненавистен был девушке монастырь.

Они стали фактически чужими. Разговаривали, но, в основном, в присутствии других членов семьи. Вежливо и на общие темы, об отмене брака речь не заходила.

Пытаясь отвлечься от печальных мыслей, Джульетта подняла голову и посмотрела на читающего проповедь доминиканца. К ее досаде, лицо полыхнуло жаром, глаза защипало, в горле застыл комок. Она закрыла глаза, чтобы никто не заметил слез, но не опустила голову, мысленно обращаясь за помощью к Богу. Не нашла другого места, чем собор, раздраженно подумала девушка. Нельзя допустить, чтобы слезы выдали ее состояние, — здесь Родриго, родители, Никко.. Внезапно губы мужа оказались у ее уха, заставив вздрогнуть. Его дыхание и шепот пробудили давно забытое ощущение.

— Оставайся с отцом, cara. Я скоро вернусь… — и исчез в толпе.

Джульетта оглянулась, но его уже не было видно. Ласковый шепот еще звучал в ушах, обещая пролиться дождем на крохотное семя любви, пробивающееся подобно чахлому ростку из иссушенной почвы. Для истосковавшегося сердца этот шепот казался нежной лаской.

Прежде чем глаза вновь обратились к кафедре, в поле зрения попала странная фигура в черном. Монаха толкали, капюшон съехал на глаза. Среди пестрой толпы, переливающейся нарядами из шелка и парчи, присутствие этого человека было неуместным, но что-то странное и мрачное, она сама не поняла что, привлекло внимание девушки.

Внезапно монах бросил быстрый взгляд в ее направлении, и Джульетта уловила блеск глаз. Будто камень упал на сердце.

Она отвернулась. На нее смотрел отец. Он ласково пожал руку дочери, но душевный покой уже был нарушен.

* * *

— Не очень удачная мысль, — Родриго и Карло стояли у собора, греясь на солнышке. — Принцу вздумалось слушать мессу именно здесь и именно сегодня.

Возле собора росла толпа, злобная и враждебная. Присутствовали многие из Compagnacci, включая Ан-дреа Ленци, Таддео и Берто.

Лоренцо оказался рядом, настороженно оглядывая окружающих.

— Все недовольны вчерашним — жаждали крови, а получили дождик.

— С погодой ничего не поделаешь, — с иронией ответил Родриго. — Ливень погасил костер.

— Жаль, что дождь не охладил горячие головы, — Карло покачал головой. — Я бы увел женщин из собора, пока ничего не случилось.

Родриго кивнул. Усмирить эту толпу, быстро растущую на piazza перед собором, было невозможно. К тому же многие молодые люди, противники Савонаролы, намеренно разжигали ярость собравшихся.

В их числе оказались Берто и Таддео. Они выкрикивали проклятия в адрес тех, кто находился в соборе, собирали палки и камни.

Идти против, бросать вызов Compagnacci, сторонником которых в какой-то мере был и он сам, явно бессмысленно.

Родриго начал протискиваться ко входу в собор. Карло следовал за ним.

Толпа у Санта Мария дель Фьоре росла… росло и возбуждение. Джульетта чувствовала это по шуму, по явному напряжению, буквально пронизывающему воздух. Она огляделась, но не нашла Родриго. Почему он ушел? И где сейчас?

В раскрытую дверь влетел камень и упал, напугав людей в задних рядах. За ним последовал другой. Он попал в женщину, та закричала от боли. А потом на них обрушился целый град камней и палок, сопровождаемый проклятиями. Монах на кафедре замер.

Внезапно у дверей, открытых весеннему воздуху и солнцу, появились люди.

— На выход! — тихо произнес Данте и, взяв под руки жену и дочь, направился к боковому выходу. За ними последовал Никко, прикрывающий их сзади.

Но основная толпа хлынула к главным дверям, и Джульетта оказалась оттесненной от своих.

— Джетта! — Никко попытался схватить ее за руку, но девушку уже оттолкнули.

Поняв, что сопротивляться бесполезно, Джульетта отдалась потоку, движущемуся к выходу. Среди охваченных паникой прихожан она продолжала высматривать Родриго. Шум толпы нарастал… и вдруг девушка оказалась на улице, под ярким солнцем. Два раза Джульетта споткнулась и чуть не упала, справедливо опасаясь быть затоптанной.

Как выбраться отсюда? Отчаяние охватило ее, но толпа уже распалась, дышать стало легче. Выходящих из собора молодые люди на площади провожали проклятиями. Многие устремились в Сан-Марко. Слова подкреплялись палками и камнями.

* * *

Слишком поздно, огорченно подумал Родриго, когда из собора хлынул поток людей. Ничего нельзя предпринять. Так что он только вертел головой, ища глазами женщину в желтом платье.

Сердце бешено колотилось, Валенти испугался. Потерять ее, даже не успев все уладить… Абсурдно. В сравнении с возможной гибелью их ссора показалась сущим пустяком. Жизнь слишком ценна, слишком коротка, чтобы позволять таким мелочам мешать счастью…

И тут он увидел ее. Джульетту прижали к мраморной облицовке фасада. До piazza оставалось всего четыре ступеньки. Родриго как безумный бросился вперед, но тут она споткнулась и исчезла из виду. Он удвоил усилия…

* * *

Джульетта заметила высокую фигуру в алом, знакомое лицо, мелькнувшее в толпе, и крикнула:

— Риго! Сюда!

Их глаза встретились. Толпа вдруг поредела. Брошенная палка ударила Родриго по голове и отскочила на мостовую.

Джульетта бросилась к мужу, чувствуя, как по щекам текут слезы.

— Родриго! — всхлипнула она.

— Джетта! — его губы коснулись душистых волос. Он так крепко обнял жену, что та охнула. — Я увидел твое желтое платье, — задыхаясь, пробормотал он. Голова кружилась, все вокруг плыло.

Джульетта все же не закрыла глаза, и поэтому увидела за спиной мужа темную фигуру, ту самую что заметила еще в соборе. Инстинкт подсказал — человек хочет смерти Родриго.

Страх внезапно придал силы. Джульетта попыталась оттолкнуть мужа в сторону. Родриго пришел себя, отстранил жену и резко повернулся…

Кровь застыла в жилах.

Монах сбросил капюшон, обнажая черты дьявола из преисподней.

Лукреция, восставшая из мертвых.

Он перехватил занесенную правую руку с ужасным кинжалом, сверкающим в ярком свете весеннего солнца. На этот раз ему хватило сил.

— Теперь-то мы доведем дело до конца, Лукреция, — прохрипел Родриго прямо в изуродованное лицо. Кинжал упал на землю.

Неожиданно еще одна фигура в монашеском одеянии вынырнула, казалось, ниоткуда, в воздухе блеснуло еще одно лезвие.

Предупреждающий крик Джульетты заставил Родриго проворно отскочить в сторону и повернуться к новому врагу. Джульетта бросилась на спину второго монаха и изо всех сил толкнула его прямо на Лукрецию.

Лезвие кинжала, предназначавшееся ее мужу, пронзило грудь аббатисы. Джульетта с мрачным удовлетворением наблюдала это жуткое зрелище.

— Гори в аду за свое вероломство! — прошептала она.

* * *

После случившегося Джульетта и Родриго вернулись домой. Передав «монаха» властям, Данте с женой и Карло отправились в Сан-Марко. Многие из прихожан, преследуемые Compagnacci, тоже бежали в Сан-Марко. Монахи, вероятно, без ведома Савонаролы, собрали для такого случая небольшой арсенал.

— Они запаниковали, — рассказывал потом Данте, — и обрушили на головы собравшейся на площади толпы шпиль башни. Кое-кто из монахов даже вооружился копьями против тех, кто пытался поджечь монастырь.

— А Савонарола? — спросила Джульетта, ошеломленная таким поворотом событий.

— Он укрылся в библиотеке, где его и нашла стража, прибывшая из Signoria с ордером на арест. Монаха провели по улицам мимо улюлюкающей толпы и заключили в башню Паллаццо делла Синьория.

И вот Джульетта одиноко стоит в их спальне, глядя на ярко окрашенный закат. Темно-красное солнце напомнило о крови — крови Лукреции.

Невольно вздрогнув от отвращения, девушка отвернулась от окна и зябко поежилась. Согреется ли она когда-нибудь? Забудет ли ужасные видения? Нет, здесь ничто не поможет.

— Лиза… — начала она и оглянулась. У двери стоял Родриго. «Давно ли он здесь?» — подумала девушка, чувствуя, как сердце подскочило в груди.

— Я постучался, — тихо извинился он.

Пытаясь собраться с мыслями, она покачала головой.

— Не нужно. Это ведь и твоя комната.

Родриго вошел в спальню. Волосы еще влажные после ванны, простая белая рубашка подчеркивает смуглость кожи. Похоже, хочет поговорить, с опаской решила она. Ни в чем больше нет уверенности, даже в правильности ее попытки сторговаться с Господом Богом.

У нее снова чуть не отняли мужа. Что толку мучиться, пытаясь сдержать обещание, если Бог намерен отнять его при первой возможности? Только сегодня возле Санта-Мария дель Фьоре он был на волосок от смерти.

Что он может чувствовать после четырех месяцев демонстрируемого безразличия?

Родриго шагнул к ней, и Джульетта отступила к окну.

— Я хотел поблагодарить за попытку пожертвовать собой ради меня. У меня просто нет слов…

— Я твоя жена. Меньшего и нельзя было сделать.

Не могла же я спокойно смотреть, как Корсини убивает моего любимого за преступление, которое он не совершал.

Он печально улыбнулся.

— Не согласен. Жертвовать своей жизнью ради супруга — такого нет ни в одном брачном контракте.

Джульетта прошла мимо него и села в кресло у камина, старательно избегая его взгляда.

Внезапно ей в голову пришла мысль. Вот только хватит ли душевных сил осуществить ее. Она глубоко вздохнула, собираясь с духом, и небрежно произнесла.

— Если хочешь отблагодарить меня, попроси отца аннулировать брак.

В комнате воцарилась тишина. Потрескивал и шипел огонь в камине, из башни доносились какие-то голоса, но муж молчал.

Против воли возникла мысль: а как она будет жить без Родриго? Несмотря на борьбу с ним и чувствами, которые он вызывал, представить себя влюбленной в другого Джульетта не могла.

Любовь не принимается знатью в расчет.

Родриго встал перед ней — руки скрещены на груди, ноги широко расставлены, словно готов спорить. Она набралась смелости и подняла глаза: лицо изборождено угрюмыми складками, глаза прищурены.

— Если ты этого хочешь, Джульетта, — какое-то время он смотрел поверх ее головы, словно решаясь, затем добавил: — Я думал, что во Франции научился владеть своими чувствами и подавлять их, развивая умения и веру в себя. Научился, как обеспечить будущее, будущее простого человека, без особых амбиций… — Родриго негромко рассмеялся. Над собой? — А потом вернулся в Монтеверди. И встретил твое презрение. Но клянусь, я и не подозревал, что Данте что-то планирует! Боже, в этом-то я не виноват!

Она покачала головой.

— Дело не в том, — стыд заставил покраснеть. — Прошу простить меня за все оскорбления, Родриго. Если бы я могла взять их назад, я бы взяла… все вместе и каждое в отдельности.

— Тогда почему ты просишь об отмене брака?

Джульетта молчала, охваченная горем.

Наконец он тихо произнес:

— Я попробую отплатить тебе за то, что не может быть оплачено, за твое самопожертвование. Согласен на все, что ты просишь… на одном условии.

Печаль и радость одновременно овладели ею.

— И что это? — голос упал до шепота.

— Скажи, почему ты этого хочешь. Не для того же ты пыталась прикрыть меня от кинжала, чтобы просить об отмене брака. Бессмыслица! Так что, по крайней мере, объясни.

Она покачала головой.

Родриго наклонился и приподнял пальцами ее подбородок. Заглянув в его глаза, она была ошеломлена тем, как гнев исказил эти милые черты.

— Каким предлогом ты воспользуешься теперь, чтобы избавиться от меня? Возможно, ты питаешь ко мне какие-то теплые чувства, но ведь я всегда буду ниже… не то, что твои святые предки. Дело в этом? Я навсегда останусь ублюдком — отпрыском цыганки и какого-то тосканского волокиты, пятно на безупречной линии Алессандро?

Он отвернулся. Несмотря на слова о прощении, Родриго не хотел услышать из ее уст настоящую правду. Данте де Алессандро учил его другому, но правда такова, что его собственная дочь не верит в нее. Конечно, принцу легко разглагольствовать о высоких принципах — в его жилах течет голубая кровь поколений принцев.

Его гордая поза приковала к себе взгляд Джульетты. Каждая насмешка, каждое оскорбление вернулись к ней и ударили в десять раз сильнее, вызвав знакомый прилив стыда.

— Дело совершенно не в этом, — запротестовала она. — Ты ни в чем не виноват, просто я не могла простить себе свое поведение в ту ночь… Гордость Алессандро не позволяла, и я пыталась держать тебя и чувства, которые ты во мне разбудил, подальше. А для этого годились язвительные насмешки и оскорбления, жалкие барьеры трусости.

— В тебе нет ни капли трусости, — тихо сказал Родриго. — Но почему, зачем так настойчиво добиваться отмены брака?

Она решилась и посмотрела в прекрасные голубые глаза.

— Когда ты умирал от яда Лукреции, я заключила договор с Богом.

— Договор? — Родриго нахмурился.

— Si. Я поклялась, что попрошу отца об отмене брака, освобожу тебя, если Он дарует тебе жизнь… ты сможешь найти другую любовь, более достойную.

— Освободить меня? — Валенти сел рядом с женой. — Если Он дарует мне жизнь? — ему потребовалось несколько секунд, чтобы осознать величие ее обещания. А когда осознал, то чуть не закричал от счастья… Вот глупышка!

Хотя кто ты такой, чтобы считать ее поступок глупым? Чтобы преуменьшать ее самоотверженный жест?

Возможно, все было не так, ведь он действительно угрожал Данте отказаться от брака, когда тот не согласился с планами преподать Джульетте урок смирения, оставив ее в Санта-Лючии до весны. И конечно, она набралась достаточно благочестия в этом проклятом монастыре, чтобы придумать столь невозможный и ненужный договор с Богом.

Глядя, как катятся по ее щекам слезы, он закусил губу, чтобы удержаться от улыбки.

— Джульетта, — начал Родриго. Какие найти слова, чтобы успокоить ее, отговорить от надуманных планов? Взяв ее неестественно холодные руки в свои, прижал к губам.

— Я потрясен твоей жертвой, но не кажется ли тебе, что прежде чем договариваться с Богом, следовало проконсультироваться с жертвенным агнцем? Не думаешь ли ты, что нужно было поговорить со мной?

— Но ты был между жизнью и смертью… Не могла же я толкнуть тебя в бок и спросить согласия! А теперь смеешься надо мной… — в глазах проступила обида.

Родриго покачал головой.

— Нет, cara, никогда.

— Я Алессандро. Я не даю слово с легкостью и не забираю его так же назад. Особенно обещание Богу! После стольких недель в Санта-Лючии.

Легкая усмешка в голосе напомнила ему прежнюю Джульетту де Алессандро, восхитительном ребенке, все еще живущем в молодой женщине.

— Разве ты не понимаешь? Я должна просить отца об этом… это мой договор с Богом! — в ее голосе слышалась мольба и решимость, вскоре отрезвившие его.

Обет Богу, он знал, это дело серьезное. Но нельзя же допустить, чтобы последнее препятствие…

— Хм!

Они обернулись к приоткрывшейся двери.

— Джетта, Риго, простите за вторжение, но я сам хотел сообщить вам, что у нас гость, — Данте вошел в комнату, и Родриго встал. — Должен, однако, сознаться, что слышал ваш разговор…

Охваченная горем Джульетта осталась сидеть, склонив голову, и не заметила, как отец подмигнул зятю.

— И как твой отец, Джульетта, определенно отклоняю эту просьбу. Я не нарушу свой уговор с Родриго и запрещаю тебе нарушать твой священный обет брака с ним.

Девушка встала.

— Но Бог, конечно, будет недоволен. Я обещала освободить Родриго…

Данте нахмурил брови.

— Ты выполнила свою часть договора, насколько я вижу, но никто ведь не давал гарантии, что я выполню твою просьбу. И ты, дочь, не имела права заключать договор от моего имени. А теперь предлагаю тебе умыться и прийти в большой зал. Приехал отец Антуан, и нужно встретить его как полагается.

— Отец Антуан? — обрадовался Родриго. Он взглянул на жену и заметил надежду в ее глазах.

— Может быть, ты поговоришь с ним относительно епитимьи?

— Я подумал о том же, — сказал Данте. — Возможно, ты примиришься с Богом, пожертвовав из своих личных средств и пообещав предоставить вести дела с Господом тем, кто посвятил свою жизнь служению Ему.

Он повернулся к выходу и столкнулся с неожиданным посетителем, прошмыгнувшим мимо принца с живостью, характерной для представителей его племени. Данте удивленно посмотрел на пса, потом оглянулся на Родриго и дочь и вышел.

К ужасу Валенти, Бо держал в зубах изрядно потрепанную желтую туфельку.

— Что это? — спросила Джульетта, вытирая слезы. Потом присела и протянула руку к собаке.

Родриго вздохнул. Расставаться с тайной не хотелось.

— Не беспокойся, это не башмак Аристо.

Она подняла к мужу голову, услышав в словах иронию.

— Но где она находилась столько времени? А другая?

К ее удивлению, Родриго покраснел.

— Пока Zingari не уехали из Монтеверди на зиму, обе были спрятаны в фургоне Маддалены, — он преувеличенно равнодушно пожал плечами. — А потом… одну я держал при себе. Всегда, — последние слова девушка едва расслышала.

Джульетта встала, выпустила туфельку из рук. Какой же все-таки милый романтик ее муж! Ей снова вспомнились давние слова, которые она в свое время не поняла: В вас нет ничего обычного, Мона Джульетта, как нет ничего обычного в нашей встрече.

Но в нем самом столько всего, что она даже не смогла бы объяснить, почему любит его, любила всегда, с той первой ночи, когда сердце погнало ее на башни Монтеверди, чтобы только взглянуть на него.

И сколько же раз она сама отказывалась от этого бесценного дара!

Джульетта встала на цыпочки и обняла мужа за шею, чувствуя, как он охватил руками ее талию, прижимая к себе.

— Ты был прав, когда говорил, что отличаешься от Алессандро.

Он слегка нахмурился, ее губы щекотали мочку его уха и не давали возможности сосредоточиться на чем-то другом.

— Что… что ты имеешь ввиду? — осторожно, немного страшась ответа, переспросил Родриго.

Джульетта заглянула ему в лицо, янтарные глаза светились любовью.

— «Незапятнанная» линия Алессандро усеяна негодяями и мошенниками. Ты к ним не относишься. Наши дети эту линию укрепят, они унаследуют все твои замечательные качества.

Родриго улыбнулся, все больше веря в ее любовь и искренне восхищаясь женой.

— Не такой уж я святой, дорогая, как ты думаешь, — скромно ответил Родриго, глаза светились счастьем. — Не забывай, я провел шесть лет во Франции.

Джульетта опустила ресницы и бросила лукавый взгляд через этот шелковый занавес.

— Тогда я требую, чтобы ты научил меня всему, что узнал там, мой Zingaro.

Откинув голову, Родриго рассмеялся.

— Говоришь, всему?

Джульетта подняла к нему лицо, завороженно глядя на его губы.

— Certamente![59]

Никто из них не заметил, как Бо подобрал брошенную туфельку и затрусил со своей добычей к двери…

Загрузка...