Неистовое желание

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Стиснув Джессику в объятиях и не прерывая поцелуя, Анжелос ударил ногой по двери и удовлетворенно проворчал, когда почувствовал, что она легко открылась. Казалось, они были одни в целом мире. Анжелос неторопливо передвигался в сторону чистого стойла с охапками свежей соломы на полу, продолжая обнимать Джессику. Сдернув чистую попону с крюка на стене, он положил ее на пол одной рукой, а другой еще крепче прижал Джессику к себе.

Но ее вообще-то и не следовало удерживать. Джессика прильнула к нему всем телом. Одной рукой она ласкала его волосы, другой цеплялась за его спину. Так что в данном случае было непонятно, кто кого удерживал в этом своеобразном плену, Анжелос ее или наоборот. Джессика запустила руку в широкий ворот его футболки и принялась ласкать его спину.

От ее прикосновений Анжелос затрепетал и прикрыл глаза, отчего едва удержался на ногах на неровном каменном полу.

— Джессика, дорогая… осторожно… так мы можем упасть… — сказал он.

Она рассмеялась у его губ и поцеловала его с большей страстностью.

— Разве ты не этого хочешь… разве мы оба не хотим этого? — спросила она.

— Ты знаешь, что хотим, но не так быстро… позволь мне…

Каким-то образом ему удалось расстелить попону на полу, покрытом чистой соломой. Хотя, если судить по тому, как торопилась Джессика, удивительно, что ему вообще это удалось. Она продолжала одной рукой ласкать его спину, а другая ее рука скользнула под его кожаный ремень, сначала со стороны спины, затем в районе живота. Анжелос понял, что она ощутила его сильное возбуждение, ибо на мгновение Джессика замерла и внезапно прерывисто выдохнула.

На какую-то секунду Анжелос затаил дыхание. Ему показалось, что он окунулся в прошлое и женщина, которую он держал в объятиях, сейчас запаникует и оттолкнет его от себя. Он почти уже почувствовал, как его глаза слепит яркий свет и…

Однако если Анжелосу требовались доказательства того, что сейчас он держал в своих объятиях не юную девушку, которая не в силах справиться со своей чувственностью, а уверенную в себе женщину, он получил их сполна. Джессика улыбнулась и снова принялась ласкать его, как прежде: дразня и сводя с ума. Теперь ее ладонь касалась молнии его джинсов. И когда Джессика услышала, как прерывисто дышит Анжелос, она чувственно рассмеялась.

Нет, теперь Джессика совсем не походила на прежнюю, мятущуюся девочку-женщину.

Нынешняя Джессика была настоящей женщиной. На краткий миг Анжелос закрыл глаза и произнес про себя слова благодарности судьбе за посланный ему подарок.

Анжелос не заметил, как это произошло, но внезапно Джессика опустилась на попону, увлекая его за собой. Когда оба оказались на ложе из соломы, Анжелос понял, что сейчас наверняка произойдет то, чего он так ждал все эти годы. Джессика прижималась к нему грудью, льнула к его возбужденному телу.

— На этот раз нам никто не помешает, — тихо сказал он, целуя ее в шею и чувствуя напряженно пульсирующую жилку на ней под своими губами. — На этот раз ты принадлежишь мне, и только мне. Ничто и никто теперь не встанет между нами.

На этот раз ты принадлежишь мне, и только мне.

Услышав эти собственнические слова, которые он произнес хриплым голосом, Джессика на мгновение замерла.

Принадлежишь мне, и только мне…

Анжелос не мог подобрать для нее лучших слов. Только он был в состоянии довести ее до экстаза. Ощущение того, что она привлекает его как женщина, ударило ей в голову подобно крепчайшему из вин. Ее желание принадлежать Анжелосу только усилилось, голова пошла кругом, все мысли разом улетучились. Если несколько дней назад Джессике казалось, что она знает состояние всепоглощающего сексуального возбуждения, то теперь она поняла: ничего из испытанного ею ранее не шло ни в какое сравнение с тем, что она ощущала под поцелуями и ласками Анжелоса. Ее настолько захватила страсть, что она едва заметила, как он рывком расстегнул ее хлопчатобумажную блузку и пуговицы отлетели прочь, потом снял лифчик, обнажив полные груди. Анжелос стянул свою футболку, и вот Джессика нежной обнаженной кожей ощутила жар его тела и легкое покалывание волосков на его груди. От этого чувственного прикосновения она простонала и крепче прижалась к нему, отчего оба возбудились еще больше.

Джессика попыталась расстегнуть пряжку на ремне Анжелоса, но ее руки дрожали. Когда у нее ничего не получилось, она в ярости заворчала на свою неловкость.

Анжелос тихо рассмеялся у ее уха и прикоснулся ладонью к ее нетерпеливым пальцам, останавливая ее.

— Позволь мне самому, дорогая, — сказал он.

Анжелос снова припал к ее губам, а она раскинула руки, удовлетворенно наблюдая, как он снимает свои джинсы и швыряет их на пол.

Сухая солома под шершавой попоной хрустнула, когда Анжелос опустился на нее рядом с Джессикой. На этот раз он принялся целовать ее шею, плечи и грудь. Не переставая ласкать губами и языком ее возбужденные соски, Анжелос снял с нее джинсы, потом трусики и отбросил их в сторону.

Коснувшись ее между бедер, он что-то пробормотал по-гречески, обнаружив, насколько сильно она возбуждена.

— Какая же ты чувственная…

— Я хочу тебя… — с трудом произнесла она. Джессика боялась, что больше не выдержит его ласк. Ей казалось, что очередное его прикосновение окончательно лишит ее способности думать и говорить. А ей не терпелось признаться Анжелосу в том, что никого, кроме него, она не желала так сильно. Она жаждала сказать, что только для него она всегда будет такой чувственной, даже сладострастной, потому что только с ним ощущает себя настоящей женщиной.

— Да, Анжелос, да… Я так хочу тебя, — пробормотала она у его уха, чтобы он наверняка услышал все сказанное ею. — Я хотела и хочу только тебя… только тебя, и никого больше. Я хочу, чтобы ты взял меня сейчас… возьми меня, я хочу быть твоей, потому что я твоя… только твоя…

Произнеся это, она вскрикнула от невыносимого желания. Анжелос опустился между ее ног. Глядя в его темные глаза, Джессика видела в них огонь всепоглощающей страсти. На широких скулах Анжелоса играл румянец. Она пристально смотрела на него. Анжелос должен быть уверен в том, что для нее он единственно желанный мужчина.

— Возьми меня, Анжелос, — умоляюще сказала она хриплым голосом и выгнулась, призывая его к действию. — Возьми меня, лю…

На последнем слове Джессика осеклась, из ее груди вырвался громкий, протяжный стон восторга, когда Анжелос вошел в нее неторопливым, мощным движением. Джессика запрокинула голову, ухватилась руками за его мускулистые плечи, чувствуя невыносимое вожделение и удовлетворенность оттого, что принадлежит любимому мужчине. Анжелос простонал от удовольствия, а она поощрила его продолжать, намеренно слегка приподняв бедра. Услышав внезапный резкий вздох Анжелоса, она едва не рассмеялась.

— Джессика, дорогая, до чего же ты хороша!

— И ты, мой дорогой… — Она обвела языком контур его уха и прошептала: — И ты потрясающе хорош.

Сейчас рядом с ней был совсем иной Анжелос — мужчина, которого она никогда не знала прежде.

Нынешний Анжелос целовал ее нежно, его взгляд искрился от какого-то непонятного света, идущего из его души. Он шептал ей откровенные слова, которые наверняка никому и никогда не скажет больше. То, что происходило между ними, являлось частью мира, принадлежащего только им.

— Анжелос… — прошептала она.

Джессика снова припала к его губам, приподняла бедра, потом откинулась назад, затем приподнялась снова.

— Джессика…

На этот раз ее имя сорвалось с губ Анжелоса, как стон. И внезапно выражение его лица резко изменилось. Каждый мускул на его лице напрягся, губы сжались. Тот мягкий свет, что она видела в его глазах, уступил место неистовому, несдерживаемому пламени. Неукротимая страсть захватила Анжелоса целиком. Он овладевал ее жаждущим телом, входя в нее мощно и резко, вознося ее в тот мир, где существовали только он и она, где торжествовала их плоть.

Джессика уже почувствовала приближение развязки. Волны наслаждения накатывали на нее все сильнее и сильнее. Пик удовольствия становился все ближе с каждым ее движением. Анжелос едва сдерживался. Его дыхание стало резким, прерывистым, он без конца повторял имя Джессики.

Наконец Анжелос выкрикнул ее имя последний раз. И вот он совершенно потерял над собой контроль, сделал еще одно резкое движение и погрузил Джессику в мир непередаваемых ощущений, где имело смысл только сводящее с ума наслаждение. Джессика, блаженствуя, восторженно выдохнула.

Сквозь пелену жаркой чувственности, которая заполонила все ее мысли и плоть, Джессика ощутила, что Анжелос находится на грани взрыва. Его мускулистое тело, которое она крепко прижимала к себе, напряглось. Анжелос сделал рывок и удовлетворенно опустился на нее. Последнее, что ему удалось, — это нежно коснуться губами ее мягкой груди.

Прошло немало времени, прежде чем сердцебиение Анжелоса замедлилось, а его дыхание стало ровнее. Как только к Джессике стало возвращаться ощущение реальности, и высох пот на их разгоряченных телах, она слегка пошевелилась, приоткрыла глаза и сразу снова закрыла их. Она оказалась не в состоянии справиться с пониманием того, что же недавно произошло между Анжелосом и ею. Не осмеливаясь посмотреть в его лицо и узнать, о чем он думает, что испытывает к ней сейчас, Джессика продолжала неподвижно лежать с закрытыми глазами. Она едва сдерживала нервную дрожь, которая возникла от странного чувства неопределенности.

— Извини… — произнес он.

На какое-то мгновение Джессика, к своему ужасу, решила, что Анжелос извиняется за то, что занимался с ней любовью. Однако он решил, что она дрожит от холода, поэтому взял свою футболку и накрыл ею девушку. Анжелос обнял Джессику, притянул ее к себе и коснулся подбородком ее макушки.

— Пообещай мне кое-что, принцесса, — сказал он таким повелительным тоном, что Джессика напряглась и почувствовала, как ее одолевает страх. — Никогда больше не обращайся ко мне «сэр».

Чувство облегчения, которое она испытала, было настолько неожиданным и потрясающим, что Джессика не знала, то ли ей смеяться, то ли плакать. Она ведь ожидала, что Анжелос начнет говорить нечто вроде: они совершили ошибку, занимаясь любовью, и этого больше не повторится. Она ждала от него сухих комментариев, обидных слов и была готова в очередной раз испытать чувство неуверенности в своих силах.

— Разве я когда-нибудь так называла тебя? — спросила Джессика, воскрешая в памяти события, которые происходили до того момента, пока их с Анжелосом не захватил огонь страсти, отнявший у них способность мыслить здраво.

— Называла. И из твоих уст подобное обращение прозвучало как наихудшее из возможных оскорблений. Если нам с тобой суждено быть любовниками, то мы не должны обращаться друг к другу подобным образом.

— В таком случае я никогда больше тебя так не назову, — сказала она.

Джессика не могла понять, как ей удавалось сохранять способность говорить спокойно и чуть отстраненно. Ведь в этот момент ее сердце билось настолько учащенно, что казалось, вот-вот выскочит из груди.

Если нам с тобой суждено быть любовниками… Именно так только что сказал Анжелос. Но его слова были столь неоднозначны, что Джессика не могла решить, как именно нужно их понимать, каков их настоящий смысл.

Если нам с тобой суждено быть любовниками... Эта фраза могла означать, что они с Анжелосом будут вместе, хотя бы на короткое время. На большее рассчитывать незачем. Любовниками можно быть только определенный период. Это похоже на договорные, временные отношения, которые Анжелос ей предлагал взамен постоянной работы на конюшне.

Если говорить начистоту, то его так называемое предложение, основывалось исключительно на деловых мотивах и не подразумевало никаких чувств. Готова ли Джессика принять для себя подобные отношения?

Даже если она и задавала себе такой вопрос, то ответ, рождавшийся в ее мозгу, глубоко ранил ей душу.

Любовниками становятся, когда испытывают друг к другу сексуальное влечение, деловыми партнерами — в случае взаимной финансовой выгоды. Что было для Джессики труднее принять? Самое ужасное заключалось в том, что сейчас она была готова согласиться на любое предложение Анжелоса, лишь бы только провести с ним как можно больше времени в будущем. Однако похоже на то, что сейчас он готов предложить ей только стать его любовницей. И Джессике, если она хочет быть рядом с ним, придется согласиться.

Вспоминая о том, что она говорила, и тех словах, которые едва не сорвались у нее с губ в порыве страсти, Джессика почувствовала, как краснеет. Какое счастье, что она не произнесла свою роковую фразу до конца! Ведь тогда Джессика совсем потеряла над собой контроль и чуть было не открыла перед Анжелосом тайная тайных своей души.

— Возьми меня, Анжелос, — твердила она ему тогда, — возьми меня, лю…

Люби меня — именно эти слова она и собиралась произнести.

Однако Джессика понимала, что Анжелосу меньше всего хотелось тогда слышать об этом.

Ему не нужна была ее любовь.

Тем не менее Джессика осознавала, что любит Анжелоса. Она была влюблена в него по уши. Ее чувство к нему пугало ее и сводило с ума. Хотя, возможно, Джессика никогда и не переставала любить Анжелоса. Возможно, как только Ангел Ночи впервые появился в Манорфилде и она увидела его в конюшне, Джессика, не задумываясь, отдала ему свое сердце.

Тогда ей было восемнадцать лет, а он так обидно отверг ее. Именно поэтому, желая усмирить в душе опасное и разрушающее чувство к Анжелосу и отомстить ему, Джессика заставила себя выбрать в мужья человека, даже отдаленно не напоминавшего ей Ангела Ночи. Она приняла идиотское решение выйти замуж за Криса, надеясь, что он составит ее счастье. Однако ей следовало знать, что такой мужчина, как Крис, никогда не сможет удовлетворить ее. Она не смогла бы полюбить Криса, даже если бы он обошелся с ней благородно. После встречи с Анжелосом Джессика не могла и подумать о том, что кто-то иной, кроме него, будет ее мужчиной и мужем. Джессика была рождена для того, чтобы принадлежать Анжелосу Русакису — единственному из мужчин, который вызывал в ней сильное сексуальное влечение и душевную тягу.

Джессика услышала, как хрустнула солома. Анжелос поменял положение, лениво потянулся и провел руками по своим черным волосам, приглаживая их. Она вспомнила, как в порыве страсти ласкала и ерошила его волосы.

— Я должен уехать, — сказал Анжелос. Осмотревшись, он потянулся за одеждой.

Анжелос выглядел отстраненным и явно хотел поскорее одеться и уйти.

— Куда ты должен уехать?

— У меня возникли срочные дела. Я пришел сюда, чтобы сказать тебе об этом…

Джессика инстинктивно схватилась за его футболку, которой укрывалась, будто это могло помешать его уходу. Анжелос уже поднялся на ноги и надевал джинсы. Джессика почувствовала, что сейчас он думает только о своем и совершенно забыл о произошедшем между ними. Сейчас Анжелос сосредоточен только на своих делах.

— Я должен лететь в Грецию, — сказал он. — У меня там дела.

В Грецию? Но ведь это так далеко от Англии, слишком далеко.

— Ты вернешься? — спросила она. Анжелос надел джинсы и уже собрался застегнуть на них молнию, но вдруг замер, поднял голову и посмотрел прямо в глаза Джессики. Его пристальный взгляд, казалось, проникал в глубину ее души.

— Я не знаю, — произнес он, — ты должна мне об этом сама сказать. Вернусь ли я? Ты хочешь, чтобы я вернулся?

Хочет ли Джессика его возвращения?

Нужно ли ее спрашивать об этом? Ведь Джессика сразу же была готова ответить на его вопрос. Если у нее оставались сомнения насчет собственных чувств, то они сейчас развеялись. Как только она узнала о том, что ей придется расстаться с Анжелосом, ее сердце едва не разорвалось от тоски.

— Да, — произнесла она. — Прошу тебя, возвращайся.

Анжелос как-то странно и непонятно посмотрел на нее, его взгляд был затуманенным и непроницаемым. Казалось, будто Анжелос что-то прокручивает в мозгу, обдумывает какое-то решение, просчитывает все «за» и «против».

— Тогда я могу предложить тебе нечто более приемлемое, — сказал он. — Почему бы тебе не полететь со мной?

— Ты предлагаешь мне…

Джессика уже была готова радостно ответить ему согласием, но вовремя сдержалась. Не следует так быстро уступать ему, Джессика, предупредила она себя. Тебе уже не восемнадцать лет, так что перестань вести себя как несмышленая девчонка. Держи себя в руках и сохраняй спокойствие.

— Я и не знаю, что сказать, — она постаралась выглядеть беспечной, продолжая лежать на ложе из соломы, укрытая одной лишь его футболкой. — Понимаешь, я ведь только недавно взялась за новую работу. Думаю, что не смогу так рано оставить ее.

Каким-то образом Джессике удалось произнести эти слова тем тоном, на который она рассчитывала. К ее удивлению, уголки чувственного рта Анжелоса поползли вверх и он одарил ее ослепительной улыбкой.

— Давай я поговорю с твоим работодателем, — сказал он. — Я уверен, что смогу убедить его предоставить тебе пару дней отпуска.

— Но разве тебе не придется в Греции работать? Ты сказал, что у тебя там возникли дела.

— Я буду работать, но не постоянно. У меня будет достаточно времени на отдых.

Под отдыхом Анжелос явно понимал занятие сексом, призналась себе Джессика. Однако ей следовало вспомнить, что она была готова принять любое предложение от Анжелоса, лишь бы не расставаться с ним.

— Ну, если тебе удастся убедить моего работодателя…

— Считай, что я его уже убедил, — произнес Анжелос, — так что тебе лучше начать укладывать свои вещи.

Последние его слова прозвучали как поощрение, подумала Джессика и заставила себя подняться на ноги и начать одеваться, следуя примеру Анжелоса. Всего за одно утро она превратилась из конюха в любовницу греческого магната. Проблема состояла в том, что ей не удалось быстро переключиться с воспоминаний о занятиях любовью на деловой лад, как это сделал Анжелос.

И еще Джессика понимала, что хотя и будет рядом с Анжелосом, ей вряд ли когда-либо удастся завладеть его сердцем, пусть она и жаждет этого.