Неистовое пламя. Возрождение Аристарха

Глава 4.

Новый мир

– Почему ты так в этом уверена? – спросил Сэм.

Здравый смысл и желание поверить в невозможное боролись в нем, как огонь и лед. С одной стороны, юноше очень хотелось поверить в ее слова. Ему это было просто необходимо для того, оправдать свою вспыльчивость и агрессию, поняв, наконец, что он в этом не виноват. Так сложились карты его судьбы, и с этим совершенно ничего нельзя было поделать. Но с другой стороны, существование магии было невозможным с точки зрения любой науки и любой логики, которой вселенная поддается безукоризненно. А заниматься самообманом у юноши не было никакого желания, в особенности, после ссоры с дядей Майком.

– Потому что я знаю, – ровным тоном ответила девушка.

– А что, если я тебе не верю? – спросил Сэм, посмотрев ей прямо в глаза, – У меня нет оснований полагаться на чутье того, кого я едва знаю! Ты даже своего имени не назвала!

Она ухмыльнулась и выжидающе на него посмотрела. Сэм почувствовал себя ребенком, пытавшимся обмануть взрослого и состоявшегося в жизни человека. Глаза этой девушки были красноречивее всех его мыслей и точно выдавали о нем всю подноготную. Юноша читал в них свои эмоции с такой же легкостью, с которой получала к ним доступ она.

– Разве это важно? Ты же хочешь мне верить, – спокойно произнесла девушка.

Сэм промолчал и снова промассировал виски костяшками пальцев. Его головная боль странным образом усилилась, причем настолько, что он не мог ровно стоять. Юноша покачивался из стороны в сторону, ощущая невероятную слабость и боль в каждой косточке своего тела. Эти перемены в самочувствии пришли настолько внезапно, что он не успел вовремя среагировать и найти себе опору.

– Что-то мне нехорошо… – юношу в очередной качнуло, на этот раз ему едва удалось устоять на ногах.

– Твое обращение близко, – девушка поджала губы и задержала на нем взгляд, – Это довольно плохо.

Сэм в недоумении на нее покосился.

– Что за обращение? И почему это должно быть плохо?

– Обращением мы называем переход от состояния человека к состоянию мага, – пояснила девушка, – Иными словами, это твое перовое использование магии. Самочувствие перед ним обычно отвратительное и крайне болезненное.

– Может, это никак и не связано с вашими магическими штучками, – предположил Сэм, – Я проехал тысячи миль и даже не успел нормально поспать прошлой ночью!

Он закусил губу и перевел взгляд в сторону, когда понял, что проговорился. Он не хотел рассказывать о своем ночном кошмаре никому в этом лагере. Возможно, понимал, что это бессмысленно и никакого ответа ему не дадут, а может быть, просто не хотел лишний раз подкидывать доказательства того, что он является магом. В любом случае, лучше было опустить подробности.

– Может, проверим? – предложила девушка, – Через несколько секунд у тебя потемнеет перед глазами, затем все снова станет как прежде, а симптомы болезни полностью растворятся.

Сэм хотел едко подметить, что она не может быть настолько проницательна, но мир вокруг него вдруг погрузился во мрак. Юноше пришлось опереться рукой о шершавую поверхность дерева, оказавшегося рядом. Пару мгновений он видел перед собой лишь темноту. Вены, снабжающие его мозг кровью, вдруг начали пульсировать, будто отказались функционировать. Каждая косточка его тела ныла так, словно он пробежал несколько миль на полной скорости без единой остановки.

В этот момент юноша не на шутку испугался, что у него случилось кровоизлияние в мозг или нечто похуже, но сознания он не потерял. Прошло всего несколько секунд, как обволакивающая тьма развеялась, оставив после себя лишь слабую пульсацию в голове. Сэм вытянул перед собой руку и всеми силами постарался сфокусировать на ней взгляд. У него получилось далеко не с первой попытки.

– Ну что, теперь ты более уверен в моих словах? – спросила девушка, со скучающим видом наблюдая за его страданиями.

Сэм кивнул, не зная, что выйдет из попытки произнести вслух хотя бы одно слово. Язык вяз у него во рту и не желал двигаться, словно мозг наотрез отказался включать двигательный аппарат и посылать его мышцам сигнал.

– Я отведу тебя к Форресту, – вынесла вердикт его спутница, – он занимает позицию профессора и директора одновременно. Пусть все тебе объяснит и разберётся, что с этим делать.

Юноша отрицательно покачал головой:

– Почему я должен идти с тобой?

– Потому что у тебя нет выбора. Если останешься, очень скоро пожалеешь об этом.

Она пошла вперёд по тропинке, давая Сэму знак рукой следовать за собой, но юноша не сделал и шага.

– Кто ты?

Она обернулась и встретив его серьезный взгляд, саркастично ухмыльнулась.

– Прежде чем спрашивать, задай этот вопрос себе – сказала она так, словно била ниже пояса. Сэм сглотнул – Меня зовут Мэй.

Сэм не узнал того, что хотел, но теперь ему хотя было известно ее имя. Юноша до боли стиснул зубы, мешкая с выбором. Точнее пытаясь убедить себя, что ему не хочется за ней идти. Но сколько не старался, все равно не получалось. Вернуться сейчас в свой домик – последнее, чего ему сейчас хотелось.

Между тем Мэй уже развернулась и направилась вперёд по тропинке, даже не окликнув его по пути. Сэм отбросил сомнения и бодрым шагом пошел следом, все еще преследуемый мыслями о своем ночном кошмаре. Его никак не отпускало чувство, что все происходящие с ним странности взаимосвязаны. Большую часть оставшегося пути он размышлял на этот счет.

Его самочувствие улучшилось, но временами еще накатывали приступы головной боли. За время их разговора, на улице уже совсем стемнело. Извилистая лесная тропка, по которой они продолжали идти, погрузилась во мрак и открыла взору непроглядную темень, с которой человеческое воображение здорово могло поиграть, рисуя в мозгу жертвы различные картины мерзких щупалец и неустанно следящих за тобой глаз, которыми на самом деле являлись обыкновенные ветки да сучки. Воображение вообще любило поиздеваться над теми, кому не посчастливилось вовремя добраться до освещенного помещения и оградить себя домашним уютом с чашечкой травяного чая, вместо этого попав в ловушку непроглядных теней.

Однако Сэм был не из пугливых и старался не позволять воображению играть с собой. Он больше вслушивался и всматривался в лесные дебри, опасаясь стать жертвой чего-то более реального. Например, дикого кабана, огромного медведя или обезумевшего мага с арбалетом наперевес. О последнем варианте исхода событий он предпочитал и вовсе не думать. В любом случае это все отходило на второй план.

В данный момент его сильнее беспокоил холод, возникший одновременно с опустившимся на лес густым туманом. Юноша уже успел промерзнуть до костей в своей тонкой футболке, хоть на улице и не должно было быть настолько холодно.

Он вспомнил их разговор посреди тропы, оставшейся в нескольких милях позади. Тогда ему действительно не показалось, что от Мэй исходило тепло. Стоило девушке погасить пламя и вернуть своим глазам нормальный цвет, как температура вокруг резко перевалила в минусовую сторону. Сама девушка, казалось, вовсе не замечала этого, продолжая ровно идти впереди.

Дабы не потерять дорогу, Сэм следил за ее покачивающимся силуэтом и размышлял о случившемся. У него накопилось много вопросов, но он решил повременить с ними до прихода к профессору. Режим экономии тепла сейчас стал для него преобладающим, к тому же Мэй не горела желанием возиться с ним и явно обозначила это с самого начала.

Движение по тропе составило около десяти минут ходьбы. За это время тумана в лесу существенно прибавилось. Может быть, это случилось из-за прошедшего днем дождя, а может, являлось следствием резкого изменения температуры – этого Сэм не знал. Зато он знал, что они углублялись в лес, отходя от разрешенной территории все дальше и дальше. Его взгляд уже не раз касался знаков с предупреждениями «Опасно!» или «Осторожно, дикие животные!». Это явно не предвещало ничего хорошего.

Они остановились лишь, когда достигли перекрестка дорожек, со всех сторон окутанных туманной дымкой. Это место ничем не отличалось от предыдущих, за исключением одной детали: за поворотом тропы лес существенно менялся. Из соснового он превращался в какой-то другой: в такой, где произрастали диковинные и скрюченные рогаликом деревья. Это мигом напомнило Сэму сцены из компьютерных ужастиков. Юноша даже не подозревал, что подобные леса могут существовать в реальности.

Заметив, что юноша трясется от холода, Мэй подошла к нему поближе и зажгла над ладонями пламенный шар, удерживая его в воздухе обеими руками.

– Можешь согреться, но надолго этого не хватит, – сказала она и настороженно кивнула головой в сторону диковинного леса, – С момента как мы свернем на эту дорогу, никто не должен знать о нашем присутствии. Никто.

Задавать лишних вопросов юноша не стал. Он с райским наслаждением поднес руки к огню и оставил их в таком положении на несколько минут, но это действие дало лишь кратковременный эффект. С каждой секундой тепла становилось все меньше и меньше, хоть девушка и не гасила пламени. Сэм поднес руки еще ближе, почти обжигая ладони огнем, но это ничуть не согревало его.

– Не помогает, – с трудом выговорил юноша, – Мне никогда в жизни не было так холодно.

Странно, но при разговоре его зубы не стучали, а изо рта не выходил пар. Мэй тоже не выглядела замерзшей. Тот холод, который юноша ощущал сейчас, не был похож на обыкновенное замерзание. Он словно поселился у него внутри, заставляя леденеть сердце, кишечник и вообще все внутренности. Это было сравнимо с полным покрытием его внутренних органов слоем инея. Сэм как будто заглотил кусочек льда и тот медленно таял у него в желудке, распространяя ледяную воду по всему организму.

– Это тоже часть обращения, – подтвердила Мэй, – Перед тем как получить доступ к своей силе, ты должен прочувствовать и свою слабость.

– Как долго это будет продолжаться?

Юноша все еще надеялся, что не имеет к этому обращению никакого отношения. Конечно, его мировоззрение полностью перевернулось с ног на голову, но он мог как-нибудь прожить и без этих подробностей. Достаточно было минимизировать доступ к информации обо всяких странностях. Ну, существует эта магия где-то рядом с ним и что с того? Ему вовсе не обязательно в этом во всем копаться, главное, что он человек и не имеет к магии никакого отношения. В будущем он женится, купит большой дом и будет нянчить внуков, рассказывая им эту странную историю и они, конечно же, рассмеются, нисколько в нее не поверив. Зато будут жить мирно и счастливо в незнании, как и все вокруг. Вот бы все действительно оказалось именно так…

– Холод исчезнет совсем, как только обратишься, – пояснила Мэй, – Но об этом ты ещё успеешь узнать, а сейчас нам нужно как можно скорее попасть к Форресту. Выдвигаемся.

Она потушила пламя, и мир вокруг снова погрузился в темноту. Все вокруг лишилось красок, оставляя подле себя лишь закрученные тени, мягко подсвечиваемые лучами ночной серебрящейся луны. Перед тем как сделать первый шаг на тропу, и так подрагивающий силуэт Мэй слегка размылся. Сэм понял, что это она поднесла руку к повороту в лес, туда, где заканчивалась привычная тропинка. Со стороны было похоже, будто она пытается дотронуться до невидимой стены, огораживающей два этих места.

Вдруг что-то заставило воздух перед ними подернуться легкой рябью. Это явление продолжалось ни больше секунды, но Сэм успел его заметить. Мэй еще несколько раз провела рукой по невидимой стене, будто выводя какие-то древние иероглифы. Наконец, она закончила, и воздух вновь подернулся дымкой.

– И ещё одно, – сказала она, не оборачиваясь, – Если наше присутствие почувствуют, нас незамедлительно убьют на месте.

Юноша оторвал глаза от дороги, и хотел было уточнить, кто почувствует их присутствие и с какой целью этому кому то потребуется их убивать, но Мэй потянула его за воротник футболки, и не успел Сэм оглянуться, как его стопа уже коснулась поверхности твердого камня по ту сторону тропинки. Их вдруг обдало сильным порывом ветра. Ноги оторвались от земли и несколько секунд находились в воздухе. Даже не успев опомниться, он судорожно замахал руками, пытаясь удержать равновесие, но этого не потребовалась. В следующий момент, юноша уже ровно стоял на земле и оглядывался по сторонам.

Они оказались посередине того жуткого леса с деревьями, ветки которых кривились в неестественных пропорциях и отбрасывали жутковатые тени на сырую поверхность земли. Обернувшись назад, Сэм заметил, что сосновый лес, по которому они продвигались ранее, полностью исчез из вида.

– Мы только что прошли через портал? – не удержавшись, шепнул юноша, хоть ему и было велено молчать.

Мэй окинула его таким холодным взглядом, какой ему, вероятно, запомнится на всю жизнь. В эту же секунду из чащобы послышались шорохи и перестуки. Нечто надвигалось на них, утробно рыча и рыская глазами прожекторами. Сэм задержал дыхание и замер на месте. То, что произошло следом, было вызвано одной лишь его глупостью.

Из лесной чащобы на них набросилось настоящее чудовище. С нечеловеческой скоростью настигнув юношу, оно припало к земле, готовясь прыгнуть и вцепиться в него острыми, как заточенные ножи, клыками.

Мэй не медлила ни секунды. Быстрым и ловким движением, она присела на корточки и ушла влево, одновременно ухватив Сэма за предплечье и вжав его в сосновый ствол. Когти непонятного создания вспороли землю в том месте, где недавно стоял юноша. Поняв, что добыча упущена, чудовище пронзительно завизжало и стало крутиться на месте бешеным волчком, в конечном итоге замерев и став принюхиваться.

Сэм застыл, словно был прикован к месту. Он задышал часто и тяжело, но всеми силами старался не хватать ртом воздух. Стоящая рядом с ним Мэй напряглась словно боец готовый броситься на ринг. Она приложила палец к губам, призывая юношу не издавать ни звука. Захрустели ветки и опавшие сосновые иголки.

Чудовище начало медленно продвигаться в их сторону, издавая утробные горловые звуки, лишь отдаленно напоминающие рычание. Когда юноше удалось разглядеть существо, его волосы встали дыбом. Время растянулось в долгие часы, он совсем потерял ему счет.

Дымчатый туман окружал тело искаженного животного и вился вокруг заросших плесенью и паутиной рогов. Его гибкое и невероятно подвижное туловище было усеяно странными грибными наростами. На когтистых лапах оставались следы земли и разводы чего-то темного, похожего на запекшуюся кровь. Чудовище лишь отдаленно напоминало хищника и являлось, словно помесью парнокопытного, пантеры и старого сгнившего дерева, густо усеянного грибами с холодными каплями росы.

Оно стало принюхиваться к воздуху и приблизилось к ним еще на пару шагов. Юноша обреченно наблюдал за его действиями, заранее зная их исход. Он испуганно осознал, что прыжок этого чудовища станет последним, что увидят его глаза перед смертью. Вот оно припало к земле, в точности повторяя позу, после которой едва не разорвало юноше глотку. Желтые глаза создания не имели зрачков, но были обращены на него в упор. Возможно, от безысходности, мозг Сэма стал мыслить отчаяннее, потому что ему вдруг показалось, что существо не могло видеть.

Так или иначе, это было неважно, ведь его голова обращалась в их с Мэй сторону. Девушка машинально потянулась рукой себе за пояс, но ничего там не обнаружила и стиснула зубы. Должно быть, обычно она носила с собой нож или какой-то другой вид оружия.

Сэму подавил в себе одиночный порыв сбежать и скрыться в лесных дебрях. Он чувствовал, что это не решит проблему, да и скорее всего, существо кинется вдогонку. Оптимальным решением было бы спрятаться или забраться на дерево, но на какие-либо действия времени уже не оставалось. Существо оторвалось от земли и скрежетнуло клыками.

Юноша закрыл глаза и резко отвернул голову, не желая смотреть своей смерти в лицо, но ничего не почувствовал. Он в замешательстве открыл глаза и увидел, как чудовище разрывает в клочья находящийся рядом с ними куст. Должно быть, оно почувствовало давний запах какой-нибудь зверушки.

Затем оно пронзительно взвизгнуло и моментально скрылось в ужасающих лесных дебрях. Сэм облегченно откинулся на ствол дерева и судорожно задышал, затем на подгибающихся ногах сделал неуверенный шаг вперёд. После увиденного он уже не доверял своему сознанию и боялся упасть в обморок посреди этого темного леса. Может быть, от переохлаждения у него уже начались галлюцинации, и ничего этого, включая загадочную спутницу, не существовало?

Так это или нет, он не знал, поэтому предпочел провести оставшийся путь в молчании. Благо больше им ничего подобного не попадалось, вокруг лишь тени и лесная тишина, окутывающая жутким ознобом. Они продолжали быстрым шагом идти вперед, минуя внезапно вырастающие из тумана изогнутые стволы деревьев (в один из которых Сэм успел с размаху врезаться) и в какой-то момент юноша почувствовал, как электризуются его волосы. Он в замешательстве остановился.

Мэй продолжила твердо шагать вперёд до тех пор, пока ее силуэт не подернулся в электрической дымке. Блеклый, почти незаметный, заряд электричества бегло пробежался по ее спине и рукам, будто подтверждая личность. Через минуту девушка оказалась по ту сторону электрической стены, воздвигнутую, судя по всему, в целях защиты лагеря. Недолго думая, Сэм последовал за ней и почувствовал лишь слабое электрическое напряжение в момент перехода на ту сторону.

– Что это такое было?! – задал Сэм вопрос, мучивший его всю дорогу, проведенную в молчании.

– Чудовище, – сказала Мэй так, будто изначально было непонятно – Вероятнее всего, лесной дух.

– Лесные духи должны быть добрыми, а не устрашающими и рвущими на куски прохожих! – возмутился Сэм.

– Какой лес, такие и духи, – резонно возразила Мэй, – Ночью туда лучше не соваться. А если приходится, то нужно всегда иметь при себе оружие и молчать, как рыба об лед.

Последние четыре слова она произнесла нарочито медленно и укоризненно на него посмотрела.

– Извини, – пробормотал Сэм, чувствуя себя виноватым в случившемся, – Но, если ходить в лес ночью нельзя, тогда почему мы туда пошли?

– Потому что иначе в лагерь не попасть незамеченными. Это единственный способ.

– То есть проходить через порталы мимо омерзительных и смертельно опасных чудовищ здесь считается нормой? – опешил Сэм, – По-моему, лучше бы нас заметили!

Мэй задумалась.

– Я бы так не сказала, – ее взгляд стал сосредоточенным и неподвижным, – Главное не проболтайся о том, что я провела тебя с собой.

– За такое можно заработать неприятностей?

Она секунду помолчала, а затем пожала плечами:

– Мне все равно ничего не будет, но для тебя это хорошей репутации не составит. Куда выгоднее будет промолчать.

Сэму показалось, что она что-то недоговаривает, но ему нечего было ответить, ведь в целом ее слова имели смысл. Он только попал в это место и не хотел устроить неприятностей в очередной раз. Даже если он не задержится здесь надолго – а он все ещё надеялся, что именно так оно и будет – испортить настроение всем вокруг, включая девушку, умеющую зажигать пламенные шары, будет не очень то хорошей затеей. Особенно для того, кого неприятности преследуют пожизненно.

– Мы пришли, – вдруг сказала Мэй, устремив взгляд вперед.

Так быстро?

Они остановились возле каменного крыльца, проходящего между коваными железными перилами. Перила вихрились в прекрасных витиеватых узорах, изображающих словно волны, разбивающиеся о камни, огонь, выходящий из костра или порывы ветра с земляными обвалами. Должно быть, каждый видел то, что было ему ближе по духу. Крыльцо вело к небольшому в диаметре, но высотой в два этажа строению, от которого выходили на улицу громадные витражи, снаружи окруженные извилистыми деревянными лестницами.

Сэм поразился этому невероятному строению, расположившемуся прямо посреди леса. Такие изыски ожидаешь увидеть в Красном Квартале Йоркшира или в Даунтауне Нью-Йоркских кварталов, но никак не в богом забытых лесах Брекендрижа!

Внутри горел яркий желтый свет, благодаря которому, собственно, он и мог разглядеть все детали обстановки. К сожалению, дальше нескольких метров освещение не распространялось, поэтому Сэму удалось лишь мельком увидеть выступающие очертания домиков и множества деревянных лестниц.

Если сначала юноша был спокоен, то теперь он испытывал волнение перед встречей с главой этого загадочного места. Каким же будет сам лагерь, если кабинет его директора выглядит настолько потрясающим? Не успели они пройти сквозь портал, как первое же строение встречает их удивительной архитектурой и невероятными видами! И самое главное, кто он такой, чтобы находиться в магическом лагере? Простой Денверский паренёк? Жалкий безпризорник? Хулиган и нарушитель порядка?

Так или иначе, он был не один, а в компании Мэй, что его слегка приободрило. Судя по расслабленной позе девушки, она совершенно не нервничала. Значит, директор хороший человек… маг, или кто он там. Во всех этих непонятных терминах, юноша уже успел запутаться.

– Он же не предупрежден о встрече? – спросил Сэм.

– Нет, – ответила Мэй, – Но он знает, что мы скоро придем. Форрест знает обо всем, что происходит внутри лагеря.

Мэй не стала тянуть и сделала несколько шагов вверх по лестнице.

– И ещё одно, – сказала она, – Называй его профессором или директором.

Сэм кивнул. По правде говоря, он все еще не понимал как вообще согласился сюда прийти. Конечно, на него многое произвело впечатление, например то, как Мэй зажгла огонь и нападение чудовища, но это далеко означало что он должен был соглашаться на эту сомнительную авантюру. Сидел бы себе в домике и спокойно пережидал три недели отдыха в изоляции от внешнего суетливого мира, но…

Что было бы потом? Он вернулся бы в Денверский пансион? Продолжил бы жить в неведении? Не хотелось признаваться, но Сэм оказался заинтригован словами Мэй. Конечно, нельзя исключать того, что все это может оказаться хитрой уловкой, чтобы заманить его в ловушку, но все же: вдруг это правда? Вдруг здесь ему наконец ответят на вопрос: кто же он такой?

Они стали подниматься к массивным дубовым дверям, ведущим внутрь. Мэй отворила засов и потянула за ручку. С характерным металлическим лязгом, двери отворились и впустили их в помещение.

Сэм вновь поразился невероятной архитектуре этого здания, только на этот раз изнутри. Короткий коридорчик, отделанный лакированным деревом, провожал их в просторную комнату, обставленную мебелью в каком-то древнем, определенно богатом стиле, должно быть барокко. Комната была округлой формы, в ее центре располагался большой стол из дубового дерева с вырезанными по столешнице и накрытыми закаленным стеклом очертаниями волн.

По периметру стен вокруг стола тянулись бесконечные книжные полки с различным антиквариатом и огромным количеством старинных букинистических изданий. Чуть выше, на уровне второго этажа начинались диковинно украшенные балконы, с которых открывался вид в большие витражи из светло голубого стекла, дающие полный обзор на окружающую местность. По круговым стенам балкона продолжались полки со старинными книгами, кожанные переплёты которых выпирали со своих мест и были обвязаны тканевыми лентами.

Но самая красивая и поражающая глаз особенность располагалась на потолке кабинета. Там изображалась мастерски выполненная, художественная фреска, на которой бились между собой четыре скакуна: один имел красный окрас и огненную гриву, другой был зелёным и обвивался растениями, третий был окрашен в голубой, его грива состояла из порывов ветра, четвертый же был синим, его водоворотом окружали водные потоки. Скакуны вставали на дыбы и сражались друг с другом в равной битве, ожесточенно искривив зубы.

Но самое странное было не в этом. Спустя пару секунд сосредоточенного и направленного на картину взгляда, ее смысл менялся. Сейчас Сэму казалось, что скакуны лишь весело играют друг с другом. Подобным образом они боролись со скукой, и лучезарно улыбалась в своем конском ржании. На вид обыденное мирное состязание. Но стоило напрячь или расфокусировать взгляд, как кони вновь ожесточенно боролись за право быть преобладающим на фреске скакуном.

Так обычно бывало с двойными картинками на уроках психологии. Сначала видишь то, что тебе ближе по духу, и лишь потом замечаешь второй возможный вариант рассмотрения рисунка. Затем смотришь снова и уже поверить не можешь в то, что не видел этого ранее. Воистину, удивительная задумка!

– Картина Андреа Тафи, выполненная на заказ в 1246 году, – раздался вдруг мужской голос. Из-за стола, гордо улыбаясь, выглядывал мужчина лет пятидесяти, – Он нарисовал ее всего за неделю, умудрившись совместить с величайшим трудом над мозаикой баптистерия в Италии. Славный был человек, упорный и трудолюбивый. Жаль только, ему не посчастливилось родиться бессмертным…

– Зато ему посчастливилось родиться смертным – поддела Мэй.

Профессор слабо улыбнулся. Он явно был доволен ее ответом. Касаемо Сэма, он так и не понял, что это должно обозначать. Что существуют люди, живущие вечно или наоборот, таковыми являются маги? Впрочем, особую важность пока что представляло не это.

– Не стойте в дверях, это ставит меня в неудобное положение, – директор Форрест подозвал их к себе, – Гостей необходимо принимать должным образом.

Когда они подошли ближе, юноше удалось разглядеть владельца кабинета полностью. Им оказался среднего телосложения мужчина с поседевшими волосами и поредевшей бородкой. На нем был надет классический замшевый костюм и меховые ботинки. Образ дополняли круглые очки с тонкими стеклами в металлической оправе. В руках у директора расположилась книга, должно быть, одна из множества тех старинных, что хранились на полках. Директор оторвал взгляд от страницы, чтобы рассказать о картине и теперь отложил книгу вовсе, внимательно посмотрев на Мэй.

– Снова покидаешь школу ночью, – произнес он скорее утвердительно. При этом взгляд его был более снисходителен, чем строг, пожалуй, даже грустен, – В самое опасное время суток для здешних мест, – он вздохнул и снял очки, положив окуляры на стол, – Впрочем, каждый сам выбирает свою судьбу.

– А кто-то этого выбора попросту лишён, – ответила Мэй – И это бывает печально.

– Действительно, – кивнул директор и обратил взгляд на Сэма, – Зачем ты привела этого молодого человека сюда?

– Здравствуйте, профессор, – Сэм откашлялся.

– Человека? Людей в этой комнате нет и в этом кроется вся суть нашего неотложного дела. К чему вопросы, если тебе это прекрасно известно?

– Ах, да, – он обратился к Сэму, – Прошу прощения, я не хотел никого оскорбить. Просто в последнее время я слишком часто бываю в обществе людей и успел набраться их элементарной вежливости. Но я уверен, юноша не держит на меня зла, ведь он уже привык, что к нему так обращаются.

Профессор пристально на него посмотрел. Этот взгляд был любопытен и холоден, он словно проникал в душу юноши, изведывая самые потаенные секреты и хранящиеся внутри опасения. Затем директор выпрямился и закрыл глаза на несколько секунд. Повисла тишина.

– Почему ты решила, что он один из нас? – наконец, спросил он.

– Почувствовала, – произнесла Мэй.

– Магическое начало в этом юноше настолько слабо, что я едва могу разглядеть его после нескольких минут пристального внимания, – известил профессор. Сэму показалось, что они играют в какую-то свою игру, не желая рассказывать ему правил и секретных приемов, – С дальнего расстояния это практически невозможно…

Он посмотрел на девушку каким-то странным хитрым взглядом, смешанным с неким любопытством и неподдельным интересом.

– Впрочем, понятно, – медленно произнес он и снова опустился в кресло, – Нет нужды вдаваться в подробности. Итак, я хочу знать, что же случилось.

Мэй оставила рассказ на усмотрение Сэма, поэтому он выложил профессору Форресту все, умолчав лишь о своей фамилии и семье. Мужчина оказался хорошим слушателем – он вовремя кивал и поддерживал его рассказ, тем самым даже ободряя на красочное продолжение. Когда история приблизилась к концу, он установил локти на столешницу и сложил руки в замок. За непроницаемой маской явно скрывалась попытка переварить информацию и что-то обдумать.

– Так что же ты хочешь узнать в первую очередь? – заговорил профессор, – Я вижу твое рвение и понимаю, насколько тяжко было держать все вопросы в себе, не имея возможности узнать на них ответы, – он укоризненно посмотрел на Мэй, но девушка даже бровью не повела, – Честно сказать, я в замешательстве. Твоя история исключительная. На моем веку, мне ни единого разу не попадался маг, не знающий своего предназначения, будущего и даже прошлого…

– Некому было мне об этом рассказывать, – проговорил Сэм и опомнился, – К тому же, я не могу быть единственным экземпляром во всем мире, не знающем о магии, поэтому я искренне надеюсь, что это все какая-то ошибка.

– Уж не знаю, разочарует тебя это или обрадует, мой юный друг, – ответил директор, – Но ты действительно имеешь магические корни. Теперь я тоже это вижу.

– Профессор, вы уверены?

– Не стоит так официально ко мне обращаться, – сказал мужчина, – Статус профессора больше подходит для общения с магами моего возраста. Ученики могут звать меня директором Форрестом, это все-таки больше подходит к моему роду занятий.

Сэм кивнул и нахмурил брови, вынужденный повторить свой вопрос:

– Так, вы точно уверены?

Директор кивнул. Настроение юноши упало. Если спорить с настолько уверенной в том, что он маг девушкой было еще приемлемо, то после того, как к ней присоединился начитанный и опытный в этих делах глава магической общины, это стало абсолютно невозможным. Но надежда все еще теплилась в его сердце. Пускай немного, но все же…

Сэм стряхнул с себя оцепенение и задал первый интересующий его вопрос:

– В таком случае, я хочу знать о магии и о том, какой она бывает, – произнося все это вслух он чувствовал себя полным идиотом, но глаза было не обмануть: он видел как Мэй создавала настоящее пламя одними лишь ладонями. Магия существует, и с этим необходимо было смириться.

– Вполне разумно, – директор поднялся.

Он достал с ближайшей полки четыре книги в коричневых переплетах и положил их на стол. Каждая из них тут же открылась сама собой и явила пестрящие картинки, парящие в воздухе, словно 3D голограммы. Первая книга показала трехмерное изображение водопада, чьи воды струились вниз и с шумом опускались в заводь. Вторая книга явила настоящий чернозем и плетущиеся корни прекрасных растений. Третья же книга горела огнем, ее страницы буквально тлели и восстанавливались, делая это лишь затем, чтобы загораться вновь и вновь. А вот четвертая книга явила взору отвесные скалы и свистящий, ревущий ветер, проносящийся между ними безбашенным и своевольным вихрем.

– Главный закон мироздания, который знает каждый маг в этом мире, – все имеет свою стихию, – начал директор, глядя на потолочную фреску, – Стихиям подлежит любое живое и неживое существо, будь то маг, человек, собака или камень, привезенный из далекого космоса. Стихий существует четыре – огонь, вода, воздух и земля. Изначально, они определяются созвездием и его градусной мерой. Люди исчисляют ее немного иначе, ведь человек может родиться в любое время, соответственно с любым знаком зодиака. У магов дела обстоят сложнее и астрология смешивается с генетикой. Таким образом, дитя, чьи оба родителя маги воды, может иметь градусную меру только одного из трёх знаков, подлежащих данной стихии.

– То есть, маг не может родиться в другие месяцы, кроме положенных трёх? – опешил Сэм.

– Все происходит несколько иначе, но на деле можно сказать и так, – кивнул директор Форрест, – Маги бессмертны, оттого срок беременности женщин составляет не девять месяцев, а до ближайшего солнцестояния, от которого будет зависеть знак ребенка. Обычно этот срок составляет немногим больше девяти месяцев. Например, мама вынашивала меня около года и родила в ноябре 1120 года, под созвездием Рыб. Водная стихия и маг воды.

– Вы прожили так долго? – ахнул Сэм.

Он пожал плечами, будто это с подобным можно было столкнуться каждый день:

– Как я уже сказал, маги бессмертны.

– Подождите, то есть совсем бессмертны? – переспросил Сэм, с сомнением в голосе добавив, – Я тоже буду жить вечно? Если конечно, все это не ошибка и я гипотетически могу оказаться…

– В целом, да, – перебила Мэй и стала загибать пальцы, – Если только ты не отравишься, не потеряешь свою силу, не сожжешь себя сам или же тебя не убьют мучительным способом, что с магами происходит довольно часто.

– Мэй, помягче, – примирительно произнес директор, – Пусть лучше узнает обо всем постепенно.

Мужчина поправил свои окуляры и перевернул страницу той книги, что горела ярким пламенем. Теперь в рамке из горящих языков огня заиграла всеми оттенками красного черно-белая фотография с изображением нескольких людей. Впрочем, людьми они выглядели лишь на первый взгляд.

На картинке изображалось пятеро магов, запечатлённых на фоне главного входа в здание, где сейчас находились директор, юноша и Мэй. Трое на старинном снимке были одеты в старую солдатскую униформу, а оставшиеся двое в интелегного вида костюмы с галстуками и зажимами. В одном из этих двоих Сэм узнал самого директора Форреста: он выглядел точно также как сейчас, только в другой одежде и без очков.

– Но Мэй права, ты не должен считать, будто бы попал в сказку с вечной и беззаботной жизнью, – предостерег директор Форрест, – Ты верно догадался, что маги живут вечно. Можешь сам в этом убедиться. Это фото было сделано в тысяча восемьсот шестьдесят втором году, в самом разгаре Гражданской Войны. С тех пор я совсем не изменился, – он внимательно на него посмотрел, – Но не спеши делать выводы. Остальные четверо с этой фотографии мертвы. Их погубило свободолюбие и стремление бездумно вмешиваться в жизни людей.

Сэм припоминал что-то о смертельных сражениях во времена Гражданской Войны из прерывистых лекций от историка Бренвуда в пансионе. Когда у него было настроение, они смотрели видео и реконструкции тех событий. Спрашивать директора о смерти его бывших друзей Сэму не хотел, поэтому он осмелился предположить, что они отправились на войну и тем самым нарушили ход событий.

– Но, неужели, люди и маги никак между собой не взаимодействуют? – мягко отошел от темы Сэм.

– Подобное бывает крайне редко, – ответил директор, – Принимая во внимание тот факт, что каждая попытка открыто жить совместно с людьми приводила к непоправимым последствиям, маги решили, что людям лучше не знать о нашем существовании. С недавних пор, человечество развивается само по себе, их жизни полностью свободны от магических конфликтов и междоусобиц.

– Не думаю, что это было хорошим решением, – пробормотал Сэм, – Я имею в виду, неужели у магов и людей нет ничего общего?

– Общих черт предостаточно, так же как и различий, – ответил Форрест, – Например, и те и другие желают жить в гармонии с природой и обоюдно развивать свои таланты.

– Правда, желание смерти в этом случае одностороннее, – съязвила Мэй.

В ответ директор лишь отмахнулся:

– Не зацикливайся на давно канувшем в небытие. Те времена были ужасны, но они давно закончились. Сейчас поколение людей стало другим, более миролюбивым. Но рисковать все равно не стоит.

Сэм не представлял, что может сделать простой человек магу, умеющему призывать стихийные бедствия и отмахиваться от окружающий магией, как от назойливых мух, но предпочел не делать быстрых выводов. Сейчас его интересовал другой вопрос.

– Вы говорили, что все может иметь свою стихию… Тогда почему люди не используют магию?

– Магия – дело тонкое. Не ставь между ней и стихией знак равенства – это вовсе не так. Магия не предоставляет собой всю стихию целиком, это лишь одна из многих ее граней. Одними из них являются характер, поведение, склонность к определенным поступкам или действиям.

Директор перевернул станицу книги с растущими в черноземе растениями, и над новой бумажкой повисло яркое изображение кролика альбиноса. Он прыгал из стороны в сторону, постоянно возвращаясь к начальной позиции, словно заводная игрушка, пока красные глаза бусинки всматривались в таежные леса, опасаясь хищника. Должно быть, маги земли очень любили животных, растений, да и все живое в целом. Их книга была ярким тому подтверждением.

– Видишь ли, чем больше существо и чем выше его моральные качества, переданные с кровным родством, тем больше граней стихий в нем сочетаются. Маги совершенны – стихия влияет на них полностью, практически определяя точное будущее ребенка. Люди также находятся под влиянием стихий, просто она меняет лишь их характер и закладывает основу поведенческих реакций. При этом вовсе не обязательно соответствовать заложенным качествам полностью – человек может существенно отличаться от своей стихии. Например, быть застенчив и спокоен, родившись при этом под эгидой пламенного знака.

– Но колдовать они не могут, – добавила Мэй, – Как бы сильно на них не влияла стихия, все попытки будут напрасными.

– Увы, но это воистину, так, – кивнул директор, – Физиологически наши отличия от людей несущественны, но морально мы созданы для осуществления больших целей, чем они. Соразмерно этому, наше время на приведение всяческих стремлений и задач в действие не ограничивается старением.

Директор вновь перевернул страницу. На этот раз под его пальцами согнулась страница той книги, над которой парил водопад, и шумно лилась вниз вода. Его лицо немного изменилось, теперь оно выражало умиротворение и спокойствие, будто бы директор добрался до чего-то по-своему теплого и уютного. До того, что он вспоминает с ностальгией и что особенно близко его сердцу.

Новая страничка явила тихую озерную гладь, мелкой рябью стремящуюся вдаль. Как ни странно, картинка не напоминала Сэму его ночной кошмар, хотя в точности копировало то самое озеро. А что если… это оно и есть? Вдруг предупреждение голоса касалось именно этой части лагеря, магической? Впрочем, от этой идеи юноша быстро отказался. На пожелтевшей страничке он видел лишь маленький участок озера, каких в мире существовало множество, а вот отвесных скал, гладких равнин, усеянных белыми цветами, и соснового леса на севере в книге представлено не было, а значит и волноваться ему было не о чем, так ведь?…

Директор с трепетом погладил корешок книги и продолжил:

– Магия лежит не только в основе мироздания, – сказал он, – Она прикладывает усилия для строительства каждой личности в этом мире. Моя магия соответствует стихии воды, поэтому каждая молекула в моем организме окутана водной дымкой. Атомы в них движутся максимально медленно и размеренно.

Он внимательно посмотрел на Сэма.

– Твоя же магия отличается от моей. Она горит энтузиазмом и непокорностью, – продолжил он, – Она побуждает тебя к действию, не даёт усидеть на месте, вихрем проносится между твоих молекул и связывает их прочными пламенными нитями. А находящиеся в них атомы беспорядочно метаются, постоянно сталкиваясь и вынуждая тебя быть сильным, храбрым примером своей стихии.

У Сэма по коже пробежали мурашки. Он не припоминал, чтобы Мэй говорила директору о том, что почувствовала в нем мага огня, да и сам юноша избегал темы о своей семье и точно не называл фамилии.

– Откуда вы это знаете? – ошеломленно спросил он.

Директор добро усмехнулся, будто его позабивала детская наивность Сэма.

– От меня мало что можно утаить, Сэмюэль Бейкер. Ты просто копия своих прародителей, ты знал об этом, мальчик мой?

По спине Сэма прошёлся холодок.

– Как долго вы…? – спросил он.

– Практически с самого начала, – известил директор, – Потомка Бейкеров я узнаю среди тысячи. Они представители одного из самых древних фамильных графств магов огня, обладатели так называемой «чистой силы» и довольно широко известные среди магических существ личности. По дате появления на карте с ними сравнимы только Херефорды, Халлермунды и Даммартены – «Лично не знакомы, но наслышаны о них» – всплыла в голове Сэма далекая мысль, сказанная его соседом по комнате сразу после того, как прозвучало слово Бейкер, – Кем были твои родители?

– Саманта и Паркер Бейкеры, – словно в трансе сказал Сэм, – Но, подождите! Они никогда не рассказывали о том, что наша семья имеет длинные корни. По их словам мою прабабушку взяли из приюта и усыновили в годы войны. Я не могу считаться чистокровным потомком Бейкеров!

Юноша говорил чистую правду. Родители никогда не предавали значения своему происхождению, у них в семье не было традиций или обычаев, а за столом велись разговоры лишь о настоящем времени. Он не знал своих бабушку с дедушкой, у него не было братьев или сестер. Возможно, это и намекало о неких странностях, но Сэм знал, что в семействах обычно несколько ветвей и множество родственников, занимающих почетные позиции в обществе. О его собственной семье такого сказать было нельзя.

Да, они никогда не бедствовали и хорошо зарабатывали, но престижных мест не занимали и не имели загородных особняков с кучей родни. Их семья держалась обособленно, даже с дядей и тетей связь поддерживалась лишь по телефону. Изредка маленький Сэм приезжал к ним на каникулы, как было в тот злополучный день, но в целом они мало времени уделяли семейным узам.

И теперь ему заявляют, что его семья на самом деле имеет длинные корни и хитросплетения родственных связей. Да это просто смешно!

– К сожалению, не исключено что твои родители целенаправленно скрывали этот факт от тебя, – вздохнул директор

– Но, Бейкер – одна из самых распространенных фамилий Америки! – стоял на своем Сэм, – Неужели все люди с такой фамилией чистокровные маги?

– Существует такое понятие как наследники, – сказал директор, – В любом правиле существуют исключения. Часто говорят, что именно исключение является лучшим подтверждением правила. Так вот, наследники – есть исключение в магии. Это люди, чьими родителями были маги. У них есть некоторые способности, вроде ускоренной регенерации после травм или долголетия, но они все же люди. Изначально человечество произошло от магов, ведь порой не все в магической семье имеют доступ к колдовству. Наследники жили отдельно и постепенно, путем эволюции начали терять свои качества и становится людьми.

– То есть сейчас их уже не существует?

– Конечно же, они существуют. Более того, ты с ними уже встречался, – сказал директор, – В своем рассказе ты упомянул странности в общении и частые разговоры о семействах со своими соседями по комнате. Большинство детей подростков в лагере, где тебя заметила Мэй – это наследники. Родственники магов, которые приехали с ними повидаться. Сейчас их численность крайне мала, но маги продолжают производить потомство и периодически на свет появляются наследники.

– Так вот почему эти ребята были такими странными! – дошло, наконец, до Сэма, – Они думали, что я обо всем в курсе, верно? Просто не знали, что мне не откуда было узнать.

– Да вот, как раз-таки, было, – вдруг сказала Мэй, – Столько лет прожил под одной крышей с дядей и тетей, стоило задаться вопросом.

Сэм оторопело на нее посмотрел:

– Но они ведь люди.

– Твой дядя и отец случайно не были близнецами?

– Были… – озадаченно ответил Сэм.

– Это все объясняет, – кивнул директор, – Один из близнецов забрал всю силу в утробе матери. Из-за этого второй родился наследником. Теперь все встало на свои места. Выходит, твоя семья скрывала твои способности шестнадцать лет.

– Но зачем было скрывать? Я все равно или поздно узнал бы!

– Точно сказать этого не могу, – с горечью ответил директор, – Но я был близко знаком с твоими родителями. Не знаю в чем было дело, но если они так поступили, значит тому были веские причины. Бейкеры всегда жили ради своей семьи.

– Все равно не понимаю. Что должно было случиться, что я жил в неведении шестнадцать лет?

Судя по всему, ответа не было. Монотонный стук часовой стрелки на миг прервал тишину.

– Время не позволило им рассказать, – вдруг произнесла Мэй, – Оно было не самым подходящим для проявления магии.

Почему то Сэм был уверен, что она сказала то, чем не готов был поделиться с ним директор Форрест. Юноша понял это по направленному на нее жесткому взгляду.

– Тот период был тяжек для всех живых существ, в особенности для магов и их семей. Но он прошел, – директор сделал акцент на последнем предложении, – И сейчас мы готовы принять тебя, Сэмюэль Бейкер, в нашу скромную магическую общину. Если ты конечно, этого желаешь.

– Я…

Договорить юноша не смог, потому что его живот словно скрутило в рогалик. Он очнулся пополам и застонал, вновь испытав пронизывающий холод, иглами впивающийся в его кожу. Казалось, будто его тело перекинуло на северный полюс, пока разум остался в кабинете директора. Он смутно расслышал, как Мэй сказала что-то директору Форресту, и тот удалился, скрывшись за дверью в конце комнаты.

Вернулся он лишь спустя несколько минут, со склянкой наполовину заполненной странной жидкостью.

– Выпей этот отвар и тебе однозначно станет легче.

Сэм секунду поколебался и взял руки склянку, приникнув губами к ее горлышку и залпом заглотив содержимое. Вязкая горькая жидкость заполнила его горло и спустилась к кишечнику. Боль начала понемногу утихать, но его все ещё знобило и трясло мелкой дрожью.

– Это все обращение? – спросил Сэм.

Директор кивнул.

– Для магов огня оно проходит наиболее тяжко и часто ломает их изнутри. Но это поправимо если принимать этот отвар хотя бы раз в сутки. Тебе повезло оказаться здесь, мальчик мой, – Он обращался к нему по отцовски тепло, словно Сэм уже стал среди них своим, – Не представляю какие последствия тебя ожидали бы, будь ты в большом городе, ничего не зная о своих способностях.

Только теперь до Сэма дошло, что ему не удастся сбежать от всего этого. Его надежды развеялись как густой туман, уносимый поднявшимся за окном ветром. Он не знал, что теперь с ним будет, куда он пойдет и как расскажет обо всем дяде и тете. Что, если на самом деле они не знают о магии? Тогда они могут не поверить ему или отказаться от опеки, сослать в какую-нибудь психбольницу или запереть в четырех стенах… И кто же его защитит?

Сомнения юноши явно не прошли мимо врожденного чутья директора.

– Возможность использовать заложенную в тебе магию, – это серьезное изменение, – твердо сказал он, – поэтому обращение будет длиться до тех пор, пока ты не станешь готов. Не знать что тебя ждет в будущем – это нормально, но не стоит себя накручивать. Я разберусь с теми вопросами, которые на тебя давят.

– Каким образом? – горько усмехнулся Сэм, – Из пансиона меня не забрать без разрешения опекунов, а я не уверен даже в курсе ли они о моих силах …

– Если я говорю, что могу помочь тебе, значит так и есть, – произнес директор тоном, не терпящим возражений, – Ты можешь учиться здесь, в нашей школе или заниматься в лагере, на свое усмотрение. Мы обучим тебя борьбе, здесь ты сможешь найти новый дом.

– А как же моя семья? – юноша произнес это менее уверенно, нежели хотелось бы.

– Ближайшее время они в любом случае не захотят тебя видеть, – вдруг сказала Мэй.

Сэм в удивленно на нее обернулся, в ответ на что девушка вопросительно вскинула бровь.

– По твоей истории не сложно догадаться.

– Кхм, я полагаю, что нам необходимо поселить тебя здесь на некоторое время, – откашлялся Форрест, – Позже разберемся с твоими дядей и тетей, заодно выясним в курсе ли они вообще о происходящих в тебе переменах.

Сэм устало кивнул. Внезапно его ноги стали ватными, и он перестал чувствовать свой вес, становясь словно пушинкой.

– Вы же объясните мне? – еле выговорил он.

– Объясню тебе что, мальчик мой? – мягко спросил директор, придерживая его за плечо.

– Как… Возможно…

Сэм почувствовал, как оседает на пол. Язык внезапно перестал его слушаться, запинаясь и путаясь между зубами.

– Ах, senex stultus! (старый дурак, лат.) – директор Форрест покачал головой, и хлопнул ладонью по лбу, – Забыл предупредить, что снадобье имеет седативный эффект! Ну, ничего страшного, отдохни немного, и завтра мы обязательно продолжим.

Приближающиеся к двери шаги директора слабоватым эхом отдавались в его измученной голове. Последним что Сэм увидел перед полным погружением в темноту, оказались смутные силуэты нескольких детей. Они строго смотрели на него, сложив руки на груди и начинали приближаться, как вдруг картинка кабинета завертелась перед глазами Сэма и юноша потерял сознание.