Некоторые девушки кусаются

ГЛАВА 12 Нельзя доверять мужчине, который ест хот-дог при помощи вилки

Я прихлопнула ладонью рот, сдерживая готовый вырваться из горла крик. Потом украдкой оглянулась на гостиную и снова наклонилась к щели.

Этана я видела в профиль. Он был полностью обнажен, светлые волосы заправлены за уши. На гигантской кровати с пологом на четырех столбиках, спиной к нему, стояла на коленях Эмбер. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что женщина близка к оргазму: губы полуоткрыты, веки опущены, пальцы сжимают простыню цвета хаки. Но ее тело было неподвижно, если не считать колышущихся грудей, — вероятно, Эмбер предпочитала, чтобы действовал Этан.

И он действовал. Он стоял расставив ноги на ширину плеч, и на ягодицах перекатывались ямочки, когда он прижимался бедрами к ее телу. Кожа отливала золотом, и тело казалось безупречным, словно ожившая статуя. На задней стороне икры я заметила небольшую татуировку, но остальное тело было девственно-чистым и лишь слегка покрыто испариной. Одной рукой он придерживал женщину за бедро, вторую положил на ее потемневший от пота затылок. Его взгляд — чувственный, хищный и пристальный — сосредоточенно следил за ритмичным соединением их тел. Не замедляя темпа, Этан провел ладонью по шее Эмбер и кончиком языка облизнул нижнюю губу.

Я застыла, поглощенная этим зрелищем. И вдруг внизу живота почувствовала зарождающееся возбуждение — знакомое и такое нежелательное ощущение.

Он великолепен.

Я бессознательно поднесла палец ко рту, а потом застыла, осознав, что прячусь в его гостиной, подглядываю в щель и смотрю, как мужчина, которого неделю считала своим смертельным врагом, занимается сексом. Мало того, еще и сама чувствую возбуждение.

И я бы ушла, унося с собой лишь легкую досаду, если бы Этан не выбрал именно этот момент, чтобы нагнуться и укусить Эмбер.

Сначала он зажал зубами кожу между шеей и плечом, а потом прокусил ее. По его горлу прокатились конвульсивные толчки, бедра еще энергичнее задвигались взад и вперед. Две красные струйки крови потекли по белоснежной шее.

Я инстинктивно поднесла руку к тому месту, куда укусили меня, к тому месту, где должны были остаться шрамы. Я на себе испытала укус и его корыстную жестокость, но сейчас видела совершенно иное явление. Передо мной были вампиры, настоящие вампиры. Даже если забыть о сексе, это был процесс питания, такой, каким ему надлежало быть. В нем участвовали они оба — он и она, и это совсем не похоже на питье подогретой крови из пластиковой упаковки. Я понимала это, понимала на генетическом уровне. И это сознание, это наблюдение за процессом и доносящийся до меня запах — все вместе пробудило во мне вампира, хоть я и не была голодна, тем более что крови Эмбер я точно не хотела. Я быстро сделала глубокий вдох, стараясь загнать вампира в себе обратно, стараясь успокоиться.

Но не успела.

Этан внезапно повернул голову, и наши взгляды встретились в трехдюймовой щели приоткрытой двери. Он задержал дыхание, в глазах блеснуло серебро.

Вероятно, он заметил выражение досады на моем лице, потому что его глаза быстро вернули зеленый блеск. Но он не отвел взгляда. Он восстановил дыхание и продолжал пить, не сводя с меня глаз.

Я отскочила от двери и прижалась спиной к стене, хотя это было бессмысленно. Он уже увидел меня, и за мгновение до вспышки серебра в его глазах я заметила выражение надежды. Надежды на то, что я пришла к нему с другой целью, что я собиралась предложить ему себя так, как предлагала Эмбер. Но согласия в моих глазах он не нашел. А мое смущение его не устраивало.

Вот тогда его глаза снова стали зелеными, надежда сменилась чем-то другим, очень холодным. Возможно, сознанием собственного унижения, поскольку я отказала ему два дня назад и не искала его благосклонности сегодня. Поскольку я отвергла четырехсотлетнего вампира, перед которым все преклонялись, которому подчинялись и уступали. Если возникшее желание его просто раздражало, то мой отказ привел в бешенство. Вот почему серебристый блеск тотчас погас, а зрачки превратились в сердитые черные точки.

Кто я такая, чтобы отказывать Этану Салливану?!

Пока я подыскивала ответ на собственный вопрос, голова у меня слегка закружилась и снова возникло ощущение туннеля. А потом в голове возник его голос:

«После такого решительного отказа ты проявляешь странное любопытство».

Я непроизвольно съежилась и стала искать путь к отступлению. Сейчас не время спорить.

«Я собиралась лишь поговорить с тобой, как ты и просил. Я стучала. Я не хотела помешать».

В комнате стало тихо, и внезапно раздался крик Эмбер, полный обиды и разочарования. Возможно, он был вызван тем, что Этан перестал двигаться.

«Вниз».

Это явный приказ. Услышав в своем мозгу это единственное слово, я могла поклясться, что и в нем услышала намек на разочарование.

И внезапно захотела все исправить. Я хотела рассеять это разочарование, изгладить его. Утешить. Это была опасная мысль, как и все последующие, поэтому я оторвалась от стены и прокралась через гостиную. У самого выхода я услышала, как возобновился ритмичный скрип кровати. Я вышла из апартаментов Этана и закрыла за собой дверь.

Он нашел меня в фойе. Я выбрала себе кресло рядом с камином — увеличенной копией того, что был в его комнате, — и свернулась в нем, разложив на коленях «Канон», который носила с собой в портфеле. Я рассеянно перелистывала страницы, стараясь стереть из памяти недавно увиденную сцену и сопровождавшие ее звуки.

Я очень старалась.

Он снова был в черном, лишь сменил деловой костюм на брюки и белую рубашку с не застегнутой верхней пуговицей, над которой поблескивал медальон Кадогана. Волосы со лба были зачесаны назад.

Я снова опустила взгляд на страницы книги.

— Нашла… что-нибудь полезное? — заносчиво спросил он.

— Как ты, возможно, мог заметить, — заговорила я, переворачивая страницу «Канона», хотя и не прочитала ее, — моим планам поговорить с боссом не суждено было сбыться.

Я заставила себя поднять голову и слегка улыбнуться, чтобы хоть немного сгладить неловкую ситуацию. Этан не ответил на улыбку, но заметно расслабился. Неужели он ожидал, что я устрою сцену ревности и закачу скандал? И возможно, его опасения не были такими уж надуманными, хотя я даже себе не хотела в этом признаваться.

Он ответил, не поднимая ресниц:

— Я думаю, на сегодня я удовлетворен, и, если не возражаешь, мы можем поболтать сейчас.

Я кивнула.

— Отлично. Обсудим наши проблемы наверху?

Видимо, лицо у меня вытянулось.

— Шутка, Мерит, — с немного напряженной улыбкой заверил меня он. — У меня тоже есть чувство юмора.

Но в его глазах не было и тени веселья, а в голосе — ни малейшего намека на насмешку.

Этан предложил перейти в его кабинет, и я выбралась из кресла. Мы успели дойти только до лестницы и остановились как вкопанные, когда в дверь вошли Катчер и Мэллори. У Катчера в руках были бумажные пакеты и что-то вроде газеты под мышкой, а Мэллори несла поднос с бумажными стаканчиками.

Я принюхалась. Еда. Мясо, если меня не обманывает инстинкт вампира.

— Если ты считаешь, что это правда, — говорил Катчер, — то я оказываю тебе большее доверие, чем ты того заслуживаешь.

— Хоть ты и волшебник, но все равно полный идиот.

Несколько вампиров Кадогана, находившихся в фойе, как по команде замолкли и уставились на женщину с голубыми волосами, которая ругалась в их Доме. Катчер свободной рукой погладил Мэллори по затылку:

— Она еще не привыкла к магии, друзья, так что не обращайте внимания.

Вампиры посмеялись и вернулись к своим занятиям, которые, по моему мнению, заключались в том, чтобы иметь исключительно деловой вид.

Я взглянула на часы, отметила, что сейчас почти четыре утра, и удивилась, почему Мэллори в такое время не находится в постели вместе со своим волшебником.

— Что вы здесь делаете?

— Я взяла две недели отпуска. Макгетрик должен мне уже четырнадцать недель отдыха, и я решила использовать хотя бы часть.

Я перевела взгляд на Катчера:

— А ты? У тебя нет работы?

Он ответил саркастической усмешкой и протянул мне пакеты.

— Я работаю, — сказал Катчер и посмотрел на Этана. — Я привез еду. Давайте поговорим.

Этан недоверчиво покосился на пакеты:

— Еду?

— Хот-доги.

Этан никак не отреагировал, и Катчер, сложив ладони домиком, пустился в объяснения:

— Сосиски. Колбаса. Мясной фарш, завернутый в пропеченную оболочку из углеводов. Останови, если услышишь знакомые названия, Салливан. Господи, ты ведь живешь в Чикаго!

— Я понял, — холодно бросил Этан. — В кабинет.

В пакетах оказалось лучшее из того, что мог предложить Чикаго, — завернутые в фольгу пышные булочки с сосисками, сдобренные ароматными специями, луком и жгучим перцем. Я уселась на кожаный диван и, закрыв глаза от удовольствия, впилась зубами в одну из них.

— Съем парочку.

Мэллори хихикнула:

— С кого из нас ты начнешь, дорогая?

— Мне кажется, она имела в виду сосиски, — заметил Катчер, хрустя поджаренной корочкой. — Когда она так ест, я всегда радуюсь, что она такая миниатюрная и больше своего веса в себя вряд ли запихнет.

— Ужасно, правда? Это все ее метаболизм. Она ест как лошадь и не утруждает себя тренировками. Ну по крайней мере так было, пока она не превратилась в ниндзя.

— Вы что, встречаетесь?

Этан, достававший из бара блюдо, замер, и мне показалось, что его лицо бледнее, чем обычно.

Я откровенно усмехнулась:

— Не поперхнись, Салливан. Она встречается с Катчером, а не с тобой.

— Что ж… Примите мои поздравления.

Он сел вместе с нами на диван и положил хот-дог на тарелку из китайского фарфора с платиновой каймой. Потом с хмурым видом стал отрезать от него по кусочку, накалывать на вилку и аккуратно отправлять в рот.

— Салливан, возьми сосиску руками.

Он взглянул на меня, задержав в воздухе вилку с отрезанным кусочком:

— Мой способ немного более цивилизованный.

Я откусила еще один немаленький кусок и, разговаривая с набитым ртом, заметила:

— Скорее, чертовски педантичный.

— Твое уважение ко мне вызывает у меня недоумение, страж.

Я ухмыльнулась:

— Я бы уважала тебя больше, если бы ты просто откусил кусок от хот-дога.

— Вряд ли это поможет.

Он не прав, к тому же я не хотела оставлять за ним последнее слово.

— Я бы уважала тебя больше. Больше чем никак.

Я с улыбкой повернулась к Катчеру и Мэллори, которые уставились на нас во все глаза.

— Что такое?

— Ничего, — одновременно ответили они.

Этан уступил и, взяв двумя пальцами сосиску, откусил от нее, умудрившись не испачкать свои превосходные брюки, задумчиво прожевал, потом откусил еще и еще.

— Так лучше?

Он что-то пробурчал, и я сочла эти звуки за выражение полного удовлетворения.

— Я полагаю, у вас есть веская причина, чтобы появиться на пороге моего Дома за два часа до рассвета? — спросил Этан, не сводя взгляда с куска хот-дога в руке.

Катчер стряхнул крошки с ладоней, взял лежавшую рядом газету и развернул ее. Заголовок «Санди таймс» гласил:

Этан негромко пробормотал проклятие.

— Вопрос номер один, Салливан, — почему ты не собрал всех мастеров?

Мне даже не надо было видеть выражения его лица, чтобы знать, как Этан отреагирует на такое бесцеремонное вмешательство в его дела. Но он не торопился.

— С какой целью?

Катчер закатил глаза, откинулся на спинку дивана и сцепил руки за головой.

— Обменяться информацией для начала.

— Разве это не ваша работа — вести расследование?

— Моя работа заключается в том, чтобы сгладить трения и, как я это называю, успокоить нервы. — Он постучал пальцем по газете. — Чтобы смириться с убийством, мало продемонстрировать груди Селины. Люди нервничают. Мэр тоже нервничает. Черт, нервничает даже Скотт. Перед тем как прийти сюда, я заходил в Дом Грея. Скотт в полной боевой готовности. И зол как черт, а тебе известно, как сильно надо постараться, чтобы вывести его из себя. Обычно этот парень совершенно равнодушен к политике. Но кто-то задел его людей, и он готовится к бою. Это характеризует его как хорошего лидера.

Этан вытер губы, скомкал салфетку и бросил ее на стол.

— Я не в том положении, чтобы предпринимать какие-то меры, даже превентивные. У меня нет достаточного политического веса.

Катчер покачал головой:

— Я не говорю, чтобы ты брался за постановку шоу. Я говорю о том, чтобы собрать вместе все сообщества, хотя бы Дома. По городу гуляют самые разные слухи, и мы их отслеживаем. Люди задают вопросы, показывают пальцами. Тебе пора принимать меры. И первый шаг позволит увеличить политический капитал. — Он пожал плечами и положил одну руку на плечо Мэллори. — Я знаю, что это решение принимать тебе, и, возможно, ты в этот момент используешь мысленную связь, чтобы объяснить нашему общему другу, — он кивнул в мою сторону, — что я вмешиваюсь не в свои дела. Но тебе должно быть известно, что я не пришел бы, если бы не считал дело очень важным.

В комнате стало совершенно тихо, и в моей голове не звучали посторонние голоса. Катчер несколько переоценил желание Этана поделиться со мной своими соображениями.

Наконец Этан кивнул:

— Я все понял. Означает ли это, что у тебя нет никакой новой информации?

Катчер отпил глоток содовой и покачал головой:

— Что касается фактов, тебе известно то же, что и мне. Что касается предположений…

Он замолчал, но поднял правую руку ладонью вверх и слегка пошевелил пальцами. Воздух внезапно запульсировал, и это явление, как я уже понимала, означало присутствие магии. А над ладонью Катчера стали подниматься воздушные волны, словно от раскаленного предмета.

Этан рядом со мной поежился.

— Что ты узнал? — спросил он негромко и без всякой рисовки.

Катчер, наклонив голову набок, долго молчал, не сводя напряженного взгляда со своей руки.

— Грядет война, Этан Салливан из Дома Кадогана. Кратковременный мир, державшийся на легкомыслии людей, подходит к концу. Жестокая война. Она придет, разрастется и разобьет узы, сдерживающие Ночь.

Я непроизвольно сглотнула, не сводя взгляда с Катчера. Вот он, приятель Мэллори, волшебник четвертой ступени, во всем своем блеске. Он изрекает чудовищное пророчество, касающееся всех Домов. Но как бы мне ни было страшно, я продолжала смотреть на Катчера, несмотря на желание прижаться к Этану, чей пристальный взгляд не могла не ощущать.

— Придет война. Она призовет войну. Готовься к битве.

Катчер вздрогнул, сжал пальцы в кулак, и магия развеялась, унесенная теплым ветерком, только мы все четверо недоуменно смотрели друг на друга.

В дверь кто-то постучал.

— Сеньор, у вас все в порядке? Мы засекли присутствие магии.

— Все в порядке, — ответил Этан. — Ничего не случилось.

Но, подняв голову, я поразилась его взгляду, его почти физической пронзительности. Без всякой телепатии я поняла его мысли. Я могла таить в себе неизвестную угрозу, я могла быть той, кого упомянул в своем пророчестве Катчер. Еще одно обстоятельство против меня — я могла быть той женщиной, которая втянет вампиров в войну, я могла подвергнуть их риску еще одного Очищения.

Я вздохнула и отвела взгляд. Ситуация сильно усложнилась.

Катчер встряхнулся, словно вышедшая из воды собака, и провел рукой по волосам.

— Меня чуть не стошнило, но на этот раз я хотя бы обошелся без стихов.

— Ни одной рифмы, — подтвердила Мэллори, — а это большое достижение.

Брови у меня поползли на лоб. Интересно, где и когда Мэллори имела возможность выслушивать его пророчества? С другой стороны, кто знает, что происходит за дверью спальни?

Катчер подрагивающей от напряжения рукой взял пластиковый стаканчик, сорвал крышку с соломинкой и залпом выпил содовую. Вероятно, применение магии требует немалых сил, и я была рада, несмотря на то что превращение в вампира стало тяжелым моральным и физическим испытанием, что не ощущаю на себе давления этой таинственной энергии.

Катчер допил содовую и положил руку на колено Мэллори. Он взглянул на меня, потом снова на Этана:

— Да, кстати, это не она.

— Я знаю, — без малейшего промедления ответил Этан.

Но на мой изумленный взгляд он даже не отреагировал. Я уже открыла рот, намереваясь задать вопросы: «Откуда ты знаешь? Почему уверен, что это не я?» — но меня опередил Катчер:

— И еще по поводу пророчества. Я слышал, что Гейб возвращается раньше, чем мы предполагали.

Этан так резко поднял голову, что в важности этого заявления сомневаться не приходилось.

— Это точно известно?

— Довольно точно. — Катчер посмотрел на меня. — Как ты помнишь, это лидер Североамериканской стаи — стаи Джеффа. — (Я кивнула в знак того, что понимаю, о ком идет речь.) — Он собирает своих людей в Чикаго и объявляет большой съезд. И он хочет убедиться в безопасности, прежде чем собрать стаю. Кроме того, я слышал, что Тоня беременна и Гейб не хочет рисковать ее здоровьем и здоровьем ребенка.

— Если ситуация и не слишком безопасна, — отрезал Этан, — это не моя вина.

Лицо Катчера заметно смягчилось.

— Я это понимаю. Но надвигается кризис. И если ему нужны заверения, он должен их получить, иначе он соберет стаю и направит ее на Аврору.

— На Аврору? — переспросила я.

— На Аляску, — пояснил Катчер. — Это основная база оборотней Северной Америки. Они рассеются по ледяной пустыне, и вампирам придется сражаться в одиночестве. Опять.

Этан задумчиво откинулся на спинку кресла, потом искоса посмотрел на меня:

— Есть какие-то соображения?

Я открыла рот, потом опять закрыла. Мастеру стратегии, видимо, понадобился еще один образец «хитрого расчета». Но я была не уверена, что смогу на ходу выдать блестящую идею в области стратегии для сверхъестественных существ. Однако придется попробовать и прибегнуть к здравому смыслу, которого всем этим сообществам явно недостает.

— Мы ничего не потеряем, если попытаемся собраться все вместе, — сказала я. — Людям уже известно о нас. А если не сможем договориться, если будем драться друг с другом, мы только откроем путь еще большим проблемам. Если дело дойдет до осложнений, если обстановка изменится к худшему, нам потребуются друзья. По крайней мере надо выяснить отношения в честных переговорах.

Этан кивнул.

— Почему требуется политическое влияние, чтобы созвать собрание? — спросила я. — Что ты такого сделал, что остальные тебе не доверяют?

Этан и Катчер переглянулись.

— История, — произнес наконец Катчер, обратив на меня свои зеленоватые глаза. — Как всегда, история.

Ответ показался мне не слишком исчерпывающим, но я кивнула, догадываясь, что сегодня больше ничего не узнаю. Катчер опять наклонился вперед и выгреб из коробки горсть чипсов.

— Что ж, есть над чем поразмыслить. Если понадобится поддержка, позвони.

Последняя фраза не была ни вопросом, ни предложением, скорее предсказанием дальнейших действий Этана. Эти двое явно были в каком-то смысле друзьями, хотя, что связывало бунтовщика-волшебника с вампиром-неврастеником, я себе представить не могла. Интересная, должно быть, история.

— Как прошла коммендация? — спросил Катчер и многозначительно взглянул на меня. — Были какие-то сюрпризы?

— Я ничего плохого не сделала, — поспешно заявила я, выхватывая из-под носа у Этана ломтик маринованного огурца.

— Она сеяла хаос.

Усмешка приподняла уголок его рта. Я подмигнула Мэллори:

— Он просто злится, потому что я невосприимчива к чарам.

— Не имею понятия, что это означает, — сказала она, отвечая мне тем же, — но я рада это слышать.

— Это в самом деле так? — спросил Катчер у Этана.

— Да.

— И ты назначил ее стражем?

Этан кивнул:

— В надежде, что ты продолжишь занятия и подготовишь ее к выполнению этого долга. Твой… уникальный подход к обучению трудно переоценить.

Катчер немного подумал, затем кивнул:

— Я с ней еще поработаю. Буду учить. Пока. — Он снова взглянул на Этана. — И тем оплачу свой долг.

Долг? Все чудесатее и чудесатее.

Этан тоже замолчал, обдумывая предложение Катчера.

— Договорились. — Он скрестил руки на груди и с сомнением посмотрел на меня. — Увидим, сумеет ли она соответствовать своему положению.

Я саркастически усмехнулась Мэллори:

— Увидим, сумеет ли она удержаться, чтобы не заколоть своего мастера и сеньора. Особенно если он будет продолжать говорить о ней так, словно ее нет в комнате.

Мэллори хихикнула.

— Да, — сухо сказал Этан. — Можно забыть о деньгах Мерит. Самое большое ее богатство — это чувство юмора.

В кабинете стало тихо. Мэллори озабоченно свела брови на переносице. Катчер смущенно кашлянул и стал скатывать в шарик фольгу от съеденного хот-дога. Я догадывалась, что мне самой придется сглаживать напряженность, возникшую после упоминания моей семьи.

Я повернулась к Этану, заметила неуверенность в его взгляде и поняла, что он сожалеет о своих словах, которые в первое мгновение считал чем-то вроде комплимента. В некоторой степени так оно и было, во всяком случае в представлении Салливана.

— Это самые лучшие слова, которые я о себе когда-либо слышала, — сказала я ему.

А когда сама к себе прислушалась, поняла, что почти не солгала.

В первое мгновение я не заметила никакой реакции.

А потом странная полуулыбка приподняла правый уголок его рта. И из-за этой улыбки — удивительно человечной улыбки — мне пришлось подавить чувство, едва не вызвавшее слезы. Я отвернулась, испытывая ненависть к самой себе за неспособность ненавидеть его.

Мне хотелось позволить себе припадок детской истерики, кататься по полу и стучать кулаками. Ну почему я не могу его ненавидеть? Ведь я точно знала, что когда-нибудь эта неспособность к ненависти принесет мне массу огорчений.

Меня ожидало не самое приятное будущее, и я не была уверена, что мне легче оттого, что я это знаю.

— Ну ладно, — заговорил Катчер, поднимаясь с дивана, и его голос рассеял остатки напряженности, все еще висевшей в воздухе. — Нам пора домой. — Он посмотрел в мою сторону. — Скоро рассветет. Хочешь, мы тебя подвезем?

Я встала и стала собирать в пакет обертки от хот-догов и смятые салфетки.

— Я приехала на своей машине. Но мне тоже пора уходить. Я вас догоню. — Я обернулась к Этану. — Если, конечно, мы на сегодня закончили.

Он тряхнул головой:

— Я хотел обсудить с тобой ход расследования и возможные последствия для Дома. Но полагаю, наша дискуссия сняла этот вопрос. — Он продолжил более мягким тоном: — Уже поздно. Ты можешь идти.

— Я поеду с тобой, — быстро сказала Мэллори, и ее тон не оставлял сомнений, что она давно приняла это решение.

— Что ж, — произнес Этан, поднимаясь с дивана вслед за всеми остальными, — спасибо за угощение. — Он протянул руку Катчеру, и они обменялись рукопожатием над столом с остатками нашего ужина.

— Не за что, — ответил Катчер. — Можно сказать тебе пару слов наедине, пока мы не уехали?

Этан кивнул, и Катчер легонько поцеловал Мэллори в лоб:

— Увидимся дома.

— Обязательно, — ответила она, погладила его по груди и, встав на цыпочки, прижалась губами к его рту. Покончив с прощанием, она повернулась ко мне, улыбнулась и протянула руку. — Пусть парни сами разгребают весь этот мусор, идем.

Мы оставили мужчин в кабинете в компании смятых салфеток, пустых стаканчиков и пенопластовых подносов. Взявшись за руки, мы с Мэллори вышли из Дома Кадогана, молча прошли целый квартал до моей машины и продолжали молчать, пока не отъехали еще на пару кварталов.

— Мерит, у тебя не все в порядке на личном фронте.

— Не дави на меня. — Я крепче сжала руль. — Между мной и Этаном ничего нет.

— Это «ничего» очень крупными буквами написано на твоем лице. Я думала, это просто физическое влечение. — Мэллори тряхнула головой. — Но это больше, чем просто страсть. Он включает в тебе какой-то сложный механизм, и ты делаешь с ним то же самое, хотя он скрывает это с большим успехом.

— Он мне не нравится.

— Это я понимаю. — Она протянула руку и легонько стукнула пальцем по моему виску. — Но это здесь. Это логика. Но этот парень притягивает тебя. И я не оставлю тебя без поддержки, что бы с тобой ни случилось. Я сама, похоже, волшебница и встречаюсь с бывшим волшебником, или кто он там, черт побери. Так что не мне читать тебе лекции о странных отношениях. Но в нем есть что-то…

— Нечеловеческое?

Она хлопнула ладонью по приборной панели:

— Да. Точно. Как будто он играет по другим правилам, чем все мы.

— Но ведь он вампир. И я вампир.

Господи, неужели я оправдываюсь? Я выбрала неверный путь.

— Да, Мер, но ты пробыла вампиром около недели, верно? А он — почти четыре сотни человеческих лет. Это чертова прорва времени. Подумай только, за такой срок он мог лишиться последних остатков человечности.

Я прикусила нижнюю губу, и некоторое время безучастно смотрела на пробегавшие мимо дома и боковые улочки.

— Но я не влюбилась в него. Я не настолько глупа. — И, рассеянно почесав в затылке, добавила: — Я не знаю, что это такое.

— Ой! — воскликнула она так громко, что на мгновение мне показалось, будто в нас кто-то собрался врезаться. — Нашла!

Как только я убедилась, что с Мэллори все в порядке и на машину не пикируют страшные грузовики, я шлепнула ее по руке:

— Проклятие! Никогда так не делай, когда я веду машину!

— Извини. — Она заерзала на сиденье, и глаза оживленно загорелись. — Но у меня появилась идея: возможно, это присущая вампирам черта. Все из-за того, что он создал тебя? Они ведь говорят, что это обстоятельство подразумевает особую связь.

Я задумалась над ее предположением, потом решила, что оно имеет смысл, и ощутила, как с моих плеч сползает тяжесть.

— Да. Да, это может быть.

Ее версия вполне состоятельна и куда более приемлема, чем признание того, что я увлеклась мужчиной, совершенно мне не подходящим. Мужчиной, чей интерес ко мне его самого страшно расстраивал.

Свернув на подъездную дорожку к дому, я окончательно утвердилась в этой мысли.

— Да, — сказала я Мэллори. — Это определенно так.

Она окинула меня долгим взглядом, потом кивнула.

— Ладно.

— Ладно.

— Хорошо.

Мэллори усмехнулась:

— Хорошо.

Я тоже повеселела:

— Отлично.

— Отлично, прекрасно, великолепно. Но давай все-таки выйдем из машины.

И мы вышли.