Нелегкая победа

12

Когда Патриция пришла в себя, вокруг нее уже собралась толпа журналистов, щелкающих фотоаппаратами и наперебой задающих ей вопросы. Она опять почувствовала на своем плече руку Мэгги О'Брайен, занявшей на турнире второе место.

— Мы все сожалеем, что вам сегодня пришлось проиграть, — сказал Мэгги телекомментатор, который спустился с вышки, чтобы лично поздравить Патрицию.

— Здесь совершенно не о чем сожалеть, — засмеялась Мэгги. — Последние семь лет я жила с уверенностью, что Патриция когда-нибудь меня обыграет. Сегодня это наконец случилось, и я очень за нее рада. Я проиграла лучшей из лучших, а это очень лестно.

— Патриция, — обратился к ней распорядитель турнира, — вы сыграли сегодня действительно исторический раунд. Что вы сейчас чувствуете?

— Небольшую усталость, — ответила Патриция, заставив толпу улыбнуться этой незатейливой шутке. Но ее силы действительно были на исходе. Она вдруг почувствовала такую слабость в левом колене, что едва не упала. Невероятным усилием воли она заставила себя удержаться на ногах, но все же для большей уверенности ухватилась за плечо Мэгги.

Распорядитель турнира, видя, что она действительно едва стоит, сказал добродушно:

— Мне кажется, в этом нет ничего удивительного. Перенести такую серьезную травму и операцию, за одно лето встать на ноги, да еще и обыграть таких серьезных соперников при таком коварном ветре — тут, без сомнения, есть, от чего устать. Это почти подвиг. Но прежде чем мы вас отпустим, я хотел бы поздравить вас с еще одним достижением. Я думаю, что не все наши зрители об этом знают. Я хочу поздравить Патрицию Лейн с тем, что сегодня она вошла в историю не только как победитель Турнира Чемпионов, но и как первая в мире женщина, признанная официальным автором проекта чемпионата по гольфу.

Больше Патриция уже вообще ничего не понимала. Сквозь шум в голове она слышала вопросы журналистов и даже что-то отвечала на них, но ее мысли были далеко.

Она прожила последние несколько дней, уверенная в обратном, и время нельзя повернуть вспять.

Это невозможно, говорила она самой себе, он ошибся. Они отвергли мой проект. Они предложили эту работу Смоллетту, так было написано в «Гольфе».

Если только Джон не солгал.

Если только «Гольф» не напечатал ложную информацию.

Если только Рон не сказал ей правду.

В глубочайшем недоумении Патриция приняла чек за выигранный чемпионат. Бобби помог ей расписаться на протоколе результатов раунда, потому что она просто не могла сообразить, что ей нужно делать.

Войдя в здание клуба, она сквозь пелену в глазах увидела каких-то знакомых людей. В одном из них она узнала напряженного и недовольного Ральфа Либермана. Он подошел и с едва сдерживаемым раздражением спросил:

— Мисс Лейн, как вы можете объяснить такой невероятный результат сегодняшнего раунда?

Один из его коллег потянул его за рукав и сказал, засмеявшись:

— Да успокойся ты, Ральф…

Либерман отошел, в то время как другие журналисты снова обступили Патрицию и опять начали наперебой задавать ей вопросы. Но Патриция была слишком утомлена и потрясена, чтобы отвечать.

— Не волнуйся, Пэт, мы тебя прикроем. Можно, мы скажем им, что ты немного устала, но совершенно счастлива?

Она с трудом узнала добродушную улыбку Генри Бартона. Патриция неопределенно кивнула, а потом схватила его за рукав.

— Проект, мой проект, — сказала она сбивчивым шепотом. — Я не понимаю…

— Ты что, ничего не знаешь? — изумился Генри. — Все сегодняшние газеты опубликовали решение комиссии. Твой проект был принят на заседании вчера вечером. Интересно, почему тебе об этом никто не сказал. — Он удивленно наморщил лоб. — Ну, наверное, тебя не хотели беспокоить перед решающим раундом. Слушай, а как ты думаешь, удалось бы тебе выиграть сегодня, если бы ты узнала об этом вчера?

Патриция ошеломленно посмотрела на него. Она не знала ответа на этот вопрос и не хотела бы его узнать.

Наконец Патриция оказалась в раздевалке. С ее колена уже была снята повязка, и сейчас оно очень нуждалось в ледяном массаже. Коллеги еще раз поздравили ее с победой и вышли, чтобы она могла отдохнуть. Но Патриция была в такой прострации, что даже не могла заставить себя переодеться и сходить в душ.

— Мисс Лейн? — раздался незнакомый женский голос. — Извините, если я помешала вам…

Патриция подняла глаза и стала с удивлением рассматривать приятную женщину средних лет, которую она, кажется, никогда раньше не видела.

— Мое имя Кэтрин Грант, — представилась незнакомка. — Мы с вами однажды встречались, но вы, наверное, меня не помните. Это было два года назад на собрании ПЛАГ.

— Ах, да, — сказала Патриция, проклиная свою забывчивость. Кэтрин Грант занимала крупный пост в руководстве Лиги, и их действительно знакомили. — Простите меня, я просто задумалась. Как поживаете?

— Спасибо, — ответила Кэтрин. — Но это вы должны меня простить. Я понимаю, что вам сейчас не до разговоров, но я просто не могла не сказать вам, что мы все были потрясены вашим проектом. Это большая победа женского гольфа. Примите поздравления от руководства Профессиональной Лиги. А еще, — продолжила она, — я хотела бы добавить от себя. Я собственными глазами видела вашу разработку и могу засвидетельствовать, что она абсолютно гениальна.

— Вы видели мой проект собственными глазами? — озадаченно спросила Патриция. — Но кто…

— Некий Рон Флетчер, — с улыбкой ответила Кэтрин Грант на незаданный вопрос. — По-моему, за последние две недели он показал его всем, кого смог найти в организации, но под большим секретом. И, кажется, нам удалось сохранить это в тайне.

Патриция только молча потрясла головой. Нужные слова не приходили ей на ум. Наконец она пробормотала:

— Но я не понимаю, почему… Скажите, а он не объяснил вам?..

— Да, он сказал, что боится, как бы в прессе не началась кампания против. А он не хотел допускать скандал вокруг клуба, — пояснила Кэтрин. — Он сказал, что сам не очень-то верил в успех предприятия, — добавила она, — но когда увидел ваш проект, понял, что он выше всяких похвал и решил любой ценой добиться его признания.

Кэтрин улыбнулась.

— Рон Флетчер так уверен в себе, что ему почти невозможно отказать, — сказала она. — Он хотел, чтобы мы подписали официальный, но негласный пока договор о том, что когда на основе вашего проекта будет построено поле, на нем будут проходить крупные турниры ПЛАГ. Думаю, это был очень умный ход с его стороны. Ведь когда члены комиссии узнали, что проектом заинтересовалось руководство Лиги, они тут же его приняли. Ну а мы просто не смогли сказать нет, когда увидели ваши чертежи. На прошлой неделе мы все подписали договор и коллективное письмо с ходатайством о принятии вашего проекта. Хотя, по-моему, Флетчер уже не особенно в этом и нуждался. Кажется, ему удалась найти спонсоров, так что у него была хорошая материальная поддержка. Думаю, он в любом случае вынудил бы комиссию принять ваш проект.

— А что это было за объявление в журнале «Гольф»? — спросила Патриция, все еще не понимая, что к чему.

— А, вы имеете в виду Смоллетта? Это была просто мистификация. Некоторые члены комиссии были наотрез против и решили подстраховаться. Они сделали Смоллетту предложение за спиной у всех остальных. Когда Рон Флетчер об этом узнал, он лично переговорил со Смоллеттом и объяснил ему, что сделанное ему предложение не будет иметь никакой силы.

Патриция слишком устала, чтобы продолжать скрывать правду.

— Я думала, что мой проект был отвергнут, — сказала она тихо. — Я была просто уверена в этом.

— Ради Бога, извините меня, — сказала Кэтрин Грант, дотрагиваясь до руки Патриции. — Я не знала, что вы не в курсе. Мне и в голову не пришло, что Рон может держать это в секрете от вас.

Он пытался мне сказать, подумала Патриция с горечью.

— Хотя, возможно, у него были какие-то основания так поступить, — продолжала Кэтрин. — Может быть, он готовил вам сюрприз, а может, просто не хотел тревожить вас накануне соревнований. Кстати, у меня сложилось впечатление, что он не в восторге от комиссии, или, по крайней мере, от отдельных ее членов, и, думаю, ему очень приятно было заставить их сделать то, что они совершенно не хотели делать.

Она уже встала и, попрощавшись, направилась к дверям, но потом, поколебавшись, остановилась.

— Знаете, — проговорила она, улыбаясь, — наверное, мне следовало бы держать рот на замке, но я не могу не сказать вам. Мне показалось, что Рон Флетчер без ума от вас. Он, конечно, не одинок в этом при вашей внешности, но все же я думаю, что вы приобрели в его лице ценного поклонника. Я видела, как он воевал за вас, не позволяя даже намеком задеть ваше достоинство.

Она ушла, а Патриция так и осталась стоять посреди комнаты, оглушенная обрушившейся на нее лавиной мыслей и чувств.

Еще два часа назад она была уверена, что она одна в целом мире и должна полагаться только на саму себя. Эта уверенность вдохновляла каждый из ударов, благодаря которым она выиграла сегодня. Именно из-за нее Патриция наконец переломила свою судьбу и перестала быть неудачницей.

Теперь она лишилась этой иллюзии. Она опять знала, что всем обязана Рону, который терпеливо лечил и тренировал ее все лето. Да и в моральном смысле ее победа тоже была делом его рук, потому что он до последнего времени был единственным человеком, который действительно верил в нее и поддерживал ее. Даже обида и злость, бывшие во многом причиной ее победы, тоже были направлена на него.

Три летних месяца, проведенных в его обществе, как узоры калейдоскопа промелькнули перед ее мысленным взором. Теперь все эти дни представлялись ей непрерывной подготовкой к сегодняшнему раунду.

— Значит, он говорил правду, — тихо сказала Патриция.

Она снова с болезненной яркостью вспомнила их последнюю встречу, и нестерпимый стыд овладел всем ее существом.

«Но разве я когда-нибудь подавал тебе повод сомневаться в моих словах?» — снова прозвучало в ее голове, но только теперь она услышала в его голосе боль и обиду. Тогда ей показалось, что там были только удивление и раздражение.

«Не знаю, откуда у тебя эти сведения, и кто внушил тебе…»

Теперь правда открылась ее глазам. Рон просил ее поверить ему или просто подождать с выводами хотя бы несколько дней. Он справедливо считал, что может рассчитывать на ее доверие после всего того, что он уже для нее сделал. А она отвернулась от него и предпочла поверить единственному в этом мире человеку, у которого был повод желать ей зла — своему бывшему мужу.

Конечно, Джон хорошо позаботился о том, чтобы она ему поверила, но ведь она сразу поняла, что он хотел причинить ей боль. Почему она не сделала выводов из этого? Именно потому, что больше всего на свете боялась, что Рон может ее обмануть.

Да еще это письмо от Джерри… Этого Патриция никак не могла ожидать, ведь своему старому тренеру она привыкла доверять безоговорочно. После такого удара она, видимо, уже могла поверить чему угодно. Теперь она вспомнила, что Джон с Джерри были знакомы. Наверняка Джон сам написал ему и спросил его мнения, а Джеральд Малком был также старомоден в отношении участия женщин в разработке проектов, как и комиссия. Возможно, Джон даже сказал ему, что желает Патриции добра, что хочет уберечь ее от махинаций Рона. Да мало ли что он мог наврать ее старому тренеру, если тот пошел против своей ученицы, даже не поговорив с ней. Да, это был тонко продуманный удар со стороны Стэплтона. Патриция и не подозревала, что он способен на такое коварство. Видимо, годы сильно его изменили.

Теперь Патриция понимала, что Джон сыграл в истории с ее проектом далеко не последнюю роль. Ведь он пользовался большим влиянием благодаря деньгам своего отца. Но зачем ему это понадобилось? Возможно, ему действительно приходилось лично общаться с Роном, и он узнал, что тот предложил работу над проектом Патриции. А потом он увидел их идиллическую фотографию. Видимо, он не только решил отомстить своей бывшей жене, но и напакостить Рону, которому просто позавидовал.

С тяжелым сердцем Патриция сидела сейчас в раздевалке и думала о том, как трудно порвать с собственным прошлым. Ей казалось, что она навсегда покинула круг, к которому принадлежал ее бывший муж. Рон, разорвав отношения со своей семьей, видимо, тоже думал, что ничто не заставит его вернуться в общество этих ограниченных людей. Но это общество, их прошлое, о котором они оба пытались забыть, отомстило теперь им обоим. Рон Флетчер, который не доверял никому, доверившись Патриции, оказался таким же уязвимым, как любой человек… Он ведь не знал ее прошлого, не мог знать, что Джон — ее бывший муж…

Патриция вздрогнула. В голове ее молнией промелькнула мысль.

— Да нет же, он знал. Господи, он все знал. Ну, конечно… — проговорила она с изумлением.

Теперь все детали сходились. Ведь Рон интересовался ее жизнью, а он был очень дотошным человеком. Разумеется, он не мог не выяснить, что Джон Стэплтон — ее бывший муж. А потом ему стало известно и про письмо Джерри, и он решил ничего ей не говорить. Просто потому, что не хотел ее расстраивать. Ведь Рон был уверен, что ему удастся убедить комиссию принять ее проект. Ведь он считал себя ее другом и защитником. Обнаружив, что два в прошлом близких ей человека объединились против нее, он понял, что должен защитить ее от этой неприятной новости.

А она… она так злобно оттолкнула его. Ее жестокие слова должны были глубоко его ранить, ведь она очень старалась причинить ему боль.

Патриция в ужасе закрыла лицо руками, вспоминая подробности их последней встречи. Как бы она сейчас хотела повернуть время вспять и сделать так, чтобы всего этого никогда не происходило. А ведь Рон, даже защищаясь и выслушивая ее оскорбления, все равно ничего ей и не сказал. И даже после того, как она так ужасно оскорбила его, он продолжил добиваться признания ее проекта и все-таки добился этого.

— Боже мой, что же он сейчас обо мне думает, — в отчаянии прошептала Патриция. — После всего, что он для меня сделал, я просто плюнула ему в лицо…

Она совершенно не знала, что предпринять. Чувство справедливости приказывало ей извиниться перед Роном. Но разве он сможет ее простить?

Патриция поняла, что ей страшно. Ведь он просил только, чтобы она выслушала его, но она не стала ничего слушать. Разве теперь он станет слушать ее? Она боялась, что на этот раз Рон, как она в тот вечер, не пустит ее на порог своего дома.

Но где-то в глубине ее души продолжала жить надежда. Именно она заставила Патрицию встать со стула и, не обращая внимания на боль и усталость, направиться к телефону. Двигаясь, как лунатик, она пыталась на ходу отыскать в записной книжке нужный телефонный номер.

Уж если Кэтрин Грант заметила, что Рон к ней неравнодушен, должна же в этом быть хоть капля правды. Ведь не зря Джон Стэплтон сделал все возможное, чтобы их поссорить. И не зря сама Патриция несколько недель жила в надежде на то, что Рон любит ее, даже если потом она заставила себя поверить в обратное.

Разве это могло быть просто ее иллюзией, если и другие люди заметили это?

— Касса аэровокзала, — послышалось в телефонной трубке. — Я слушаю вас.

— Здравствуйте, — сказала Патриция прерывающимся от волнения голосом. — У меня заказан билет до Монтгомери на завтрашнее утро. Не могли бы вы поменять его на билет до Нью-Орлеана на сегодняшний вечер? И еще мне понадобится машина.

Она беспокойно оглянулась вокруг, с нетерпением ожидая ответа. Все казалось ей сейчас ненужным и неважным. Центр ее существования переместился теперь в далекий дом на берегу моря. Патриция суеверно скрестила пальцы, с ужасом думая, что она будет делать, если на сегодня уже нет билетов. Она очень боялась не успеть.

Наконец она опять услышала в трубке вежливый женский голос…

Несколько часов спустя полумертвая от усталости Патриция захлопнула дверь машины и нерешительно остановилась в темноте перед воротами хорошо знакомого ей дома.

В ночной тишине она слышала шум прибоя, доносящийся с берега. Она стояла сейчас на той самой дорожке, где всего пару недель назад прощалась с Роном. Как недавно и как давно это было! Патриция опять почувствовала дрожь, с которой последний раз обнимала его, пытаясь вложить в эти объятия всю свою любовь и надежду.

Южная ночь была теплой и звездной. Невдалеке она увидела «джип», на котором столько раз ездила на Сосновый берег. Рядом стоял «седан», в котором она проспала всю дорогу из больницы. Обе машины были здесь, а это означало, что Рон дома. Патрицией вдруг овладело ужасное волнение. Ведь она даже не знала, один ли он…

Но пути назад уже не было. Патриция подошла к двери и, глубоко вздохнув, протянула руку к звонку.

Дверь открылась до того, как она успела к нему прикоснуться. Патриция с опозданием поняла, что Рон не мог не услышать шум подъезжающей машины.

На пороге стоял Рон Флетчер собственной персоной. На нем были его любимые домашние джинсы и футболка, демонстрирующая мужественные контуры его фигуры. На его лице она увидела такое выражение, что сжалась и опустила голову.

Патриция не могла заставить себя ни пошевельнуться, ни просто посмотреть на него. Так они с минуту молча стояли в дверях, а потом она услышала его насмешливый голос:

— Ну и что тебя сюда привело?

В его словах не было ни обиды, ни злости. Только его обычная мягкая ирония. Патриция совершенно растерялась, не зная, что сказать.

Ответ пришел сам собой.

— Мне нужен, — неуверенно начала она, все еще не смея посмотреть ему в глаза, — мне нужен кто-то, кто будет за мной присматривать.

Он улыбнулся и покачал головой.

— Нет, — сказал он мягко, — тебе это больше не нужно. Теперь ты победитель.

У нее замерло сердце. Ноги стали ватными, и она почувствовала, что вот-вот упадет.

— Но, по-моему, — как будто издалека услышала она его голос, — сейчас тебе необходим кто-то, кто помассирует твое больное колено и уложит тебя спать. Кто-то, кто позаботится о том, чтобы ты больше не принимала скоропалительных решений о том, кто твой друг, а кто — нет.

Он подошел к ней совсем близко и положил руки ей на плечи. Она робко подняла глаза.

— Кто-то, кто заменит отца твоей дочери, — продолжал он, нежно улыбаясь, — и кто всегда будет рядом с тобой, чтобы ты больше никогда, никогда не была одна.

Наконец она снова была в его объятиях, она была дома, как ей сейчас казалось, первый раз за всю свою жизнь. Его губы коснулись ее волос, и она услышала ту правду, которую мечтала услышать все эти долгие месяцы:

— Знаешь, я уже давно тебя люблю. Забавно, но я влюбился в тебя, увидев по телевизору, как ты играешь. А когда у меня появилась возможность познакомиться с тобой лично, я с радостью ей воспользовался. Разве я мог предположить, что на следующий день после нашего знакомства ты попадешь в аварию и едва не погибнешь. С другой стороны, я счастлив, что оказался рядом в этот момент.

Он замолчал, еще крепче прижимая ее к себе, потом продолжил:

— Я был так рад и горд за тебя, когда ты сегодня победила. Это означало, что ты опять стала самой собой, даже если я потерял тебя навсегда.

— Нет, — прошептала Патриция, качая головой. Я не могу.

— Что ты не можешь? — спросил Рон с легким беспокойством.

— Я больше не могу быть собой без тебя, — ответила она тихо.

— Но это значит… — начал он нерешительно.

— Я люблю тебя, — сказала Патриция.

Она взяла его голову обеими руками и, запустив пальцы в густые темные волосы Рона, долго смотрела ему в глаза. Потом поцеловала его в губы и прошептала:

— Прости меня.

— За что, Патриция? — спросил он, улыбаясь своей самой счастливой улыбкой и гладя ее по голове. — За то, что ты опять твердо стоишь на своих ногах? За то, что ты наконец победила Мэгги? Мне не за что тебя прощать. А ошибку может совершить каждый. Потом, я тоже был не совсем прав. Наверное, мне стоило все честно тебе рассказать.

Патриция вдруг вздрогнула и отстранилась от Рона.

— Ты уверен, что рассказал мне «все»? Скажи тогда, куда ты все время уходил по ночам?

— Да куда глаза глядят, — горько рассмеялся Рон. — К приятелям, в бильярдную… Ты думаешь, мне легко было заснуть, зная, что женщина, которую я так безумно хочу, находится совсем рядом и я не могу…

— Можешь… Теперь уже можешь, — прошептала Патриция и почувствовала, как у нее закружилась голова оттого, что Рон, ловя любимую на слове, стремительно подхватил ее на руки и понес в Дом…

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.