Нелюбимый босс (СИ)

Глава 16

Демьян

— Соня? Как ты? — спрашиваю, присев на край. — Что произошло?

В ответ она прячется под одеяло еще глубже.

— Зачем ты здесь?! Я же не звонила никому. Ни тебе, ни Алине. У меня нет семьи! Я никому не хочу мешать, оставь меня! — бубнит через слезы.

— Огрызаешься, значит, в норме.

— Уходи!

Бегло осматриваю силуэт под тонким одеялом.

— Переломов, как я понял, у тебя нет. В рубашке родилась.

Пытаюсь забрать одеяло. Она в него крепко вцепилась. Но все же удается стянуть его вниз.

Голова перебинтована. На скуле здоровенный кровоподтек и левая сторона лица припухла, глаз заплыл.

— Машина в хлам, но ты, кажется, цела. Как самочувствие?

— Мне плохо. Все пошло не так. Все ужасно! Пусть меня посадят…

— Посадят? За что?! Ты машину разбила. Обошлось без жертв. За такое не сажают.

Плачет.

— Мне надо в тюрьму! Там я никому не помешаю жить!

Хочу сказать ей дохрена всего. Прежде всего, что она мешает только самой себе, но сзади накатывает звук шагов.

— Вот он! Полюбуйтесь! — гремит в дверях голос дежурной медсестры, которая привела с собой двух охранников.

— Мужчина, покиньте помещение, — просит один из них.

— Не плачь. Все обойдется.

Успеваю поцеловать волосы Сони и даже под запахом дыма, выпивки и больничного амбре улавливаю запах ее кожи.

— Главное, ты жива. Остальное ерунда. Я приду завтра.

— Не надо! Оставь меня здесь умирать!

— Глупая….

Покачав головой, выхожу. Эйфория от того, что Соня жива, перекрывает другие чувства и мысли. Их пока нет.

На ходу вытряхиваю сигарету из пачки.

— Ах ты еще и курить собрался!

Боюсь, я могу получить по голове шваброй. Или чем похуже…

— Мужик, ну ты реально обалдел, — толкает за плечо охранник. — Сигареты убери.

Только оказавшись на ночном свежем воздухе, понимаю главное: где второй?! Подруга Сони сказала, что Соня ушла с вечеринки вместе с парнем, Макаром.

Но родители парня, чья тачка была разбита, кричали только о девушке, которая разбила чужую машину.

Куда испарился Макар? Не в Бермудский же треугольник он попал между началом и концом?!

Кажется, здесь что-то нечисто! Надо бы разобраться..

Жду звонка приятеля из органов, которого попросил проверить камеры в районе аварии.

Может быть, удастся найти что-то…

Следующие сутки пролетают как один миг. Беготня, звонки, суета выматывают!

Возвращаюсь домой.

Разряженный телефон — в розетку. Сам — прямиком в душ.

Через полчаса вижу на экране телефона просто куча уведомлений!

Сред них куча пропущенных Алины. Перезваниваю ей.

— Па! Я знаю, ты сказал, сидеть и ждать, но до меня доходят слухи! Соня попала в аварию?!

Тру переносицу пальцами. За прошедшие сутки я почти не спал.

Нужно было организовать кучу всего, в том числе, и содержание в больнице для Сони.

У мартышки при себе ничего не было, я не стал беспокоить Алину просьбами собрать вещи, купил мартышке новые, передал через медсестру.

Не сумел навестить ее в часы посещения, мне сказали, что Соня спит.

Наверняка провинившаяся мартышка просто сторонится меня.

Но рано или поздно ей придется со мной поговорить!

— Па, не молчи! — требовательно говорит Алина. — Что с ней?!

— Соня жива, она в больнице. Ей наложили два шва на лоб, легкое сотрясение, синяки, ушибы. Ничего серьезного. Соне повезло…

— Вот дурочка! Говорят, что она была пьяной за рулем!

— Кто говорит?! — злюсь.

— Все… Приятели из их компании. Соня была на вечеринке Макара и угнала машину!

— Эти слухи распускает тот, кто по-настоящему был за рулем!

— За рулем была не Соня? — спрашивает недоверчиво Алина.

— Не Соня.

— Ты в этом так уверен?!

— Я уверен лишь в том, что Соня чужое бы красть не стала. Она даже свое не взяла, — говорю о вещах из дома Алины.

— Па, я не знаю! Боже, она поступила как дурочка! Подслушала нас и убежала. Почему?! Я же разрешила ей пожить в доме… А она в ответ устроила черт знает что. Плюнула мне в душу, хотя по-хорошему я не обязана ей сопли вытирать! Теперь еще и за тачку разбитую платить придется. Мне уже звонили, интересовались ею, искали! Сотрудники из страховой, из банка… Еще откуда-то! Я не стану в это впрягаться! Пусть разбирается с этим сама. Может быть, хлебнет дерьма и наберется ума.

— Алина, Соня только недавно узнала, что неродная, не была частью семьи. Вспылила, сглупила. Но она могла серьезно пострадать и даже умереть, понимаешь? А ты мне чешешь про расхлебывание проблем. Ты даже не знаешь, в какой она больнице!

— Извини! Да, я не знаю, где Соня! Но и ты тоже хорош! Я просила тебя сообщить мне все, как только узнаешь. В итоге, прошли сутки, я узнаю лишь слухи, слушаю рассказы работников страховой, собираю инфу по крошкам! Но ты мне ничего не говоришь, — наезжает довольно борзо, нахраписто.

— А зачем, Алин? — спрашиваю устало.

— Не поняла! — выдыхает оторопело.

— Зачем тебе что-то рассказывать? Ты, еще не зная нюансов, не пытаясь выяснить правду, всех собак на Соню повесила! — закипаю. — Знаешь, не переживай. Тебе вообще ничего расхлебывать не придется.

— Что ты имеешь в виду?!

— Не напрягайся. Займись своей жизнью, а я займусь жизнью Сони.

После моих слов повисает тишина.

Алина пытается сказать что-то, но со стороны слышится, словно она пытается вдохнуть воздуха и не может этого сделать, лишь булькает возмущенно.

Наконец, через минуту она выдает.

— Ты несерьезно?

— Похоже, что я смеюсь? Или шучу? Я сутки на ногах, без сна. Поверь, мне не до шуток, а наш с тобой разговор ничуть не добавляет позитива.

— Я тоже расстроена!

— Да? Чем же? Тем, что Соня влипла и добавила проблем тебе? Не переживай, я избавлю тебя от лишней головной боли!

— Па… Ты не можешь вот так поступить со мной.

— Вот так — это как?!

— Ты не можешь сейчас бросить меня! Ты едва появился, но уже делаешь мне ручкой адьос?! Разве так поступают настоящие любящие отцы?!

Голос дочери звучит слишком капризно и нагловато. Словно она нахрапом хочет заставить меня чувствовать себя виноватым.

Честно говоря, у меня просто нет ни сил, ни желания рвать себя на британский флаг.

Я душой чувствую, что Соне я сейчас нужнее!

Алина же ведет себя просто по-свински, переживаю лишь за свой комфорт и спокойствие.

— Во-первых, сбавь обороты. Со мной в таком тоне никто не смеет разговаривать. Во-вторых, я не кретин и успел кое-что понять, посмотрев на вас двоих со стороны. Ты девушка с характером, с недвижимостью и состоянием. В жизни не пропадешь. У Сони нет ничего.

— Ах….

Алина словно поперхнулась.

— То есть теперь ты эту сироту казанскую в дочки себе выбрал?! Повелся на жалостливый вид?!

— Не в моих правилах повторять. Но для тебя, как для дочери, я все же сделаю исключение. Сбавь обороты, Алин, если хочешь сохранить со мной хорошие отношения.

— Ты от меня только что отказался!

— Я лишь сказал, что не брошу Соню и не позволю тебе сейчас наезжать на нее, обвиняя во всех грехах. Ясно?! Держись подальше, тебе нужно остыть и подумать о семейных ценностях. О том, что действительно важно.

— Отлично! Может быть, тогда удочеришь ее? — спрашивает со слезами.

Не дождавшись ответа, сбрасывает вызов.

Удочерить Соню? Нет! У меня есть идея получше!

Соня

Первую ночь я провела в палате одна, на следующий день появились другие пациенты. Глядя на них, я начинаю понимать, как сильно мне повезло!

Просто невероятно сильно повезло!

Я обошлась лишь сотрясением, синяками и ушибами. По большей степени, мне нет крайней нужды лежать с такими легкими травмами. Выписывают и с более серьезными повреждениями. Но я отчего-то уверена, что Демьян позаботился о том, чтобы меня подлечили и подержали в стенах больницы.

В голове пустота.

Когда я начинаю думать о том, что происходит в моей жизни, пустота сменяется головной болью. Мигрень раскалывает надвое…

Что делать? Как быть?

Со страхом думаю о том, что натворила.

Вряд ли Алина пустит меня пожить домой. Или пустит обратно, но взамен потребует кучу всего!

Я сгоряча сбежала, устроила хаос в доме. Рванула прочь, куда глаза глядят, считая себя крутой.

Правда в том, что мне некуда идти.

Просто некуда.

Я никому не нужна, у меня и работы нет, чтобы снимать квартиру.

Придется бросить учебу?

Наверное… Я не особо прилежная студентка, крепкий середнячок, не более. Не буду скучать по университетским парам и прочей толкотне.

Учеба — это меньшая из моих проблем.

— Ставрина? — зовет медсестра. — Спустись. К тебе пришли.

Я хочу, чтобы это был не Демьян.

Мне жутко стыдно.

И в то же время я хочу увидеть его, но так, чтобы он меня не видел!

Наверное, я просто с ума схожу, поэтому веду себя так глупо.

— Кто пришел? Можно узнать имя?

— Я тебе не швейцар. Выходи, если хочешь узнать! — буркает тучная медсестра, взглянув на меня косым взглядом.

Она работала в тот вечер, когда меня привезли в больницу.

Мне кажется, что она меня невзлюбила, но я не понимаю, почему.

Укутываюсь в халат и выхожу в коридор.

Осторожно выглядываю из-за угла. Не Демьян ли это?

Алина!

Твою же мать… Шиплю себе под нос и пытаюсь отпрыгнуть, но из-за сотрясения голова еще гудит, движения вялые.

— Соня! — говорит строго Алина. Копирует интонации мамы один-в-один. — Я знаю, что ты там. Выходи.

Черт. Черт. Черт….

Страшно говорить с ней.

Но сейчас избежать разговора не выйдет.