Немимолётный роман. Книга вторая

Глава 11.

– Тебя не интересует, почему я позвал тебя в это место?

А место, и правда странное… жуткое. Серая, крупная каменная кладка дома проступает сквозь дыры из слоёв облупившейся краски…

Как раны на коже, в которые проглядывается плоть.

– Всё, что меня интересовало, я получила. Говори пожалуйста, что хотел и мне пора.

Маркиз же, явно плохо меня знает, если считает, что взглядом может меня смутить… или пристыдить… или разжалобить… даже дыру не просверлит.

– Я хочу увидеть дочь.

– Хорошо. Немного позже. Сейчас мне некогда, позже я в письме сообщу тебе место и время, – стукнула по остатку носа маскарон фасада. Жуткое, унылое зрелище. – Это всё?

– Демон подери, Таша! Неужели ты ещё не успокоилась? Восемь демоновых недель прошло! Даже ты должна была остыть!

– Убери от меня руки, – едва дыша от накатившей злобы, процедила сквозь зубы. Освободить локти от инженеришкиных клещей никак не удаётся.

И никто не собирается мне помогать. Вместо этого на мой указательный палец напялили почти почерневшее серебряное кольцо, с блеклым, что стекляшка, серым камнем.

– Я люблю тебя, Эльташа Ракос. Люблю и всегда любил лишь одну тебя, – выпалил скороговоркой, а камень, спавший секунду назад засиял белым, чистым светом. – Я не умею собирать мобили и никогда этого не делал, – из камня словно полилась тьма.

– Занятно… – проговорила, взывая к силе и проверяя исправность артефакта.

– Занятно? Что ты… ты что? Проверяешь артефакт?

Посмотрела на него, как на умалишённого. Впрочем, таким он сейчас и выглядит. Позволила себе немножко слабости, разрешила себе заметить и похудевшие заросшие щёки, и впалые глаза за стёклами очков…

– Полегче, ваша светлость. Я только что научилась и привыкла тебя ненавидеть. Сложно, знаешь ли, вмиг переключиться, – но погладить колючую щёку захотелось неимоверно. – Что это за место?

– Дом моего брата.

– Неужели… того самого? – тот кивнул. – Не самое подходящее место для… – Собственно чего? Признался в любви, но кто мне сказал, что он хочет помириться? Но колечко сияло белым, когда тот говорил про дом.

– Я не думал, что так легко получится надеть на тебя кольцо, – Крис усмехнулся, потирая подбородок, прошёлся взад-вперёд. – Решил вооружиться.

– Рассказывай, только… мне бы присесть…

Изрядно подзаросший инженер судорожно огляделся и указал на каменное крыльцо. Сделал это с таким недоумением, что и сам, кажется, удивился своему предложению.

– Постою, – паника вспыхнула в и без того грустных глазах, и я снизошла: – на холодном боюсь сидеть. Рассказывай.

– Ты больна? Ты ведь… раньше никогда не беспокоилась о здоровье…

– Простая предосторожность, давай пройдёмся…

Кивнул, хотел было подставить локоть, но стушевался, убрал… поднял на меня взгляд.

– Что ты смеёшься? – он.

– Что ты дёргаешься? – я.

– Не знаю… волнуюсь… не верю, что не пришлось тебя связывать и запирать, чтобы ты меня выслушала…

Чудной, будто бы у тебя получилось!

Сама вцепилась в локоть и повела его вокруг дома.

– Твоего брата же нет лет пять как? – Крис кивнул. – Почему дом выглядит так, словно здесь не живут все пятьдесят?

– Артефакты, заклятья… охранные, поддерживающие, они все были завязаны на Мэтью. Здесь не было прислуги и посторонних…

– Всё делал сам? – я хоть и не знала брата Криса, но тот, кого нарисовало моё воображение, без помощи камердинера и вымыться бы не смог.

– Он не жил здесь. В этом доме он развлекался со своими дружками.

Не зря мне здесь не понравилось! Очень не зря! Я ещё не могла понять, что это за чувство такое… уныние и скорбь. Сама земля и дом скорбят обо всём, что здесь произошло.

Словно подтверждая мои мысли подул холодный столичный ветер, заставивший меня поёжиться. На плечи лёг сюртук, стреляя в ноздри Крисом. Его запахом.

– Когда Мэтью… повесили… – прокашлялся, – когда его повесили, артефакты остались без подпитки… Но я не об этом хотел рассказать. Кэтрин… её величество, – сжал мою ладонь. И я сама не понимаю: ему или мне это было нужно, – сейчас начало сентября, и уже в Келсе становится холодно, это не Итвоз. Тебе приходилось бывать здесь в феврале? – кивнула. – Не самое лучшее место для зимы. Особенно, когда находишься в каменной тюрьме, что построена шестьсот лет назад… Мэта арестовали в конце ноября. Он был в лёгком пальто… родители не навещали его. Они сразу отказались, я… мне запретили. Знаю, глупо, звучит, как отговорка, но герцог тогда коршуном надо мной кружил, плюс следовалели следили, чтобы доказать мою причастность… Я мог только передавать ему что-то по мелочам: еду там, сигареты… мы не могли переписываться, он был закован в антимаги… я не подумал о тёплых вещах… мне просто в голову не пришло. А она подумала, пошла на ссору с Оттоном, даказывала, что нельзя мучить уже осуждённых и приказала отнести им тёплые вещи, – я сама не заметила, как начала поглаживать острый локоть, обтянутый белой рубашкой, – я всё тогда не мог себя понять: знал ведь, что мой брат – зверь, но он всё равно оставался родным, тем, о чьём внимании я мечтал всю жизнь… Я и не думал о свободе для него, нет… то, что он делал, он не смог бы исправиться, в лучшем случае – провести остаток дней в лечебнице душ, смерть гуманнее и благостнее, но… он оставался моим братом. Я не смог! – Кристофер повысил голос. – Не смог ему помочь! Ни раньше – увидеть в нём того зверя, ни потом, облегчить его заключение. А она смогла. Пойми, Таша… до того она была для меня лишь безликой фигурой. Безмолвной марионеткой. Функцией. И вот, молчаливая кукла, она не побоялась навлечь на себя гнев короля, который испытывал к ней… ничего, просто ничего. Она сказала, вступилась за плохих, со всех сторон злых людей из одного только милосердия, сострадания. Это ведь глупость? – я кивнула, соглашаясь с очевидным. – Вот и я подумал: глупая, но очень добрая. Сделала то, что я не смог, помогла моему брату. То, что должен был сделать я… сейчас ещё скажу глупость, но мне тогда было двадцать три, я был запутан, ошарашен… но пообещал сам себе вернуть долг и защитить её от Оттона, если понадобится…

– Кристофер… а вдруг, она тоже захочет свободы? Не это ли будет помощь ей?

В ответ получила потрясённый взгляд.

– Развод… в королевской семье?

– А сейчас, думаешь, ей лучше? Терпеть унижения и измены супруга, с которым венчалась в церкви, там, где должна быть хозяйкой…

Помотал головой:

– Не сравнивай… ты… ты не такая, как она… в Кэтрин нет твоей силы, твоей энергии, она всего лишь слабая…

– Довольно! Если ты сейчас заведёшь про то, какая она слабая…

Рывком он прижал меня к себе. Прижал к своей груди так, что я потеряла весь запал.

– Нет ничего хорошего в этой слабости. С такой, как она, как любая леди, любой сможет быть сильным, а вот с тобой… – мужские пальцы сжали мою голову, я по-прежнему не вижу ничего, кроме кусочка кожи, – ты – огонь! Как живое пламя! К которому хочется прикоснуться… можно согреться, но можно и сгореть. Тот твой танец… ты сама огонь, понимаешь… ? Не погасить, не заставить… Либо быть таким же пламенем, либо ты спалишь меня… А я хочу гореть. Не просто греться от твоего огня, – прижал меня так сильно, что стало нечем дышать, – не поглощать его… стать одним огнём. Чтобы вместе.

– П… почему тогда не искал? – собственный всхлип стал неожиданным даже для меня.

– Зачем? – мужские руки слегка ослабли, дали отстраниться ровно настолько, чтобы поднять мокрое лицо. Он всё же что-то понял по моему взгляду, заторопился: – погоди… погоди, погоди… ты что же? Ты думала, что я не бросился вдогонку, потому что мне всё равно? – морщинки собрались за стёклами очков. Стало ещё обиднее. – Глупая моя… Таша, твоя машина… я же говорил, она оснащена по последнему слову техники. Неужели ты думаешь, что я не поставил бы следилку? – большими пальцами он стирает скудные дорожки от слёз, не переставая улыбаться. – Как только проснулся, я знал где вы.

Я разрыдалась. Разревелась, как последняя дура! С подвыванием, шмыганьем носа и его же утиранием. Крис подхватил меня на руки, будто я – Эстер. Уселся сам на холодный камень крыльца, баюкая меня…

– Пойдём, – услышала, как только слёзы закончились.

Жалельщик поднялся, поставил меня рядом. Убедился, что стою, и приобняв за плечи, повёл к калитке.

Стоило оказаться на улице, как безымянный экипаж неподалёку тронулся к нам.

Но пока он подъезжал, мой взгляд приковала к себе пара, идущая к нам навстречу. Мужчина и женщина, обычные горожане прогуливаются, толкая впереди коляску. Оба невысокие, круглолицые, упитанные чуть больше нормы, они так удивительно похожи. И удивительно спокойны. На своём месте, не скрываясь и не опасаясь.

И мы. Постоянно, всегда по грани, только изредка ловим моменты спокойствия. Всегда скрываемся и боремся.

Вжалась посильнее в маркиза. Сейчас, рядом с ними, я чувствую себя болезненно-худой, уставшей, Крис тоже недалеко ушёл – высокий и колючий…

“Мы тоже хорошие люди! Тоже обеспечены и довольны!”

Тоже похожи.

Тоже… счастливы. Пусть так неправильно, так болезненно…

Сама не знаю зачем, но удержала его руку, когда он помог забраться в карету. Встретила встревоженный взгляд, но руку не отнял.

– Всё в порядке?

Кивнула, устраиваясь на его плече.

– Я вздремну немного. Читай пожалуйста все вестники, что мне придут. Если даже только покажется, что вопрос срочный, сразу буди.

– Спи, – крепкие руки, тёплый поцелуй в макушку и мерное покачивание кареты. В сон провалилась мгновенно.

А проснулась сама. Просто потому что выспалась.

Мягкая кровать, и я, прямо на покрывале, Крис рядом.

– Отдохнула?

– Спасибо, – кивнула. Несколько мгновений тишины, взгляд глаза в глаза. – Вестники?

– Ничего важного, твои… напарницы… я ответил графине Баррэм, успокоил её, что ты спишь, – кивнул на стопку на тумбочке у кровати. – Этот дом твой, – только теперь Кристофер отложил бумаги, что читал. Снял очки, потёр переносицу.

– Спасибо, но я не могу его принять.

– Почему?

– Нас свяжут, если дом, где я буду жить, будет оформлен на тебя, а на меня оформить ты его не мог.

Кивнул, соглашаясь.

– Но и на себя не стал. Чтобы установить связь между собственником и мной, нужно очень постараться, – вернул очки на место, повторил: – это твой дом. Твой и Эстер. Поверь, он тебе понравится. Удобное месторасположение, хорошая обстановка, новая мебель. Бывшие хозяева… впрочем, неважно.

Взяла обеими руками его ладонь, коснулась губами пальцев. Каждого поочерёдно. Прижала к щеке.

– Спасибо.

– Не стоит. Если бы кое-кто утихомирился раньше, то и смогла бы спать нормально. Не смотри так. Я всё знаю, – полный скорби вздох, – я не знал, захочешь ли ты здесь видеть прислугу, возможно, у тебя есть верные люди. Сам не стал нанимать.

– Нужно подумать.

Кивнул.

– Я так и подумал. Только сама не спеши. Если решишь впустить сюда посторонних, я помогу с отбором. Тебе сейчас не до того, только кого-то нужно приставить к Эстер. Кого-то… очень надёжного и преданного тебе лично.

– Крис… я ведь теперь могу ехать в дом Дортконда.

– Таша, это… Сегодня утром Оттон подписал указ о бракоразводных процессах. А так же мой и твой развод.

– Ты подделал прошение от меня? А если бы я тебя не простила?

Руку отбросила, подобралась, готовая не то расцеловать, не то растерзать.

– Мне выйти, пока ты успокоишься?

– Ладно уж. Лежи, – легла и сама. Сдулась, пытаясь свыкнуться с мыслью, что сейчас я, с одной стороны, свободная, а с другой, ничейная, беззащитная. – Ты женишься на мне?

Вопрос вырвался сам. Я вообще его никак не ожидала.

Инженеришка принял деланно-задумчивый вид. Секунда, другая… когда я было всё же собралась бросить в него подушкой:

– Я всё думал, когда же ты спросишь?