Немного извращенно - Книга 1

Глава 10

Шон провел несколько часов, играя с Эмили и Би после ужина. Когда близнецы наконец выбились из сил и заснули, Шон вернулся в свою спальню. Она была пуста. Не зная, почувствовал ли он облегчение или разочарование, парень схватил свежую одежду и долго принимал душ. Он постоял некоторое время, когда вода лилась на его обнаженное тело, и подумал о том, что ему предстоит разделить постель с Ратледжем. Всю ночь. Шон посмотрел на свой полутвердый член и вздохнул. Все это было так запутанно. Ратледж был мужчиной. Он также был долбаным мудаком. Он не должен быть в восторге от того, что разделит с ним постель.

Раздраженный своим телом, Шон вытерся, оделся и вернулся в спальню. Сначала он подумал, что Ратледж все еще где—то в другом месте. Затем он заметил высокую фигуру на балконе. Шон медленно направился к двери, распахнул ее и вышел в ночь. Когда холодный воздух ударил по нему, он слегка вздрогнул и обхватил себя руками, чтобы согреться. Для ноября было еще довольно тепло, но недостаточно тепло для одного тонкого слоя одежды.

В руке у Ратледжа была сигарета. Он не повернул головы. Шон прислонился к перилам балкона, повторяя позу Ратледжа.

— Он действительно болен, знаешь ли.

Он заметил легкое напряжение плеч Ратледжа только потому, что внимательно наблюдал за ним.

— Да, — беззвучно сказал Ратледж. — Он умирает.

Шон не мог сказать, что он был удивлен.

— Извини.

Пожав плечами, Ратледж затянулся сигаретой.

— Между нами нет любви.

Шон посмотрел на луну, выглядывающую из облаков.

— Когда мои родители умерли, они оставили огромные долги. Дом пришлось продать, чтобы расплатиться с кредиторами, поэтому я оказался бездомным, едва совершеннолетним и с двумя малышами, о которых нужно было заботиться. Иногда я ненавижу их. За то, что они умерли, за то, что были такими безответственными и поставили меня в такое положение.

Он почувствовал, как его горло сжалось, и ему пришлось проглотить комок. Вдыхая чистый ночной воздух, он поднял лицо вверх, чтобы почувствовать, как ветерок касается его кожи.

— Но я скучаю по ним. Так чертовски сильно.

Ратледж ничего не сказал. Где—то вдалеке закричала сова.

— Он твой отец, — сказал Шон. Ратледж затушил сигарету.

— Я привел тебя сюда не для того, чтобы ты читал мне лекции о важности семьи. — Его голос был отрывистым. Раздражен.

— Нет. Ты привел меня сюда, чтобы досадить своему отцу и доказать свою точку зрения. Тебе не кажется, что это мелочно и противно?

— Он не жертва. Смерть не делает его меньшим куском дерьма.

— Это верно, — согласился Шон.

— И ты ничего не знаешь о наших отношениях.

— Ты прав: я ничего не знаю. Мы уже выяснили, что я просто пустоголовый симпатичный мальчик.

Ратледж повернулся к нему. Шон чувствовал жар его взгляда даже в темноте.

— Ты невероятно раздражаешь, — сказал Ратледж, прежде чем притянуть Шона к себе и слить их губы вместе.

Несколько минут спустя Шон открыл глаза и сказал:

— Это тоже раздражает. Ты используешь мою оральную фиксацию против меня.

Ратледж снова поцеловал его, и все стало головокружительным, горячим и подавляющим. Через какое—то неопределенное время Шон снова открыл глаза и обнаружил, что лежит в постели. Голый. А Ратледж облизывал его сосок.

— Мы не занимаемся сексом, — сказал Шон.

— Конечно, нет, — согласился Ратледж. Он тоже был голым.

Ошеломленный взгляд Шона скользнул по его широким плечам, мускулистой груди и подтянутому животу, прежде чем задержаться на его твердом красном члене. Он почувствовал, как у него текут слюнки.

— Нет, серьезно, — снова попытался Шон, но прикусил губу, когда Ратледж обхватил рукой его эрекцию. Боже.

— Мы не занимаемся сексом. — опять сказал Шон.

Ратледж несколько раз погладил член Шона, прежде чем отпустить и раздвинуть его бедра. Парень напрягся. Ратледж погладил внутреннюю часть бедер, его руки были сильными, большими и такими приятными...

— Даже не думай об этом, — выдавил Шон.

— Просто лежи и наслаждайся, Уайатт.

Шон рассмеялся.

— Верно. Как будто я не знаю, чего ты на самом деле хочешь. Ты хочешь засунуть в меня свой член.

Глаза Ратледжа казались черными, когда они встретились с его глазами.

— Я действительно хочу «засунуть свой член» в тебя. Прежде чем ночь закончится, ты тоже этого захочешь.

Шон фыркнул, глядя на толстый член Ратледжа.

— Ни за что, черт возьми, я не позволю этой штуке приблизиться к своей заднице.

— Посмотрим.

Палец Ратледжа крепко прижался к месту позади яиц Шона, заставив его ахнуть.

— Я думаю, что ты это сделаешь. И ты будешь хорошо смотреться на моем члене.

Шон покраснел.

— Иди на хуй. Ты такой мудак. Властный и...

— Перестань притворяться, что тебе это не нравится. — Большие руки Ратледжа снова погладили бедра Шона. — Тебе нравится, когда кто—то решает за тебя. Тебе нравится не нести ответственность хотя бы один раз и просто отпустить.

Шон открыл рот, чтобы возразить, но не мог этого отрицать. Его члену, казалось, очень нравилась властность Ратледжа.

— Это не значит, что я хочу твой член в своей заднице. Я даже не уверен, как это должно быть хорошо. Он ни за что не поместится.

— Он поместиться, не волнуйся. — Глаза Ратледжа выглядели ошеломленными от похоти, когда они блуждали по обнаженному телу Шона. — Я должен трахнуть тебя. Чем раньше, тем лучше.

Шон облизнул губы.

— Я не думаю...

— Перевернись на живот, — сказал Ратледж.

— Я...

— Перевернись на живот, — снова сказал Ратледж тоном, который он использовал в классе.

Член Шона дернулся. Он перевернулся, закрыл глаза и сказал себе, что может остановить Ратледжа в любой момент, если все станет слишком странно. Он бы это сделал. Руки разминали и гладили его, прежде чем что—то влажное и мягкое коснулось его ягодиц.

Шон напрягся.

— Подожди...

— Расслабься, тебе понравится. Всем натуралам это нравится. — Ратледж мрачно усмехнулся. — Не волнуйся, это не сделает из тебя гея.

Шон покраснел.

— Хм, я принял душ, и я чист, но...

— У тебя красивая задница. — Ратледж укусил его за ягодицу. — Я давно хотел сделать это с тобой.

Губы Ратледжа сомкнулись вокруг его дырочки и пососали, и мозг Шона отказался от битвы.

Язык Ратледжа протолкнулся вперед, обводя его дырочку, прежде чем протяжно лизнул ее, и Шон застонал, его бедра раздвинулись шире по собственной воле. Господи, это не должно ощущаться так хорошо. Мягкий и скользкий, он чувствовал, как язык Ратледжа лижет его, беззабвенно лаская его. Затем большие пальцы Ратледжа открыли его для атаки.

Блять. Язык Ратледжа медленно входил в него, нанося мягкие толчки в его центр, раздвигая мышцы, уговаривая их расслабиться, скользя внутрь. Пожирая его. Такой грязный, такой неправильный, но Шон издал звук, подозрительно похожий на всхлипывание, его член твердый и пульсирующий терся о кровать.

— Еще, — выдохнул он, поворачивая тело, пока не оказался на коленях, расставив ноги и низко опустив голову.

Щетина на лице Ратледжа царапала мягкую плоть его ягодиц, усиливая ощущения и еще раз напоминая ему, что это мужчина лижет его дырочку. Это его профессор пожирал его. От этой мысли кровь прилила к его члену, и он заскулил, прижимаясь ко рту Ратледжа, пока тот трахал его языком. Этого было недостаточно. Его дырочка казалась сверхчувствительной, сжимаясь в поисках чего—то, за что нужно ухватиться.

Они двигались вместе, этот злой язык пытался проникнуть глубже в него с каждым толчком вперед. Он так сильно хныкал и дрожал, был на грани, но не мог кончить. Он страдал,, а язык Ратледжа был недостаточно большим, не мог проникнуть достаточно глубоко, а Шону нужно было еще.

— Еще...

Ратледж отстранился от него, а затем скользкие пальцы массировали вход Шона круговыми движениями, и Шон застонал. Он плохо соображал, его тело взяло верх и пыталось насадиться на пальцы Ратледжа. Ратледж протолкнул пальцы — один, затем другой, быстро раздвигая их ножницами, прежде чем снова вытащить.

Задыхаясь, Шон ждал. Он услышал звук разрывающейся обертки от презерватива. Это должно было заставить его запаниковать — то, что вот—вот произойдет, — но он уже не нервничал. Он был таким пустым. И таким твердым.

Ратледж перевернул его на спину. Засунув подушку под бедра Шона, он устроился между его ног, его темные глаза остекленели от желания. Шон заставил себя расслабиться, когда толстая головка члена Ратледжа начала медленно растягивать его. Он почувствовал, как его растягивает, обжигает, , когда Ратледж медленно входит в него, и внутренности Шона неохотно уступают вторжению.

— Оо, — выдохнул Шон, когда Ратледж полностью оказался внутри.

Он схватил Ратледжа за руки, его бедра дрожали. Это было больно. Конечно, было больно. Ратледж глубоко вдохнул, его мышцы напряглись под пальцами Шона.

Тело Ратледжа было чертовски напряжено, как будто он боролся за контроль. Глаза Шона закрылись, рот открылся, когда он задыхался от этого жара. Он был практически насажен на член Ратледжа, удовольствие преследовало боль, когда он был растянут до предела. Он чувствовал себя таким полным, член Ратледжа был тяжелым внутри него.

Было все еще болезненно, создавая изысканную агонию, которая заставляла его член пульсировать и прижиматься к животу, протекая смазкой. Ощущение полноты было удовлетворительным так, как он не мог объяснить.

— Я в порядке, — сказал Шон, и, к его удивлению, так оно и было.

Интенсивность, чувство уязвимости делали с ним странные вещи, и он таял, и он хотел...

Ратледж начал двигаться.

Шон мог только бесполезно открывать и закрывать рот, когда странное, интенсивное удовольствие начало нарастать.

Член Ратледжа сильно уперся в его простату, и Шон вскрикнул, впились пальцами в плечи Ратледжа.

— О боже, о боже, — пробормотал он между неразборчивыми словами и звуками, когда Ратледж входил и выходил, трахая его теперь всерьез.

Все еще было больно, но Шон мог сосредоточиться только на интенсивном, сводящем с ума удовольствии, накапливающемся внутри него. Он дрожал всем телом, нуждаясь в дрочке, когда член Ратледжа глубоко погрузился в него, но недостаточно глубоко, никогда недостаточно, и это было хорошо, так хорошо, очень хорошо...

Запрокинув голову назад, Шон прикусил губу, когда Ратледж практически согнул его пополам, направив свой член под углом, который заставил Шона захныкать. Ратледж наклонился и начал целовать его в такт толчкам, его язык глубоко проник в него, и все, что мог сделать Шон, это держаться и плыть с бурей.

Он полностью потерял счет времени, весь его мир сузился до Ратледжа — Дерека — его горячего рта, его члена, его рук, блуждающих по всему телу Шона. Шон даже больше не говорил, просто принимал это и стонал. Его дырочка содрогалась вокруг члена Ратледжа, когда он безудержно долбил его, целуя и кусая шею и плечи Шона.

Член Шона был близок к взрыву, и он попытался прикоснуться к себе, но Ратледж не позволил ему. Шон чувствовал, как его живот сжимается, чувствовал, как его дырочка начинает пульсировать вокруг твердого члена, который продолжал трахать его, не останавливаясь, забирая его дыхание, рассудок, запреты.

Шон застонал, впиваясь пальцами в плечи Ратледжа.

— Я не могу...

— Ты можешь. — Ратледж жестоко толкнул в простату Шона, его пальцы болезненно сжали его бедра. — Кончай.

И Шон кончил, его тело содрогнулось, когда оргазм пронзил его. Ратледж толкнулся в него еще несколько раз, прежде чем застонать и замереть на нем. Шон безвольно лежал под ним, его дыхание все еще было прерывистым, а тело дрожало от толчков.

Он почувствовал, что засыпает, ощущая тепло и удовлетворение.