Немного любви

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!

Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения.

Спасибо.

Брук Блейн

“Немного любви”

Серия: Южная гавань (книга 1)

Автор: Брук Блейн

Название на русском: Немного любви

Серия: Южная гавань_1

Перевод: levengo

Редактор: Eva_Ber

Обложка: Таня Медведева

Оформление:

Eva_Ber

Аннотация

Что, если у тебя есть всё, чего только можно хотеть в этой жизни… кроме мужчины, которого ты оставил позади?

Джексон Дэвенпорт, харизматичный, до невозможности серьёзный наследник состояния Дэвенпортов, хранит секрет. Секрет, который он тщательно скрывал после выпуска из Академии для мальчиков в Южном Хэйвене. И имя этого секрета — Лукас.

Когда рабочая поездка приводит Джексона обратно в любимые места из прошлого, воспоминая о годе, который он провел с Лукасом, вырываются на поверхность. С увеличивающимся давлением со стороны его отца насчёт того, чтобы он наконец остепенился и взял в свои руки руководство над семейным бизнесом, Джексон понимает, что время на исходе, и собирается вновь найти того беззаботного дерзкого парня, которого когда-то знал.

Но Лукас уже далеко не тот парень, которым был восемь лет назад.

Одна ночь. Вдребезги разбитое сердце. И бесконечная вереница случайных лиц. Лукас Салливан абсолютный плейбой Южного Хэйвена, эту репутацию он заработал с того момента, как единственный парень, которого он любил, исчез, не оставив и следа. Для окружающих он дерзкий и уверенный, востребованный художник, который днями напролёт рисует свои уникальные шедевры, а ночи проводит как король в баре в центре города.

Многие пытались преодолеть стены, что он так тщательно возвел, но их попытки были безрезультатны, потому как в его сердце ещё живёт образ застенчивого, прилежного парня, которого он однажды вытащил из скорлупы и который до сих пор преследует его в мыслях.

Возможно, это было ошибкой. Возможно, это было лишь наваждением. Или, может быть… в этом было немного любви.

ПРОЛОГ

Джексон

Восемь лет назад…

Сжав в руке записку директора Стюарта, я вышел из его кабинета, подальше от слов, которые, как я знал, будут преследовать меня вечно.

«Мне жаль, Джексон. Твой отец довольно сильно… настаивает на твоём немедленном возвращении в Коннектикут».

Немедленном… Немедленном… С каждым отзвуком этого слова в мыслях моё сердце колотилось в груди, до боли желая вырваться на свободу из тела, но эту просьбу я был не в силах выполнить.

Была только одна причина, по которой он потребовал бы, чтобы я уехал из Южного Хэйвена до конца уроков на следующей неделе. Мой отец настаивал на том, чтобы я получил лучшее образование, которое позволяли его деньги, выбрав отправить меня в Южную Джорджию для посещения самой престижной в стране Академии для мальчиков. Я заставил его гордиться, поднявшись на вершину класса, и днями репетировал свою выпускную речь. Пропустить выпускной, официальную церемонию и награждение при этом? Исключено. Что могло означать только одно.

Он узнал. Каким-то образом он узнал.

Это было единственное объяснение письму в моей руке, резкому уходу так поздно вечером, и это незадолго до окончания учебного года. Мой отец добился того, что у него было, не потому, что был глуп или слеп, и я серьёзно недооценивал то, как много глаз и ушей наблюдало за мной в течение этих четырёх лет. Хоть его интерес мог привлечь только шёпот за последние несколько месяцев, только последние восемь дали бы ему причину передумать насчёт меня.

И эта причина была не в чём-то, а в ком-то.

В коридорах общежития Сент-Джона было тихо, когда я вошёл, все студенты собрались в общем холле на ужин, после которого будет последний костёр года. Так что никого не будет рядом, чтобы увидеть, как я крадусь в конец коридора, куда не должен был ходить, но не мог сдержаться. Мои ноги, казалось, двигались по собственной воле, отсчёт времени до моего полного опустошения заставлял меня ускорить шаг. Частный самолёт прибудет через несколько часов, давая мне как раз достаточно времени, чтобы собрать вещи, но я никак не мог уйти не попрощавшись. Этого не будет.

Я не был готов. У меня должно было быть больше времени. Когда меня охватил холодный пот паники, я скомкал письмо в кулаке сильнее и выбросил его в одну из урн по дороге.

К чёрту моего отца. К чёрту жизнь, которую он распланировал для меня, которой мне суждено было жить и которую я ненавижу всеми фибрами своей души. Мне хотелось собрать в бутылку все его ожидания и выбросить её в злобное море, чтобы оно поглотило их и разорвало на части.

Мне хотелось бы, чтобы всё было так просто. Я смог выдумать себе чувство свободы, но дверь клетки скоро должна была захлопнуться, отрывая меня от каждой мечты, которую я посмел приобрести за последние несколько месяцев.

Его личная комната была в конце длинного коридора, последняя справа, и я дважды быстро постучал, мгновение подождал, а затем повторил код, который мы использовали друг для друга. Через несколько секунд дверь распахнулась, и, увидев единственный объект моих дневных и ночных мыслей, который стоял передо мной со смесью удивления и удовольствия в глазах, я подумал, что прийти сюда было ошибкой. Это только глубже всадит нож.

— Привет… Я думал, мы встретимся по… — слова Лукаса оборвались, и улыбка сползла с его губ, когда он увидел выражение моего лица. — В чём дело?

Ты должен сказать ему. Скажи ему, что происходит и что ты не виноват. Смотри ему в глаза, когда скажешь, что больше никогда не сможешь с ним видеться.

Мою грудь пронзила резкая боль, когда я понял, что на самом деле означает это прощание. Я говорил не то, что не увижусь с ним следующие пару дней или недель. Когда я уеду из кампуса Южного Хэйвена ранним утром, я больше не увижу его… никогда.

Боже, я смогу это сделать? Разбить его сердце вместе со своим?

Нет… нет, я не мог сказать ему. Он будет искать меня, найдёт, и невозможно сказать, что мой отец сделает, если это произойдёт. Письмо было предупреждением моего старика. Нарушение его приказов будет означать последствия, к которым не был готов ни один из нас.

— Джексон? — голос Лукаса стал тише, а затем он выглянул за меня в пустынный коридор. Не увидев никого, кого можно обвинить в моём нынешнем состоянии, он нахмурился и стал ждать ответа.

Но слов не было, так что я стоял и смотрел на него, делая мысленный снимок, который сохраню там, где никто не сможет найти его и уничтожить. Его чёрные волосы были небрежно взъерошены, и я знал его достаточно хорошо, чтобы понимать, что он запускал в них волосы, может, задумываясь, не пропущу ли я наши сегодняшние планы. На его высокой и стройной фигуре была простая серая футболка и джинсы с заниженной талией, а на правом бицепсе можно было разглядеть завитки чёрных татуировок, которые он недавно набил на своей смуглой коже, прежде чем они исчезали из вида под тонкой тканью майки. Он был поразителен, и внешне, и по характеру, и сказать, что я не ожидал силы, которой обладал Лукас Салливан, когда он перевёлся в Академию восемь месяцев назад, было преуменьшением.

Довольно просто, я потерял голову, когда впервые увидел его.

Заставив себя откинуть страх, я сказал:

— Я в порядке.

И попытался поверить, что это ради его блага.

— Ну, ты выглядишь чертовски плохо, — он прислонился к дверному косяку, одна из этих очаровательных лёгких улыбок приподняла одну сторону его губ. — Как сущий дьявол, в любом случае. Что ты делал, бежал сюда всю дорогу?

Не так уж далеко. Я даже не помнил, как пересёк кампус, чтобы добраться до его общежития, пока не оказался перед зданием.

Когда я не рассмеялся над его подколом, выражение лица Лукаса снова помрачнело, а брови опустились, образовав морщинку между ними, пока его глаза цвета грозового неба окинули меня взглядом, ища источник моей боли. Долгое мгновение он молчал, но, должно быть, увидел что-то, что ему не понравилось, потому что замер и сжал челюсть. Затем он сделал глубокий вдох и поспешно выдохнул.

— Скажи мне.

— Что тебе сказать? — спросил я.

Лукас покачал головой, его руки скрестились на груди.

— Здесь я тебе не помощник. Если ты пришёл сюда по какой-то причине, назови её.

Он знал? Он не мог. Я сам только что узнал и… Нет. Этого не могло быть.

— Всё… сложно.

— Сложно?

— Да.

Лукас невесело усмехнулся.

— Джексон Дэвенпорт, я знал, что ты напуган, но никогда не считал тебя трусом. Если ты не хочешь этого, то можешь взять себя в руки и сказать всё мне в лицо.

— Что ты… Я не… — я провел рукой по лицу, пытаясь понять, к какому он пришёл выводу насчёт того, почему я стою перед его дверью. Недостаточность моей невозмутимости заставила его защищаться. Он думал, что я пришёл отвергнуть его. Для меня эта идея была такой неразумной, что у меня внутри всё переворачивалось при мысли об этом. — Лукас… ты всё не так понял.

— Разве?

— Да. Я пришёл не… — я чуть не сказал «бросать тебя», но не хотел врать ему. Никогда не врал и никогда не буду. Вместо этого я сказал: — ругаться с тобой. Я не хочу ругаться.

— Тогда почему ты здесь, Джексон? — спросил он, и мой взгляд опустился на его губы. Я пробовал эти губы всего несколько раз, и близко не хватило, чтобы утолить мужской голод. Все эти месяцы, которые я упустил, борясь с самим собой в голове, никогда не позволяя себе получить то, чего хотел больше всего. И теперь мне оставалось всего несколько часов. Этого было недостаточно, и близко недостаточно. Но это всё, что у меня было, я и не собирался тратить больше ни секунды.

Если я не мог сказать Лукасу, что чувствую к нему, то покажу ему это.

Наконец-то.

Бесповоротно.

И начиная прямо сейчас.

Глава 1

Джексон

Наши дни

— Любимый омлет старого Луи, с картофельными оладьями и ломтиком бекона, крайне хрустящим, для моего нового друга Джексона, — официантка в кафе на Второй улице дружелюбно улыбнулась, поднимая со своего подноса переполненную тарелку и ставя её передо мной. Все, с кем я столкнулся за двадцать четыре часа пребывания в Саванне, улыбались мне точно так же, и эта улыбка, казалось, была у всех южан врождённой. Это и слова «доброе утро», пока я шёл от своего отеля до кафе на углу за завтраком, были не единственными отличительными чертами этого города, но они значительно отличались от равнодушия в Коннектикуте, и мне пришлось заставить себя отвечать добром.

— Спасибо, — сказал я, возвращая ей улыбку, отчего её улыбка только стала шире.

— Я могу принести тебе что-нибудь ещё? Ещё кофе?

— Кофе было бы отлично, наливай, — я протянул ей свою полупустую чашку, и она долила её доверху, затем достала из кармана фартука пригоршню пакетиков со сливками и положила их на стол рядом с другими, которые я оставил нетронутыми. На землях, где чай подавался с квартой сахара, наверное, было неслыханно оставлять какой-либо напиток без подсластителя, сливок или дольки лимона, и её жест казался машинальным рефлексом.

— Держи, милый. Наслаждайся и крикни, если что-нибудь понадобится.

— Большое спасибо.

Она поправила свои слишком большие розовые очки и подмигнула, уходя прочь. Я сделал большой глоток чистого кофе и поднял телефон обратно к уху.

— Ты ещё там? — спросил я.

— Я здесь, — ответила Сидни. — Так ты думаешь, что поглощение займёт больше нескольких дней? В чём задержка?

Я принялся за свой бекон, идеально хрустящий и приправленный клиновым сиропом, и подумал о встрече, которая была вчера.

— Думаю, они меньше согласны отдавать «АнаВог», чем мы предполагали. Если я смогу ненадолго остаться наедине с генеральным директором, то, думаю, смогу решить дело за неделю, но до сих пор они заговаривают мне зубы.

— Ты уже сказал это своему отцу?

— Только то, что они не подписали бумаги, не значит, что и не подпишут.

— Значит, это «нет», — рассмеялась она лёгким, звенящим звуком, который всегда напоминал мне музыку ветра. — Что ж, если кто и может убедить их продать компанию, это ты.

Именно поэтому мой отец отправил сюда меня, а не одного из других своих компаньонов. Я работал в «Дэвенпорт Ворлдвайд» всего с тех пор, как выпустился из Йеля четыре года назад, но уже заработал репутацию человека, способного заключить сделку без твёрдого доминирования, которым был известен мой отец. И где страх поднимал моего отца на вершину технической стратосферы, моё желание слушать и договариваться открывало больше дверей в постоянно меняющемся рынке.

— Не нужно озвучивать информацию, пока у меня на руках не будет контракта.

А он будет. Я не умалял свои успехи, но знал, когда у меня есть преимущество, и знал, что моей силой было узнавать слабость клиента.

— Мне бы хоть половину твоей уверенности, — вздохнула Сидни. — Может, когда ты вернёшься, то сможешь показать мне, как делаешь это.

— Как я делаю что?

— Выставляешь это так, будто всё легко. Завоёвываешь всех этих директоров своим очарованием, — её голос опустился едва ли не до шёпота. — Как ты заставляешь всех влюбляться в тебя.

Моя рука замерла над омлетом, который я резал. Чёрт. Я знал, к чему это идёт, и от этого у меня тянуло в груди.

— Джекс? — произнесла она, когда я не ответил.

Я прочистил горло.

— Прости. Я здесь. Связь плохая.

— Оу, ладно, — Сидни колебалась. — Я скучаю по тебе.

Я закрыл глаза и заставил себя втянуть в лёгкие воздух. Я ненавидел, что от этих слов с её языка я поморщился. Я ненавидел, что она говорила мне их, когда я их не заслуживал и не хотел. И больше всего я ненавидел, что моей реакцией на них была ненависть.

— Я тоже, — наконец произнёс я, ложь слетела с моего языка так же легко, как и всегда. Может, я был ужасным человеком, раз говорил ей слова, которые не имел в виду, но я давно был загнан в угол без альтернативы.

Я практически видел полную надежды улыбку на её лице, когда она сказала:

— Наверное, увидимся, когда ты вернёшься?

— Да. Да, увидимся, Сид.

— Хорошо. Удачи насчёт «АнаВог». Оу, и Джекс? Не забудь подумать о… ты знаешь. О том, что мы обсуждали перед твоим отъездом.

Моя челюсть сжалась сама собой, и я крепче обхватил вилку. Именно поэтому мне нужно было уехать оттуда первоначально. Сбежать от ответственности и решений, которые нависли надо мной как мрачная туча. Но даже сейчас, за миллион миль, меня по-прежнему душили ожидания, от которых я не мог сбежать. Не важно, как далеко я бежал, время по-прежнему сыпалось как в песочных часах, напоминая мне, что я просто откладываю неизбежное. Приклеиваю пластырь на зияющую рану.

Чёрт. Я бросил вилку и провёл рукой по волосам, аппетит пропал. Но каким-то образом мне удалось сказать:

— Подумаю.

— Хорошо. До скорого, Джекс. Я лю…

Я отключился раньше, чем она произнесла это. Те же самые три слова, которые она сказала мне перед тем, как я уехал сюда, уже зациклились в моих мыслях, и я не мог слышать их снова. Я чувствовал себя придурком за то, что бросил трубку, но что я мог сказать? «Спасибо»? «Я тоже»?

— Как у нас здесь дела? — официантка вернулась долить мне кофе и нахмурилась, посмотрев на мою практически нетронутую тарелку. — У тебя нормальный омлет? Бекон достаточно хрустящий?

Я махнул ей рукой.

— Всё в порядке. Просто принесите счёт, пожалуйста.

Светлые брови женщины практически взлетели до линии волос, но она не сказала ни слова, когда уходила. Через несколько минут она вернулась с чеком и коробкой для еды, а я протянул ей свою карту, не глядя на счёт.

— О боже! Ты не мог, — раздался громкий мужской вскрик из-за стола позади меня. — Ты грязная шлюха. Это та же самая рубашка Монико, которая была на тебе прошлым вечером.

Другой мужской голос, слегка ниже тоном, но такой же громкий:

— Это не та.

— Та. Кроме того, я где угодно узнаю это твоё виноватое выражение лица, — парень начал хлопать и напевать. — У Трипа был трах, у Трипа был трах, — в то время как я мысленно простонал. Его голос, такой оживлённый даже ранним утром, эхом раздавался в зале, но больше никто не обращал на них никакого внимания. Единственный шум жалобы, казалось, исходил из моей головы, которая начала пульсировать ещё до того, как я повесил трубку. Я потёр виски, очень надеясь, что официантка скоро вернётся, чтобы я мог пойти выпить несколько таблеток «Адвила» перед следующей встречей.

— Ты и сам можешь найти, где переночевать, — ответил парень, как я полагаю, по имени Трип.

— Оу, я это и планирую. У меня распланирована вся ночь: новый наряд для «Аргоса» в Южном Хэйвене и коктейль с тем красавчиком, Лукасом.

Ответом на это был хохот, после чего кто-то несколько раз шлёпнул рукой по столу, когда тот, кто планировал жаркую ночь, крикнул:

— Что в этом такого смешного?

Моя голова не могла вынести больше, и я повернулся лицом к ним, готовый сказать парням быть потише, но тот, кто смеялся, смог восстановить дыхание и сказать:

— Если ты думаешь, что Лукас Салливан сегодня уделит твоей тощей заднице хоть какое-то внимание, должно быть, ты накурился чего-то покрепче, чем Мэри Джейн.

Моё чёртово сердце остановилось. Он только что сказал Лукас… Салливан?

— Я тебе скажу, что у нас был момент, — сказал парень-твинк (прим. твинк - симпатичный молодой парень нетрадиционной ориентации), смахивая воображаемую ворсинку со своей рубашки, пока я смотрел на него.

Трип фыркнул.

— Чушь. Его горячая задница сегодня пройдёт прямо мимо тебя, как и в любую другую ночь. Лукас Салливан — бог. Бог секса.

Господи Иисусе…

Я не слышал ничего, что они ещё говорили, из-за того, что кровь прилила к лицу, и её гудение заглушало всё вокруг меня, за исключением тяжёлого бах, бах, бах моего сердца, пока оно заводилось заново. Моё тело горело, кожу покалывало от осознания, чего я не чувствовал годами… восемь лет, если точно.

Нет… Я ослышался. Они никак не могли говорить о том самом Лукасе, которого я знал. Это было совпадение, вот и всё. В Южном Хэйвене могло быть любое число людей с таким же именем. Верно? Верно.

Тогда почему моя интуиция говорила мне, что они обсуждают того самого мужчину, которого я так упорно пытался забыть? Лукаса. Моего Лукаса.

Он никогда не был твоим Лукасом…

У меня внутри всё болезненно забурлило, и я потёр лицо, пытаясь стереть воспоминания, прежде чем они поднимутся полностью. Только подняв взгляд, я понял, что двое парней перестали разговаривать и смотрели на меня.

Тот, на котором была неоново-синяя майка и велосипедные шорты, заговорил первым.

— Тебе что-нибудь нужно, красавчик?

У меня пересохло в горле, настолько, будто я провёл несколько дней в пустыне, вдыхая одну пыль. Мои мысли летали, но слова, которые я до смерти хотел спросить, не выходили.

— Может, он никогда не видел, чтобы кто-то надевал спандекс на завтрак, — Трип потянул за узкие шорты своего друга и отпустил их с громким шлепком. — Это просто ужасно.

У парня в спандексе отвисла челюсть.

— Я проехал десять миль, прежде чем встретиться с тобой здесь — какого чёрта ты сегодня делал? Сучонок, — он закатил глаза и повернулся обратно ко мне. — Прости, тебе что-нибудь нужно?

— Я, эм… — мне хотелось спросить, говорили ли они о том, о ком я думал. Мне хотелось спросить, знают ли они его, как он, любой кусочек информации, который они могли мне дать, чтобы подпитать моё любопытство. Но трезвый расчёт меня остановил. Это меня больше не касалось, и ничего хорошего не выйдет от ответов, которых я жаждал. — Вы можете… передать мне соль… пожалуйста?

— Соль? — парень в спандексе даже не потрудился скрыть своего разочарования от моей просьбы — и от отсутствия у меня заинтересованности — но всё равно передал мне солонку.

— Спасибо, — сказал я и быстро развернулся обратно, прежде чем он смог расспросить меня дальше. Мой аппетит по-прежнему не вернулся, так что я посыпал солью нетронутые картофельные оладьи и подождал, чтобы увидеть, обронят ли парни ещё какие-то крохи информации. Конечно же, они вернулись к своему разговору, и я задержал дыхание.

— В любом случае, ты сегодня идёшь в «Аргос» или нет?

— Нет.

— Пропускаешь сбор денег на благотворительность. Ты сучонок с ледяным сердцем.

— Сучонок, если ещё раз назовёшь меня сучонком…

Пока они продолжали спорить за едой, мои мысли превысили скорость. Я мало что услышал, но я знал место, дату и, что более важно, что там будет Лукас.

Эмоции, которые я давно спрятал, вырвались на поверхность, угрожая нарушить спокойствие, которое позволили мне последние несколько лет. Желание послать всё к чёрту и всё бросить, просто чтобы взглянуть на мужчину, которого я бросил, было таким сильным, что мне пришлось физически отрывать пальцы от края стола, когда официантка вернулась с моей картой.

У меня впереди был полный рабочий день, с возможностями, если всё пройдёт хорошо, ужина и выпивки после этого, но это даст мне достаточно времени позже, если я захочу перейти мост. В конце концов, это был сбор на благотворительность, так что всё не могло быть так…

Подождите, о чём я думал? Что я пойду в какой-то клуб, выслежу мужчину, которого больше не знал, и… что именно сделаю?

Чёрт побери, возьми себя в руки, Джексон. Такие мысли были слишком опасными, чтобы принимать их в расчёт. Я приехал сюда по работе, на этом всё. Не будет никаких поздних экскурсий на остров Южного Хэйвена, никаких мыслей о ком-либо или о чём-либо другом, кроме компании, которую я приехал выкупить.

Лукас Салливан останется в моём прошлом — прямо там, где ему было место.

Глава 2

Лукас

Очередная ночь, очередное грандиозное событие в «Аргос». Пробираясь через доверху заполненный людьми склад, я чувствовал на себе их взгляды, но не мог заставить себя обратить на них внимание.

Они пялились — они всегда пялились. И за годы это изменилось от похотливых, жаждущих взглядов мужчин в поисках молодой горячей игрушки до расширенных взглядов надежды, что они будут единственными, кто окажется сегодня в моей постели. Или лучше я в их постели. К себе я никогда никого не водил.

— Йоу, Лукас, — позвал диджей и подмигнул мне, включая мою любимую песню, и пока свет пульсировал по затемнённому клубу, я пробрался к центру танцпола и закрыл глаза, теряясь в ритме. Здесь мне не нужно было думать ни о чём, ни о чьём-либо мнении обо мне, ни о куче работы, которая у меня скопилась, ни о том факте, что я был в мире совершенно один.

Не хватало чёртовых сентиментальных скрипок.

Я не всегда был в таком настроении, но в это конкретное время года прошлое ударило меня раз или два, и хоть я старался, я не мог избавиться от чувства, что другой плохой сюрприз ждёт за углом. В конце концов, всё всегда приходило тройками, так что, почему месяц «К чёрту Лукаса» должен быть другим?

Потерявшись в мыслях, я не возразил, когда веснушчатые руки обвились вокруг моей талии, притягивая меня спиной к спортивному телу.

— Ммм, я всю неделю думал о том, чтобы ты был в моей кровати, — раздался сзади голос.

Но как только слова дошли до моих ушей, мои глаза распахнулись. Это был не тот, кто ищет партнёра на одну ночь. Это был «бывали, трахали». И это шло против всех правил, которые я создал сам.

— Это мило, но нет, спасибо, — сказал я, не трудясь оборачиваться. Рука парня опустилась ниже, и я схватил его за запястье, чтобы откинуть руку, позволяя ей повиснуть в воздухе — и подальше от моего члена.

— Оу, не будь таким, — ворковал он мне на ухо, приближаясь. — Недавно ночью мы хорошо провели время.

Пока я не видел, кто стоит за мной — и это тоже вряд ли помогло бы — все мужчины просто смешивались в размытое пятно конечностей, членов и спермы.

— Правда? Кажется, я не помню.

Он потёрся носом за моим ухом.

— Конечно не помнишь. Ты поимел меня у моей входной двери. И на обеденном столе. И ещё раз в душе.

— Именно. Поимел тебя, — сказал я, разворачиваясь так быстро, что он споткнулся, и я выставил руку, чтобы он снова не прилип ко мне. Совмещение лица с голосом не особо помогло всколыхнуть память, хотя если я имел его во всех местах, которые он упомянул, наверное, член у него был больше среднего. Это я мог вспомнить. — И это значит, что я не заинтересован в том, чтобы иметь тебя снова. Так что теперь можешь идти дальше.

Он моргнул.

— Прости?

— Ты меня слышал. Меня не интересуют повторения.

Шок на лице рыжего парня быстро превратился в стыд, когда его кожа разгорячилась настолько, что подходила к цвету его огненных волос.

— Имел я тебя.

— Нет, я имел тебя. И пожалуйста.

Бросив взгляд в угол, где стояла двухметровая, стокилограммовая стена мышц, наблюдающая за толпой, я приподнял бровь, и он кивнул и начал пробираться к нам.

— Ты серьёзно собираешься притворяться, что не помнишь? — рыжий недоверчиво покачал головой. — Невероятно, чёрт возьми. У тебя чертовски много нервов, ты знаешь?

Когда голова охранника бросила на нас тень, я кивнул на более худого парня перед собой. Какой-то Гейб? Гэри? Да кому какое дело. Парень был в двух секундах от того, чтобы устроить скандал, а сегодня у меня не было на это настроения.

— Пол, ты не мог бы?

Пол схватил рыжего за руку и начал тащить его с танцпола так, будто тот был не более чем тряпичной куклой, и, ожидаемо, парень метался, пытаясь вырваться.

— Что делает тебя таким чертовски надменным, Лукас? — кричал рыжий, и даже через гремящий бас его голос можно было услышать, он заставил дюжины людей, танцующих между нами, перестать танцевать и повернуться в мою сторону с расширенными глазами.

— Похоже, попперсы сегодня работают хорошо (прим. сленговое название группы химических веществ — алкилнитритов в случае употребления их ингаляционным путём (во время вдыхания)), — сказал я, лениво пожав плечами.

Его лицо исказил злобный оскал.

— Однажды какой-нибудь парень превзойдёт тебя, придурок, и когда это произойдёт, ты захочешь смерти.

— Этого, — произнёс я, подходя ближе к мужчине, который по-прежнему пытался вырваться из хватки Пола, — никогда не произойдёт, — затем я бросил взгляд на наблюдателей вокруг себя, встречаясь с каждым из них взглядом. — Продолжайте. Шоу окончено.

— Чертовски верно, — крикнул рыжий, но Пол протащил его через толпу к выходу раньше, чем тот смог возразить что-то ещё. Но даже после того, как он ушёл, все взгляды остались на мне, что только заставило меня нахмуриться.

— Я сказал, шоу окончено.

Господи, ещё было слишком рано для этого. Мне нужно было ещё выпить и прямо сейчас.

Люди у бара стояли в два ряда, когда я подошёл, но это никогда не имело значения. Я поймал взгляд Шоу, стоящего за барной стойкой, и когда он кивнул, пара завсегдатаев посмотрели на меня через плечо и быстро ушли с дороги.

— И текилу тоже, — сказал я, когда он толкнул в мою сторону мой обычный бокал пива.

Шоу приподнял бровь, но быстро налил парочку «Патрон Сильвер».

— Кое-кто сегодня в настроении.

Я не ответил, с быстрым успехом опрокидывая рюмки, прежде чем запить их пивом. Я проглотил ледяной напиток за несколько больших глотков и затем протянул Шоу пустой стакан.

— Чувствуешь себя виноватым? Я видел, как ты попросил утащить отсюда Гэвина, — сказал он, смешивая яблочное мартини для пары рядом со мной.

А-а, Гэвин. Достаточно близко. Чувствовал ли я себя виноватым? Нет, чёрт возьми. Если парень до сих пор не знал значения слов «небрежный трах», то это его грёбаная вина.

Южный Хэйвен был туристическим островом, а конкретно у клуба «Роу» была репутация места для одиночек — и не таких уж одиночек — в поисках удовольствия, многие останавливались на одном из курортов вдоль пляжей или съезжались с большой земли Саванны. И это значило, что здесь всегда было место новым лицам и телам для моих потребностей, так что мысль о двойном погружении была не только без надобности, но также жестоким и необычным наказанием.

— Нет, не чувствую, — сказал я. — И от тебя мне обвинения тоже не нужны, Шоу, так что отвали.

— Может, в следующий раз попробуешь трахаться до того, как выходить в свет. Выпустишь немного этой агрессии.

Когда Шоу подмигнул мне, я закатил глаза.

— Спасибо за совет, но что ты делаешь за барной стойкой? Влип на работе?

— Я не трахаюсь со своим персоналом, Салли, — он положил льда в новый стакан, нажал кнопку на автомате с содовой и заполнил его до краёв, прежде чем протянуть мне. — У Кева грипп, так что я сказал, что сегодня со всем разберусь. Людей должно было быть больше, чем обычно.

— Ты просто святой, — я понюхал напиток, который выглядел слишком чистым на мой вкус. — Что это такое, чёрт побери? Вода?

— Подумал, что твоей печёнке не помешала бы передышка.

Бросив на него мрачный взгляд, я сказал:

— Я пас. И скажи своему брату, что ты дерьмовая замена. Оставайся с тату-машинками.

Одна сторона губ Шоу приподнялась в полуулыбке.

— Останусь. А теперь, почему бы тебе не сказать мне, что у тебя на уме, или я должен угадать?

— Ну, посмотрите, кто говорит как бармен, — сказал я, прежде чем меня толкнули сзади. Когда я повернулся посмотреть на неуклюжего обидчика, меня поприветствовал горячий взгляд, давая мне знать, что его небрежный толчок вовсе не был случайным. Когда мимо прошёл мускулистый блондин, окинув взглядом моё тело, в ответ на что мой член едва ли шевельнулся от неприкрытой похвалы, я повернулся обратно к Шоу. — Всё то же самое, что в любую другую ночь.

Он фыркнул.

— Уже заканчиваются варианты? Пора переезжать?

— Едва ли.

Что-то в моём тоне, должно быть, подало сигнал тревоги, потому что Шоу перестал делать то, что делал, и слегка сузил глаза. С татуировками на каждом дюйме кожи, от запястий до шеи, и с неровным шрамом на левой брови, Шоу был устрашающей фигурой, даже когда не смотрел на тебя в упор, пытаясь выяснить твои секреты. А он всегда в итоге их узнавал, что было самым пугающим в этом сукином сыне. Но по этой причине он также был моим лучшим другом — парень замыкал эту хрень, поэтому я знал, что как только он увидит шрамы, которые искал, они останутся нетронутыми, спрятанными и оставленными там, где были, будто он их никогда и не видел.

— Оу, — было всё, что он сказал, как только закончил свой осмотр, а затем вернулся к работе, и это краткий кивок осознания моей боли облегчил её на краткие моменты, маленький огонёк осветил тьму. Затем он моргнул и исчез, пустота медленно вернулась, и необходимость в большем отвлечении усилилась.

— Пора на охоту, — сказал Шоу, замечая изменения, как только они произошли, и на его губах заиграла печальная улыбка. — Ты видел Баша?

— Ещё нет.

Шоу проверил свои часы и выругался.

— Отправь его ко мне, если увидишь. Он сегодня должен объявлять гостей.

— Будет сделано, — сказал я, вытягивая несколько купюр из своего бумажника и бросая их в банку для чаевых. Он был прав. Пора было идти на охоту, и у меня чесались пальцы от необходимости почувствовать твёрдое тело под ними, протолкнуть их в упругую, послушную задницу.

— Ты не допил свою воду, — крикнул мне вслед Шоу, его слова были пропитаны сарказмом, и в ответ я поднял средний палец и направился обратно на танцпол, на этот раз к дальнему углу рядом с подсобкой, где происходили боле… грешные дела. И там я зацепил взглядом мужчину, который, как я знал, займёт мои следующие несколько часов.

Высокий. Брюнет. Слегка мускулистый, какими были большинство парней, едва достигших совершеннолетия. Он напомнил мне кое-кого, кого я знал раньше.

И этого, на сегодня, мне было достаточно.

Глава 3

Джексон

— С тебя двадцать три пятьдесят.

Я выглядываю в заднее стекло такси на невзрачное чёрное здание, перед которым остановился водитель. Хоть оно было расположено посреди ряда клубов, оно было похожее скорее на заброшенный склад. Никаких знаков, никакого видимого входа. Никакой очереди людей, только толпа на тротуаре, проходящая прямо мимо этого места.

Чёрт. Я со вздохом откинулся на спинку сидения, потирая переносицу. Это была ошибка.

— Ты меня слышал, сынок? — произнёс водитель. — С тебя двадцать три пятьдесят.

Что ты делаешь, Джексон? Ещё не поздно развернуться…

— Слушайте, вы уверены, что приехали в правильное место? — спросил я.

Водитель встретился со мной взглядом в зеркале заднего вида.

— Я каждую ночь отвожу сюда парней. Да, это правильное место.

Снова взглянув на здание, которое должно было быть «Аргосом», самым популярным ночным клубом Южного Хэйвена, по крайней мере, по словам портье в отеле, с которым я говорил раньше, и я ждал, пока кто-нибудь проскользнёт внутрь через какую-то скрытую дверь или что-то ещё, но, казалось, входа даже не было.

— Вход сзади, — сказал мужчина, указывая на пару парней, которые выскользнули из толпы и свернули в узкий переулок. Чем больше я смотрел, тем больше замечал, что другие делают то же самое.

Комок нервов в моём желудке сжался сильнее, но решительность — и любопытство — были сильнее. Я проделал весь этот путь не для того, чтобы струсить в последнюю минуту, и всё равно нельзя было точно сказать, будет ли он здесь. Я просто зайду, хорошенько осмотрюсь, достаточно, чтобы удовлетворить своё любопытство, а затем уйду.

Всё решив, я вытянул из бумажника пару хрустящих двадцаток и протянул их водителю.

— Спасибо за помощь, — сказал я, открывая дверь, но его рука на моём плече остановила меня.

— Эй, подожди, парень. У меня нет сдачи.

— Оставьте себе.

Сбросив его руку, я вышел из такси на оживлённый тротуар, свернул на переулок и остановился. Там на самом деле был вход, из приоткрытой двери, которую охранял крепкий мужчина с серьёзным выражением лица, доносился бит гремящего техно. Над охранником, неосвещённым серым шрифтом, который практически сливался с краской, было слово «Аргос», и перед дверью стояла очередь, которая тянулась как минимум на длину половины футбольного поля.

Пока я разглядывал лица, отчасти надеясь, что увижу то, ради которого пришёл, до меня дошло две вещи. Первая — казалось, очередь не двигалась. И вторая — были только мужчины.

Что это было за место, чёрт возьми? Вопрос лишний, конечно, потому что я знал ответ. Я должен был понять, куда в итоге приведут мои поиски.

Да, это была ошибка, хорошо, — подумал я, когда несколько мужчин в очереди толкнули своих друзей, чтобы те посмотрели в мою сторону, каждый из них оценивал меня, и судя по усмешкам на их лицах, им понравилось то, что они видели.

Чёрт.

Я никогда не получал такого откровенного внимания от других мужчин — ну, в любом случае не после Лукаса — и желание убраться оттуда было таким сильным, что я чуть не споткнулся, пятясь назад — и врезался в твёрдое тело.

— Ну привет, секси, — усмехнулся мужчина, помогая мне выпрямиться. Что ж, я был довольно уверен, что он был мужчиной. В сапогах на высоких каблуках и с лицом, полным макияжа, он возвышался передо мной, соответствуя моему росту в сто восемьдесят восемь сантиметров, хотя он был худее. В кожаных штанах в облипку, в чёрной майке, спущенной с одного плеча, и с чёрными как смоль волосами, убранными с лица, он был поразительной фигурой — такой, какую я никогда не увидел бы дома, в Хоторне, штат Коннектикут. Его красные губы были приподняты, пока он позволял мне молча разглядывать его, и, казалось, его совсем не беспокоило, когда я выдернулся из его хватки. — Куда это ты так быстро бежал?

— Я не… Это не… — я покачал головой. — Это не в моём стиле.

— Чепуха, — сказал он, с южным акцентом в голосе. — Танцы в стиле всех.

У меня не было времени возразить, потому что он обвил одной тонкой рукой мои плечи и с силой, которая противоречила его виду, потянул меня к входу, полностью обходя очередь. Остановившись на достаточно долго, чтобы поцеловать кончики своих пальцев, прежде чем прижать их к щеке охранника, он улыбнулся и сказал:

— Он со мной.

Нет. Нет, я не с ним, — хотелось мне закричать, но затем мы оказались внутри, обходя ещё одну очередь людей, ожидающих того, чтобы расплатиться, но мужчина, который по-прежнему держался за меня, просто махнул пальцами, когда мы проходили мимо. Он был владельцем этого места или что? Он здесь работал или просто был ВИП-гостем? Но в моих мыслях возник очередной вопрос, когда я прошёл в большой зал, заполненный людьми — чего он будет ждать в ответ на то, что провёл меня внутрь?

— Кстати, я Себастиан, но друзья зовут меня Баш, — сказал он, будто читая мои мысли. Когда его левая рука слетела с моего плеча, его ладонь сжала мой бицепс, а затем он широко улыбнулся мне, убирая руку. — Ммм, ты довольно мускулистый парень. Имя есть?

Отвечать или не отвечать. Мой план проскользнуть незаметно уже провалился, но Себастиан казался достаточно безвредным.

— Джексон.

Улыбка Себастиана выросла, белые зубы сияли под чёрным светом.

— Что ж, Джексон, надеюсь, тебе весело. Может, сначала выпьешь, чтобы расслабиться?

Когда он начал уходить, я вдруг произнёс:

— Подожди… и всё?

Не то, чтобы я жаловался насчёт того, что он уже меня бросает, но я ожидал, что придётся давать отпор или ещё что-то. Боже, от этого я был похож на придурка, но почему ещё он шёл через проблемы, помогая мне, если не хотел ничего в ответ?

Себастиан развернулся на каблуках лицом ко мне.

— Кажется, ты пришёл сюда по какой-то причине, — сказал он, игриво подмигивая мне. — Но дай мне знать, если не найдёшь того, чего ищешь.

Да. Я был придурком. Но к чёрту — он казался мужчиной со связями, так что, может, он знал, на кого я пришёл взглянуть. Давай, просто скажи это.

— На самом деле, может, ты можешь мне помочь. Ты знаешь, где я могу найти Лукаса Салливана?

Себастиан приподнял одну бровь.

— Чего ты хочешь от Лукаса?

О боже, он знает его. Я с трудом сглотнул, напряжение в моём теле вернулось. Я был близко, так близко, что я практически чувствовал его, но с трудом пытался вести себя непринуждённо.

— Так ты его знаешь?

— Может быть.

Океей. Я окинул взглядом широкий склад. Лукас мог быть где угодно, и было так темно, что он мог пройти мимо меня незаметно.

— Ты знаешь, где он обычно, э… тусуется? Когда он здесь?

— Ты не ответил на мой вопрос, — Себастиан сделал шаг ко мне, вторгаясь в моё личное пространство. — Что ты хочешь от Лукаса, красавчик?

— Он, э… — как объяснить, кто для меня Лукас, не рассказывая историю восьми лет? Но я не знал этого мужчину и не должен был ему ничего объяснять. — Мой друг, — сказал я, и судя по тому, как обведённые губы Себастиана сжались в тонкую линию, я мог сказать, что это неправильный ответ.

— О, сладкий, — вздохнул он, глядя на меня с сочувствием. — Такой милашка, как ты? Прости, но здесь я тебе не помощник.

Он похлопал меня по лицу, а затем попятился, позволяя толпе поглотить его на танцполе и скрыть из виду.

Отлично, какого чёрта это значило? И почему он был таким скрытным насчёт Лукаса? Было очевидно, что он его знает, и я пришёл в правильное место… нужно было просто побродить среди тусовщиков.

Да, для этого сначала нужно было выпить.

Бар был заполнен людьми к тому времени, как я добрался туда, но либо мне повезло, либо мои размеры заставили толпу разойтись, так что я занял одинокий пустой стул и терпеливо ждал, пока кто-нибудь из барменов посмотрит в мою сторону. Я никогда не размахивал деньгами, не кричал и не свистел, чтобы привлечь внимание — мне никогда не приходилось делать этого там, откуда я был родом, и хоть я никогда раньше не был в «Аргосе», понадобилось всего несколько секунд, чтобы один из парней за баром взглянул в мою сторону.

Он был устрашающей горой, высокий и мускулистый, с тёмными корнями волос, которые светлели к кончикам, с бриллиантовыми гвоздиками в ушах, и каждый видимый дюйм его тела покрывали татуировки. Даже на его шее, над аккуратно завязанным чёрным галстуком, были татуировки, и когда он подошёл и встал передо мной, я понял, что он поймал мой взгляд, но я не мог ничего с собой поделать. Он был противоречивым: всё в нём кричало о том, что он плохой парень, но его облачение, вплоть до чёрной жилетки на рубашке и галстука, говорило что-то совершенно другое. Быстрый взгляд на бар сказал мне, что дресс-кода здесь не было, так как у каждого был свой стиль, и я задумался о мужчине за баром. О том, который смотрел на меня с приподнятой бровью, широко расставив руки на барной стойке. Он окинул меня долгим взглядом, не спеша, и когда его взгляд встретился с моим, он усмехнулся.

Меня не легко было смутить, но этот парень заставил краску прилить к моему лицу, и если бы я не пришёл сюда по конкретной причине, наверное, я бы отсюда сбежал.

Как чёртов трус.

— Тебе что-то нужно, или ты просто пришёл посмотреть? — произнёс бармен, его голос был глубоким и грубым, как наждачкой по ожогу.

— Нет, я не… В смысле, не… — Чёрт, Джексон, возьми себя в руки. Ты ведь оценивал его не потому, что заинтересован. — Я буду просто «Сэм Адамс».

— Верно, — мужчина, на бейдже которого было имя «Шоу», достал холодное пиво из холодильника и открыл его. — Открываем счёт?

— Пока только одно, — сказал я, кладя карту на стойку и делая глоток пива. Оно было ледяным, радуя моё пересохшее горло.

— Откуда ты?

Я поднял взгляд на бармена, который наблюдал за мной, закрывая крышкой шейкер и смешивая его содержимое.

— Как ты понял, что я не отсюда? — спросил я.

Он разлил содержимое шейкера в ряд шотов, наполняя их до верхушек, а затем многозначительно посмотрел на мои штаны-хаки и белую футболку.

— И это было до того, как ты открыл рот.

Я нахмурился и опустил взгляд на свою одежду.

— Что не так с тем, во что я одет?

— Осмотрись вокруг.

Быстрый взгляд на выстроившихся у бара раскрыл, как ужасно я выбивался отсюда. Я выглядел как консервативный мальчик из братства в море джинс и кожи.

— Ну, спасибо тебе за модный совет, — я снова посмотрел на бейдж бармена, — Шоу.

— О, не переживай, Янки. Уверен, это только поможет тебе с кем-нибудь трахнуться.

Да уж, если взгляды, которые я получал, были каким-либо показателем, там была куча парней, чтобы помочь мне разобраться с моей модной оплошностью. Господи, что я здесь делаю? Я потерял рассудок. Это было единственное объяснение.

Шоу кивнул на моё практически пустое пиво.

— Хочешь ещё, мальчик из Джерси?

— Мальчик из Джерси?

— Разве ты не оттуда?

— Из Коннектикута.

Он пожал плечами и открыл бутылку пива, прежде чем передать её парню рядом со мной.

— Достаточно близко.

Крутя бутылку в руках, я думал, взять ещё одну и остаться или уйти сейчас, пока не привлёк к себе ещё больше внимания. Прежде чем я смог решить, Шоу поставил передо мной ещё одну целую бутылку.

— Выглядишь так, будто тебе это нужно.

Вздохнув, я допил остатки первого пива, а затем в тосте поднял второе.

— Спасибо, но, думаю, это была плохая идея.

— Пиво или приход сюда?

Я открыл рот, но не знал, что сказать, чтобы не обидеть его. Если бы я знал, что это гей-клуб, то остался бы в отеле.

— Оу, — произнёс он, его проницательный взгляд уловил мою заминку. — Первый раз?

— Вроде того, — и тому, что сорвалось с моего языка дальше, у меня не было объяснения, кроме того, что пиво расслабило меня, и этот парень казался достаточно безвредным. Кроме того, я никого здесь не знал и никогда не увижу их снова, так что какое это имело значение? — Я в городе на несколько дней и думал, что… увижу кое-кого, кого знал раньше.

— И теперь ты думаешь, что это была ошибка.

Указав на него своим пивом, я ответил:

— Бинго.

— У этого парня есть имя?

Я кивнул.

Шоу ждал ответа, и когда стало очевидно, что я не скажу больше, он рассмеялся.

— Ну, если тебе понадобится, чтобы я указал в его сторону, дай мне знать. Или если ты просто захочешь снять груз с плеч… — он пожал плечами. — Я могила.

Могила, ха? Мысль была заманчивой. Я никогда раньше не мог поговорить с кем-либо о Лукасе. И может быть, если бы я мог просто увидеть его, то понял бы, что мысленно всё преувеличил, и то, что я чувствовал тогда, было не более чем влюблённостью. Простое увлечение, вызванное одиночеством и отсутствием вариантов.

Перегнувшись через стойку, Шоу встретил меня на полпути, и я прошептал имя человека, вкус которого до сих пор чувствовал на языке, когда закрывал глаза по ночам.

— Правда? — произнёс Шон, его глаза слегка расширились, когда он выпрямился. — Ну, если ты запал на него, то тебе понадобится что-нибудь покрепче, чем это. Особенно сегодня, — сказал он, кивая на пиво в моей руке, а затем достал две рюмки из-под бара и наполнил их текилой.

— Почему все это говорят?

— Что? — спросил он.

— Ничего, — вместо карточки я достал из кармана наличку и протянул ему. — Спасибо.

— Это за счёт заведения.

— Тогда оставь себе, — сказал я, засовывая пятьдесят долларов в его банку с чаевыми, когда Шоу приподнял бровь. Затем я взял одну из рюмок и, прежде чем слишком сильно подумать об этом, проглотил текилу. От огня у меня заболело горло, но я всё равно взял вторую рюмку, выпивая одним глотком и позволяя дорожке огня по дороге расползтись по моей груди и по венам. Мне следовало сделать это раньше. Сначала набраться жидкой смелости, затем выследить Лукаса. Я даже не продумал, что скажу ему при встрече. Слишком много лет прошло без слов. Он вообще вспомнит меня сейчас? Старшая школа была давным-давно, и может быть то, что произошло, не значило для него так много, как для меня.

Это было глупо. Глупая, спонтанная ошибка.

Мне следовало уйти. Убраться отсюда, пока не сделал чего-нибудь очень глупого, например, на самом деле не нашёл парни и… что именно я бы сделал? Хороший способ всё продумать.

Отодвинув пустую рюмку и встав, Шоу с интересом посмотрел на меня и, казалось, спорил сам с собой о чём-то. Затем его взгляд прошёлся по клубу, ища кого-то.

— Если ты хочешь Салли, он вон там, в углу.

Мне потребовалась минута, чтобы понять, что он говорит о Лукасе, и будто он ударил меня дефибриллятором, я дёрнулся, глядя туда, куда указывал Шоу. Поначалу я не видел его, только толпы тел, некоторые из которых уже были наполовину обнажены, тёрлись друг о друга или танцевали сами по себе. Но затем…

Но затем, на краткое, мимолётное мгновение, толпа разошлась, открывая мальчика, которого я когда-то знал, только это был больше не мальчик. Он был мужчиной — самым поразительным мужчиной, которого я когда-либо видел в своей жизни, и единственным, кто когда-либо влиял на меня. Моё тело гудело, вдруг ожив и всё осознав, когда моё внимание сосредоточилось на Лукасе, и мой член шевельнулся.

Он стал как минимум на несколько сантиметров выше, чем я помнил, может, уже дорос до ста восьмидесяти шести, но от него исходила аура намного большего мужчины, который обладал комнатой и всеми, кто находится в ней. С задиристой полуубыкой на лице, он трахал взглядом парня, с которым танцевал, пока люди вокруг него наблюдали за каждым его движением, будто ждали шанса стать тем, на кого он обратит внимание.

Боже, я не мог их винить. Он был как магнит, его стройное мускулистое тело двигалось под ритм, а голова была откинута назад, пока он терялся в музыке. Его волосы сейчас были короче, но такие же чернильно-чёрные, насколько я мог сказать под разноцветными огнями, освещающими его тело, и я чувствовал нелепое желание провести по нему пальцами так, как делал тогда, когда видел его в последний раз.

Когда песня сменилась на медленно нарастающий трек, его партнёр достал из кармана крошечную бутылочку и открутил крышку. Затем он передал её Лукасу, который глубоко вдохнул каждой ноздрёй, прежде чем вернуть бутылочку парню, который сделал то же самое. Через несколько секунд, когда музыка начала пульсировать, Лукас подошёл ближе, слишком близко, и выгнулся навстречу парню, руки которого упали на грудь Лукаса. Затем он провёл пальцами по прессу Лукаса, минуя пояс его джинсов — и у меня перед глазами встала красная пелена. Что было глупо, потому что он не принадлежал мне, и я даже больше не знал его.

Так какое мне дело?

Но когда Лукас схватил запястья парня и развернул его, прижав задом к себе спереди, я выпустил вздох, который сдерживал — хотя моё облегчение оказалось кратковременным. Потому что затем губы Лукаса переместились к уху мужчины, и он прошептал что-то, что заставило другого парня прикусить губу, и боже, мне хотелось, чтобы эти слова были произнесены мне, какими бы они ни были. От сцены передо мной моё сердце билось быстрее, а член дёргался, когда Лукас провёл языком дорожку вверх по шее парня, пока его рука опустилась между его бёдер.

Чёёёрт. Я точно знал, к чему всё идёт и каково быть центром внимания этого мужчины, и я никогда раньше не чувствовал такого голода к чему-то, недостаток чего даже не осознавал.

Мне нужно было убраться отсюда. Но я не мог заставить себя перестать смотреть. Мне нужно было это увидеть. Нужно было увидеть, что он двинулся дальше. Что я больше не знал мужчину, который стоял всего в нескольких шагах от меня. Что он больше не был моим Лукасом.

И будто он услышал, что я произнёс его имя вслух, взгляд Лукаса поднялся и встретился с моим через зал, и я загорелся.

Моё сердце сжалось.

Время остановилось.

И улыбка Лукаса исчезла.

Глава 4

Лукас

ЧЁРТ ПОБЕРИ. Должно быть, у меня были галлюцинации. Потому что никак не могло быть, чтобы мужчина, на которого я смотрел, был Джексоном Дэвенпортом. Ни за что.

Этот парень был как минимум метр восемьдесят восемь ростом или больше, с лишними тринадцатью килограммами мускулов, судя по тому, как его белая футболка натягивалась на широкой груди и массивных руках. Но эта точёная челюсть, которая всегда напоминала мне о Супермэне, выделялась больше всего с моего обзора через зал, и она не изменилась за долгие годы с тех пор, как я видел его последний раз. Боже, мужчина, который смотрел на меня в ответ, был не просто горячим — нет, он просто утёр нос этому слову.

Мой пульс ускорился, когда тело приготовилось пойти за тем, кто теперь привлёк моё внимание, но затем тот парень, который держал ладонью мой член, появился в поле моего зрения.

— Не хочешь перенести всё подальше от танцпола? Или, может быть, в какое-нибудь более уединённое место? — произнёс он, в то время как его пальцы, массажирующие мой член, стали более настойчивыми. Но полувозбуждённый или нет, я потерял свой интерес к тому, что он мог предложить, как только в игру вмешалось моё прошлое.

— Не сейчас, — сказал я, убирая его руку, но парень, должно быть, подумал, что игра в недотрогу — это прелюдия, потому что его руки обвились вокруг моей талии, а затем ладони опустились, чтобы схватить меня за зад.

— Кажется, сейчас как никогда хорошее время, — прошептал он мне на ухо, когда я посмотрел через его плечо туда, где стоял Джексон…

Подождите, чёрт возьми. Куда он ушёл?

От него не осталось и следа, пока я осматривал толпу, в моей груди поднялось что-то похожее на панику, пока я пытался выяснить, было ли то, что я сейчас видел, реальностью или галлюцинацией. Потому что, что Джексон Дэвенпорт мог делать в гей-клубе в Южном Хэйвене? Это не имело смысла. Совсем никакого. Это было последнее место, куда бы он пришёл, и я был последним человеком на земле, которого он хотел бы увидеть.

По крайней мере, так я говорил себе, когда снова проснулось желание, когда воспоминание о нём стало слишком сильным, и мне нужно было загнать кончик ножа в рану, чтобы сделать больнее, пока не забуду.

Но как раз когда меня посетила эта мысль, я увидел вспышку белого цвета, фигура перемещалась сквозь толпу и… чёрт. Может, все ночи, когда я дрочил, вспоминая его, наконец, въелись мне в голову, но я должен был точно знать, не обманывают ли меня мои глаза.

— Мне пора, — сказал я, отталкивая парня с достаточной силой, чтобы на этот раз он понял, и затем я стал передвигаться, снова сосредоточив взгляд на высоком мускулистом парне с каштановыми волосами, который уходил от бара. Пока он был спиной ко мне, я не мог сказать, тот ли это человек, о котором я думал, но так же быстро, как появился, он снова исчез в свете стробоскопа (прим. прибор, позволяющий быстро воспроизводить повторяющиеся яркие световые импульсы).

— Твою мать.

Я остановился, запуская руку в волосы, пока осматривал клуб.

— Ну, ну, ну, разве это не самый прекрасный одиночка Южного Хэйвена посреди танцпола? — Баш подошёл ко мне. — Я думал, что дрочка наверняка выведет Салливана из строя, но, полагаю, я ошибался. Это впервые.

— Не сейчас, Баш.

Он нахмурился и проследил за моим взглядом.

— Почему ты выглядишь так, будто увидел призрака?

— Потому что увидел, чёрт возьми, — мой взгляд двигался от выхода к бару и обратно. Он ушёл. Если вообще был здесь. — Дерьмо.

— Может, сегодня тебе стоит остаться с живыми? Тебя недавно даже искал один милашка, но…

Я моргнул, чтобы снова сфокусироваться на нём.

— Что ты только что сказал?

— Не переживай, я слегка охладил парню пыл. Он слишком чистый.

Взяв Баша за руку, я спросил:

— Кто это был, чёрт возьми?

Баш наклонил голову в сторону, его глаза сузились от моего срыва, но на его красных губах играла маленькая улыбка.

— Я не знаю. Я никогда раньше его не видел. Восхитительный образец, но как я сказал, слишком невинный на твой вкус.

— Его имя, Баш.

— Уверен, он сказал, что его зовут Джексон.

— Бл*дь.

Я бросил его руку, будто она горела, и протолкнулся мимо него и остальных танцоров, которые заграждали мне путь.

Он был здесь. И не только это, ещё он спрашивал обо мне. Конкретно обо мне. Спустя восемь, мать твою, лет.

Я даже не мог обдумать это, пока слепо пробирался к выходу на случай, если он решил сбежать.

Толкнув дверь, я вывалился на аллею мимо охранника, который обратил на меня внимание.

— Эй, Лукас, всё в порядке? — выкрикнул он, но я проигнорировал его, пока мои глаза несколько секунд привыкали к темноте.

Я прищурился, ища его, а затем… вот. В конце аллеи. Чтоб меня. Это был он, определённо он. Он поворачивался лицом к трём мужчинам, которые подходили к нему, пока он шёл к дороге, и… чёрт возьми. Восемь лет никак не изменили то, что у меня захватывало дух при виде него или что у меня подкашивались ноги, из-за чего мне пришлось потянуться к кирпичной стене, чтобы удержаться. Если тогда я считал его красивым, то мужчина, стоящий всего в нескольких шагах от меня, каким-то образом был ещё более невероятным, но у меня не было времени задерживаться на том факте, что он действительно здесь, потому что он начал качать головой мужчинам перед собой, и одного этого движения для меня было достаточно.

Я сразу же узнал их, конечно, — Джей Ти и его постоянные компаньоны загнали Джексона в угол, в котором он не хотел быть, это уж было очевидно. Этот придурок Джей Ти всегда приносил неприятности, и его последователи-наркоманы были не лучше. Без сомнений, они искали четвёртого, чтобы заполнить дыру в ночи.

Но это уж точно не будет Джексон.

Господи, моя нелюбовь к этим троим укуркам не была секретом, но тот факт, что Джексон вдруг появился здесь, а они уже нацелили на него свои взгляды? Мне хотелось оторвать их члены и скормить им же на ужин. Не то, чтобы ему нужна была моя помощь — Джексон выглядел так, будто мог поднять штангу с меня весом и не вспотеть — но когда я видел его с кем-то другим, моё давно забытое чувство собственничества проснулось во всей мощи.

— Добрый вечер, господа. Не могу винить вас за попытку, но я предпочитаю, чтобы у моих соперников не было трипака до того, как у меня появится шанс поиграть. Так что теперь можете идти, — сказал я тоном, не терпящим споров, пока подходил к ним сзади. Краем глаза я видел, как Джексон заметно опешил, но я не смел смотреть прямо на него. Не мог.

Джей Ти повернулся и, когда увидел меня, окатил холодным взглядом голубых глаз.

— Прошу прощения?

— Ты меня слышал. Он со мной.

Раскатисто смеясь, Джей Ти выпрямился и развернулся ко мне лицом, скрестив руки на груди.

— Кто это говорит?

— Я говорю. Так что можешь отвалить.

— А что, если я не хочу? Мне кажется, он уходил — без тебя.

Подойдя нос к носу к этому ублюдку, я распрямил плечи, и мне пришлось сдержаться и не сжать руки.

— Он как раз выходил за нашим такси. Так что я предлагаю вам, мальчики, найти кого-нибудь другого, чтобы потрахаться.

Пронизывающий взгляд Джей Ти удерживал мой долгую минуту, прежде чем он посмотрел через плечо на Джексона.

— Это правда?

Джексон по-прежнему смотрел на меня с каким-то удивлением на лице, но когда понял, что мы ждём ответа, кивнул.

— Да. Правда.

— Тогда, полагаю, очень жаль, что Лукас увидел тебя первым, — усмехнулся Джей Ти. — Но когда он завтра вышвырнет тебя вместе с мусором, можешь обдумать моё предложение.

— Единственный мусор, который я вышвырну, это ваши задницы, если вы не свалите отсюда подальше, — сказал я и наклонил голову в сторону внимательно наблюдающего охранника у двери. Но эти парни трусили и были под кайфом, они исчезнут через три… две…

— Расслабься, Салливан, — сказал Джей Ти. — Мы уходим.

Я ждал, скрепя зубами, пока они, не сильно шевеля задницами, пошли вниз по тротуару, и только когда они свернули за угол и скрылись из виду, я, наконец, позволил себе посмотреть на мужчину, за которым вышел на улицу. Вышел. Я никогда ни за кем не выходил, и уж точно не за кем-то, кто бросил меня так, будто я ничто и никто.

Но вот он, весь такой невинный даже в возрасте двадцати шести лет, смотрел на меня так, как и много лет назад.

И в этот момент я не хотел ничего больше, чем ненавидеть его.

Глава 5

Джексон

В глазах Лукаса горел огонь, всё его тело было напряжено как оголённый провод, пока он наблюдал как парни, которые пристали ко мне, скрылись в ночи. В такой близи я чувствовал сырую мощь, которая исходила от него волнами, и вздрогнул.

Эта ночь приняла неожиданный поворот. Я думал, что смогу прийти сюда, подсмотреть и больше ничего. Чего я не учёл, так это свою реакцию от того, что снова увижу Лукаса, и что в момент моей неуверенности он увидит меня.

И особенно я не учёл то, что он пойдёт за мной на улицу…

Потому что именно это и произошло. Он вышел сюда… за мной.

— Лукас, — я попробовал слово на языке, почувствовал вкус и захотел больше. — Лукас, посмотри на меня.

И тогда, наконец, его взгляд встретился с моим, огонь, который я видел в его глазах, ослаб до угольков, пока он натягивал на лицо мазку безразличия, которая уколола чуть больше, чем должна была. Сейчас он смотрел на меня без жара, который был несколько секунд назад. Это было как смотреть на незнакомца, и мне трудно было подобрать слова.

Скажи что-нибудь… что угодно.

— Привет, — это было всё, что мне удалось произнести, всё красноречивое очарование, за которое меня дразнили на деловых встречах, со свистом вылетело в окно. Я не мог найти язык, чтобы спасти себе жизнь, но казалось, что он тоже не может — или не хочет.

— Привет, — сказал он, прямо и по делу.

Привет. Одно простое слово от такого знакомого голоса, будто не было всего того времени между нами. И всё же, глядя на него, я знал, что это не правда.

— Очень приятно тебя видеть, — сказал я, прикусывая изнутри губу — нервная привычка — и нерешительно ему улыбаясь, но он этот жест не вернул. А чего я ожидал? Что он будет счастлив видеть меня после того, как всё закончилось?

Да. Да, полагаю, ожидал.

— Разве, — произнёс он. Это был не вопрос, скорее ему было скучно от разговора, и он смеялся надо мной.

— Ну… да. Давно не виделись.

— Так это дружеский визит?

Его внезапная резкость на секунду сбила меня с толку, и я нахмурился.

— Э… Я просто оказался в городе и…

— Подумал зайти поздороваться?

План был не таким, но…

— Да.

Лукас коротко кивнул.

— Ну, тогда, миссия выполнена, — сказал он, разворачиваясь на пятках.

Подождите… это всё, что он мне скажет? После стольких лет?

— Лукас, — произнёс я, прежде чем он смог куда-либо уйти, и он остановился и повернулся ко мне лицом. — Спасибо. Что отшил тех парней.

— Я не уверен, что ты увидел, но я не отшивал тех парней, — сказал он, так бесстрастно, что мне потребовалось мгновение, чтобы найти шутку, и затем я усмехнулся.

— Ну, хорошо это знать. Не хочу поймать трипак, как ты сказал.

Губы Лукаса приподнялись по краям, так коротко, что если бы я моргнул, то пропустил бы это. Затем он взял себя в руки, опустил взгляд и пожал плечами, будто ему не было дела.

— Я сделал бы это для любого. Джей Ти кусок дерьма.

Ах, так Лукас вмешался не потому, что тот парень пристал ко мне. Я почувствовал вспышку разочарования, но быстро смахнул её, прежде чем он смог почувствовать.

— Верно, — сказал я. — Что ж, всё равно, спасибо тебе.

Он по-прежнему не встречался со мной взглядом, вместо этого с интересом глядя на маленькую шумную компанию парней, выходящих из клуба.

— Без проблем.

Мы стояли в неловкой тишине, я смотрел на него, он поймал внимание парней и склонил голову в их сторону, когда они прошли мимо и пригласили Лукаса присоединиться к ним. Тридцать секунд. Одна минута. С каждым проходящим мгновением я думал, скажет ли он вообще что-то ещё.

Его внимание было сосредоточено не на мне, но он не ушёл. Пока. Чёрт, теперь я не знал, что сказать или стоит ли мне вообще что-то говорить, и когда он снова взглянул в сторону парней, которые по-прежнему оживлённо болтали у двери, я неловко переступил с ноги на ногу.

— Тебе нужно куда-то идти?

— На самом деле, да, — сказал он, наконец, глядя на меня. Безразличие, которое я увидел в его взгляде, врезалось глубоко мне под кожу, и тогда я понял, что моё чутьё было правильным. Прийти сюда было ошибкой.

Только… Я не мог заставить себя пожалеть об этом. Будучи так близко, я видел все изменения, которые происходили вдали от меня — щетина, которая покрывала его щёки и место над верхней губой, закругленные чёрные линии, которые тянулись по одному из его предплечий. Лукас больше не был мальчиком, которого я помнил, и, может быть, это мне и нужно было увидеть. Сейчас в выражении его лица было что-то тяжёлое, будто он кирпичик за кирпичиком построил трёхметровую стену. Всё изменилось, и фантазия ушла, исчезла, как клубок дыма на ветру.

Мне хотелось задать ему миллион вопросов, хотелось принести миллион извинений, но сейчас, когда он стоял передо мной, я не мог вымолвить ни слова. Вместо этого я смотрел на него, наблюдал, как он засовывает руки в карманы джинсов, как он сбивает камешек со своего пути, как он смотрит куда угодно, только не на меня.

И тогда слова вылетели, так быстро, что я не понял, что говорю, пока они не сорвались с языка.

— Я… — я провёл рукой по волосам. — Я здесь на несколько дней…

Следя взглядом за проезжающими машинами, Лукас слегка сузил глаза, будто его мысли крутились вокруг причин, по которым я сказал это. Боже, зачем я это сказал? Разве сегодняшний вечер не был достаточной ошибкой?

— Лукас, ты идёшь? — позвал блондин примерно нашего возраста, чтобы привлечь внимание Лукаса, с дьявольской улыбкой на лице, когда поднёс сигарету к губам и сделал глубокую затяжку, которая явно должна была быть неприличной, потому что мне пришлось отвести взгляд.

Вы, наверное, издеваетесь. Ты недостаточно хорош для него. Ты и близко не достаточно хорош…

— Наслаждайся своим возвращением, — спокойно сказал мне Лукас, будто я был каким-то случайным человеком, с которым он столкнулся на улице. И затем он начал отходить, но теперь удерживая внимание на мне, бросая мне вызов попытаться остановить его.

Сделай это, Джексон, — говорили его глаза. — Попробуй, чёрт возьми.

Но я не шёл в сравнение с тем, кто ждал позади него. Я не мог предложить ему то, что могли они, и хотел ли я? Чёрт, я не был геем, и Лукас был моим другом, кем-то, кому я доверял свои секреты и знал его секреты… и да, может, всё немного зашло за грань дружбы, но годами раньше я списал это на школьные эксперименты в Академии исключительно для мальчиков. Это ничего не значило, не особо…

Да уж, продолжай себе это говорить.

Когда рука блондина обвилась вокруг талии Лукаса, они снова исчезли в клубе, и, тяжело сглотнув, я вышел на дорогу, ловя первое такси, которое увидел.

Захлопнув дверь, я откинулся на спинку сидения и выпалил адрес отеля, и когда водитель помчался вперёд, я провёл рукой по лицу. Адреналин отступил, и казалось, будто я проснулся от плохого сна. Это действительно произошло? Я пошёл в клуб в поисках мужчины? Мужчины, которого, я был уверен, я больше не знал?

Идиот. Идиот, идиот, идиот.

Лукас прояснил, что не хочет иметь со мной никаких дел — это уж он показал. Но если это была правда, почему на нём была моя цепочка?

Глава 6

Лукас

— Мимозаааа, сучки! — пропел Баш, занимая место рядом со мной и ставя на столик две бутылки шампанского. Ванда, наша обычная официантка в «Оверлук», шла прямо за ним с парой упаковок апельсинового сока. Когда она собралась поставить их в центре, Баш забрал у неё одну.

— О нет, милая. Сегодня одна для Лукаса и Шоу, а она всяяяя для меня, — он послал нам улыбку, полную дерзости, без единой капли извинений. — Простите, мальчики, меня мучает жажда.

Губы Шоу приподнялись с одной стороны, когда он откинулся на спинку стула, прутья застонали под его весом.

— Похоже, у кого-то была длинная ночь.

— Ты имеешь в виду выходные, — сказал Баш, когда Ванда открыла шампанское и принялась наливать наши напитки в бокалы.

— Я пропустил оргию?

Баш похлопал ресницами, глядя на Шоу, и сделал глоток своего коктейля, оттопырив мизинец, как всегда. Даже в дневном свете, без полного макияжа, в Себастиане было что-то изысканное, практически женственное. Дело было в высоких скулах и алебастровой коже, которая служила драматичным контрастом с угольно-чёрными волосами, которые он убирал с лица и зачёсывал назад. Когда мы куда-то выходили, его всегда останавливали женщины, задаваясь вопросами о его секретах, но не это было в нём самым раздражающим. В конце концов, тебя не могло не тянуть к этому парню. Нет, самой раздражающей вещью было то, что если ты редкий засранец, который не обратил на него внимания, он измотает тебя до тех пор, пока ты не примешь его в свой ближайший круг.

Не то чтобы я знал это по личному опыту или ещё как-то.

— Что? — спросил Баш. — Хочешь сказать, ты не получил приглашение? Жаль.

Шоу расстроенно вздохнул.

— Что же это за друзья.

Пока они продолжали подкалывать друг друга, я рассеянно поглаживал металл своей цепочки и смотрел в высокое окно, от пола до потолка, которое занимало всю южную стену с видом на Саванна-Саунд. Каждое воскресенье мы занимали этот самый столик на бранч, обычно с похмельем и вооружённые историями, пока наблюдали за людьми и готовились к долгой рабочей неделе. Снаружи был один из живописных пляжных дней, который собирал всех туристов города на выходные. Солнечно и тепло, но без лишней жары, которую принесут следующие пару месяцев. Чего они не замечали, так это нестабильность обычных вод, или что дикий ветер, исходящий от Атлантического океана, чтобы всё охладить, был не просто океанским бризом, а штормом на горизонте, предупреждением о приближении в нашу сторону тропического шторма Аделаида.

Кстати о штормах… Выходные принесли тот ещё удар в форме Джексона Дэвенпорта. Его имя крутилось в моей голове с тех пор, как я вернулся обратно в клуб в пятницу ночью. Как идиот.

Не было ничего, что могло шокировать меня больше, чем возвращение этого мужчины в мою жизнь. Но чего я не мог понять, так это почему. Что он здесь делал? И почему сейчас?

Чёрт, я не хотел думать об этом. Я давно забыл это, так же, как и он. Не было необходимости снова копаться в прошлом, и всё же… он покопался. Он влетел, поймал моё внимание, и теперь я не мог думать ни о чём другом — что разрушило мои пятничные планы на продолжение вечеринки, как и остаток моих выходных. И даже сидя сейчас здесь, с Башем и Шоу, я не мог сосредоточиться, потому что видел только искажённое болью лицо Джексона, когда оставлял его стоять на аллее одного.

Хорошо. Может, теперь он поймёт, каково это, чёрт возьми.

Так говорила большая часть моего мозга. Та же сторона, которая хотела знать, чего Джексон от меня ожидал — что я буду ноги ему целовать за то, что он вообще вернулся? Да, это было грубо. Я знал это, и именно это говорило мне, в каком паршивом я настроении, но тот факт, что он вообще спровоцировал у меня такую сильную реакцию, злил меня больше всего.

Проведя рукой по лицу, я тихо вздохнул. Мне следовало остаться дома и заняться делами вместо того, чтобы нарываться на допрос, если Шоу что-то заметит. Кстати, лёгок на помине…

Скомканная соломинка пролетела мимо моей руки со стороны Шоу, и я неохотно встретился с ним взглядом. Будь проклят этот излишне наблюдательный ублюдок.

— Ты там ужасно притих, — сказал Шоу. — Это имеет какое-то отношение к тому парню с пятницы?

Э, нет, я не собирался отвечать на эти провокационные вопросы правду. Как сказать друзьям, что я все выходные со злостью дрочил на неожиданного гостя, которого хотел забыть? Этого не будет.

— В ту ночь было много парней, — пожал я плечами.

Шоу усмехнулся.

— Я могу вспомнить только одного.

— Потому что кто может забыть? Чтоб меня, тот парень был красавчиком, — сказал Баш и затем повернулся ко мне. — Он был даже красивее тебя.

Я взял свою воду и поболтал в стакане, прежде чем затянуть в рот пару кусочков льда.

— Понятия не имею, о чём ты.

— Конечно, не имеешь, — сказал Шоу, почёсывая щетину на подбородке. — Знаешь, Баш, я не помню, чтобы видел малыша Салли остаток выходных, а ты?

Баш притворно ахнул.

— Ты абсолютно прав, Шоу. Я не помню, чтобы он соблазнял туристов в субботу, а в городе был превосходный мальчишник. Лукас, которого я знаю, никогда не отказался бы от гарантированного веселья.

— Хмм, так ты думаешь, тот янки зацепил его взгляд?

— Думаю, он зацепил не только его взгляд… его звали Джексон, да?

Моя голова резко поднялась, и у них обоих на лицах появились хитрые ухмылки.

— Дамы, думаю, у нас есть победитель, — сказал Шоу.

— Ты ни черта не знаешь, — ответил я.

— Ооо, посмотрите, кто защищается… — Баш наклонился вперёд, оперевшись на локти, и толкнул меня плечом. — Если ты не хочешь его, не против, если я им займусь?

Я развернулся так быстро, что Баш откинулся на спинку сидения, а затем, прежде чем я смог себя остановить, мой палец оказался перед его лицом.

— Ты его не тронешь.

Улыбка сошла с его губ, и глаза расширились, мой срыв удивил нас обоих.

— Я серьёзно, Баш, — сказал я. — Он под запретом, даже для тебя.

Баш моргнул, сразу же трезвея, а затем кивнул.

— Да. Да, ладно, я его не трону.

— Хорошо.

Игнорируя любопытный взгляд Шоу, направленный в мою сторону, я допил свою воду, стараясь успокоиться к чёртовой матери. Моё сердце стучало так быстро, что я слышал гул крови в ушах, и я вспотел.

Господи, я действительно только что накинулся на своих друзей за бранчем из-за парня?

— Чёрт, — произнёс Баш, а затем хохотнул. — Я не хотел задеть нерв.

— Ты не задел.

— Вот ещё. Ты был готов на меня напасть. Я видел, как у тебя растут когти.

— Отвянь, Баш, — сказал я, хрустя своим льдом.

— Я могу называть тебя Росомахой?

Когда я заворчал, губы Баша изогнулись в усмешке.

— Думаю, это имя тебе подходит, — сказал он, потянувшись, чтобы почесать мне под подбородком. — Посмотри, что происходит, когда ты не бреешься, волосатый ты зверь.

Шлёпнув его по руке, я раздражённо вздохнул, но знал, что это раскрылся способ Баша снять внезапное напряжение. Упаси бог злиться на этого парня больше пяти секунд — у него разовьётся чёртова грыжа.

И всё же, раздражение нарастало, но проблема была не в этих парнях. Нет, проблема была в том, чтобы представлять Джексона с кем-либо другим и…

Боже. Нет. Я не собирался думать об этом. Это дерьмо становилось нелепостью.

Отодвинувшись от стола, я встал и вытащил из заднего кармана бумажник, в то время как Баш надул губы.

— Куда ты идёшь? — спросил он и поднял шампанское. — Мы ещё даже не допили бутылку.

— Нужно доделать работу, — сказал я, бросая пару купюр на стол. Затем я выглянул на собирающиеся тучи. — Не забудьте найти кого-нибудь, чтобы заколотить окна досками, если станет хуже. Или позвоните мне.

— Хуже не станет, — ответил Баш, а затем наклонил голову к Шоу. — Так сказал наш мистик.

— Не нужно быть телепатом, чтобы посмотреть канал погоды, — сказал Шоу.

Баш пожал плечами.

— Они всё время ошибаются. А ты нет.

Быстро помахав Ванде рукой на прощание, я развернулся, чтобы уйти, но Шоу позвал меня по имени, прежде чем я смог уйти слишком далеко.

— Ты уверен, что ты в порядке? — спросил он, когда я посмотрел через плечо, его тон был небрежным, но взгляд показывал беспокойство, которого я не получал уже давно.

Я не был лжецом. С собой, может быть, но не с друзьям. Так что когда я слегка кивнул ему, я попытался не испытывать никакой вины, потому что знал, что он, скорее всего, видит меня насквозь.

В порядке ли я?

Я даже не знал, чёрт возьми.

Глава 7

Джексон

Очередной день в Джорджии, очередная бодрая прогулка по холлу «АнаВог» и будущий очередной отказ. Я почувствовал это раньше, чем прошёл через стеклянные двойные двери в понедельник утром, и увидел это на лице секретарши, когда она подняла на меня взгляд и натянуто улыбнулась.

— Снова здравствуйте, мистер Дэвенпорт.

— Доброе утро, Астрид, — сказал я. — Я хотел бы увидеть мистера Вогеля.

Это было довольно жалко, что я на короткой ноге с секретаршей «АнаВог», но не получив ничего по голосовой почте компании всю неделю, я был готов встретиться лицом к лицу с загадочным гендиректором. Что угодно, чтобы забыть о событиях выходных и определённом мужчине, о котором мне не нужно было думать.

— Боюсь, мистер Вогель недоступен…

— Ну конечно.

— Но он хотел назначить вам встречу в четверг в два часа дня.

Я приподнял брови.

— Серьёзно? Через четыре дня?

— Да, сэр.

Этот парень строил из себя недотрогу, и у него хорошо получалось заставлять меня попотеть, так что я ему подыграю. Но его тактика оттягивания времени не отвернёт меня, так что если он хотел встретиться в четверг, то пусть будет четверг.

— Тогда, полагаю, два часа подойдёт, — сказал я.

— Я вас сейчас запишу.

Стуча пальцами по стойке, я бросил взгляд на часы на стене и невольно вздохнул. Было только девять утра понедельника, что означало, что мне нужно убить довольно много времени, и так как не было смысла лететь обратно в Коннектикут, только чтобы вернуться обратно, казалось, что я застрял здесь. Должно было быть что-то, что займёт моё время, что-то кроме танцевальных клубов и мужчин с чёрными волосами, злыми глазами и дерзкими ухмылками.

Я оттолкнул эту мысль назад на задворки своего разума. Пока.

— Ещё один момент, — сказал я, и Астрид подняла взгляд. — Похоже, я пробуду здесь ещё чуть дольше, так что ты не могла бы порекомендовать мне что-нибудь интересное в городе?

— О, конечно, — сказала она, светлея, будто ожидала спора и была довольна, что я не завёлся. — Давайте посмотрим… всегда есть пляж. Не забудьте сходить на Долфин-Сэндс, потому что это лучший общественный пляж на острове, и на пирсе стоит отличный бар. Ещё вы можете найти несколько магазинов вдоль тротуара, но это скорее для туристов, всякие футболки, брелки, пляжные сувениры. Настоящий шоппинг на Оушен-Авеню. Там много модных вещей, всякие галереи и книжные магазины. Несколько хороших кафе и ресторанов тоже там.

Я с улыбкой кивнул.

— Спасибо, я ценю это.

— Пожалуйста.

Когда я развернулся к выходу, мой взгляд поймала огромная металлическая скульптура справа от меня. Она была круглой, абстрактной картиной на металле с линиями серебряного, голубого и глубокого фиолетового. Только серьёзный художник мог так безупречно смешать металл и краску, и я стоял и восхищался работой долгую минуту. Что-то похожее на это идеально смотрелось бы в моём офисе.

— Прости, — сказал я, направляясь обратно к стойке. — Ты не могла бы сказать мне, где я могу найти что-нибудь похожее на тот шедевр?

— Да, это один из наших местных художников. Он продаёт свои работы в галерее в конце Оушен-Авеню.

Похоже, я сделаю там остановку.

— Отлично. Ещё раз спасибо, Астрид.

— Без проблем, мистер Дэвенпорт. Увидимся в четверг.

***

Первым делом после ухода из «АнаВог» я взял на прокат машину, а затем оставил сообщение секретарше отца, чтобы дать ему знать, что моя поездка продлится дольше. Он не будет счастлив от этих новостей, но это лучше, чем альтернатива — уйти с пустыми руками.

Захватив кофе, я поехал по Оушен-Авеню. На углу была галерея «Фреймонд», и я смог припарковаться на улице, что было удивительно, учитывая всё движение, которое я видел по пути. Пусть оно направлялось в противоположную сторону, но всё равно.

Прямо у магазина стоял пожилой джентльмен, собирающий раскладную табличку, которая говорила о распродаже в галерее. Я снова проверил свои часы. Наверняка они не могли закрываться в десять утра. Может, он просто меняет знак, — подумал я, когда вокруг нас поднялся внезапный порыв ветра, заставляя мужчину покачнуться назад. Я подбежал и поймал его под руку как раз вовремя, удерживая его на ногах, пока он цеплялся за табличку.

Кожа вокруг его глаз сморщилась, когда он выпрямился и устало хохотнул.

— Спасибо. Я не такой ловкий, как раньше.

— Без проблем. Я могу помочь вам занести это? — произнёс я, кивая на табличку.

— Буду благодарен.

Я пошёл следом, когда он направился к двери.

— Вы ещё открыты?

— Открыты, хотя сегодня закрываемся раньше из-за приближающегося шторма.

Мой лоб нахмурился, когда я поднял взгляд на темнеющее небо.

— Вы закрываетесь, когда идёт дождь?

— Дождь? — мужчина покачал головой. — Это тропический шторм Аделаида. Немного рановато для сезона, но не неслыханно.

Проклятье. Вот, что я получал за то, что был так занят последние пару дней.

— Я не знал…

— Нет, не должно быть слишком плохо, но он набирает скорость, так что лучше не испытывать судьбу.

— Верно. Что ж, я вернусь…

— Нет, нет, не глупи, проходи.

Он придержал дверь открытой, чтобы я прошёл, и как только я переступил порог, меня поприветствовал огромный лев, полностью сделанный из…

— Это покрышки? — спросил я.

— Конечно. Есть ещё больше, но мы держим их сзади, потому что рептилии, кажется, пугают детишек.

Верно…

— Я ценю то, что ты помог мне это занести, — сказал мужчина, хлопая меня по плечу, когда я поставил табличку. — Мне нужно сделать несколько вещей перед уходом, так что осмотрись и не спеши. Меня зовут Майк. Дай мне знать, если будут какие-то вопросы, или если я могу помочь тебе что-то найти.

— Спасибо, Майк. Я не задержусь надолго.

Мне не пришлось брести далеко, чтобы найти то, что искал. Целая секция магазина рядом с входом была посвящена художнику, чью работу я видел в «АнаВог». От современных абстрактных настольных скульптур до многопанельной художественной стены, стиль был мгновенно узнаваем, раскрашенный металл с ноткой цвета. Работы были такими красивыми, что я не мог перестать смотреть.

— Тебе нравится? — спросил Майк, подходя ко мне сзади через пару минут. — У нас так много заказов на его работы, что мы практически не можем ничего держать в запасе.

— Я не удивлён. Я увидел одну работу в «АнаВог», и это привело меня сюда.

— А, абстракция. Я точно знаю, что ты имеешь в виду. Не хочу показывать пристрастий, но это тоже моя любимая работа.

Я провёл пальцами по прямоугольной работе на стене, и хоть она была ошеломляющей, она была не совсем тем, за чем я пришёл.

— У вас случайно нет никаких таких круглых абстракций?

— На самом деле, мы как раз недавно продали последнюю, но давай я ему позвоню, узнаю, есть ли у него что-то ещё в запасе, — сказал Майк, заходя за прилавок.

— В этом нет необходимости…

— О, это совсем не проблема.

— Правда, вы не должны… — начал я, но он уже набирал номер. Когда мужчина начал говорить с человеком на другом конце провода, я немного отошёл, чтобы дать ему пространство.

Магазин был полон искусства, не настолько, чтобы казаться захламлённым, но, может, это разнообразие дизайна делало всё таким необычным. Наряду с ошеломляющей металлической работой, на стенах ещё висели картины в рамках, некоторые с акварельными пейзажами, некоторые абстрактные, а другие с линиями человеческих карикатур. Было ещё больше животных из переработанных покрышек, похожие на ту, что я видел, когда вошёл, спрятанные в конце магазина, как он и сказал, и по поверхностям столов были разбросаны духи деревьев из папье-маше.

Я бы выбрал слово «многогранный», чтобы описать это место.

— Что ж, — сказал Майк, когда повесил трубку, и я пошёл обратно. — Похоже, сегодня тебе везёт. Он как раз закончил пару вариаций этих работ на выходных и сказал, что ты можешь заскочить и взять одну.

— Заскочить? В смысле… к нему домой?

Должно быть, я выглядел таким же ошеломлённым, каким себя чувствовал, потому что Майк рассмеялся.

— Так мы здесь делаем. Если хочешь забрать её отсюда, нет проблем. Просто может понадобиться несколько дней, прежде чем он сможет их привезти.

— Нет, всё в порядке. Я не против заехать её забрать.

Да, здесь определённо другой мир. Что-то, что я, оказывается, забыл с тех пор, как уехал.

— Отлично, — сказал он, отрывая немного чековой бумаги и записывая адрес небрежным почерком. — О, и не забудь взять наличку или чек, потому что у него нет терминала.

Я взял адрес и пожал ему руку.

— Не забуду.

— Молодец. Надеюсь, ты найдёшь именно то, что ищешь.

***

Небо было мрачно-серым и с каждой минутой становилось темнее. На лобовое стекло падали большие капли дождя, пока я ехал по дороге в два ряда, на которую мой навигатор предложил съехать пару минут назад. Это была часть острова, которую всегда называли «аристократией», и когда проезжал её, было очевидно, почему. Дома были больше, старее, но величественные в колониальном стиле, многие с колоннами или верандами по периметру, идеальными для ленивых дней или для того, чтобы выпить мятный джулеп (прим. коктейль, традиционно приготавливаемый на основе сахарного сиропа или воды с сахаром). С зоной дубов, покрытых испанским мохом, впереди, обкрутившихся вокруг дороги так, будто держались за руку, было легко забыть, что песчаные пляжи всего в нескольких милях отсюда.

Проезжая под навесом, я вспомнил первый раз, когда так ехал. В конце ряда деревьев водитель моего отца сворачивал направо, что вело к длинной дороге к Академии Южного Хэйвена для мальчиков, престижной школе, в которую меня отправили в годы старшей школы.

Но, если ехать прямо, как говорил мне навигатор, дорога вела к месту, где я был всего пару раз.

Пожалуйста, не дай мне проехать мимо того места. Любой дорогой, но не той.

Да уж, но в том и проблема карт мобильников — они не слушают, чёрт возьми.

Чем дальше я ехал, тем большую тревогу начинал чувствовать. Ни за что. Остров был маленьким, но он не мог быть таким маленьким.

Но был.

Остановившись перед длинной подъездной дорожки 18-го дома по улице Брэйден, последнего в конце дороги, я не мог поверить в своё дерьмовое везение. Из всех людей и всех мест, мне пришлось оказаться здесь. Возле дома, который принадлежал бабушке Лукаса.

Я сидел в машине, ладони вспотели, двигатель работал в холостую, когда нахлынула вспышка нервозности. Она по-прежнему жила там? Это было наиболее вероятно. Хотя была возможность, что она продала дом дизайнеру, который сейчас ждал меня…

С другой стороны, я сомневался, что дом уже не принадлежит семье, что означало, что она или Лукас, или они оба могут быть внутри. В таком случае, я сейчас мог вернуться обратно в город, и никто не будет мудрее.

Последнее также означало, что я упущу свой шанс произнести речь с извинениями, о которой думал все выходные после того, как не смог сказать ничего приближённого к этому в пятницу. Которая должна была сорваться с моего языка в ту же секунду, как я увидел Лукаса.

Не колеблясь больше ни секунды, я надавил на газ и свернул на подъездную дорожку.

Старый дом семьи Салливан стоял вдали от дороги, спрятанный густыми деревьями, пока не приблизишься ярдов на сто, и тогда открывалась огромная поляна с резиденцией на дальней стороне. Белый двухэтажный дом был перегружен двойными балконами, величественно возвышаясь рядом с дубами и магнолиями. Он выглядел точно так же, как когда я видел его в последний раз, только со свежим слоем краски.

Припарковав машину за чёрным грузовиком, я сжал руль и сделал глубокий вдох. Если Лукас жил здесь, то, наверное, это было хорошо. Будет возможность поговорить лицом к лицу, без фона аллеи или клуба, или каких-либо других отвлечений. Я всё ещё видел перед глазами безразличие, которое было на его лице в пятницу, холодный приём, которым он меня окатил. Но таким ли он будет со мной наедине, без зрителей?

Был только один способ это узнать.

Дождь по-прежнему стабильно моросил, когда я вышел из машины, но всё же не достаточно сильно, чтобы брать зонт, хотя, если сюда направлялся шторм, это продлится недолго. Как раз когда я собирался пойти по дорожке к дому, меня остановил звук скрежета металла и заставил вместо этого направиться к заднему двору.

Обойдя дом, я учуял сладкий запах жимолости в воздухе, который смешался со свежестью дождя и тёплым бризом. Это сочетание всегда напоминало мне о тех вечерах, когда мы сидели в креслах-качалках на задней веранде его бабушки и смотрели, как проходят грозы, прежде чем проскользнуть обратно в Академию. Тогда я даже не понимал, что происходит. Что я ввязываюсь во что-то, к чему не был готов, и что не смогу контролировать. А сейчас, больше всего, мне нужно было понять. Каким-то образом закрыть ту главу своей жизни, потому что годы не забрали то, как колотилось внутри груди моё сердце каждый раз, когда я думал о Лукасе.

Исчез изначально маленький сарай, где хранились бабушкины садовые инструменты, и на его месте был достаточно большой гараж, чтобы вместить пару понтонных лодок. Но судя по звуку продолжающегося жужжания и визга какого-то аппарата, доносящегося из широко раскрытых амбарных дверей, не казалось, что там хранятся лодки или машины.

Мои подозрения подтвердились, когда я заглянул внутрь. Мужчина, который стоял за рабочим столом и перед которым разлетались искры, определённо был Лукасом. Даже когда его лицо было закрыто защитной маской, и он стоял ко мне спиной, по тому, как его красная фланелевая рубашка растянулась на сильной спине и как плотные джинсы выделяли его задницу, я мог сказать, что… Подождите. Твою мать.

Проведя рукой по волосам, я попытался отвести взгляд, но он продолжал возвращаться к одинокому мужчину в большом гараже. Мне не нужно было так на него смотреть. Это было неправильно, и кроме того, будто бы он хотел бы, чтобы я стоял и пялился на него. Потому что, чёрт, именно это я и делал — пялился на него.

Эта мысль меня ошеломила. Уехав из Южного Хэйвена, я пялился на многих парней, когда никто не смотрел, ожидая почувствовать то же влечение, которое чувствовал к Лукасу. Но его никогда не было. Конечно, я замечал, если парень был горячим, но это было то же самое, как если горяча женщина — а раз это женщины приударяли за мной, с которыми меня сводили или к которым подталкивали, то это только естественное движение.

Я убедил себя, что это всё была случайность. Что мы с Лукасом были похотливыми подростками в Академии для мальчиком, которые сблизились и были открыты для экспериментов. Возвращаясь в Коннектикут, я думал, что будет легче его забыть…

Но глядя на него сейчас, когда он стоял всего в нескольких шагах от меня… Как я вообще ушёл?

Затем Лукас выключил аппарат, погружая весь гараж в оглушающую тишину, и поставив его на стол, поднял свою маску. Он по-прежнему стоял спиной ко мне, но я мог сказать, в какой момент он понял, что я здесь, потому что всё его тело совершенно замерло.

А затем, даже не поворачиваясь, он произнёс:

— Что ты здесь делаешь?

Глава 8

Лукас

Кто-то наблюдал за мной. Но я не переживал, потому что: а) я знал всех на этом острове, и б) любой, обладающий хоть каплей разума, не приблизился бы к Лукасу Салливану, у которого в руках шлифовальный станок. Так что я не спеша закончил края стальной гитары, над которой работал, сглаживая её со всех сторон, прежде чем выключить станок. Подняв маску, я вытер пот со лба, появившийся от духоты внутри гаража, которую даже бриз через открытые двери не мог охладить так, как я ожидал.

Когда я снял маску, волосы у меня на загривке встали дыбом, подсказывая мне всё, что мне нужно было знать о своём госте. Я не знал, как понял, но понял. За мной стоял не просто кто-то — это был Джексон.

Чёрт, хорошо, что я сначала выключил этот грёбаный станок.

Закрыв глаза, я произнёс:

— Что ты здесь делаешь?

По бетону послышались нерешительные шаги.

— Мне сказали зайти.

— Что? — мои глаза распахнулись, когда я развернулся. И, конечно же, там был он, Джексон Дэвенпорт, стоял в серых брюках, белой рубашке на пуговицах и с галстуком. Даже с закатанными рукавами он выбивался из моей пыльной мастерской. Может и выбивался, но каждый волосок на его великолепной гребаной голове по-прежнему был приглажен, даже при ветре скоростью тринадцать метров в секунду. Я сузил глаза. — Кто сказал тебе зайти? Подожди, нет. Дай угадаю. Шоу?

— Шоу? Тот бармен?

— Похоже на то, что сделал бы этот придурок, — пробормотал я, стаскивая перчатки. Я бросил их на стол и скрестил руки на груди.

— На самом деле, я здесь из-за скульптуры. Майк из галереи звонил тебе, и ты сказал заехать, так что… вот, я здесь.

Оу. Верно. Скульптура. Чёрт. Подождите… Джексон хотел мою работу? И ему хватило наглости приехать сюда и…

— Я не знал, что это ты, — сказал он.

Конечно, не знал, — подумал я, даже когда мой взгляд прошёлся по его телу. Боже, ему обязательно было выглядеть так хорошо? От дождя его рубашка прилипла к груди и бицепсам, раскрывая то, какой он на самом деле огромный. Он выглядел так, будто проводил всё своё время в тренажёрном зале, а не ходил по деловым встречам и делал что-либо, чем занимался сейчас. Хотя если бы мне нужно было угадать, я бы сказал, что он работает на своего отца. Таков всегда был план…

— Это заставило бы тебя передумать насчёт приезда? — спросил я, и как только слова сорвались с языка, мне захотелось надрать себе самому зад. Мне было плевать на ответ и не имело значения, почему он здесь; важно было только то, чтобы он ушёл.

Джексон, казалось, мгновение подумал над этим, а затем покачал головой.

— Нет. Я бы всё равно приехал.

И как это ни странно, моё тело ответило на это дрожью, и я молился Богу, чтобы её не было заметно. Чёртов предатель. Он разбил тебе сердце, — напомнил я себе. — Он практически сломал тебя.

— Но я должен был понять, что это ты, — продолжал Джексон. — Ты талантливый парень. Всегда был таким.

Хочешь сказать, у меня талантливые руки? А что, да, так и есть, тебе ли не знать, чёрт возьми. Но прямо сейчас мне не хотелось ничего больше, чем использовать эти руки для того, чтобы разорвать ублюдка на части, вырвать ему сердце так же бесчувственно, как он мне. Как он мог стоять такой спокойный и собранный, будто в воздухе не было никакого напряжения, терзающего нас обоих? Потому что ты ничего не значил. Потому что он богатенький папенькин сынок, который получает всё, что хочет. Потому что ты доверился ему, а он солгал.

В моих венах кипела кровь, но я старался сохранять небрежное выражение лица. Если ему было плевать, то и мне тоже, и будь я проклят, если покажу слабость перед этим мужчиной. Чем раньше он снова уйдёт из моей жизни, тем лучше.

Я кивнул на скульптуру, которую выставил раньше.

— Она там.

— Отлично. Спасибо, — он подошёл ближе и опустился на колени рядом с ней, а затем его большие руки с трепетом пробежались по стали. — Это очень красиво, Лукас.

Держа рот на замке, я продолжал наблюдать, как его пальцы гладят изгибы, его восхищение было очевидным. Он гладил скульптуру так, будто это было величайшее создание, к которому он когда-либо прикасался, и я не мог оторвать взгляда, как бы ни хотел.

— Майк сказал, что у тебя много поклонников. Что они практически ничего не могут держать в запасе.

Голубые глаза Джексона, один из которых был намного темнее другого, метнулись ко мне, и он улыбнулся.

А, так вот, как всё будет. Он заведёт со мной маленькую беседу в попытке быть дружелюбным, а затем получит то, что хотел, и уйдёт. Что ж, пошло это к чёрту. Он не получит от меня милостей.

— Я постоянно занят.

— Я в это верю, — он наконец понял, что я не в настроении болтать, потому что его улыбка исчезла, и он встал. — Сколько? — спросил он, доставая бумажник из заднего кармана брюк.

— Нисколько. Она твоя.

Рука Джексона замерла.

— Я приехал купить твою работу, а не украсть её.

— Я не хочу твоих денег.

Он посмотрел на купюры, которые держал, а затем снова на меня.

— С этим что-то не так?

— Да. Это бумажки твоего старика.

Яд вышел раньше, чем я смог его сдержать, автоматическая реакция, будто я был змеёй, на которую наступили.

И в дело вступает мой покер-фейс. А, к чёрту.

— Вау, — Джексон низко присвистнул и приподнял брови, но засунул деньги обратно и спрятал бумажник в карман. — Ладно. Теперь мы дошли до этого.

Фыркнув, я покачал головой.

— В этом ты ошибаешься. Мы ни до чего не дошли. Ты возьмёшь эту скульптуру, сядешь в свою машину и уедешь обратно туда, где тебе место.

Он моргнул.

— Прости?

— Ты меня слышал. Ты получил то, зачем пришёл, и как я сказал, я занятой парень. Наслаждайся.

Поднялся внезапный порыв ветра, смахивая один из моих эскизов со стола и переключая моё внимание. Я ухватил его раньше, чем он смог исчезнуть за открытой дверью, а затем засунул обратно в один из ящиков стола. Снаружи дождь начинал набирать обороты, и как бы я ни ненавидел это, мне нужно было заканчивать на день. Вот вам и ещё несколько продуктивных часов. Я отключил все аппараты и брал свою маску и перчатки, игнорируя Джексона, чтобы он понял намёк и убрался к чёртовой матери.

— Нет.

Голос Джексона прозвучал сильно и ясно, и когда я развернулся, его плечи были расправлены, а выражение лица говорило, что он не собирается никуда уходить.

Но я сейчас был в дерьмовом настроении, так что пожал плечами.

— Нет, ты не будешь наслаждаться?

— Нет, я не уйду. Пока нет, — его сильная челюсть крепко сжалась, а глаза горели, он заставил мой член проснуться, будто он изголодался, и только рот этого парня удовлетворит нужду. — В пятницу ты не дал мне особого шанса сказать то, что нужно, и если сегодня мне придётся силой заставить тебя слушать, я это сделаю.

При слове «силой» и представив, как он делает это, мне захотелось потянуться и поправить стояк, но мой самоконтроль был сильнее.

— Осторожнее, Джексон. Ты же помнишь, как сильно я этим наслаждаюсь.

Он сглотнул.

— Лукас, мне нужно…

БАМ! Ветер толкнул одну из дверей гаража, тяжёлое дерево хлопнуло так сильно, что некоторые мои инструменты на ближайшей стене упали на пол. Выругавшись, я побежал закрыть другую дверь, но ветер был слишком сильным, прилепив её к стене снаружи. Я ворчал и дёргал её снова, пока дождь бил меня по лицу, а затем Джексон оказался рядом со мной, его сильные руки легко дёрнули дверь вперёд, и нам удалось оттянуть её достаточно, чтобы ветер помог нам её захлопнуть.

Я вытер лицо рукавом футболки, и когда поднял взгляд, Джексон провёл рукой по своим мокрым волосам и приподнял бровь.

— Там становится всё хуже, — сказал он.

Да, без дерьма. И ухудшение погоды не мотивировало его идти к двери, а если он останется здесь хоть на секунду дольше…

— Мне нужно с тобой поговорить, — сказал он.

— Ты уже говорил, — я не видел, что может быть такого важного, не прямо сейчас. Никогда. Боже, почему он не мог уйти десять минут назад, когда я ему сказал? Вздохнув, я ущипнул себя за переносицу и сказал: — Где ты остановился?

— А что?

— Просто ответь на вопрос.

Джексон помедлил.

— В Роузмонт.

Чёрт возьми. Роузмонт был за пределами острова, и судя по тому, как начинался шторм, у него не было времени добраться обратно, прежде чем всё станет худо. Отлично. Просто, бл*дь, отлично. Любое другое место, и я отправил бы его восвояси, но нет. Ему обязательно было всё усложнять. Это было последнее, что я хотел сделать, но сейчас у меня не было выбора.

Я выхватил у него из рук ключи от машины.

— Какого… — начал он, когда я спрятал ключи в карман и протолкнулся мимо него, чтобы повесить инструменты, которые упали на землю. Он ходил за мной по пятам, всю дорогу возражая. — Что, по-твоему, ты делаешь?

— А на что это похоже? Я не могу позволить тебе уйти сейчас. Не дай бог смерч перехватит твою задницу на мосту. Мне не нужно такое на моей совести.

— Лукас, дай мне ключи. Ехать не так далеко.

— Слишком поздно, чёрт возьми, — сказал я, выключая свет в гараже и погружая нас во тьму. Затем я приоткрыл одну из дверей достаточно, чтобы проскользнуть через неё, и придержал, пока он неохотно не вышел следом, а затем мы оба пробежали короткое расстояние до заднего крыльца.

Да, это я не продумал. Джексон будет поблизости, пока мы пережидаем шторм? Это было нехорошо. Это было совсем нехорошо, но я не был полным придурком, чтобы посылать людей на верную погибель.

Как только мы оказались в доме, я скинул свои ботинки в коридоре и схватил пару пляжных полотенец, бросая одно в его сторону и вытирая своё лицо другим. Моя одежда промокла насквозь, и я не пробовал смотреть на Джексона, чтобы проверить, промок ли он. Одежда прилипнет к каждому его мускулу, и мне не нужно было это видеть.

Без слов пройдя вперёд по коридору, я позволил ему пойти следом. Но я мысленно поздравил себя по пути на кухню — по крайней мере, я держал дом в чистоте, хоть у меня редко были гости.

— Ты злишься на меня? — спросил он.

Я открыл холодильник, схватил пару бутылок воды и бросил одну ему.

— Я должен быть в экстазе при виде тебя? Счастлив проторчать несколько часов в четырёх стенах, пока не пройдёт шторм?

Я покачал головой, а затем выпил половину бутылки одним глотком.

— Ты ведёшь себя так, будто я сделал это специально.

— А разве нет?

Джексон посмотрел на меня с серьёзным выражением лица.

— Ты знаешь меня.

Я допил бутылку и выбросил её в урну.

— Ошибка. Я не знаю о тебе ничего. А теперь, если ты меня простишь, мне нужно принять душ, пока мы не потеряли воду. Дальше по коридору, справа, ещё одна ванная, если хочешь в душ, — сказал я, уже на полпути вверх по лестнице к своей спальне. Затем я понял, кого оставляю внизу, и добавил: — Оставайся. Не оставайся. Плевать.

— Ты забрал мои ключи.

— Полагаю, тогда тебе придётся идти пешком, если хочешь уйти.

— Лукас.

Одно его слово, и я смотрел через плечо в его самые честные глаза.

— Я никуда не уйду, — сказал он.

Да, ты говорил это и раньше, — подумал я, прежде чем пойти дальше по лестнице.

Глава 9

Джексон

Я не знал, что это говорило обо мне, но я мог проглотить злобу Лукаса легче, чем безразличие. Я сделал ему больно — это было очевидно. Иначе он бы не сорвался. Это открытие заставило меня выдохнуть с облегчением, потому что думать о том, что ему плевать на меня и на то, что было между нами, было больнее, чем любая ненависть, которую он мог бросить в мою сторону. По крайней мере, теперь я задел больную, уязвимую точку. По крайней мере, теперь я знал, что ему не всё равно. Или было не всё равно.

Тихий звук воды, капающей на пол с моей мокрой одежды, заставил меня пойти по коридору к ванной, о которой он сказал. И если я правильно помнил…

Я приоткрыл раздвижные двери напротив ванной и увидел стиральную машину и сушилку, новенькую, но на том же месте, где много лет назад видел бабушкины складные корзины. Оглянувшись назад, чтобы убедиться, что я по-прежнему один, я стянул свою рубашку, следом брюки и положил их в сушилку. Затем я включил её на мощность побольше, схватил полотенце из тайника над головой и прошёл в ванную, чтобы принять душ.

Вода всё ещё была обжигающе горячей, хоть Лукас принимал душ наверху, но я всё равно быстро ополоснулся, а затем обкрутил вокруг талии полотенце.

В коридоре стены по-прежнему украшали рамки с фотографиями, как я и помнил, и я остановился перед фотографией Лукаса и его родителей, сделанной незадолго до того, как он приехал в Южный Хэйвен. С чёрными волосами и бронзовой кожей, он был как две капли воды похож на своего отца-сварщика, особенно сейчас, и Лукас всегда говорил, что унаследовал любовь к рисованию от своей светловолосой матери-художницы.

Ха. Он совместил работы своих родителей — сварку и искусство — чтобы создать нечто собственное.

— Какого чёрта ты делаешь?

От злого тона Лукаса я развернулся и увидел, что он стоит в конце коридора, с горящим взглядом. И будь я проклят, но сразу после душа он выглядел так же хорошо, как и в пропитанной дождём одежде. Он надел порванные джинсы и голубую футболку с эмблемой Сиэтла, которая была такой тусклой, что, наверное, он купил её на память об этом городе, прежде чем переехал на юг, и его волосы всё ещё были мокрыми и практически торчали на макушке. Удивительно, как сексуально он по-прежнему выглядел. Его тело было подтянутым в такой степени, что можно было понять, что он зарабатывает на жизнь физическим трудом, его плечи были уверенно расправлены, на что в школе были только намёки. В какой-то момент он полностью стал собой, и я почувствовал внутри укол сожаления от того, что пропустил это.

— Какого хрена ты делаешь в полотенце? — произнёс он, вырывая меня из мыслей. — Потерял где-то одежду?

— Ты сказал мне принять душ.

— Я не говорил тебе голым бегать по моему дому.

Ну, нет, этого он мне не говорил, но судя по пылкому взгляду, он возражал не так сильно, как утверждал.

Придерживая полотенце на месте, где завязал, я пожал плечами.

— Не совсем голым. Кроме того, разве ты хотел, чтобы я сидел на твоём диване в мокрой одежде? — я кивнул на всё ещё работающую сушилку. — Вещи будут готовы через минуту.

Лукас раздражённо вздохнул, избегая взглядов на мою обнажённую грудь, но это значило, что его взгляд опустился на единственную мою прикрытую часть и задержался ниже талии достаточно долго, чтобы мой член поднялся и тут же пришёл в боевую готовность. Глаза Лукаса расширились от невольной реакции под моим полотенцем, и он прокашлялся, прежде чем развернуться на пятках.

— Тогда, полагаю, чувствуй себя как дома.

Вау… Он по-прежнему нервничает из-за меня, — на моих губах от этой мысли появилась улыбка. Этот сексуальный, уверенный мужчина по-прежнему нервничает из-за меня. Наверное, это не должно было делать меня твёрже, но сделало. Я потянулся вниз, чтобы взять себя под контроль, ущипнув себя за головку.

— Постараюсь, — сказал я.

Но прежде чем дойти до кухни, Лукас остановился, а затем через секунду произнёс:

— Голоден?

Урчание моего живота ответило на вопрос за меня, и он кивнул, прежде чем пройти на кухню.

Это было забавно… как бы он ни упрекал меня тем, что я у него дома, манеры Лукаса не позволяли ему не предложить поесть или подвезти человека во время шторма. Так что, каким бы он ни хотел быть напыщенным и какие бы злые слова ни хотел бросать в мою сторону, я приму их, потому что внутри у Лукаса была добрая душа. Он мог сейчас быть другим, но часть его никогда не изменится. И это вызывало у меня желание узнать мужчину, которого я упустил.

Когда я прошёл за ним на кухню, он проигнорировал меня и принялся доставать мясо для сэндвичей, хлеб и приправы. Я сел на один из барных стульев у стойки, а он продолжал избегать взглядов в мою сторону. Но то, что он не смотрел на меня, давало мне кучу времени понаблюдать за ним, что было нежелательно, если судить по звону тарелок, которые он специально ронял, и по грохоту ящиков с посудой.

— Я ведь тебя не отвлекаю? — спросил я. И я снова испытывал свою удачу.

— Ещё как. Отвлекаешь.

— Тебя больше беспокою я или моя нагота?

Рука Лукаса замерла, пока он размазывал майонез по куску хлеба.

— Твоё присутствие в целом раздражает и не приветствуется.

Я сдерживал смех. Вот, что значит быть резким.

— Ты говоришь немного прямее, чем раньше.

— Когда я сказал, что тебе нужно остаться и переждать шторм, я не говорил, что мы будем предаваться воспоминаниям.

— Так мы не можем поговорить?

— Мне нечего тебе сказать.

— Имеешь в виду, ничего приятного, — сказал я. — Что ж, это нормально, потому что мне есть, что тебе сказать.

— Джексон, я не хочу этого слышать.

— Услышишь, хочешь ты этого или нет. Это нужно сказать.

— Видишь, в этом и дело — не нужно, — он указал на меня ножом для масла и бросил злой взгляд. — Я не хочу слышать топорное извинение, или что ты там собираешься сказать, так что просто побереги силы. Ты опоздал на восемь лет, и мне не интересно.

Что ж, я полагал, что он считает это точкой. К несчастью для него, нам нужно было убить несколько часов, а я с трудом переносил тишину. Казалось, он реагировал только тогда, когда я подшучивал над ним, так что я закусил улыбку и произнёс:

— Ты просто эгоистичный, упрямый засранец. Когда это произошло?

Нож со звоном упал на стол.

— Я эгоистичный? Я эгоистичный?

— Мхмм. Кажется так.

— Что ж. По крайней мере, ты в этом разбираешься.

Моя улыбка потускнела.

— Что это должно значить?

— Ты точно знаешь, что это значит.

Он положил несколько кусочков ветчины, индейки и сыра на сэндвичи, всё это время качая головой.

— Ладно. Давай со всем разберёмся. Ты расстроился, потому что я ушёл…

— Нет, — сказал он, толкая тарелку в мою сторону с достаточной силой, что мне пришлось ловить сэндвич, чтобы он не съехал. — Ты не можешь ничего предполагать насчёт меня.

— По крайней мере, я, наконец, вызываю реакцию. А то я ненадолго подумал, что ты совсем обо мне забыл.

— Хотелось бы забыть, — пробормотал он, доставая пиво из холодильника, а затем захлопывая его. Потом он открыл бутылку, откинул крышку в сторону и проглотил пиво.

Господи. Это чертовски задевает. Я сглотнул комок в горле.

— Правда? Для тебя это так просто, а?

— Ага.

— Вау. Твоя бабушка знает, что ты превратился в такого придурка?

— Бабушка умерла.

Моя челюсть захлопнулась, и от этих двух слов закружилась голова, и те слова, что крутились на кончике языка, исчезли. Чёрт, его бабушка… умерла? Вот и ляпнул, твою мать, не подумав, идиот.

— Лукас, мне очень…

— Жаль? — фыркнул он и прислонился к стойке. — Я уже говорил тебе не тратить силы на это дерьмо.

— Но я трачу. Я знаю, что она много значила для тебя.

Его взгляд не отрывался от окна, которое выходило на задний двор, и он сделал очередной глоток пива. Ему ничего не нужно было говорить, чтобы я понял, сколько боли вызывала её смерть — когда бы это ни случилось. Продолжительной боли. Боже, у него никого не осталось, верно?

Будто услышав мои мысли, он пожал плечами, будто чтобы сказать: «Дерьмо случается». А затем, чтобы закрыть этот разговор, он взял свой сэндвич, и мы продолжили есть в напряжённой тишине. С меня на сегодня хватило пива. Обороняющийся Лукас был не тем, до кого я мог достучаться, так что как только румянец злости исчез обратно под воротником майки, я поклялся обуздать эту злость.

Как только я доел, он отнёс нашу посуду в раковину, помыл тарелки и вытер их, пока я пошёл проверить свою одежду. Она была как раз достаточно сухой, так что я быстро оделся и повесил полотенце обратно на вешалку в ванной. Когда я вернулся на кухню, то обнаружил, что Лукас стоял у раковины, закатав рукава рубашки. Он стоял ко мне спиной, широко расставив руки на тумбочке, и смотрел на дождь, собирающийся в лужи во дворе.

Я намеревался оставить его наедине с мыслями, но прежде чем я смог выскользнуть обратно, его тихий голос меня остановил.

— Почему ты здесь, Джексон?

— Потому что ты не даёшь мне уйти, — когда это не заставило его посмотреть в мою сторону или улыбнуться, я выдохнул. — У меня была деловая встреча… — начал я, но он отмахнулся от меня.

— Нет, я имею в виду не бредовое оправдание насчёт работы или скульптуры. Я имею в виду, почему ты пошёл искать меня в пятницу?

— Я… — почему я пошёл искать его? Это было не только ради извинений — в тот момент это даже не пришло мне на ум. Но я и сам не мог понять причин. — Я не знаю.

— Ты не знаешь.

— Я услышал твоё имя в кафе тем утром, и я… я должен был тебя увидеть.

Лукас опустил голову, потирая между бровей большим пальцем, и каким-то образом я понял, что его глаза закрыты, будто он молится.

— Джексон… — прошептал он. — Тебе не стоило сюда приезжать.

Вдали раздался треск, будто дерево упало, а затем… отключился свет.

Глава 10

Лукас

Просто идеально, твою мать. Действительно, просто вовремя. Я захлопнул панель резервного генератора и выдохнул.

— Что-то не так? — спросил у меня из-за спины Джексон, пока я сидел на коленях перед проклятой старой штукой в подвале.

— Генератор, должно быть, полетел, — я встал на ноги и пнул его посильнее, но в отличие от фильмов, где механизм волшебным образом начинал работать, этот просто простонал в ответ. — Надеюсь, ты уже не боишься темноты.

Джексон закатил глаза.

— Я никогда не боялся темноты.

— Брехня. Боялся.

— Нет. Не на того напал.

— Кажется, у тебя какая-то амнезия. Или из памяти выпал конкретный инцидент…

— Если ты ссылаешься на тот факт, что я не рвался ходить ночью через лес, то ты меня поймал. Я знаю всё об аллигаторах на этом острове.

— Они держатся возле дорожки, а не среди деревьев.

— Всё когда-то бывает впервые, а я не хочу оказаться между челюстями аллигатора.

— Но ты был бы не против оказаться между челюстями кого-то другого? — я улыбнулся от сексуального подтекста, пока не вспомнил, кому именно улыбался.

Боже, Лукас, заткни пасть.

Закрыв рот, я пошёл наверх по лестнице к деревянному буфету, где держал все свечи, и достал жменю ароматических свечек и зажигалку.

— Нужна помощь? — спросил Джексон, пока я расставлял свечки по гостиной.

— Нет.

— Я могу зажечь их за тебя.

— Я сам могу.

Он вздохнул, но больше ничего не сказал. Вместо этого он сел на один конец дивана и наблюдал, как я поджигаю фитили. В комнате потемнело, когда завыл ветер, и дождь и град били по крыше и окнам, но свечи обеспечивали уютное освещение.

— Так уютнее, — сказал Джексон, когда я сел в кресло, как можно дальше от него.

Я не был глупым; я никак не мог рисковать и садиться ближе к нему. Я по-прежнему был чертовски зол. Даже после стольких лет. Я думал, что преодолел это. Принял, оставил позади. Но когда я увидел его снова, вернулась каждая унция боли и стыда, которую я чувствовал тогда, что разозлило меня, потому что значило, что я по-прежнему сломан. И это всё была его чёртова вина.