Немного любви

Чёрт, Джексон был там, сидел на корточках рядом с Сидни, которая сидела — почему сидела? — на тротуаре. Они переговаривались, пока Джексон, наконец, не подхватил её на руки. Даже отсюда я видел выражение обожания на её лице, когда она обвила руками его шею. Меня от этого тошнило, но я не мог перестать смотреть, пока они не исчезли в отеле «Монтвью».

Какого чёрта? Отель? Теперь он собирался подняться к ней в номер? Серьёзно? И более того, донести её туда на руках?

Моё сердце колотилось в груди, пока я не начал думать, что оно вырвется на свободу, и когда кровь начала стучать по венам, гудя в ушах достаточно громко, чтобы заглушить мой здравый смысл, я точно знал, что будет дальше. Я завёл грузовик и выехал с парковки, пока не передумал.

Мне не пришлось проталкиваться через толпу в «Аргос», потому что моё настроение, казалось, объявляло о моём присутствии любому в десяти футах от меня. Шоу стоял за барной стойкой и очевидно был на охоте, судя по взгляду, которым смотрел на своего собеседника, но если я не получил, кого хотел, никто не получит, так что я вмешался в их счастливое маленькое личное пространство, чтобы встать лицом к лицу с Шоу.

Он собирался меня послать, когда я сказал:

— Текилу. Пять шотов, и не наседай на меня.

Раздражение на его лице сменилось замешательством.

— В чём…

— Пять, Шоу.

Минуту он молчал, изучая меня взглядом, а затем извинился перед парнем позади меня и отправил его восвояси. Подозвав одного из барменов, Шоу сказал мой заказ, пока я стучал пальцами по стойке и смотрел на сегодняшнюю толпу. Много завсегдатаев, но и несколько новых лиц. Решения, решения.

Текила появилась передо мной такой, как мне нравилось, без вступления в виде соли или лайма, и я быстро проглотил шоты.

— Он уехал, да?

Я допил последнюю текилу и вытер рот тыльной стороной ладони.

— Не совсем.

— Хочешь сказать, Джексон ещё в городе? Тогда какого хрена ты здесь?

— Не сегодня, Шоу, — сказал я, разворачиваясь, чтобы уйти, но он схватил меня за руку.

— Не делай ничего чертовски глупого, Лукас.

— Конечно, папочка.

Его хватка стала крепче.

— Я серьёзно. Завтра ты будешь себя ненавидеть. Оно того не стоит.

— Кому есть дело до завтра, Шоу? — сказал я, вырывая руку из его хватки. Я чувствовал огонь алкоголя в груди, который двигался по венам. Вскоре я не смогу ничего чувствовать, и именно этого я и хотел. Так меня никто не сможет тронуть. Мне не смогут причинить боль, не смогут бросить. Это была моя стена защиты, за которую я мог уйти, когда не мог с чем-то справиться. Это был не самый здоровый метод, но медитация или какая-то тупая йога не поможет — не сегодня и никогда.

— Прости, что вмешиваюсь, но… ты Лукас, верно? — стройный и причудливым образом привлекательный парень нервно переводил взгляд с меня на Шоу, а затем робко улыбнулся мне. — Я…

— Мне плевать, — сказал я, прежде чем парнишка успел назвать мне своё имя. Я не хотел имён. Не хотел разговоров.

Схватив его за рубашку, я потащил его на танцпол, когда музыка изменилась, и из громких динамиков зазвучал эротичный ритм. Да уж. На сегодня он сойдёт. Я отвёл парня в глубины клуба и повернулся к нему лицом, самоуверенно улыбаясь и начиная танцевать.

Глаза парня расширились, пока он наблюдал за мной, будто не мог поверить, что я на самом деле согласился танцевать с ним, но затем он усмехнулся в ответ и подошёл ближе, двигая бёдрами и притягивая меня к себе. Я чувствовал, какой он твёрдый под джинсами, и даже через туман в голове я понял, что это неправильно.

Давай, текила, — думал я, закрывая глаза, чтобы не пришлось смотреть на кого-то, кто не был тем самым мужчиной. — Не подведи меня.

— Я думал, ты сегодня будешь дома утешать своего мужчину, — сказал мне на ухо Баш, мои глаза распахнулись, и я увидел его рядом, в чёрном комбинезоне с глубоким вырезом, его симпатичное лицо искажала гримаса.

— Как мило с твоей стороны было поднять днём трубку.

Он проигнорировал мой укол.

— Что ты здесь делаешь, Лукас?

— Танцую. Присоединишься?

Он покачал головой, когда за ним появился Шоу. Отлично. Парню уже нельзя просто повеселиться, чтобы эти двое не играли роль совести.

— Игнорируй их и, может быть, они уйдут, — сказал я своему партнёру по танцу преувеличенным шёпотом, а затем потёрся о его бёдра своими, заставляя его застонать.

— Слушай, — сказал Шоу, — очевидно, что-то случилось. Я последний человек, который скажет тебе не веселиться, но ты напрашиваешься на неприятности, приятель.

— С каких пор это что-то новое?

Баш приподнял бровь, глядя на Шоу.

— С прошлой пятницы, не так ли?

— Да, похоже на то, — ответил Шоу.

Я вернул внимание обратно к грязным движениям, пока парень продолжал танцевать позади меня.

— Ребят, я ценю групповой подход, который сейчас имеет место, но мне понравилось бы ещё больше, если бы вы двое занялись своими чёртовыми делами.

— Это нам будет плакаться твоя дурацкая задница, — сказал Шоу, а затем обратился к брюнету через моё плечо. — Потеряйся, парень.

— Не смей никуда идти, — сказал я, потянувшись назад, чтобы остановить его попытку.

Баш вздохнул и посмотрел на свои тёмные ногти.

— Знаешь, я обычно такого не говорю, так как эта дерзость больше в стиле Шоу, но ты действительно тот ещё тупой говнюк, Салли.

— Ты, наконец, это понимаешь, да? Я такой, — сказал я, расставляя руки в стороны. — Я поступаю вот так.

— Это не обязательно. Иди домой, к Джексону, — сказал Шоу.

— Боже, какая отличная идея, — сказал я. — Ой, подождите. Нет, я не могу этого сделать. Он занят своей невестой.

— Своей, кем? — одновременно сказали они, и выражения их лиц были бы комичными при любых других обстоятельствах.

— Да, женщина, на которой он должен жениться, как раз сегодня приехала в город и застала нас по пути в его номер. Конечно же, он побежал за ней, так что вам придётся меня простить, но я не хочу сидеть и ждал, как чёртов третий лишний.

Глаза Шоу наполнились сочувствием.

— Лукас…

— Он просто снова уедет. Я проходил это раньше. Я знаю, как это работает, — я толкнул Шоу обратно в толпу. — А теперь, будьте добры, отвалите.

Баш встал перед ним и бросил на меня злой взгляд.

— Ты совершаешь ошибку.

— Это моё дело.

— Хватит, — сказал Шоу, взяв Баша за запястье. — Пусть делает, что собирается. Мы не можем его остановить.

— Рад, что ты, наконец, это понял, — сказал я, а затем повернулся спиной к своим друзьям и позволил музыке продиктовать мои следующие движения.

Глава 33

Джексон

Убедившись, что Сидни безопасно добралась до кровати, я вышел на улицу и набрал номер Лукаса. Я не собирался оставаться с ней так долго, но мне нужно было убедиться, что она в порядке, и я не мог отрицать, что стал чувствовать себя лучше после нашего разговора. И всё же, сегодня я упустил Лукаса.

Когда звонок переключился на голосовую почту, я подумал вернуться в отель, но прошли часы, так что он никак не мог быть там. Мне стоило дать ему ключ от своего номера, но в спешке мне это даже не пришло в голову.

Я позвонил снова, и на этот раз он поднял трубку после первого гудка, но было так громко, что мне пришлось отодвинуть телефон от уха.

— Лукас? Лукас, ты где? Я тебя не слышу.

— …гуляю… занят… — вроде бы услышал я.

— Что?

— Я сказал, что гуляю. У меня появились другие планы, — перекрикивал он музыку. — Раз уж ты был занят.

— Ну, я уже закончил, так что, мы можем встретиться?

Раздался приглушённый ответ.

— Лукас, ты где? Я приеду туда.

— Не трудись. Хорошей ночи, Джексон.

Связь оборвалась, и я в неверии смотрел на свой телефон. Что на него нашло? Он казался злым, но это он сказал мне идти за Сидни. Что-то случилось после этого? Куда он пошёл?

У меня было плохое предчувствие, и я поймал первое такси, которое увидел.

Чёрт. Я точно знал, где он.

Я чувствовал дежа вю, возвращаясь в «Аргос» почти неделю спустя, делая то же самое, что и в прошлый раз. Ища Лукаса. Но одно я знал наверняка — его друга Шоу найти было не тяжело. Этот парень был огромным, и с его белокурыми локонами он выделялся из толпы, будто на него был направлен прожектор. Я подошёл туда, где он стоял перед баром, попивая из стакана и оживлённо разговаривая с похожим по фигуре парнем.

— Где он? — произнёс я, не беспокоясь о формальностях. Шоу теперь точно знал, кто я такой, хоть мы и встречались всего раз, и если он видел сегодня Лукаса — а я готов был поспорить, что он его видел — тогда он знал, почему я здесь.

Шоу посмотрел в мою сторону, готовый меня послать, но затем посмотрел ещё раз и замер.

— Джексон, — произнёс он, расслабляясь до лёгкой усмешки. — Сегодня никаких хаки?

— Хватит нести ерунду. Я знаю, что он здесь. Где?

— Слушай, я не знаю, что между вами произошло, но…

— Либо ты покажешь мне, куда сбежал твой приятель, либо мне придётся засунуть этот стакан тебе в задницу.

— Мне это может понравиться, — сказал он, втягивая в рот нижнюю губу, а затем со шлепком отпуская её. — Но знаешь, мне начинает чертовски надоедать, что всякие придурки сегодня меня прерывают. Как насчёт того, чтобы ты побегал вокруг и нашёл его сам? Можешь проверить заднюю комнату.

Мысль о том, что Лукас пошёл в какую-то заднюю комнату, только ухудшила пульс в моей голове, и я в раздражении схватился за свою шею сзади.

— Скажи мне. Пожалуйста.

Шоу вздохнул, сделал большой глоток прозрачной жидкости из своего стакана и поставил его на бар.

— Если вы двое устроите скандал, мне придётся тебя увести. Вас обоих.

Я отошёл, чтобы он мог показать дорогу, и он ворчливо плыл через толпу к задней части клуба, дальше, чем я заходил в первый раз здесь.

Пожалуйста, не будь в чёртовой задней комнате. Я не знал, что это такое, но мог догадаться, что ничего хорошего в этом нет.

Шоу резко остановился, и я чуть не врезался в него.

— Вон там, — сказал он, указывая туда, где Лукас танцевал слишком близко с каким-то тупицей, руки которого лежали на талии Лукаса.

Боже, это действительно чёртово дежа вю.

— Ииии на этом я вас оставляю, — сказал Шоу, низко кланяясь, умник. — Постарайся его не убить.

Судя по тому, что руки парня бродили по всему, что принадлежало мне, похоже, Лукас будет не единственным, кого мне придётся убить. Какого чёрта он делает? Моё замешательство и раздражение поднялись на нотку выше, пока я шёл через толпу к мужчине, который задолжал мне несколько ответов.

— Итак, — произнёс я, подходя к нему. Его рубашка была расстёгнута до середины груди, и на лбу блестел пот, и как бы я ни был зол из-за того, что нахожусь здесь, я не мог отрицать, что этот парень ослепителен. Проблема была в том, что он это знал. — Мы снова здесь, а? Вернулись к отсутствию имён и лёгкому траху?

Лукас удивлённо повернул голову в мою сторону, но удивление быстро сменилось злостью.

— Ого. Она рано тебя отпустила. За хорошее поведение?

— Прости?

— Ты меня слышал.

— Не хочешь объяснить, какого чёрта с тобой сегодня произошло? И что ты здесь делаешь?

— Не особо.

— Я не спрашивал, придурок.

Лукас перестал танцевать и сделал шаг ко мне, становясь почти впритык.

— Иди. К чёрту.

— Нет, к чёрту тебя, Лукас, — сказал я, хватаясь обеими руками за его рубашку и дёргая его вперёд. — Думаешь, для меня это легко? Что я не ставлю на кон всё? Я рискую ради тебя всей своей жизнью. Я иду ва-банк, идиот. А ты здесь кормишься вниманием от людей, чьих имён завтра даже не вспомнишь.

— Я не помню их имён сейчас. Завтра не будет особой разницы.

Я отпустил его, будто он был в огне.

Лукас поправил рубашку и не смотрел на меня, когда сказал:

— Ты уезжаешь, помнишь? Ты приехал, ничего не заполучил, а теперь ты уезжаешь. Ты не можешь говорить, как мне проживать здесь свою жизнь, как и я не могу сказать тебе показать своему старику средний палец.

Я смотрел на него в неверии.

— Думаешь, это не приходило мне в голову?

— Думать об этом и сделать что-то с этим — это две разные вещи. И давай скажем прямо — ты никогда не откажешься от своей карьеры или всех этих де…

— Не смей говорить про чёртовы деньги, — сказал я, мой голос был достаточно острым, чтобы прорезать лёд. — Деньги никогда не были главным.

Лукас наклонил голову на бок и встретился со мной взглядом.

— Нет? Это довольно хороший стимул держать свой зад под контролем, верно? После всего, я не могу представить, что тебя удерживает блестящий характер твоего отца. Или то, как он управляет твоей жизнью.

Мои кулаки сжались, и я практически зарычал, спугнув нескольких свидетелей, танцующих поблизости. Я смерил их мимолётным взглядом и разжал руки, прежде чем засунуть их в карманы джинсов.

— Мы можем не делать этого здесь?

Лукас поднял подбородок в сторону своего партнёра по танцу.

— Я предпочёл бы не делать этого совсем. Если ты не видишь, я занят.

— Дело в Сидни? Ты злишься, потому что я пошёл…

— Мы можем не говорить о твоей девушке? Боже.

— Чёрт побери, Лукас. Ты ведёшь себя нелепо.

— Это я веду себя нелепо?

— Да. Ты ведёшь себя так, будто мы занимались чем-то большим, чем разговаривали. О тебе, не то чтобы ты прямо сейчас этого заслуживал, эгоистичный ты дурак.

Тёмные глаза Лукаса вспыхнули.

— Тогда, может, тебе следует уйти.

Может, он был прав. Он не остановил парня, стоящего за ним, который тёрся о его зад, пока мы разговаривали, и было очевидно, что он не планировать делать этого в ближайшее время. Если он пытался что-то доказать, то проделал чертовски хорошую работу. Но я не мог просто уйти. Даже ругаться с ним было лучше, чем не видеть его совсем, даже если он пытался в процессе разорвать моё сердце на кусочки.

— Лукас… всё должно было пойти не так.

Он остановился.

— Верно. Ты думал, что можешь просто вернуться в город, и я щёлкну переключатель и несколько дней буду в полном твоём распоряжении. Сюрприз — это так не работает.

— Я не хочу, чтобы ты был в полном моём распоряжении. Ты не слушаешь ничего, что я говорю? Я пытаюсь сказать, что хочу тебя…

На моё плечо легла тяжёлая рука, и я поднял взгляд — высоко вверх — на парня в майке с надписью «Охрана» спереди.

— Видел, вы, мальчики, устраиваете сцену. Он тебя беспокоит, Лукас?

Конечно же, Лукас близко знал всех в этом месте, и пока охранник ждал ответа, Лукас сузил глаза, глядя на меня.

— Да, он немного болтливый. Я справлюсь.

— Прости, нельзя рисковать. Ему придётся пойти со мной, — сказал охранник.

— Мы просто разговариваем, — сказал я, и когда охранник посмотрел на Лукаса за подтверждением, Лукас пожал плечами.

— Забирай его. Мне плевать, — затем он посмотрел мне прямо в глаза. — Ему всё равно здесь больше не рады.

Глава 34

Лукас

Было практически достаточно той боли, которая мелькнула на лице Джексона, когда я словесно ударил его и дал выгнать его из клуба, чтобы поставить меня на колени в мольбе о его прощении. Но затем я вспомнил, почему сегодня пришёл в клуб, почему у нас не было будущего, и боже… Прямо сейчас я не мог с этим справиться. Так было легче. Легче, если бы он ненавидел меня и оставил в покое. Ещё несколько часов или дней, или что он хотел дать, только сделают хуже, когда он уйдёт.

По крайней мере, так я себе говорил, даже когда моё сердце ныло в груди, угрожая перестать биться совсем.

Чёрт. Было бы легче, намного легче, найти случайного незнакомца для секса. Такого, как этот парнишка, с которым я танцевал, когда не нужно было его имя. Мне не нужны были разговоры. Мне нужна была только узкая задница для моего члена и кайф, который приходил вместе с этим.

Всё это было бы предпочтительнее того, чтобы с головой уходить в свои чувства, и это хорошо меня обобщало, не так ли? Я был готов рискнуть шансом на что-то настоящее ради быстрого траха, чтобы на пять минут отвлечься от своей жизни.

Когда я стал этим человеком? На эту часть ответить было достаточно легко. Превращение в шлюху-которая-не-даёт-ничего-больше-траха началось после потери родителей, разрослось в полную силу, когда я оставил своё сердце на пороге Джексона в Коннектикуте, и завершилось со смертью бабушки. Будто это была вина кого-то угодно, но не моя. Я мог весь день обвинять каждого человека, который приходил и уходил из моей жизни, но это не меняло того факта, что я сделал всё сам, загнал себя в эту дыру. Я так мало думал о своей значимости, что основывал свою ценность вокруг действий других.

Я толкнул парня в грудь, пятясь назад, вдруг чувствуя головокружение.

— Не сегодня, — сказал я, и он, должно быть, решил, что вся драма этого не стоила, потому что ушёл раньше, чем мне пришлось просить снова. Я быстро определил, стоит ли мне вытошнить в туалете все свои кишки, прежде чем решил, что свежий воздух и кусочек унижения — варианты получше.

Я прошёл мимо Баша и Шоу, пробираясь через толпу, и они мудро не сказали ни слова, но я чувствовал спиной их взгляды, направляясь к выходу из клуба. Я ни за что не мог сегодня сесть за руль, так что придётся взять такси и подумать, куда сбежал Джексон, чтобы…

Я толкнул дверь, и через аллею, у кирпичной стены, положив руки на колени, сидел Джексон. Он выглядел чертовски плохо, будто постарел на десять лет за минуты с тех пор, как я его видел, беспокойство и грусть отпечатались на его лице, и его галстук беспорядочно свисал на воротнике рубашки. Он встретился со мной взглядом, а затем посмотрел мимо меня, будто чтобы посмотреть, с кем я выбрал провести остаток ночи, но когда дверь захлопнулась, оставляя меня и только меня, на его лице отразилось облегчение.

Теперь, придя сюда, где хотел быть, я не знал, что сказать. Между нами повисла неловкая тишина, и Джексон поднялся на ноги и отряхнул брюки.

— Я… думал, ты ушёл, — наконец сказал я.

— Нет.

Я посмотрел вдоль аллеи, где всё ещё тусовались несколько маленьких группок людей, достаточно далеко, чтобы быть вне зоны слышимости.

— Надеешься, что тебе повезёт, или…

— Жду тебя, — Джексон сделал шаг навстречу мне. — Только тебя, — ещё один шаг. — Всегда тебя. Даже когда ты чёртов придурок.

Мои глаза яростно щипало, когда он подошёл ещё ближе, и ещё сильнее, когда он потянулся, чтобы положить руку на мою щеку. Я прильнул к его прикосновению и закрыл глаза, чтобы оставить слёзы там, где им было место. Вот это, прямо здесь, было то, от чего я бежал. У мужчины, который сейчас меня успокаивал, была сила сломать меня. Как я просто опустил всю свою защиту, когда он мог передумать в любую секунду? Я сделал глубокий дрожащий вдох.

— Я не знаю, как это делать, — признался я.

— Я тоже. Я даже не знаю, с чего начать. Но, Лукас, посмотри на меня, — я открыл глаза и увидел понимающий взгляд Джексона, и он держал моё лицо обеими руками. — Я знаю, глупо продолжать притворяться, что мы ничего не значим друг для друга. Ты можешь весь день напролёт говорить мне отвалить, уйти прочь, но я никуда не пойду. Я знаю, ты не имел в виду ничего из тех ужасных вещей, которые сказал, так что перестань бороться со мной. Пожалуйста.

Стыд, который я чувствовал в тот момент, когда он увидел меня насквозь, я запомнил навсегда. Пока руки Джексона держали меня на месте, заставляя смотреть ему в глаза, мне пришлось встретиться со своими демонами, один за одним, начиная с необдуманных реакций, острого языка, неспособности впустить кого-то, кто обладает силой причинить мне боль… Я не заслуживал быстрого прощения Джексона или его сочувствия, но нуждался в этом, так же сильно, как нуждался в нём.

— Прости… — сказал я, дрожа от искренности своих слов, и вцепился в его рубашку, молча умоляя. А затем я послал тишину к чёрту, потому что его прощение мне нужно было больше воздуха. — Джексон, мне так жаль. Ты прав; я не имел в виду ничего из того, что сказал. Боже, я так облажался… Пожалуйста… пожалуйста, прости меня. Скажи мне, что я не испортил всё полностью, прежде чем у нас вообще появился шанс. Скажи мне, что хочешь попытаться и что меня можно исправить. Скажи мне, Джексон, пожалуйста.

Джексон провёл большим пальцем по моей щеке, и я чувствовал, как его глаза изучают моё лицо, даже когда я не мог поднять взгляд на него. Затем он прижался своим лбом к моему и прошептал:

— Я прощаю тебя. Но, Лукас, ты должен перестать отталкивать меня.

По моему лицу потекли горячие слёзы, пока я стоял и крепко держался за его талию, и руки Джексона обеспечивали утешение, в котором я нуждался, чтобы опустить свои стены. Если бы сейчас кто-то прошёл мимо и увидел меня, они не поняли бы, кто я, или что на меня нашло. Но я знал. Я всегда знал.

Джексон Дэвенпорт пробрался в мою душу давным-давно, и, чёрт побери, он никогда её не покидал.

Глава 35

Лукас

На следующее утро я проснулся с болезненной пульсацией в голове, но смесь текилы и придурколизма способна и не на такое. Повернув голову на подушке в сторону Джексона, который лежал лицом ко мне и всё ещё спал, хоть его лоб был нахмурен, будто ему снился плохой сон, я на мгновение подумал о том, чтобы разбудить его. Но если он вспоминал словесные нападки, с которыми я накинулся на него прошлой ночью, то я, наверное, был последним человеком, которого он хотел видеть.

И всё же, я был рад, что он здесь. В моей кровати, где до него не просыпался никто другой. После того, как Джексон отвёз мой грузовик домой прошлой ночью, мы раздельно приняли душ, так как наши раны, нанесённые друг другу, всё ещё были свежи, и я знал, что мы проснёмся и разберёмся со всеми последствиями вместе, но на ночь было достаточно просто… быть. Я дал Джексону боксеры и майку, чтобы ему было в чём спать, а затем отдёрнул одеяла, и он забрался в кровать рядом со мной, наблюдая за мной, пока его веки не потяжелели, и им не завладел сон. После этого я некоторое время не спал, запоминая каждый момент, на случай, если это больше никогда не повторится, а затем наконец погрузился в сон, как раз когда над горизонтом выглянуло солнце.

Я натянул шорты и захватил из ванной свою зубную щётку, чтобы воспользоваться ею в ванной в конце коридора, чтобы не разбудить Джексона. Быстро умывшись, я надел сланцы, которые оставил в кладовке, и вышел во двор.

Когда у меня много чего было на уме, я ходил в два места — на один из частных пляжей или за советом к человеку, на которого всегда полагался, ожидая правды.

Я шёл мимо магазина, к лесу на краю территории, глубоко вдыхая запах жимолости в воздухе и мысленно напоминая себе подстричь траву на этой неделе. Она выросла после всех дождей, и пока лето шло в своей манере, лило всё чаще.

Остановившись под магнолией, которая была у бабушки любимой, я сорвал цветок с одной из веток, а затем осторожно положил его у надгробия, которое установил после её смерти. Затем я смёл опавшие листья с двухместной скамейки поблизости, которую поставил, чтобы не приходилось сидеть в грязи, когда прихожу в гости, и сел, задумываясь, с чего начать сегодняшний разговор.

— Привет, ба, — сказал я. Над моей головой пролетел коричневый пересмешник, чирикая в ответ, и я улыбнулся. — Поболтаем?

Глава 36

Джексон

Кровать со стороны Лукаса была пустой, когда я проснулся, но когда я провёл рукой по простыне, где он спал, там всё ещё было тепло. Он встал не так давно.

Перевернувшись на спину, я закрыл рукой глаза и вспомнил прошлую ночь и то, насколько иначе всё могло бы обернуться. Я понимал, почему Лукас отреагировал так, как отреагировал; я просто не ожидал, что Сидни будет пусковым механизмом, не после того, как рассказал ему, что чувствую — или не чувствую — к ней.

Этот мужчина так боялся впустить меня, что решил саботироваться. Что ж, со мной это дерьмо не пройдёт. Если мне придётся доказать ему, что между нами всё реально, то я это сделаю.

Моё внимание привлекла тихая вибрация, и я посмотрел на прикроватную тумбочку, где от входящего вызова засветился мой телефон. Часы на экране показывали одиннадцатый час — чёрт, я проспал — но человек, который звонил, был под неопределённым номером. Многие мои весомые клиенты предпочитали держать личные номера в тайне, так что я принял звонок и сел.

— Джексон Дэвенпорт у аппарата.

— Доброе утро, Джексон. Это Себастиан Вогель.

— Себастиан, — произнёс я, приподнимая брови. А вот это был сюрприз. Прошлой ночью он видел эпичную ссору между мной и Лукасом? Или это был звонок по поводу бизнеса? Я не ожидал услышать его снова после того, как вчера ушёл из его офиса. — Передумываешь насчёт моего предложения?

Себастиан хохотнул.

— Люблю настойчивых мужчин.

— Как и я. Это было «да»?

В трубке раздавался булькающий звук, будто кипела вода.

— Я тут думал и хотел бы, чтобы ты попозже заскочил ко мне в офис. Нам с тобой есть что обсудить.

— Значит, ты передумываешь насчёт моего предложения. Подошло бы простое «да» или «нет», — бульканье становилось громче. — Ты в джакузи?

Он проигнорировал комментарий и сказал:

— Это не имеет никакого отношения к твоему предложению, и я не намереваюсь передумывать насчёт того, что мы раньше обсуждали.

— Тогда чего ты хочешь, Себастиан?

— Поговорить.

Я нахмурился, задумываясь, что ему нужно. Я смутно подозревал, что это был личный звонок.

— Если это по поводу меня и Лукаса…

— Уверяю тебя, у меня нет интереса вмешиваться в личную жизнь моего лучшего друга. Что бы ни происходило между вами двумя может остаться между вами, хоть я и надеюсь, что вы окажетесь в лучшем месте, чем вчера ночью.

Аа, так он слышал о нашей маленькой перепалке.

— Тогда в чём дело?

Я практически чувствовал улыбку в его голосе.

— Может и ни в чём. Но у меня есть к тебе предложение, если ты хочешь меня выслушать…

Глава 37

Лукас

Возможно, это было глупо, но разговор с бабушкой всегда шёл мне на пользу, даже если это было одностороннее общение. Когда она была жива, то заставляла меня сидеть за кухонным столом, пока готовила своё знаменитое печенье «Красный бархат» с трещинками, а затем настаивала, чтобы я рассказал ей все подробности о том, что происходит, чтобы мы могли разобрать проблему и исправить её. В этом она была потрясающей, и без неё я чувствовал себя потерянным.

Вытянув ноги, я провёл ладонями по своим шортам.

— Наверное, ты знаешь, почему я здесь.

Я практически видел разочарованное выражение её лица, пока она готовилась послушать о том, в какой беспорядок я попал теперь.

— Да, я сделал кое-что чертовски глупое. Что для меня обычно, наверное.

Ох уж твой язык, Лукас, — сказала бы она. — Твоей маме стоило чаще мыть тебе рот с мылом, маленький ты дикарь. Затем она бы взъерошила мне волосы и поцеловала бы в макушку, будто мне было восемь. И за это я любил её ещё больше.

— Я знаю, что бы ты сказала. Ничто не вечно и не может быть исправлено, и я полагаю, что насчёт этого ты права, — я опустил взгляд на свои руки, помеченные шрамами из-за работы по металлу. — Джексон вернулся, ба, — сказал я. — Полагаю, эта часть, где ты говоришь: «Я же тебе говорила», потому что ты всегда говорила, что однажды он вернётся, а я никогда тебе не верил. Потому что я такой, верно? Всегда думаю о худшем, потому что это легче, чем надеяться и разочароваться.

Я пожевал свою губу.

— Я испробовал всё, чтобы избавиться от него. Я был злым. Отталкивал его. Игнорировал его. Я говорил ужасные вещи. И подвох в том, что я не имел ничего из этого в виду. Так зачем пытаться причинить ему боль, а? Наверное, это потому, что в процессе этого он тоже делает мне больно, и я чувствую, что заслуживаю этого.

Солнце светило через деревья, и я едва заметно улыбнулся.

— Ты судишь предвзято и сказала бы, что я заслуживаю только счастья. Но это только потому, что ты меня любишь и должна смотреть сквозь мои ошибки.

Подвинувшись к краю скамейки, я поставил локти на колени и стёр с лица остатки сна.

— Правда в том, что мне страшно. Мне так чертовски страшно, что я раскрою своё сердце, а затем развернусь, и его уже не будет. Тогда мне придётся начать жизнь заново, и я не… не думаю, что могу это. Не снова. Чёрт, ты помнишь прошлый раз. Когда я вернулся из Коннектикута, я был в беспорядке, так что представь это в десять раз хуже. Да уж. Это будет не весело. Твой мальчик Лукас самоликвидируется, и наверняка Джексон не хочет, чтобы это было на его руках.

Отличный способ всё развернуть и использовать чувство вины, чтобы всё шло по-твоему.

Мои губы дёрнулись вверх по краям, пока я представлял её лекцию.

— Да, да. Ты бы сказала, что это просто риск, на который я должен пойти, потому что так ты поступаешь ради людей, которые тебе дороги. Ты выкладываешь всё своё сердце, не прося ничего в ответ. Но если ты получаешь что-то в ответ, что ж, это просто сливки, — хохотнул я. — Думаю, ты выразилась лучше. Видишь ли, проблема в том — а это проблема, так что не пытайся говорить мне обратное — я… люблю его. Джексона. Я тебе это говорил, но у меня никогда не было шанса сказать это ему, и, ба… Я не думаю, что когда-либо переставал. В смысле, если ты действительно кого-то любишь, это не уходит просто потому, что он решает, что не любит тебя в ответ, верно? Или потому, что он уезжает? Это не переключатель, который ты можешь выключить, потому что, поверь мне, я пытался.

Пара кардиналов присоединилась к тому, который сидел на ветке и наблюдал за мной, и я покачал головой.

— Теперь приглашаешь моих родителей присоединиться к нашему личному разговору? — поддразнил я. Птицы чирикали друг с другом, туда-сюда, прежде чем двое новоприбывших снова улетели прочь.

— Теперь я понимаю, почему ты так и не вышла замуж после дедушкиной смерти. Я понимаю, что ты не могла даже смотреть на кого-то другого, потому что это не могло сравниться с тем, что было раньше, а тогда в чём смысл? Я чувствую то же самое к Джексону. Он единственный мужчина, которого я встретил и сразу понял, что он должен быть рядом, и все остальные отпадают, когда я сопоставляю их с ним. Но я так долго проходил через это, что легче оставаться закрытым и быть самому по себе. Зачем просить его терпеть моё сумасшествие? — усмехнулся я. — Прямо сейчас ты бы говорила мне, что самому по себе мне не будет хорошо, потому что, что будет со стиркой? Я дам тебе знать, что разобрался с этим, и теперь, когда мои майки становятся розовыми, это происходит специально.

Вздохнув, я сказал:

— Ты бы сказала мне, если бы я допускал ошибку, так ведь? Может, дай мне какой-то знак… пошли очередной тропический шторм, — улыбнулся я. — Кстати, тогда это был блестящий шаг. Спасибо.

Я замолчал, повис вопрос, который был на переднем плане моих мыслей.

— Что если… — я закрыл глаза. — Что если бы я хотел, чтобы он остался? Попросить его остаться здесь со мной и дать нам шанс? Ему придётся отказаться от жизни в Коннектикуте, а это кажется чертовски эгоистичным, но… полагаю, я эгоист. Я не могу представить своей жизни без него теперь, когда он здесь. И не хочу, — опустив голову на руки, я сказал: — Здесь тебе придётся мне помочь. Я не… не знаю, как сказать ему что-то из этого. И стоит ли.

— Ты только что это сделал, — произнёс за моей спиной Джексон.

Я подскочил со скамейки и развернулся в мгновение ока. С босыми ногами и в той же одежде, в которой спал, Джексон стоял всего в нескольких шагах.

— Как много ты слышал? — спросил я.

— Достаточно.

Моё сердце хаотично колотилось в груди. Не так всё должно было пойти. Я не был готов, чтобы Джексон узнал о моём глубочайшем страхе — что он оттолкнёт меня в сторону, будто я ничего не значу.

— Может, ты развернёшься, пойдёшь обратно в дом и притворишься, что не слышал, — сказал я, наполовину шутя, наполовину пребывая в ужасе.

— Ну и зачем мне это делать, — сказал он, делая шаг вперёд, — когда я так долго ждал, чтобы ты, наконец, открылся мне? — затем он посмотрел мимо меня на бабушкину могилу. — Ну, не намеренно мне, так что это хорошо, что я тебя поймал.

— Подслушивать не вежливо.

— Плевать, — он обошёл скамейку и встал передо мной. — Скажи мне.

— Сказать тебе…?

— Всё то, что сказал бабушке, что слишком боялся сказать мне. Я хочу, чтобы при этом ты смотрел мне в глаза.

Моё горло сжалось от мысли, что нужно смотреть на Джексона, пока буду изливать чувства. Одно дело быть честным с кем-то, кто не мог ответить; совсем другое — нырять в свои страхи с головой. Боже, когда я стал кем-то, кто осторожничает при сложностях? Просто скажи это, чёрт побери.

— Лукас, я понимаю, каково бояться открыться снова, — сказал он. — Когда обжигаешься так много раз, как ты, не хочется рисковать и играть с огнём. Поверь мне, я понимаю. Но мы никогда ни к чему не придём, если ты не поговоришь со мной.

— Как мы вообще должны к чему-то прийти? Всё это временно. Мимолётно. Ты теперь вернёшься в Коннектикут в любую минуту, а я по-прежнему буду здесь, и мы будем в разных мирах. Снова. Так что, пожалуйста, скажи мне, что хорошего тебе принесёт знание о моих чувствах. Это ничего не изменит.

— Это всё меняет, — взгляд Джексона проникал в меня насквозь. — Разве тебе не нужно ни о чём меня попросить? О чём ты говорил бабушке?

— Я скажу тебе ещё раз: подслушивать не вежливо.

— Может быть. Но это единственный способ вытащить из тебя правду. Я не умею читать мысли, и ты послал несколько противоречивых сигналов, так что если ты чего-то хочешь, мне нужно, чтобы ты просто признался, Лукас, — сказал он, слегка проводя пальцами по моей руке, оставляя по пути мурашки. — Попроси меня.

Когда ладонь Джексона добралась до моей, он переплёл наши пальцы, давая мне необходимую уверенность. Чтобы довериться. Чтобы кого-то впустить. Нет, не просто кого-то — его.

— Останься, — прошептал я. — Останься здесь. Со мной. Будь со мной… хотя бы попробуй.

— Зачем?

— Потому что я эгоистичный ублюдок, и ты мне нужен.

Джексон улыбнулся.

— Это хорошая причина. Что-нибудь ещё?

— Чёрт возьми, Джексон, ты знаешь, что я чертовски схожу по тебе с ума, и единственная причина, по которой я соберусь и покажу свой зад, — это то, что я люблю тебя. Вот. Ладно? Я люблю тебя. Я любил тебя даже в той уродской школьной форме, я любил тебя, когда думал, что ты меня ненавидишь, и я по-прежнему люблю тебя, хоть ты заставил меня сказать это уже двадцать раз. Теперь ты останешься?

Глаза Джексона весело блестели, и его улыбка, такая огромная, белоснежная улыбка, сияла только для меня.

— Раз уж ты так мило попросил…

— Если скажешь «нет», мне уже придётся тебя заставить. Выбирай с умом.

— Я люблю тебя, Лукас Салливан. Ты это знаешь?

От этих слов из уст Джексона моё сердце разрослось в груди, но наряду с этим пришёл страх. Я всё равно ждал части с «но», ждал бомбы, и зажмурился, чтобы не пришлось смотреть ему в лицо, когда это произойдёт.

— Что ты делаешь? — спросил он.

— Пожалуйста… не говори, что любишь меня, если уедешь. Если ты серьёзно, то, пожалуйста, люби меня достаточно, чтобы не говорить это, если просто всё равно завтра уедешь.

— Лукас. Лукас, открой глаза, — сказал он, поднимая мой подбородок. — Я действительно люблю тебя. И ничто не заставит меня снова уйти от тебя. Не в этот раз.

Моя улыбка стала такой большой, что я чувствовал, как моё лицо практически раскалывается пополам.

— В таком случае, надеюсь, ты знаешь, во что влип, Дэвенпорт. Ты теперь застрял со мной.

— Обещаешь?

— Обещаю.

— Но, Лукас, — лицо Джексона стало серьёзным. — Что случилось прошлой ночью? Никогда больше так не делай.

— Какую часть?

— Все. Ты сбежал, не говорил со мной, неразумно злился, позволил какому-то козлу тебя трогать…

— Хорошо, хорошо, я понял.

— Уверен? Я могу продолжить.

— Не нужно. Я уже знаю, какой я дурак.

— Может быть, но ты мой дурак.

— Думаю, с этим я могу жить.

С дерева раздался громкий щебет, и я отстранился от Джексона, смеясь.

— Бабушка одобряет.

— Правда? — Джексон посмотрел на надгробие. — Мне стоит пойти поздороваться. И, ты знаешь, — он подмигнул мне, — попросить разрешения встречаться с её внуком.

Глава 38

Джексон

Отпросившись с работы и воспользовавшись долгожданным отпуском, следующие несколько дней я провёл в смешении ног, запутавшихся в простынях, в душе, помечая каждую часть дома Лукаса…

Это было чёртово блаженство.

Не говоря о том, что я не особо знал, с чем придётся встретиться, когда буду разбираться с несколькими своими обязанностями — а именно, с отцом, с работой и переездом — но сейчас мне нужно было, чтобы Лукас знал, что я никуда не денусь. Нам нужно было это время, чтобы воссоединиться, и ещё это дало мне шанс посмотреть несколько квартир на острове, пока я не буду готов к чему-то более постоянному. Конечно, Лукас вдавался в размышления каждый раз, когда я поднимал эту тему.

— Я не понимаю, почему ты не можешь просто переехать ко мне, — сказал он на следующей неделе, пока мы отдыхали на его кровати, прежде чем придётся встать и готовиться ко дню. Пока я просматривал несколько вариантов, которые мне прислал риелтор, Лукас неодобрительно смотрел со своего места у мягкого изголовья.

— Лукас, мы уже говорили об этом.

— Просто подумай, как будет неудобно, если ты будешь не здесь. Нам придётся каждую ночь решать, где спать. Покупать всего по два набора, чтобы было и у тебя дома, и у меня.

— Так же неудобно, как, скажем, Коннектикут? — это сразу же его заткнуло, и я усмехнулся. — Я так не думаю.

Он опустил скрещенные руки и подвинулся ближе ко мне, кладя подбородок на моё плечо.

— Ты ведь не решишь, что тебе больше нравится спать одному, верно? Мне бы не хотелось привязывать тебя к своей кровати, чтобы ты не мог уйти.

— Не хотелось бы, а? — произнёс я, улыбаясь, а затем быстро поцеловал его, что только вызывало у него стон, когда я отстранился.

— Ты не можешь просто поцеловать меня и упомянуть связывание, когда я знаю, что ты под этим одеялом голый… — его рука прошлась по моему бедру, и член подскочил от его прикосновения. — Видишь, думаю, ты хочешь, чтобы я тебя прервал. Ты не очень хочешь смотреть на эти скучные квартиры.

— Ты ходячая проблема, — сказал я, откинув голову назад, когда Лукас несколько раз медленно погладил мой член, поднимая меня от полузаинтересованности к состоянию чёрт-я-никогда-не-встану-с-этой-кровати.

— Я ненасытный ублюдок, что я могу сказать?

— И именно поэтому мне нужна своя квартира. Иначе мы никогда не сделаем никакую работу.

— Я не согласен. Я думаю, «Джексон: профессиональный обогреватель для кровати и секс-раб» — это идеальная приличная работа.

Смеясь, я поднялся на колени и прижал его к матрасу одной рукой, пока другой обводил изгибы и узоры его татуировки дракона, которая обвивала его плечо и переходила на грудь.

— Я бы не стал много об этом болтать, иначе кто-то может предложить мне ставку получше, — поддразнил я, наклоняясь, чтобы захватить его губы.

Лукас обвил ногами мою талию, и вот так квартиры стали забыты, и всё встало на паузу, как и каждый раз, когда мы так сходились вместе. Я дёрнулся к его бёдрам своими, в приятном скольжении соединяя вместе наши члены, и когда я снова захватил его губы, зазвонил мой телефон.

— Уф. Не отвечай, — сказал мне в губы Лукас, и я наградил его последним затяжным поцелуем.

— Не могу, — я встал на колени и слез с него, пока он не успел убедить меня на обратное. — Ты знаешь, что я жду звонка.

— Ах да, «сюрприз». И когда ты думаешь рассказать мне, что ты там запланировал?

— Когда будут готовы все бумаги, — подмигнул я и принял звонок, не посмотрев на номер. — Джексон слушает.

— Джекс, я так рада, что ты ответил, — облегчённо сказала Сидни.

— О, привет, Сид, — сказал я, и Лукас покачал головой, будто чтобы сказать, «если это не сюрприз, повесь трубку и ложись под меня». — Я хотел связаться с тобой, чтобы поблагодарить, что прикрыла меня на время отпуска. Я…

Лукас прикусил мою ягодицу, и я втянул воздух через зубы и чуть не уронил телефон.

— Чёрт побери, Лукас, — прошептал я, когда он заглушил свой смех подушкой, и попытался не улыбаться и не поощрять его. Приложив телефон обратно к уху, я сказал: — Прости за это. Как ты? Там всё в порядке?

— На самом деле, я по этому поводу и звоню. Твой отец… — она продолжала говорить, но я не мог разобрать, что именно, потому что Лукас скользнул ладонью вверх по моему бедру, и я шлёпнул его по руке, прежде чем поднять палец и шикнуть на него.

— Прости, Сид, можешь повторить? Должно быть, у нас связь плохая.

Лукас усмехнулся и приподнялся на локте, лёжа поперёк кровати, на полном обозрении. Ещё и дразнится.

Когда она повторила слова, я подумал, что мой мозг всё выдумал.

— Прозвучало так, будто ты сказала, что мой отец на пути в Южный Хэйвен, — сказал я ей.

— Эм, Джекс? Я так и сказала.

В это же мгновение моя улыбка исчезла, и Лукас заметил перемены в настроении и понял, что происходит то, что я только что упомянул, потому что он сел с беспокойным выражением лица.

— Когда? — спросил я.

— Он должен приехать в течение часа, если ещё не приехал. Его секретарь сказала, что он собирался прямиком в «АнаВог».

Я отодвинул телефон от лица, выругавшись так громко, что слова эхом отразились от стен. Затем я сказал Лукасу:

— Набирай Себастиана. Сейчас же.

Приезд моего отца в Южный Хэйвен означал две вещи: во-первых, он собирался закончить то, что не получилось у меня, и во-вторых, тот факт, что он не оповестил меня о своём прибытии, означал, что он надеялся застать меня врасплох.

Глава 39

Лукас

Как и обещало темнеющее небо, собиралась буря, и казалось, будто она направляется прямо на «АнаВог», пока мы с Джексоном поднимались к главным дверям спустя полчаса. Мы мало говорили с тех пор, как получили от Сидни новости о приезде его отца, быстро собираясь и выезжая в попытке попасть туда раньше старшего Дэвенпорта.

Сегодня Джексон выглядел как истинный своевольный бизнесмен, в своём приталенном синем костюме и с серебристым галстуком, и если бы мы были в других обстоятельствах, я отвёл бы момент на то, чтобы насладиться видом и спереди, и сзади.

Челюсть Джексона была напряжена, когда он открывал передо мной дверь, и от него исходила смесь энергии спокойствия и нервозности, как и чего-то другого, что я не мог понять… возможно, предвкушения?

Когда мы зашли в холл, он снова схватил меня за руку, и то, как он переплёл наши пальцы и притянул меня ближе к себе, пока мы шли к Астрид, которая уже ждала нас у своего стола, кричало о чувстве собственности. Он двигался с целью, и я не мог не заметить, что всё в Джексоне ясно даёт понять, что сегодня он не будет шутить.

И, чёрт возьми, я не жаловался.

Когда мы поздоровались с Астрид, она быстро открыла дверь.

— Мистер Дэвенпорт старший приехал около пяти минут назад, — тихо сказала она, ведя нас через задние офисы. — Он даже не попросил о встрече, просто прошёл.

Ого, какой агрессивный придурок. Не то чтобы я уже не знал этого по собственному опыту с ним, но чтобы он показался без объявления, когда его не ждали? Это было нагло.

Через стеклянные стены кабинета Баша теперь было легко увидеть их обоих: Баш как ни в чём не бывало сидел за своим столом, и я видел на стуле напротив него профиль мужчины, точной копии Джексона, но с более светлыми седыми волосами. Когда мы подходили к кабинету, я потянул Джексона за руку, и он остановился посмотреть на меня.

— Ты иди. Я подожду здесь, — сказал я.

— Я не пойду туда без тебя.

— Но…

— Нет.

Я знал, что лучше не спорить. Если он хотел, чтобы я был там, то так оно и будет. Я взглянул обратно на кабинет Баша. Совершенно негде спрятаться. Отлично.

— Ладно, — сказал я. — Но ты иди первый. Я буду за тобой, но не отвлекайся от того, с чем там нужно разобраться.

Джексон мгновение подумал об этом, а затем кивнул. Его плечи поднялись, когда он сделал глубокий вдох. Я не мог даже представить, что будет, когда он столкнётся лицом к лицу со своим отцом после всего, что узнал по приезду сюда. Если мне хотелось пристукнуть этого человека и закопать пораньше, то невозможно было сказать, что сделает Джексон.

— Ты справишься, — сказал я, на мгновение сжимая его руку, прежде чем отпустить. Губы Джексона приподнялись по краям от моей поддержки, а затем он открыл дверь в кабинет и прошёл внутрь.

— Джексон, — сказал Баш, вставая и приветствуя его улыбкой и рукопожатием, в то время как я задержался у двери, стараясь оставаться незамеченным. Взгляд Баша на мгновение встретился с моим, и когда я покачал головой, он понял картину и посмотрел обратно на мужчин, которые стояли на неловком расстоянии друг от друга.

— Ну, посмотрите, кого притащил кот, — сказал Дэвенпорт старший, натягивая на лицо самую фальшивую улыбку, которую я когда-либо видел в своей жизни. Он возвышался в своём чёрном костюме, хоть Джексон обгонял его на дюйм или около того, и он всё ещё был в отличной форме. Я бы даже назвал его привлекательным, если бы не знал, какой он полный засранец. — У меня сложилось впечатление, что ты в отпуске.

— Сэр, — Джексон коротко кивнул отцу, но больше ничего не сказал.

Дэвенпорт старший выглядел сбитым с толку.

— Разве так приветствуют отца после такого исчезновения, которое ты провернул на этой неделе? Избегал моих звонков. Оставлял сообщения через моего секретаря. Должен сказать, я не уверен, что думать, Джекс.

— Уверен, Себастиан не хочет слушать о каких-либо семейных разногласиях, — спокойно сказал Джексон.

— Я не знал, что у нас есть разногласия, но в любом случае, — его отец указал жестом на место рядом с собой, когда сел обратно. — Давайте приступим?

Баш посмотрел на двух мужчин и улыбнулся.

— Ну, ну, ну. Два Дэвенпорта в моём кабинете. Джексон, твой отец как раз говорил мне, что хотел бы заново обсудить дело.

— Да, что ж, я понимаю, что встреча с моим сыном прошла не особо успешно, так что мне хотелось бы воспользоваться шансом всё исправить. Открыть каналы связи и посмотреть, сможем ли мы прийти к соглашению.

— Тогда, полагаю, мне стоит взглянуть ещё раз, — сказал Баш.

— Я так и думал, что вам может понравиться, — сказал Дэвенпорт старший, бросая самодовольный взгляд в сторону Джексона, пока протягивал Себастиану папку. — Как видите, я готов предложить значительно больше, чем первоначально. Уверен, вы увидите, с каким энтузиазмом мы относимся к вашей компании и что мы можем вам предложить.

Баш, которого никогда не было легко удивить, приподнял брови и опустил взгляд на цифру в соглашении, и больше не двигался добрых две минуты. Затем он закрыл папку, и когда снова поднял взгляд, выражение его лица было нечитаемым.

— Мистер Дэвенпорт, как я сказал Джексону на прошлой неделе, моя компания не продаётся.

Самодовольная улыбка с лица Дэвенпорта старшего исчезла.

— Я ценю ваши слова о том, что вы дорожите моей компанией и хотите расстаться с такой значительной суммой, но боюсь, что никакие деньги не заставят меня продаться. И я уверен, что Джексон говорил вам о паре причин почему.

— Ах да, — его отец втянул носом воздух и поднял подбородок. — Близкие личные отношения и благосостояние ваших сотрудников, верно? — он наклонился вперёд. — Вы знаете, что у меня близкие личные отношения со многими инвесторами, которых вы ищете.

— В каком смысле?

— Я бы не хотел видеть, как такая перспективная молодая компания барахтается под растущими проблемами.

Лицо Себастиана оставалось маской бесстрастия.

— Это угроза, сэр?

Дэвенпорт старший потянул свои рукава, убеждаясь, чтобы бриллиантовые запонки поймали свет.

— Конечно нет. Я просто крайне рекомендовал бы подумать, что будет в ваших лучших интересах при движении вперёд.

Вот чёрт. Это была не тонкая прикрытая угроза, и даже Джексон искоса посмотрел на своего отца в шоке.

Баш, к его чести, даже не моргнул.

— Понятно. И я хотел бы воспользоваться этим моментом и обсудить причины, по которым я не считаю, что мы хорошо сойдёмся.

— Прошу прощения?

Баш поднял руку.

— Во-первых, я не оценил то, что вы зашли сюда без разрешения или записи. Вы проигнорировали моих сотрудников и отнеслись неуважительно к моему времени, предполагая, что я брошу всё ради вас. Я считаю это грубым. Во-вторых, я потрясён, что вы приехали сюда после того, как я отказался от предложения Джексона. Это говорит мне, что вы не доверяете ему его работу. И если вы не доверяете ему его работу в «Дэвенпорт Уорлдвайд», то я также ставлю под вопрос, почему вы не приехали сюда изначально, если моя компания была для вас так «важна».

Дэвенпорт старший сидел в ошеломлённой тишине, но Баш не закончил.

— И в-третьих, это предложение непомерной суммы денег, которая лучше пригодилась бы вам для дел вашей компании или для благотворительности, вместо того, чтобы использовать её, чтобы покрасоваться передо мной.

Чёрт возьми. Баш был просто крут.

В то время как Дэвенпорт старший, казалось, готовился ударить, на губах Баша играла лёгкая улыбка, и затем его внимание переключилось на Джексона.

— Ты что-нибудь хотел к этому добавить?

Джексон кивнул Башу и сказал:

— Думаю, сейчас как никогда подходящее время.

Себастиан встал и открыл боковой ящик, и, достав папку, он постучал ею по своей руке и обратился к Джексону, выгнув бровь:

— Мне взять эту честь на себя или…?

— Позволь мне, — сказал Джексон, улыбаясь, когда забрал папку у Баша. — Видишь ли, у меня было время подумать обо всём и… — он остановился и посмотрел на меня, всё ещё стоящего у двери. — На самом деле, иди сюда, Лукас — это относится и к тебе тоже.

Его отец развернул голову, чтобы посмотреть в мою сторону, и когда его черты осветило осознание, он зарычал.

— Какого чёрта этот извращенец здесь делает?

— Здравствуйте, мистер Дэвенпорт, — сказал я, выходя вперёд. — Я бы сказал, что приятно видеть вас снова, но первая встреча была кошмаром. Сейчас ничуть не лучше.

— Тебе здесь не место…

— На самом деле, — заговорил Баш, — так как мистер Салливан, извращенец, один из первых инвесторов «АнаВог» и владеет акциями компании, я бы сказал, что он более чем уместен здесь для обсуждения любых деловых решений, которые мы принимаем. Ещё я бы сказал, что у него есть в этом какой-то… частный интерес.

— Да уж, уверен, что это так. Я знаю всё о его частных интересах. Он пытался развратить моего сына в школе, а теперь вцепился в вас, — Дэвенпорт старший в отвращении покачал головой.

— А вот здесь ты совсем не прав, — сказал Джексон, вставая рядом со мной. Когда он потянулся за моей рукой, на его губах играла маленькая улыбка. — Это я развратил его. И он мой, а не Баша. И никого другого.

Отец Джексона отпрянул, будто его ударили, и пока он переводил взгляд между нами двумя, его губа изогнулась.

— Это что такое?

— Мне предложили работу здесь, в «АнаВог», и я согласился. Считай это моим уведомлением, — сказал Джексон, а затем сжал мою руку и посмотрел на меня с вопросом в глазах. Это нормально?

Нормально ли это? Должно быть, он шутил, если думал, что я буду испытывать что-то помимо восторга по поводу того, что может заставить его остаться здесь. Кроме меня, конечно же.

— Но предложение Себастиана не единственное, что держит меня в Южном Хэйвене, — продолжал Джексон, и то, как он держал меня мёртвой хваткой, говорило, что вот-вот наступит момент «вот чёрт». — Я узнал несколько вещей, пока был здесь. Важных вещей. Жизненно важных. И ты знаешь, что у них у всех общее? Ты. Твоё вмешательство.

Джексон сделал шаг к своему отцу, но не отпустил мою руку.

— Ты следил за мной. Наблюдал. Ты утащил меня от единственного мужчины, которого я когда-либо любил — от этого мужчины, — сказал он, снова глядя на меня. — И только сейчас, годы спустя, я понял, что ты сделал. Как ты мог? Как ты мог вмешиваться в мою жизнь, решать всё за меня? Я был таким чертовски слепым, потому что это то же самое что ты делаешь с другими компаниями — ты вынуждаешь их подчиняться, делать всё по-твоему, а затем разбиваешь их на части. И ради чего? Ради денег и своего эго? Чтобы всё контролировать? Пожалуйста, скажи мне, что я сделал такого неправильного, что ты не мог любить меня таким, каким я был.

— Каким ты был? — огрызнулся он. — Имеешь в виду, какой ты есть?

Если эта реакция удивила Джексона, он не подал виду.

— Я доверял тебе, а ты мне врал. Насчёт всего. Я даже не знаю, кто ты.

— Таких нас двое, — огрызнулся Дэвенпорт старший. — Думаешь, мне хотелось, чтобы мой сын был грёбаным педиком?

В кабинете повисла мёртвая тишина, и я не был уверен, кто ударит его первым. Баш, извечный голос разума, сделал первый шаг, выходя из-за стола.

— Думаю, вам пора уходить, — сказал Баш.

Дэвенпорт старший собирался ответить, но, должно быть, его взгляд поймали красные шпильки Баша, потому что он посмотрел на них, а затем обратно на Баша, с ошеломлённым выражением лица.

— Какого… Что за местом вы тут управляете? «Педики среди нас»?

Терпение Баша подходило к концу, но у него этого всё равно было больше, чем у меня, потому что ему удалось натянуто улыбнуться.

— Место, которым я управляю, как вы красноречиво заметили, это мультимиллионный бизнес, которому завидует каждый старт-ап в стране и на который пускали слюнки вы. Но моя компания, сэр, останется именно такой — моей. И никакое количество денег или угроз не заставит меня продать её такому человеку, как вы. А теперь убирайтесь к чёртовой матери.

Отец Джексона смерил Баша взглядом, но затем, должно быть, решил, что оставаться не стоит, и повернулся обратно к Джексону.

— Ты не можешь говорить об этом серьёзно. Я дам тебе один последний шанс. Пойдём сейчас со мной, и я забуду, что это когда-либо было.

— Простите, мистер Дэвенпорт, — сказал Джексон. — Я получил более хорошее предложение.

По шее Дэвенпорта старшего поднялся румянец.

— Ты совершаешь ошибку.

— Ты не прав, — сказал Джексон. — Впервые в своей жизни я знаю, что я на правильном пути. И этот путь не твой. Он только мой, и знаешь что? Это чертовски приятно.

— Джекс. Ты всё, что у меня осталось. Ради бога, подумай об этом. Подумай о чести семьи. Если ты решишь быть с этим… мужчиной, то как ты сможешь продолжить свой род? Это эгоистично.

— Эгоистично? — Джексон с грустью покачал головой. — Не могу поверить, что ты только что мне это сказал. Это всё, что тебя волнует? Это всё, кто я для тебя? Фамилия?

— Хорошее имя — это единственное, что есть у человека. Я тебе это говорил.

Джексон сжал мою руку до боли, но я держал его в ответ так же крепко, давая ему необходимую поддержку.

— Ты знаешь, раньше я на тебя ровнялся. Я думал, раз ты хорошо одеваешься и зарабатываешь на своей работе много денег, это значит, что ты успешный, что ты хороший человек, который заслужил этого. Но ты просто идёшь по костям всех, кого поглотил, чтобы попасть на своё место. Однажды ты оглянешься вокруг и увидишь, что никого нет, и это потому, что ты просто жалкий, коварный ублюдок. И если бы я не ненавидел тебя так сильно, мне было бы тебя жаль.

От слов Джексона лицо Дэвенпорта старшего покраснело от злости, и его грудь вздымалась, будто он собирался в любую секунду наброситься на Джексона, но затем он разжал свой кулак и указал пальцем в лицо сына.

— Ты не получишь от меня больше ни единого грёбаного пенни.

— Я и не хочу.

— Я серьёзно. Не возвращайся. Тебе не рады. Ты для меня никто. Никто.

Челюсть Джексона сжалась.

— Я всё равно никогда не был для тебя кем-то, кроме разочарования. Считай это моим прощальным подарком.

Когда в кабинет зашли два огромных охранника, Баш сказал:

— Пожалуйста, сопроводите мистера Дэвенпорта — старшего — к выходу из здания…

— Это не понадобится, чёрт возьми, — выплюнул Дэвенпорт старший, но они схватили его за руки, пока он пытался высвободиться. — Отвалите от меня. Я сказал, что ухожу.

Баш кивнул, чтобы охранники отпустили его, и Дэвенпорт старший поправил свой пиджак. Затем, как истинный ублюдок, он задрал подбородок и не посмотрел в сторону Джексона, а тем более в мою, когда выходил из кабинета в холл, с охранниками позади.

Злость и напряжение из комнаты испарились, и когда плечи Джексона заметно опустились с облегчением, я обвил его руками, обещая, что никогда не отпущу.

— Я так горжусь тобой, — сказал я ему в шею, чтобы слышал меня только он. — Я бы его убил.

— Я чуть не убил. Если бы ты не держал меня за руку…

Затем Джексон поднял голову, и я с облегчением увидел там только твёрдую решительность, а не грусть из-за того, что только что произошло. Он наклонился, и грубый поцелуй, которым он наградил мои губы, пообещал, что таких будет ещё много.

— Что ж, не знаю как вы двое, — сказал Баш, подходя к окну и выглядывая на улицу, его дерзость проявилась снова, — но я немного разочарован. Я всегда думал, что это я самый скупой в нашей кучке.

Мы рассмеялись и закатили глаза, а затем наблюдали, как Дэвенпорт старший выходит из здания — и из жизни Джексона.

Эпилог

Три месяца спустя

Лукас

Три месяца, семь дней и двенадцать часов, если точно, и каждый чёртов день мне приходилось убеждать себя, что нам с Джексоном повезло достаточно, чтобы мы получили второй шанс, чего я никогда в жизни не ожидал, но был благодарен за это, даже если всё ещё не перестал тянуться по утрам к соседней подушке, чтобы убедиться, что Джексон по-прежнему там. Я знал, что на этот раз он никуда не денется, но от старых страхов тяжело избавиться.

Сегодня, под давлением Шоу и Баша, я пригласил домой несколько дюжин друзей, чтобы убить двух зайцев одним выстрелом — отметить двадцать седьмой день рождения Джексона и представить его на нашем официальном новоселье.

Да, я заманил Джексона переехать ко мне через пару месяцев после того, как он перебрался в Южный Хэйвен, но следует признать, что это произошло из-за очередного тропического шторма, который затопил его дом.

Спасибо, бабушка.

— Быстрее, прячься, кажется, будет тост, — сказал Джексон, подходя ко мне сзади. Его рука легла на мою поясницу, чтобы подтолкнуть меня к лестнице, но он немного припозднился, потому что Баш нашёл микрофон и указал на нас, прежде чем привлечь всеобщее внимание.

— Хорошо, хорошо, — сказал Баш, поднимаясь на один из двух стульев, которые притащил Шоу. Когда он щёлкнул пальцем тем, кто всё ещё разговаривал в углу, его майка приподнялась и открыла тонкую полоску его плоского живота. — Тише, шлюшки, мы хотели бы произнести тост.

Когда в комнате всё стихло, я взглянул на Джексона, и на его лице было выражение «я же тебе говорил».

— От имени Лукаса и Джексона, мы бы хотели извиниться перед всеми вами. Мне очень жаль, друзья, но наш давний местный бог секса официально выходит из игры, — когда стоны смешались с несколькими возгласами радости, Баш приложил руку к своему сердцу. — Я знаю. Это практически позор. Но не переживайте — мы с Шоу будем более чем счастливы помочь вам с любой грустью или сексуальным напряжением.

Раздались громкие возгласы, когда Баш и Шоу оба подняли свои напитки, и я обвил рукой талию Джексона, притягивая его ближе.

— Слышишь? Ты весь мой, — прошептал я, и он повернул голову, чтобы поцеловать меня.

Затем микрофон взял Шоу, и кто-то в толпе присвистнул.

— И на серьёзной ноте, потому что вы знаете, что она должна быть, и нам действительно следует разобраться с этим дерьмом, прежде чем мы все разденемся и займёмся боди-шотами, мы бы хотели поздравить с днём рождения парня, который сделал нашего друга меньшим придурком, чем обычно. Джексон, мы не думали, что это возможно, но последние несколько месяцев, что ты здесь, мы видели больше улыбок Лукаса, чем за всё время нашего с ним знакомства. Правда, он выглядит немного сумасшедшим, когда не хмурится, но плевать, это тебе с ним просыпаться.

— Пошёл в жопу, — крикнул я, поднимая средний палец в помощь своим добрым пожеланиям.

Шоу послал в ответ воздушный поцелуй и продолжил.

— Мы знаем, что вы, ребята, прошли до ада и обратно, так что тот факт, что вы здесь, вместе, и вы выбрали друг друга… ну, полагаю, это чертовски прекрасно. Что скажешь, Баш?

Баш наклонился к микрофону.

— Я скажу, не забывайте пользоваться презервативакми. Мы знаем, Джексон красавчик, но нам не нужно, чтобы всякие мини-Салли рушили наши оргии.

— И на этой ноте… — Шоу поднял вверх свой напито. — Поздравляем вас двоих. Мы вас любим, — когда толпа издала звуки умиления, Шоу добавил: — И те, кто готов к боди-шотам, можете встретиться со мной на кухне.

Затем он спрыгнул со стула, и группа жаждущих участников вечеринки пошла за ним к задней части дома, и они все останавливались по пути, чтобы сказать поздравления и чокнуться своими бокалами с нашими.

— Ладно, могло быть и хуже, — сказал я.

— Это как?

— Могло быть пение…

Как только слова вылетели у меня изо рта, кто-то включил музыку, и — помоги нам всем господь — Баш начал петь. Плохо.

— Выпьем? — произнёс я, приподнимая бровь и глядя на Джексона.

— Выпьем, — согласился он.

Джексон

— Полагаю, твои друзья не так уж плохи. Большинство из них, — поддразнил я Лукаса через пару часов, когда, наконец, сбежал от одного из парней, который хотел рассказать мне все уморительные истории о своей чихуахуа. В конце концов, мне пришлось сказать ему, что я ненавижу собак, просто чтобы уйти. Наверное, сейчас он бежал домой звонить в общество защиты животных.

— Я уж думал, куда ты сбежал. Вечеринка для нас, а я тебя даже не видел. Мне это совсем не нравится, — сказал он, притягивая меня к себе.

Послышался грохот, а затем с другого конца комнаты прозвучал голос Баша.

— Ох, я такой ужасно неуклюжий. Пожалуйста, простите меня, что я упал в ваши… — Баш провел руками по бицепсу парня, — большие, мускулистые руки.

— Ох, ради бога, — пробормотал Лукас, когда Баш последний раз похлопал парня, а затем подошёл к нам. — Как думаешь, ты сможешь провести один вечер без того, чтобы не домогаться наших гостей?

Положив одну руку на бедро, а другой потянувшись за стаканом шампанского на одном из подносов в углу, Баш изобразил шок.

— Ты намекаешь, что я упал в большие мускулистые руки этого прекрасного человека специально?

— Это вполне похоже на то, что сделал бы Баш.

— Что ж, какая жалость, всё в кругу друзей. Честно говоря, я удивлён, что все по-прежнему одеты. Ну, кроме мириад завоевателей Шоу.

Сделав приличный глоток шампанского, он слегка пошатнулся, и я схватил его за локоть, чтобы удержать.

— Ты сегодня в порядке? — хохотнул я, пока Баш выпрямлялся.

— О боже. Наверное, от кубиков сыра, которые я сегодня съел, у меня немного кружится голова, но как ещё я должен был влезть в эти штаны? — ответил он, скользя руками по натянутой коже, которая выглядела так, будто была нарисована на его тонкой фигуре.

— Баш — кухня. Еда. Сейчас же, — сказал Лукас.

— Ммм, он такой властный, — сказал Баш, а затем прильнул ближе, чтобы преувеличено прошептать мне: — Надеюсь, в кровати он тоже такой.

— Иди поешь, дурачина, — сказал Лукас, закатывая глаза и уводя меня прочь. — Ещё раз, почему мы согласились провести вечеринку здесь?

— Потому что ты хотел представить меня всем своим друзьям и похвастаться упорной работой, которую мы проделали в этом доме.

Как бы мы ни любили ностальгировать по тому, как всё устроила бабушка, когда была жива, пришло время перестроить дом изнутри с помощью краски и мебели, на выборе которой мы с Лукасом сошлись. Результатом стало уютное смешение мягкой коричневой кожи и оттенков синего, которые по утверждению Лукаса подходили к моим глазам.

Слащавый влюблённый дурак.

— В этом ты должен был мне отказать. Прямо сейчас мы могли бы быть в постели.

Когда Лукас прижался губами к моему уху, я игриво оттолкнул его.

— Но я даже не устал.

— Я говорил не о сне, — сказал он, возвращаясь, чтобы легонько прикусить мочку моего уха. — Идём. Никто нас не потеряет, если мы пойдём наверх.

— И пропустить собственную вечеринку?

— Я впервые не в настроении.

Эти слова из уст Лукаса Салливана заставили бы любого другого задуматься дважды, так что я ничего не мог поделать со своей реакцией.

— Что такое? Бывший бог секса Южного Хэйвена заскучал через два часа? Он начинает жизнь с нового листа? Скажи, что это не так.

— Не совсем… — Лукас скользнул руками в мои штаны сзади, чтобы схватить меня за зад и использовать его как упор, пока тёрся об меня.

Боже, эти его руки. Следует что-то сказать об отношениях с человеком, который зарабатывает на жизнь руками, потому что… чёрт возьми. Он мог спровоцировать мой член на действия без прикосновений, конечно, но с этими волшебными руками? Он мог разогнать всё на полную катушку за две секунды.

Ещё были его губы… эти пухлые, аппетитные губы, которые были такими же соблазнительными, особенно когда путешествовали по моей шее, и я схватился за волосы Лукаса и оттянул его голову назад, чтобы втянуть в рот его нижнюю губу.

— Ммм, — произнёс он. — Видишь? Поэтому мы должны… — на кухне раздался грохот, и Лукас вздохнул. — Стой здесь. Не двигайся.

Я рассмеялся над его раздражённым тоном, когда он пошёл проверить, какие махинации вызвали разрушения, и когда он исчез за углом, я снова удивился, какой теперь стала моя жизнь.

Последние три месяца пролетели так быстро: начиная с высокого положения в «АнаВог», трёх переездов, обновления нашего дома… это был водоворот событий, лучшее время в моей жизни, даже когда объединялось с плохим. Я не говорил с отцом с того дня в офисе Баша, и в моей голове не было сомнений, что связи между нами полностью разорвались. Отчасти я думал, что от этого следует грустить, потому что он всё-таки мой отец, но я не чувствовал ничего, кроме отвращения к его имени. Отказ от отца полностью изменил направление моей жизни, и если бы мне пришлось проживать всё заново, я не стал бы думать дважды.

Сидни по-прежнему звонила время от времени. Услышав, что произошло с моим отцом, она ушла из «Дэвенпорт Уорлдвайд» вскоре после меня и сейчас тратила время на путешествия. В своей попытке помочь ей осуществить мечту стать мамой, и чтобы загладить часть вины, которую я испытывал из-за того, что так долго водил её за нос, я попросил Баша узнать насчёт направлений для одиночек, и судя по тому, что он сказал, она планировала встретиться с несколькими его знакомыми, пока находится за границей.

Оставался только… Лукас. Мой Лукас.

Когда он подошёл обратно ко мне, выражение его лица сменилось с раздражения на чистую любовь, с хорошей дозой похоти в придачу.

— Я дал им всем «Найквила». Скоро мы должны остаться одни, — сказал он. — А теперь, на чём мы остановились?

Я подцепил пальцем его цепочку, точную копию которой он недавно сделал и подарил мне, когда я перевёз последние вещи в его дом — теперь уже наш дом.

— Что мне с тобой делать, Лукас Салливан?

Его карие глаза блестели.

— Я могу придумать несколько вещей.

— Одна из них включает в себя ту свечку, которую ты купил, которая превращается в массажное масло?

— Боже, ты так хорошо меня знаешь. Да. Да, включает.

— Ты найди зажигалку, а я попрошу Шоу отвлечь всех, чтобы они не заметили нашего исчезновения.

Лукас дёрнул меня вперёд и целовал до тех пор, пока у нас обоих не закончился воздух в лёгких.

— Чёрт, — сказал он, держа моё лицо в своих руках. — Я говорил, что люблю тебя?

Я усмехнулся.

— Последний час нет. Сдаёшь позиции.

Лукас снова прижался губами к моим, и на этот раз срочность уступила место страсти и поцелую, который всегда говорил мне, как сильно он меня любит.

— Лукас? — произнёс я в его губы. — Не думаю, что успокоительное срабатывает.

— Дерьмо. Как думаешь, мы можем сбежать отсюда?

— Это кое от чего зависит.

— От чего?

Я улыбнулся ему улыбкой, полной озорства, пока играл с пуговицей на своих шортах, чтобы отвлечь его, и сказал:

— От того, как быстро ты меня поймаешь.

— Я поймал тебя при нашей первой встрече, Дэвенпорт. Ты уже забыл?

— Нет, — сказал я и расстегнул свои шорты. — Но тогда я понятия не имел, во что ввязываюсь.

— О да? А теперь имеешь?

Я сделал один необходимый шаг, чтобы сократить расстояние между нами и поцеловать его в губы, и боже, на вкус он был всем, чего я хотел и в чём нуждался.

— Да. И в этом замешано немного любви.

Конец

3