Необычная гувернантка

Глава 10

Готовясь ко сну, Беатрис достала из саквояжа ночную сорочку.

Утром она непременно скажет Девлену Гордону, что не позволит целовать себя всякий раз, когда ему этого захочется. Подобные нежности допустимы лишь между будущими супругами, и то тайком.

Как гувернантка, она вправе рассчитывать на уважительное отношение. Дешевый флирт не для нее. Она не какая-нибудь игривая горничная, которую можно зажать в темном углу и задрать на ней юбку.

Беатрис мгновенно представила себе Девлена Гордона, проделывающего именно это. Мысль о том, что Девлен способен на такой неблаговидный поступок, привела ее в неописуемую ярость. И сколько же побед одержал он в Крэннок-Касле? Можно не сомневаться: каждая незамужняя служанка в этом доме испытала на себе его чары в полной мере.

Да как он только посмел поцеловать ее?

Беатрис и Салли часто говорили о подобных вещах в детстве. Они строили догадки, рассуждая о том, что такое любовь между мужчиной и женщиной. У каждой из девочек имелась на этот счет собственная теория, и даже не одна. Их чрезвычайно занимал вопрос, что именно делает мужчина в постели и каково при этом женщине. Интересно, что бы сказала Салли о Девлене Гордоне?

Наверняка она развеселилась бы, узнав о поцелуе, и принялась поддразнивать Беатрис. Поцелуй в щеку, только и всего. Беатрис подошла к постели, взбила подушки и откинула покрывало. На постели лежала змея.

На чудесной мягкой постели, поверх простыней цвета слоновой кости лежала мертвая змея с размозженной головой. Эта змея была неядовитой, Беатрис не раз видела таких у себя в саду.

«Несчастное безобидное создание!»

Девушка дернула за шнур звонка. Вскоре появилась горничная. Бедняжка едва держалась на ногах от усталости. Беатрис спросила ее, где находится комната Роберта.

– Вы хотите узнать, где комната его светлости? – уточнила служанка.

«Семилетнему мальчишке не идет на пользу, когда его постоянно величают его светлостью», – подумала Беатрис.

– Да, пожалуйста, – произнесла она вслух.

– Спальня герцога в конце коридора, мисс. Большие двойные двери. – Беатрис высунула голову за дверь и окинула взглядом холл. Как и говорила горничная, в конце коридора она увидела двойные двери. – Когда родители герцога умерли, его светлость настоял на том, чтобы переехать в их покои. Герцоги Брикины всегда предпочитали жить в этих комнатах.

– Даже в семилетнем возрасте?

Горничная выглядела слегка смущенной. Вопрос явно озадачил ее, и Беатрис, сжалившись над девушкой, пожелала ей доброй ночи.

Прежде чем служанка скрылась из вида, Беатрис окликнула ее:

– Как вас зовут?

– Абигейл, мисс, – откликнулась та, приседая в реверансе.

– Спасибо, Абигейл. Простите, что побеспокоила вас.

Служанка улыбнулась. Ее пухлые щечки мгновенно покрылись румянцем.

– Все в порядке, мисс.

Беатрис накинула капот, взяла в руки злосчастную змею и вышла из комнаты. Достигнув конца коридора, она решительно постучала в дверь. Ответа не последовало. Тогда она повернула ручку и вошла.

В передних покоях горела неяркая лампа. Пышные занавеси отделяли это помещение от остальных апартаментов. Беатрис раздвинула драпировки и застыла, изумленная размерами комнаты. Этот огромный зал занимал, должно быть, добрую часть восточного крыла Крэннок-Касла.

В дальнем конце комнаты на возвышении стояла громадная кровать с малиново-золотым пологом. Беатрис она показалась раза в два шире, чем ее собственная. Когда девушка подошла поближе, маленькая фигурка, съежившаяся посередине кровати, села и уставилась на нее.

– Что вы здесь делаете? – насупился Роберт.

– Я пришла, чтобы вернуть вам змею и задать один вопрос. – Беатрис осторожно положила мертвую змею на край постели. – Вы сами убили ее?

– А какая вам разница?

– Если убили вы, я бы сочла вас чудовищем. Несчастное создание ничем не заслужило подобную смерть.

Мальчик уселся на корточки и подпер кулаками бока.

– А если эта тварь меня укусила?

– Если она это и сделала, то только чтобы защититься. Она ведь намного меньше вас.

– Я не убивал ее, а нашел уже мертвой. Наверное, ее переехало каретой.

– Хорошо, – кивнула Беатрис и повернулась, чтобы уйти.

– А вы не испугались?

– Я пережила эпидемию холеры. Теперь меня уже ничем не испугаешь. А вам бы следовало знать, что некоторые змеи – наши добрые друзья. Они питаются грызунами и насекомыми.

– Откуда вы это знаете?

– Я прочитала об этом в книге.

– А вы мне ее покажете?

– Возможно, если вы не будете подкладывать змей мне в постель.

– Приказываю вам показать мне эту книгу.

– Можете приказывать, сколько вам заблагорассудится, – спокойно возразила Беатрис. – Я гувернантка, а не служанка. И я не желаю слышать, как вы разговариваете со слугами в подобном тоне. Если вы герцог, так и ведите себя как герцог. – Мальчик посмотрел на нее с таким удивлением, словно ему сказали, что у него две головы. – А теперь спите. Завтра мы похороним это бедное создание.

– Повелеваю вам остаться.

Беатрис смерила юного герцога задумчивым взглядом.

– Думаю, вы очень избалованный мальчик, которому пришлось пережить большое горе. Но это еще не дает вам права вести себя грубо и обижать других, в особенности меня.

Роберт снова удивленно раскрыл рот.

– Это еще почему?

– Потому что я пережила такую же утрату. Я прекрасно знаю, что значит потерять родителей.

– Вы спите по ночам?

– Какой странный вопрос. Конечно, сплю.

– А я нет. Стоит мне заснуть, и я вижу кошмары.

Беатрис подошла к кровати Роберта, положила на пол змею и присела на край постели. Потом прислонилась к одному из столбиков кровати, подтянула колени к подбородку и обхватила их руками.

– Расскажите мне о своих кошмарах, – попросила она.

Мальчик посмотрел на гувернантку так, словно раздумывал, не приказать ли ей убраться из комнаты. Но соблазн разделить хоть с кем-нибудь свое одиночество оказался слишком велик. Беатрис безошибочно угадала, что Роберт подвержен тем же слабостям и страхам, что и она сама. Их разделяли два десятилетия, они принадлежали к различным слоям общества, и все же Беатрис чувствовала внутреннее родство с этим избалованным маленьким герцогом.

– Расскажите мне о кошмарах, – повторила она.

Он уселся, скрестив ноги и положив руки на колени, словно восточный паша на троне из подушек. Беатрис едва сдержала улыбку, заметив, с какой самоуверенной надменностью держится мальчик. Камерон Гордон оказывал племяннику плохую услугу, потакая всем его прихотям.

– Мне снится, что кто-то наблюдает за мной, когда я сплю. Их много. Они прячутся в тени и смотрят.

Беатрис невольно содрогнулась.

– Какой ужасный сон. Неудивительно, что вам бывает трудно уснуть. Вам когда-нибудь снятся родители?

Роберт кивнул.

– Во сне я вижу то же, что произошло наяву. Я ждал, когда они приедут домой, но они не вернулись. В моих снах родителей тоже все нет и нет, а я стою у окна в своей комнате и жду, жду.

Сердце Беатрис мучительно сжалось. Мальчик был слишком мал, ему было не по силам такое тяжелое испытание. Но она не имела власти над прошлым, чтобы избавить Роберта от страданий, как не могла взмахом волшебной палочки изменить собственную жизнь. Когда ты бессилен что-то изменить, весь секрет в том, чтобы научиться жить, пока боль утраты не притупится. Но как помочь семилетнему ребенку пережить горе?

– Поэтому вы держите лампу зажженной?

– Девлен говорит, что это помогает. В темноте слышишь звуки, которые можно никогда не услышать днем. Странные шорохи, точно рядом кто-то перешептывается. Будто они знают, что ты спишь, одинокий и беззащитный, и не можешь прогнать их прочь.

Холодок пробежал по спине Беатрис. Мальчику не удалось напугать ее мертвой змеей, но своим рассказом он достиг цели.

– Хотите, я расскажу одну историю? Может быть, это поможет вам уснуть.

– Я не маленький, чтобы слушать сказки.

– Я расскажу вам одну из басен Эзопа. Это всего лишь короткие истории, но каждая из них содержит мудрое назидание. Басни нравятся всем, даже таким великовозрастным особам, как вы. – Беатрис устроилась поудобнее и начала: – Однажды королева пчел, правившая огромным роем, задумала отправиться к горе Олимп. А как известно, гора Олимп – жилище греческих богов. Добравшись до места, она сказала привратнику, что хотела бы побеседовать с Юпитером. Ей пришлось немного подождать. Но вот королева предстала наконец перед громовержцем. Она низко поклонилась и распростерла свои крылышки над золотым полом дворца.

«Я принесла тебе подарок, – сказала она. – Прекрасный мед. Мои пчелы усердно трудились несколько месяцев, чтобы изготовить самый лучший мед для тебя, Юпитер».

Очень довольный, Юпитер поблагодарил королеву пчел и попробовал мед. Лакомство показалось ему таким вкусным, что он спросил пчелу, чем ему отблагодарить ее.

«Я прошу лишь одного, Юпитер, – защитить мой народ. Люди приходят, разоряют мой дом, похищают мой мед, пугают и убивают моих подданных. Дай мне силу, чтобы я могла поразить их», – попросила пчела, выставив вперед свое жало.

Юпитер милостиво относился к людям, и просьба королевы пчел его огорчила. Но все же он наделил королеву способностью ранить острым жалом.

В восторге от того, что ее желание исполнилось, королева вернулась к своему рою. На следующий день к ее гнезду приблизился человек. Королева пчел вылетела и принялась жалить его, пока тот не рухнул на землю. Но и с пчелой случилось что-то очень странное. Ужалив человека, она потеряла свое жало, упала на землю и умерла. Мораль сей басни: не рой другому яму; сам в нее попадешь. Зло возвращается к нам словно цыплята к родному насесту.

– Какая глупая история! – скривился Роберт.

– А вы бы хотели послушать другую?

– Еще одну басню?

Беатрис кивнула.

– Нет. Они слишком глупые.

– Тогда я не стану рассказывать.

– А почему вы не закричали, когда увидели змею? – поинтересовался Роберт.

– А вы разочарованы? Могу закричать сейчас, если хотите, – предложила Беатрис.

К ее удивлению, мальчик улыбнулся:

– Вы едва не завопили прошлой ночью.

– Это верно.

– Но вместо этого вы упали в обморок. Неужели я вас так сильно напугал? – В голосе мальчишки звучала гордость.

– Я потеряла сознание от голода.

– Люди не падают в обморок от голода.

– А вы когда-нибудь голодали? Что-то я сомневаюсь.

– А почему вы голодали?

– Потому что у меня не осталось еды. И мне неоткуда было взять денег.

– Мы раздаем еду бедным. – Роберт привстал на кровати.

– Некоторые люди предпочитают работать, а не выпрашивать милостыню.

Роберт оставил ее реплику без ответа, отчего Беатрис испытала заметное облегчение. Этот семилетний ребенок, несмотря на юный возраст, отличался редкой заносчивостью и высокомерием.

Юный герцог скользнул под одеяло и вытянулся на кровати.

– Вы собираетесь оставаться здесь, пока я не засну?

– А вы этого хотели бы?

– Гувернантки обычно так и поступают?

– Нет, не думаю. Но поскольку я никогда раньше не была гувернанткой, точно не знаю.

– Я герцог, – сонно проворчал его светлость. – Мне полагается иметь опытную гувернантку.

– Опытная гувернантка непременно ушла бы от вас после рискованного «опыта» со змеей.

– Вы и впрямь так думаете?

– Ну да.

– Так вот почему меня бросали прежние гувернеры. Оказывается, все они были очень опытными.

– А вы подкладывали змей им в постель?

– Нет.

– Тогда вам даже на руку, что у меня нет опыта. Я стану практиковаться на вас.

– Я герцог. На мне нельзя практиковаться.

– Мы можем действовать сообща. Если мой поступок вам чем-то не понравится, просто скажите мне об этом. Не стоит подбрасывать змей мне в постель, лучше высказаться начистоту, а потом мы вместе обсудим проблему.

Мальчик пробормотал в ответ что-то бессвязное, вызвав улыбку Беатрис.

Девушка еще немного посидела в темноте на краю герцогской постели, прислушиваясь к дыханию ребенка. Убедившись, что мальчик заснул, Беатрис соскользнула с кровати и подошла к окну. Как и следовало ожидать, Роберт предпочитал спать с открытыми шторами.

На небе сияли звезды. Они подмигивали Беатрис, словно хотели сказать, что она не одинока. Но звезды были слишком далеко, к тому же они не умели разговаривать и улыбаться, не могли протянуть руку и коснуться ее руки. Оконное стекло показалось девушке холодным на ощупь. Чувствовался легкий сквознячок. Так бывает, когда одна из створок неплотно закрыта. Ветер раздувал занавески, создавая ощущение, что за ними кто-то стоит. Но Беатрис знала: в герцогских покоях нет никого, кроме нее и спящего мальчика.

Огромная комната с множеством ниш выглядела пустынной и зловещей. Она показалась бы красивой, будь она наполнена суматохой, шумом и беззаботным смехом. Но здесь царили уныние и страх, а вместо веселых голосов слышался лишь встревоженный шепот.

Несмотря на роскошное убранство, эта спальня совершенно не годилась для мальчика. Ему больше подошла бы светлая комната, затянутая яркими тканями, а не этот мрачный торжественный зал с портретами предков на стенах, тяжелой золоченой лепниной и громоздкой мебелью. Роберт превратился в герцога, не успев побыть просто мальчиком.

Со своего наблюдательного пункта у окна Беатрис могла разглядеть блестящую поверхность океана, серебристо-белую в лунном свете, и извилистую дорогу, кольцом огибающую замок. Со стороны конюшни к главному входу медленно двигалась карета, запряженная четверкой великолепных черных лошадей.

Беатрис узнала экипаж. Он выглядел роскошнее герцогского, хотя его дверцы и не были украшены гербом. Неужели Девлен Гордон так скоро собрался уезжать?

Внезапно Беатрис кольнуло разочарование. Она почувствовала себя брошенной. Как глупо! Это всего лишь незнакомец, державший себя с ней слишком вольно. Кто ему позволил поцеловать ее? Он вдохнул запах ее волос и вел себя так, словно Беатрис распутная женщина. А если она и вправду слишком легкомысленна, раз не может забыть его? Глупенькая Беатрис. Жалкая гувернантка, пришедшая из Килбридден-Виллидж, ничем не примечательная дочка школьного учителя. Ее единственное достояние – доброе имя. И все же ей так страстно хотелось изменить свою жизнь, добавить в нее немного остроты, волнений, возможно даже – греха.

Но сейчас главное для нее – безопасность и приличная еда. Может быть, когда-нибудь она отважится выйти в мир и пережить волнующие приключения, а пока не лучше ли довольствоваться тем, что имеешь?

Но почему же тогда ее терзает чувство утраты? Девлен Гордон вот-вот отправится в путь. Любой другой на его месте уехал бы из замка при свете дня, но только не Девлен. Хоть он и терпеть не может ночь, это его время. Кто еще станет путешествовать в темноте?

Беатрис снова приложила палец к стеклу, закрыв ладонью карету, и щемящая тоска понемногу отпустила ее. Если не видеть, как он уезжает, то не почувствуешь и разочарования. Всему виной ее глупая мечтательность, девичья чувствительность, которую не смогли уничтожить даже трагические события последних трех месяцев. Или это любопытство? Возможно, и так. Девлен Гордон показался Беатрис самым интересным и привлекательным мужчиной из всех, кого она прежде встречала, Самым таинственным и опасным.

Какое-то движение внизу привлекло ее внимание. Девлен вышел из дверей замка, приблизился к карете и обменялся несколькими словами с кучером. На нем был длинный плащ с открытым воротом. Ветер развевал его черные волосы. Кони беспокойно перебирали ногами. В холодном ночном воздухе их дыхание вырывалось белыми облачками пара. Неожиданно Девлен поднял голову и посмотрел на окно, где стояла Беатрис. Она не двинулась с места, не отступила от окна, не сделала попытки спрятаться. Поступить так – значит, проявить трусость, а Беатрис нечего было бояться. Девлен покидал замок.

Несколько долгих мгновений они смотрели друг на друга. Девушка по-прежнему прижимала ладонь к стеклу. В глазах Девлена мелькнуло странное выражение. Сомнение или вопрос? Беатрис хотелось спросить Девлена, куда он едет и почему для него так важно отправиться в путь непременно ночью. А о чем он хотел бы спросить ее? Неужели она так и не узнает?

Беатрис принялась медленно задергивать шторы. У последнего окна она остановилась и посмотрела вниз на кучера. Отсюда она с трудом могла разглядеть карету. Ей не хотелось видеть отъезд Девлена. Ее покинули все, кто был ей дорог, а Беатрис ненавидела расставания. Расставаться всегда мучительно. Не важно, на время или навсегда.