Необычная история

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Когда на следующее утро Трикси вошла в столовую, Крийн уже завтракал, и не успела она взять бутерброд, как он собрался уходить.

– Я говорил тебе, что сегодня задержусь? – спросил он. – Если твои гости будут еще здесь, я войду через боковую дверь.

Она кивнула, и он добавил:

– Беатрис, ты прекрасная жена. Надеюсь, теперь никому не захочется развлекать меня – или по крайней мере все они перенесут свои заботы на тебя. Замужние женщины любят молоденьких, только что вступивших в брак девушек.

Только что женившимся мужчинам тоже должны нравиться вышедшие за них девушки, подумала Трикси. Но оставила эту мысль при себе.

Урок голландского проходил сразу после завтрака. Она с таким энтузиазмом учила язык, что строгая учительница похвалила ее – и вместе с тем задала огромнейшее задание к следующему уроку.

– Жаль, что вы несколько недель проведете в Англии, – отметила она. – Будем надеяться, что там вы не забросите голландский. Об этом мы еще поговорим в другой раз.

Трикси поспешила в деревню, где закончила заворачивать маленькие подарки. Госпожа Краан пребывала в хорошем настроении, и Трикси, обертывая марципановые фигурки в яркую бумагу, искренне радовалась.

– Вы, конечно, посетите церковь в субботу, – сказала госпожа Краан.

– Если профессор будет свободен, мы придем вместе. – Трикси надеялась, что так и будет.

Некоторое время она размышляла о том, что бы надеть к чаю. Большинство приглашенных намного старше ее, и подчеркивать разницу в годах не стоит, это может создать плохое впечатление. Поэтому она выбрала простое серебристое платье, повязала на шею узорчатый шарфик и вышла в гостиную встречать своих гостей.

Вечеринка прошла успешно. Уолке испекла воздушные пирожки, нарезала миниатюрные сэндвичи с огурцами и вместе с Трикси соорудила бисквитный пирог. Гостьи рассказывали Трикси то, что им было известно о жизни в университете и медицинской школе.

– Теперь Крийн женатый мужчина, – сказала госпожа ван Влиет, – и мы можем больше не беспокоиться о нем. Когда он был холостяком, мы чувствовали своей обязанностью постоянно знакомить его с женщинами – ведь мужчине нужна жена. – Она лучезарно улыбнулась Трикси. – Но теперь он нашел жену самостоятельно, и, кажется, замечательную жену. Мы все так думаем.

Немного покраснев, Трикси поблагодарила ее и подумала, что он и женился на ней именно для того, чтобы вырваться из-под опеки этих дам.

Она помахала последней гостье, уходящей домой, и вернулась в гостиную. Там, в кресле, уже сидел Крийн.

– Я попил чай в кабинете, – сказал он ей. – Как прошел день?

– И давно ты дома?

– С час. – Он задумчиво посмотрел на нее. – Они добры к тебе, Беатрис?

– О да, и так дружелюбны. – Она вдруг улыбнулась. – Они наперебой твердили, что беспокоились о тебе, пока ты не был женат. Кажется, они изо всех сил старались подобрать тебе жену…

Он усмехнулся.

– О, само собой; бесконечные обеды, приглашения выпить и встретиться там с очередной племянницей или дочерью какого-нибудь старого друга…

– И в Лондоне тоже был такой кошмар?

– Да. Теперь слушай, кого мы должны пригласить на вечеринку в Лондоне. Нескольких человек из больницы, твоих друзей, и у меня есть еще кое-какие знакомые…

– Сколько всего?

– Всего около тридцати. Миес и Глэдис справятся; у Глэдис есть сестра, она непременно поможет.

– Ты устраиваешь что-то подобное каждый год?

– Если нахожусь в Англии, то да. И, конечно, на Рождество я еду в Тимоти взрезать гуся и обойти с поздравлениями палаты…

– Да. Я видела тебя на прошлое Рождество. – Она тогда первый год работала младшей медсестрой, еще в детском отделении. Кормила как-то раз грудничков – и тут в палату вошел профессор вдвоем с сестрой-монахиней. Он останавливался, садился на койки, возился с малышами и их игрушками… Она не знала тогда толком, кто он такой, а потом перешла в женские палаты и стала видеть его регулярно… Может, она влюбилась в него еще тогда, только не осознавала этого?

– Завтра я весь день проведу в больнице. Святой Николай сразу после ланча появится на белой лошади и со своим спутником Черным Питом. Я заеду за тобой около часу дня, так что ты сможешь увидеть его еще до того, как вернешься в деревню. Там он обычно появляется около четырех.

– А разве не везде одновременно?

– Нет. Он проходит по всей Голландии, заглядывает в каждый город и каждую деревню. И самое замечательное, что маленькие дети совсем не осознают этого.

Она была уже совсем готова, когда Крийн заехал после ланча. Холода еще держались, и она надела новое зимнее пальто, зеленый мохеровый свитер и влезла в коричневые кожаные ботинки. Поправила у зеркала бархатную беретку, взяла новую сумочку от Гуччи и надела перчатки в надежде произвести хорошее впечатление на тех, кого встретит в больнице.

Крийн вылез из машины, открыл перед ней дверцу и перебросил на заднее сиденье пачку бумаг. Свистнул Самсону, впустил и его тоже и поехал, искоса бросив взгляд на Трикси.

– У тебя на голове замечательная штука. Тебе надо бы встретиться с директором и директрисой еще до того, как появится святой Николай.

– Там что, будет очень много народу?

– Придут все, кто только будет свободен от дежурства. Святой пожмет всем руки, а потом обойдет палаты. Я отвезу тебя обратно, когда он начнет, потому что это долгий процесс. Домой вернусь около шести. Я бы хотел, чтобы ты оставалась в деревне, пока я не заеду за тобой.

– Мне не трудно дойти домой пешком, там всего-то минут десять. Возьму фонарик.

– Я предпочитаю сам забрать тебя, Беатрис.

– Ну хорошо, я подожду.

К этому времени они уже приехали в больницу. Крийн остановил машину на стоянке для консультантов и повел Трикси к входу. Вокруг, несмотря на холод, толпился народ, но внутри было тепло и приятно. Лица, занимающие самые высокие посты, весело болтали, собравшись небольшими группками. Крийн взял жену за руку и подвел к одной из таких групп.

– Встречающая делегация, – тихо проговорил он и представил ее директору и директрисе, которые немного поболтали с ней по-английски. Там же были многие, кого она уже встречала на званом ужине; была госпожа ван Влиет и несколько дам, приходивших к ней на чай за день до того. Женщины тут же окружили ее и, перебивая друг друга, бросились разъяснять, что тут будет дальше. Крийн мило улыбнулся ей и отошел в сторонку с двумя пожилыми бородатыми джентльменами.

Отдаленные приветственные возгласы возвестили о приближении святого Николая, и вскоре появился он сам, на белой лошади, а за ним следовал Черный Пит. У входа в больницу святой спешился, помахал толпе и неспешной походкой вошел в здание. Здесь его приветствовал директор больницы, и после этого он прошел в палаты.

Трикси тоже не прочь была пойти туда, но Крийн потрепал ее по плечу.

– Поехали домой, – сказал он ей голосом, не терпящим возражений.

С оттенком неудовольствия Трикси сказала:

– Мне бы хотелось остаться… В деревню мне нужно только к четырем…

Он не ответил.

У входа в дом, прямо за дверью, стояла машина. Темно-голубой «мини», блестящий свежей покраской. Через его капот была протянута широкая яркая лента, на которой было написано: «Беатрис от святого Николая».

Трикси стояла напротив, уставившись на автомобиль.

– Для меня – машина? Крийн…

– Не смотри на меня так, дорогая, я не святой Николай.

– Да, но ты – это… О, Крийн, огромное тебе спасибо! Какой прекрасный подарок!

– Я передам святому Николаю, – мрачно сказал он. – Скажи Рэбо, чтобы поставил ее в гараж. Она твоя.

– О, но я могу поехать на ней в деревню? Он решительно мотнул головой.

– Я заберу тебя около шести часов. Сев за руль «бентли», он добавил:

– Там и увидимся.

Трикси медленно вернулась в дом, где ее поджидал верный Рэбо…

– Я прогуляюсь с вами, госпожа. Тут корзинка со сладостями и бисквитами – она для вас слишком тяжела.

Почти вся деревня вышла посмотреть на появление святого Николая. Он, как всегда, был пунктуален. Для детей его приезд, как всегда, был волшебством, и перед тем, как он прошел по кругу, раздавая маленькие пакетики с подарками, они радостно спели приветственную песнь в честь его появления.

Вскоре он удалился. Дети, сжимая в руках апельсины и сладости, заторопились домой, подгоняемые родителями; и госпожа Краан, жена булочника и Трикси остались на площади убирать бумажки, огрызки пирожных и апельсиновые корки. Они прибрались как раз к тому времени, когда появился Крийн. Он постоял несколько минут, побеседовал с дамами, передал им бутылочку вина и посадил Трикси в машину. Уже дома он сказал:

– Выпьем кофе в гостиной? Или хочешь чаю?.. Тяжелый был день.

Они сели – он с кофе, она с чаем – и стали обсуждать прошедший день, потом пообедали и снова вернулись в гостиную. Вечером позвонила госпожа ван дер Бринк-Шааксма и осведомилась, как Трикси понравился праздник святого Николая, а также пожелала им счастливой поездки в Англию.

– Увидимся на Новый год, – сказала она. – Ждем с нетерпением.

А Трикси уже и не знала, ждет ли она очередной встречи или нет. Следующее утро она проговорила с Уолке и Рэбо, объяснив им, что необходимо подготовить к их следующему приезду.

– Мы занимаемся этим каждый год, – сказал Рэбо. – Говорите, традиция? Не беспокойтесь, госпожа, мы все приготовим, пока вас не будет; скажите только Уолке, что вы хотите увидеть на праздничном столе, и все будет сделано.

Они обсудили меню, решили, кого в каких комнатах разместить. Детские должны быть хорошенько проветрены, а к малышу Риббе надо подобрать хорошую няньку… У Трикси камень свалился с плеч – Рэбо и Уолке соглашались с ней, значит, она делает все правильно… Она пошла в свою комнату переодеться для визита к госпоже ван Влиет.

Сейчас она сама отправится в Лейден. Голландской лицензии на вождение машины у нее пока что не было, но, если они наткнутся на полицейский патруль, положение спасет сидящий позади Рэбо. Да и вообще без Рэбо ехать нельзя – ведь она запросто может повести машину не по той стороне дороги…

День прошел прекрасно. Она выпила чай без молока, погрызла соленые орешки и вежливо выслушала все советы, которые понадавали ей леди. Их доброта была очевидна; они изо всех сил хотели помочь ей справиться с ролью жены всемирно известного консультанта, и она была очень благодарна им за это. Они наперебой желали ей счастливого Рождества и выражали надежду поскорее увидеть ее после праздников. Она всматривалась в их добрые лица и думала, что больше не чувствует себя здесь чужой. Попыталась даже объяснить это вечером Крийну. Но, к сожалению, как только она заговорила, зазвонил телефон. А когда он положил трубку, продолжать уже не имело смысла. Более того, сразу после разговора он прошел в свой кабинет, а она не нашла ничего лучше, чем подняться наверх и начать собирать сумки.

Они отъезжали в Англию на вечернем пароме, так что перед отъездом профессор мог еще немного поработать. В воздухе кружились снежинки, природа выглядела суровой и пустынной. Машина тронулась, и Трикси вдруг загрустила, когда увидела удаляющихся Рэбо, Уолке и несчастного Самсона на ступеньках.

Неожиданно для себя она сказала:

– Я рада, что мы сюда вернемся. Ты ведь живешь здесь больше, чем в Лондоне, Крийн?

Он взглянул на нее.

– Да. Раньше я даже сомневался, нужен ли я вообще в Англии. Но сообщение между нашими странами очень удобно, и поездки не мешают мне работать.

– А теперь что, изменил свое мнение?

– Вовсе нет.

На этом Трикси должна была успокоиться. Она продолжала бы расспрашивать Крийна и дальше, но он так редко говорил о себе, что она опасалась какой-нибудь неловкости со своей стороны, которая могла бы разрушить возникшую между ними спокойную дружбу.

Когда они приехали в Харвич, накрапывал мерзкий холодный дождь, и после поездки Трикси почувствовала недомогание. Она с упреком посмотрела на Крийна, когда он весело спросил:

– Позавтракаем? У меня нет никаких встреч до самого полудня.

Слабым голосом она ответила:

– Я не голодна…

Он проехал через весь город и остановился перед отелем.

– Пожалуйста, закажи чай.

После первой чашки она почувствовала себя лучше и даже съела пару тостов, пока профессор поглощал овсянку, бутерброды, мармелад и кофе. Выпив еще чаю, она совершенно пришла в себя и, вернувшись в машину, выглядела почти нормально.

– Ты был прав, – сообщила она, – я действительно чувствую себя намного лучше. – И в самом деле, она начала весело болтать о том, как они обоснуются в Лондоне. – Очень хочется повидать моих подруг из Тимоти. Ты не возражаешь?

– Дорогая Беатрис, конечно, не возражаю. Все, что я прошу, – это свести нашу светскую жизнь до минимума. Ты уже написала своей тете?

– Да, но у нее не было времени ответить. Вероятно, она и не станет этого делать.

– Это единственное приглашение, которое я бы хотел, чтобы ты приняла, – если оно будет, конечно.

Она сказала:

– Очень хорошо. – Ей было интересно, почему он так жаждал вновь встретиться с ее тетей. Она-то уж никак этого не хотела, хотя, пожалуй, с дядей Вильямом можно было бы повидаться… Так как Крийн замолчал, она начала строить планы на Рождество. Конечно, оно должно быть тихим, но почему бы не сделать настоящий рождественский обед. И не мешало бы устроить рождественскую елку с подарками…

Показались окраины Лондона, и профессор сбавил скорость.

– Поедем прямо домой, – сообщил он. – Миес приготовит нам ланч. Ты придешь в себя к этому времени? А то я уйду и вернусь только вечером.

Трикси заверила его, что с ней все будет в порядке; займется распаковыванием багажа, да и с Миес неплохо бы поболтать.

– Ты постоянно будешь работать до Рождества?

Крийн улыбнулся.

– Пожалуй, нет. Три-четыре раза в неделю буду ездить в больницу. Но у меня ведь куча частных пациентов, и, может быть, придется еще отлучиться в Бристоль и Бирмингем. Но для рождественских покупок мы уж точно выберем время. Ты позаботишься о пригласительных карточках и прочих подобных вещах? Напечатай их – нам понадобится около сотни. Раньше это всегда делала миссис Грей, но ты ведь сможешь перенять у нее эту эстафету, правда? И подарки надо купить, я дам тебе список, – тогда у миссис Грей будет время для того, чтобы обработать и перепечатать все мои записи.

– Да, конечно, – ответила Трикси. Не нужно расстраиваться из-за того, что не одна она ему помогает.

Дома их встретили радушно. Миес широко распахнула дверь, а Глэдис выглядывала из-за ее плеча. Цезарь, задрав голову, радостно залаял. Даже Гамби беззвучно вышел из своего укрытия и стал тереться об ноги.

– Я сейчас же принесу кофе в гостиную, – сказала Миес. – Какой я вкусный ланч приготовила! Госпожа, вы, наверное, хотите переодеться?

Она суетилась вокруг, переходя на родной язык, когда ей не хватало английского. Трикси поднялась в свою комнату, умылась и причесалась. Когда она вернулась в гостиную, на маленьком столе стоял кофейник, профессор сидел у горящего камина, Цезарь устроился у его ног, положив голову на ботинки хозяина, а Гамби – на ручке его кресла. На столике перед профессором лежала пачка писем.

– Прости, что не встаю, – сказал он. – Как видишь, Цезарь пригвоздил мои ноги к полу. Тут несколько писем для нас обоих и одно лично для тебя – нет, вот еще одно, с голландской маркой…

Трикси взяла письма и присела, чтобы распечатать. Тетя Алиса приглашала их на обед и сообщала, что кроме них будет еще кое-кто из друзей.

– Меньше чем через неделю, – сказала Трикси. – Это вписывается в твои планы?

Профессор кивнул.

– Напомни мне. – Он снова склонил голову над письмом, которое читал до ее прихода, и Трикси распечатала второй конверт. Письмо было от Андре. Он рассыпался в извинениях, что не встретился с ней до ее отъезда из Голландии, желал супругам счастливого Рождества и заявлял, что будет по ней скучать и с нетерпением ждет новой встречи.

Подняв глаза, она увидела, что Крийн внимательно смотрит на нее, и быстро сказала:

– Это от Андре – он сожалеет, что не успел попрощаться с нами перед отъездом, и надеется, что мы хорошо проведем Рождество. Да, еще пишет, что с нетерпением ожидает нашего возвращения.

– Как вежливо с его стороны. – Профессор не признался ей, что виделся со своим кузеном за день до их отъезда из Голландии. От него не укрылось смущение Трикси, и он не мог поставить ее в еще более неловкое положение, рассказав об этой встрече. – Он неплохой малый.

– Да-да, он… – начала было Трикси, но тут появилась Глэдис с перевязанным лентой букетом цветов.

– Это только что доставили вам, госпожа. Трикси взяла букет: фрезии, розы, гвоздики и лилии. Она украдкой взглянула на Крийна, пытаясь понять по выражению его лица, не он ли прислал букет, но он бесстрастно смотрел на нее, и робкая надежда, что цветы от него, умерла. В букет была вложена записка: «Прекрасной – прекрасное. Андре». Она медленно начала краснеть.

– Цветы от Андре. Полагаю, это своеобразный способ поздравить с возвращением домой. Как мило с его стороны.

Голос профессора был так же бесстрастен, как и его лицо.

– Более чем мило, – заметил он. – Смею сказать, он считает, что ты уже чувствуешь ностальгию по Голландии, и таким образом напоминает о себе.

Трикси благодарно на него посмотрела; Крийн особенно не беспокоится, так отчего же чувствовать себя виноватой?

– Да, как ни странно, я действительно скучаю по Голландии, хотя и не должна – я все-таки англичанка, ведь так?

Профессор спокойно проговорил:

– Тем не менее тебе придется провести здесь несколько недель. – Он поднялся, потревожив задремавшего Цезаря. – Я должен позвонить. Ланч подадут в час?

– Да, если тебе удобно.

– Превосходно. – Он ушел в свой кабинет, но за телефон взялся не сразу. Внезапно покрасневшее лицо Трикси дало ему обильную пищу для размышлений. Беда была в том, что он не мог понять, почему это его встревожило.

Предоставленная самой себе, Трикси отыскала вазу, поставила в нее цветы и сожгла записку. Конечно, очень мило со стороны Андре прислать ей цветы, но никакой необходимости в этом не было. Она полагала, что нужно его поблагодарить. Это можно сделать, когда она будет рассылать рождественские открытки.

Решив вопрос таким образом, она с облегчением вздохнула и выбрала из пачки писем те, что Крийн оставил для нее, – открытки и несколько приглашений. Большинство из них он перечеркнул словом «нет», предполагая, что оправдания она будет подыскивать сама. А принять нужно было приглашение на ежегодный бал в больнице, на несколько коктейлей и обед у одного из консультантов. Ну, и у тети Алисы, конечно.

За ланчем Крийн вручил ей список тех, кому надо было послать открытки, назвал день, в который предполагал устроить собственную вечеринку, и вскоре ушел.

– Счастливо провести день, – на прощание сказал он, потрепал ее по плечу и оставил наедине с бумагами за маленьким столиком в гостиной.

У меня пальцы отвалятся от этой писанины, мрачно подумала Трикси.

Когда вошла Глэдис с чайником, Трикси уже успела составить приглашения на вечеринку, ответить на письма, отмеченные Крийном, и теперь сочиняла вежливые отказы на остальные. Она была вполне довольна проделанной работой и, когда муж вернулся, тут же сообщила ему об этом.

Он что-то вежливо произнес в ответ, но Трикси поняла, что его мысли заняты совсем другим.

– Что-то не так? Может, расскажешь? – спросила она.

– Ты помнишь пациентку с пучеглазием? Я рассказывал о ней, когда мы с тобой были у моря…

Как можно было забыть? Это был тот самый день, когда она влюбилась в него.

– Да, я помню.

– Так вот, теперь у нее сложности с сердечно-сосудистой системой…

Трикси села, терпеливо слушая. Она с любовью ловила звуки его голоса, почти не обращая внимания на слова. Было ясно, что, рассказывая об этом, он еще раз хорошенько обдумывал ситуацию. Наконец он ненадолго умолк, а потом добавил:

– Знаешь, я понял, что можно сделать. Я должен позвонить своему регистратору. Эту женщину нужно снова госпитализировать. Немедленно созвонюсь с ее мужем и договорюсь, чтобы она появилась сегодня вечером в Тимоти.

Уже у двери он обернулся.

– Если меня долго не будет, ужинай без меня, Беатрис.

Трикси ни капельки этому не удивилась. Вскоре она пошла посовещаться с Миес.

– Что, если мы поужинаем немного позже? – спросила она. – Если удастся придумать удачную отговорку, профессор и не поймет, что мы перенесли ужин. Что могло бы помешать нам сесть за стол, скажем, после восьми часов?

– Не беспокойтесь, госпожа, я что-нибудь придумаю, – объявила Миес. – Это прекрасная идея. Хозяин съедает слишком много сэндвичей в больнице и перебивает себе аппетит.

– Вот именно. Пора кончать с холостяцкой жизнью, – твердым голосом произнесла Трикси.

Миес, похоже, смутилась.

– Но он и так больше не холостяк, госпожа. Вы научите его хорошим привычкам.

– Так оно и будет, – подтвердила Трикси и вернулась в гостиную, чтобы впустить Гамби из сада в дом. Цезарь уехал вместе с Крийном, с гордым видом усевшись рядом с ним в машине.

Их задумка удалась; когда часы пробили восемь, Крийн пришел домой и в дверях был радостно встречен женой.

– Как раз вовремя, мы еще не ужинали – Миес случайно сожгла рис. Все уже почти готово. Хочешь выпить?

Профессор сбросил пальто, отнес сумку в кабинет и сел рядом с ней у камина.

– Не помню случая, чтобы у Миес что-нибудь подгорело…

– Она слишком обрадовалась, что мы вернулись. Уверена, что она побалует нас чем-нибудь вкусненьким. А что в больнице – все вышло так, как ты хотел?

– Да. Теперь все будет хорошо. А как ты провела день?

Трикси не сомневалась, что на самом-то деле ему это ни капли не интересно. Она подумала о груде конвертов, ожидающих отправки, и сказала, что день выдался очень спокойным и приятным.

На ужин Миес подала зеленый суп, цыпленка на вертеле с гарниром из безупречно приготовленного риса, тающий во рту пудинг и каштановое суфле с соусом из шоколадного крема.

Трапеза прошла в молчании. Сперва Трикси перепробовала множество тем для разговора, и хотя Крийн отвечал ей с готовностью, она видела, что мысли его витают далеко. Вскоре она замолчала.

В гостиной она взялась за свой гобелен, не сознавая, какую очаровательную картину собой представляет: розовый круг света от настольной лампы на коленях, маленькая головка склонена над рукодельем… Профессор решил, что созерцание этого зрелища отвлекает от более важных мыслей, и поспешил удалиться в свой кабинет, где занимался делом до тех пор, пока не распланировал свою работу на несколько недель вперед. Когда же он вернулся наконец в гостиную, Трикси уже легла спать. Он проверил замки и засовы, выключил свет и тоже отправился в постель. Взгляд его упал на цветы Андре, со вкусом расставленные в холле, и он нахмурился. Андре, конечно, молодец, подумал Крийн, но он не имеет никакого права посылать Беатрис цветы и записки. Она, безусловно, добрая и отзывчивая девушка, трогательно доверчивая, вечно беспокоится о том, чтобы всех порадовать, но у нее очень небольшой опыт общения с мужчинами. Букет цветов и пара писем – и она может вообразить, что увлеклась Андре. Профессор вздохнул; если ему надо было послать цветы, он давал миссис Грей распоряжение заказать их и принести ему счет, к тому же любовных писем не писал добрых пятнадцать лет. Не было причин не доверять Беатрис; они совершили выгодную сделку, и он знал, что жена будет придерживаться условий, но не хотел, чтобы хоть что-то причиняло ей боль. Он твердо решил купить билеты на какой-нибудь спектакль. Не забыть бы спросить ее, что бы ей хотелось посмотреть.

Трикси отлично вписывалась в любое расписание, какое составлял профессор. Она была занята рождественскими открытками, подарками для друзей из Тимоти, приготовлениями к их собственной вечеринке… Через несколько дней после прибытия в Англию они отправились на бал в больницу. Она надела платье из крепа янтарного цвета, а Крийн подарил ей толстую золотую цепочку.

– Я купил ее тебе еще перед свадьбой, но замотался и совсем о ней забыл, – сказал он. Трикси тихо его поблагодарила.

Было странно оказаться вдруг на равной ноге со старшим медицинским составом, людьми, с которыми она никогда не разговаривала, хотя постоянно видела их в палатах. Некоторые из сестер тоже были там, среди них и сестра-монахиня Снелл. Она держалась очень вежливо, разглядывала ее платье, итальянские туфли и золотую цепочку. Наверно, подумала Трикси, едва удержавшись, чтобы не хихикнуть, ей не терпится отправить меня простерилизовать инструменты… Крийн вел себя как образцовый муж, а несколько раз даже одарил ее восхищенным взглядом.

Одежда делает с человеком чудеса, сказала она себе, забираясь вечером в постель. Я очень счастлива, мне так повезло в жизни… С этими мыслями она заснула.

Однажды они вместе прошлись по магазинам, чтобы выбрать подарки для Миес и Глэдис, а также для Рэбо и Уолке. Они ходили по «Либирти», и Крийн купил платочек, который случайно попался ей на глаза и очень понравился… Потом выбрали стеганый халат для Миес и кожаную сумочку для Глэдис.

– Миссис Грей всегда дарила что-нибудь сестрам, – заметил Крийн. – Теперь она очень рада переложить это задание на твои плечи.

– И сколько этих сестер?

– О, дай-ка подумать – сестры в общих палатах, сестры в детском отделении, операционные сестры… Да, еще сестра-хозяйка. Полдюжины бутылок вина в лабораторию и ящик пива для эконома…

– Я совсем не умею покупать пиво, – сказала Трикси, – и ничего не понимаю в вине.

– Нет-нет, об этом я сам позабочусь. Но у меня нет ни времени, ни фантазии на такое количество женщин.

– Цветы, – предложила Трикси. – Давай поищем цветочника и закажем букеты. Женщины любят получать цветы. – Она тут же пожалела о том, что сказала, виновато вспомнив о букете, посланном Андре.

Цветы были выбраны, для каждой разные, и, когда астрономический счет был оплачен, они пошли искать что-нибудь для Рэбо и Уолке.

– Чайный сервиз вполне подойдет, – объявила Трикси, – что-нибудь из хорошего фарфора, английского производства.

Полчаса ушло на поиски чего-либо стоящего, и если профессор и испытывал нетерпение, он прекрасно это скрывал. Когда они наконец добрались до дома, Трикси сказала задумчиво:

– Думаю, бутылка шампанского к букету цветов для сестры-хозяйки будет очень кстати.

Профессор, который уже много лет на Рождество разливал шампанское щедрой рукою, одобрил ее идею. Нельзя же было сказать ей, что он и так делает это каждый год.

Только позже он понял, что постоянно боится сказать что-либо, что может расстроить ее…

На следующий день за завтраком Крийн оторвался от своих писем и спросил:

– Сегодня нужно надеть черный галстук?

– Да, мы идем на обед к тебе Алисе. Там будут и другие гости.

И тут он ошарашил ее очередным вопросом:

– А что ты наденешь, Беатрис?

– Я думала, может, серое платье…

– Оно очаровательно, но ты, как мне помнится, покупала что-то розовое в Гааге? Оно у тебя с собой?

– Да, с собой. Но не будет ли этот наряд слишком – слишком вызывающим?

– Дорогая моя Беатрис, сейчас Рождество, время вечеринок! Это будет как раз то, что надо.

В общем, она надела «розовое» платье, которое было скорее цвета абрикоса, – шифон и шелк с длинными тугими рукавами и хитро скроенным лифом, наилучшим образом подчеркивающим все прелести ее фигуры. На шею она надела золотую цепочку…

Когда Крийн пришел домой, он протянул ей маленькую бархатную коробочку.

– Рождественский подарок, немного заранее, ну ничего, – сказал он. Трикси открыла ее и увидела золотые серьги с сапфирами.

Она взяла их в руки и уставилась на них.

– Спасибо тебе, Крийн, – сказала она наконец. – Они так прекрасны! Я обязательно надену их сегодня… Они очень подходят к цепочке и кольцу…

Вдев их в уши, она пошла полюбоваться на себя в большое зеркало в гостиной, а вернувшись, повторила:

– Спасибо тебе, они так хороши. Профессор смотрел на нее с порога.

– Хорошо. – Его голос звучал так бесцветно, что она почувствовала в сердце укол разочарования, но он уже успел выйти из комнаты.

Дом тети Алисы был ярко освещен. Дверь им открыла, конечно же, новая служанка.

В гостиной собралось десять-двенадцать человек, и при входе Трикси и Крийна все они обернулись. Трикси сдержанно улыбнулась и подошла к тете и дяде. Теперь она знала, почему Крийн так настаивал на том, чтоб она надела розовое платье, и почему подарил ей сережки; ведь в последний раз, когда они приезжали сюда, тетя Алиса обошлась с ними невежливо, и он этого не забыл. Трикси вздернула маленький подбородок и отчетливо произнесла:

– Как ваши дела, тетя Алиса, и ваши, дядя? Без сомнения, с Крийном вас знакомить не надо.

Тетя Алиса покраснела как рак и пробормотала слова приветствия, а дядя Вильям взял ее за руку и поцеловал в щеку.

– Ах, моя дорогая, как хорошо ты выглядишь, какая ты красивая. – Он пожал руку Крийну и провел их по комнате, представляя остальным гостям. На полпути они лицом к лицу столкнулись с Маргарет. Трикси мягко с ней поздоровалась, а та с ног до головы окинула ее удивленным взглядом.

– О, привет. – Улыбка Маргарет была далеко не дружелюбной, хотя, когда она повернулась к Крийну, лицо ее просветлело. Всунув свою руку в его, она сладко проворковала: – Можете проводить меня к столу, заодно расскажете, как вам удалось так изменить мою довольно заурядную кузину. – Она помолчала и весело добавила: – Конечно, тут все дело в одежде…

Крийн сделал шаг в сторону, и ей пришлось убрать свою руку. С его лица не сходила улыбка, но единственным ответом, которым он ее удостоил, был холодный взгляд. Потом он повернулся к жене, взял ее за руку и ласково сказал:

– Где-то тут я видел полковника Воспера, пойдем к нему, надо переброситься с ним словечком.

Он снова улыбнулся Маргарет, но взгляд его был тяжелым, так что она сказала поспешно:

– Вы же понимаете, я только пошутила…

– Ну конечно, вы пошутили, – согласился он.

Вечер, казалось, продолжался бесконечно.

– Только зря потеряли время, – отметила Трикси по дороге домой.

– Да нет же, Беатрис. Твоя тетя теперь знает, какая ты на самом деле – не мышеподобное затюканное создание, не бедная родственница, но молодая женщина, которая умеет со вкусом одеваться, очаровательно выглядит и умеет прекрасно постоять за себя. Трикси разинула рот.

– Крийн! Неужели ты думал обо мне именно так – мышеподобная бедная родственница?

Он искоса взглянул на пораженную Трикси и улыбнулся.

– Нет. Не могу сейчас вспомнить, как я о тебе думал, но, конечно, не так. Вот приедем домой и откроем бутылку шампанского. Утопим в нем воспоминания об этом ужине. Кухарка твоей тетушки, должно быть, имеет зуб на всех нас – отвратительно приготовленная еда, плавающая в мерзком соусе. Я попрошу Миес сделать для нас сэндвичи.

В общем, остаток вечера они провели у камина в гостиной – с Гамби на коленях у Трикси и Цезарем в профессорских ногах, – поедая груду сэндвичей и попивая шампанское, которое он достал из погреба.

Трикси давно уж не была так счастлива. В постели у нее было время подумать об ужине у тетки, но она не захотела отвлекаться от двух безоблачных часов, проведенных наедине с Крийном. Это было так, как будто кто-то слегка приоткрыл дверь, и в щелочку она увидела, что такое по-настоящему быть замужем.