Неожиданное осложнение

Глава 13

Адам повел Джессику не в «Велосити». Он привёл ее в боулинг. Знаете, кто туда ходит? Настоящие пары, вот кто. Прям-таки как в сериале «Джоани любит Чачи».

— Боже мой, никогда не думала, что наступит тот день, когда ты придёшь в боулинг! — говорит Каролина из-за стойки для проката обуви. Она суперсексуальная уроженка Эквадора, которая во время каникул влюбилась в парня и переехала в Сидар-Ридж, чтобы быть с ним. Чтобы кто-то покинул экзотический Эквадор с его великолепными пляжами и джунглями Амазонки и обосновался Огайо? Должно быть это действительно любовь.

— Я тоже, — отвечаю на ее комментарий:

— Какой у тебя размер? — спрашивает она.

Отмахиваюсь.

— Я просто разведываю обстановку, — произношу я, поворачиваясь спиной к стойке и оглядывая помещение.

Сегодня космическая ночь боулинга, поэтому дорожки тёмные, типичное флуоресцентное освещение исчезло. Неоновые огни освещают полосы с огнями стробоскопов со стен и над головой. Рай для любителей всего кислотного.

— С какой целью? — спрашивает она, идеально белые зубы сияют в темноте.

— Ой, да просто так, — барабаня пальцами по краю, я смотрю на дорожки, пока не нахожу двух голубков, которые участвуют в небольшой прелюдии к боулингу.

Джессика подходит с «ты-так-хорошо-играешь-пожалуйста-научи-и-меня» взглядом. А я закатываю глаза. Хуже всего то, что Адам ведётся на это. Он делает шаг и встаёт позади нее, и с его телом, склонённым к ней, он ставит ее в идеальную позу для боулинга.

— Мне нужна дорожка. Предпочтительно третья или пятая.

— Обе заняты. Тебе придётся подождать, по меньшей мере, два часа.

— Два часа? Это нелепо, — оглядываюсь на четвертую полосу, где Джессика обнимает Адама после того, как сбила кеглю. Да, да всего одну кеглю. — Без разницы. Запиши меня. Я буду ждать.

— Ладно, какой у тебя размер? — она разглядывает меня, девушка с яркими карими глазами и роскошными темными волосами, и указывает на ряды непривлекательных пластиковых туфель, выстроившихся позади нее, которые до меня одевали сотни незнакомцев.

— Ни за что это не надену, — указываю на свои беленькие кеды. — Я буду в своих.

Ее розовая помада подчеркивает безупречную кожу. Она наклоняется вперед с указательным пальцем и говорит:

— Идя в твой бар, я играю по твоим правилам. Моя территория - мои правила. Так что, если хочешь играть, ты должна надеть туфли.

Прищурившись, я ухмыляюсь ей.

— Отлично. Седьмой размер.

— Лия?

Звучит знакомый голос за моей спиной. Я поворачиваюсь и вижу Сьюзен и Рори.

— Привет, ребята! У вас уже есть дорожка?

Они медленно кивают головами. Я практически подпрыгиваю на месте. Отлично. Я могу играть с ними и не буду похожа на сумасшедшую дамочку, играющую в боулинг в одиночестве.

— Кто готов к боулингу? — пританцовывая, взвизгиваю я.

Сьюзен смотрит на все это с растерянным выражением на лице.

— Ты же не любишь играть в боулинг, — невозмутимо произносит она.

— Конечно, люблю, — говорю я. Беру уродливые ботинки для боулинга у Каролины. — И смотри-ка! Я надену эти супер-восхитительные ботинки!

Сьюзен скрещивает руки на груди.

— Что это с тобой?

— Ты всегда говоришь, что мне нужно немного повеселиться, пока есть возможность. Сегодня вечером у меня выходной, и я решила попробовать свои силы в боулинге.

Неуверенная в моей честности, Сьюзен оглядывает помещение. Надеюсь, она не станет смотреть на четвертую дорожку. Если мне повезет, она посмотрит в другую сторону.

Неа. Она смотрит на дорожки.

Угу. Она только что заметила Адама и Джессику.

— Нет! — требует Сьюзен.

— Сью…

— Мы обсуждали это. Держись от него подальше.

— Так и делаю.

Она постукивает ногой по полу, на лице написано недовольство.

— Хорошо, хорошо, — сдаюсь я. — Просто хочу взглянуть. Посмотреть, может, им нужна помощь, чтобы узнать друг друга.

Она опускает руки и хватает меня за локоть, отводя в сторону от Каролины и Рори. И говорит тихим голосом:

— Послушай, я знаю, что ты делаешь, и из этого ничего не выйдет, вот только одному из вас в конце будет больно. Кроме того, даже ты сказала, что они будут идеальны друг для друга. Просто позволь им попробовать, Лия. Хорошо? Можешь ты это сделать?

Поворачиваю голову и смотрю в потолок. Выдыхаю. Ненавижу, когда она права.

— Да, я могу это сделать, — ставлю обувь обратно на стойку. — Зануда.

Повернувшись, громко объявляю:

— Если я тебе понадоблюсь, буду дома, обрезать ногти на ногах и смотреть фильм с Макконахи, — глубоко вздыхаю и добавляю. — Сама. С. Собой.

И начинаю уходить. Плечи опущены, походка медленная и печальная.

— Подожди, — зовёт Сьюзен.

С улыбкой останавливаюсь.

— Почему бы тебе не провести время со мной и Рори? Нет необходимости быть дома одной в свой выходной.

Я поворачиваюсь, возвращаюсь и беру ее под локоть.

— Мне нравится эта идея. А я могу взять фиолетовый шар?

Сьюзен качает головой.

— Это не мини гольф, Лия. Ты выбираешь шар, основываясь на подходящем весе.

— Во мне сто тридцать фунтов^[5], — заявляю я.

Сюзанна останавливается и смотрит на меня с пустым выражением на лице. Я расширяю глаза, как бы спрашивая, в чем проблема. Она только начинает смеяться, а потом тянет меня вперед, Рори следует за нами.

— Ты на самом деле один из моих самых любимых людей в мире. Пойдём, посмотрим, чему мы сможем тебя научить.

Поп-музыка доносится из громкоговорителей. Я танцую под звуки леди Гаги «Bad Romance», когда мы направляемся к дорожке номер двадцать три. На самом деле самой дальней дорожке от четвёртой. Учитывая световые сигналы, другие занятые дорожки и расстояние, я вообще не вижу Джессику и Адама.

Рори останавливается в начале нашей дорожки у компьютера и начинает стучать по клавиатуре. На экране телевизора надо мной появляется мое имя.

— Ты в игре, Лия, — говорит Рори.

Поднимаю шар, который Сьюзен выбрала для меня, и бросаю его на дорожку к кеглям. Он не откатывается и на пять фунтов от меня, прежде чем делает серьезный крюк влево и направляется прямо в желоб.

— Да уж, это было ужасно, — говорю я.

Сьюзен недоверчиво смотрит на кегли.

— Наконец-то я нашла занятие, в котором ты ничего не смыслишь.

Щипаю ее за бок, и она взвизгивает.

— Не надо так этому радоваться.

— Нет, серьезно. Помимо игры на сцене, что у тебя получается реально плохо, ты - самый целеустремленный человек, которого я знаю. Кто ж знал, что боулинг был твоим криптонитом?

Качаю головой и показываю ей язык.

— Ты бросаешь мне вызов? Потому что я не уйду отсюда, пока не надеру тебе задницу в этой игре.

Она протягивает мне руку.

— У тебя две попытки. Попробуй ещё раз.

Принимаю ее руку. Затем, проверяю, вернулся ли мой шар на место, и подхожу к линии. На этот раз Сьюзен стоит рядом со мной и показывает мне, как встать правильно.

— Помести пальцы в отверстия, и найди равновесие для мяча на ладони. Немного прижми его к правой части тела. Держи колени согнутыми, плечи расслабь и поставь левую ногу на пунктирную линию.

Пытаюсь подражать ей, и на этот раз сбиваю семь кеглей.

— Да, детка, — кричу я.

Танцую танец победителя на дорожке под The Weeknd’s «Can’t Feel My Face». Обувь может быть дико непривлекательной, но она идеально подходят для танцев. Я танцую на дорожке, пока не оказываюсь рядом с кеглями.

Замираю, когда слышу голос Каролины через громкоговоритель.

— Никаких лунных дорожек на дорожках для боулинга, — она стоит за стойкой проката обуви, наклонив голову над микрофоном.

Делаю, как она сказала и возвращаю свою попу обратно на сиденье.

Сьюзен и Рори дают мне пять, и затем бросают свои шары.

В то время как мне стоило бы поинтересоваться, как там Адам и Джессика, я понимаю, что отлично провожу время. Кстати, вес шара не имеет никакого отношения к вашему фактическому весу.

Мы заказываем пиццу и едим ее во время игры.

Сьюзен рассказывает истории о женщинах, которые приходят в салон.

— Думаешь, это бармены слышат самые безумные истории, тогда попробуй стать парикмахером. Люди рассказывают буквально обо всем происходящем в своей жизни, — говорит она.

Мы узнаем, что Маккеннасы покупают таймшер на Арубе, Коннер Бландер отправляется в Университет Пердью на полную стипендию, у Вероны Наполи роман с кем-то из коллег с почтового отделения, и на Мэйн-стрит открывается новый «Старбакс».

Рори рассказывает анекдоты, самые банальные и идеально подходящие под вкус Сьюзен. Я рада, что они встречаются. Сью заслуживает хорошего парня, кого-то, кто относится к ней, как к принцессе, и заставляет улыбаться. Кажется, он искренне рад, что она рядом. Когда Рори смотрит на нее, становится ясно, что все, о чем он мечтал, сейчас перед ним.

Где-то на шестом круге, я выбиваю свой первый страйк, и, когда поворачиваюсь, чтобы получить поздравления, вижу, как Сьюзен и Рори обнимаются за компьютером, их лбы соприкасаются, и они улыбаются.

Волна меланхолии накрывает меня. Они находятся в идиллии начала новых отношений. Каждый фрагмент информации, узнаваемой друг о друге, является захватывающим, и ожидание того, что произойдет дальше, делает каждое свидание милым. Каждое прикосновение рук, каждый взгляд и застенчивая улыбка, от которых мурашки идут по телу. Они находятся в этой удивительной фазе отношений, и вот она я, играю роль третьего колеса.

Когда десятый раунд закончен, я поднимаюсь, пока не началась следующая игра.

— Я пойду, — говорю Сьюзен и Рори. — Буду в «Необъезженном жеребце», если захотите зайти после игры.

Сьюзен наклоняет голову.

— Ты уверена?

Поворачиваюсь к двери.

— Да. Просто вспомнила, что мне нужно помыть холодильник.

Она настороженно смотрит на меня, но не говорит ни слова. Обняв меня, прощается и возвращается к своему свиданию.

Сегодня будний день, поэтому на улицах людно, но не слишком. Большинство людей уже приехали домой на ужин. Салон мороженого - самый оживленный магазин на улице, а затем - магазин конфет, который в конце лета открыт допоздна. Рестораны освещены, но такие предприятия, как химчистка и аптека, закрыты.

Как бы я не любила насыщенную жизнь, мне нравится жить в маленьком городке. Я не могу представить себя нигде, кроме как в Сидар-Ридж. У нас есть великолепная Мэйн-стрит с тротуарами из булыжников и фонарями, тянущимися вдоль дороги. Десять тысяч жителей моего городка любят ходить по магазинам, которые привезли в наши край фирменную одежду. У нас есть собственный концертный зал, где Эмма выступала, когда была ребенком, первоклассная спортивная программа, в которой играл Люк, и танцевальная студия, где я провела много дней после школы.

Мимо, держась за руку, проходит парочка. Они кивают и желают мне хорошего вечера, и я отвечаю им тем же. Мои родители держатся за руки. Мои дедушки и бабушки тоже. Я знаю, что не подаю виду, но в глубине души действительно надеюсь найти кого-то, кто захочет держать за руку и меня. Когда растешь в семье, где каждый действительно заботится друг о друге, то со временем понимаешь, что правильный партнер, с которым ты разделишь жизнь, не принесёт тебе ничего, кроме радости.

К тому времени, как я добираюсь до «Необъезженного жеребца» там довольно тихо. Любой, кто пришел, чтобы выпить после работы, уже отправился домой. Сегодня не играют «Рэдс», иначе народу было бы полно. На телевизорах показывают «Pirates game», «SportsCenter» и «Fox News». Я останавливаюсь в главном офисе и просматриваю расходы на неделю. А потом сижу, разбираюсь с зарплатой, хотя это не тот день, когда я обычно занимаюсь подобным. Два года назад, когда Пол сделал меня менеджером, он передал мне весь контроль над этим местом. И тогда я поняла, что у меня отлично получится управлять этим бизнесом.

Часть меня задается вопросом, почему он продает бар мне. Знаю, я подходящий человек для этой работы. Просто, когда кто-то владеет бизнесом так долго, как он, можно было бы подумать, что он захочет передать ключи кому-то с большим опытом, возможно тому, кто не планирует обновлять место и давать ему новое имя.

Когда два года назад он объявил, что готовится к отставке, я начала вести агитационную работу. Люк помог мне сделать презентацию в PowerPoint, а Сьюзен – проект по ребрендингу, и у меня был идеальный бизнес-план для Пола. Я сама расписала всю финансовую часть, показывая, сколько могу предложить ему сразу, и как планирую ежемесячно выплачивать всю оставшуюся часть с процентами.

Он не рассматривал предложения от кого-то ещё. Бар всегда был моим.

И теперь я молюсь, чтобы не подвести никого. Знаю, мне необходимо сделать все зависящее, чтобы все сработало, но существует и множество внешних факторов. Кто-то может пострадать и подать в суд, или в городе может открыться новое место и все мои клиенты уйдут туда. Работники кухни могу напортачить с санитарными нормами, бармен может обслужить несовершеннолетнего, или вышибала может впустить не того человека.

Провожу руками по лицу и прижимаю пальцы к шее. Всевозможные вероятные развития событий делают все это самой страшной вещью, которую я когда-либо делала. Но я также знаю, что у меня все может получиться, и получиться хорошо.

Что-то на мониторе камеры безопасности над столом привлекает мое внимание. Около бара стоит высокая, худая женщина с темными волосами и бестактным отношением к окружающим. И так уж получилось, что она именно та, кого я ищу последних нескольких недель.

Я выскакиваю из задней комнаты в бар.

— Виктория! Где, черт возьми, ты была? — мои слова - смесь гнева и серьезной озабоченности, в основном, гнева.

Она поднимает руку и качает головой.

— Вау, а ты почему-то злишься.

— Почему-то? — вскрикиваю я.

Несколько посетителей в баре смотрят на меня. Рон делает шаг позади нее, осознавая возможную стычку - в смысле, вероятность того, что мой кулак окажется на ее лица.

— Ты разбила мою машину и оставила меня там, чтобы я выглядела виноватой.

Ее глаза бегают.

— О чем ты говоришь?

Меня начинает трясти от злости.

— Ты приняла героин, разбила мою машину, врезавшись в ограждение, и сбежала. Меня арестовали. Надели наручники и увезли. Не могу поверить, что так беспокоилась о тебе, а тебе и дела нет до того, что случилось.

Ее плечи расслабляются, и подбородок наклоняется, словно то, что я сказала, нелепо.

— Ты раздуваешь из мухи слона.

Она сошла с ума? Качаю головой в недоумении.

Я смотрю на нее, и явное отсутствие раскаяния на ее лице заставляет меня задаться вопросом, не под кайфом ли она сейчас.

— Тебе нужна помощь. Все может казаться забавным, и ты можешь чувствовать себя хорошо, словно на миллион баксов, но так будет не всегда. Ты только навредишь себе или кому-то другому.

Ее рот кривится. Похоже, она вот-вот плюнет.

— Ты всего лишь бармен, которая не училась в колледже и никогда не покинет пределы городка Сидар-Ридж. Лучшей жизни у тебя уже не будет, — она держит руки, демонстрируя планку. — Что ты собираешься делать, когда твои сиськи отвиснут, а волосы поседеют? Все еще будешь залазить на стойку и развлекать всех?

Зажмуриваю глаза и пытаюсь не обращать внимания на оскорбления. Никогда не была человеком, который позволяет словам причинять боль, и я не могу допустить этого сейчас. Открыв глаза, вижу на ее руке дорогу сумку «Гуччи» и золотые серьги в ушах. На ней кожаная куртка и джинсы, которые стоят больше, чем я получаю за неделю. Ее темные миндалевидные глаза обрамлены прекрасными ресницами. Шелковистые волосы каскадом струятся по плечам.

— Ты такая красивая снаружи, но внутри тебя один яд. Ты убегаешь от чего-то, но не найдёшь спасение в наркотиках, — говорю я.

Впиваюсь ногтями в ладони. Она не стоит того, чтобы рассказывать ей о Брэде. С ней не стоит делиться его памятью. Не стоит пачкать светлые воспоминания о нем.

Но он был всем, и будь я проклята, если его смерть не послужит цели.

— Я потеряла кое-кого, кого очень любила из-за того же дерьма, которым ты пичкаешь свое тело. У него не было второго шанса. Он не уберегся. Он умер на скамейке в парке с иглой в руке и записной книжкой на коленях. И спортзал, полный людей, оплакивал его, — на секунду я вынуждена отвести взгляд и сделать вдох, успокаивая жжение в горле. — Что бы ты ни делала с собой, это касается не только тебя. Ты причиняешь боль людям, которые тебя любят. Потому что, когда ты уйдешь, ничего не останется. Одних лишь воспоминаний недостаточно.

— Я пришла сюда не для того, чтобы слушать нотации.

Снова смотрю на неё. Лицо у нее невозмутимое, но взгляд безжизненный - либо от того, что она приняла, либо, может быть, мои слова попали в цель.

— Я хочу помочь тебе.

Она натягивает сумку на плечо и поднимает подбородок. Проводит языком по зубам.

— Можешь поиграть в доктора Фила с кем-то другим. Мне это не нужно.

Мне больно от того, что я не смогла достучаться до нее.

— Позвони копам, — говорю я вышибале, все еще глядя на Викторию.

— Не трудись. Я ухожу.

— Ты в черном списке, Виктория.

Подняв бровь, она смотрит на меня.

— Мне все равно здесь никогда не нравилось.

— В каждом баре и клубе города, — говорю я.

Что, наконец, привлекает ее внимание.

— Ты не можешь запретить мне приходить в этот бар, не говоря уж о каждом баре в городе, — она подчеркивает последние слова, словно разговаривая с сумасшедшей.

Рон кладет руку на плечо Виктории и подталкивает ее к выходу.

— Она может, и именно это она только что и сделала.

Виктория смотрит на Рона и по его позе видит, что он серьезен. И поворачивается ко мне, совершенно сбитая с толку.

— Ага, ладно, просто попытайся выгнать меня, и посмотрим, что произойдет.

— Пока, Виктория, — скрещиваю руки на груди и киваю головой в сторону двери.

Она выглядит потрясенной таким поворотом событий.

— Ты пожалеешь, — толкает Рона, который провожает ее. Поворачивает голову ко мне, когда уходит. — Ты пожалеешь об этом!

Никогда в Сидар-Ридж я не вносила никого в черный список. Каждый бар и клуб в этом городе знает, что, когда кто-то из владельцев одного из них говорит, что посетитель нежелателен, мы все следуем его примеру. Было слишком много случаев употребления наркотиков, и мы не можем позволить себе потерять наш бизнес.

Моя рука лежит на сердце, успокаивая тяжесть в груди.

Рон возвращается и похлопывает меня по спине.

— Ты поступила правильно.

— А мне так не кажется. Надо было позвонить копам.

— Позволить ее арестовать - это не ответ.

Я тяжело вздыхаю.

— Ты прав.

Играя с воротником рубашки, я обхожу бар. Затем кладу руки на стойку, делаю глубокий вдох и стряхиваю негатив.

По крайней мере, Виктория жива.

Выпускаю смешок. Она ужасная девушка, а я радуюсь тому факту, что она в порядке. Кто бы мог подумать.