Неожиданное возвращение

Глава 11

— Собираетесь на прогулку? — спросил Келлен на следующий вечер, увидев, что Бриджит завязывает кроссовки.

Она переоделась в шорты, и он воспользовался этим, чтобы полюбоваться ее загорелыми стройными ногами.

Она подняла на него взгляд:

— Да. Я ненадолго. А когда вернусь, предлагаю вам и Джо сыграть в кункен.

Он ожидал услышать от нее нечто другое. После вчерашнего эпизода в ванной они еще ни разу не оставались наедине. И утром на террасе, и сейчас в гостиной с ними всегда находился Джо. Но третий определенно был лишним.

— Вы не против, если я пойду с вами?

Бриджит растерянно моргнула.

— На прогулку?

— Да.

— По берегу, — медленно произнесла она.

— Вы ведь как раз по берегу обычно и гуляете, разве нет?

Она посмотрела на Джо, который в кухонном отсеке готовил нечто из капустных листьев. Келлен спросил с досадой:

— Неужели вам нужно его разрешение?

— Нет, я просто… по песку идти тяжело.

— Я готов побороться. Если только вы не хотите пойти одна.

— Нет, я не против компании, — улыбнулась она и отвела глаза со странно смущенным выражением. — Я только хотела быть уверена, что Джо сочтет это полезным упражнением.

Физиотерапевт усмехнулся:

— От ходьбы по песку будет больше пользы, чем на беговой дорожке. Вы сегодня интенсивно поработали, мистер Эф. Неужели хотите поупражняться еще?

Келлен знал одно — он хочет на некоторое время остаться с Бриджит наедине. Он кивнул с улыбкой:

— Будьте уверены.

От трости было немного толку, потому что она вязла в песке. Но Бриджит сразу пошла с ним бок о бок. Он шагал медленно и с трудом. Они двинулись по утоптанной тропинке между дюнами. Когда спустились на пляж, Бриджит указала на кромку воды, рядом с которой песок был твердым и плоским, утрамбованный прибоем.

— Здесь легче идти. Только ноги, конечно, промокнут.

— Я рискну.

Они вышли на влажный плотный песок, идти по которому было действительно намного легче. Бриджит отбегала в сторону, уклоняясь от волн, но Келлен, конечно, не обладал ни достаточным проворством, ни координацией, чтобы поступать так же, и вскоре его туфли промокли, а потом и ноги. Ему было все равно. Если не считать визита к врачу, он впервые после приезда на остров вышел из отеля. Сидение на террасе не шло в счет, там он выступал в роли наблюдателя, а отнюдь не действующего лица.

— А вы хорошо справляетесь, — отметила Бриджит.

— Спасибо. Стараюсь не ударить при вас в грязь лицом после вчерашнего фиаско в ванной.

Она откинула с лица черные волосы и сказала с лукавой улыбкой:

— Не знаю, по-моему, все получилось в конечном счете не так уж плохо.

— Все кончилось не успев начаться.

— Не совсем так, насколько я помню.

— Да? — Он вспомнил поцелуй и то, как идеально совместились их тела на полу. Она права отчасти. — Джо явился весьма некстати.

— Не могу не согласиться с вами, — усмехнулась она.

— Помимо моего физиотерапевта он постепенно начинает играть роль дуэньи.

— А мне требуется дуэнья?

Уже в тысячный раз Келлен поймал себя на том, что задается вопросом, как далеко они зашли бы с Бриджит, если бы им не помешали. Он-то хорошо знал, к чему хотел бы прийти.

— Может быть. — Он удержал Бриджит за руку и остановился, заставив остановиться и ее. — Я, как ваш босс, должен извиниться за свое… дерзкое поведение.

— Насколько я помню, вы все больше лежали. — У нее дрогнули губы, и Келлену очень захотелось ее поцеловать, чтобы стереть с них усмешку. Но сначала он должен был сказать ей что-то очень важное.

— Я хорошо знаю, какая у меня репутация.

Она сразу стала серьезной.

— Я тоже знаю, я читала разное, Келлен. Еще перед тем, как согласиться на эту работу, я порыскала в Интернете. Мне было интересно узнать, на какого человека я собираюсь работать.

— И что же? — спросил он.

— Хотелось бы ответить, что я решила подождать с приговором и предоставить вам право на сомнение. Ведь известно, что бульварная пресса делает из мухи слона, да им даже и мухи не нужно. — Она поморщилась. — Но я все же сделала кое-какие выводы.

— Потому что «нет дыма без огня»? — сухо спросил он.

Она кивнула.

«Скорее тут речь о пожаре пятой степени сложности», — подумал Келлен. Он жил безалаберно, оправдывая худшие представления о нем матери.

— Давайте отгадаю, — начал он. — Вы решили, что я бездельник, который вместо того, чтобы зарабатывать, проживает свое наследство. Что развлекаюсь с утра до ночи в компании приятелей, таких же никчемных, эгоистичных, как я.

Пока он говорил, их ноги захлестнула волна, и на этот раз Бриджит не отскочила. Она, кажется, даже не заметила, как вода вскипела пеной вокруг их щиколоток, прежде чем отхлынуть обратно в океан. Песок заскользил, но вовсе не поэтому Келлен почувствовал, что теряет почву под ногами, пока пристально смотрел на Бриджит и пытался понять ее мысли. Ему было страшно важно знать, что она думает. Сейчас это было важнее всего на свете.

— Я ошибалась? — спросила она.

— Нет. Нисколько. — Ему тяжело было в этом признаться, тем более этой женщине, к которой он начинал испытывать до странности серьезные чувства. Но это признание вместе с тем принесло облегчение. — Я ничуть этим не горжусь, но был именно таким, и даже хуже.

— Был. — Она кивнула и сжала ему руку. — Мне нравится это слово.

— Правда?

— Да.

— Мне и самому оно нравится. Кажется, я переменился, Бриджит. И я хочу, чтобы вы это знали. Для меня это очень важно.

Она пристально посмотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Почему? Почему это важно?

Чувства кипели в нем так же неистово, как прибой.

— Так получилось. Ваше мнение имеет большое значение. Я еще не встречал таких женщин, как вы.

— Мне… лестно.

У него упало сердце. Не это он надеялся услышать от нее. Он склонил голову, проговорил почти с мольбой:

— И только? Мне казалось, что недавно… вы чувствовали нечто большее.

— Келлен, я работаю у вас, вы мой работодатель.

— А если бы я им не был?

Он не думал сейчас о выходном пособии, хотя и следовало уже сказать ей. Но сейчас было не время. Кроме того, она, может быть, продолжит работать в отеле… Все оставалось неопределенным, его чувства в том числе. Но предметом этого разговора вовсе не было управление «Фауст-Хаус». Он сменил тактику:

— Скажите, я вам совсем не нравлюсь?

Она через силу засмеялась.

— Вы знаете, что нравитесь.

— Но?..

— Но я не готова к серьезным отношениям.

Келлен то же самое думал о себе. Кроме Дженнифер, у него ни разу не было продолжительных отношений с женщиной. Но он подозревал, что ее причины были не такими легковесными, как у него.

— Это из-за вашего бывшего мужа? Он плохо обращался с вами.

— Да. — Она произнесла эти слова так тихо, что хотя Келлен и низко наклонился к ней, но едва их расслышал.

— Не хотите рассказать? — спросил он. Бриджит раскрыла глаза, не сумев сдержать удивления. Он невесело рассмеялся. — Мне и самому странно, но за последние недели я, кажется, стал более внимательным слушателем. — Он сам изумлялся этой правде о себе. Келлен Фауст продолжал меняться, и женщина, которая стояла сейчас с ним рядом, играла огромную роль в его индивидуальном развитии.

— Мне об этом и вспоминать не хочется, а уж говорить и подавно.

— Да, конечно. — Он кивнул, хотя и испытал разочарование. Обрывки информации, которые она сообщала Келлену о своем бывшем муже, разожгли в нем любопытство. Но он не настолько был глуп, чтобы давить на нее.

Они пошли дальше, не расцепляя пальцев. Бриджит выпустила его руку, только чтобы нагнуться за ракушкой, но увидела, что та сломанная, и, бросив ее в океан, снова взяла Келлена за руку.

— Скотт был моряком, самым близким другом мужа моей сестры. Так мы и познакомились. Скотт был шафером на свадьбе Робби и Митча, а я была подружкой невесты. У нас закрутился роман, а через полгода… — Она взмахнула рукой. — Мы поженились. Мама считала, что я чересчур поспешила. Я только-только кончала колледж. Она хотела, чтобы я получше узнала жизнь, прежде чем обзавелась семьей. Она боялась, что я ищу замену отцу, потому что своего отца никогда не знала.

Келлен решил, что вполне понимает опасения ее матери, но придержал язык и предоставил Бриджит рассказывать дальше.

— Пока мы встречались, он был безупречен, вел себя как истинный джентльмен. Открывал передо мной двери. Если было холодно, отдавал мне свою куртку. Когда обедали в кафе, делал заказ за меня. Когда ходили в кино, разъяснял сюжет. Теперь эти последние две вещи я воспринимаю как предупреждающие знаки, но тогда… — Она пожала плечами. — Я считала, что это такая старомодная галантность. Я была уверена, что выхожу замуж за мужчину моей мечты, — тихо произнесла она. — Как же я ошибалась.

— Что было дальше?

— Знаете, я сама спрашивала себя это миллион раз. — Бриджит нахмурилась. — Как вышло, что я вовремя не поняла того, что происходит? Я только знаю, что заботливый и внимательный парень, который за мной ухаживал, и муж-деспот были словно доктор Джекилл и мистер Хайд.

Келлен с силой сжал в руке трость.

— Он… обижал вас?

— Вы имеете в виду физически? Нет… он мог схватить меня за плечи и потрясти, но никогда не бил, ничего такого. А вот морально…

Она собиралась с духом, прежде чем продолжить. А Келлен за это время почувствовал, как у него холодеет кровь.

— Все в нашем доме должно было подчиняться его правилам. Консервы следовало выстраивать на полке в ряд, но не вплотную, и этикетками наружу. Полотенца складывались определенным образом и убирались в шкаф кромкой вперед. Посуда, перед тем как загрузить ее в посудомоечную машину, должна была быть сперва тщательно промыта. Если оставались следы пищи, мне зачитывалась лекция. Я догадываюсь, о чем вы сейчас подумали.

— Сомневаюсь!

— Лекция, подумаешь, большое дело! Но мало-помалу его слова действовали как вода, которая точит камень. Они меня подтачивали. Я начала сомневаться в себе.

Она подобрала другую ракушку и снова выбросила. Они пошли дальше, все так же рука об руку. Она продолжила рассказывать о своем прошлом, вспоминать о котором было для нее очень мучительно — Келлен знал это.

— Его навязчивые состояния казались странными и беспокоили меня, но потом они стали параноидальными. Он забирал у меня мобильник, а чтобы воспользоваться стационарным телефоном, я должна была спрашивать разрешения. Он говорил, что все это для моего же блага. Говорил, что я чересчур наивна. Не догадываюсь об истинных мотивах, движущих людьми. — Она резко рассмеялась. — У него была мания. Но я так и не поняла, что он собой представляет, до тех пор, пока мы с ним не расписались.

Келлен не мог считать себя специалистом по семейным отношениям, но то, что описывала Бриджит, было не браком, а тюремным заключением. Муж был ее тюремщиком. Келлен вспомнил, как она говорила, что он не разрешал ей работать. Неудивительно. Ведь легче контролировать жену, если у нее нет собственных денег и посторонних контактов. Он сжал ей руку.

— Это была не ваша вина.

— Теперь я это понимаю. Но только теперь.

Она ответила не замешкавшись, и Келлен понял, что за пять лет, прошедших после ее развода, она придирчиво разобралась в себе и избавилась от лишней ноши. И это восхищало его в ней.

— Но в то время вы не были так уверены?

— Нет! Я винила во всем себя. Эти капельки воды, которые точили камень… Когда Скотт расстраивался или выходил из себя, причиной всегда было что-то, сделанное или не сделанное мной.

— И в его плохом настроении оказывались виноватой вы. — Его собственный вывод задел Келлена за живое, ведь это был камень в его огород — он, после несчастья с ним, набрасывался на всех подряд. Ему очень хотелось верить, что он все-таки не доходил до прямых оскорблений людей.

— Не надо, — мягко проговорила Бриджит.

— Что?

— Не сравнивайте себя с ним. Вы совсем не похожи.

— Я очень благодарен вам за то, что вы меня успокаиваете, но прекрасно сознаю, до чего несносным был все это время.

— Это правда, — согласилась она охотно. — И тем не менее все равно у вас со Скоттом нет ничего общего. Вы никогда не давили на окружающих морально, а у него это было излюбленной тактикой. Он так часто обвинял меня в своем плохом настроении, что я сама начала верить в свою вину. — Между ее бровями залегла глубокая складка. — Скотту мастерски удавалось заставить меня чувствовать себя никчемной, ни к чему не пригодной, беспомощной.

Келлен даже в самом отвратительном своем настроении не заставлял окружающих его людей почувствовать себя ничтожествами. Хотя бы это послужило для него утешением.

— А что говорили ваши родные?

— Ничего не говорили, потому что ничего не знали.

— Вы не поделились с ними? — не смог скрыть он удивления. Из того, что он успел узнать о ее сестре и матери, у него сложилось впечатление, что она непременно обратилась бы к ним за помощью в трудную минуту.

Бриджит ответила:

— Не могла я признаться маме, что она была права насчет Скотта, когда твердила мне, как счастлива, что я ее не послушалась. — Она тряхнула головой. — В ее присутствии он вел себя безупречно. Как и в присутствии сестры и ее мужа. Только я одна видела настоящего Скотта. А еще он почти уверил меня, что я просто все выдумываю.

— Но все-таки вы освободились от него.

— На это у меня ушло четыре года! Но я освободилась. К тому времени мой зять уже погиб и сестра нуждалась во мне. Я жила с Робби и маленьким Уиллом, пока не закончился развод, а потом… приехала сюда.

Она улыбнулась ему, но Келлена все равно многое озадачивало. Она явно чего-то не договаривала. Например, он находил странным, что она бросила свой дом в Пенсильвании и перебралась на этот уединенный остров на побережье Южной Каролины. Он высказал свои соображения вслух.

Бриджит кивнула, но ответила не сразу. Сначала нагнулась за очередной ракушкой и, выпрямившись, тщательно стряхнула с нее песок. Ракушка была темно-серая, с глубокими, расходившимися веером бороздками. Келлену она показалась совершенно невзрачной, но, видимо, Бриджит нашла ее заслуживающей внимания, потому что положила в карман шортов. Они прошли еще немного вперед, и она нагнулась за новой ракушкой и после аналогичной процедуры тоже убрала ее в карман. Он терпеливо ждал, давая ей время, чтобы восполнить пробелы в ее рассказе, когда она сочтет нужным.

Наконец она снова заговорила:

— Я не могла больше оставаться в нашем городке.

— Из-за тяжелых воспоминаний? — предположил он.

— И это тоже, но были и хорошие, ведь я там выросла. Но уехала я не поэтому. Даже после развода, когда были подписаны все бумаги и наш брак расторгли официально, Скотт все равно пытался меня контролировать. Он начал уговаривать меня вернуться к нему. Убеждал, что я превратно его поняла. Что если и виноват он в чем-то, если вел себя не так, то это только из-за большой любви ко мне. Он требовал дать ему шанс доказать, что он переменился. Я же только хотела все забыть поскорее и жить дальше своей жизнью. Но куда бы я ни пошла, постоянно на него натыкалась. Если относила платье в чистку, то, выходя, встречала его на парковке. Если шла на прием к дантисту, он уже сидел там. Он стал являться без приглашения к маме домой, приносил ей цветы и убеждал, что тревожится за меня. Мама уже достаточно о нем знала, чтобы не поверить в его притворство, но остальные жители города? — Она со вздохом покачала головой. — Он использовал все рычаги, с помощью которых мог воздействовать на меня, но когда ничего не сработало, он принялся воздействовать на общественное мнение.

— Что вы имеете в виду?

— По городу поползли слухи, что у меня был любовник, из-за которого я бросила мужа и развелась. Он выставлял меня бессердечной и бессовестной. И еще обвинил в отсутствии патриотизма.

— Вот даже как!

— Он же ветеран войны. Поверьте, он хорошо потрудился, чтобы исказить все факты, и продолжает трудиться до сих пор.

— Наверное, вы могли бы написать об этом книгу, — сказал Келлен шутливо, хотя на самом деле ему очень хотелось схватить бывшего мужа Бриджит за горло и с силой сжать.

— Да! Как я была женой социопата. Только вот не уверена, что ее поставили бы в отдел публицистики, скорее на полку с романами ужасов. Это был настоящий кошмар.

— Но вы выжили! И, насколько я могу судить, стали только сильнее.

Она вскинула подбородок.

— Думаю, да.

— Наверное, это ужасно его разозлило.

— Я в этом уверена, — улыбнулась Бриджит, но не Келлену, а чему-то невидимому вдали. Она в самом деле могла собой гордиться.

Тут в голову Келлену пришла мысль, от которой по спине словно пробежали ледяные пальцы.

— Ваш бывший муж знает, где вас искать?

— Я вовсе не прячусь, — ответила она с некоторым возмущением. — Хотя мне и пришлось уехать из родного города, но черта с два ему удастся превратить меня в затворницу. Да он никогда и не осмелится прибегнуть к насилию.

Келлен кивнул, но про себя подумал, что от того, чтобы давить на человека словами, до прямого насилия над ним, всего один шаг.

— Вы не думали о том, чтобы получить запретительное постановление? — спросил он.

— Думала и получила его. — Она скорчила рожицу. — Я же не идиотка. И мама с сестрой тоже взяли.

— Вот и хорошо.

— Они время от времени сталкиваются с ним, но, по крайней мере, он перестал заявляться к ним домой. Я отправила его фотографию во все транспортные агентства, мне дают знать, когда он вдруг собирается сюда отправиться.

Несмотря на жару, ледяные пальцы вновь прошлись по его позвоночнику.

— Минутку! Вы сейчас сказали «когда». Он что — уже бывал здесь?

— Сейчас уже не так часто, как раньше, но да, он наведывается. Когда я только приступила к работе, он появлялся здесь раз или два в месяц. А теперь всего лишь раз в сезон.

— Словно и нет никакого запретительного постановления, — пробормотал Келлен.

— Нет, Скотт выполняет его. Ему нельзя приближаться к отелю ближе чем на пятьсот футов. Он не нарушит это расстояние ни на дюйм. Расстилает плед на пляже и сидит там целый день, глядя на отель в бинокль. — Она пожала плечами, но Келлен разглядел за этим беспечным жестом напряженные нервы.

— Мне это не нравится, — произнес он.

— Мне тоже, но раз он соблюдает букву закона, я ничего не могу поделать.

Но Келлен думал иначе. Иногда такого субъекта не мешает хорошенько пугнуть. Сам он не в том состоянии, чтобы кому-то грозить, но Лоу выглядит для такого случая вполне подходяще. Может быть, Келлену стоит попросить своего шофера-телохранителя поговорить «по душам» с бывшим мужем Бриджит, если он снова осмелится явиться на остров Хадли?

Бриджит тяжело вздохнула:

— Вот такая моя история. Вы не раскаиваетесь, что спросили?

— Нет!

Конечно же он не раскаивался. Прежде он мало интересовался прошлым своих знакомых женщин, но о Бриджит ему хотелось знать все.

— Мне очень жаль, что вам пришлось пройти через такое.

Они оба перенесли тяжелые удары судьбы, хотя и разного рода. Она подверглась моральному насилию, а поскольку его травмы были физические, то больше бросались в глаза, но не факт, что они оставили более глубокий след.

— Может быть, хотите уже вернуться назад? — спросила она.

Келлен порядком устал, но присутствие духа, выказанное Бриджит, придало ему сил. Столкнувшись с испытанием, она могла бы опустить руки. Могла спрятаться от людей, забиться в укромный угол, жить отшельницей, страшась преследования. Но она не сделала ничего подобного.

— Давайте пройдемся еще немного, — предложил он. Сильнее чем когда-либо он чувствовал, что должен что-то доказать. Им обоим.