Неотразимый соблазнитель

Глава 30

Генерал с огромным интересом наблюдал за происходящим. Он и два его компаньона только что прибыли на кладбище, готовые начать работу, когда их внимание привлекло движение в дальнем конце. Он сделал знак Генри.

— Наш первый. Это будет легко. Нужно поторопить их уход, чтобы нам не пришлось раскапывать могилу.

— Может быть, напугать их?

Генерал усмехнулся. С их наблюдательного пункта позади статуи греческого бога Меркурия они видели двух мужчин, одного крепкого, среднего роста, а другого — костлявого коротышку, засыпавших землей последнее пристанище какого-то бедняги.

— У-у-у-у-у-у-у-у… О-о-о-а-а-а-а-а… — Сливаясь, их голоса превратились в завывание стонущего призрака, от которого, несомненно, волосы встали бы дыбом у любого смертного, оказавшегося поблизости.

Могильщики остановились и прислушались. Все тихо. Они снова принялись за работу. Громче:

— О-о-о-о-о-о… У-у-у-у-у…

Грабители могил завыли еще громче. Перспектива встречи с бессмертными ускорила бегство могильщиков. Генерал радостно хлопнул в ладоши.

— Поторопитесь, ребята, мы должны найти сегодня кучи бесполезных золотых зубов. Бесполезных для их хозяев. — Он захихикал своей сомнительной шутке. Они побежали, как крысы, которыми и были, к раскрытой могиле. Генри и Луис без труда вынули из могилы легкий гроб и стряхнули с него остатки земли.

Генерал щелкнул зубами; он всегда возбуждался в момент своего успеха. Обвеваемые прохладным ветерком, они при помощи ломика быстро сняли крышку.

Женщина. Они одновременно вздохнули, не решаясь потревожить женскую могилу.

Это было до того, как женщина пошевелилась.

Ее глаза открылись, и все трое незадачливых гробокопателей вскрикнули и отскочили назад.

Живая! Или это привидение? Генри и Медведь упали на колени и смотрели в изумлении, как Пейшенс с трудом поднялась и села, недоверчиво и ликующе глядя на своих спасителей. Генерал лежал в глубоком обмороке.

Пейшенс удобно сидела рядом с Медведем на редкой траве, их тусклый фонарь своим светом согревал ночь. Она держала в руке бутылку виски, великодушно предложенную ей здоровяком. Все три компаньона, включая очнувшегося Генерала, смотрели на Пейшенс так, будто она только что восстала из мертвых. Именно такой она себя и чувствовала. Снова и снова она благодарила их и называла своими спасителями. Это, разумеется, после того, как она вознесла несколько молитв Господу, благодаря его за то, что он пока что не очень нуждается в ней.

Пейшенс удивленно покачала головой:

— Как получилось, что вы оказались здесь? Вы следили за нашей каретой? Вы собирались снова ограбить меня?

Мужчины выглядели слегка смущенными этим напоминанием.

— Ну да ладно. Это ничего не значит. Важно то, что я вечно буду у вас в долгу, и что вы спасли меня, пусть даже и занимаясь нечестивым делом. — Пейшенс, пошатываясь, встала на ноги и несколько раз глубоко вздохнула.

— Я гораздо лучше себя чувствую. И все же я опять должна попросить вас о помощи. — Она наклонила голову набок, выжидательно глядя на троих бледных мужчин, которые торопливо вскочили на ноги. — Ваша повозка где-то поблизости? Мне бы хотелось позаимствовать ее. Понимаете, я должна предотвратить вторжение, — прозаично сообщила она им.

Услышав это, Генерал шагнул к ней, странно глядя на нее.

— Ты была в ту ночь на дороге в Уинчелси и говорила, что идут французы, как раз когда мы собирались облегчить ваши карманы. Почему ты всегда говоришь о французском вторжении? Мы пока что их не видели, правда, парни? — Он подмигнул своим компаньонам.

Пейшенс помедлила, обдумывая, как лучше убедить их, что она говорит правду.

— Я знаю, что в это довольно трудно поверить, но правда, женщина, которая привезла меня сюда, французская шпионка. Она готовится дать сигнал французским кораблям, что здесь можно безопасно высадиться на английскую землю. Я должна попытаться остановить ее.

Судя по выражению лиц Генерала и Генри, ее слова прозвучали неубедительно.

Но Медведь вышел вперед и сказал ей:

— Повозки нет, мисс, но вы можете взять мою лошадь.

Она попыталась сдержать дрожь отвращения от известия о том, каким будет ее единственный способ передвижения и ее единственная надежда.

— Ах, спасибо, вы так добры. Если вы покажете мне вашу лошадь и укажете дорогу на Уинчелси, я буду вам чрезвычайно признательна.

Медведь одной рукой держал вожжи, а другой поднял Пейшенс в седло. Пейшенс ласково похлопала кобылу по загривку, и что-то прошептала ей на ухо. Крепко сжимая в руках вожжи, она выслушала указания Медведя и повернула лошадь, почему-то названную Кошечкой, в сторону дороги. Одного легкого удара пятками было достаточно, чтобы лошадь понесла во весь опор. Пейшенс изо всех сил вцепилась в животное. Но ведь Господь спас ее не затем, чтобы она свернула шею, свалившись с лошади?

Несясь в мощном галопе, Пейшенс думала: «Кошечка — самое неподходящее имя для лошади, которое я когда-либо слышала». Вскоре Пейшенс поймала ритм движений лошади, и их безумная скачка с развеваемыми ветром волосами и юбками стала чуть более терпимой.

Она должна найти помощь. Пейшенс двигалась, как она надеялась, в южном направлении, где, как она помнила, на окраине Уинчелси находились казармы. Возможно, кто-нибудь там поверит в ее рассказ.

Когда Пейшенс добралась до главной дороги, надеясь, что действительно направляется на юг, она пришпорила кобылу. Пейшенс восторженно удивлялась тому, что скачет верхом, а не лежит в могиле.

Прохладный ночной ветер не мог осушить пот, выступавший на ее лбу от усилия и страха, что она может опоздать.

Через несколько миль вдоль пыльной дороги стали появляться дома. Должно быть, деревня недалеко.

Когда Пейшенс заметила церковную башню Уинчелси, она вздохнула с облегчением. Она галопом промчалась через весь город, надеясь сразу за ним найти казармы.

Наконец она остановила Кошечку, изо всех сил натянув вожжи, обе, и кобыла, и Пейшенс, тяжело дышали. Она сразу же услышала крики и звук бегущих шагов. С той небольшой энергией, что у нее осталась, она перекинула правую ногу через шею лошади и соскользнула на землю, тяжело плюхнувшись в пыль. Кто-то сзади подхватил ее подмышки и бесцеремонно поставил на ноги. Молодой человек в мундире с винтовкой на изготовку быстро прошел между обступившими Пейшенс солдатами, с любопытством смотревшими на нее. Женщина с растрепанными темными волосами, вдруг оказавшаяся среди них, не могла не привлечь внимания.

— Мне необходимо срочно поговорить с вашим командиром. Дело касается безопасности страны.

Молодой солдат пристально посмотрел на нее:

— Как ваше имя и что привело вас сюда?

— Я Пейшенс Мендели, сегодня ночью французы планируют высадиться неподалеку от Гастингса.

Слонявшиеся без дела и плотоядно разглядывавшие ее солдаты сразу выпрямились и схватились за оружие. Прозвучал приказ, и они немедленно исчезли в казармах.

Оставшийся офицер сказал ей:

— Скоро полночь. В этом месяце у нас уже была одна ложная тревога. Надеюсь, вы знаете, о чем говорите. Командующий не любит, когда его будят среди ночи.

Несколько минут спустя в тускло освещенном кабинете командующего Райтнера мужчины слушали рассказ о Колетт, ее людях и разрушительных планах вторгнуться в Англию.

В Пейшенс стала расти уверенность. Возможно, еще не слишком поздно. Пехотный полк номер 79 тотчас пришел в боевую готовность.

Пейшенс снова села на коня, проигнорировав приказ командира остаться. Ни он, ни кто-либо другой не смогут удержать ее от желания найти Колетт.

Они проехали единым строем Уинчелси, направляясь в Гастингс, когда их неожиданно остановил большой отряд ополченцев, возглавляемый Брайсом и Киганом.

Пейшенс увидела его раньше, чем он заметил ее. Весь ее гнев растаял так же быстро, как пыль из-под копыт Кошечки. Она хотела только нырнуть в его объятия и остаться там навсегда. Смертельная опасность странным образом влияет на душу, обнаружила она.

Брайс, капитан Килкенен и офицер приблизились к командующему Райтнеру.

Брайс заговорил первым:

— У нас есть основания считать, что ночью французы попытаются высадиться где-то между Уинчелси и Гастингсом. Мы только что прибыли из Лондона, и мои приказы отданы военным министром. Мы берем под свою команду все сигнальные маяки и башни, все рода войск должны быть подняты по тревоге.

Командующий Райтнер внимательно выслушал его, прежде чем ответить:

— У меня есть информация, что французы нападут в Гастингсе.

Брайс с каменным лицом смерил его взглядом:

— Кто ваш источник?

Лейтенант сделал знак своим людям вывести Пейшенс впереди строя. Она осторожно приблизилась верхом к командующему, Брайсу и Кигану, ее глаза были обращены только на Брайса.

— Какие доказательства она вам представила? — Вопрос был задан лейтенанту Райтнеру.

— Правду, — крикнула Пейшенс, стараясь привлечь внимание Брайса.

Он остановил свой взгляд на ней и окаменел.

Пейшенс в ужасе наблюдала за эмоциями, отражавшимися на его лице. Если ей требовались доказательства того, что Брайс поверил ее записке, он подтвердил это мрачным взглядом и стиснутыми челюстями.

Ужас превратился в удивление, когда он обратился к командующему Райтнеру:

— Двигаемся в Гастингс. — Он повернул коня и обернулся, чтобы указать на Пейшенс: — Она едет с нами. — Брайс и его конь превратились в расплывчатое пятно, удаляясь галопом по дороге вместе с войсками и Киганом.

Пейшенс сжала поводья и опустила голову к шее лошади. Солдаты окружили ее, чтобы она не могла сбежать. Но ей было все равно. Она пыталась не потерять из виду широкую спину Брайса.

Океан молчаливо поблескивал, и холодный лунный свет подмигивал на перекатывающихся волнах. Всего несколько звезд расцветили холодную и ветреную весеннюю ночь. Пока они ехали по дороге вдоль берега, командующий Райтнер послал людей на маяки и сигнальные огни, предварительно предупредив, что их могут поджидать французы.

Пейшенс чувствовала соленый ночной воздух, прильнув к шее Кошечки, все ее тело дрожало от страха из-за того, что могут принести ближайшие несколько часов. Беспокойство о безопасности Брайса и Англии держало ее в напряжении.

Она увидела вдалеке скалы и маяк, но сигнальные огни не горели.

Что-то случилось. Пейшенс убрала со лба выбившуюся прядь, мешавшую смотреть.

Впереди колонн всадников одна небольшая группа отделилась и направилась дальше на юг, другая группа, включая Брайса, оставила береговую дорогу, чтобы начать медленный тяжелый подъем по крутой тропе, которая вела к вершине скалы.

Надоедливые колючки и ветки цеплялись за ее волосы, царапали ноги, разрывая чулки. И все же она поднималась вместе с солдатами.

К тому времени, когда последние всадники и Пейшенс поднялись на вершину, Брайс, Киган и командующий Райтнер исчезли. Направив Кошечку сквозь ряд лошадей, Пейшенс приблизилась к группе мужчин у погасшего сигнального огня, милях в двух слышны были выстрелы.

Где Брайс и капитан Килкенен? Где Колетт? Возможно, она где-то в другом месте на побережье.

Пейшенс остановила лошадь и соскользнула со спины Кошечки, бросив вожжи стоявшему рядом солдату. Он попытался задержать ее, но она легко ускользнула от него.

Пейшенс побежала по верхушке скалы к маяку, спотыкаясь в темноте на неровной почве. Поднимаясь наверх, она подбиралась все ближе и ближе. Она прислонилась к стене маяка, чтобы перевести дыхание, и услышала грохот волн, разбивавшихся о камни внизу, и содрогнулась от пришедшей ей в голову мысли.

Она должна найти Брайса и Килкенена иначе Колетт может попытаться снова втянуть Пейшенс в свои гнусные планы. Ощущая грубую шершавую стену под ладонями, она медленно обогнула маяк.

Вот где они, позади маяка, у самой кромки скалы. Шеренга солдат, лейтенант, командующий Райтнер, Брайс и Килкенен с оружием на изготовку стоят рядом с маяком, а Колетт и ее люди стоят напротив них спиной к скалам.

Пейшенс подобралась ближе, чтобы услышать их разговор, и вытаращила глаза, когда Колетт выдумала историю, что она и ее люди наблюдали за французскими шпионами и только что прибыли, чтобы зажечь сигнальные огни. Она заявила, что они не сделали ничего плохого. Хотя люди Колетт были вооружены, они пока что не совершили преступления.

Пейшенс выбежала на полянку между Брайсом и Колетт. Свою страстную мольбу она обратила к Брайсу:

— Она лжет! Эта женщина пыталась убить меня. Она приказала закопать меня заживо! Она называет себя Темный Ангел. Она французская шпионка, ответственная за смерть француза Сансуша. Они планируют высадиться сегодня ночью, она призналась мне в этом, когда мы ехали из Лондона. Это Сансуш, а не мой брат, убил моего кузена лорда Карстерза.

Слишком поздно, под покровом темноты Колетт проскользнула за спину Пейшенс и схватила ее, вездесущий пистолет уперся прямо в лоб Пейшенс. Брайс и Киган замерли, прикованные к месту этой неожиданной атакой. Глаза Пейшенс не отрывались от Брайса, кровь отхлынула от ее лица.

Колет снова захватила ее и, возможно, на этот раз убьет Пейшенс.

— Мне нужна свободная дорога к берегу, или она умрет, джентльмены. Делайте свой выбор.

Колетт проигнорировала то, как Киган неприлично фыркнул, ее взгляд уперся в Брайса. Несколько долгих минут они смотрели друг на друга, прекрасно понимая, что судьба Пейшенс в их руках.

Брайс поднял пистолет, палец на спусковом крючке. Его сжигала ярость из-за опасности, которой подверглась Пейшенс, и он винил себя в том, что не защитил ее.

Его челюсти, сжимались и разжимались. Он уже раньше встречался со смертью лицом к лицу, но боль и страх, терзавшие его сейчас, были незнакомы ему. Если бы только у него было что-то отвлекающее, всего одна секунда, он застрелил бы французскую ведьму.

Пейшенс закрыла глаза, собираясь с силами.

— Расскажи лорду Лондрингему, что ты убила его брата Эдварда. Что ждала лорда Лондрингема в коттедже, намереваясь убить и его.

— Да, это я послала вам записку, но вместо вас пришел ваш брат. Он пытался убежать, и я застрелила его.

Она недооценила умения Брайса скрывать свои чувства. Человека послабее его взгляд заставил бы отступить.

Но не Колетт. Они были в тупике.

Брайс, в конце концов, заслужил свою секунду. Киган, не в силах выдержать злобный смех женщины, которую он когда-то любил, в гневе бросился к Колетт.

Колетт повернулась и выстрелила в бывшего любовника, а Пейшенс упала на землю, свободная. Брайс ранил француженку ниже левого плеча.

Колетт уронила пистолет, изо рта потекла тоненькая струйка крови. Беспомощно взмахнув руками, она упала назад, к краю скалы.

Пейшенс попыталась подползти к Килкенену, лежавшему неподвижно на земле, когда почувствовала, что кто-то тянет ее за юбки.

Внезапно она поехала по земле к краю пропасти, посмотрела вниз и увидела, что это Колетт, еще живая, цепляется за ее одежду.

Пейшенс отчаянно впилась ногтями в землю, а Колетт тащила ее в бездну. В лихорадочной мольбе Пейшенс снова и снова звала Брайса. Потом он оказался перед ней, схватил ее за руки и плечи, его каблуки вонзились в крошившуюся землю, как рычаг.

Он пытался вытащить обеих женщин на твердую почву, но хватка Колетт ослабла. Когда ее глаза затуманила смерть, ее пальцы потеряли силу, и она, отпустив юбки Пейшенс, стала падать вниз.

Брайс рывком схватил Пейшенс в объятия. Пейшенс упивалась защищающим теплом его объятий, но все еще дрожала, зная, что никогда не забудет этот последний, полный отчаяния, взгляд Колетт.

Брайс поднял ее подбородок, чтобы заглянуть ей в глаза.

— Теперь ты в безопасности, она больше не сможет повредить тебе, — прошептал он, прижимаясь губами к ее лбу, прежде чем они встали и пошли туда, где один из солдат оказывал помощь Килкенену. Они узнали, что он ранен в плечо, гораздо выше сердца, но быстро теряет кровь. Было решено немедленно доставить его в Гастингс к врачу.

Солдаты командующего Райтнера схватили остатки банды наемников Колетт и бедных английских фермеров, которым пообещали французские богатства за их услуги. Когда Брайс и Пейшенс обходили маяк, чтобы вернуться к своим лошадям, она увидела всех своих четырех братьев, Луиса, Бенджамина и Джеймса с Рупертом. Она бросилась по дорожке прямо в их объятия, вне себя от радости и удивления.

Довольный тем, что Пейшенс пока что в безопасности вместе со своими братьями, Брайс последовал за импровизированными носилками Кигана по дороге.

Пейшенс расцеловала всех братьев и не выпускала руки Руперта из своей, когда он рассказывал ей, какие храбрые совершал поступки, пока они с Брайсом спасали Англию от вторжения. Руперт помогал поймать французов, пытавшихся высадиться на баркасе в нескольких милях отсюда. На самом деле они оказались контрабандистами и теперь были устроены в гостеприимной тюремной камере.

— Простите меня, мисс. Я нашел это лежащим на земле, а вот это свисало из нее, — сказал Пейшенс какой-то солдат, протягивая ей куклу Салли, Весну. Подарок, изумрудное ожерелье, вывалился ей в руки. Должно быть, Колетт нашла куклу и спрятала в нее ожерелье. По крайней мере, Пейшенс может вернуть куклу Салли, а ожерелье его светлости. Она поморщилась.

Семья Мендели ехала вниз по склону и слушала ужасную историю Пейшенс о том, как Колетт похитила ее, и о том, как она была на волосок от смерти. Пейшенс не хватило времени рассказать им больше о ее жизни в Пэддок-Грин и Лондоне, и ей нужно было подумать, что рассказать старшим братьям о Брайсе.

Удобно устроившись отдыхать в спокойной общей комнате единственной в Гастингсе гостиницы, братья без умолку болтали, сообщая Пейшенс новости из дома. Они сняли номера в гостинице и ждали новостей от Брайса о состоянии капитана.

Брайс, наконец, покинул дом доктора, поговорив с Киганом и удостоверившись, что у друга нет неизлечимых травм. Он договорился, что Кигана перевезут, когда будет можно, выздоравливать в Пэддок-Грин. Пейшенс наверняка захочет полностью взять на себя все заботы о выздоровлении его друга.

Брайс быстро написал записку Пейшенс, объяснив необходимость срочно встретиться с секретарем Хобартом, чтобы сообщить о провалившемся французском вторжении. Он написал, что встретится с ней в Пэддок-Грин в течение недели, и они смогут обсудить их будущее.

Пейшенс. Он должен увидеть ее, поговорить с ней. Ему так много нужно ей сказать.

Но он должен начинать готовиться к поездке в Лондон. Скоро он поедет домой к Пейшенс. Он отправил домашних слуг и Салли назад, ждать его дома. Дома, в месте, где он хотел быть.

Первый утренний ветерок разбудил Пейшенс, и она увидела сияющее солнце. Хотя ее тело и мозг все еще молили о сне, Пейшенс должна была найти Брайса.

Хозяин гостиницы направил ее к дому единственного в городе доктора. Пейшенс шла быстро, в нетерпении увидеть Брайса и беспокоясь о здоровье капитана. По пути она встретила солдата, идущего от доктора, который заверил ее, что за ночь состояние капитана Килкенена значительно улучшилось.

Пейшенс с облегчением вздохнула, поняв, что не перенесла бы, если бы его смерть была на ее совести. Но ей придется найти способ отблагодарить капитана за его жертву.

Она остановилась на минутку, чтобы осмотреться. Направо за этот угол и прямо вверх по холму, пока она не увидела низкий коттедж. Внутри Пейшенс нашла капитана мирно спящим, но с удивлением узнала, что Брайс уехал в Лондон.

Письмо Брайса прибыло в дом доктора, но упало на пол, и было забыто.

Почему он не подождал ее? Потом она вспомнила ожерелье, которое он ей оставил. Есть ли у них еще время? Она вернулась в гостиницу, погруженная в свои мысли.

Бенджамин и Луис помогли Пейшенс сесть в их карету. Мрачное выражение ее лица пресекало любые вопросы относительно их скоропалительного отъезда. Карета выехала на прибрежную дорогу.