Неподходящий муж

Глава 21

Все произошло в течение минуты.

Сара поймала извергнутое им семя в носовой платок, затем тщательно вытерла его увядший стебель, убрала его назад в кальсоны и застегнула бриджи. Платочек она сложила в аккуратный квадратик, повернулась к нему спиной и начала расправлять покрывало на кровати и взбивать подушки, устраняя следы их пребывания в беседке. Словом, давала Джарреду время успокоиться.

– Можете уже обернуться, – сказал он. – Теперь у меня приличный вид.

Она снова повернулась к нему и протянула ему платок.

– А если мне больше нравится, когда он у вас неприличный?

– Тогда вам лучше держать свои пристрастия и то, как вы к ним пришли, при себе, – посоветовал он. Его колени до сих пор были ватными, и он покраснел, словно школьник, беря из ее рук квадратик испачканного полотна и пряча его во внутренний карман жилета.

Эту мальчишескую реакцию Сара нашла необыкновенно милой.

– Неужели мне ни с кем нельзя поделиться своими пристрастиями? – спросила она лукаво. – Хотя бы с вами?

– Только со мной.

– А больше я ни с кем и не хочу ими делиться, – проговорила она тихо. – И вовсе не стоит так смущаться. Мне нисколько не было стыдно, когда вы заставили меня забыться. И вам тоже не нужно стыдиться меня. – Она подошла к нему и поправила на нем галстук. – Я горжусь, что вы настолько мне доверяете, что позволили облегчить боль, которую я причинила.

– Я нисколько не… – Все еще потрясенный собственным безрассудством, заставившим его прибегнуть к помощи Сары в подобном интимном акте, Джарред с трудом находил нужные слова. – Сара! Я никогда в жизни не делал ничего подобного.

– Для новичка вы действовали вполне уверенно, – поддразнила она его.

Он скорчил ей гримасу.

– Этим я занимался уж и не помню сколько раз. – Он поправил выбившийся из ее прически рыжий локон и протянул ей черную перчатку. – Если ваш отец прав, я иду прямой дорогой в ад, потому что прежде ни разу не позволял даме не то чтобы принимать участие, но даже присутствовать при этом… действии. А сегодня я заставил невинную девушку проделать и то и другое.

– Папа, видимо, неправильно истолковал Писание, – решила Сара. – Тут не может быть никакого греха. И вам не нужно волноваться за меня, – сказала она, хотя и была не на шутку потрясена тем, что такой искушенный мужчина, как Джейс, оказался настолько беззащитен перед женскими пальчиками. Ей захотелось обнять его и защитить и любить вечно. – Теперь я уже не такая невежда, – гордо заявила она. – И все благодаря моему выдающемуся учителю.

– И все же о многом вы даже не подозреваете, – ответил он.

– Мы сделали то, что собирались, – напомнила она. – Позволили вам вернуться на бал и нашли для этого самый подходящий способ. – Сара привстала на цыпочки и быстро поцеловала его в уголок губ. – И очень приятный способ.

– Особенно для меня, – согласился Джарред.

– И для меня тоже.

Джарред улыбнулся:

– Подумать только, мисс Любопытный Нос преподносит сюрприз за сюрпризом.

– А Всезнайка Джейс наконец-то сумел это оценить.

Сюрпризом ей стал его поцелуй. Джарред внезапно наклонился, привлек ее к себе и страстно поцеловал. Сара обвила руками его шею, зажмурилась. Их языки начали игру в кошки-мышки, догоняли, отступали. Сначала инициатива была в его руках, затем роли поменялись. Увлекательная игра продолжалась, и они дразнили и мучили друг друга жадными, жаркими поцелуями. В конце концов, Джарред был принужден остановиться.

– По-моему, на сегодня поцелуев достаточно, – произнес он с нежностью. – Еще немного, и я не вынесу.

– А этого мы не можем себе позволить. Или можем? – лукаво спросила она.

– Осторожно, – снова предостерег он. – Дамы, которые играют с огнем, часто обжигаются – даже дважды за одну ночь.

– К счастью, я теперь знаю, что нужно делать, – сказала она.

– Ох, Сара… – Он расхохотался, чтобы только не выглядеть круглым дураком.

Ему хотелось сказать ей, как не хватало ему их детских споров, как не хватало ее общества, возможности показывать и объяснять ей то, что его интересовало, в чем он хорошо разбирался. Когда-то он изо всех сил притворялся, что возмущен ее невежеством, когда рассказывал ей, как называются деревья и птицы, цветы и холмы, окружавшие Хелфорд-Грин и Шеппердстон-Холл. Но втайне он был рад, что у него есть с кем поделиться знаниями. И теперь он тоже вдруг испытал радость от того, что доставил ей удовольствие и научил, как доставить удовольствие ему.

Но это все, на что они могли решиться. Он и так уже скомпрометировал ее сверх меры. Он не мог позволить себе погубить ее окончательно. Она заслуживала лучшей участи. Самой лучшей.

– Что? – Сара придвинулась к нему, желая, чтобы он доверил ей свои сокровенные мысли, как недавно доверил свое тело.

– Нам лучше вернуться в дом, – сказал он. – Мы слишком долго отсутствовали. Ваша тетушка вас хватится.

Он за талию увлек ее к двери, и Сара постаралась как могла скрыть разочарование. Она подождала, пока он закроет дверь и спрячет ключ на прежнее место, после чего подала ему руку, и они вместе вошли в лабиринт.

– Как вам это удается? – спросила она, когда в темноте они свернули на узкую тропинку между густо разросшимися кустами.

– Что удается?

– Находить дорогу в этом лабиринте. Вы так и не сказали мне, откуда вам известен этот путь. Или я не первая девушка, которую вы заманили сюда ради своих злодейских целей. – Она попыталась, подражая ему, выгнуть брови, но потерпела неудачу.

– Нет, – усмехнулся он, – не было никаких девушек.

– Джейс! – возразила она. – Так нечестно. Ведь вы узнали все про мою нижнюю юбку и про мою скромность.

– Да, – снова усмехнулся он. – И, между прочим, мне очень понравилось, как «скромно» вы выглядели в этих черных перчатках, в черной нижней юбке, поднятой до колен, так что были видны черные чулки и кружевные панталончики, и в черном кружевном корсете, который так откровенно выставляет напоказ ваши французские пирожные.

В темноте она не видела, как жадно блеснули его глаза, она это только почувствовала. Каждое пожатие его руки, каждый шаг рядом с ним были для нее мучением. Все ее тело горело и требовало новых и новых объятий и поцелуев.

Она не могла выбросить из головы, только что испытанное. Она вспоминала сильное мужское тело, трепещущее от напряжения как струна, пронзившую его безотчетную дрожь, когда пришло желанное освобождение, и замешательство на его лице, когда, открыв глаза, он вспомнил, где находится и что именно только что позволил ей сделать.

Ей хотелось знать, что испытывал он, лаская ее своими пальцами. Теперь она знала ответ.

– Я ношу черное потому, что я в трауре, иначе бы вы увидели, как скромно я выгляжу в белых перчатках, белой батистовой нижней юбке, в белых чулках и панталонах и в белом корсете, выставляющем напоказ мои пирожные.

– А если вы мне больше нравитесь в черном? – спросил он, вспоминая ее недавние слова.

– Все можно повторить, – ответила она, – если только вы скажете мне, откуда так хорошо знаете дорогу через лабиринт.

– Я могу поймать вас на слове, – предупредил он. – Вот явлюсь к вам ночью с предложением дать новый урок, ради того чтобы застать вас в черном белье.

– Буду ждать с нетерпением, – искренне ответила Сара. – Если только вы выполните договоренность и скажете, наконец, кого еще приводили в беседку.

– А вы упрямая.

– В точности как вы, – ответила она.

– Ну, хорошо, мисс Любопытный Нос, я скажу, – смягчился он. – Первой девушкой, которую я привел в эту беседку, была моя няня.

– Няня?

Он кивнул.

– Вы приводили свою няню в сад Гаррисонов?

– На самом деле это она привела меня в лабиринт. И мне тогда было три или четыре года, и сад принадлежал не Гаррисонам, а Шеппердстонам. И дом этот был моим. Я здесь родился. – Джарред сжал руку Сары. – И лабиринт этот я знаю, как свои пять пальцев, потому что играл в нем все свое детство. – Он глубоко вздохнул. – Моя прабабушка истратила целое состояние на эту беседку. Она приказала соорудить ее в саду вскоре после того, как они с прадедом выстроили сам дом. Прадед назвал беседку «Каприз Элеоноры» в ее честь. Во времена моего детства она служила местом для игр. А потом… – Он помолчал, подбирая слова. – Потом у нее появилось другое назначение.

– Она стала местом свиданий? – спросила Сара.

– В некотором роде, – сказал он. – Но я не был в беседке и вообще в доме с шестнадцати лет. А сегодня первый раз, когда я воспользовался ею для другой цели, кроме уединения.

«Каприз Элеоноры» был его излюбленным убежищем с тех пор, как он стал достаточно большим, чтобы самому находить дорогу в лабиринте, и до тех пор, пока не продал дом и сад. Здесь Джарред искал спасения от невыносимых домашних кошмаров. Во время каникул он практически целыми днями не вылезал из беседки.

Унаследовав титул маркиза Шеппердстона, Джарред продал Ричмонд-Хаус и «Каприз Элеоноры» старому лорду Гаррисону, чтобы избавиться от тяжелых воспоминаний.

Нынешний лорд Гаррисон после смерти своего отца унаследовал бывшие владения Шеппердстонов. Джарред поклялся, что его нога ни разу не переступит порог родового гнезда. И он держал клятву в течение пятнадцати лет. Сегодняшней ночью он нарушил ее потому, что Сара Экере – ли и ее тетка попросили его сопровождать их на бал к леди Гаррисон.

– Мне вдвойне приятно, что вы сделали для меня исключение, – сказала Сара. – Спасибо, Джейс.

– На здоровье, Сара.

Они свернули на очередную тропинку. Джарред остановился и уже хотел поцеловать Сару при свете луны, как из-за поворота показались мужчина и женщина.

– Вот вы где! – Леди Данбридж поспешила к племяннице. – Ты внезапно исчезла в толпе танцующих, и я тебя потеряла.

– Джарред предложил полюбоваться садом, – ответила Сара. – Но мне следовало предупредить вас, куда мы идем.

– Я надеялась, что дело как раз в этом, – сказала леди Данбридж. – Но вы долго не возвращались, и я забеспокоилась, что тебя кто-то перехватил по пути или ты заблудилась в лабиринте. Слава Богу, что лорд Мейхью вызвался помочь искать тебя.

– Это я виноват, – сказал Джарред. – Мне не следовало уводить ее, не предупредив вас.

– Я полагала, что вы из вежливости спросите у меня разрешения, – строго взглянула на него леди Данбридж. – А не просто поставите меня перед фактом.

Джарред покаянно склонил голову:

– Вы совершенно правы, леди Данбридж. Мне следовало спросить позволения прогуляться с мисс Экерсли по саду. Примите мои извинения.

– Хорошо.

Из-за ее спины вышел лорд Мейхью. При виде его Сара побледнела, зажмурилась и уже приготовилась услышать, как он упомянет о том, что они уже встречались. Но он не упомянул. Может, он не узнал ее? И правда, как он мог, когда видел только ее голую ногу… ну и кое-что еще?

– Я уверен, мой крестник не хотел проявить неуважение, – заговорил лорд Мейхью. – Он давно ни перед кем не отчитывался и привык действовать на свой страх и риск. Но мисс Экерсли цела и невредима, и, я полагаю, ничего страшного не случилось от того, что она полюбовалась на сад при лунном свете. – И он пристально взглянул на Джарреда.

– Не сомневаюсь, что вы правы, – сказала леди Данбридж. – И я вовсе не против, чтобы лорд Шеппердстон показывал Саре сад. Просто всегда находятся люди, готовые заметить, что кто-то уединяется слишком долго.

– Если наше отсутствие породило какие-нибудь нежелательные сплетни, я сумею с этим разобраться, – сказал Джарред. – И уверяю вас, что добродетель Сары нисколько не пострадала..

Леди Данбридж вопросительно посмотрела на племянницу. Сара кивнула.

– Лорд Шеппердстон показал мне беседку и все время вел себя безупречно. К моему разочарованию, – добавила она, поджав губы.

– Сара!

– Но это правда. – Сара невольно отвела взгляд. – Я надеялась, что прогулка под луной по таинственному лабиринту и прекрасному саду завершится хотя бы парой поцелуев. Но поведение лорда Шеппердстона было исключительно джентльменским.

Она театрально вздохнула. Джарред закусил себе щеку изнутри, чтобы не расхохотаться над ее игрой. Леди Данбридж перевела взгляд с племянницы на Джарреда и обратно на Сару. Разумеется, Сара лгала, и Генриетта поняла это.

– Тебе виднее, дорогая.

– Конечно, тетя Этта, – уверила ее Сара. – И я повторю это всякому, кто станет утверждать обратное.

– Прекрасно, – произнесла леди Данбридж. – Но вы оба хорошо сделаете, если вспомните наставления твоего отца, Сара. – Она на минуту задумалась. – Предлагаю особенное внимание обратить на два места Писания. Послание к Колоссянам, глава вторая, стих двадцать первый. И первое послание к Коринфянам, глава седьмая, стих девятый.

– Хорошо, мадам, – ответила Сара несвойственным ей кротким голоском, который никого не одурачил.

– Между прочим… – Лорд Мейхью подошел к Саре и отвесил поклон. – Мы еще не знакомы официально. Я Роберт Мейхью, дядя лорда Шеппердстона и одновременно его крестный. А вы, стало быть, племянница леди Данбридж.

Вспомнив о приличиях, Джарред повернулся к Саре и продолжил церемонию знакомства.

– Мисс Сара Экерсли, позвольте представить вам лорда Мейхью, седьмого герцога Мейхью. – Он повернулся к Роберту: – Лорд Мейхью, мисс Сара Экерсли.

Лорд Мейхью оживленно потер ладони.

– А теперь, после того как мы вместе славно прогулялись по лабиринту, не вернуться ли нам в зал и не проверить, все ли спокойно? – Он нашел прекрасное объяснение продолжительному отсутствию Джарреда и Сары, а заодно и своему с леди Данбридж. Для пущего правдоподобия он предложил руку Саре, а за ними последовала леди Данбридж под руку с Джарредом.

– Большое вам спасибо, лорд Мейхью, – сказала Сара.

– Вы не напомните, мадам, что сказано в двадцать первом стихе второй главы послания к Колоссянам? – попросил Джарред, задумчиво хмурясь.

– Там сказано: «Не прикасайся, не вкушай, не дотрагивайся», лорд Шеппердстон!

– Весьма своевременно, – не смог сдержать улыбку Джарред.

– Я так и подумала, – улыбнулась она в ответ.

– А позвольте спросить, о чем говорится в первом послании к Коринфянам, главе седьмой, стихе девятом?

– «Лучше вступить в брак, нежели разжигаться».

– Возможно, и тут вы отчасти правы, леди Данбридж, – согласился Джарред.

– Не забудьте, вы дали мне слово, – напомнила она. – А в зависимости от того, что мы встретим, вернувшись в танцевальный зал, у вас может не остаться выбора.