Непокорная Зая (СИ)

Глава 2

Проходит полгода. Я в бегах! Катаюсь по стране и наслаждаюсь новыми впечатлениями. Наконец-то удаётся претворить в жизнь свои давние мечты о посещении странных мест, где происходят таинственные и загадочные события.

Передвигаюсь междугородними автобусами. Сажусь на них в пути следования, чтобы лишний раз не попадаться на камеры слежения, по которым инопланетные женихи способны запеленговать. Я, конечно, не знаю их возможности, но подозреваю, что они это могут.

В негаданном путешествии останавливаюсь на короткое время в больших и малых городах, а где-то в сёлах и деревнях, но нигде подолгу не задерживаюсь. И все эти ухищрения с единственной целью — раствориться в людской многочисленности. Вон сколько нас расплодилось. Поди вычисли одну единственную, желающую спрятаться!

Таким образом, колеся по стране несколько месяцев, в итоге решаю продлить приятность. Надеюсь, что спустя год после судьбоносной встречи — жених точно бросит поиски. Мазохист он, что ли, у пустой делянки топтаться? Невест пруд-пруди, найдёт другую!

Да и сейчас, если честно, уже сомневаюсь, что мною до сих пор интересуются. Домой пока не вернулась по одной причине: врождённая осторожность. Не желаю экспериментировать со своей свободой.

Посещая места, которые в народе именуют аномальными, прихожу к выводу, что если где и прятаться, то именно в таких. Народу пруд-пруди. Но при этом все в нирване. Друг на друга внимания не обращают, прислушиваясь к невидимому и сокрытому.

Так, переезжая с места на место, я однажды оказываюсь на берегу одного из загадочных озёр, прославленных своей таинственностью.

Уже вечереет.

В отдалении от других паломников на берегу, ставлю палатку и сразу ложусь спать. Сморило меня моментально: то ли от свежего воздуха и переизбытка кислорода, то ли от усталости.

Ранним утром, как только светает, резко просыпаюсь. Что потревожило, не знаю. Лежу с открытыми глазами, прислушиваясь к тишине.

Надоедает быстро.

Выбираюсь на свежий воздух.

Справа, немного в отдалении, вижу женский силуэт. В утреннем тумане он похож на бледный колышущийся контур. Но вот — плавное движение в мою сторону и рядом уже стоит высокая стройная женщина, лицо которой красиво обрамлено короткими светло-русыми волосами. Навскидку незнакомке сорок или сорок пять лет. На ней небесно-голубой комбинезон и сапожки стального цвета, доходящие до икр. На меня устремлён спокойный и внимательный взгляде. В нём проглядывается интерес покупателя к товару.

— Она, что, одна из них? — успеваю подумать, прежде чем женщина заговорила.

— Ты замужем? — спрашивает в лоб.

— Нет, — отвечаю быстро. А ведь хотела съёрничать вместо ответа!

— Дети взрослые?

— У меня их нет, — и опять ответ выходит из меня раньше, чем я бы сама высказалась. Она что, заставляет отвечать ей правду, как на детекторе лжи? Но насилия или давления не ощущаю, просто слова вылетают в обход осознания.

— Ты избрана, — вердикт, как нечто свершившееся.

— Вы желаете взять меня в жёны? — изображаю ужас на лице.

Удивлённый взгляд и задумчивый вывод:

— Ты умна. Зачем говоришь глупости?

— А куда Вы меня избираете?

— Женщин в жёны избирают мужчины, а для меня — ты воспитанница, — с нотками педагогического наставления произносит она, внимательно глядя в глаза, как бы проверяя, всё ли до меня доходит.

— Почему — я?

— У нас есть закон: «…первая женщина, которую встречаешь на пути своего поиска, и есть избранница… при отсутствии отягощений с её стороны».

— А что является отягощением?

— Муж и маленькие дети.

— Мне пятьдесят пять лет. Я — пенсионерка. То есть — взрослый человек. Как я могу быть чьей-то воспитанницей?

— Мне тридцать пять тысяч лет. Я — взрослая самодостаточная женщина. А ты в свои пятьдесят пять — ребёнок, который из яслей не вышел.

— Может, по Вашим меркам, это младенчество, но в нашем мире — срок взрослого человека, при его угасающем моменте, — отвечаю машинально, ощущая дежавю.

— И ты с этим согласна? — в голосе ирония. — Хочешь остаться здесь, в ожидании собственного неминуемого конца? Просто умереть, вместо того, чтобы познать новое, получить знания, не доступные пока этому миру, и прожить долгую насыщенную событиями жизнь? Даже выйти замуж и родить ребёнка, а не прозябать в одиночестве?

Каждое слово — в цель. Любознательность — мой конёк. В доме книжные полки ломятся от книг с познавательной информацией: о археологических открытиях, о параномальных способностях человека, о таинственных и необъяснимых явлениях нашей планеты и ещё много о чём. Я как Плюшкин, собирающий материальные вещи, коллекционирую разнообразную информацию, которую можно найти, но невозможно объяснить. Только вот о замужестве и, о боги, рождении ребёнка, как-то не мечтала. Не в том возрасте!

— Знаете, мадам. Ваши предложения, если честно, очень интересны. Но покидать родную планету я не желаю. Тем более расставаться со своими близкими. Поищите себе другую воспитанницу.

— Я не могу искать другую. Ты первая, кто встретился мне на Тала-Верне. Ты и есть — избранная.

— На Тала-Верне? Что это такое?

— Название этой планеты.

— Мы называем её Земля.

— А в космическом сообществе её называют Тала-Верна.

— Тала-Верна или Земля, мне без разницы, — выхожу из себя. Устала, честное слово! — Хочу жить здесь и только здесь. Это мой дом и другого не надо!

— Сожалею, что наше знакомство омрачено недопониманием. Но ты поймёшь и примешь свою судьбу. Позже, когда повзрослеешь. А сейчас нам пора.

Поняв, что в очередной раз с моим мнением не желают считаться, а перевес в силе и мощности за ними, прибегаю к последнему аргументу:

— Объясните, пожалуйста, как один и тот же человек может быть одновременно и невестой, и воспитанницей?

Женщина удивлённо приподнимает бровь, прям как мы люди.

— Невестой? Чьей?

— Какого-то инопланетянина. Он тоже говорил, что я избрана, потому что встретилась ему первой.

— Если ты избранница, то где твой жених?

— Не знаю, — пожимаю плечами, — я убежала от него.

— Убежала? Почему? Ведь искатели очень привлекательны.

— Он так же, как и Вы, не желает считаться с моим мнением. Я свободный человек! Взрослая и самостоятельная женщина! Никто не имеет права распоряжаться мной, как бессловесной куклой! Неужели так сложно понять столь простые вещи? Если бы какой-нибудь инопланетянин заявил права на Вас, без учёта Вашего желания, и только потому, что посчитал себя умнее и мудрее, Вам бы это понравилось?

— На мою планету, никто не сможет приземлиться без приглашения, в отличии от вашей, которая открыта всему космосу. Поэтому, когда кому-то из просторов вселенной нужен разумный гуманоид, то препятствий для извлечения объекта не существует. Я уважаю твоё желание, остаться свободной. Ты и будешь свободна. Только на моей планете. А также, обещаю, что со своими близкими, будешь иногда встречаться. Мы не варвары, чтобы жестоко поступать со своими детьми. Но, сейчас, надо разобраться с твоим женихом. Как его имя?

— Он мне не представился, — лукавлю.

— А где ты в последний раз с ним виделась?

— Во-первых: это было полгода назад. Во-вторых: далеко от этих мест.

— Ты хочешь сказать, что он уже полгода не может тебя найти? — Теперь у неё не только брови поползли вверх, но и глаза стали шире. Мимика, как у людей. Открытие.

— Да. А почему Вас это удивляет? Планета-то большая. Народ многочисленный, потеряться легко.

— Наши технологии не чета вашим. При встрече он должен был оставить метку, которая отслеживает твоё местонахождение.

— Это та метка, которая была у меня на волосах? — спрашиваю с ехидцей. — Так я от неё избавилась, когда убежала от него.

Инопланетянка смотрит на меня и молчит. Мимика отсутствует, что соответствует некоему зависанию. Видимо, моё поведение существенно отличается от ожидаемого. Вот женщина вроде как встрепенулась и тоном, не терпящим возражения, распорядилась:

— Собери палатку и вещи, с которыми не хочешь расставаться. Скоро люди проснутся, не надо их тревожить подобными встречами. А нам пора отправляться на поиски Искателя.

— Вы называете его — Искатель?

— Тот, кто готов к семейным отношениям, но не имеет возможности найти суженную среди своего народа, отправляется на другие планеты за избранницей. Поэтому он — Искатель.

— А почему он не может найти невесту среди своего народа?

— Твоя любознательность похвальна, и я рада ей. На все вопросы ты получишь ответы. Только в своё время. А сейчас, иди собирайся.

Сказано мягко, но таким тоном, которому противоречить желания не возникает. Если с инопланетником чувствовалось, что могу изобретать разное для побега, то в отношении данной дамы ощущения были иными. От неё веяло властностью и уверенностью, что она имеет полное право распоряжаться чужой судьбой. В то время, как от мужчины исходила слепая Вера в непоколебимость их Законов.

И кстати, почему он не спросил меня о муже и детях?

Начинаю собирать вещи, которых у меня не столь много, по ходу обдумывая, как выбраться из данной передряги. О том, чтобы сдаться на милость инопланетную, речи быть не может. Я им не игрушка, и не вымпел в состязании.

Чем больше думаю о создавшейся ситуации, тем злее становлюсь. Что за ерунда такая? Две высокоинтеллектуальные особи Высшей расы зациклились на одной варварке. Никогда не поверю, что такое происходит взаправду.

Но, с другой стороны, почему в мире, в котором всё упорядочено (по моему умозаключению), два представителя одного мира, не сговариваясь, выбирают одного и того же индивидуума? При том, что один меня находит в одной точке пространства, а вторая — в другой. Может, для меня это что-то значит? То есть не в них дело, а во мне? И, кстати, как они будут меня делить?

Мои размышления изменяют направление и поворачивают в противоположную сторону. В принципе, что я теряю, соглашаясь улететь с мадам? Семьи у меня нет. Из родных, только брат и племянники. Родители давно умерли. Две-три подруги в различных уголках необъятной страны. Это и есть, все мои близкие. И как сказала женщина — какие перспективы меня ожидают, в моём-то возрасте?

Воспитанница…

Интересно, что это такое? Для чего меня будут воспитывать?

Скрученную палатку хватаю в одну руку, спортивную сумку — в другую, и выдвигаюсь в сторону инопланетянки.

Она смотрит задумчиво, как будто старается что-то понять, или проанализировать. Может, предугадывает мои дальнейшие действия? Успехов ей в этом!

Когда оказываюсь рядом, она легонько прикасается к моему плечу и мир переворачивается.

Темнота. Тёплая рука на плече. Рядом слышится голос:

— Первый раз всегда тяжело. Дыши медленно, но глубоко. Сейчас станет легче.

О чём она? Мне не плохо, я просто ничего не вижу. Сплошная темнота. Потом — сумерки. Затем — свет. Оказываюсь в небольшом помещении сферической формы. Высокий куполообразный потолок и выпуклые стены окрашены в серый цвет. Вдоль одной из стен, которая в отличии от всего помещения — прозрачна и через неё открывается вид на космические просторы, на высоте метра полтора от пола, располагается пульт управления с бегающими огоньками по всему периметру.

Перевожу взгляд на женщину, которая продолжает держать руку на моём плече. Как только она понимает, что я пришла в норму, отходит к монитору. Недолгие манипуляции, и рядом из пола вырастают два кресла.

В одно садиться она, на второе показывает мне.

Как только присаживаюсь, откуда не возьмись выскакивают ремни безопасности, которые плотно припечатывают к спинке кресла.

Ловлю на себе внимательный взгляд похитительницы. Видимо, сделав заключение, что я в полном порядке, она сообщает:

— Мы находимся на орбите твоей планеты, в исследовательской шлюпке. Нам надо совершить небольшое путешествие до моего корабля. Полёт будет почти не ощутим, поэтому расслабься и получи свой первый опыт в открытом космосе. Ты ведь первый раз летишь?

Как будто сама не знает. Или она таким образом пробует завязать разговор? Пусть лучше развлечёт ответами на вопросы.

— Как такое возможно, что сначала меня встретил ваш Искатель, а теперь Вы?

Смотря перед собой, женщина выдерживает небольшую паузу, затем произносит:

— Мне неизвестны подобные случаи. Происходило ли такое раньше — не знаю. Однако Вселенная практична и упорядочена, и в ней всё идёт по плану. Если Искатель встретил тебя первым, значит ты его избранница. Но, так как была им потеряна, а найдена мной, то теперь, в первую очередь — ты воспитанница.

— Что с вашим народом не так? Зачем лететь куда-то за жёнами? У вас дефицит женщин?

— Да. И очень большой.

— Почему?

— Такова цена за долгую жизнь.

— За долгую жизнь можно нарожать кучу детишек. И, наверняка, среди этой кучи будут как мальчики, так и девочки. У вас не так?

— Наша репродуктивная способность проявляется раз в две тысячи семьсот лет. И с этого момента женщина может зачать ребёнка только единожды.

— Почему так мало? Или вы сами не хотите?

— Желаем, но не можем. В начале времён мы жили недолго, от трёх до пяти тысяч лет. В триста лет наступала половая активность, которая длилась до самой смерти. Старости, которую испытываете вы, мы никогда не знали. Просто однажды индивидуум засыпал и не просыпался. Так наступала смерть. Перед этим событием, всегда проявлялись признаки приближающегося конца, которые улавливались уходящим. Благодаря этому, он или она, успевали проститься с родными.

— Не старели, но умирали? Интересно…

— В те времена рождалось столько детей, сколько нам хотелось, — продолжает она. — Не было ограничений. А потом смерть как будто выключили. У молодёжи, в обычный срок, половая активность не проснулась и мы решили, что пришло время нашего вырождения и конца. Но в то же время представители народа, которым было тогда по пять тысяч лет, перестали умирать, продолжая жить.

— Значит, тогда к вам пришло бессмертие?

— Да. В последующие годы у не репродуктивной молодёжи, при достижении двух тысяч семистах лет, способность пробудилась. Но как только рождался один ребёнок, пара уже не могла снова зачать. В начале на свет появлялись мальчики и девочки. А затем последних становилось всё меньше и меньше. Сейчас на десять мальчиков — одна девочка. — Женщина немного помолчала и закончила: — Все эти события были растянуты во времени. Мы не сразу поняли, что и как происходит. Теперь знаем. На одну пару — один ребёнок. Продолжительность жизни — бесконечность. При этом мы не бессмертны, нас можно покалечить или убить. Но если с нами ничего трагично-драматического не происходит, мы просто живём и живём.

— Интересная история. А у Вас есть свой ребёнок?

— Да. Сын. Ему пятнадцать тысяч лет. И он пока не стремится к супружеским обязательствам.

— А зачем Вам — воспитанница?

— Воспитанница становится приёмной дочерью. Судьба подарила мне сына. А дочь я дарю себе сама, при активной поддержке Судьбы.

— Вы так сильно верите в судьбу?

— Разумному существу надо во что-нибудь верить. А иначе всё происходящее бессмысленно.

— Как можно считать своей дочерью существо, совершенно чужого Вам по крови и расовой принадлежности?

— А что ты чувствуешь к чужому ребёнку, покинутому и брошенному?

— Сострадание. Жалость. Желание что-то сделать для него.

— Вот и мои чувства такие же. Для меня — ты одинокий покинутый ребёнок, которому я могу помочь.

— Внешне я выгляжу старше Вас. И уж никак не ребёнком. Вы не можете этого не видеть.

— На Тала-Верне существует болезнь, из-за которой очень быстро увядает тело. При этом разум не поспевает за физическими изменениями. И когда ты знаешь, что перед тобой ребёнок, скрытый в оболочку старости, как ты будешь к нему относиться?

— Вы хотите сказать, что ко мне относитесь как к больной, заражённой старостью?

— Да. Именно так. Ваша старость — это болезнь. А что, мы научились хорошо делать, за долгую жизнь, так это возвращать здоровье.

— Ваши бы знания да нам в помощь.

— Это исключено. Во всех своих болезнях и коротких жизнях вы виноваты сами. Прекратите воевать и убивать. Направьте свои таланты и способности на созидание. Тогда болезни отступят и продолжительность жизни увеличится сама собой. На данный момент, долгая жизнь для вас опасна. Вы за короткое время успеваете нанести вред себе и окружающему миру. И страшно даже представить, что сможете натворить, став долгожителями.

— Но ведь я — представитель данного мира, со всеми вытекающими минусами. На что Вы надеетесь? Что стану комнатной собачкой, которую можно выдрессировать по конкретным меркам?

— У нашей расы характер полностью формируется к двух тысячам годам. Тебе всего пятьдесят лет. Вот поживёшь подольше, тогда и поговорим о твоём характере.

— Ваши жизни тянутся бесконечно. Но я то родилась на этой планете, с её определённым жизненным циклом. В моих генах нет бессмертия.

— А как ты думаешь, почему искатели прилетают за избранницами на вашу планету?

— Не знаю. Местные девушки красивее всех в галактике?

— Возможно, — она соглашается слегка иронично. — Но главная причина заключается в том, что представители белой расы на твоей планете являются отдельной ветвью моего народа. Ещё в те времена, когда мы жили не более пяти тысяч лет, наши предки, путешествуя по галактикам и открывая новые пригодные для жизни планеты, их заселяли. За миллионы лет многие из таких переселенцев выбрали индивидуальный путь развития, не подразумевающий связь со своей родиной. Мы не препятствовали. Свободная воля — залог развития. — Женщина нажимает некие кнопки на панели, и продолжает: — Таким образом, на данный момент многие галактики заселены нашими генетическими потомками. Где-то они мутировали из-за климатических или рукотворных влияний. Где-то, как у вас, не только выжили, но и, в большинстве своём, сохранили некую чистоту. Поэтому, ища избранниц или воспитанниц, мы прилетаем на такие планеты. Раз в тебе кровь наших общих предков, то и к продолжительной жизни ты сможешь приспособиться.

— И много таких чистых планет?

— Достаточно, чтобы история моего народа продолжалась.

— Но если вы разбавляете свою кровь с представителями других планет, то теряется чистота генов. Потомки, живущие в других условиях существования, уже не Ваш народ. Новая кровь не сохраняет, а изменяет вид.

— Всё эволюционирует, и мы не исключение. Для нас имеет значение только то, что люди на Тала-Верне никогда не скрещивались с другими инопланетными формами жизни.

— Откуда такая уверенность? Вы, что, за нами следите?

— Конечно. И не только мы. Все планеты, заселённые разумными расами, находятся под пристальным вниманием космического сообщества.

— У нас есть ООН. Организация, объединяющая все народы, живущие на планете. А как называется Ваша организация, объединяющая космическое сообщество?

— Космический Парламент.

— А почему вы не выходите с нами на связь? — продолжаю допытываться я, собирая факты из первых рук.

— Вы ещё не готовы к подобному присоединению. Слишком разрознены. В Космический Парламент вступают только те планеты, на которых сформировалась единая власть, способная представлять интересы всего населения. Вот когда станете единым народом, тогда — добро пожаловать.

— Значит, нам вступить в ваши ряды — нельзя, а вам за нами следить — можно?

— Наблюдение за развивающимися планетами происходит ради всеобщей безопасности. За миллиарды лет существования разумных рас, накопилось достаточно примеров, когда безрассудные действия одной планеты приводили к полному уничтожению не только её самой, но и превращению огромных космических пространств в безжизненные зоны. Поэтому, да, мы наблюдаем за развитием молодых и когда видим, что они могут навредит не только себе, но и окружающему миру — вмешиваемся.

— А у вас есть Законы о невмешательстве в жизнь аборигенов, не входящих в Космический Парламент?

— Да. Мы и не вмешиваемся, если нет на то причин.

— Тогда, по какому праву, Вы похищаете меня?

— На развивающихся планетах разрешено «изъятие». Но всё в разумных и допустимых пределах.

— Вы похищаете взрослого самодостаточного гуманоида и называете это — разумным и допустимым?

— Мой народ изымает только одиноких особей. У нас есть Кодексы, по которым мы не можем забирать мать у детей, жену у мужа. Но если, как в твоём случае, избранная одинока, то нет никаких препятствий. Я же тебя не в рабыню собираюсь превращать. Почему ты так недовольна?

— Абзац! — Пылая праведным гневом, я смотрю на инопланетянку, как на инопланетянку, понимая, что между нами лежит огромная пропасть. И она, эта пропасть — катастрофически огромна. — Я не щенок, которого можно переправить на новое место жительства!

— Естественно, не щенок, — она отзывается ровно. — Воспринимай, как поездку на новое место учёбы. Я уже говорила, что иногда навещать родных ты сможешь.

— Бесподобно!

Ещё какое-то время сверлю женщину взглядом, от которого она не воспламенилась и не испарилась, а затем погружаюсь в глубочайшую задумчивость и перестаю на что-либо реагировать.