Непокорная Зая (СИ)

Глава 8

Планета Сияр встречает нас безмолвием. Куда ни глянь, всюду безжизненная водная пустыня, отсвечивающаяся изумрудным светом. Такой она кажется на первый взгляд.

Наш разведывательный челнок, придерживаясь небольшой высоты, медленно двигается вперёд. Его верхняя часть открыта, позволяя обозревать округу. Внизу — никакого движения.

Может, местные все давно вымерли?

Как будто в ответ на эти мысли, из глубин, подобно наводящейся ракете, вылетает огромный спрут.

Разве бывают такие огромные существа? Да это настоящий морской динозавр!

Серебристого цвета тело, метров пять в диаметре, с щупальцами метров десять длиной, зависает рядом с нами как дельтаплан. Большие выпуклые глаза внимательно оглядывают всех и замирают на моей персоне. От пристального внимания чудища, по позвоночнику бежит жаркая волна и волосы шевелятся на затылке. Ощущаю себя букашкой, которую изучают под микроскопом. Чувство очень неприятное.

Затем, спрут опускается на воду, а мы приводняемся рядом. Как я понимаю, между ним и моими попутчиками установилась телепатическая связь и мы получили разрешение на присутствие. Хотя, рассматривая этого представителя местной фауны, у меня начинают закрадываться сомнения в целесообразности своих намерений узнать правду о позабытом прошлом моей древней сущности.

«Может, да ну его, на фиг?! Хватит мне и имеющихся воспоминаний. Зачем ворошить глубинное?» — думаю, но молчу. Как будто мне рот запечатали. Хочу заговорить, но не могу. Так бывает иногда во сне: желаешь убежать, а тело стоит и не двигается. Тянет закричать, а рот не открывается. Или он открыт, но звуков нет. Зачем кому-то так со мной поступать? Я ведь ничего плохого здесь ещё не сделала. Или уже успела?

Тем временем, пока я занимаюсь анализом происходящего со мной, верх челнока закрывается, и мы погружаемся под воду.

Вот это технологии! И космический аппарат и подводный.

Хотя, зачем нам туда опускаться? Разве нельзя пообщаться на поверхности?

Но обнаружив, куда мы прибываем, понимаю, что это стоило увидеть. Самые настоящие города. Не знаю, из какого материала они возведены, но исполинские здания, каждый размером с футбольный стадион, стройными рядами, в разграничении номинальных улиц, высятся на дне морском. Город выглядит таким необъятным, что и взглядом его не охватить: конца и края не видно.

Подплыв к одному из сооружений, через открывшиеся ворота мы попадаем внутрь. Как только закрывается проход, вода стремительно убывает, что позволяет выйти наружу.

Исполинские размеры всего вокруг поражают. До потолка не допрыгнуть, до стен быстро не добежать. Я себя чувствую лилипутиком, но при этом страха не ощущаю. Как будто знаю, что здесь безопасно.

В одной из стен открывается дверь, для меня — ворота, и в проёме показывается спрут. Скорее всего тот же самый, что встретил на поверхности. Но как их отличить друг от друга? Он стоит на щупальцах, как на ногах. Поверх тела наброшена ткань с перевязью в области номинальной талии. Обуви нет.

По реакции попутчиков понимаю, что его вид их не удивляет. Значит, им известно об этой расе больше, чем записано в информационных кристаллах, которые недавно изучала.

Разве нельзя было и меня посвятить во всё?

Ну, я им припомню!

Двигаясь за провожатым, наблюдаю, как он передвигается. На конце щупалец широкие выступы, которые расширяются ещё больше, когда опускаются на пол. Они действуют как присоски, позволяя осьминогу не скользить и удерживать свою массу в вертикальном положении.

Пройдя через очередную дверь, мы оказываемся в тронном зале. На возвышающемся постаменте восседает ещё один осьминог. Наверное, царь. Но каких размеров?! Если перво-встреченный был гигантом, то этот — супергигант. Благодаря его сидячему положению, можно сильно не запрокидывать голову, а иначе пришлось бы общаться с его нижними частями щупалец. Одет он так же: в балахон с поясом, и без обуви.

Наш проводник уходит, закрыв за собой врата, а мы приближаемся к владыке.

Одно из его щупалец, стремительно метнувшись в нашу сторону, замирает напротив меня. На конце зажат маленький ободок, который водружается мне на голову. Я даже испугаться не успеваю, настолько молниеносно всё происходит.

Из глубины души вдруг нарастает угрожающее чувство неполноценности. Сами общаются, меня игнорируют, без спроса всякую фигню на голову напяливают. Я им что, кукла бесправная?!

— Нет. Ты просто другая, — раздаётся голос внутри.

Ошарашенно смотрю на спрута и, невежливо тыкая в него пальцем, кричу:

— Это Вы со мной говорите?

— Да. Только не кричи. Думай. У тебя на голове переводчик. Он посредник между существами, не способными к равному общению. Тебе передаёт мои мысли. Твои — мне.

— А почему у них его нет? — киваю в сторону попутчиков и при этом ещё стараюсь дисциплинированно мыслить.

— Мы общаемся напрямую. Твой мозг не выдержит подобного — выгорит.

— Наставница рассказала Вам о моём желании? — переключаюсь на личное.

— Твои намерения мне известны. Но почему простая талаверянка, с планеты низкого уровня развития, желает подобного? Память о твоих реинкарнациях уже восстановлена. Но ты хочешь большего. Зачем?

— Не знаю. Я прожила обычную жизнь. Только семьи не завела. Как будто всё время чего-то ждала, или кого-то. Но при встрече с Посейдоном — приняла его, как того единственного, с кем хочу прожить жизнь. И не важно сколько времени, главное — с ним. Но меня беспокоит, что наши судьбы постоянно конфликтуют. Даже предыдущая реинкарнационная личность не желала примирения. Но я сегодняшняя сразу его приняла. Как будто между смертью Заяны и моим новым рождением произошло что-то глобальное, изменившее глубинную суть первоначального конфликта.

Как к моему объяснению относится спрут, понять невозможно. На его предполагаемом лице, мимика, как таковая отсутствует. Только рыбьи глаза и шевелятся: влево-вправо или просто моргая. И всё-таки я улавливаю повисшую в пространстве задумчивость. Как будто правителю Тахонов не всё равно, и у него ко мне личный интерес.

— Хорошо. Я помогу тебе. Но у меня условие. Согласишься?

— На что?

— На условие.

— Какое?

— Тебе не всё равно?

— Как я могу соглашаться, не зная, что Вы от меня хотите?

— Если тебе так важно узнать правду, то какая разница, что попрошу взамен?

— А если просьба не соответствует моим возможностям?

— Как раз только тебе это и под силу.

— Вы знаете обо мне что-то, чего не знаю я?

— Да. Мне многое о тебе известно. Но не собираюсь делиться информацией. Итак, согласна на взаимообмен?

Беспомощно оглядываюсь на попутчиков, но они как загипнотизированные смотрят на осьминога. Заворожил он их, что ли? Или это знак того, что я должна сама принять решение и подсказки не будет?

Отрешаюсь от окружающего и глубоко задумываюсь. Действительно, насколько сильно мне хочется восстановить последовательность когда-то произошедшего? Это же прошлое. Зачем его ворошить? Чего я в действительности желаю узнать?

Перед мысленным экраном мелькают фрагменты моей жизни до встречи с Аполлоном, а затем последующие события. Передо мной, как будто разверзаются небеса и оттуда сыплются эпизоды прожитого: Аполлон, Эльвира, Посейдон, мои изыскания, чтобы отвязаться от Избранников, постоянно преследующие дежавю, реинкарнационные воспоминания, Заяна и планета разумных осьминогов с их Повелителем.

Увидев масштабность произошедшего со мной с момента похищения с Земли, понимаю, что уже не остановлюсь. И не потому, что хочу добраться до истины. Мне интересен сам поиск. Я и не подозревала, что внутри меня спрятана авантюристка. А что мне предлагает главный спрут? Приключения!

Выныриваю в реальность и встречаюсь взглядом с Повелителем. Он всё увидел и понимает мои желания.

— Хорошо. Согласна. — Кидаюсь с головой в омут неизвестности.

— О, Отар! — Вдруг не к месту вспоминает старое божество из древности Посейдон. — Ты совсем безумная?

— Что ты творишь, дева? — вторит ему в тон Эльвира.

— Чего вы всполошились? Сами же сюда привезли. Представили. А когда я стала близка к цели путешествия — возмущаетесь. Что с вами не так?!

— Личные споры оставьте на потом, — прерывает спрут. — Привези предмет с планеты Раст. И я освобожу твою память. В ней полно блокирующих узлов для твоей же безопасности. Если доставишь, что прошу, воспоминания восстановятся полностью.

— Что за предмет?

— Браслет моей дочери.

— И как его найти?

— Он на планете Раст.

«Принадлежал дочери?» — неуютно повожу плечами.

— Как я и сказал, только ты и сможешь найти и привезти его. У вас с моей дочерью взаимосвязь. Это всё, что надо знать. Когда окажешься на месте, браслет откликнется, — с этими словами он резко выбрасывает вперёд щупальце — и ободок-переводчик уже не на мне. Конец аудиенции.

Печатным шагом, говорящим о сдерживаемом гневе, Посейдон возглавляет процессию обратно к нашему аппарату. Тем же маршрутом, с тем же сопровождающим. Всю дорогу мои попутчики, словно воды в рот набрали. Что очевидно указывает, что, кажется, я снова напортачила.

Наши милые дружеские взаимоотношения превращаются в сурьёзные. Посейдон — так просто громовержец!

— «Близка к цели путешествия»? — Надо же какая у него цепкая память. — Тахоны мудрые, но эгоистичные и холодные существа. Они заботятся только о себе. Для них другие — чужаки, — выдыхает на одном дыхании милый друг, как только оказываемся на корабле. Как же ему трудно было весь путь держать всё в себе.

— Даже если я и чужачка для него, он не стал бы подвергать меня опасности. У нас же с ним уговор. А уговор — дороже денег.

— Какой ты ещё ребёнок! — Эльвира присоединяется к нотациям. — Посейдон хотел сказать, что Тахоны ничего не делают просто так. Для Повелителя — ты чужачка. И ему всё равно, что с тобой случится. Если не справишься — другую пешку найдёт. В поисках погибнешь или выживешь — не важно. Ты — чужачка. И этим всё сказано.

— Вы в слово «чужачка» вкладываете какой-то сакральный смысл? Мы ведь все друг другу — чужие. Я — для вас. Вы — для меня. И для него. Какая разница между нами?

— Объяснить трудно. Для Сиярцев единственной совершенной формой жизни являются они сами. Другие виды — это брак создания. Они редко вступают в контакты с иными расами. Ни с кем не сотрудничают. Существует запрет на посещение их планеты. Исключение — наш народ, однажды помогший в глобальной проблеме. Поэтому, если потребуется, мы можем сюда прилетать. Этот уговор не имеет срока давности. Он навсегда.

— И что же такого важного вы сделали? Очередной секрет?

— Спасли его дочь.

— И это «глобальная проблема»?

— Их планета умирала. Сами они не желали её покинуть. Решили остаться до конца. Но дочь Повелителя должна была выжить.

— И в чём смысл? Все самцы осьминоги погибли бы, а самочка выжила. Прожила свою одинокую жизнь и умерла на чужбине. Ни размножения, ни сохранения вида. В чём суть?

— Непрерывающаяся линия рода Повелителей является уникальной базой сохранения знаний и информации. А наследница — её хранилище.

— Но её уже давно нет в живых. Где же тогда архив? Или девушка-спрут — бессмертна?

— О судьбе принцессы ничего неизвестно. Переправив её на другую планету, мы про неё больше не слышали. Но Повелитель точно что-то планировал. Он не просто так отослал дочь.

— Ладно. С ней всё понятно. Но объясните, пожалуйста, непонятливой. Вы меня сюда привезли. Сами. Почему возмутились согласием на взаимную услугу? Вы надеялись, что мне просто так помогут?

— Да. Надеялись.

— Почему тогда промолчали?

— Таков Закон. Когда Повелитель разговаривает с одним, другие не участвуют, пока их не спросят.

— И что теперь будем делать?

— Отправляемся на планету Раст.

— Ещё один вопрос. Почему вы называете Тахонов Сиярцами?

— Планета Сияр. Жители Сиярцы. Но Тахоны не с этой планеты. Поэтому мы и обозначаем их двумя названиями.

— Ясно. Летим на Раст, — и удаляюсь себе. Уединившись в каюте, падаю на кровать и пытаюсь нащупать хоть какую-нибудь ниточку, связывающую меня с дочерью спрута. Но в воспоминаниях она отсутствует. Нет там никаких морских тварей.

***

Через три дня меня призывают в рубку. Мы на орбите Раст. Космические лайнеры снуют туда-сюда. Планета развитая.

Приземлившись на местном космодроме, проходим административный контроль, заключающийся в сканировании наших браслетов, которые нам выдали перед посадкой, и отправляемся в ближайший город.

На арендованном аэромобиле, который пилотирует Эльвира, кружим над улицами, как будто Наставница не знает, куда нам надо. Прилипнув к прозрачным дверцам транспорта, таращусь на инопланетную разумную экзотику.

На моей планете — только люди. На Заирне — только заирняне и похищенные люди. А здесь кого только нет. Мохнатые Скварияне в своих плиссированных юбочках, с колченогими ногами; ушасто-хоботистые нуарианцы, в военных мундирах: видимо, опять с очередного военного похода; паукообразные Схассы в белых защитных панцирях, сверкающих в лучах восходящего местного солнца. Последние наверняка с гор спустились за едой — одной духовной пищей не насытишься.

Про все эти расы я узнала из информационного кристалла. А запомнились они мне из-за непривычной внешности и рода занятий. Например, паукообразные схассы идут по духовному пути развития. Среди них много проповедников и духовников, помогающих другим народам в мирном урегулировании конфликтных ситуаций. Правда от одного их вида — жуть берёт. Меня уж точно! Как другим существам нестрашно находиться рядом с ними? Да ещё и доверять? Загадка.

Представители других народов, снующие внизу по улицам, тоже имеют отличия друг от друга, но не настолько явно выраженные. Но есть на что посмотреть.

За захватывающим зрелищем, не замечаю, куда мы приземляемся. Только летели над городом и улицами, и вдруг ныряем в густой лес.

Может, лесопарк здешний? Где-то здесь музей?

Попутчики, без предупреждения и ожидания моей персоны, выходят и направляются куда-то вглубь.

Хоть бы позвали для приличия! А этот, так называемый Избранник, вообще по полной игнорит. Что за любовь такая вселенская, чтобы в упор не замечать?

Догнав парочку, иду чуть поодаль.

Может, их кто под контроль взял? Уж слишком они роботоподобно двигаются. И даже не оглядываются.

Минут через десять наша маленькая процессия выходит к водоёму. Эльвира с Посейдоном застывают как статуи. Обхожу их по периметру. Глаза открыты, но смотрят безучастно. Видимо, действительно, под чьим-то контролем.

Оглядываюсь по сторонам. Берег покрыт мелким песочком. Сквозь прозрачную воду хорошо просматривается песчаное дно. Купаться здесь, наверное, очень приятно, но принимать водные процедуры как-то не тянет.

На гладкой водной поверхности, недалеко от нас, вода вдруг забурлила, и пошла большой волной в нашу сторону.

Скорость, с какой стартанула в лес, может позавидовать спринтер. Но убегать я не собираюсь: просто и эффектно взлетаю на ближайшее дерево. Ну, не взлетаю, в полном смысле этого слова, а вскарабкиваюсь, как ловкая обезьянка. Вот какие чудеса совершаются при большом испуге.

О том, что надо спасать попутчиков, мысль, конечно, мелькает, но как-то мимоходом. Никогда не поверю, что эти долгожители могут глупо попасть под чьё-то влияние. Возможно, очередные правила чужой игры, в которой они законопослушные игроки.

Тем временем, на берег выползает огромная масса водорослей, которая направляется в мою сторону. При её продвижении зелень постепенно спадать, являя миру небольшого, по сравнению с Вартхом, белого спрута. Не спеша, тот приближается к дереву, на котором я обосновалась, и, резко выбросив вверх щупальце, перехватывает за талию и притягивает к себе.

Я, конечно, девушка смелая, но в это мгновение единственная мысль, которая меня посещает: «Сейчас съедят. И надо же было так долго добираться, чтобы стать пищей для инопланетного монстра!»