Непокорный

Глава 2

Здесь все, что вам необходимо знать о Тодос-Сантос: это самый богатый городок в Калифорнии, и как следствие, дом для самых привилегированных подростков в мире. Мои ученики знают, что я не могу завалить их. У их родителей достаточно власти для того, чтобы лишить меня гражданства и изгнать на планету, лишённую кислорода. Неудивительно, что эти дети во время урока делают всё, что им вздумается.

Следующий день после аварии был другим.

Я провела шесть уроков. Первые пять прошли лучше, чем я ожидала, я имею ввиду, что мне не пришлось оставлять кого-то после уроков или вызывать скорую помощь, 911 или команду спецназа для поддержки. Но был шестой и последний урок, который изменил всю мою жизнь.

Я медленно зашла в класс Джейми — после очередного скандального совещания с его стервозной матерью — прямо в непривычную для меня звенящую тишину. Все сидели на своих местах, никто ничего не бросал, и Вишес — лучший друг Джейми, не вырезал ни у кого на лице сатанинские символы, чтобы просто скоротать время.

Обычно, наступала та часть, где я должна была сдерживать свой гнев и ужасное поведение «Четырёх СексиЗасранцев» (Или «СексиЗадниц», как их окрестили в Тодос-Сантос). Оставалось три месяца до окончания школы, и все они были старшеклассниками — это возможное объяснение их поведения. Не считая того, что они являлись придурками с самого начала.

Здесь был Джейми, который все мои уроки переписывался со всем миром. Он приковывал к себе внимание каждой девушки, язык которой не был во рту у Трента Рексрота, обычного парня-звезды футбола с кожей цвета мокко, который обжимался с разными девчонками в задней части класса. Однажды какая-то девушка отсасывала ему под столом на уроке математики. Я не шучу. Есть ещё Дин Коул — тупой торчок, который любит пакости и раздражает меня не меньше, и, наконец, Бэрон «Вишес» Спенсер, самый большой придурок в мире.

Безусловно, Вишес[3] был худшим из них. Он подтверждал своё прозвище. Такой чертовски невозмутимый и угрюмый, что люди прозвали его так в честь Сида Вишеса из Sex Pistols. У него были угольно-чёрные волосы, ничего не выражающие глаза, светлая кожа, и такой неукротимый гнев, который пробирал до дрожи. От постоянного подёргивания его квадратной челюсти у девочек намокали трусики от страха и похоти. Он был спортсменом, как и все «Засранцы», но в отличие от остальных он был скорее стройным, чем мускулистым. Но более пугающим. Определённо, охрененно пугающим.

В тот день Милли Леблан, милая девушка, которая чаще всех оказывалась мишенью для злости Вишеса, пришла на три минуты позже. Я наклонила голову, давая ей знак, что она может занять своё место. Я переживала за неё. Её родители привезли её из Вирджинии, чтобы она закончила старшие классы здесь, и устроились прислугой, с проживанием в доме хозяев, в одном из многочисленных особняков города, в дом Вишеса Спенсера, если быть точной.

Как и всегда, она зашагала прямо в направлении этого психа и заняла место рядом с ним, как будто она не знала или её не волновало то, кем был Вишес. Моя душа кричала длинное «Неееееет», когда я видела, как он смотрел на неё. Я хотела предупредить, что он раздавит тебя с лёгкостью и скормит своей домашней змее.

Но Эмилия лишь подняла голову, вежливо улыбнулась и с южным акцентом протянула «Всем приветики!» в его сторону и остальных «Засранцев». Вишес медленно моргнул, удивлённый тем, как она посмела заговорить с ним без разрешения, и выражение его лица омрачилось.

— Черт, ты только что сказала мне «Приветики»? — Он издал дикое рычание. — Пожалуйста, скажи мне, что только что ты произнесла какое-то стоп-слово, потому что какой-то новый парень засунул флаг Конфедерации в твой зад вместе с шестом. В противном случае больше никогда нахер не «приветикай» мне.

У Милли открылся рот, прежде чем она пришла в себя и проскрежетала:

— Надменный мудак.

— Белый мусор, — быстро сообразил он с ответом, на его губах растянулась редкая улыбка.

Ух ты. Это было больше всех тех слов, чем он произнёс за весь год.

Милли вздохнула и сказала:

— Я просто хотела быть вежливой. Тебе тоже стоит как-нибудь попробовать.

— Я не бываю вежливым, — возразил ей он, и его губы дёрнулись от такой редкой улыбки. Обычно, казалось, что он презирает её, но он так внимательно изучал её, как если бы ему хотелось столько всего проделать с её маленькой наглой задницей.

— Оставь его в покое, куколка. — Трент — парень рядом с ней (тот, который решил сделать передышку, и теперь цыпочка рядом с ним посасывала его палец) перевёл взгляд с Дина на Вишеса. — Вишес, прекрати вести себя, как…

— Как долбанный неуравновешенный мудак, — закончил фразу Джейми у них за спиной, со скрипом отодвинув свой стул, и теперь возвышался у них над головами, мышцы его были напряжены до предела.

Проклятье. Впервые мой рабочий день был просто до блаженства небогат событиями. «Засранцы» просто обязаны были разрушить это.

Прежде чем я успела предостеречь всех угрозой, имеющей недостаточную силу, которая никогда не возымела бы успеха, Джейми метнулся к Вишесу и пригвоздил его к ближайшей стене, его пальцы сжались в смертельном удушающем захвате вокруг шеи Ви.

— Куда подевалось твоё дружелюбие, чувак? — Джейми усилил свою хватку вокруг шеи Вишеса.

— Джеймс! — Я повысила голос, вскакивая со своего стула и ударяя ладонью по столу. — Вернись на своё место, немедленно!

Вишес выглядел позабавленным, запрокинув голову назад к стене, он рассмеялся точно как маньяк. Джейми и Вишес были лучшими друзьями, но они ещё оба были альфа-самцами с чёртовой кучей тестостерона и гормонов, струящихся по их венам.

Также они были основателями игрищ под названием «Брось вызов». Учителям и персоналу школы немного было известно о «Вызовах», потому что всё это происходило по выходным на вечеринках у Вишеса дома, но нам была известна основная идея. Игра была простой: наши ученики вызывались на кровавые побоища и выбивали дерьмо друг из друга. Забавы ради.

«Вызовы» были добровольными, но я не сомневаюсь, что люди боялись Вишеса в достаточной степени, чтобы потворствовать его капризам, не важно были они забавными или опасными.

— Заставьте меня, — Джейми шёпотом бросил мне вызов, его глаза превратились в узкие щелки и сосредоточились на моём лице, его пальцы по-прежнему крепко удерживали шею смеющегося и посиневшего Вишеса.

Срань господня. Я никогда не связывалась с Фоллоуилом, когда дело касалось продленок и справок за опоздания.

Я сжала своё ожерелье покрепче.

Зачем он делает это? Вчера он трахал меня глазами до потери сознания снова и снова. А сейчас… он… он…

Вот дерьмо. Сейчас он хочет взыскать свой должок.

Он не хочет, чтобы я уступила. Он хочет, чтобы я приняла его вызов. Собираюсь ли я заглотить наживку? Не похоже, чтобы у меня был большой выбор. Я задолжала ему по-крупному за «Рэндж Ровер». Чего бы он ни хотел от меня, он уже владел этим.

— Ты просто будешь оставаться после уроков всю следующую неделю, начиная с сегодняшнего дня. — Я открывала ящик своего деревянного стола и начала заполнять форму о его продленке.

Все замолчали. Я никогда не делала этого до сегодняшнего дня. Не применяла такого к старшеклассникам, и безусловно к Джеймсу Чарльзу Фоллоуилу Третьему.

Краем глаза я наблюдаю за тем, как Джейми наконец отпустил шею Вишеса. Вишес издал посасывающий звук, хватаясь за своё хозяйство и указывая на Джейми, который смеялся, возвращаясь на своё место. Другие ученики похлопывали его по спине, незаметно переводя взгляд с одного на другого. Скорее всего делая ставки на предстоящий в эти выходные бой.

Я кинула листок о наказании на стол Джейми, и он поднял глаза, улыбаясь мне так зловеще, что мои трусики просто расплавились от липкой приятной влаги. Мы оба знали, что я натворила.

Предоставила ему время со мной наедине — именно то, что он и хотел.

Приняла договорённость, которая поставила меня в слабое, потенциально небезопасное положение.

Таким образом, я выразила ему «спасибо» за то, что он пригрозил моему классу, сказав им вести себя должным образом, так что он будет единственным, кто останется после уроков на следующей неделе.

И вне всяких сомнений, именно в этот момент я позволила себе очертя голову броситься к окончанию своей карьеры, делая сальто во время своего свободного падения.

Джейми Фоллоуил отпраздновал своё восемнадцатилетние за три дня до инцидента на парковке, что сделало цепочку последующих событий ещё более подозрительной. Неужели он ждал, чтобы врезаться в меня? Зачем? Он мог заполучить любую девчонку в школе (Конечно же после того, как Трент Рексрот попробует её на вкус).

Я уже потратила свой обеденный перерыв, обречённо блуждая по его страничке на Фейсбук. Его лента событий была явным свидетельством того, что он на восемь лет младше меня. У него, мать твою, были фотографии из летнего лагеря. На всех он сверкал улыбкой с ямочками на щеках, загорелыми мускулистыми руками, потрясающими горящими ярко-голубыми глазами и целой кучей друзей.

У Джейми было всё, в то время как я вообще ничего не имела. У него было изнеженное прошлое, беззаботное настоящее и блестящее будущее. Я же напротив, уже с подпорченной неудачами карьерой и двигающаяся в жизни полной борьбы за то, чтобы не остаться без работы и не погрязнуть в долгах. «Мы» для меня не имели никакого смысла. Даже в качестве короткой интрижки.

Но я слишком эгоистична и уязвима, чтобы сказать «нет». Кроме того, поиметь его означало поиметь его мать так, что она даже не будет знать об этом.

Беспроигрышный вариант, правда?

Тем же днём я зашла в класс для продленки учеников, отметив, что в деревянной двери, ведущей в комнату было окно.

Я не удивилась, увидев, что белокурый «Засранец» уже был там, сидя в первом ряду и с ухмылкой гремя ключами от машины — и нашей тайной — перекатывая их между сильными пальцами, следя за мной своими голубыми глазами. Сглотнув, я опустилась за учительский стол и вытащила свой ноутбук и кое-какие задания, требующие моей проверки.

— Убери свой телефон в рюкзак, Джейми, — я облизала губы, сосредотачивая взгляд на своих бумагах.

Он сделал то, что ему было сказано, но я чувствовала, как его пристальный взгляд, который так и кричал «мастерски вылизываю киску», ощупывал меня повсюду. Желание поддаться было настолько высоко, что ещё немного и меня бы стошнило. Я вела себя так, как будто собиралась совершить преступление. В некотором роде, так оно и было.

После нескольких минут, пока я притворялась так ничего и не напечатав в своём ноутбуке, а он смотрел на меня с самодовольной улыбкой, как будто собирался сожрать меня в любую минуту, я пробормотала:

— Почему бы тебе не заняться своей домашней работой? Я уверена, что ты можешь с пользой провести своё время здесь. — У него есть целых два часа безделья, а моё лицо не может быть настолько завораживающим.

Но могу поклясться, что услышала, как он пробормотал.

— Оценить свою добычу — вот это полезно.

Подняв голову, я оторвалась от экрана и бросила на него неодобрительный взгляд.

— Что?

Он поднял свой подбородок, сверкая жемчужно-белой голливудской улыбкой.

— Мисс Грин, это должно произойти.

Я знаю, что он имел ввиду.

— Понятия не имею, о чём это ты, — оборвала его я.

Пффф. Играть в такие игры с восемнадцатилетним. Я дала себе обещание, что после сегодняшнего дня я серьёзно пересмотрю взгляды на свою жизнь. Желательно в тот момент наслаждаясь бокалом вина. Ладно, не бокалом, а скорее даже бутылкой.

Джейми наклонился вперёд, опершись на локти, его огромные руки занимали весь стол. Озорной блеск в его глазах в очередной раз убедил меня в том, что его возраст — это просто цифра. Чёрт, он, наверное, переспал с большим количеством людей, чем я поцеловала за всю свою жизнь.

— Нет, ты понимаешь. Ты знаешь, — произнес он с высокомерной, но снисходительной улыбкой.

И кто же здесь взрослый? Кто кого воспитывает? Я сглотнула.

Мой взгляд упал на клавиатуру, и я попыталась восстановить дыхание. Я была напугана до усрачки и возбуждена. По-видимому, это было идеальным сочетанием для того, чтобы заставить меня издавать слабые стоны, как кошка во время течки.

— Почему я? — спросила его.

Джейми остался неподвижным, но его пристальный взгляд так вцепился в чувствительную плоть моей шеи, что породил покалывания у меня в низу живота.

— Потому что, — медленно произнес он, его мягкие губы раскрылись так, будто он сейчас проглотит меня, — я хочу трахнуть училку до того, как уеду в колледж.

И после этого, леди и джентльмены, мои трепещущие бёдра и остекленевшие глаза явили собой результат леденящей душу злости.

Я поднялась и сложила руки на груди, крепко сжала губы, чтобы удостовериться, что с них не вырвется наружу ругательство.

— Прости, Джеймс. Похоже, что я не понимаю и половины того, что ты сказал сегодня, потому что всё это звучит так, будто ты планируешь завалить мой предмет и вылететь из школы.

Теперь настала его очередь встать во весь рост, я отступила к доске, когда вспомнила, что он на добрых девять дюймов выше меня (это касается и того, что у него в штанах, если верить слухам).

— Милая, — произнес он, сопровождая это цоканьем своего языка, его уверенность действовала на нервы. — Давай же, уничтожь меня. Завали меня. Накажи меня до конца учебного года. Мы оба знаем, что это никак не отразится на моём выпуске или моём будущем. Этим ты лишь срубишь сук, на котором сидишь. — Его взгляд сместился к моим ногам, и он сделал шаг вперёд. Моё горло сжалось от незнакомой мне потребности укусить что-нибудь. Лучше, если это будет задница этого «Засранца».

— Ущерб, нанесённый «Роверу» составил около восьмисот пятидесяти долларов, спасибо, что спросила, — продолжил он совершенно бесстрастно.

Ещё один шаг. Бум-бум-бум — так стучало моё сердце. Я — цветок, а он — такой редкий лучик света, и нас тянет друг к другу: против нашего желания, безрассудно, и это просто катастрофа.

Джейми хотел трахнуть учителя, ну и что с того? А я хочу трахнуть баловня судьбы. Мы оба взрослые люди, принимающие осознанные решения… только он на самом деле не взрослый, так ведь? И я была кем угодно, только не благоразумной, чтобы ввязаться в это.

Но у него были рычаги давления на меня.

И эти пронзительные голубые глаза.

Кроме того… я хотела его. Он первый, кто заставил меня почувствовать себя желанной за долгое время. Со времён Джульярда, если быть точной.

Насколько это печально?

— Джейми, — мой голос хриплый, — я уверена, что есть другие преподаватели, на которых… ты можешь направить своё обаяние. Как насчёт мисс Перклин?

Ей, наверное, было три сотни лет, а пахла она как использованная зубная нить, но я хотела посмотреть на его реакцию, отсрочив то, что уже начинало казаться неизбежным. Джейми остановился, когда кончики наших ног соприкоснулись, у него от широкой улыбки появились ямочки на щеках, а синяк стал еле заметен.

— Поправочка… — Его губы коснулись моих, когда он наклонился вперёд, а я задрожала и отступила назад, понимая, что кто-то может увидеть нас через окошко в двери. — Я хочу не просто трахнуть какую-то училку. Я хочу трахнуть свою преподавательницу по литературе. У неё слишком дерзкая и классная задница, длинные ноги, и, хотя, она думает, что я её ещё не раскусил, я знаю, что за этой паинькой скрывается женщина, которая ругается как матрос и может перепить любого в моей футбольной команде.

Да, чёрт побери, я могу. Там одни подростки. А у меня внушительный опыт по части попоек. Ещё со времён моего былого поражения, ставшего причиной тяжёлой депрессии. Но я отвлеклась.

— Ты хочешь, чтобы нас обоих выгнали из «Всех Святых»? — я вздохнула и вытерла потные ладони о своё тёмно-синее платье в горошек. Кто-то должен вразумить этого мальчишку. Мне жаль, что эта обязанность пала на меня. Моей силы воли просто не существовало в тот момент. Я мало что теряла, если не сказать, что я вообще ничего не теряла.

Он обхватил меня за талию и развернул нас так, что теперь его спина загородила моё тело полностью от дверного окна. Он притянул меня к себе, и моё тело растаяло напротив него как горячее масло.

— Я не расскажу, — прошептал он мне в шею, заставляя меня задрожать от удовольствия. — И ты ничего не расскажешь. Приятная короткая интрижка, мисс Джи. Я уеду в Техас играть в футбол за колледж. Ты пойдёшь дальше по жизни с каким-нибудь мерзким бухгалтером с добрым сердцем или каким-то дерьмом в этом роде. С кем-то, от кого ты нарожаешь детей. Вот и всё. Что теперь ты скажешь на это, Мелоди?

Я уже собиралась сказать ему, что мечтать не вредно, но у меня не было такого шанса.

Джейми наклонил голову, и его страстные губы дышали прямо в мои.

— Я передумал, не отвечай ничего. Я сам узнаю.

Джейми Фоллоуил поцеловал меня, это был самый пьянящий поцелуй в моей жизни. Как только его рот впился в мой, пальцы на ногах сжались внутри таких удобных туфель на шпильке. Его пылающие губы были не просто настойчивыми или сладкими на вкус от его жвачки и его пьянящего мужского аромата. Он вторгался в каждую пору моего тела, целуя меня так, будто хотел что-то доказать, убедить. Я, не сдерживаясь, обхватила руками его гладкие щёки и сделала вдох, а он в это время раскрыл мой рот своим языком и поглощал меня так, словно я была его последней трапезой.

Его язык обрушился на мой, овладевая моим ртом, облизывая и глотая мои молящие стоны. Для меня не было неожиданностью, когда его рука впилась в мой зад, и он притянул меня к своей эрекции. Он потёрся об меня, бесстыдно толкаясь прямо в меня, он схватил мою руку и положил её на свой внушительный член.

Это было неправильно.

Это было неправильно, и я бы солгала, если бы сказала, что мне не нравилось то, насколько всё это было запретно.

Я развращала, или меня развращали… но мне нравилось то, какие чувства во мне все это вызывало.

Моё сердце колотилось от возбуждения и страха. Я знала, что часть острых ощущений была рождена осознанием того, что нас могут поймать. Я чувствовала себя так, как если бы приняла дозу наркоты и запила её дюжиной шотов водки.

Чёрт меня побери, грёбаный ад. Джейми Фоллуоуилу было известно несколько приёмов.

— Нас может кто-нибудь увидеть, — пробормотала я во время очередного жаркого запретного поцелуя. Пространство между нами было пронизано сексом, окутано запахом возбуждения, что скрывала только тонкая ткань одежды. Я была влажной и готовой, а он источал аромат тех мужских гормонов, из-за которых комната подростков источала запах спермы и пота. Только он, только его неповторимый запах.

— Тебя не видно за мной, — пробормотал он мне в шею, прикусывая мою кожу зубами и двигаясь ниже. Его язык прошёлся возбуждающе по холмикам моей набухшей груди.

— Неправда. — Сейчас моё лицо мог увидеть кто угодно.

— Я буду у тебя дома через час.

— Ты не знаешь, где я живу, — я с жадностью обхватила его твёрдую грудь.

Джейми отстранился и одарил меня одной из своих озорных улыбок.

Боже. Он, что, ещё и сталкер? Должна признать, я нашла это очень возбуждающим. Один из самых сексуальных парней в школе… следил за мной. Ну, почему я должна быть учителем? Дерьмо вроде этого никогда не случалось со мной, пока я училась.

— Нет. — Мой голос был твёрдым. С каждой секундой после того, как его губы оставили мои, туман нарастающего оргазма рассеивался, уступая место логике.

Привет, логика. Эй, ты такая зануда.

— Мисс Грин… — Его нос и лоб оказались прямо напротив меня. Мы оба часто и тяжело дышали, глаза в глаза, грудь к груди. — Вы минут на восемь опоздали, чтобы нарушить это соглашение. Это… — его рука нырнула мне под платье и поднялась к развилке моих бёдер, его палец прошёлся по моему влажному лону прямо через хлопчатобумажные трусики (сегодня никакого кружева), поглаживая без излишнего давления, безжалостно подразнивая. — Это моё до самого окончания школы. Я буду пожирать её, трахать, играть с ней и засыпать в ней, если захочу. А я захочу. Я проделаю с тобой всё это.

Больше всего в ультиматуме Джейми меня пугало то, что он собирается достичь своей цели. И я была согласна ещё до того, как зашла в класс для продленки сегодня. У него слишком много власти надо мной и не только из-за его статуса. Меня всегда будоражила его красота и сильное влияние, но до этого момента меня это злило. Теперь же, когда всё это было предложено мне, условия поменялись.

— Мы будем трахаться только друг с другом. Если я поймаю тебя, раздвигающей эти загорелые ноги для кого-то ещё, то он пожалеет о том, что был рождён с членом.

О, правда? Он собирается сопротивляться всем искушениям, что вертятся вокруг него как дурной запах на фестивале Коачелла[4]?

Как будто читая мои мысли, он добавил.

— Мой член будет только в двух местах. В твоём ротике и в твоей киске. В заднице, если тебе захочется приключений.

Матерь божья.

— Твоя продленка подошла к концу. Собирай свои вещи и уходи, — я смущённо сделала один шаг назад, а потом ещё один.

Он последовал за мной и, наклонив свою голову, прикусил мою шею, выпрямился и щёлкнул пальцами.

— Залезай в свою машину и езжай домой. Я скоро присоединюсь к тебе. — Он шлёпнул меня по заднице, развернулся и вышел, оставляя свой неповторимый мужской запах.

А я стояла там с раскрытым ртом, мои губы по-прежнему хранили его вкус, а между бёдер я чувствовала его прикосновения, тогда в моей голове пронеслась единственная мысль: «Ох, Мелоди, ты, бл*дь, вляпалась по самые уши».

На своё несчастье, я хотела вляпаться ещё глубже.