Неприкасаемый

36

Я не знаю, чего ожидать, когда Эрика достаёт свой мобильный телефон, но самодовольное выражение ее лица говорит мне, что у нее что-то в рукаве. Что-то, что, по ее мнению, сработает.

С одной стороны, я не верю ее словам, но, с другой стороны, я не собираюсь совать свою голову в песок только для того, чтобы защитить свое представление о Картере. Несмотря на то, что урок начнется с минуты на минуту, и мне нужно поторопиться, если я не хочу опоздать, я отступаю и останавливаюсь рядом с Эрикой, с любопытством глядя на ее телефон в поисках предполагаемого доказательства.

Она открывает свои фотографии и наклоняется ближе, чтобы я могла видеть. — Я подумала, что ты не захочешь мне поверить, поэтому я была довольно тщательной. — Сначала она вытаскивает фотографию себя и Картера, чтобы показать мне. Они на ее кровати, Картер в белой футболке, его рука обнимает ее. Эрика одета в тонкую пижаму и без лифчика. Ее голова наклонена к нему, на ее лице легкая улыбка. Картер спит, и она прижимается к нему, но этот снимок мог быть сделан буквально в любое время. Его можно было снять, когда они были вместе.

Подняв свой взгляд на нее и приподняв бровь, я спрашиваю: — Это твое доказательство?

Указывая наманикюренным кончиком пальца на различные места, на которые она хочет, чтобы я обратила внимание, она говорит: — Возьми все это во внимание. Это текущая картина. Видишь, во что мы одеты? Я просто даю тебе всю необходимую работу. Это Картер был у меня дома той ночью. — Теперь она перетаскивает картинку вверх, чтобы показать данные. Небольшой квадрат фотографии на карте, чтобы показать, где она была сделана, день и время.

Я хмурюсь, потому что это день нашего свидания, а время примерно через полтора часа после того, как я ушла от Картера. Хотя это могло быть совпадением. Я не уверена, как работают метаданные фотографии, но Эрика, вероятно, могла сделать скриншот более старой фотографии на свой мобильный телефон в тот вечер, чтобы получить недавнюю отметку времени. Это может быть просто удобное время — это кажется мне более вероятным, чем альтернатива.

— Хорошая попытка, — говорю я ей, качая головой.

— Я еще не закончила, — уверяет она меня, не беспокоясь о моем нынешнем отклонении ее показаний. — Теперь это доказательство. Это видео. Я просто хотела сначала показать тебе это фото. — Встретившись со мной взглядом и улыбнувшись, она говорит: — Милая фотография, правда?

Я смотрю на нее мертвым взглядом.

— Хорошо, — говорит она, постукивая по экрану. — Итак, это та же самая ночь, пару минут спустя, — говорит она, перетаскивая видео вверх, чтобы показать мне метаданные об этом. Той же ночью, через пару минут. — Теперь, очевидно, я должна была быть хитрой, делая это. Картер не настолько глуп, чтобы позволить мне это сделать. Как бы то ни было, когда дело пошло, мы ударились об изголовье кровати, и телефон упал, так что ты больше не можешь видеть, что происходит, но, поверь мне, ты сможешь сказать, слушая.

Внезапно охваченная настороженностью, я делаю шаг назад и качаю головой. Здравый смысл подсказывает мне, что я должна посмотреть это видео и посмотреть, что на нем, но между ее абсолютной уверенностью и тем, как она хочет, чтобы я посмотрелс это видео… это не похоже на уловку. Это означает, что все, что есть на этом видео, будет действительно плохим. Фотошоп мог бы объяснить, что фотография имеет правильную отметку времени, но видео?

Делая шаг ко мне, Эрика наклоняет экран и нажимает кнопку воспроизведения. Несмотря на мои опасения, я не могу не смотреть на экран.

“— Привет, Зои, — шепчет Эрика в камеру. Она уютно устроилась на сгибе руки Картера, а он лежит, прислонившись к ее подушке, как на картинке. Камера на мгновение направлена на них обоих, затем Эрика слегка улыбается зрителям, и кадры на мгновение становятся дрожащими. Ее взгляд продолжает скользить по Картеру, как будто она проверяет, не проснулся ли он, и осторожно ползает на коленях, поворачиваясь и устанавливая камеру на полке у изголовья. Раздается некоторый шум, когда она улаживает его как можно тише.

Положение не идеальное, но раз ей пришлось спрятать телефон, то и неудивительно. Я до сих пор вижу затылок Картера и через его плечо. Таким образом, вид становится совершенно ясным, когда Эрика поднимается обратно в свое прежнее положение и ласково обнимает его за талию.”

Я сглатываю, меня охватывает дискомфорт. Я чувствую, как напрягаюсь, а мой разум кричит, что он спит. Хоть мне и хочется дать ей пощечину за то, что она так нежно прикоснулась к нему, он не делает ничего плохого. Он спит, а она ласкает его, как любовница, — если это ее доказательство, то только доказательство того, что она мерзавка.

“На видео Картер шевелится, издавая слабый звук.

— Тсс, детка, — бормочет она, передвигаясь так, что оказывается наполовину на нем. Эрика нежно обнимает его затылок и наклоняется, целуя его шею.”

Ярость пронзает мое тело, оставляя за собой след обжигающего жара. Я чувствую, как тепло гнева поднимается по моей шее и заливает лицо.

—:Сейчас я больше склоняюсь к тому, чтобы ударить тебя по лицу, чем бросить Картера, если быть честной, — говорю я ей.

Слабо улыбаясь, глядя на экран, она говорит: — Продолжай смотреть.

Мой желудок протестующе скручивается, говоря мне, что бы я ни делала, я не должна продолжать смотреть это. Я не смогу это развидеть, и я начинаю беспокоиться, что то, что Эрика рассматривает как доказательство неверности Картера, будет восприниматься мной как сексуальное насилие.

— Он все время спит? — спрашиваю я, переводя взгляд с видео на нее. — Если так, то боюсь сказать тебе, что мужское изнасилование — не моя изюминка.

Ярость отражается в ее взгляде. — Изнасилование? Ты, блядь, бредишь?

— Если ты занималась с ним сексом, когда он был буквально без сознания, это не измена. Это уголовное преступление, и тебя за это должны посадить.

Она пристально смотрит на меня в течение самого долгого момента, но, наконец, вырывается из этого состояния и качает головой. — Я никого не насиловала, псих. Я думаю, твоя сексуальная жизнь с Картером и моя сильно перепутались, если это первое, о чем ты думаешь, маленькая уродка. Продолжай смотреть. Он просыпается.

Отступив от нее на шаг, я качаю головой. — Я не хочу это смотреть. Это заставляет меня чувствовать себя некомфортно, и не так, как ты хотела. Я собираюсь рассказать Картеру об этой записи. Ты можешь показать ему это, и он решит, что с тобой делать.

— Ты ведешь себя нелепо, — заявляет она, следуя за мной. — Я сделала много прыжков в свое время, пытаясь защитить его задницу, но это? Ты сумасшедшая. С тобой что-то не так.

— Я не та, кто навязала себя бывшему без сознания, потому что он не хочет меня, когда бодрствует, — говорю я ей.

— Ты чертова идиотка. — Она хватает меня за руку, дергая меня назад. — Смотри видео. Это не то, что ты думаешь.

Я не хочу смотреть на телефон. Положительный исход невозможен. Либо она показывает мне что-то ужасное, подтверждающее, что она изнасиловала моего парня, либо показывает мне что-то ужасное, что показывает, что это превращается во что-то другое. Что-то, что Картер категорически отрицал.

Однако агония от размышлений о том, что это, может быть хуже, поэтому я заставляю свой взгляд вернуться к экрану. Она останавливает его, и я пытаюсь контролировать гнев, пульсирующий во мне.

“— Мм, я буду хорошо о тебе заботиться, детка, — бормочет Эрика в видео. Я пропустила переход, но теперь она сидит на Картере, оседлав его. Она откидывается назад, хватается за подол своей рубашки и стягивает ее через голову. Бросив его обратно на пол, она наклоняется, чтобы снова поцеловать его.

Его руки двигаются, останавливаясь на ее боках. Теперь он явно проснулся, потому что… целует ее в ответ. Это продолжается, кажется, бесконечное количество времени, затем Эрика трет бедрами, и Картер стонет.”

Меня сейчас стошнит. Мое сердце не может нормально биться, а желудок так скрутило, что меня тошнит.

“Наконец они разрывают поцелуй, и я жду, мое ноющее сердце надеется на что-то от Картера, что уменьшит эту боль. Он скажет ей слезть с него, перестать, что он еще в полусне и не понял…

Вместо этого он одной рукой обхватывает ее за талию, другой опирается на кровать и переворачивает ее на спину, чтобы оказаться сверху. Он залезает ей между ног и наклоняется так близко, что прижимает ее обнаженные груди к своей. Эрика хихикает и обхватывает его бедра ногой. Она наклоняет голову, и я вижу, как он наклоняется, чтобы поцеловать ее в шею, как она это сделала минуту назад.

Из-за движения Картера телефон соскальзывает и падает. Теперь все, что я вижу, это дерево верхней полки. Но она права, я все еще слышу ее. Я до сих пор слышу стоны Эрики, когда мой парень целует ее в шею.”

Звенит звонок, предупреждая меня, что я опаздываю на урок. Я вырываюсь из видео, но не могу стряхнуть груз боли. Отвратительное ощущение полного и абсолютного разочарования.

Мои конечности трясутся и не в состоянии ходить на занятия. Я все еще чувствую, что меня сейчас вырвет. Мне действительно нужно бежать в уборную, но Эрика могла бы последовать за мной туда. Последнее, что я собираюсь подарить ей, — это удовольствие стоять возле уборной и слушать, как я выворачиваю свои кишки.

Проглотив гнев, боль и желчь, поднимающиеся во мне, я ухожу от Эрики, не сказав ни слова. Что ж, я намерена уйти, не сказав ни слова, но сейчас я чувствую себя слишком незащищенной, чтобы сдерживать свой гнев.

— Не хочешь посмотреть остальное? — кричит она невинно.

— Отвали, Эрика.

Я так зла, что слышу это. Кровь бурлит в моих венах, дискомфорт просачивается, когда моя голова кажется близкой к воспламенению. Я прокручиваю в уме дерьмовые слова Картера, его настойчивость в том, что между ним и Эрикой ничего не было, что она все выдумала, говоря вещи, которые, как она знала, заставят меня усомниться в нем.

Я поверила ему. Я боролась с этим, но в конце концов решила дать ему презумпцию невиновности. Я решила довериться ему, а не ей.

И он, черт возьми, солгал мне.

Как только я свернула за угол, чтобы Эрика меня больше не видела, я вытащила свой мобильный телефон. Мои руки дрожат, а пальцы трясутся, из-за чего мне трудно ориентироваться, куда я хочу. Разочарование нарастает из-за задержки, из-за того, что мне трудно нажать чертову кнопку, потому что я так расстроена, но, наконец, я получаю свою цепочку сообщений Картером.

— Где ты? — Я печатаю не задумываясь.

Я смотрю на экран, приближаясь к своему классу. Я не знаю, как я смогу сосредоточиться на учебе, когда я так расстроена. Я не знаю, как разговор с Картером изменит ситуацию, но все эти чувства застряли внутри меня, и я чувствую, что взорвусь, если не найду для них выхода.

Наконец, по экрану движутся три маленьких серых пузыря, и Картер отвечает: — Что? Я в классе. Где ты?

Теперь, когда он у меня есть, я не знаю, что сказать. Я думаю, мы не можем вести этот разговор по смс, и у нас нет свободного времени до обеда.

Как мне сегодня сидеть с ним в классе?

Как я могу снова смотреть на него и не хотеть кричать на него за то, что он такой жалкий лжец?

Я не знаю. Я не могу ясно мыслить. Вместо того, чтобы послать необдуманный и поспешный ответ, я засовываю сотовый телефон в карман джинсов и направляюсь в класс. Я позволила ему испортить достаточно моей жизни. Я должна попытаться очистить голову, чтобы сосредоточиться.

Я разберусь с Картером позже.