Несговорчивая невеста

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Подозрение переросло в уверенность, когда в час дня горничная сообщила Би, что ленч для нее сервирован.

Поев в одиночестве, Би отправилась бродить по огромной вилле, и эхо от ее шагов было единственным звуком, нарушавшим тишину. За последние несколько часов Би пережила все – от страха за Леона до злости и... безысходности.

Если бы Леон испытывал к ней хоть какие-нибудь чувства, он бы позвонил, чтобы сообщить, где находится. С этими горькими мыслями Би вернулась в комнату для отдыха. Она выглянула в окно и увидела, что буря закончилась. Робкие солнечные лучи пробивались сквозь последние тучи, но лучи эти не коснулись сердца Би. Там царили уныние и дурные предчувствия.

Она любила Леона, и ей показалось, что тот поцелуй на берегу, у Скалы Афродиты, был чем-то особенным – обещанием и признанием в любви. Би показалось, что Леон испытывает к ней такие же чувства, как и она к нему. Но двадцать четыре часа спустя он ушел, впервые оставив ее спать в одиночестве. И сегодня снова...

Леон появился в три часа.

– Я был уверен, что найду тебя здесь. – С этими словами он вошел в комнату. В своем безупречном темном костюме он выглядел, как всегда, впечатляюще мужественным, но проведенная на ногах ночь не могла не сказаться на нем. Би увидела темные круги у него под глазами, заметила углубившиеся складки в уголках твердых губ. Леон на секунду прикрыл глаза и потер переносицу.

– Где же мне еще быть? – резко ответила Би, стараясь изо всех сил не обращать внимания на то, как он измучен. – Ты же запретил мне уезжать, помнишь? – После этого напоминания, высказанного холодным тоном, в комнате повисла напряженная тишина. Леон смотрел на нее сверху вниз с явным раздражением, которое выдавали его напряженно сжатые губы.

– Я помню. Именно об этом я и хочу поговорить с тобой, – решительно произнес он и сел в кресло напротив Би. Слегка расставив длинные ноги, он оперся локтями на колени и сцепил пальцы рук. Би заметила, что всегда присущая Леону аура энергичной самоуверенности отсутствует. Она смотрела на его склоненную голову и ждала, но молчание затягивалось. Нервы Би были натянуты до предела, и она первая не выдержала напряжения.

– Ты пропустил ленч, – выпалила она, – а горничная ушла домой. – На самом деле Би хотелось спросить, где, черт возьми, он провел прошлую ночь? Но Би не решилась задать этот вопрос.

Леон издал короткий и резкий смешок.

– Наверное, я должен был позвонить тебе, но у меня не было времени. Организация похорон старого друга – достаточно тяжелое дело.

– Я понимаю, – сдавленно произнесла Би, надеясь услышать подтверждение, что это была единственная причина, по которой он пренебрег ею.

– Неужели? – Леон вздохнул. – Я думаю, что нет. – Подняв голову, он посмотрел на нее – взгляд черных глаз встретился с настороженным взглядом голубых. Но в его холодном взгляде она не смогла прочесть ничего. – Я не имел права привозить тебя сюда, не имел права держать тебя здесь и принуждать заниматься со мной любовью. Если бы мои извинения могли что-нибудь изменить, то я бы принес их тебе... Но я обязан по меньшей мере все тебе объяснить.

Леон говорил так ровно и бесстрастно, что Би почувствовала, как леденящий страх сковывает ее сердце.

– В этом нет необходимости, – объявила она. Би не хотела слышать никаких объяснений, потому что инстинктивно чувствовала, что они будут означать конец их отношений.

– Нет, есть. После похищения у меня развилась паранойя на почве безопасности – не только моей, но и моих друзей. С присущей мне самоуверенностью я возомнил, что знаю, что будет лучше для каждого из них и особенно для тебя. Я затратил уйму денег, но был уверен, что проблема решена успешно. Я нанял шоферов, охранников... Я превратил этот дом в крепость и поздравил себя с успехом. Но я ошибся.

Би сжала руки в кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Она со страхом ждала продолжения. Она любила Леона, но с каждой минутой становилось все очевиднее, что он не разделяет этих чувств. Он окончательно пришел в себя. Би знала, что этот момент когда-нибудь наступит, и страшилась его. Теперь Леон собирается дать ей отставку, и не имеет значения, какие слова он подберет...

– Ты говорила мне, что я ошибаюсь, ты повторяла это снова и снова, но я отказывался признать очевидное, – с кривой усмешкой продолжал Леон. – Однако ты была права. Десять дней заточения повлияли на меня больше, чем я думал. Я запаниковал. И теперь понимаю это. К моему большому сожалению, для того чтобы привести меня в чувство, понадобились землетрясение и смерть Спироса. И в этой смерти повинен я.

– Это был несчастный случай, Леон, – уточнила Би, – ты...

Он резко поднялся на ноги и взмахом руки заставил ее замолчать.

– Нет. Ты должна выслушать все до конца. Сегодня утром я разговаривал с патологоанатомом. Спироса не стена раздавила. Напряжение электрического тока, по моему настоянию пропущенного через сетку, было недостаточно высокое, чтобы убить человека, но его хватило, чтобы вызвать сердечный приступ, приведший к смерти.

– Ты не можешь знать это наверняка, – слабо возразила Би. Никто не должен нести по жизни груз такой вины – никто, даже Леон.

– Но я знаю. Я решил сыграть роль Бога, защитить всех и вся, и сама природа отомстила мне. Землетрясение наглядно доказало, что абсолютной безопасности не существует. Человек может править миром, но самим человеком управляет природа. Я ничего не могу сделать для Спироса – слишком поздно. Я должен смириться и жить с этим всю оставшуюся жизнь. Но тебя я могу и должен освободить.

– Освободить? – Би уставилась на него, а боль словно ножом резанула по сердцу. Она никогда не будет свободна от Леона. Она знает его всю свою жизнь и большую часть жизни любит его. Она чуть не призналась ему, что...

Но тут Би вспомнила свой последний приезд сюда и причину поспешного бегства – Селину, беременную любовницу Леона. И слова застряли у нее в горле.

– Спасибо.

Если Леон и расслышал сарказм в ее голосе, он никак не показал этого.

– Да, ты можешь уезжать. Ни свадьбы, ничего... не будет... – Губы Леона скривились в циничной усмешке, подтверждая страхи Би. – Должно быть, я спятил, решив жениться на тебе. Ты можешь вернуться в Лондон, к своей привычной жизни. Но у меня есть последняя просьба. Не могла бы ты остаться до завтра? Часа через два прилетит моя мачеха. Она прожила в этом доме двенадцать лет и считала Спироса своим другом. Она собирается присутствовать на похоронах завтра утром, а днем я бы отправил тебя и Тэйни самолетом компании в Лондон.

Би смотрела на Леона так, словно видела впервые. Его загорелое красивое лицо и длинное гибкое тело, небрежная элегантность – все было при нем. Как и полное равнодушие к чувствам других людей. В своей самоуверенности он полностью отгородился от окружающих. Он организовывал ее отъезд с такой же безжалостной решительностью, как совсем недавно приезд. Внезапно Би с ослепительной ясностью поняла, что подобный конец их отношений был предопределен с самого начала. Потребовалось землетрясение, чтобы Леон очнулся. Теперь он стал прежним, а этому Леону она не нужна. Исчезли последние крупицы еще теплившейся надежды.

– Может, ты хочешь остаться подольше? – словно мимоходом поинтересовался Леон. – Я ведь обещал тебе отпуск.

Теперь уже Би вскочила на ноги.

– Господи, Леон, какие же у тебя нервы! – вскричала она, глядя ему прямо в глаза. – Жаль, что я не могу убраться от тебя и с этого погруженного в печаль острова немедленно. – Слегка задев его, Би выскочила из комнаты. Прежде, чем он мог заметить слезы в ее глазах.

Сидя за обеденным столом – Леон во главе, Тэйни по одну сторону от него, а сама она по другую, – Би поймала себя на кощунственной мысли. Хорошо, что утром должны состояться похороны, которыми она может объяснить пепельный цвет своего лица и ввалившиеся глаза.

– Завтра будет очень печальный день для всех нас, – обратилась Тэйни к Би. – Но я рада была узнать, хоть и из газет, что вы с Леоном наконец уладили свои разногласия и снова помолвлены. – Би была избавлена от необходимости отвечать, поскольку Тэйни шутливо похлопала Леона по руке и добавила: – Ты мог бы сообщить мне первой. В конце концов, я – единственная родственница, которая у тебя есть.

Выкручивайся теперь сам! Би бросила быстрый злорадный взгляд на невозмутимо-вежливое лицо Леона. Она ничего не собирается объяснять. Но Леон с присущим ему обаянием в считанные минуты заставил Тэйни поверить, что на самом деле помолвки не было, это была лишь уловка, чтобы обмануть репортеров.

– Би и я – просто хорошие друзья и деловые партнеры. И если я привык общаться с репортерами, то бедная Би – нет. Ей было необходимо исчезнуть на некоторое время, пока улягутся эти оскорбительные сплетни. Но сейчас, после землетрясения и трагедии со Спиросом, Би решила вернуться, после похорон, в Лондон вместе с тобой. Не так ли, Би? – спросил он. Его темные глаза поймали ее взгляд, приказывая согласиться.

Вот уж действительно бедная Би! Она была в такой ярости, что в какой-то момент с трудом поборола искушение рассказать Тэйни правду. Но в чем состоит эта правда? Как она, Би, может рассказать Тэйни, что ее пасынок, человек, от которого зависит ее материальное благополучие, всемогущий Леон, страдал от временного помутнения рассудка? Иначе как расценить то, что сначала он соблазнил Би и настаивал на женитьбе, а потом, придя в себя, сказал, чтобы она уезжала? Нет, она не может ничего рассказывать...

Одарив Леона последним испепеляющим взглядом, Би сосредоточила свое внимание на Тэйни.

– Да, Леон сказал правду. Я завтра собираюсь лететь домой. Может, мы вместе пройдемся по магазинам, пока ты будешь в Лондоне?

Тэйни с энтузиазмом согласилась. Вскоре после этого Би, извинившись и сославшись на необходимость собрать вещи, покинула столовую.

В полночь, когда на виллу опустилась тишина, Би закончила собирать вещи и, оставив чемоданы в гардеробной, быстро приняла душ. Завернувшись в полотенце как в саронг, она вошла в спальню. Сбросила полотенце и легла в постель, зная точно, что не уснет, и давая себе клятву, что больше не проронит ни одной слезинки из-за Леона.

Она наклонилась, чтобы потушить свет, и вдруг услышала легкий стук в дверь. Через секунду вошел Леон. Би села в кровати. Из одежды на нем был лишь короткий бордовый банный халат, открывавший широкую, мускулистую, поросшую волосами грудь...

Чего он добивается? Хочет свести ее с ума? Би сглотнула – слишком отчетливы были воспоминания о тех ощущениях, которые она испытывала, когда этот мужчина обладал ею. Она почувствовала на себе его взгляд и с опозданием сообразила, что обнажена. Натянув простыню до подбородка, она холодно посмотрела на Леона, стоявшего в ногах кровати.

– Что тебе нужно? – отрывисто спросила она.

– У меня вряд ли будет завтра время поговорить с тобой. Но я не хочу, чтобы ты уехала, не выслушав меня.

– Что ты хочешь сказать мне?

– Если возникнут какие-либо нежелательные последствия нашей близости, я, безусловно, окажу тебе всяческую поддержку. Все, что пожелаешь, – женитьба, деньги...

– Нежелательные последствия? – На секунду Би пришла в замешательство, а затем ее словно ударило током. Леон говорит о ребенке! Широко раскрытыми глазами Би посмотрела в его невозмутимое лицо, ее пронзила боль, переросшая в такой приступ ярости, которого она не испытывала еще никогда в жизни. В это мгновение она ненавидела Леона с такой силой, что могла бы убить. Как он смеет напоминать ей? Теперь она знала, что должна была чувствовать тогда Селина. – Очень благородный жест с твоей стороны, Леон, но в этом нет необходимости. Я не беременна. – Би виртуозно лгала. – Я точно знаю, что со мной все в порядке.

На один короткий миг ей показалось, что в твердом взгляде Леона промелькнуло разочарование.

– Прекрасно, – сказал он, развернулся и вышел из комнаты.

Би упала на кровать и натянула на себя простыню. Если бы можно было забыть чувства к Леону с такой же легкостью, как спрятать голову под одеяло!..

Всю ночь Би беспокойно металась в кровати, вспоминая часы, которые они провели вместе в течение этой недели, вспоминая каждый поцелуй и каждую ласку. Каждое слово. Каждый спор.

В конце концов с присущей ей честностью Би была вынуждена признать, что не только Леон несет ответственность за случившееся. Часть вины она должна взять на себя. Она знала Леона всю свою жизнь, знала, что он из себя представляет. Сразу же после похищения она поняла, что с ним не все в порядке. Но уже через неделю, когда он предложил уехать на Кипр, чтобы скрыться от прессы, ее не пришлось долго уговаривать. А ведь после первого шока она легко справилась бы с прессой своими силами.

Чтобы успокоить свою оскорбленную гордость, Би могла бы убедить себя в том, что Леон соблазнил ее. Но в глубине души она понимала, что ее страстный ответ на его ласки еще сильнее воспламенял Леона.

Перед самым рассветом слезы, которые она поклялась не проливать, тихо покатились по ее щекам. Самое грустное в этой истории, что она сама убедила себя в том, что Леон может полюбить ее...

Церковь была переполнена. Казалось, все жители Пафоса пришли на похороны Спироса. Би стояла рядом с Тэйни. Монотонный голос священника сопровождали всхлипывания и рыдания провожающих. В течение всей службы, а затем на кладбище Леон поддерживал обезумевшую от горя Анну.

Позднее, уже на вилле, Би не могла найти себе место. Поэтому она испытала чувство облегчения, когда, вскоре после того, как убитая горем Анна попрощалась со всеми и уехала, был подан лимузин, чтобы отвезти их с Тэйни в аэропорт.

Тэйни первая скользнула на заднее сиденье, Би села рядом с ней. Шофер уже собирался захлопнуть дверцу, когда Би оглянулась, чтобы посмотреть на виллу в последний раз, и увидела Леона, сбегавшего вниз по лестнице. Би удивилась: что еще ему нужно? Они уже попрощались на виду у оставшихся гостей, кивнув друг другу...

– Фиби... – произнес Леон, задержав руку шофера на дверце машины. В его темных глазах сверкали золотые искры. – Фиби, я не могу отпустить тебя...

Би пристально смотрела на него. Он снова назвал ее Фиби, но по какой-то причине это ненавистное имя прозвучало сейчас для нее музыкой.

– Фиби, – снова произнес Леон. Их взгляды встретились. Выражение глаз Леона заставило сердце Би сильнее забиться от возродившейся надежды.

– Да? – нерешительно ответила девушка.

– Я не могу отпустить тебя... – Леон замолчал, и Би будто увидела, что происходит в его мозгу. Она точно уловила момент, когда он передумал. Он медленно отступил. – Не могу отпустить, не сказав... – его глубокий голос затихал по мере того, как он отходил от машины, – спасибо за все. И удачи тебе.

– Не за что, – только и смогла ответить Би. – До свидания.

– Что бы все это значило? – задала вопрос Тэйни несколько минут спустя, когда машина уже мчалась вниз по склону к Пафосу.

– Ничего.

– Я не верю тебе, – произнесла Тэйни. – Я знаю своего пасынка.

Би промолчала.

Но спустя полчаса, во время полета, Тэйни возобновила свою атаку. Уже в более тонкой форме.

– Сегодняшние похороны – это прощание с целой эпохой, – тихо произнесла она. – Ник, отец Леона, и Спирос были большими друзьями, несмотря на то, что один был хозяином, а другой – наемным работником. Теперь их обоих уже нет. Ты знаешь, Би, я любила Ника.

– Ты была замужем за ним. Конечно, ты любила его, – нехотя ответила Би.

– Но он меня не любил. Вернее, любил, но не так... Нет, он заботился обо мне, но любовью всей его жизни была мать Леона, Пандора. Я встретила его через три года после ее смерти, и он был верен ее памяти.

Этот разговор пробудил интерес Би, и она попросила:

– Расскажи, что было дальше. – Взгляд ее голубых глаз задержался на красивом лице Тэйни.

– Я была в туристической поездке с дочкой, когда встретила Ника. Что касается меня, то это была любовь с первого взгляда. Я настойчиво преследовала его, пока он не выложил передо мной все карты. Ник честно признался, что никогда не сможет полюбить снова, но он был одинок. Ему был нужен компаньон, хозяйка на званых ужинах и спутница для выходов в свет. Кроме того, три года без женщины – это слишком долгий срок для такого мужчины, каким был Ник. – Тэйни улыбнулась. – Вскоре я помогла решить эту проблему, а через шесть месяцев мы поженились. Я получила человека, которого любила, и надежное будущее для себя и своей дочери. Мне хочется думать, что и я сделала Ника счастливым.

– Я уверена, что так и было, – улыбнулась в ответ Би.

– Да, – кивнула Тэйни. – Я рассказываю это к тому, что... что Леон очень похож на отца. Я не смогла стать для него настоящей матерью, ведь ему было уже тринадцать, когда я вышла замуж за Ника. Но я действительно знаю его очень хорошо. Как и его отец, Леон однолюб.

Голубые глаза Би заискрились смехом.

– Ты шутишь! Мне неприятно говорить это тебе, Тэйни, но у Леона в жизни женщин было больше, чем горячих обедов.

– Может быть. Но любил он только одну. – серьезно ответила Тэйни. – Тебя, Би.

Би поперхнулась кофе, который в этот момент пила. Кашляя и задыхаясь, она подняла на Тэйни удивленные глаза.

– Как тебе могла прийти в голову такая мысль? Ничего не может быть более неправдоподобного! – воскликнула она, покраснев.

– Это правда. Леон любит тебя. – Голос Тэйни звучал убежденно. – Я думаю, что и ты любишь его. – Тэйни помолчала. – Он был очарован тобой с самого детства. Когда он был еще студентом и учился в Англии, то всегда проводил половину каникул у вас дома, а тебе было только четыре года. Но все письма Леона были о достижениях «маленькой Фиби». Фиби первый раз проехала верхом на пони, Фиби первый раз прыгнула... Все эти годы я слушала о твоих подвигах. Помню, однажды – Леону тогда было около тридцати – он вернулся от вас в ужасном настроении. Видимо, ты прочитала в газетах о его похождениях и спросила его об этом. Бедный парень был уничтожен. Он всегда хотел быть для тебя рыцарем в сверкающих доспехах, а ты узнала, что он обычный человек из плоти и крови.

– Мы были хорошими друзьями, – сказала Би мягко.

– А теперь вы любовники, – без тени сомнения проговорила Тэйни, что заставило Би онеметь от изумления. – Даже не пытайся отрицать. Я ни на минуту не поверила в его объяснения, что это была якобы фиктивная помолвка с целью обмануть прессу. Я не дурочка. Он хотел жениться на тебе, когда тебе было восемнадцать, и хочет до сих пор. – Чем дольше говорила Тэйни, тем убедительнее ее слова звучали для Би. – В некоторой степени я виню себя в том, что три года назад ваша помолвка расстроилась. Первый раз я вышла замуж в восемнадцать лет, и этот брак был кошмаром. Когда Леон привез тебя в Пафос и надел тебе кольцо на палец, я посчитала, что ты еще слишком молода. И не скрывала своего мнения. Но сейчас у тебя нет оправданий. – Тэйни не отвела своих зеленых глаз, встретившись с Би взглядом. – Дорогая моя, не упускай из-за глупой ссоры свой шанс стать счастливой. Я наблюдала за тобой и Леоном вчера за обедом – вас так тянет друг к другу... Потом я видела, как Леон зашел в твою комнату поздно вечером, и слышала, как вышел через несколько минут. Что бы он ни натворил – забудь. И держи его обеими руками. Иначе будешь жалеть всю оставшуюся жизнь.

Би понимала, что отрицать что-либо – бесполезно. Тэйни оказалась намного более проницательной, чем Би о ней думала.

– Допустим, я действительно люблю Леона, – начала Би, – но, к сожалению, я не та женщина, которая может смириться с его распутством. И что бы ты ни говорила, он бабник. Я знаю это.

– Послушай меня, моя дорогая. – Тэйни наклонилась к Би и положила руку ей на плечо. – Леону тридцать пять. Безусловно, в прошлом он успел поразвлечься. Но я знаю, как он был угнетен, когда ты вернула ему кольцо. С тех пор он на женщин смотреть не может, что бы там ни писали в газетах... – Тэйни откинулась назад в своем кресле. – Я помню, на следующий день после твоего отъезда Селина разыграла перед Леоном целый спектакль. Когда-то у них был короткий роман, и Селина решила воспользоваться ситуацией. Но Леон отправил ее собирать вещи... Ты не поверишь, как далеко она зашла в своей попытке прибрать Леона к рукам. – Тэйни снова наклонилась к Би. – Она попыталась убедить Леона, что ждет от него ребенка. – Би внимательно слушала, но не могла поверить до тех пор, пока Тэйни не рассказала всю историю до конца. – Правда выяснилась только тогда, когда Леон прилетел в Америку и настоял на тесте ДНК... Селина вышла замуж за отца своего ребенка – коллегу-адвоката, и, по общему мнению, они вполне счастливы.

Би старалась осознать услышанное. Как она ошибалась насчет Селины! Да и во многом она оказалась не права! Годами она отрицала свою любовь к Леону, будучи уверенной, что он просто стремится к наживе. Теперь Би уже не была в этом так уверена... И потом, он всегда оказывался рядом, когда она нуждалась в нем: когда умер отец, в первый рабочий день, при ее первом злополучном столкновении с прессой. А главное, он стал ее первым мужчиной.

– Леон очень богатый и красивый мужчина. Женщины всегда преследовали и будут преследовать его. Но им его не поймать. Он уязвим, только если дело касается тебя. Послушай моего совета, Би. Как только мы приземлимся в Лондоне, тут же лети обратно к нему.

– Назад на Кипр? – пробормотала Би. Как ни странно, эта идея не показалась ей столь уж плохой.

– А почему нет? Ты ничего не потеряешь, а получишь все. Я прожила двенадцать прекрасных лет с Ником, Леон же – истинный сын своего отца. Нет любовников лучше, чем мужчины из семейства Грегорис. Я это знаю точно. Как ты думаешь, почему я оставалась вдовой все эти годы? – Тэйни улыбнулась. – Если однажды ты познала лучший в мире секс, то не захочешь довольствоваться меньшим.

– Тэйни, ты неисправима. И секс – это еще не все, – колко заметила Би.

– Ты говоришь так потому, что тебе не пришлось обходиться без него последние десять лет!

На это замечание Би нечего было возразить. Тэйни выдержала паузу.

– А теперь – шутки в сторону, – произнесла Тэйни совершенно серьезно. – Вы с Леоном созданы друг для друга. Возвращайся. Дай ему еще один шанс, и я готова побиться об заклад, что ты никогда не пожалеешь об этом.