Несносный босс (СИ)

Глава 31

Солнце медленно клонилось к горизонту, делая небо и речку сказочными. Сидя в мягком пледе у намытого яхтенного окна, я грела руку о стакан с глинтвейном и любовалась закатом. Сердце трепетало, а губы все еще горели после того поцелуя в лифте. И дышала я часто-часто, словно это случилось только что, а не примерно сорок минут назад, за которые Тарновский успел организовать нам эту белоснежную красавицу-яхту с вкуснейшим ужином из морепродуктов и ароматным глинтвейном в комплекте. Думать, что он готовился — бред. Так подгадать просто нереально, поэтому… Да, конечно, при наличии больших денег, можно все. Абсолютно все, кроме того, чтоб вот так угадать, чего бы именно мне хотелось. Какого вечера, где…

Помнит, что я люблю водные прогулки.

Сам Тарновский сидел в метре от меня и тоже любовался. Но не закатом, а мной. Не сводил с меня глаз и не замечать этого, как я делала раньше, попадая в его поле зрения, теперь было намного сложнее. Мы наедине. На яхте. В полумраке, нарушаемом лишь мягким светом свечей и закатными лучами.

Я чувствовала, как пылают мои щеки. Как десятки маленьких разноцветных бабочек с сердечками вместо глаз порхают где-то в желудке. И мозг — зрелый, рациональный мозг взрослой двадцатидевятилетней женщины, которую не раз уже предавали и этот конкретный мужчина в том числе, молчит. Вместо него говорит сердце. И оно просит, умоляет — рискни. Потому, что ты никогда и ни с кем не чувствовала так, как с этим мужчиной. Потому, что стоило тебе его увидеть и все, что давно забылось, давно перегорело, давно умерло — возродилось, вспыхнуло с новой силой. Потому, что сейчас и правда очень похоже, что он…

— Красиво… Не помню, когда последний раз встречала закат у реки.

— Да, очень.

Повернув голову, я увидела, что смотрит Дан на меня. Давно смотрит, это видно по взгляду, по выражению лица. Но я это и так знала.

Смотрит так, словно хочет поцеловать.

— У Стеф свадьба через две с половиной недели, в субботу.

— Знаю.

— Ну, конечно, — фыркнул он. — Две заговорщицы…

— Богдан…

— Да я шучу. А, если серьезно, то горжусь ею. Возоволосая малявка смогла сделать то, чего не смог я.

Сказал он это небрежно, но взгляд стал печальным. Открытый, искренний, абсолютно без какой-либо брони он сейчас был синим морем, замерзшим от тоски.

— Она это сделала частично благодаря тебе, Дан. Если бы Стефания не видела, к чему приводит иное решение, то кто знает… Да и именно ты поддержал их с Ромой.

— И ты.

— И я. Хоть немного. И очень этому рада, — я сделала паузу. — Ты вообще понимаешь, что скоро станешь дядей?

— Честно говоря, пока с трудом. У моей малой будет свой ребенок. Ребенок с ребенком.

— Твоей маме было столько же, когда появился ты.

— Тогда все было по-другому. Другое поколение, другие времена и ситуация.

— Стеф справится. И Рома тоже. Он мне очень нравится. Смелый, решительный, умеет брать на себя ответственность. И видно, что любит ее. Это уже многое.

— Честно говоря, я ему завидую, — он сделал большой глоток янтарной жидкости из бокала, — В его возрасте я бы так не смог.

— Зато смог позже. Дан, мы все растем в разных условиях, и становимся разными людьми. Совершаем ошибки. Исправляем их либо нет. Находим в себе силы измениться либо нет.

— Я изменился? — мужчина поймал мой взгляд.

Внутри стало больно от того, что было в его льдисто-синих глазах. Он словно приговора ждал.

— Изменился…

— Но это ничего не меняет, да? — с горечью перебил он.

— Дан…

Я попыталась вздохнуть и не смогла. Грудь словно железными тисками сдавило. Очень больно. Словно разом закровили все шрамы на сердце, оставленные после того, как оно собралось из осколков…

— Думаешь, я сам не понимаю что такого не прощают? Да понимаю, Ален! Потому и бешусь от бессилия.

— Дан, — я обхватила руками заросшие щетиной скулы. Почувствовала, как слегка подрагивает челюсть и ходуном ходят желваки. — Я прошу, дай мне немного времени. Пожалуйста! Слишком много всего, понимаешь? То, как ты начал… А потом как все изменилось…

— Ален, — холодные, как лед пальцы осторожно легли на мои запястья. — Я… Я правильно понял? Это… Ты мне что хочешь сказать?

Лицо мужчины расплывалось перед глазами. Комок в горле начинал мешать говорить, а сердце колотилось так, словно я готовилась сделать шаг в пропасть.

Я придвинулась ближе, склонила голову и сама поцеловала его.

*****

Каждый вечер мы где-то гуляли. Выходные проводили вместе, целые дни кружа по улицам, заходя в уютные кафешки и ресторанчики, рассматривая картины в музеях и целуясь, как подростки, на последних рядах кинотеатров.

По офису поползли сплетни, Жанна разговаривала со мной сквозь зубы, словно я была в чем-то перед ней виновата, а через полторы недели — как раз в пятницу — объявила, что получила более выгодное предложение и вынуждена уволиться. Я молча подписала ей заявление даже несмотря на то, что днем ранее вызвала на разговор Таню и предложила ей вариант — либо она пишет заявление по-собственному желанию, либо многочисленные ошибки, допущенные ею в работе превратятся в более нежелательную для нее запись в трудовой книжке. В ответ услышала много всего неприятного про себя, но, несмотря на это, когда женщина через пару часов попросилась “по-собственному”, не отказала ей.

Взамен, по согласованию с Даном и руководителем колл-центра, предложила повышение двум самым лучшим тамошним сотрудницам — молодым девчонкам, возраста Стеф. Это было рискованное решение, но, честно говоря, у меня в мыслях давно уже периодически мелькало, что надо бы омолодить свою команду и лучше всего это сделать пригласив не кого-то с улицы, а повысить тех, кто уже знает “кухню” изнутри. И, да, это риск. И, возможно, в другой ситуации я бы вряд ли… Но я это сделала.

Это и еще кое-что. В один из дней я позвонила в салон Анжелы и уточнила, когда на месте будет руководитель. В нужный день отпросилась у Дана и поехала в салон. Увидев меня, Анжела не смогла скрыть удивление.

— Здравствуйте! Анжела, извините за внезапный приезд, но, возможно у вас найдется для меня пара минут?

Сделав паузу, женщина царственно кивнула и мы прошли в ее кабинет. Очень просторный и стильный, как и весь салон красоты в целом, что правда, то правда.

— Только у меня и правда мало времени, — сказала она, указывая мне на кресло напротив своего стола.

— Знаете, честно говоря, я очень боюсь сделать хуже, но не могу не попытаться, — борясь с запоздалым ощущением глупости своей затеи, начала я. — Анжела, я пришла просить вас, чтоб вы уговорили Сергея пойти к Стеф на свадьбу. Понимаю, вы не в восторге от ее выбора и от ситуации. И от желания не играть традиционную для вашего круга свадьбу…. Но наказав дочку таким образом вы ничего не измените. Стефания сделала свой выбор. И этот выбор делает ее счастливой. А разве это не то, чего каждая мать хочет для своего ребенка? Разве не это самое важное?

— Сколько она пробудет счастливой в шалаше с этим мальчишкой и ребенком в придачу? Год?

— Даже если и год, что с того? Если вы не придете на свадьбу, это не изменится. Как и то, что у девочки не останется воспоминаний, в которых самые близкие люди были рядом в один из самых важных моментов в ее жизни. Это же ваш ребенок, Анжела. И ваш будущий внук. И человек, который дорог вашему ребенку. Вы семья.

Выражение лица женщины не изменилось. Осталось холодным, чуточку надменным и застывшим.

— Честно говоря, я думала, что разговор пойдет о другом, — проговорила она.

— Выходит, что вы ошиблись, — я поднялась. — Спасибо, что уделили мне время. Хорошего дня, Анжела.

Уходя от нее я не могла бы сказать, что поступила правильно, решившись на этот разговор. Но была уверена, что не пойти на это просто не могла. Теперь оставалось только ждать и надеяться, что не сделала хуже.

Наступил день свадьбы. Стеф красилась и делала прическу сама, а моей задачей было делать вид на камеру, что помогаю ей. Девушке очень понравилась идея с феей крестной, а потому она решила использовать ее для свадебного фильма.

— Живота не видно? — спрашивала она, разглядывая свою тонкую талию, которую пышная короткая юбка свадебного платья сделала просто осиной. — Точно?

— Только второй месяц, Стеф? — фыркнула ее подруга Катя, — Какой живот?

Я же вместо ответа взяла в руки сантиметр и показала ей, в каком месте его свободный конец касается ленты.

Закончив со сборами и съемками, мы втроем сели в белый “кубик” и поехали в ресторан, на крыше которого будет свадебная церемония. Рома, Дан и гости уже ждали там.

Когда мы с Катей шли мимо рядов гостей чтоб свои места возле увитой белыми и розовыми цветами свадебной арки, я увидела в первом ряду две знакомые фигуры. Неужели? Сергей и Анжела действительно пришли!

Дан широко улыбнулся мне и подмигнул. Рома заметно нервничал, но изо всех сил скрывал это.

Заиграла музыка. Плавная романтичная мелодия — то, что нужно для свадьбы. Правильно, что мы остановили выбор именно на ней.

Стефания медленно появилась из застекленной залы и пошла к арке. Сергей поднялся со своего места и направился к ней. Девушка радостно вскрикнула и прижала ладонь к губам. А он подошел к ней, поцеловал в щеку и, что-то прошептав на ухо, положил ее маленькую ладошку на свой локоть и отвел к алтарю. Когда они приблизились, я увидела, как радостно она улыбается и что в ее синих глазах блестят слезы.

— Береги мою дочь, — сказал Сергей, отдавая ее руку Роме.

Ведущий, которым был друг ребят Олег начал церемонию. И на этот раз я не смогла не разрыдаться, глядя как ребята обмениваются клятвами и надевают друг-другу кольца. Словно и правда отдаю замуж свою крестницу, честное слово. Видать, старею.

— Твои чары, Фея Крестная? — с улыбкой спросил Дан, обнимая меня, когда мы, спустившись в зал ресторана, смотрели, как Рома и Стеф танцуют первый танец.

В ответ я лишь пожала плечами и улыбнулась.

— Сегодня ты мне подаришь танец или мне снова придется брать его самому? — взяв меня за руку, улыбнулся Тарновский, когда пришла пора присоединяться к молодоженам.

— Ты все берешь сам, — отозвалась я, давая увести себя на танцпол.

Вечеринка была замечательная. Яркая, веселая и при этом уютная. Такая же, как и сама Стеф. Не было ни малейшей неловкости. Даже между родителями ребят, которые только познакомились. Могло ли такое быть, что Тарновские сменили гнев на милость? По крайней мере, они очень постарались создать именно такое впечатление на празднике.

— Не хочу тебя отпускать, — шептал мне Дан, между поцелуями, когда мы сели в его машину, чтоб уехать по домам.

Его руки смелели, забираясь под платье, сминали кожу, обжигая прикосновениями. Я опьянела. Не от шампанского, которое пила в отличие от Дана, который за рулем, но от этого вечера. От этого мужчины, от своих и его чувств и желания втиснуть в каждую минуту те, которые мы прожили не там и не с теми. Друг без друга.

— Не отпускай.

Целоваться мы начали в лифте. Задыхаясь, вжимаясь друг в друга и забираясь руками под одежду. Когда добрались до нужного этажа, Дан кое-как открыл дверь и мы буквально ввалились в темное нутро его пентхауса.

Уже больше не в силах сдерживаться, он прижал меня к стене. Подхватил под бедра и оторвал от пола, вынуждая обхватить его ногами и не переставая алчно целовать…

*****

Открыв глаза я не поняла, где нахожусь. В незашторенное окно лились лучи утреннего осеннего солнца. Они скользили по светлому паркетному полу, ложились на смятые белоснежные простыни просто гигантской кровати, в которой я была одна. Вспомнилась прошедшая ночь. Саднящими губами, сладко ноющими мышцами и истомой, охватившей все тело. Но где же Дан? Из-за того, что его нет, стало не по себе. Как-то…

Завернувшись в простыню, я спустила ноги с кровати. И в этот момент открылась дверь и в комнату зашел Дан. В одних только спортивных штанах и с маленьким деревянным подносом в руках. Солнечный свет играл на его рельефных мышцах, золотил мягкие волоски на груди и подсвечивал затейливые линии татуировки. На губах мужчины играла счастливая улыбка, а льдисто-синие глаза задорно блестели.

— Завтрак, — он поставил поднос возле меня. — Нет, сначала поцелуй.

Нашел мои губы и сладко поцеловал коротким и нежным поцелуем.

— Овсянка. Орехи. Мед. Кофе с шоколадным батончиком. Все как любит моя королева?

— Все, — очень стараясь не разрыдаться от счастья, сказала я.

Потянулась за тарелкой и боковым зрением увидела, как что-то блеснуло на подносе. Пригляделась…

— А, да, — хрипловатым голосом, сказал Дан, подцепив пальцами тонкий обруч из белого золота со сверкающим бриллиантом в центре, — и это!

Взяв мою руку, надел кольцо на безымянный палец и поцеловал костяшки. Я почувствовала, что губы его дрожали.

— А…

— Ну, будешь скоро, какая разница… Будешь? — спросил, заглядывая в глаза.

— Буду.