Несравненная

Глава 5

За ужином Аморита сидела между Гарри и Чарльзом Рэйнемом.

Молодые люди беспрестанно говорили о лошадях, и девушка получала истинное удовольствие от их увлеченной беседы.

Однако она заметила, что остальные присутствующие женщины вели себя по меньшей мере странно.

Они совершенно беззастенчиво всячески старались обольстить сидевших рядом мужчин, как будто были с ними наедине и не замечали присутствующих. Они без конца то гладили их, то нежно дотрагивались и даже, уже ближе к завершению трапезы, целовались с ними у всех на глазах.

Тем не менее было совершенно очевидно, что гости веселились и наслаждались этим вечером, и шум голосов и смеха усиливался с каждой минутой.

Пару раз, когда она видела что-то уж совсем вопиющее, Аморита смотрела на брата, как бы спрашивая, что все это значит и как же это понимать?

Наконец, после последней, пятой, перемены великолепнейших блюд, ужин был закончен.

Аморита знала, что теперь, по правилам этикета, дамы должны оставить джентльменов и позволить им уединиться на традиционный портвейн, однако не заметила и намека на то, что присутствующие дамы собирались покинуть своих кавалеров.

Как будто прочитав ее мысли, граф, сидевший, как и положено, на месте хозяина, громко спросил:

— Ну, что, милые дамы? Вы нас покинете или хотите, чтобы мы пошли с вами?

— Неужели вы думаете, граф, что мы бросим вас на произвол судьбы? — спросила Зена.

— Или оставим вас наедине с портвейном? — присоединилась к разговору еще одна разодетая в пух и прах киприотка.

— Очень хорошо, — сказал граф. — Думаю, будет большой ошибкой, если мужчины выпьют слишком много перед завтрашними соревнованиями. Давайте-ка лучше сейчас все вместе пройдем в гостиную.

Послышались одобрительные возгласы. Видимо, гости остались очень довольны таким предложением.

Молли, девушка, сидевшая справа от графа, обвила его шею руками и поцеловала прямо в губы.

Аморита уставилась на них с недоумением.

Гарри слегка толкнул ее локтем.

— Не обращай внимания, — прошептал он ей.

Девушка поняла, что сделала, должно быть, что-то не то, и поднялась из-за стола, чтобы выйти из гостиной вместе с братом.

Когда они оказались в коридоре, Гарри быстро произнес:

— Как раз сейчас отличный шанс исчезнуть отсюда. Но только нужно сделать так, чтобы все подумали, будто мы направляемся в сад. Пойдем, быстро.

Аморита хотела спросить, зачем нужно идти в сад, но брат решительно взял ее за руку и провел через боковую дверь.

Она заметила, что за ними шел Чарльз.

Его сопровождала очень привлекательная молодая женщина, которая сидела рядом с ним за ужином.

В центре лужайки, куда вышли молодые люди, искрясь в лучах заходящего солнца, бил очаровательный фонтан.

— Ой, фонтанчик! — воскликнула Аморита. — Я всегда хотела, чтобы у нас дома тоже было нечто подобное!

— Пойдем, посмотришь в другой раз, — сказал ей брат. — Он потянул ее за угол дома и, когда они удалились на достаточное расстояние, сказал: — Видишь, становится довольно шумно. Поднимайся к себе и ложись спать. Не хочу, чтобы кто-нибудь начал отпускать комментарии в твой адрес.

— С какой стати им это делать? — невинно спросила девушка.

Гарри не ответил.

Он просто нашел другую дверь, ведущую в дом, которая, к счастью, оказалось открытой, и брат с сестрой поднялись по боковой лестнице к себе на этаж.

— Теперь ложись в постель и постарайся уснуть, — сказал Гарри сестре, когда они добрались до ее комнаты.

— А ты? Ты собираешься вернуться вниз к остальным гостям? — с тревогой спросила девушка.

— Нет, конечно же, нет, — ответил он. — Они должны думать, что мы ушли вместе.

Аморита не поняла значения его слов, но была очень рада, что он не собирается продолжать выпивку с приятелями.

Она вспомнила, что многие мужчины и женщины еще за ужином выглядели разгоряченными и вели себя шумно, выпив изрядное количество всевозможных коктейлей и вин.

«Если бы мама все это видела, — подумала Аморита, — она пришла бы в неописуемый ужас!»

Она затворила за собой дверь спальни.

Потом услышала, как Гарри вошел в свою комнату, и хотела позвать его помочь ей расстегнуть платье.

Вдруг в дверь постучали, и в комнату вошла миссис Доусон.

— Думаю, вы не откажетесь, если я помогу вам раздеться, мисс, — учтиво осведомилась она.

— Да, пожалуйста, — обрадовалась Аморита. — Это было бы очень любезно с вашей стороны. Обычно я сама справляюсь, но это платье чересчур сложной конструкции. — Она улыбнулась.

Ничего не ответив, миссис Доусон расстегнула платье Амориты и повесила его в шкаф.

— Во сколько вас разбудить утром, мисс?

— Пожалуйста, пораньше, — попросила Девушка. — Я хочу еще разок взглянуть на лошадей перед скачками. Поэтому разбудите меня часиков в семь.

Миссис Доусон удивленно приподняла брови:

— Но это очень рано, мисс. Вы уверены, что не захотите поспать подольше?

— Да. Не волнуйтесь, — ответила Аморита. — Обычно я встаю гораздо раньше.

Экономка, видимо, хотела что-то сказать, но, передумав, направилась к двери.

— Спокойной ночи, мисс, — произнесла она, — надеюсь, — это слово она произнесла с ударением, — вы хорошо выспитесь.

Довольно странные нотки прозвучали в ее голосе, и Аморита спросила себя мысленно, что бы они могли означать?

Не найдя ответа и чувствуя себя очень уставшей, она погасила свечи и забралась под одеяло.

Она услышала, как Гарри все еще возится у себя в комнате. Потом наступила полная тишина.

Девушка с облегчением подумала, что брат сможет хорошо выспаться и отдохнуть. Ведь ему это было так необходимо, если он хотел выиграть завтрашние скачки.

«Господи, пожалуйста, пусть… пусть он завтра победит», — обратилась она к Богу и погрузилась в глубокий сон.

Аморита вздрогнула и проснулась от того, что кто-то открыл шторы. От яркого света она зажмурилась.

Она поняла, что сейчас уже, должно быть, семь часов утра, и уселась на кровати.

От окна отошла горничная.

— Миссис Доусон велела мне разбудить вас в семь, мисс. Но до восьми к завтраку все равно никто не спустится.

— Я хочу сходить в конюшню, — ответила Аморита.

Она быстро оделась.

Только умывшись и уже практически собравшись, она вдруг вспомнила, что до сих пор не видела костюм для верховой езды, который прислала ей Милли.

Когда горничная достала его из шкафа и принесла ей, Аморита поняла, что именно такие костюмы предназначались для неспешных верховых прогулок в парке.

Это был совсем не такой костюм, который бы одобрил ее отец для езды на лошадях в деревне.

Тем не менее делать было нечего.

Кроме того, Аморита вынуждена была признать, что ярко-синие юбка и жакет и элегантная кружевная блузка были восхитительны и очень шли ей, хотя и были ужасно неудобными и совершенно не приспособленными для верховой езды.

Горничная обнаружила среди вещей прогулочную шляпу, как раз подходящую к этому костюму.

Аморита уже собиралась выйти из комнаты, как неожиданно вспомнила, что не накрасилась.

Она подумала, что Гарри очень бы рассердился, если бы она появилась на людях без макияжа, поэтому она вернулась к зеркалу и быстро накрасилась.

Затем, полагая, что потеряла и так много времени, она поспешно спустилась по лестнице и побежала к конюшне.

Ее ничуть не удивило, что Гарри был уже там. Он находился в стойле у Крестоносца и осматривал коня.

Гарри обернулся на шаги и, увидев Амориту, сказал:

— Ты рано!

— Очень хотела еще раз взглянуть на коней, — сказала девушка. — Я так и думала, что ты уже здесь.

— Если я не смогу победить с Крестоносцем, то с любым другим скакуном я тем более проиграю, — сказал Гарри.

— Конечно, ты победишь! — подбодрила его сестра.

Гарри огляделся по сторонам и тихо, почти шепотом, сказал:

— Если я выиграю и мне будут вручать приз, пожалуйста, стой около меня, чтобы я мог его тебе сразу же отдать.

Он напустил на себя столько таинственности, что Аморита недоуменно спросила:

— Почему это так важно? Зачем?

Гарри секунду колебался, потом сказал:

— При проведении подобных мероприятий победивший мужчина часто отдает свой выигрыш женщине. Иногда, если он этого не делает, дама сама забирает у него приз.

Аморита задохнулась от негодования.

— Ты хочешь сказать… если меня не окажется рядом… кто-то другой может забрать… у тебя твой выигрыш?

Гарри кивнул:

— Сама понимаешь, если они это сделают, будет довольно трудно настаивать, чтобы деньги вернули назад.

Аморита даже вскрикнула:

— Ох, Гарри! Хорошо, что ты сказал мне об этом. Невероятно! Тогда ты должен отдать мне приз сразу же, как получишь его. Ты ведь знаешь, как нам нужны эти деньги, до последнего пенни!

— Это точно, — согласился брат.

Аморита думала, куда же сможет положить деньги.

Она расстегнула жакет и, как и ожидала, обнаружила с внутренней стороны небольшой карман.

«Положу выигрыш сюда, — подумала она. — Потом застегнусь на все пуговицы, никто и не узнает».

Мысль о том, что кто-то мог завладеть выигрышем Гарри, была просто ужасна.

Ему очень нужно было выиграть хотя бы один из заездов, поскольку от этого всецело зависела жизнь Нэнни.

Молодые люди походили еще немного по конюшне, рассматривая других лошадей, затем вернулись в замок.

— Я, не переставая, буду молиться за тебя во время состязания, — сказала Аморита брату.

— Спасибо, — ответил Гарри. — Спасибо тебе за все. Ты же знаешь, если бы не ты, я вообще бы не попал сюда.

Они понимающе улыбнулись друг другу, затем отправились в столовую, где как раз собирались подавать завтрак.

Граф уже был там. Кроме него к завтраку спустились еще четверо мужчин, однако ни одной женщины пока не появилось.

— Нет нужды спрашивать, где вы только что побывали, друзья мои, — сказал граф, поднимаясь навстречу Аморите и Гарри, входящим в комнату.

— Я просто хотел убедиться, что за ночь никто не похитил моего Крестоносца, — сказал Гарри, — и что за ним не явились конокрады, чтобы лишить меня счастья прокатиться на нем.

Граф рассмеялся:

— Я думаю, у нас есть более ценные вещи, которые могли бы украсть в первую очередь.

— Да, — смеясь, сказал Чарли. — Что касается меня, я бы предпочел, чтобы лучше уж похитили сокровища из конюшни, нежели из спален замка!

— Все зависит от того, что вам больше нравится: сокровища двуногие или четвероногие? У каждого свои пристрастия! — хохоча, вмешался в разговор Джимми.

— Сегодня утром и днем мы займемся лошадьми, — сказал, граф. — Но после вчерашнего ужина мои планы на сегодняшний вечер слегка изменились.

Все сидевшие вокруг стола джентльмены внимательно его слушали.

Двое других мужчин, одним из которых был сэр Мортимер, только что вошли и оживленно о чем-то спорили, но, увидев замерших в ожидании приятелей, прекратили разговор и присоединились к компании.

— Я подумал, — сказал граф, — что лучше будет устроить смотр девиц и выбрать из них «несравненную» перед ужином.

— Почему ты так решил, Ройдин? — подшучивая над другом, спросил Джимми. — Думаешь, после ужина мы напьемся до такой степени, что не сможем правильно и объективно проголосовать? Девицы будут для нас все на одно лицо!

— Такая мысль приходила мне в голову, — среди хохота друзей послышался голос графа. — Но еще я подумал, что дамы будут выглядеть лучше всего, едва покинув свои комнаты, то есть до ужина. Если после него они специально настроятся, чтобы развлекать нас, это будет уже совсем другое дело.

— Лично я полагаю, — сказал Чарльз, — что это вполне разумное предложение.

— Надеялся, что вы согласитесь со мной! — улыбаясь друзьям, сказал граф. — Значит, голосовать мы будем в половине восьмого, затем в девять поужинаем, а потом всю ночь напролет будем веселиться! Хоть до утра!

— Думаю, это отличная мысль, Ройдин! — сказал сэр Мортимер. — И, как ты говоришь, мы будем в трезвом уме и ясной памяти, когда станем выбирать самую красивую из присутствующих здесь дам.

До того, как кто-либо успел ему ответить, дверь распахнулась, и в столовую вошла Зена в сопровождении еще двух женщин.

Все они были одеты в потрясающе великолепные платья.

Зена посмотрела на Амориту и воскликнула:

— Ты тоже собираешься участвовать в дамском заезде? Не могу представить себе тебя верхом на лошади! — нахально заявила она.

— Я довольно много ездила верхом и имею некоторый опыт, — спокойно ответила ей Аморита.

— Ну, если придешь последней, — мерзким голосом сказала Зена, — надеюсь, у его светлости найдется для тебя какой-нибудь утешительный приз!

Говоря это, она повернулась, чтобы посмотреть, какие блюда подавали к завтраку.

Гарри шепнул сестре:

— Не отвечай ей. Она хорошая наездница и определенно надеется выиграть.

Аморита поджала губы. «Подумаешь, хорошая наездница!» — промелькнуло у нее в голове.

Она думала о том, что если бы смогла выиграть этот дамский заезд, то оплатила бы операцию Нэнни и выплатила запоздавшее жалованье Бриггсам.

Кроме того, деньги Гарри тогда можно будет целиком потратить на обустройство поместья.

Вскоре к завтраку спустились оставшиеся гости, некоторые чуть живые после вчерашнего веселья.

Когда пробило десять, граф и Чарли объявили всем, что идут на ипподром.

— Ты идешь с нами, Гарри? — спросил граф.

— Да, конечно, — ответил молодой человек.

Аморита побежала к себе наверх, чтобы взять перчатки.

Когда она спустилась назад, Гарри ждал ее в холле, но другие мужчины уже ушли.

— Прости, что задержала тебя, — извинилась перед братом Аморита.

— Ройдин счел довольно странным, что ты захотела пойти с нами, — объяснил Гарри, — а не поехала в экипажах с остальными дамами. Но я думаю, ты вряд ли сможешь выдержать их общество. Тебе они действительно неприятны, прости, пожалуйста.

— Только Зена, — ответила Аморита. — Остальные дамы вполне приятны и милы.

— Да, эта Зена — противная особа, как и сэр Мортимер, — сказал Гарри. — Внимательно смотри, чтобы во время скачек она специально не выехала на твою полосу.

— Я об этом уже подумала, — ответила ему сестра. — Но она уверена, что я не умею ездить верхом, поэтому, думаю, будет игнорировать меня, что, впрочем, еще и лучше.

— Думаю, Ройдин проследит, чтобы не было столкновений и нарушений правил, — сказал Гарри. — Сам он в скачках не участвует, поэтому будет четко следить за всем происходящим.

Аморита подумала, что это был очень правильный поступок со стороны графа.

Когда они пришли на беговое поле, то увидели, что лошади были уже там, а граф красовался верхом на одной из них.

Глядя на него, Аморита подумала, что могла бы и раньше предположить, что он был великолепным наездником.

Ее отец всегда говорил, что человек должен выглядеть продолжением лошади, стать как бы ее частью.

Безусловно, граф был именно таким.

Он восседал на отличном черном арабском скакуне и был просто неотразим.

Аморита не могла отвести от него восхищенного взгляда.

Он носился по полю, давал распоряжения, чтобы организовать все должным образом. И это, насколько заметила девушка, у него получалось как нельзя лучше.

Граф заслужил одобрение Гарри и остальных своих друзей.

Скачки вот-вот должны были начаться, и Аморита проследила взглядом, как ее брат проехал на Крестоносце на свое место.

Про себя она прочла молитву, в которой просила у Бога победы для Гарри.

Не было ни малейшего сомнения, что ее брат выбрал для скачек самого лучшего коня.

Граф дал старт, и лошади рванулись вперед. Им предстояло пробежать три круга по полю.

Когда участники заходили на последний круг, граф занял место на финише. Аморита прошла по траве и встала рядом с ним.

Граф наклонился к ней и тихо, чтобы его могла услышать только она, сказал:

— Уверен, это будет Гарри.

— Я молюсь за него, — ответила Аморита.

— Я так и думал, — заметил Ройдин.

Всадники приближались, и теперь девушка четко могла различить, что впереди всех был не кто иной, как Гарри.

Соперники пытались во что бы то ни стало обойти его и прикладывали для этого нечеловеческие усилия.

Однако он пересек финишную черту первым, обойдя ближайшего соперника более чем на полкорпуса.

— Браво! — прокричал граф. — Молодчина, Гарри!

Аморита не могла говорить.

Она чувствовала, что готова закричать от радости. Но от волнения у нее перехватило дыхание. Победа Гарри была просто потрясающей!

Всадники спешились и отвели коней к тому месту, где их дожидались конюхи.

Все наперебой поздравляли Гарри.

Затем компания направилась туда, где их уже поджидал его светлость граф. Это была небольшая платформа, на которой установили маленький столик.

Граф стоял за этим столом в окружении дам. Они выглядели как букет великолепных цветов, в ослепительных платьях и роскошных шляпах.

Кроме них на поле собралась толпа зевак.

Это были люди, работавшие в поместье, а также те, кто пришел или приехал из деревни понаблюдать столь любопытное зрелище.

Гарри знал, хотя и ничего не сказал об этом Аморите, что граф намеренно не позвал никого из своих соседей принять участие в скачках.

Теперь же, когда все всадники собрались вокруг стола, граф громко заявил:

— Молодец, Гарри! Ты был великолепен и доставил нам истинное удовольствие. И, конечно же, тебе полагается приз!

И он вручил Гарри чек, который, как успела заметить Аморита, был выписан ровно на тысячу фунтов.

Гарри снял шляпу и поклонился, принимая из рук графа ценный выигрыш.

Несколько женщин сразу же бросились к нему, как будто собираясь обнять его и поздравить с победой, но Аморита опередила их.

Одной рукой она обняла брата и поцеловала его в щеку.

Делая это, она почувствовала, как Гарри вложил чек ей в ладонь и сжал ее.

Она быстро, скользящим движением, переправила бумагу в карман своего жакета, который заранее расстегнула. Дело было сделано.

И как раз вовремя.

Когда она высвободила Гарри из своих объятий, Зена была тут как тут и своим самым обольстительным голосом, на который была способна, проворковала:

— Гарри, дорогой, прими мои поздравления! Надеюсь, ты поделишься своим выигрышем с теми, кто тебя так любит!

— Я уже это сделал, дорогая, — резко ответил Гарри и отошел от нее.

В следующем заезде, который был немного отложен, Гарри скакал верхом на одной из лошадей, которую привели из конюшни немного позже.

На этот раз первым пришел Чарльз, Джимми стал вторым. На третье же место претендовали трое соперников. Среди них был и Гарри.

Они летели сломя голову, и на какое-то мгновение баронету показалось, что втиснуться между противниками было практически невозможно.

Но потом, уже на последних пятидесяти ярдах, ему удалось, как показалось Аморите, почти на дыбы поставив лошадь, обогнать своих соперников.

Девушка была абсолютно уверена, что небеса ниспослали Гарри небывалое везение.

Снова, как и в первый раз, она завладела чеком, теперь уже на триста пятьдесят фунтов, до того, как остальные дамы успели опомниться.

После этого все направились в замок обедать.

Все пребывали в небывалом возбуждении, смеялись, шумели и шутили, без конца подтрунивая над Гарри и обсуждая его завидную удачу.

Чарльз жаловался: он получил так много запросов на свой выигрыш от прекрасных дам, что, судя по всему, ему сильно повезет, если к концу дня у него останется хотя бы полкроны.

Конечно же, он говорил это в шутку, но Аморита несколько раз проверила свой карман, чтобы убедиться, что чеки Гарри все еще были там.

После обеда, когда дамы отправились к себе, чтобы переодеться в свои амазонки для предстоящего состязания, Аморита спрятала чеки в спальне.

Она завернула их в платок и запрятала в карман одного из дневных платьев, висевших в шкафу.

В первом заезде после обеда Гарри должен был скакать па Меркурии.

Этот конь был меньше Крестоносца, но выглядел очень крепким и мускулистым.

Аморита знала, что Гарри никогда не выбрал бы его, если бы не был уверен, что это действительно быстрый и надежный скакун.

И он это доказал, придя первым и обогнав соперников почти на два корпуса.

С очередным чеком был проделан прежний фокус.

Затем Аморита отправилась искать Гусара, которого до сих пор не выводили на поле.

Недалеко от места соревнований она увидела, что его с большим трудом пытались удержать два конюха.

К их немалому изумлению, она настояла, чтобы они отдали ей поводья.

— Будьте осторожны, мисс. Он очень опасен, когда ведет себя так! — предостерегли ее слуги.

— Только не для меня, — уверенно ответила девушка.

Она заговорила с Гусаром мягким, ласковым и спокойным голосом, каким говорила с ним раньше.

Конь навострил уши и даже уткнулся мордой ей в плечо. Она знала, что он ее слушает и понимает.

Она запрыгнула в седло и спокойно проехала круг, пока проходил последний мужской заезд.

Гарри не участвовал в этом заезде, чувствуя, что это будет не вполне справедливо по отношению к другим участникам, учитывая, что он выиграл уже два основных заезда.

Аморита увидела, что его со всех сторон окружили женщины, делая ему всяческие комплименты и устроив вокруг него настоящую возню.

Она задавала себе вопрос: был ли их интерес вызван содержимым его кармана или тем, что он был чрезвычайно привлекательным молодым человеком?

«Они, наверное, хорошо играют на сцене, — подумала Аморита про себя. — Но в реальной жизни они просто ужасны!»

Она не хотела быть чересчур придирчивой, но поведение этих женщин во время обеда было таким же беспардонным, как и вчера за ужином.

Она не понимала и половины того, что они говорили, на что намекали и почему почти кричали и визжали в присутствии мужчин.

Но сейчас девушка полностью сосредоточилась на Гусаре. Участницы подъехали к стартовой линии.

Когда она там появилась, граф с тревогой в голосе сказал ей:

— Все в порядке? Ты уверена, что справишься с этим буяном? Он не слишком капризничает?

— Он ведет себя как настоящий ангел, — ответила Аморита.

— Значит, ты просто его околдовала, — улыбнулся граф. — Тогда тебе нужно быть осторожней, иначе, если об этом узнают, тебя сожгут на костре, как ведьму!

Аморита рассмеялась.

Граф подъехал к ней поближе и уже серьезно сказал:

— На самом деле, будь осторожней. Если почувствуешь, что он выходит из-под контроля, хорошенько натяни поводья и останавливайся.

Аморита снова улыбнулась ему в ответ.

— Впрочем, — добавил граф, как будто эта мысль только что пришла ему в голову, — у меня такое предчувствие, что ты ездишь так же хорошо, как и Гарри. А если так, то мне не стоит волноваться.

— Со мной все будет в порядке, — заверила его Аморита.

Едва договорив, она заметила, что с другой стороны к ней подъехала Зена, нахально и вызывающе ее разглядывая.

— Надеюсь, ты подготовил мой выигрыш, Ройдин! — обратилась она к графу. — Этот конь действительно великолепен! — Она посмотрела на Гусара. — Остается надеяться, что он не станет препятствием у меня пути из-за мелкой выскочки, которая не умеет им управлять!

Аморита не хотела отвечать ей на такую чрезмерную грубость и отъехала в сторону.

Граф пригласил всех на старт.

У самой черты произошла небольшая заминка, так как Гусар, почувствовав дух борьбы, хотел рвануться вперед раньше других.

— Если не можешь удержать лошадь, незачем лезть и мешать другим, — съязвила Зена.

— Ему просто не терпится выиграть, — спокойно ответила ей Аморита.

— Ну, поскольку это маловероятно, — резко возразила Зена, — тебе бы лучше было вернуть его в конюшню, пока не поздно.

Аморита не удостоила ее ответом.

Через минуту граф дал сигнал, и гонка началась.

Аморита специально, как ее всегда учил отец, в самом начале слегка попридержала Гусара.

Она не дала ему резко броситься вперед, что он явно намеревался сделать.

Девушка просто тихонько продолжала с ним разговаривать в своей обычной манере.

Сначала конь рванулся вперед с такой силой, что едва не выдернул ее руки, но потом он, видимо, ее понял.

После двух кругов их опережали три всадницы, и одной из них была Зена.

Только когда соперницы вышли на финишную прямую, Аморита ослабила поводья и дала полную свободу Гусару.

Как будто в точности поняв, что от него требуется, конь стрелой помчался вперед.

Единственное, что оставалось сделать Аморите, это удержаться в седле и позволить коню примчать ее на финиш.

Гусар обошел соперников более чем на два корпуса и пришел первым, заслужив восхищенные аплодисменты и одобрительные крики зрителей.

Вручая Аморите выигрыш, граф сказал:

— Думаю, не нужно тебе говорить, какая ты отличная наездница! Ты была великолепна!

— Это только благодаря вам. Ведь вы позволили мне выбрать самого быстрого скакуна в вашей конюшне, — тихо ответила ему девушка.

Отдавая ей чек, граф заметил:

— Надеюсь, это позволит тебе приобрести двух таких Гусаров.

Аморита подумала, что как раз об этом только и мечтала.

Но было еще много гораздо более важных дел по реконструкции дома.

Когда вся компания вернулась в замок, Зена вела себя язвительно и очень грубо, но Аморита ее не слушала.

Девушка думала о том, что впервые в жизни она сможет на свои деньги устроить ремонт и поддержать хозяйство и не будет больше обузой для Гарри.

За обедом он сказал ей:

— Ты поступишь разумно, если последуешь моему совету и отправишься к себе отдыхать. После скачек и такого волнения ты, должно быть, очень устала.

— К тебе, между прочим, это тоже относится, — ответила ему сестра.

— Нам обоим нужно хорошенько выспаться и отдохнуть, — улыбаясь, согласился с ней Гарри. — Нет сомнений, что во время чая шампанского будет гораздо больше, чем самого чая. А нам нужно сохранить форму до вечера.

— Гарри, ты много пьешь, — тихо заметила ему Аморита. — Тебе это совсем не идет.

— Согласен, — ответил он. — Мне лучше не увлекаться, если я хочу завтра прокатиться верхом до нашего с тобой отъезда.

Аморита поняла, что он решил не уезжать сегодня сразу после скачек, а был намерен оставаться в замке до завтрашнего дня.

Она знала, что Гарри думал о том, что будет очень невежливо и даже грубо по отношению к другим гостям и самому хозяину уехать сразу же, тем более после того, как они выиграли столько денег.

Еще был этот конкурс красоты, который граф собирался устроить теперь уже перед ужином и считал триумфальным окончанием столь успешного дня.

Аморита отправилась к себе в комнату и обнаружила там миссис Доусон.

— Я выиграла скачки! — радостно сообщила она, чувствуя, что должна рассказать кому-то о своей удаче.

— Я уже слышала, — ответила миссис Доусон. — Все внизу только и говорят, какая вы замечательная наездница, мисс. Честно говоря, подобного я ожидала меньше всего!

— Я начала ездить верхом, пожалуй, даже раньше, чем ходить, — ответила ей девушка.

Миссис Доусон хотела было что-то сказать, но передумала и вместо этого спросила:

— Что вы наденете сегодня вечером, мисс?

— Ах, ну, что-нибудь, — ответила Аморита. — Думаю, в шкафу осталось еще несколько платьев, которые я не надевала.

Экономка с огромным удивлением посмотрела на нее.

— Но все другие дамы, — сказала она, — собираются быть в маскарадных костюмах!

— В маскарадных костюмах? — воскликнула Аморита. — Но я об этом ничего не слышала.

— Ну, я полагаю, они придумали это до того, как уехать из Лондона, и надеются, что это даст мужчинам лишний повод поговорить о них. Как будто им это нужно!

В голосе миссис Доусон прозвучали презрительные нотки, и Аморита сказала:

— Боюсь, что у меня нет маскарадного костюма, поэтому мне не нужно принимать участия в конкурсе.

— Это бы расстроило планы его светлости, — ответила миссис Доусон. — Ожидая вас, я подумала, что в замке остались маскарадные костюмы от прежних времен, когда еще была жива ее светлость графиня — да упокоит Господь ее душу!

— У вас здесь есть маскарадные костюмы? — спросила с надеждой Аморита. — О, пожалуйста, не могли бы вы одолжить мне один?

— Постараюсь найти что-нибудь такое, что подойдет вам гораздо лучше, нежели те наряды, которые вы носите, — сказала экономка. — Но сейчас вам нужно поспать, мисс. Когда проснетесь, костюм будет уже готов. Я об этом позабочусь.

— О, спасибо, спасибо! — воскликнула девушка. — Вы так добры ко мне, и я вам так благодарна!

— Не могу понять, как ваши родители позволяют вам заниматься тем, чем вы занимаетесь! — сказала миссис Доусон.

Аморита подумала, что экономка намекает на ее якобы пребывание на сцене, думая, что она — актриса, поэтому поспешила ответить:

— Мои родители умерли, и у меня нет денег. Надеюсь, вы понимаете мое положение.

— Я так и думала, — заметила миссис Доусон. — Но в то же время ведь должно же быть еще что-то, что вы умеете делать кроме этого?

— Если есть еще что-то, чего бы я не испробовала, чтобы хоть как-то улучшить свою жизнь, скажите мне, — печально ответила девушка.

Миссис Доусон поджала губы, будто бы сдерживаясь, чтобы не сказать, что она на самом деле думает обо всем этом.

Затем, когда Аморита улеглась в постель, экономка, не выдержав, произнесла:

— Жаль! Действительно, очень жаль, — вот все, что я могу сказать!

Она задернула шторы и вышла из комнаты, не произнеся больше ни слова.

Аморита улыбнулась про себя.

«Нэнни сказала бы то же самое!» — пришло ей в голову.

Поскольку теперь ее мысли были заняты операцией Нэнни и больничными вопросами, которые предстояло уладить, она больше не думала о себе и о том, что ее ждет.