Неуправляемая

Глава 3

Драм чувствовал, как взгляд горгульи прожигает его затылок, но делал вид, что ничего не замечает. Отчасти для того, чтобы защититься от очередного неожиданно жестокого удара Мэйв, но в основном потому, что это, похоже, сводило существо с ума.

Это делало его мелочным?

Учитывая, насколько мало его это волновало, ответ на этот вопрос казался спорным.

Он открыл заднюю дверь паба с таким презрением, какое только можно было вложить в движение поворота ключа и распахивания двери, а это было не так уж и много. Поскольку Мэйв проскочила мимо него, не проявляя никаких признаков насилия, он засомневался, что она вообще обратила на это внимание.

Его сестра выбрала столик прямо напротив бара и устроилась поудобнее. Не глядя на него, она сказала:

— Бокал пива, пожалуйста.

Он нахмурился.

— Уже поздно, Мэйв. Паб закрыт.

— Ну, раз я не намерена за него платить, то и у тебя не будет никаких проблем, не так ли? — она бросила на него высокомерный взгляд и махнула рукой в сторону бара. — Уверена, что Эш тоже не отказалась бы от чего-нибудь. Это была довольно тяжелая ночь.

Драм выругался, за что его мать отхлестала бы, и с усилием поднял прилавок. Он схватил три бокала и начал наливать пиво. Пока в первом бокале оседала пенка, он опрокинул стопку Jameson. Он чертовски это заслужил.

Драм чувствовал, как горгулья наблюдает за ним, и от этого его волосы встали дыбом, заставляя быть начеку. Его реакция на нее была почти такой же. Он чертовски ощущал ее присутствие, ее внимание. Точно знал, где она стоит, когда сидит, как ее пальцы беспокойно постукивают по поцарапанной столешнице.

Должно быть это был страх, настороженность, свойственная любому живому существу, оказавшемуся в присутствии хищника. Потому что она была им. С мускулами, клыками и когтями, это существо было создано для охоты и убийства.

Конечно, посмотрев на нее, ему было трудно вспомнить об этом.

Изменение ее внешности чуть не свалила его с ног, а то, что это произошло на его глазах, почти заставило его упасть в обморок, как какую-нибудь женщину викторианской эпохи.

В один момент перед ним стоял монстр, а в другой — видение из фантазии любого человека. Он не был уверен, что его голова перестала кружиться, и после одной рюмки не мог винить в этом виски.

Драм не успел смириться с тем, что перед ними ходит и разговаривает чудовище, как тут же столкнулся со сном. У него на мгновение возникла паника, что она выбрала себе внешность покопавшись в его голове, но это было невозможно. Ведь так?

Она выглядела великолепно. Он был достаточно мужественным, чтобы признать это, и достаточно напуганным, чтобы проклясть эту истину.

Во-первых, она была высокой и худой, как модель на подиуме. Для мужчины ростом выше шести футов, всю жизнь прожившего в окружении миниатюрных женщин, важность этого факта трудно переоценить.

Мысль о том, что можно смотреть на женщину, целовать ее, не испытывая при этом боли в шее или спине, была более чем привлекательной. К тому же она не была миниатюрной. Если кто и заслуживал звания амазонки, так это она. Она выглядела сильной, ее торс и ноги были полны мышц, тех, которые появляются в результате работы, а не тренировок.

Ее тело с полными грудями и округлыми бедрами изгибалось так, что у мужчины чесались руки. Мысль о том, как она может использовать эту силу в постели, как обнимает бедра и приподнимает их, заставила его пробормотать еще одно проклятие себе под нос.

То, что он не сводил глаз с ее лица, не помогало. Красоту он мог бы проигнорировать, сочтя ее за обычный обман, но лицо оказалось интересным. Даже ее человеческое лицо казалось высеченным из камня, но не потому, что оно было твердым, а потому, что линии выглядели четкими.

У нее было высокие скулы и экзотические глаза, но ее кожа приобрела цвет насыщенных сливок и выглядела мягкой. Россыпь веснушек могла бы быть посыпкой мускатного ореха на узкой переносице.

Он изо всех сил старался не обращать внимания на ее губы, розовые и полные, напоминающие лук Купидона. Уместная аналогия, признал он, учитывая, как они напрягались каждый раз, когда она смотрела на него, словно готовые выпустить стрелу в него. Драм проигнорировал это или попытался проигнорировать, когда наполнил бокалы и понес их к столу.

Мэйв даже не обратила на него внимания, занятая тем, что снимала куртку и вешала ее на спинку стула.

— Ты сказала, что придумала это пальто. Не могла бы ты сделать тоже самое для меня?

Эш сначала удивилась, а затем смутилась.

— Нет.

— Значит, это не магия?

Она была в замешательстве.

— Не в том смысле, в каком ты думаешь. Я ничего не создавала. Это всего лишь часть этого тела.

— Оу. Но ты умеешь колдовать?

Эш покачала головой. Драм поднес свой бокал к губам. Это удержало его от того, чтобы протянуть руку и заправить выбившуюся прядь волос ей за ухо. Ее темные волосы были заплетены в свободную косу, но длинные пряди челки то и дело падали ей на глаза и щекотали щеки. Конечно, если бы он поддался своему порыву, у него возникло ощущение, что она оторвала бы ему руку. Знание этого немного помогало.

— Мой вид почти невосприимчив к магии, — сказала женщина, — и мы не можем ею владеть. Мы оставляем это Академии.

— И отсюда возникает очень важный вопрос, — сказал Драм, пристально глядя на нее. — Что ты такое?

— Драм!

Он проигнорировал возмущенный возглас сестры и не отвел взгляда.

Женщина… существо, напомнил он себе… без труда встретила его взгляд.

— Я уже говорила тебе. Я — Страж.

— Ты так говоришь, как будто это должно что-то значить.

— Это значит больше, чем ты можешь себе представить, человек. — ее глаза сузились. — Это значит, что твой мир все еще существует. Что ты все еще жив. Думаю, я бы назвала это уже «кое-что».

Мэйв закатила глаза.

— Майкл, пей свое пиво. Может быть, если твой рот будет занят, ты не сможешь говорить глупости. — она повернулась к Эш. — Прости наше невежество, но, как говорила Иниго Монтойя, «Ты постоянно произносишь это слово. Я не думаю, что оно означает то, что ты думаешь». В данном случае — Страж.

Драм увидел, как в глазах женщины блеснуло нетерпение, прежде чем она взяла себя в руки. По какой-то причине она отвечала Мэйв. Казалось, он ее только раздражал.

Она обхватила длинными пальцами свой бокал, но пить не стала.

— Мне приходится напоминать себе, что ты не из Академии. Мой разум подсказывает, что я должна была встретиться со своим Хранителем сразу же, как только меня призвали. Что-то здесь не так.

— Может быть, если ты расскажешь нам, в чем дело, мы сможем помочь.

Драм заглушил свое фырканье пивом. Слышать, как его острая на язык младшая сестра говорит так мягко и сострадательно, как мать Тереза, — это было нечто из ряда вон выходящее. Если бы они разговаривали вдвоем, он бы уже истекал кровью. Но с этим монстром она была такой милой и легкой.

— Я — Страж, — повторила Эш. — Мы были созданы основателями Академии для борьбы с Семью Демонами Тьмы. Мы мешаем этим мерзостям объединиться и уничтожить этот мир. Так было больше тысячи лет, больше чем вы, люди, знаете.

Глаза Мэйв широко раскрылись, и даже Драм сглотнул чуть громче.

— Сколько вас таких?

— Семеро.

— Вау. Если эти демоны, о которых ты упомянула, действительно могут уничтожить весь мир, то не кажется ли разумным превзойти их большинством?

— Мы начинали всемером, и закончим так же. Никогда не было необходимости в большем количестве. — она нахмурилась. — Хотя я чувствую, что на этот раз все… другое.

Другой. Именно так можно было описать мир Драма в данный момент. Не тот, который он выбрал сам. Но потом он вспомнил о ложке своей матери.

— Хорошо, — сказала Мэйв, вытирая пену со рта. — Я очень хочу спросить тебя, что значит «другой», но думаю, что сначала тебе лучше объяснить, что такое «Академия». Ты уже не раз о ней упоминала.

— Академия создала нас. Когда они призывают нас, мы отвечаем и сражаемся, пока Тьма не отступит. Затем они возвращают нас в сон. Пока мы отдыхаем, они следят за порядком и предупреждают нас, когда возникает новая угроза.

Что-то в ее словах обеспокоило Драма. Нет, не в ее словах. В ее тоне. Он был ровным, плоским. Почти пустым. Она говорила без всяких эмоций, и это его насторожило. Люди не обсуждают свое предназначение в жизни, не проявляя каких-то чувств по этому поводу. Но, с другой стороны, она ведь не была человеком, не так ли? Если ему нужны были доказательства, то тот факт, что она до сих пор не притронулась к пиву, говорил о многом.

Мэйв отпила еще немного пива и отодвинула бокал, опираясь локтями на стол, явно увлеченная рассказом Эш.

— И они могут колдовать? Например, произносить заклинания?

Выражение лица Эш смягчилось, в нем появился проблеск веселья.

— Ты сказала, что можешь видеть будущее, и все же сомневаешься в существовании магии?

— Конечно, нет. Просто я никогда этого не видела.

Драм ничего не делал, но тут Эш повернулась к нему и выгнула бровь.

— А ты, Майкл Драммонд? Полагаю, ты сомневаешься в моих словах.

Он нахмурился. Не на нее, а просто нахмурился.

— Просто Драм. И это не имеет к твоим словам никакого отношения. Я просто вижу разницу между видением будущего и вытаскиванием кроликов из шляп.

— Не помню, чтобы на мне была шляпа.

Мэйв ткнула в него пальцем.

— Майкл, веди себя хорошо.

Эш переводила взгляд с одного на другого.

— Почему она назвала тебя Майклом?

— Это имя дала ему мама, но, когда ему исполнилось двенадцать лет, он решил, что Драм звучит круче. А потом он назвал это место в честь себя. Уверен, он считал себя очень умным. — Мэйв покачала головой, усмехнувшись. — Глупый болван.

— Это место?

В глазах его сестры сверкнуло озорство.

— Паб называется «Кожа да кости». Кожа вторая часть слова drumskin, а кость — это то, что люди использовали для игры на боуране. Традиционный ирландский бубен — drum. - она покачала головой. — Остроумный засранец.

Вместо того чтобы клюнуть на приманку, Драм осушил свой бокал и поставил его пустым обратно на стол. Это была не его идея — привести Эш в свой паб, а теперь Мэйв собиралась издеваться над ним? Она могла бы сделать это в доме их матери, у теплого камина и без присутствия того, что он хотел бы оставить мифическим существом.

— Теперь я поняла. — существо кивнуло. — Это юмористическое прозвище, связанное с игрой слов. Понимаю, что людям нравятся такие вещи.

— А что нравится тебе? — спросила Мэйв, указывая подбородком на нетронутый напиток Эш. — Ясно, что это не пиво. Может быть, ты предпочитаешь что-нибудь другое?

Драм зарычал.

— Ради всего святого, Мэйв, я позволил тебе притащить ее сюда за ответами, а не для того, чтобы ты устраивала чертову вечеринку. Ей не нужна эта чертова выпивка.

Прежде чем сестра успела наброситься на него, Эш кивнула.

— Все верно. Я хочу знать, как ты сможешь мне помочь.

— Я ничего тебе не обещал, — огрызнулся Драм.

Эш смерила его пристальным взглядом.

— И я ничего не жду от такого, как ты.

— Такого, как я? — прорычал он. — И что, черт возьми, это значит?

Мэйв положила руку ему на плечо.

— Думаю, она говорит о твоих манерах, Майкл. Подобным поведением ты вряд ли можешь гордиться. Почему бы тебе не выпить еще? Если это поможет тебе успокоиться.

— Я совершенно спокоен, — сказал он сквозь стиснутые зубы.

— Нет, ты ведешь себя отвратительно. А теперь успокойся. Сейчас же.

Его младшая сестра была недостаточно сильна, чтобы удержать его на месте, но давление на плечо, по крайней мере, напомнило ему о необходимости дышать. Он сделал это, но потребовалось несколько глубоких вдохов, чтобы взять себя в руки. Горгулья, казалось, обладала талантом его злить.

Мэйв мгновение наблюдала за ним, словно ожидая, что он разобьет свой бокал о край стола и бросится на Эш с зазубренными осколками. Но эта идея не пришла ему в голову.

Правда.

Наконец, удовлетворенная, она повернулась обратно к Эш.

— Я правда думаю, что мы можем тебе помочь. Более того, думаю, нам было суждено это сделать. Я говорила, что вижу не одно будущее, пока все не уладится, но единственные, кто не сгорят в огне, — это все мы.

Драм сел на стул. И разве это не было, словно ударом в живот?

* * *

Эш сдерживала свое нетерпение. Инстинкт приказывал ей охотиться, искать, сражаться, как и положено ее виду. Она не разбиралась в стратегиях и еще меньше понимала, что в этом мире что-то не так.

Она рассказала людям правду о своем роде. Она была одной из семи Стражей, каждый из которых призывался всякий раз, когда Тьма угрожала миру людей.

Обычно Страж сражался до тех пор, пока его противник не был повержен, после чего личный Хранитель возвращал его в каменное состояние и ждал, пока он снова не понадобится. Каждый из семи Стражей был, по сути, бессмертен: он спал и просыпался, и так до бесконечности.

Однако это не означает, что Стража нельзя убить. Несмотря на то что он невосприимчив к магии, у него есть кожа, которую почти так же трудно разрезать, как настоящий камень, и способность быстро залечивать физические раны, теоретически его можно убить, разрушив его тело.

Со временем враги поняли, что единственный способ добиться этого — атаковать спящую форму Стража. Разбить статую на куски, и Страж внутри нее перестанет существовать. Для поддержания численности придется призывать нового.

Так появилась Эш. Страж которого она заменила, сотни лет спал среди шпилей часовни. Когда она появилась на земле, старый воин был уничтожен, и Эш заняла его место, унаследовав и его обязанности, и его знания.

Такой процесс гарантировал, что их всегда будет семеро, но с призывом Эш было две проблемы: во-первых, ее никто не призывал; она появилась без приказа Хранителя, что было невозможным. И во-вторых, Эш была женщиной. Первой женщиной. Первой в истории.

Ее не должно было существовать.

Именно по этим причинам, из-за их неправильности, Эш позволила Мэйв уговорить ее прийти в паб. Она не знала, что еще можно сделать, и от этого чувствовала себя одновременно потерянной и разгневанной.

Страж никогда не задавался вопросом, что делать, но, впрочем, ему и не нужно было задаваться. Как только он проснулся, перед ним был его Хранитель и объяснял, с какой угрозой ему предстоит столкнуться. Каждый Страж знал об этом, и для всех, кто был до нее, это оставалось так.

Так что же изменилось?

Эш чувствовала, что ответ на этот вопрос поможет раскрыть не одну тайну. Жаль только, что она не знала, у кого спросить.

Прижав ладони к столу, она сосредоточилась и попыталась вспомнить все, что ей известно. Это было не так уж много, но единственное, с чего она могла начать.

Она посмотрела на Мэйв.

— Расскажи мне о своем видении. Опиши мне его.

— Какое именно?

— Мне все равно. Любое. То, в котором мы не «сгорим в огне».

Мэйв поморщилась.

— Все равно это некрасиво. — она глубоко вздохнула. — Я не вижу, как все плавно складывается в единое целое, как в кино. Все происходит более бессвязно, словно смотришь фотографии одну за другой, быстрее, чем можно себе представить. Но я знаю, что вижу нечто, направляющееся к Дублину. По крайней мере это то, что я видела. Но сейчас, думаю, что оно уже здесь.

— Что это?

— Я не имею ни малейшего представления. Не понимаю, как это объяснить из того, что я знаю. Это просто… темнота. Она надвигается, как гроза, но это не туча. Она гуще и темнее. И она маслянистая. — Мэйв скрестила руки на груди и крепко прижала их к себе. — Это неправильно. Вот как это можно назвать. От одной мысли об этом у меня сводит живот.

Эш заметила, как выражение лица Драма стало озабоченным, когда его сестра заговорила. Он мог быть настроен враждебно по отношению к ней, но явно хотел защитить свою сестру. Она почувствовала невольную искру уважения.

— Ты видишь Тьму, — сказала она, возвращая свое внимание к женщине. — Твое состояние — адекватная реакция, ведь то, что ты видишь, — это воплощение… источник… всего зла. Если ты видела, как оно пришло в этот город, значит, дела обстоят еще хуже, чем я предполагала.

— И о чем, черт возьми, ты предполагала? — потребовал Драм.

Она пожала плечами.

— О том, что обычно происходит. Что Общество снова начало действовать, что они собрали немного силы и попытались использовать ее, чтобы ослабить защиту, удерживающую Семерых в заточении.

— Думаю, нам нужно другое определение, — сказала Мэйв. — Что ты имеешь в виду под «Обществом»?

— Общество Вечного Мрака. Они служат Семерым. Их задача — освободить своих демонических хозяев и выпустить их на свободу в мир людей. С одним из них я сражалась, когда вы впервые увидели меня.

Драм издал сдавленный звук.

— Кто, черт возьми, захочет пойти и сделать такую глупость, как выпустить в мир орду демонов?

Эш посмотрела на него. Неужели он не услышал ее в первый раз? Или у человека дефицит понимания? Она медленно повторила.

— Общество Вечного Мрака.

Он поднял два пальца в форме буквы V и сопроводил этот жест грубым выражением лица. Возможно, Эш появилась недавно в этом мире, но она без труда поняла его смысл.

— Я имел в виду, зачем им это нужно.

— Они преданы. Они поклялись служить демонам, а большое желание Семерых — вернуться в мир людей, чтобы захватить его себе.

— Ранее ты говорила, что они хотят уничтожить мир.

— Да.

— Думаю, что именно это и ставит нас в тупик, — сказала Мэйв. — В конце концов, если наступит конец света, все умрут. В том числе и это Общество.

Эш вздохнула. Человеческое понимание было таким ограниченным.

— Конец света — это не совсем то, как ты понимаешь, это не прекращение жизни. Это невозможно и довольно самонадеянно с твоей стороны. Земля и небеса не исчезнут, если исчезнут люди. Главным образом, мир в том виде, в котором ты его знаешь, прекратит существовать. Члены Общества, которых мы называем ночными, не хотят умирать. Они даже не желают, чтобы вы умерли, потому что если вы умрете, то кого поработят и кем будут питаться их хозяева?

— Фу. — лицо Мэйв скривилось от отвращения. — Может быть, было бы лучше, если бы действительно наступил конец света в том смысле, в каком мы понимаем это слово. Это звучит лучше.

Драм становился заметно напряженнее, чем дольше говорила Эш. Его руки лежали на столе, пальцы были сжаты в кулаки.

— Итак, ты говоришь, моя сестра видела конец света.

Эш посмотрела на него, изучая его лицо. То ли ему уже было все равно, может ли она читать его эмоции, то ли он потерял всякую способность их скрывать. Ярость, страх и разочарование впечатались в морщины, обрамляющие его глаза и рот, превратив голубые глаза в грозовые. Желание солгать ему удивило ее. Это было бы не более чем ложным утешением.

А Стражи не лгали.

Она сказала правду. Всю правду.

— Да.

Драм выругался по-ирландски, слог был одновременно грубым и лиричным. Его сестра побледнела.

— Но это не точно, — сказала Мэйв с дрожью в голосе. — Я уже говорила об этом. Есть еще другие варианты событий.

— А есть ли среди них щенки и клевер? — спросил ее брат.

Мэйв поджала губы и покачала головой.

— Ты надеялся на это? Учитывая, что твоя сестра видела, что темнота уже здесь. — Эш почувствовала покалывание в руках, пальцы так и норовили обхватить древко боевого топора. Она существовала для битвы, и сидеть и давать объяснения, как учитель ученикам, было напряженно и беспокойно. — Нет никаких сомнений в том, что мы должны сражаться. Вопрос только в том, когда.

— Думаю, я бы добавил «как», «где», «что» и «кто», — сказал Драм. — Может быть, тебя это не беспокоит, но я бы чувствовал себя полным идиотом, размахивая кулаками над бесформенным черным облаком.

Эш не ожидала, что люди могут быть такими буквальными. Она могла только предположить, что он делает это, чтобы ей досадить. Набравшись терпения, она открыла рот, чтобы объяснить, как Семеро использовали ночных для своих целей, но что-то помешало.

Что-то маленькое и черное, передвигающееся стаями и воняющее гнилью и серой.

Ххиссиш. Пятеро. Они ворвались в дверь, через которую она вошла за Драмом, и понеслись к ним. Когти щелкали и лязгали по деревянным половицам, а несколько лампочек, которые Драм включил, когда они вошли, казалось, растворились, как только лучи попали на их склизкую, покрытую мехом плоть.

Наконец-то. Есть с кем сражаться.

Моргнув, Эш вернулась в свою естественную форму, потянулась за топором и улыбнулась. Пора приниматься за работу.