Невеста-изменница

Глава 15

Карета быстро двигалась в сторону Бонд-стрит. Элизабет не собиралась рассказывать Рису о жестоком отношении Олдриджа к Джереду, но теперь, когда он знал правду, испытала облегчение.

Что бы ни ждало их в будущем, он имел право знать правду. Всю до конца. И скоро у нее не останется от него никаких тайн.

Скоро, но не сегодня.

— Мы почти приехали, — сказал Рис. — Хочу, чтобы ты избавилась от своего черного тряпья и одевалась, как положено моей жене.

Элизабет едва сдержала улыбку.

— Тряпьем это никак не назовешь. Моя траурная одежда очень дорого стоит. — В ее глазах мелькнули озорные искорки, и она вздохнула. — Но, полагаю, у меня нет выбора. Я уже согласилась на все.

Рис едва заметно улыбнулся, как будто догадывался, что она получила то, чего хотела. Улыбка делала его таким красивым, что у Элизабет защемило сердце.

Сегодня они займутся любовью. Она с трудом помнила ту ночь, когда они предавались любви в карете, помнила только, что это ей понравилось.

Страх в ней боролся с желанием. Элизабет хотела, чтобы это случилось, хотела наконец стать нормальной, здоровой женщиной.

Экипаж остановился у места назначения. «Мадам Брюмер. Ателье на Бонд-стрит» — гласила вывеска над дверью. О своем визите они предупредили заранее, и их встретила сама мадам, худощавая женщина с проседью в темных волосах и острым подбородком. Она провела их в дальний конец магазина. Элегантный салон украшали толстые ковры, лампы в виде хрустальных призм и богатая драпировка на окнах. Перед подиумом стоял диван, обитый бордовой парчой, и такое же кресло.

— Не желаете ли присесть, милорд?

Хозяйка магазина проводила его к дивану. Рис сел. В женском царстве он не испытывал ни малейшего смущения. Элизабет не могла не сравнивать этого уверенного в себе мужчину с тем робким юношей, каким он был когда-то. Человек, за которого она вышла замуж, был совсем другим и, несмотря на ее страхи, привлекал ее сейчас гораздо больше.

Несколько часов подряд Рис помогал ей выбирать наряды, в то время как целая стайка женщин предупреждала каждое его желание — еще бы, он был щедрым клиентом, из него можно выудить немало денег.

Но Рис, похоже, не возражал. Откинувшись на удобном диване, он попивал густой турецкий кофе и смотрел, как Элизабет прохаживается перед ним по подиуму, едва прикрывшись ниспадающей волной то одной ткани, то другой.

У нее всегда был хороший вкус, но несколько консервативный, и теперь Рис стремился изменить это. Настояв на ряде вечерних туалетов ярких расцветок из мерцающей голубой тафты, роскошного алого бархата и шикарного изумрудно-зеленого атласа, он сделал детальные распоряжения относительно фасонов.

— Корсаж должен иметь более низкий вырез, — подчеркнул Рис, обращаясь к мадам. — У моей жены красивая грудь. Мне нравится на нее смотреть.

Его горячий взгляд, брошенный на Элизабет, напомнил ей, что сегодня ночью он собирается не только на нее смотреть. Он будет ласками искусно разжигать в ней огонь, чтобы слиться воедино.

Рис беспокойно шевельнулся на диване, окидывая ее с головы до ног жарким, голодным взглядом, пока она стояла перед ним на платформе в нижнем белье, едва прикрытая лоскутом бледно-голубого шелка, которого едва хватало, чтобы спрятать бедра и наготу груди.

От его взгляда у Элизабет участилось дыхание. Точеные черты лица, волнистые черные волосы и невероятно голубые глаза… Рис Дьюар был одним из самых привлекательных мужчин из всех, кого она когда-либо видела. При воспоминании о ласках, что дарили ей его тонкие пальцы и чуткий рот, у нее едва не подогнулись ноги.

В этот миг Элизабет впервые осознала, как сильно сама его хочет.

— Думаю, пока на этом закончим, — сказал Рис мадам Брюмер, отвлекая Элизабет от охвативших ее неприличных мыслей, и повернул к ней свой неистовый голубой взгляд, жар которого она ощутила даже на расстоянии шести футов. — Дорогая, тебе еще что-то нужно здесь?

«Мне нужен ты», — подумала Элизабет и, к своему ужасу, осознала, что это правда. Но, Боже, она научилась ни от кого не зависеть и не могла позволить себе попасть в плен его очарования, пока существовала разделявшая их ложь.

Элизабет неуверенно улыбнулась.

— Разве что перчатки и шляпку, — произнесла она, мечтая поскорее спрятаться в надежных стенах дома.

Рис никогда не отличался терпением. К ее удивлению, он улыбнулся:

— Одевайся. Раз уж мы здесь, давай купим еще что-нибудь.

И они купили. В раздевалке она надела простое платье из зеленой шерсти, подогнанное под ее фигуру помощницами мадам. Его заказала, но не забрала другая клиентка.

Заручившись обещанием портнихи, что по крайней мере половина платьев будет готова в ближайшие три дня, Элизабет с Рисом под руку вышла из магазина.

Элизабет не жалела, что бросила в Олдридж-Парке дорогую одежду, — ей не хотелось иметь ничего, что напоминало бы об Эдмунде.

Двигаясь дальше по Бонд-стрит, Элизабет привела Риса в «Дж. Д. Смитуэлл», где купила несколько пар лайковых перчаток и оставила образцы ткани для длинных вечерних перчаток, которые бы гармонировали с бальными туалетами.

Когда они проходили мимо витрины стеклодувной мастерской, Рис внезапно остановился.

— В чем дело?

— Увидел кое-что интересное. Идем, покажу.

Он завел ее внутрь и подошел к полке, где были выставлены красивые хрустальные животные. На стеклянной полке, подняв переднее копыто и выгнув шею, стоял единорог.

— Как ты думаешь, ему понравится? — спросил Рис.

Когда Элизабет поняла, что Рис хочет купить эту вещицу Джереду, у нее подскочило сердце.

— Он очень красивый, Рис. Джереду понравится.

Рис купил лошадку. Хозяин лавки упаковал ее в коробку и перевязал ярко-синей лентой. Рис взял коробку, и они направились дальше, к шляпному салону «Лили Пэд», которым владела Лили Дьюар, невестка Риса.

— Лили редко работает в магазине, — заметил Рис. — Хотя до сих пор делает шляпки. В основном дома. А делами в магазине заправляет ее помощница.

Тили Перкинс, стройная девушка с рыжими волосами, оказалась очень услужливой. С ее помощью Элизабет заказала в качестве вечерних головных уборов несколько обручей с перьями и бисером, а также набор всевозможных шляпок на разные случаи жизни.

— Дайте мне знать, если что-то понадобится, — сказала Тили, когда они направились на выход. — Мы незамедлительно все переделаем.

— Спасибо, — улыбнулась Элизабет.

— Еще одна остановка, — сообщил Рис, когда, увешанные покупками, они подходили к экипажу.

— Полагаю, у меня есть все. Теперь тебе что-то нужно?

— Нет, тебе.

Рис втащил ее в дверь узкого магазинчика и повел вдоль рядов с шелковыми панталонами с оборками, розовыми корсетами на китовом усе и шелковыми чулками всех расцветок, пока они не оказались перед вешалкой с дорогими французскими ночными сорочками и бельем. Элизабет стоило большого труда, чтобы не спросить, откуда он знает о существовании этого магазина.

В конце концов, Рис мужчина, а не мальчик. Думая о предстоящей ночи, она надеялась, что сумеет доставить ему удовольствие. От мысли, что, неудовлетворенный, он может развлекаться с другими женщинами, ей делалось дурно.

Тем временем Рис выбрал для нее ночную сорочку сиреневого цвета. Она представляла собой небольшой лоскут атласа, отороченный кружевом, едва способный прикрыть бедра.

— Сегодня я хочу видеть тебя в этом.

У Элизабет зарделись щеки.

— Но я не могу…

— Не стоит беспокоиться, любимая. Тебе недолго придется в ней красоваться.

Ее обдала волна смущения. Она не могла представить себя в белье столь непристойном. С другой стороны, она его жена, и раз ему это нравится, то какая разница? Откровенная ночная сорочка и другие вещи, что он купил ей, включая корсет последней моды, действовали на Элизабет возбуждающе при мысли, что все это она наденет для Риса.

Щеки ее все еще горели, когда они вышли из магазина и Рис помог ей сесть в карету. Внизу живота разливалось жидкое тепло. Сегодняшняя ночь обещала быть не страшной, а скорее наоборот — волшебной.

«Скорее бы наступила ночь», — подумала она, когда Рис опустился на сиденье с ней рядом.

Несколько часов спустя Рис сидел в библиотеке за широким резным столом из орехового дерева. Плотные серые облака, видимые сквозь стекла окон под потолком, свидетельствовали о приближении грозы. Далекие вспышки молний то и дело озаряли оконные рамы, хотя грома еще не было слышно.

Перед ним стояла коробка с хрустальной лошадкой — подарок для Джереда. Рис предложил Элизабет самой вручить сыну вещицу, но она отказалась.

— Это твой подарок. Ты и должен его вручить.

Наверное, она права. Мальчику нужен был отец, и он взял на себя эту миссию, хотя никогда об этом не мечтал.

Рядом с коробкой лежали письма из Лондона, полученные после обеда и ожидавшие его возвращения в Холидей-Хаус. Одно было от полковника Томаса, предложившего встретиться в одиннадцать утра следующего дня. Второе — от Ройяла. Брат писал, что вместе с Лили прибыл в Лондон и остановился в городском доме Брэнсфордов.

Рис немедленно известил обоих мужчин, что завтра с утра будет в Лондоне.

От работы его отвлек шум наверху. Рис поднял глаза к потолку, как будто мог видеть, что делается в комнатах второго этажа. Они поужинали, и Элизабет ушла пожелать Джереду спокойной ночи, после чего удалилась к себе в комнату. И теперь Рис мечтал поскорее к ней присоединиться.

Он знал, что Элизабет ждет его и что она готова принять его. Весь день у нее был вид женщины, истосковавшейся по мужчине. И сегодня он намеревался дать ей то, чего ей так не хватало.

И все же Рис нервничал. Он хотел, чтобы она получила удовольствие. Хотел показать, каким должен быть настоящий мужчина.

Неделя прошла, и сегодня он превратит их брак в фактический.

Взяв трость, Рис поднялся, ощущая в ноге некоторую скованность. Каждое утро он с помощью Тимоти разрабатывал ногу, растягивая мышцы и сухожилия. Дела у него продвигались, но очень медленно. Тим вернулся с Воином, и Рис был полон решимости вновь оседлать коня.

А пока его ждали скачки куда более привлекательные. Рис вышел из библиотеки и направился к лестнице. На его губах играла чуть заметная улыбка.

В сиреневой ночной сорочке, которую купил ей Рис, Элизабет стояла в своей спальне перед зеркалом в подвижной раме. Разглядывая себя в полный рост, она не могла не порадоваться, что беременность не испортила ее фигуру. Несколько едва заметных следов растяжек да слегка пополневшая грудь. Талия ее снова была тонкой, а живот — плоским.

В сиреневом наряде, едва скрывающем наготу, она выглядела восхитительной и… бесстыдной, как и хотел Рис. С распущенными по спине черными волосами она чувствовала себя женственной и желанной.

При мысли о его скором визите у нее затвердели соски и чувствительность кожи усилилась. Даже трение о кожу сиреневых кружев при каждом вдохе и выдохе действовало на нее возбуждающе. Скоро придет Рис и возьмет то, в чем она ему раньше отказывала, и ей очень хотелось доставить ему удовольствие, которого он так терпеливо ждал.

Дверь, соединяющая их спальни, открылась. Элизабет повернулась. В комнату вошел Рис в темно-синем халате, V-образный вырез которого обнажал до пояса его широкую грудь. Его голые ступни утопали в высоком ворсе толстого персидского ковра. Из-под халата виднелись длинные ноги.

Рис замер в дверном проеме, окидывая горящим взглядом сиреневый ночной наряд, едва прикрывавший ее наготу. Не просто томление, но жаркое пламя желания ощутила Элизабет при виде своего мужа.

— Какая ты красивая! — сказал он хрипло. — Господи, как я хочу тебя!..

Слегка прихрамывая, Рис приблизился к ней и притянул к себе.

Нашел ртом ее губы. Его прикосновение было сначала нежным, но едва сдерживаемый огонь скоро вырвался наружу. Поцелуй стал жарким и неистовым, требовательным и всепоглощающим. У нее закружилась голова.

Чтобы не упасть, Элизабет вцепилась в лацканы его халата. Мысли в голове смешались. Тело горело огнем.

— Рис… — прошептала она, когда, откинув в сторону ее волосы, он начал покрывать поцелуями ее шею.

Потом опустил длинные пальцы под грубое кружево сорочки и взял в руки ее грудь. Вспыхнувшее мгновенно желание бросило Элизабет к нему.

— Рис… — Она удивилась отчаянию, прозвучавшему в ее голосе.

— Спокойно, — шепнул он между дразнящими поцелуями. — Мы не будем торопиться, даже если это убьет меня.

Напряжение как будто немного отпустило ее, когда он стянул сорочку вниз, когда губы его прижались к округлости груди, ее тело снова напряглось. Она припала к нему, выгибая спину, открывая доступ ко всем местечкам, до которых ему захотелось бы дотянуться.

Продолжая ласки, Рис целовал ее и нежно теребил зубами ее соски, распаляя все сильнее бушующий в ней пожар.

Элизабет охватило нестерпимое желание ощутить под руками его кожу. Развязав его халат, она провела ладонями по твердому рельефу его мышц, пробежала пальцами по черной курчавой поросли груди.

Когда и как исчезла ее ночная сорочка, Элизабет даже не заметила, осознав это лишь тогда, когда, обхватив ее за ягодицы, Рис прижал ее к своим бедрам, давая ощутить твердость его плоти. Потом он снова прильнул к ее губам в глубоком, страстном поцелуе.

Затвердевшие соски отозвались ноющей болью. Погрузив пальцы в его волосы, Элизабет нетерпеливо потерлась грудью о его нагую грудь. Ее тело было горячим и напряженным. Сердце бешено стучало. Ощутив внизу его ладонь, она не оттолкнула ее, но беспомощно прижалась к ней, желая продолжения и чего-то еще… недоступного.

Рис гладил и ласкал ее, и целовал, целовал, целовал. Элизабет не заметила, когда он поднял ее и перенес на кровать. Уложив ее на матрас, он продолжал свои огненные ласки, сводившие ее с ума.

Осыпая ее пьянящими поцелуями, он лег на нее, опустил одну руку ей на грудь, а другой заскользил вниз. Она чувствовала на себе тяжесть его могучего тела, мощь и твердость его плоти, когда, раздвинув ее ноги, он собирался овладеть ею.

У Элизабет участилось дыхание, но вдруг, обдав ледяным страхом, в памяти всплыл образ Эдмунда.

«Это Рис, это Рис!» — напомнила она себе, но видела Эдмунда, придавившего ее своим толстым телом и принуждавшего к совокуплению.

К горлу подступил крик. Чтобы не закричать, Элизабет прикусила губу. Во рту появился медный привкус крови, и глаза наполнились слезами.

А он еще шире раздвинул ей ноги, и она ощутила твердое прикосновение его плоти, которая вот-вот должна была войти в нее, сделать ее настоящей женой своего мужа. Но ей не удалось сдержать рвавшийся из груди крик. Тяжелое тело на ней вздрогнуло, и Рис в ужасе откатился к краю кровати.

— Элизабет! Бога ради!

Она прикусила губу, чтобы снова не закричать. Ее била дрожь, она тщетно пыталась овладеть собой.

— Прости, — прошептала Элизабет потерянно. — Прости…

Прошлое медленно угасало, уступая место настоящему. Рис встал с кровати и нагой подошел к окну. Гроза наконец вплотную приблизилась к дому, и вспышка молнии озарила его широкую спину и узкий таз, покрытые потом.

— Прости, — снова произнесла она. — Я хотела… Я так этого хотела! Я пыталась предупредить тебя… Я боялась, что все так и будет…

Ее слова заглушили рыдания, глубокие и безудержные, которые она не могла остановить. Элизабет почувствовала, как матрас прогнулся от его веса. Рис заключил ее в объятия и притянул к себе.

— Не плачь, милая, — сказал он, гладя ее по волосам, которые рассыпались по его широкой повлажневшей груди. — Это его вина, а не твоя.

Но даже в объятиях Риса она не могла справиться с рыданиями. Рухнули его надежды, рухнули ее ожидания. И теперь Элизабет была уверена, что потеряла его.

Они долго лежали, прильнув друг к другу. Рыдания прекратились, и ее охватила странная апатия. А вместе с ней — и тревожащее беспокойство. Пока Элизабет лежала на его крепкой груди и его рука нежно скользила вверх-вниз по ее спине, в глубине ее лона начал разливаться жар.

Она чувствовала соленый вкус его кожи, чувствовала рядом с собой тепло его тела. Ее взгляд остановился на его твердой мужской плоти, так долго ждавшей удовлетворения. В состоянии готовности, большой и твердый, он мог бы доставить ей невыразимое удовольствие.

Если бы только ей хватило смелости.

Ее тело встрепенулось. От внезапно пронзившего желания заныли груди, отозвавшись болезненной пульсацией между ног. Ей опять нестерпимо захотелось ощутить гладкость его кожи, попробовать ее на вкус. Прижавшись ртом к его груди, Элизабет провела языком вокруг плоского соска и нежно пососала его. Рис застонал:

— Бет… прошу тебя, любимая… Я не могу… я не хочу причинять тебе боль.

Она подняла голову и посмотрела на него:

— Я хочу этого, Рис. Я хочу тебя. Но я не знаю, что делать. Помоги мне… пожалуйста.

Их глаза встретились. Его взгляд был жгучим и пронзительным. Несколько секунд он молчал, и она чувствовала его нерешительность. Потом он приподнял ее и посадил на себя верхом, затем притянул к себе ее голову и впился в ее губы долгим и горячим поцелуем.

За окном блеснула молния, дом потряс раскат грома. Элизабет тем временем вела сражение с бурей, что разбушевалась в ней самой.

— Решение за тобой, Бет. Возьми то, что хочешь. Получи удовольствие.

Она чувствовала под собой его напряженную плоть. Теперь, взглянув на его красивое лицо, она увидела Риса, а не Эдмунда. Риса, мужчину, которого любила когда-то.

Мужчину, которого продолжала любить.

Запретив себе думать о прошлом, она сосредоточилась на ощущениях.

— Помоги мне, — тихо попросила она. — Помоги мне, Рис.

Его рот еще раз нашел ее губы. Его руки ласкали и дразнили ее грудь, заставляя извиваться тело. Потом он приподнял ее и медленно опустил на твердь своей плоти.

Боже, как же ей было хорошо! Как хорошо!..

— Скажи, что мне надо делать, — прошептала она, боясь пошевелиться и не зная, что последует дальше.

Вокруг нее снова сомкнулись его большие ладони и слегка приподняли, затем опустили, показывая движения, которые снимали с нее напряжение, в чем она столь остро нуждалась.

— Вот так, — прохрипел он, когда Элизабет стала понимать, что от нее требуется. — Возьми меня, Бет. Возьми всего. Позволь дать тебе то, что тебе нужно.

Элизабет опустилась ниже, и ее обдала жаркая волна новых ощущений. Она невольно вскрикнула. На мгновение Рис застыл в напряжении и тревоге, и это снова испугало ее.

— Не останавливайся, — взмолилась Элизабет. — О Боже, Рис, не останавливайся, прошу тебя!

Из его горла вырвался стон, и он отозвался на ее призыв. Его мощные толчки разжигали в ней огонь, даря неописуемое наслаждение.

— Еще, — молила она, откинув назад голову. — О Боже, пожалуйста, Рис!

— Дай себе волю, Бет. Ты теперь моя. Сделай это для меня.

Она сделала. И в следующий момент обрела свободу. И, обретя ее, рассыпалась на миллион осколков, воспарила ввысь, о существовании которой даже не подозревала.

Но Рис не остановился, он еще раз подарил ей наслаждение и, хрипло вскрикнув, воспарил вслед за ней, выплеснув в нее горячее семя.

Продолжая трепетать от сладких ощущений, Элизабет без сил рухнула ему на грудь. Никогда раньше она не представляла, как это может быть прекрасно.

Прильнув к Рису, она снова зарыдала. Но то были слезы радости.