Невеста младшего брата (СИ)

Глава 40

Ива

— Идём. — Пожарский вытаскивает ключ из замка и подходит ко мне.

Я растерянно пялюсь на входную дверь, осознавая, что наша волшебная сказка осталась по ту сторону массивной стальной преграды. Здесь, кроме драмы, меня ничего не ждет.

«Я не хочу уезжать…» — думаю об этом, и сердце снова пускается вскачь. Ошалелое, измученное, оно бросается на ребра. От волнения задыхаюсь. В груди нестерпимо ноет. Щеки щиплет от холода, свежо, но я не чувствую прилива сил. Внутри я вся горю. Тоска заполняет каждую клеточку моего продрогшего снаружи тела.

Максим стоит напротив. Сканирует меня своим фирменным взглядом, от которого по коже расползаются колючие мурашки.

— О чём задумалась? — Грудной голос Пожарского отрывает меня от размышлений.

— Так… Ни о чём… — Из груди невольно вырывается судорожный вздох.

Отвожу взгляд в сторону, чтобы не тонуть в его глазах. Иначе снова сорвусь и зависну в них.

Напоминаю себе, что этот человек совсем недавно разбил вдребезги все мои девичьи мечты…

— Мы можем вернуться сюда в любой момент, — произносит Макс, приобнимая меня за талию. Пальцы стискивают через пальто мой бок. Ощущения разят током, прошивают каждый нерв. Прикрываю глаза, чтобы пропустить через себя волнующее тепло и прилив кратковременного удовольствия.

— Ваша невеста… Она была здесь с вами? — интересуюсь я, неожиданно закипая от ревности.

Боже, зачем мне это знать? Я все равно сюда не вернусь. Даже под страхом смерти.

— Я не приводил женщин в дом матери. Более того, никогда перед ними не отчитывался. Вань… — Тяжелый протяжный вздох опаляет мне висок. — Что ты со мной сделала? — Слушаю его низкий голос у уха и начинаю дрожать ещё сильнее. Ноги ослабевают. Колени едва не подкашиваются. — Приворожила меня? Скажи правду… — хрипит Максим, целуя меня в голову, а я чувствую, как глаза до отказа наполняются слезами. Крепче зажмуриваюсь, выдавливая накопившуюся горячую влагу, которая тут же беспощадно обжигает щёки.

— Отвезите меня домой, — шепчу я осипшим голосом.

От очередного эмоционального всплеска в горле образуется ком.

— Конечно, — коротко отвечает Макс, а затем уводит меня к машине.

Мы спускаемся по ступенькам во двор. На улице сыро. Мартовский холод пробирает до костей. Моросит ледяной дождь со снегом. Неприятно и зябко.

Меня еще больше накрывает. Тоска буквально съедает изнутри. Тянет обратно вернуться в дом. Нырнуть с Максом под теплое одеяло и никуда не уходить. Спрятаться с ним от непогоды и от всего мира за этими надежными стенами. Но это невозможно. Увы. Обстоятельства складываются против нас…

— Осторожно. Здесь можно навернуться, — предупреждает Пожарский как раз в тот момент, когда я умудряюсь поскользнуться на последней ступеньке. Взвизгиваю, теряя равновесие, и заваливаюсь в руки Макса. Вцепляюсь в него мертвой хваткой, да так, что пальцы немеют. Часто дышу, разглядывая в утренних сумерках обеспокоенное лицо.

Какой же он все-таки притягательный и опасный…

Взрослый, сильный мужчина. И чужой…

— Держу, — спешно озвучивает Максим.

Поднимая, ставит меня на ноги.

— Подошва скользкая… — выдыхаю ему в шею, думая о том, что сегодня с пируэтами прям перебор. А затем прикрываю глаза. Вместе с прохладой втягиваю его запах. Чувствую исходящий от кожи жар.

Бож-ж-же, какой он горячий…

Чужой мужчина не пахнет родным. А Макс пахнет одуряюще. Убийственно пахнет. Совсем не так, как его младший брат.

Вдыхая, я влюбляюсь ещё больше. Привязываюсь сильнее.

Не сдержав порыва, касаюсь губами его шеи. Пожарский замирает, а меня дурманом окутывает. Теряю контроль. Скольжу кончиком носа вдоль вибрирующей артерии. Пульс у него зашкаливает, как и мой. Прихватываю губами кожу…

— Малыш… — Его пальцы впиваются мне в бока. Вонзаются в ребра стальной хваткой, держат крепко. — Купим тебе новые сапоги. С хорошей подошвой… самые лучшие… Ива… всё будет… всё… — мелет что-то невпопад. Я едва разбираю смысл доносящегося шепота. Чувствую, как его губы мажут по моей щеке, тяжелое дыхание опаляет кожу. Обхватив затылок пятерней, Макс вжимается в мои губы своими. Атакует жестким поцелуем. Его язык грубо врывается в мой рот, терзает, подчиняя и лишая воли. Я вся сжимаюсь внутри и горю. От всплеска адреналина колотит. Разум мутнеет, проигрывая животным инстинктам. Отвечаю с не меньшей страстью, обнимая его за талию. Забираюсь продрогшими ладонями под пуловер. Макс вздрагивает. Кожа у него горячая, приятная, гладкая. Обжигает, как печка. Скольжу пальцами по напряженным мышцам спины, глажу его, царапаю, позволяю топить себя в удовольствии. Мы оба хрипло стонем, когда Максим, подверженный порыву, сжимает на моем затылке волосы в кулак. Кожу обжигают горячие искры. Воспоминания о ласках отзываются тягучим спазмом между ног.

Боже… Боже… Что я творю?

Зачем его целую?

В сознание врывается телефонный рингтон. Звук нарастает. Наш поцелуй внезапно обрывается. Лишенные кислорода, мы делаем резкие вдохи. Соединяем наши лбы. Дышим надрывно. Впереди неизбежный разрыв. Мы оба это понимаем. Не знаю, как Максу, но мне от этого легче не становится.

— Телефон… — сглатываю пересохшим горлом и добавляю: — Звонит…

С надеждой смотрю, как Пожарский достает из кармана джинсов мобильный, чтобы ответить на звонок.

«Откажись от свадьбы. Пожалуйста, откажись!» — кричит мой внутренний голос. Жаль, что Максим не читает мои мысли. Сверлит хмурым взглядом экран.

Слышу, как срабатывает сигнализация. Щелкают замки в дверях. Пожарский подводит меня к машине, открывает дверцу и отдает мягкий приказ:

— Садись.

Подав мне руку, помогает забраться в салон огромного черного внедорожника.

— Пристегнись, — скомандовав, закрывает дверь. Обходит автомобиль и занимает водительское кресло, вместе с тем принимая звонок.

— Да, папа! Слушаю.

— Максим? — из трубки доносится негромкий, но отчётливый мужской голос. — И как долго ты собирался от нас скрывать, что Кристина беременна?

— Ты о чём? — Макс переводит на меня ошарашенный взгляд, будто его отец несет полную ахинею.

Известие — как выстрел в упор. Сразу двоих на вылет убивает.

— Что значит, я о чем? Моя будущая невестка на девятой неделе беременности, а я ни сном ни духом! Почему я должен эту новость узнавать от Брагина? Почему не от собственного сына?

Я бледнею. Чувствую, как от головы и лица отливает вся кровь. Бросается к бешено застучавшему сердцу. Мне вмиг становится холодно. Зябко обнимая себя за плечи, пытаюсь переварить умом то, что услышала.

— Отец, что за бред? — Пожарский устало прикрывает веки и трет пальцами переносицу. — С чего ты взял, что это правда? Мы с Кристиной не планировали детей в ближайшем будущем. Это какая-то ошибка, — добавив, Макс широко распахивает глаза. Теперь они кажутся совершенно черными и непроницаемыми, как угли. — Крис не может быть беременной. При приеме контрацептивов это исключено. Какие, к черту, девять недель?

Максим раздраженно откидывается на спинку сиденья, продолжая слушать отца.

Затаив дыхание, я тоже прислушиваюсь к голосу в трубке.

— Она уже дома? — доносится из динамика. — Я надеюсь, что девочка дозвонилась к тебе и ты сейчас с ней. И хватит уже скрывать эту новость! Сюрприз и так вышел прекрасный. Я рад за вас обоих.

— Отец, — шумный вздох Пожарского прорезает застывшую в салоне тишину, — я позже перезвоню. Сейчас не могу разговаривать. До скорого.

— Сын! Погоди-ка, не вешай трубку, — повысив голос, мужчина вынуждает Максима дослушать напутствие. — Надеюсь, теперь ты будешь более ответственным и внимательным к своей будущей супруге? Кристине нельзя нервничать. Её нужно беречь. Она — ключ к твоему лучшему проекту. Полагаю, планы ты не менял.

— Пока, отец.

Макс вырубает звонок и какое-то время тупо смотрит в лобовое стекло. Молчит.

Меня же за это время всю изнутри выжигает. Начисто. Превращаюсь в пепел. Горько так на душе становится. Паршиво. Хочется взвыть…

«Беременна… Девять недель… Её нужно беречь… Она — ключ к твоему лучшему проекту… Полагаю, планы ты не менял…»

Боже, скажите мне, что это неправда!

Что всё, что я услышала — полный бред!

Его девушка не беременна.

Это действительно ошибка.

Иначе…

Иначе что, Ива? Какое теперь имеет значение, беременна Кристина или нет?

Он все равно собирался на ней жениться ради какого-то гребаного проекта. А мне предлагал роль шлюхи для плотских утех. Большего я не заслуживаю.

Интересно, предложение ещё в силе?

— Что?… — откликается Макс, поворачивая ко мне лицо.

— Что? — отмерев, перевожу на него растерянный взгляд. Его задумчивый взгляд сосредотачивается на моих блестящих от влаги глазах. На автомате смахиваю слезы.

— Ты спрашивала о предложении, — поясняет он.

Боже, я подумала это вслух?

— Тебе показалось, — буркнув, отворачиваюсь к окну и густо краснею. От моего частого дыхания запотевает стекло.

Домой…

Как же я хочу домой…

Снять с себя его одежду и отпариться в кипятке. Смыть с себя его запах, слюну, сперму…

Чтобы ничто не напоминало о нем. Не травило душу.

— Ива?

— Будет лучше, если я вызову такси. — В порыве отчаяния хватаюсь дрожащими пальцами за дверную ручку, но реакция Макса не позволяет мне покинуть салон.

Надавив рукой на грудь, прижимает к спинке сиденья обратно.

— Дверь захлопни. Я сам тебя отвезу.

Исполняю его приказ. Оба на нервах.

У обоих голосовые связки натянуты до предела. Басят. Издают хриплые, сдавленные звуки.

— Ты рад? — задаю ему вопрос, чувствуя, как сердце обливается кровью. Ещё чуть-чуть, и захлебнется в ней.

— О чем ты? — будто не понимает.

— Не прикидывайся дураком. Ты прекрасно знаешь, о чём я.

— Нет, не рад. Мне жаль, что тебе пришлось всё это услышать. — Убрав с меня руку, Максим заводит мотор, а я резко втягиваю недостающий воздух.

— Но я услышала, Макс. Горькая правда лучше, чем сладкая ложь. Если бы я узнала о твоей свадьбе позже, было бы намного больнее, не говоря уже об интересном положении твоей невесты…

Думаю об этом, и волнение достигает пика.

Она беременна. Его будущая жена ждет от него ребенка.

О какой содержанке может идти речь?

Я должна забыть Максима. Выбросить из головы эту ночь, какой бы прекрасной она не была. Теперь между нами не только свадьба, но и ребёнок.

Щемящая боль в груди расползается шире, как очаг возгорания. Охватывает все больше и больше чувствительных клеток. Выжигает внутри.

Мне нужно прикусить язык и помолчать. Просто помолчать до дома, но слова сами слетают с губ, опустошая и разрывая мне сердце.

— Поздравляю, — произношу после короткой паузы. — Ребёнок — это настоящее чудо. У тебя родится наследник. Ты должен радоваться.

— Незапланированной беременности? — хмыкает Макс. — Вряд ли. «Нечаянный» ребенок — это не равно желанный ребенок. Между мной и Кристиной существует определенная договоренность. Крис не могла её нарушить. Она знает, каковы могут быть последствия. Поэтому, я всё ещё надеюсь, что это ошибка.

— Знаешь, какие дети чаще всего становятся самыми любимыми? Нежеланные, Макс. Это доказанный факт. Особенно, если они похожи на родителей или очень красивые, — говорю я, устремляя взгляд в лобовое стекло. Впереди все расплывается. Картинка мира теряет смысл. Неужели он настолько жестокий, чтобы не принять собственное дитя? — Ты точно монстр, — бурчу себе под нос.

— Не нужно нарушать мои правила, и тогда я не буду чудовищем, — абсолютно спокойно отвечает он.

— А если бы на её месте оказалась я? Что было бы со мной? — интересуюсь, наблюдая, как впереди открываются ворота.

— Ты не на её месте. Не сравнивай себя с Кристиной, — чеканит Макс, словно хочет раз и навсегда закрыть этот вопрос.

Вытащив из кармана куртки пачку сигарет, достаёт одну. Долго чиркает зажигалкой, а затем, наконец, прикуривает. Жадно втягивает никотин в легкие и тотчас выпускает струю дыма в приоткрытое окно. Повторно делает глубокую затяжку. Шумно выдыхает через нос.

Боковым зрением отмечаю, как его потряхивает. Как дрожит напряженная кисть, опущенная на руль вместе с тлеющей сигаретой. Думает, никотин его успокоит? Хрена с два!

Зачем он так со мной поступает?

Меня так больно и жестоко ещё никто не приземлял…

Становится обидно до горечи во рту.

— Ясно… — из груди вырывается непроизвольный судорожный вздох. — Другого ответа я и не ожидала от тебя.

Выдав это, пристегиваю ремень безопасности.

— Ничего тебе не ясно! — вдруг рявкает Максим.

Вздрагиваю, встречаясь с ним глазами.

Исходящая от мужчины опасность пугает меня не на шутку. По коже проносится озноб.

Тяжелый взгляд Пожарского вынуждает интуитивно сжаться.

— С тобой мои правила ни черта не работают, — глухо выдаёт он, докуривая сигарету и выбрасывая бычок в окно. — Все мои установки летят коту под хвост. И это, сука, бесит! Все выходит из-под контроля. Всё! А так нельзя! Я так не привык. Ты — это ты! С Кристиной вы совершенно разные. Нет смысла вас сравнивать. Понимаешь? — спрашивает, повернувшись ко мне корпусом.

— И все же… — набравшись немного смелости, пытаюсь добиться от него ясности. — Если бы я залетела, как бы ты поступил?

— Я бы подумал над этим, если бы трахнул тебя без защиты. Сейчас априори нет смысла на эту тему рассуждать.

— Часто ты ей изменял? — задаю последний вопрос.

— До сегодняшней ночи ни разу. Тебя увидел и крышу снесло. Не устоял. Если ты думаешь, что у меня много любовниц, ты ошибаешься, Ваня.

— Мне всё равно… — бурчу я, отворачиваясь к боковому окну. Называю домашний адрес и устало прикрываю глаза.

«Нужно оторвать пластырь. Рвануть решительно и резко, тогда и боли будет меньше…»