Невеста младшего брата (СИ)

Глава 50

Ива

После ухода Ильи занимаю себя домашними делами, чтобы не зацикливаться на случившемся. Только вот не думать о братьях Пожарских выходит плохо.

Что на Илью нашло?

Он никогда не называл меня телкой. А провокационный вопрос к Максу о том, знает ли Кристина, что мы с ним переспали, и вовсе выбил меня из равновесия. Размазал по стенке тонким слоем, как масло по всему куску хлеба.

Зачем он это сделал?

Зачем впутывает меня в свои проблемы с братом?

Я идиотка, раз подумала, что ляпнув о сексе с Максом, смогу избавиться от Ильи. Не похоже, что его это задело настолько, чтобы порвать со мной.

С моей стороны это был крайне необдуманный поступок, который явно выльется в ужасные последствия. Чувствую пятой точкой, добром это не кончится.

Заканчиваю с глажкой и плетусь в свою комнату.

Упав на кровать, в тысячный раз беру в руки телефон и проверяю экран.

Ни звонков, ни эсэмэсок от старшего Пожарского не поступало.

Зачем я этого жду?

Что я хочу от него услышать?

Макс не Илья, которому 23. Бегать за мной не будет. Но я всё равно где-то глубоко в душе надеюсь ещё раз его увидеть. Потом окончательно отпущу.

Отпущу же?

— Господи, ну почему он не звонит? — протянув расстроенным голосом, отбрасываю мобильный на матрас и накрываю лицо ладонями. Устало растираю щеки и глаза.

Я попросила не приезжать ко мне больше, но он ответил, что не может этого обещать. Тогда почему молчит? Илье же позвонил, орал, как сорвавшийся с цепи орк, а мне? Что мешает набрать мой номер? Спросить: всё ли со мной в порядке…

«…Блядь! Почему ты такая упрямая?! Ты же понимаешь, что я не хочу с тобой порывать!» — в голове всё ещё звучит его резкий тон. — «Я могу заставить принять решение в мою пользу. Но мне не хочется этого делать. То, что между нами произошло…»

— Ничего не значит, Максим Андреевич. Иначе ты бы не поступил так со мной… — шепчу я в тишину, а затем вздрагиваю от телефонного звонка. Резко сажусь на кровати. Меж ребер становится горячо. Колотящееся сердце взлетает к горлу. Трепещет, как сумасшедшее.

Нащупав рукой мобильный, я устремляю всё внимание на экран.

«Ксюша» — читаю, испытывая сильнейшее разочарование.

Я никого не хочу видеть!

Не хочу общаться. Открывать душу и рассказывать, почему мне так хреново сейчас. Но сегодня, как назло, день открытых дверей.

То Илья со своим визитом довел до срыва, то случайно ошиблись квартирой, спросив, всё ли у меня в порядке, теперь вот подруга обо мне вспомнила.

«Почему не он?» — думаю об этом, и сердце камнем падает вниз, разлетаясь на мелкие ошметки.

— Да, — хриплю, едва приняв звонок.

— Привет, Вань! Откроешь? Я под дверью стою. Тётя спит?

— Ушла на дежурство, — отвечаю, нехотя сползая с кровати. — Сейчас впущу. Дай мне секунду.

— Не хочешь погулять? Воздухом подышим. Попьем горячий шоколад где-нибудь в кафе? Или ты с Ильей?

— Нет, я дома одна, — судорожно вздыхая, ощущаю в груди болезненный укол, там, где только что колотилось сердце о ребра.

Макс не выходит из моей головы.

«Почему он ей изменил со мной?» — в который раз задаюсь этим вопросом. — «Зачем, если у него на носу свадьба? Это для Пожарского норма?»

«Я не первая и не последняя случайная встречная в его жизни?»

Дойдя до двери, вырубаю мобильник. Открываю замок, впуская в квартиру Ксению — мою близкую подругу.

— Привет, — говорю я, замечая в её руках бумажный пакет из нашей любимой кондитерской.

Психотерапия сладким — то, что нужно. Очень вовремя.

Заем свою печаль тортиком и буду жить дальше.

— Может, я не вовремя? Ты кого-то ждешь? — интересуется Ксения, выискивая взглядом посторонних в коридоре.

— Нет. Проходи на кухню. Я чай заварю, — устало отвечаю.

— Я взяла твой любимый чизкейк и шоколадки с ликером, — Каретникова тараторит с порога, взрывая мне мозг. — Будешь? С вишенкой. Как ты любишь.

Я непроизвольно морщусь, а затем выдавливаю из себя вымученную улыбку.

— Буду. Спасибо, Ксюш.

— У тебя что-то случилось? — озадаченная подруга не сводит с моего лица оценивающего взгляда. — Что с твоим голосом, Вань? Что с лицом? Ты как будто ревела весь день.

— Все нормально, — закрываю входную дверь и плетусь на кухню.

Ксюша следует за мной.

— Где «нормально»? — не унимается она. — По тебе не скажешь.

Хорошо, хоть слёз нет. Выплакала на неделю вперёд.

— Чай или кофе? — спрашиваю, включая электрический чайник.

Не хочу никому объяснять причину моего убитого состояния. Даже близкой подруге.

— Вань, не темни, — Ксения предпринимает ещё одну попытку выудить из меня хоть какую-то информацию. — Ты поссорилась с Ильей?

— Я с ним рассталась, — даю ей самую малость.

— Что? Ты серьезно? Почему? — поставив сладкое на стол, переводит на меня изумленные глаза.

— Потому что ошиблась в нём. Он не тот, кто мне нужен.

— В смысле? А кто тебе нужен? Ты в кого-то другого втюрилась? Колись! Мне не терпится узнать правду.

— Нет никакой правды, Ксюша, — вру, оборачиваясь к шкафчику, где у тетки хранятся чашки.

Достаю две и ставлю на столешницу, мысленно повторяя бабушкино наставление: «Поплачься лучше подушке, чем подружке».

С Ксюшей я не так давно дружу, чтобы рассказывать ей о ночи с Максимом Пожарским. Мне за глаза хватило её настойчивых нравоучений по поводу Ильи. Иногда они выбешивали меня до дрожи. А Макс Андреевич — это отдельная тема. Не для её ушей.

Не хватало, чтобы завтра девчонки с моего курса шушукались обо мне, как о содержанке почти что женатого мужчины, которому далеко за тридцать.

А если пронюхают о беременности его невесты, так вообще осудят. Вряд ли когда-нибудь отмоюсь.

Да и вообще. Не хочу я о нём говорить. Хватит!

— Вань? — Каретникова напоминает о себе негромким голосом.

— Я решила плотно заняться учебой, — выпаливаю и, не удержав жестяную банку с чаем в руках, роняю её на пол. — Черт…

— Спешит кто-то, — констатирует подруга.

Выдохнув, я, как ни в чем не бывало, иду за щеткой и продолжаю разговор, стараясь не выдавать нервного напряжения внутри меня.

— С Ильей у меня не получается думать о предстоящей сессии. Да и он не моего поля ягода. Просто я поздно это поняла. Ты была права насчет него. Он наглый и уверенный в своей исключительности мажор. Ксюша, давай не будем о парнях. Ладно? — перевожу стрелки, не желая развивать болезненную тему, и приступаю подметать рассыпанный по полу чай.

— Не хочешь делиться подробностями, ну и не надо. Переживу, — преувеличенно бурчит Ксюша, распечатывая коробку с шоколадными конфетами. Сразу же уплетает несколько штук.

Глядя на неё, я закатываю глаза, тем самым выражая несогласие и временную уступку.

Пусть обижается. Её право. Как и моё — недоговаривать.

Ксения относится к тому типу людей, которые дуются по любому поводу. Даже по пустяковому. Иногда это бесит. Нет ничего хуже надуманных обид. С ней я постоянно чувствую себя виноватой! Однажды я осудила её за это, и мы не разговаривали недели две.

Тётя Лара не устает повторять, что она мне завидует, и просит держать с подругой дистанцию, не позволять ей манипулировать моим настроением. Я же по доброте душевной из раза в раз наступаю на одни и те же грабли.

Вот и сейчас мне хочется попрощаться с Ксенией и завалиться в кровать. Но я не могу её выставить за дверь. Совесть не позволяет. Приходится согласиться на вечернюю прогулку, руководствуясь тем, что она пойдет мне на пользу. В квартире и правда душно, тоскливо и стены давят… Я задыхаюсь, думая о нём…

— Ладно, Ксюха, пойдем, подышим свежим воздухом, — приняв решение, избавляюсь от щетки и мусора. Мою руки. Убираю в холодильник чизкейк.

— Вань, а можно, я у тебя переночую? — спрашивает Ксения, а я снова не могу отказать.

— Опять девчонки пацанов в общагу притащили?

— Так у Лебедевой днюха ж. Будут трахаться всю ночь. Я решила смыться пораньше, чтобы не присутствовать на оргиях.

— Ясно. Дай мне пару минут. Я переоденусь.

На улице ветрено и прохладно. Лютого мороза как такового нет, но лёгкие всё равно обжигает холодом. Радует, что дождь со снегом прекратился. Можно пройтись до кофейни и обратно пешком.

Натягиваю капюшон и, шагая под руку с Ксюшей, подставляю ветру лицо. Дышу. Глубоко и размеренно…

Кислород, проникая в мозг, остужает голову и насыщает кровь. Тело заряжается позитивной энергией. Я даже ловлю себя на том, что впервые за эти сутки расплываюсь в довольной улыбке. Где-то внутри меня мурашками расползается приятное чувство расслабления.

Хо-ро-шо…

Прогуляюсь перед сном и буду спать как младенец.

— Будешь какао или латте? — интересуется Ксения, как только мы заходим в здание и с порога выбираем свободный столик для двоих.

— Латте. Сделаешь заказ? Я заскочу в туалет и перезвоню тетке.

— Да без проблем, — улыбается Каретникова, расстегивая пуховик.

Я тоже снимаю свой и цепляю на спинку стула.

Справив нужду и отчитавшись тете Ларе за своё приподнятое настроение, возвращаюсь к подруге. Ксюша пьет капучино, подсовывая мне чашку с латте.

Присаживаюсь за стол. Обхватив ладонями горячую чашку, наклоняюсь и вдыхаю чарующий аромат кофе со взбитыми сливками.

— М-м-м… Пахнет чудесно… — довольно морщусь, пачкая кончик носа о молочную пену.

— Ты похожа на Пиноккио, — смеется Ксюха, очищая салфеткой мой нос от сливок.

Сегодня выходной. В кафе многолюдно. Это место на набережной пользуется популярностью и спросом. Здесь хороший сервис и цены не кусаются. Когда делаем групповые проекты, мы часто приходим сюда с девочками, чтобы выпить любимый напиток, полакомиться пироженкой, посидеть и обсудить вопросы по учебе.

Размешав соломинкой содержимое, смакую горячее латте.

— Что ты решила насчет Ильи? Не передумаешь? — осторожно интересуется Ксения, подтверждая догадку о том, что Илья ей не безразличен.

— Он тебе нравится? Только честно, Ксюша. Я же вижу, что ты к нему неровно дышишь.

— Тебе так кажется. С чего ты взяла? — отводит взгляд, и я понимаю, что попадаю в яблочко.

— Боишься, что я обижусь на правду?

Ксюша не успевает ответить. На мой телефон прилетает смс. Конечно же от Ильи.

— Легок на помине, — ворчу я, игнорируя мигающее послание. Но успеваю заметить, что просит встречу.

— Что пишет?

— Мне неинтересно, — равнодушно пожимаю плечами, ощущая легкое головокружение.

— Не прочтешь? — напирает Ксения.

— Нет, — отчеканив, встаю, прячу телефон в карман пуховика и начинаю одеваться.

Тело при этом бросает в жар. Затем в резкий холод. В голове проскальзывает туман. Встряхнув ею, пытаюсь сфокусировать взгляд перед собой, но пространство становится расплывчатым. Воздух — густым и тяжелым…

— Ксюх… Заплати. Мне что-то нехорошо… — сглатываю пересохшим горлом.

На автомате достаю из кармана купюры и опускаю на стол.

— Жарко здесь очень. Дурно…

Пошатываясь, на ватных ногах иду к выходу.

Кофе на ночь сто раз себе запрещала пить.

А сегодня не сдержалась…