Невинность и соблазн

Глава 10

– Витаете в облаках, мисс Лоринг? – мягко осведомился граф Хэвиленд, натягивая поводья резвых гнедых лошадок.

Искоса бросив виноватый взгляд на красивого джентльмена, сидевшего в фаэтоне рядом с ней, Розлин мысленно встряхнулась. Она так глубоко задумалась, что потеряла нить беседы.

– Прошу прошения, милорд, – смущенно пробормотала она. – Что вы сказали?

Хэвиленд чарующе улыбнулся:

– Ничего важного. Но вас, очевидно, что-то волнует. Могу я чем-нибудь помочь? – сочувственно спросил Хэвиленд.

– Спасибо. Просто сегодня утром вряд ли кому-то может быть весело в моем обществе.

Последнее, по крайней мере, было правдой. Ее настроение вполне соответствовало погоде, переменившейся за одну ночь. День выдался унылым и холодным. Взглянув на затянутое черными тучами небо, Розлин зябко закуталась в ротонду.

– Возможно, мне следует отвезти вас домой, – предложил граф.

– Нет-нет, в этом нет необходимости. Мне полезно прогуляться.

– Вы уверены?

– Да, милорд, – улыбнулась Розлин. – Мне совершенно не хочется портить нашу прогулку. Для меня это такое редкое развлечение!

Хэвиленд, немного помолчав, подстегнул лошадей: в этом месте проселочная дорога делала резкий поворот.

– Ваша рассеянность имеет какое-то отношение к Ардену?

Розлин безуспешно попыталась скрыть досаду.

– Почему вы так считаете?

– Вчера вечером я невольно заметил, что между вами словно черная кошка пробежала. Вы вовсе не рвались танцевать с ним.

– Потому что он пригласил меня не по своей воле.

– Значит, леди Фримантл опять пыталась вас свести, – проницательно заметил Хэвиленд. – Уж очень она любит разыгрывать из себя сваху.

– Вот именно! – язвительно хмыкнула Розлин. – И это буквально сводит меня с ума… впрочем, и герцога тоже.

– О, вот тут я сомневаюсь. Вряд ли Ардену нравится быть мишенью ее интриг, но я бы сказал, что его интересуете вы сами. И кажется, вы тоже к нему небезразличны.

Розлин не могла заставить себя солгать и поэтому просто промолчала и чуть поежилась под оценивающим взглядом Хэвиленда.

– Если возникнет необходимость поговорить с леди Фримантл, – сказал он наконец, – я готов.

– Спасибо, милорд, – кивнула Розлин, ободренная его заботливостью.

Но ее проблема была не из тех, где требовалась помощь Хэвиленда. Ей нужно самой решить, как быть и что предпринять, а до этой минуты она только и делала, что все портила. Страстная встреча с Арденом лунной ночью повергла в хаос ее чувства и мысли, вместе с тщательно обдуманными планами.

Начать с того, что она была шокирована его предложением, хотя не придала ему особого значения. Герцог вряд ли захочет жениться на такой, как она. А даже если и собирается, она ни за что не выйдет за него. Его доводы просто не выдерживают никакой критики. Он, видите ли, решил, что из нее получится достойная герцогиня! Лучше, чем все остальные претендентки на герцогский титул! И это называется основаниями для брака?

Розлин брезгливо поморщилась.

Если она хотя бы на секунду вообразила, что небезразлична ему, могла бы, по крайней мере, немного поколебаться, прежде чем отказать, но нет, невозможно представить, что такой циник, как герцог Арден, потеряет голову или сердце из-за мисс Розлин Лоринг или какой-либо женщины вообще. Он – последний человек на земле, который женится по любви, хотя бы потому, что вообще не верит в любовь.

Однако прошлой ночью ей пришлось признаться в неукротимом желании. Глупом, необъяснимом, сводящем с ума желании. Всю эту длинную, бессонную ночь Розлин ворочалась в постели, перебирая в памяти подробности. И наконец, решила быть честной с собой. Арден не только показал запретные наслаждения, ожидающие Розлин, если она отдастся ему. Не только наполнил ее жаждой страсти, равной которой она до сих пор не знала. Хуже того, он заставил ее усомниться в правоте собственных намерений.

Действительно ли она хочет завоевать сердце лорда Хэвиленда? Или это всего лишь глупая фантазия, плод ее потребности в идеальной любви?

Каковы бы ни были ответы, она больше не ощущала себя хозяйкой своей судьбы. И как бы ей ни хотелось проклинать герцога, все же вина лежала не только на нем. Ее собственное бесстыдное поведение было непростительным.

Мысленно упрекая себя, Розлин выбросила из головы мрачные мысли и постаралась уделить лорду Хэвиленду как можно больше внимания. Следующие три четверти часа они весело болтали, как старые друзья. В такие моменты она чувствовала, что совершенно освоилась в его обществе.

«И в этом вся беда», – досадливо думала Розлин, когда граф привез ее в Данверз-Холл и распрощался. Почему она не испытывает к Хэвиленду никаких страстных чувств? Почему между ними не проскакивают искры, тогда как герцог Арден способен воспламенить ее одним взглядом? Почему в обществе графа она способна думать только об Ардене?

И она постоянно их сравнивает! Оба они люди обаятельные, энергичные, но только один заставлял ее сердце сжиматься, а кровь – гореть. Только один заставлял ее терять силу воли всего лишь поцелуем…

В его властных объятиях она становилась покорной. И поэтому ее обуревали сомнения. Сомнения в себе самой, что потрясало Розлин до глубины души. И при свете дня эти сомнения еще больше усилились. Стоило ей сегодня увидеться с лордом Хэвилендом, и она поняла, почему сердце при виде его не забилось сильнее. Почему дыхание не участилось.

К графу она испытывала искреннюю симпатию и дружеские чувства. И никакого восхитительного волнения. Никакого пожара в крови, который разжигал в ней герцог.

Розлин медленно поднялась к себе. Плохо, что сестер нет дома. С ними она могла обсудить любые проблемы. Арабелла скорее всего поймет и сможет что-то посоветовать, но она сейчас наслаждается медовым месяцем. А Лили в Лондоне…

Впрочем, с Лили на такие темы говорить бессмысленно: она твердо настроена навсегда остаться в девушках. Лили скажет, что сестра спятила, и Розлин придется с ней согласиться.

Фанни, конечно, будет счастлива выслушать ее, но Розлин и без того слишком часто надоедала подруге за эти несколько недель. И в любом случае для встречи с Фанни нужно ехать в Лондон.

Может, обратиться к Тесс? Тесс оценила по достоинству ее желание выйти замуж по любви и одобряла интерес к лорду Хэвиленду. Но что скажет Тесс, услышав, что страсть необходима женщине и что без этой страсти она будет тихо увядать?

Сама Розлин никогда не мечтала о великой страсти. Твердила себе, что вполне сможет довольствоваться нежной любовью и искренней привязанностью. Но сейчас вдруг задалась вопросом, действительно ли эта страсть ей не нужна?

Одно ей стало ясно: нужно прекратить все попытки поймать Хэвиленда. Несправедливо и дальше пытаться привлечь его внимание и в то же время думать о другом. Несправедливо, если Хэвиленд влюбится в нее, а сама она никогда не сможет ответить ему тем же.

Закрыв за собой дверь спальни, Розлин уселась на кровать, обхватив руками поднятые к подбородку колени. Вот так и просидела бы весь день, уныло размышляя, что делать, но через несколько часов придется увидеться с леди Фримантл. Приглашение Уинифред на чай было подобно приказу, и отказаться от него было невозможно. В противном случае ее приятельница приедет в Данверз-Холл и станет допытываться, что с ней. И в Фримантл-Парке будет легче справиться с очередной попыткой Уинифред свести ее с герцогом: Розлин просто пригрозит, что уедет, и та на некоторое время угомонится.

Как и ожидаюсь, Уинифред ничуть не раскаивалась в своем поведении на балу. Мало того, усевшись в роскошной гостиной приятельницы, Розлин, к своей досаде узнала, что герцог Арден тоже приглашен на чай.

– Уинифред! Вы должны немедленно прекратить свои постыдные интриги! Не поверите, до чего все это унизительно!

– Я тут совершенно ни при чем. Арден сам напросился на чай.

Когда Розлин безмолвно уставилась на Уинифред, улыбка ее стала еще шире.

– К чему такой удивленный вид, девочка моя? Любому и каждому ясно как день, что герцог тобой увлечен. – Уинифред выглянула в окно: – Надеюсь, он успеет приехать до начала дождя.

Розлин невольно скрипнула зубами. Она понятия не имела, зачем Ардену понадобилось пить с ней чай, зато была твердо уверена, что больше не желает его видеть. Особенно после вчерашнего вечера.

Может, он хочет извиниться за свою скандальную выходку в саду? Или, не дай Бог, намерен возобновить свои ухаживания? Но не может же он вести себя подобным образом в присутствии Уинифред?!

Ее взволнованные мысли были прерваны восклицанием Уинифред:

– Сегодня гораздо холоднее, чем я ожидала! Будь доброй девочкой и принеси мне шаль из гардеробной!

Розлин поспешно вскочила, радуясь, что может найти себе занятие.

– Да, конечно!

Поспешно выйдя из гостиной, она поднялась наверх, в спальню Уинифред. Дверь гардеробной была полуоткрыта. Войдя, девушка остановилась как вкопанная.

Лакей, стоявший у туалетного столика Уинифред, бесцеремонно рылся в шкатулке с драгоценностями. Оцепенев при виде Розлин, он с виноватым видом уронил дорогое бриллиантовое колье, которое держал в руках.

Прежде чем Розлин успела что-то сказать, лакей развернулся и вылетел из комнаты, низко нагнув голову, так, что она увидела только копну ярко-рыжих волос. При этом он отбросил Розлин в сторону с такой силой, что она едва не упала, И только пытаясь удержать равновесие, вдруг сообразила, что на правой руке грабителя белела повязка.

Господи! Он ранен! Совсем как разбойник, остановивший на прошлой неделе экипаж Фримантлов! Опомнившись, Розлин помчалась за неизвестным, но тот уже бежал по коридору. Подобрав юбки, она ринулась следом, но когда добежала до конца коридора, увидела, как он скатился по ступенькам лестницы.

– Держите его! – вскричала она, надеясь, что кто-то из слуг услышит и подставит грабителю ножку. – Держите вора!

У подножия лестницы стоял еще один лакей, вместе с Пойнтоном, дворецким Фримантлов: очевидно, они ожидали прибытия герцога. Услышав вопли Розлин, оба оправились от изумления и метнулись за вором как раз в ту секунду, когда он открыл входную дверь. Но удача на этот раз изменила ему. Неизвестного скрутили и потащили в холл. Тот выл от боли, держась за раненую руку, но уже через минуту стал яростно вырываться, колотя здоровой рукой своих противников. Те, растерявшись, выпустили его.

Розлин почти спустилась с лестницы, когда на верхней площадке появилась Уинифред, чье внимание привлекли крики, пыхтение и звуки ударов.

– Что, во имя всех святых… – недоуменно начала она, но тут раненый вор снова бросился к двери. Уинифред осеклась и тихо охнула, заметив рыжую голову. Лицо бедняжки побелело.

Но Розлин была слишком занята, чтобы обратить внимание на приятельницу. Верно оценив ситуацию, она почти не колеблясь, полетела за вором, хотя в спешке едва не споткнулась.

Краем глаза она отметила, что коляска герцога только что вкатила во двор и конюх уже бежит навстречу взять поводья. Но у нее не было времени ответить на оклик Ардена – нужно было во что бы то ни стало догнать вора.

Свернув за угол, Розлин с досадой отметила, что парень уже распутывает узду гнедой лошади, привязанной к дереву. Он удирает!

Она помчалась назад. Арден только успел спрыгнуть на землю и растерянно смотрел на девушку:

– Розлин! Какого черта тут творится?!

– Нет времени объяснять! Грабитель…

Проворно забравшись в коляску, она схватила поводья в надежде, что герцог простит ей захват дорогой коляски и пары коней.

– С дороги! – скомандовала она испуганному конюху.

Едва он отступил, она подхлестнула резвых серых лошадок. Они рванули вперед, едва не сбросив Розлин с сиденья. Охнув от неожиданности, она выпрямилась и услышала, как у герцога вырвалось проклятие. Арден каким-то образом перемахнул через борт и оказался в коляске.

Розлин с трудом сдерживала серых, но не смела остановиться и дать герцогу удобнее устроиться на сиденье: разбойник уже пустил лошадь галопом и мчался по подъездной аллее.

Арден, снова выругавшись, почти свалился на сиденье.

– Розлин, ради Бога, помедленнее!

– Но мне нужно его поймать!

– В таком случае дайте мне чертовы поводья, прежде чем мы очутимся в канаве! – Он выхватил поводья, и серые, мгновенно узнав руку хозяина, пошли ровнее.

Но разбойник уже успел увеличить расстояние между ними и, не доехав до конца аллеи, свернул на газон, примыкающий к проселочной дороге.

Коляска потеряла скорость, но Арден повторил маневр разбойника и подстегнул серых. Коляска, раскачиваясь и подпрыгивая на ухабах, летела по неровной дороге. И все же Розлин видела, что им его не догнать.

Гнедая неожиданно метнулась в сторону и исчезла в лесу.

Арден придержал лошадей, когда они добрались до тропинки, которую выбрал всадник. Вдали слышался затихающий топот копыт.

– Черт, черт, черт, – бормотала Розлин, раздраженно колотя кулаком по колену.

– Объясните хотя бы, почему мы за ним гонимся? – спросил Арден, когда она, наконец, замолчала. – Вы считаете, что это тот неизвестный разбойник, который остановил вас на прошлой неделе?

– Да, разве вы не видели его правую руку? На ней повязка.

– И вы обнаружили его в доме леди Фримантл?

– Именно. Сначала я подумала, что это один из ее лакеев, но застала его в гардеробной Уинифред, где он рылся в шкатулке для драгоценностей. Вряд ли у него хватило времени что-то украсть: увидев меня, он тут же сбежал… – Розлин неожиданно осеклась и показала на дорожку: – Почему мы тратим время, стоя здесь? Нужно немедленно начать охоту на вора, – заявила она.

– И что вы предлагаете? – спросил Дру, вскинув брови.

– Он скрылся в направлении Чизуика. Можно справиться в деревне, не видел ли его кто. – Розлин потянулась к поводьям.

– Ну уж нет! Будь я проклят, если позволю вам снова рисковать жизнями, все равно, нашими или коней.

Он пустил серых бешеным галопом, и вскоре Розлин успокоилась настолько, чтобы рассказать о грабителе.

– Почему вы посчитали его лакеем? – осведомился Дру. Девушка задумчиво свела брови:

– Полагаю, потому что он был одет в ливрею.

Дру покачал головой:

– Но не в ливрею Фримантлов. Она у него другого цвета: темно-синяя с золотой отделкой, а слуги ее светлости носят темно-красное с серебром.

– Об этом я не подумала, – призналась она.

– Почему он был переодет?

– Понятия не имею. Может, посчитал, что если его примут за слугу, будет легче пробраться в дом.

– Но зачем так рисковать?

– Он хочет заполучить ее брошь. По-моему, бриллианты его вообще не интересуют.

– Да что, черт побери, такого необыкновенного в этой броши?!

– Сама: не знаю, – отозвалась девушка. – Она дорога Уинифред исключительно как память: в ней скрыт портрет ее покойного мужа, лорда Фримантла. Но вряд ли эта миниатюра интересует кого-то, кроме Уинифред.

– А брошь лежала в ее шкатулке?

– Нет. Слава Богу, после неудавшегося ограбления она перепрятала брошь в более безопасное место. Бедняжка будет безутешна, если ее украдут.

– Но вы понимаете, что поиски в деревне могут не дать ничего существенного? Сомневаюсь, что он покажется кому-то на глаза, особенно когда вся округа ищет его.

– Знаю, но я должна что-то предпринять.

– По-моему, сейчас вы должны позволить мне отвезти вас домой, – пробормотал Дру себе под нос.

– Разве вы не хотите его поймать?

– Конечно, хочу. Но мне не нравится то, с каким упорством вы стараетесь попасть в опасные ситуации.

Розлин пристально уставилась на него:

– Не можете же вы винить меня в том, что я пытаюсь помешать ему украсть любимую брошь моей подруги?

– Могу. Я восхищаюсь вашей решимостью, но вас могут ранить или даже убить, а лошадей – покалечить.

– Простите, но я совершенно отчаялась.

– Вы ведь раньше никогда не управляли парой?

– Нет, – виновато призналась Розлин, – но часто езжу на прогулку в двуколке.

– Это не одно и то же. Мне придется научить вас править парой.

– Ни за что! Я и без того получила от вас немало весьма интересных уроков. Но, тем не менее, ваша светлость, большое спасибо за все.

– Перестаньте поминутно величать меня «ваша светлость». Все эти формальности остались позади. Меня зовут Дру.

– Я это знаю. Но не собираюсь звать вас по имени.

– Почему же?

– Это означает чересчур большую близость.

Дру искоса взглянул на нее. Девушка, должно быть, замерзла. Ее дневное платье из серого шелкового твила не предназначено для такого ветреного дня. Остановив лошадей, он вручил ей поводья.

– Только не смейте править. Просто подержите. – Он снял фрак и накинул ей на плечи. – Одни лишь сумасшедшие могут гоняться за грабителями, даже не накинув шали!

– Я обо всем забыла. Хотела только найти грабителя, чтобы он перестал терроризировать Уинифред.

Через несколько минут они оказались в маленькой деревушке Чизуик, которая могла похвастаться рынком, почтой с постоялым двором, кабачком, кузницей, церковью, а также несколькими лавками. Дру проводил Розлин в каждую и устроил допрос владельцам. Но результат был вполне ожидаемым: никто не видел рыжего лакея.

Однако Розлин не желала признавать поражение.

– Какая досада! – то и дело восклицала она. – Он уже дважды сбежал от нас!

– Да, но мы сделали все, что могли, – уговаривал герцог, подсаживая ее в коляску. Послышался отдаленный раскат грома, и он поднял глаза к быстро темнеющему небу.

– Нужно как можно скорее вернуться в Фримантл-Парк. Сейчас начнется гроза.

– Но мы не можем просто так сдаться, – возразила Розлин. – Он не угомонится, пока не попадет за решетку.

– Я не сдаюсь, – заверил Дру, поворачивая коней к Фримантл-Парку. – Но есть более разумные способы поиска, чем бессмысленная погоня.

– Какие способы?

– Начнем с того, что установим, ливрею какого дома он носит.

– Но каким образом вам это удастся?

Дру, помолчав, подстегнул коней. К этому времени поднялся сильный ветер, в воздухе запахло дождем, и Дру хотел благополучно доставить Розлин домой, прежде чем начнется гроза.

– Я найму сыщика с Боу-стрит, – объяснил он наконец. – Подумайте сами: где-то же он должен был достать свое одеяние. Вполне возможно, что он служит лакеем у каких-нибудь благородных господ. А если и нет, мы можем узнать, кто дал ему ливрею.

Девушка задумчиво нахмурилась:

– Да, пожалуй, вы правы. Но я сама хочу поговорить с сыщиком. Это не ваша проблема.

– Почему же, теперь и моя.

– Ваша светлость, – раздраженно начала она, – Уинифред – одна из моих ближайших подруг, и я хочу сделать для нее все возможное.

– Неужели все мои наставления пропали втуне? Ваша привычка командовать отпугнет всех ваших поклонников. Вам следует изображать несчастную, слабую, попавшую в беду барышню.

– Чтобы вы разыгрывали рыцаря в серебряных латах?

– Совершенно верно. Это полезно для мужской самооценки. Позволяет мужчине почувствовать себя героем.

– Беда в том, что у меня нет ни малейшего желания иметь такого поклонника, как вы.

– Знаю. И нахожу это обстоятельство поразительным. Сколько, по-вашему, женщин способно отвергнуть руку герцога?

– Не желаю это обсуждать.

– А я больше не желаю обсуждать вопрос своего участия в поисках разбойника. Вернувшись в Лондон, я немедленно отправлюсь на Боу-стрит. А теперь поблагодарите меня по-любезнее, солнышко, и придержите свой язычок.

– Хорошо, ваша светлость, и большое вам спасибо, – неохотно пробормотала Розлин.

– По-моему, это было сказано недостаточно любезно. Я могу помочь вам, и вы это знаете, – заметил Дру.

Она невольно улыбнулась.

– Хорошо, вы победили. Помощь мне действительно понадобится.

Дру довольно кивнул. После вчерашнего бурного прощания в саду он так хотел, чтобы Розлин снова улыбалась ему.

– Вот так-то лучше… – начал он, но тут же осекся, когда небо внезапно расколола молния и сразу же раздался оглушительный громовой раскат. Лошади, испугавшись, рванули вперед.

Дру ничего не оставалось, как стараться удержать коляску на проселочной дороге. Несчастные животные только-только замедлили шаг, как колесо с громким треском попало в рытвину. Экипаж тряхнуло, и Дру едва успел поймать Розлин. Коляску протащило ярдов сто или больше, пока ему, наконец, не удалось остановить трясущихся мелкой дрожью серых.

– Вы не ранены? – спросил он Розлин.

– Все в порядке, – пробормотала она. – А лошади?

Дру бросил ей поводья, спрыгнул и погладил лошадей пытаясь успокоить.

– Лошади невредимы. Но колесо сломалось.

Он стал размышлять, что делать дальше: вернуться в деревню или поискать ближайшую ферму. И тут небесные хляби разверзлись. Уже через несколько секунд они промокли до нитки.

Дру принялся распрягать лошадей, и, когда очередной раскат сотряс землю, Розлин вышла из коляски и показала на темное строение неподалеку от дороги.

– Это коттедж! – прокричала она. – Мы можем найти убежище там?

– Все лучше, чем оставаться здесь, – крикнул Дру, перекрывая грохот.

Розлин помогла ему расстегнуть упряжь, и Дру повел лошадей к домику. Продвигались они медленно: дождь лил такой, что в двух шагах ничего не было видно, да и туфельки Розлин оказались не приспособленными к ходьбе по грязи. Следующая молния ударила совсем близко, но они уже были у дверей коттеджа: крохотного каменного здания с черепичной крышей. Дру заметил лепившийся к стене загон.

– Я узнаю это место! – снова крикнула Розлин. – Оно принадлежит вдове Джирсон, но ее может не оказаться дома. Говорят, она уехала навестить разрешившуюся от бремени внучку. – Спотыкаясь, она прошла вперед и открыла дверь загона: – Да, точно. Загон пуст. Зато есть место для ваших коней.

Дру повел все еще не успокоившихся животных в загон, а Розлин поскорее закрыла дверь, чтобы спастись от льющихся с неба дождевых струй. Пока Дру осматривал их тесное убежище Розлин с облегчением прислонилась к двери, не в силах отдышаться. В тусклом свете, пробивавшемся через единственное окошечко, Дру ухитрился разглядеть, что она промокла насквозь. Даже его фрак не защитил ее, но, по крайней мере, теперь они в безопасности, и ярость бури им не грозит.

Стойло было только одно, но лошади легко в нем поместились. К его удивлению, Розлин последовала за ними.

Порывшись в шкафу, она нашла тряпки и принялась вытирать животных.

– Вам совершенно не обязательно это делать, – запротестовал Дру, отнимая у нее тряпку.

Девушка весело улыбнулась:

– Я чувствую себя обязанной хоть чем-то загладить свою вину: уж слишком много они претерпели сегодня от меня. И если их не растереть, они могут простудиться.

Его почему-то не удивило, что она прежде всего сочла нужным позаботиться о животных и только потом о себе. Поразительно только, что леди ее происхождения и воспитания умеет ухаживать за лошадьми.

– Где вы научились ухаживать за конями?

– Последние четыре года нам с сестрами приходилось самим заботиться о своих лошадях, поскольку дядюшка запрещал конюхам помогать нам.

Дру невольно стиснул зубы при упоминании о покойном лорде Данверзе. Жалкий скупердяй обращался с племянницами совершенно постыдным образом, не только вынуждая их самим зарабатывать себе на хлеб, но и выполнять обязанности конюхов!

– Мы не возражали, – поспешила добавить Розлин, заметив его нахмуренные брови. – А Лили просто обожала физический труд. И предпочла бы проводить время в конюшне, чем в бальном зале.

Когда они закончили работу, серые не только почти обсохли, но и успокоились, и теперь мирно жевали сено, хотя дождь продолжал яростно барабанить по крыше, молнии по-прежнему распарывали небо, а гром гремел с прежней силой.

Розлин, однако, пробрал озноб. Мокрая одежда пластырем облепила тело.

– Давайте переберемся в коттедж, – предложил Дру. – Там нам будет теплее.

– Дверь скорее всего заперта – с сомнением пробормотала Розлин.

– Тогда мы сломаем замок. Вам нельзя оставаться здесь.

Выйдя из загона, они бросились к двери коттеджа, которая действительно оказалась запертой. Дру пришлось влезть в окно. Он отпер дверь изнутри и впустил Розлин.

– Вряд ли миссис Джирсон будет возражать, если мы найдем здесь убежище, – выдохнула Розлин, с которой уже натекла на пол лужа. – Но она будет недовольна, что мы вломились в окно.

– Я, разумеется, возмещу ей ущерб.

В доме оказалось холодно и темно, поскольку свет едва пробивался сквозь занавеси. Зато нигде не было ни пылинки, и когда они разожгут огонь в очаге, станет и тепло.

Дру увидел, что комнат было две: большая служила чем-то вроде столовой и кухни, а меньшая – спальней.

– Конечно, это не дворец, – заметила Розлин, подходя к кухонной плите. – Миссис Джирсон получает пенсию от сэра Альфреда и леди Перри: она была няней их детей. Другого дохода у нее нет.

– По-моему, здесь совсем неплохо, – честно ответил Дру. По правде говоря, он был даже рад, что вдова уехала. И хотя это приключение было совершенно неожиданным, он счастлив остаться наедине с Розлин.

В очаге были сложены дрова, и Дру встал на колени, чтобы запалить растопку. Розлин тем временем зажгла лампу. Свет создал некоторую иллюзию уюта, хотя за окнами по-прежнему бушевала буря.

– Я не хочу зажигать плиту, – объявила Розлин, порывшись в буфете. – Надеюсь, дождь скоро кончится, и мы отправимся в путь. Но я могла бы вскипятить чайник в очаге и заварить чай.

– В самом деле сможете?

– Разумеется. Здесь стоит коробочка с чаем, а в ведре есть вода.

– Нет, я хотел спросить, вы действительно умеете заваривать чай?

– Я вполне способна вскипятить воду, ваша светлость, – сухо заверила она.

– Никогда не сомневался в том, что вы обладаете множеством талантов, – усмехнулся он, садясь на деревянный стул и снимая промокшие сапоги. – Но не ожидал, что вы еще и стряпать умеете.

Розлин ловко наполнила чайник, повесила над очагом и только потом протянула руки к огню. Дру вдруг услышал, как стучат у нее зубы.

– Вам лучше раздеться, – небрежно посоветовал он, снимая второй сапог.

Розлин оглянулась, и брови ее медленно поползли вверх.

– Воображаете, будто я намереваюсь взять вас силой? Да вы сейчас выглядите, как мокрая кошка!

Дру старался не выказывать никаких эмоций. Он старался, чтобы девушка быстрее освоилась, и поэтому старался заверить ее в отсутствии бесчестных намерений, но даже сейчас она, казавшаяся достойной жалости жертвой кораблекрушения, неодолимо притягивала его. И в нем вдруг возникла потребность защитить ее, потребность, смешанная с иными, менее нежными, чисто мужскими инстинктами.

– В спальне должны быть одеяла. Можете завернуться в них с головой.

– Спасибо, но я прекрасно себя чувствую.

– Предпочтете замерзнуть и умереть от простуды?

– Наверное, да.

– Не глупите, – покачал головой герцог. – Я видел ваши прелести, и не один раз, ангел мой. Вряд ли, сняв платье, вы покажете мне что-то новое!

– Пожалуйста, не напоминайте мне! Прошлая ночь была ошибкой. Этого не должно было случиться.

– Я раздавлен, – протянул он. – Мое первое в жизни предложение грубо брошено мне же в лицо!

– Потому что ваше предложение было несерьезным!

– Прошу прощения, я был серьезен, как никогда.

Розлин невесело рассмеялась.

– Вы пытаетесь продемонстрировать свое искусство в любви! Оправдывая репутацию превосходного любовника, хотите показать, как легко вам соблазнить меня. И это предложение ничего для вас не значит.

– Это сущая нелепица. И к тому же неправда, – тихо ответил он. Девушка молча повернулась к огню и обхватила себя руками, пытаясь унять озноб.

– Розлин, – снова начал Дру, – немедленно разденьтесь, пока не дошло до беды. Обещаю, что пальцем к вам не притронусь.

– Нет. С меня достаточно прошлой ночи.

– Боитесь, Хэвиленд узнает, что мы были вместе? Обещаю, что ничего ему не скажу.

– Не только Хэвиленд, но и другие. Вы сами понимаете, что оставаться здесь наедине крайне неприлично, хотя в этой ситуации ничего нельзя поделать.

Но Дру никак не мог отвлечься от своего соперника:

– Вы не сказали мне, как прошла ваша прогулка сегодня утром. Вы ездили с ним?

– Да. Мы немного прокатились, – медленно произнесла она.

– После того как я настоятельно просил вас не делать этого?

Розлин повернула голову и надменно уставилась на него.

– Не можете же вы ревновать к Хэвиленду!

Прежде чем он успел ответить, она снова содрогнулась, что отнюдь не улучшило его настроения. А когда она стиснула зубы, чтобы они не стучали, Дру понял, что с него достаточно.

– Розлин, сладкая моя, – немедленно бегите в спальню и снимите мокрую одежду, прежде чем я сделаю это за вас.

Она долго смотрела на него, прежде чем досадливо вздохнуть:

– С вас, пожалуй, и это станется.

– В этом будьте уверены!

Она нехотя направилась в другую комнату, очевидно, вовсе не спеша выполнять его приказ.

Дру воспользовался ее отсутствием, чтобы сбросить большую часть промокшей одежды: галстук, жилет и сорочку – и повесить их на вбитые в стены колышки. Правда, помня о приличиях, он не снял панталоны.

Но даже это показалось Розлин слишком фривольным. Когда она, закутанная в покрывало, выглянула из спальни и увидела Дру, ее босые ноги словно примерзли к полу. Широко раскрытыми глазами она взирала на полуодетого мужчину.

– Я н-нашла для вас одеяло, – заикаясь, пробормотала она. – Вам следует закутаться покрепче.

– Буду более чем счастлив.

Видя, что он не собирается сделать первый шаг, она подошла к нему и протянула одеяло. Дру поспешно набросил его на плечи, но Розлин тут же отвернулась. Его чресла затвердели при мысли о том, что под одеялом она обнажена, но когда складки немного разошлись, он увидел, что она не сняла сорочки, хотя влажный батист облегал тело.

Однако в руках она держала платье и нижние юбки, которые тоже повесила на колышки, прежде чем послать ему настороженный взгляд:

– Что теперь?

Дру был уверен, что не только он один чувствует разлитое в воздухе напряжение.

– Подойдите ближе, согрейтесь у огня, – велел он с деланным безразличием.

Она не слишком охотно повиновалась и подскочила от неожиданности, когда он коснулся ее волос.

– Что вы делаете?!

– Распустите волосы, иначе они не просохнут, а вы никогда не согреетесь.

Ее нерешительность была понятна: она не могла одновременно придерживать одеяло и вынимать шпильки. Поэтому и позволила ему вынуть шпильки, придерживавшие тяжелую золотистую массу, и откинуть влажные пряди на спину.

– Ну вот, так лучше.

– Спасибо, – пробормотала она, глядя на него.

У Дру перехватило дыхание. Языки пламени бросали золотистые отсветы на ее прелестное лицо. Она была воплощением соблазна, и он не мог устоять.

Дру медленно поднял руку и обвел большим пальцем ее подбородок.

– Думаю, мне лучше заварить чай, – неуверенно предложила Розлин.

– Но вода еще не вскипела.

Когда его пальцы легли на ее губы, она тоже затаила дыхание.

– Вы обещали.

Он ответил нежной улыбкой.

– Я сказал, что не возьму вас силой, и одержу олово.

«Но насилие предполагает несогласие дамы – добавил он про себя, – а я обещаю, что ты сама меня попросишь»

– Садитесь на коврик перед очагом, – сказал он вслух слегка нажав ей на плечи. Когда она послушалась, он опустился на колени, за ее спиной.

Розлин оцепенела:

– Дру…

– Тише, милая. Дай мне согреть тебя, – попросил он, обнимая ее. – Ты совсем замерзла.

Подавшись ближе, он уложил ее на бок, и сам лег рядом. Ее голова лежала на его левой руке, его голая грудь прижималась к ее спине, ее попка уместилась в гнездышке из его согнутых ног. И хотя их по-прежнему разделяло одеяло, он знал, что она ощущает жар его тела.

Он и сам чувствовал разгоравшийся внутри огонь, несмотря на то, что промерз до костей. Возможно, то, что он делает, чистое безумие, но сейчас он руководствовался инстинктом, а не разумом.

Глядя в потрескивавший огонь, Дру улыбался. Какова ирония судьбы! После того как столько лет благополучно избегал брака, он был готов принять бесповоротное решение. Он овладеет Розлин, здесь и сейчас. И объявит своей невестой.