Невинность и соблазн

Глава 20

Проснувшись, Дру обнаружил, что распростерт на диване, а голову разрывает дробь тысячи барабанов. Осторожно сев, он сжал виски ладонями. Запах спиртного, распространившийся по библиотеке, вне всякого сомнения, повредит собранию редких книг, но сейчас ему плевать на все это!

Он потерял Розлин. Своими руками отдал ее сопернику. Наверное, поэтому боль в сердце затмевала ту, что раскатывала голову.

Успел ли Хэвиленд сделать ей предложение? И согласилась ли она? Дру еще сильнее сжал виски. Если Розлин не приняла предложения Хэвиленда, значит, он сам попробует ее уговорить. Заставит выйти за него, пусть даже она и не любит… А потом проведет остаток жизни, пытаясь завоевать ее любовь.

О Господи… она его не любит. И не верит, что он сможет ее полюбить. Значит, придется ей доказать. Доказать, что он ее любит. Любит отчаянно. И не отдаст ее Хэвиленду. Не отпустит ее. Не сможет. Без нее ничто в его жизни не имеет смысла.

А вдруг уже слишком поздно?

Дру с тихим стоном вытащил часы: начало первого. Нужно ехать к Розлин, чтобы узнать свою судьбу. Но сначала следует принять ванну и переодеться.

Поднявшись, он потащился к двери, неверными шагами вышел из библиотеки и зажмурился, когда льющийся из окон холла яркий свет ударил ему в лицо.

Мажордом уже стоял рядом, но сделал вид, будто не заметил налитых кровью глаз, растрепанных волос и измочаленного вида Дру.

– Могу я чем-то помочь, ваша светлость? – учтиво спросил он.

Дру поморщился: ему все еще было тяжело слышать посторонние звуки. Голова немилосердно болела, а воздуха не хватало.

– Да, Фослетт. Прикажите сделать ванну и через час подать коляску. Пусть библиотеку уберут и проветрят.

– Все будет сделано, ваша светлость. Хотите просмотреть почту? Сегодня утром прибыли два письма, но я побоялся вас тревожить. Одно – от леди Фримантл.

Первой мыслью Дру была Констанс. Едва не охнув от ужаса, он сломал печать и прочитал короткую записку.

Ее милость сообщала, что Констанс успела отдохнуть за ночь и утром ей стало немного лучше. Прогнозы врача также были более оптимистичны. Он считал, что пациентка со временем поправится.

Что же, и это утешение! Хорошо, что смерть отступила от Констанс.

– Спасибо. Фослетт. А второе письмо?

– Оно от мисс Лоринг, ваша светлость, – пояснил дворецкий, вручив Дру сложенный листок глянцевой бумаги.

Он мог бы поклясться, что сердце сделало сальто-мортале… а потом хаотически забилось, когда он вскрыл письмо.

«Дорогой герцог, буду счастлива, если вы встретитесь со мной вечером, в восемь часов, в доме Фанни по адресу: Кроуфорд-плейс, одиннадцать. У меня к вам предложение.

Ваш друг Розлин».

В душе герцога боролись надежда и дурные предчувствия. Какого черта ей понадобилось пригласить его в дом Фанни? Дру взглянул на дворецкого:

– Пошлите в Данверз-Холл ответ, подтверждающий мое согласие.

– Но письмо прислали не из Данверз-Холла, ваша светлость, а из Лондона. Насколько я понял, его принес лакей мисс Ирвин.

Дру озадаченно нахмурился, но не стал размышлять, что делает Розлин в столице. Лучше он будет просто молиться, чтобы она дата ему еще один шанс показать свою любовь.

Как узнал Дру от кучера, Кроуфорд-плейс находилась недалеко от северной стороны Гайд-парка и была застроена элегантными, дорогими домами.

Странно, что Фанни Ирвин купила дом в столь спокойном квартале. Но Дру удивился еще больше, когда, прибыв в назначенное время, был встречен женщиной в маске и сверкающем золотом домино. Дру потрясенно уставился в синие глаза, поблескивавшие в прорезях маски. Обольстительная, таинственная красотка оказалась… Розлин.

Но больше всего Дру поразило то обстоятельство, что длинные золотистые пряди были рассыпаны по плечам.

– Ваша светлость, – пробормотала она низким, грудным голосом, отступив в сторону. – Я счастлива видеть вас. Добро пожаловать.

Не дожидаясь его ответа, она закрыла дверь и направилась к ближайшей лестнице. Дру, словно прикованный к месту молча наблюдал за ней. Наконец она оглянулась и поманила его за собой. Секунду поколебавшись, он все же последовал за Розлин. И обрел дар речи, только поднявшись на верхнюю площадку.

– Полагаю, это и есть тайное любовное гнездышко Фанни, – заметил он, пытаясь взять себя в руки. – Наверное, она развлекает здесь самых доверенных клиентов?

– Нет, никогда, – неожиданно возразила Розлин. – Это ее убежище, где она время от времени может, наслаждаться минутами уединения. Фанни ведет дела в другом, куда более роскошном доме и никогда не приглашает сюда мужчин. Но сегодня она уступила мне его на один вечер.

Сгорая от нетерпения узнать цель приглашения, Дру проводил ее по тускло освещенному коридору.

– Признаюсь, что был удивлен, получив твое письмо, – осторожно начал он. – Ты упомянула о каком-то предложении.

– Совершенно верно. – Розлин послала ему загадочный взгляд. – Я хочу быть твоей на эту ночь.

Рот Дру сам собой приоткрылся. Но прежде чем он успел, ответить, она привела его в большую спальню, где горели десятки свечей. При виде столь романтической обстановки Дру снова потерял дар речи.

– Я… что-то не совсем понимаю, милая, – промямлил он.

– Хочу притвориться, что я твоя содержанка, а ты – мой покровитель.

У Дру перехватило дыхание, а сердце глухо забилось. Однако у него не осталось времени задавать ей вопросы, потому что Розлин сняла маску, расстегнула домино и повела плечами. Золотистая ткань упала на пол.

Она показалась ему воплощением чувственной фантазии любого мужчины: красный кружевной корсет, высоко поднимавший упругие груди с нежными сосками, и черные шелковые чулки с красными подвязками. И ничего больше. При виде столь несомненного соблазна Дру потерял дар речи. Его плоть тут же восстала.

– Что ты делаешь, Розлин? – пробормотал он, наконец, хриплым голосом, когда она шагнула к нему. Ее глаза были туманными озерами, грозившими затянуть его на дно.

– Собираюсь стать твоей на эту ночь, что же еще?

– Погоди хоть минуту…

Ее полные влажные губы зазывно вытянулись.

– Ты не хочешь овладеть мной, дорогой?

– Ты прекрасно знаешь, что хочу. Но ты собираешься выйти за Хэвиленда. Не мучай меня, Розлин, не играй в эти бесстыдные игры.

– Но я вовсе не собираюсь венчаться с Хэвилендом, – возразила она, к обжигающему облегчению Дру. – Я ему отказала.

Дру шумно выдохнул, и все же ее признание не успокоило его до конца.

– Почему ты отказала Хэвиленду? – продолжал допрашивать он.

– Потому что не люблю его.

Он долго колебался, почти боясь задать второй, бесконечно более важный вопрос. Наконец он выдавил еще более хрипло:

– Как по-твоему, ты когда-нибудь сможешь меня полюбить?

Когда ее улыбка дрогнула, Дру задохнулся. Но тут она тихо рассмеялась:

– Всему свое время, дорогой. Должны же и у меня остаться какие-то тайны, верно?

Дру хотел сыпать проклятиями, умолять, спорить, но понимал, что это вряд ли чему-то поможет, тем более что Розлин была поглощена своей необъяснимой целью.

Пока что она ловко развязала его галстук и бросила на пол.

– На тебе слишком много всего надето. Позволь я об этом позабочусь.

– Я сам.

Не доверяя своей выдержке в том случае, если Розлин и дальше будет прикасаться к нему, Дру поспешно сбросит фрак, жилет и сорочку. Но когда потянулся к пуговицам панталон, она улыбнулась:

– Пожалуйста… разреши мне.

Розлин кокетливо провела пальцем по его обнаженной груди, по плоскому животу к застежке панталон. Дру ахнул когда дразнящее прикосновение к его пульсирующей плоти еще больше усилило желание. И все же он вынудил себя не шевелясь терпеть сладостную пытку.

Нетерпение его все росло, по мере того как она медленно расстегивала пуговицу за пуговицей, глядя ему в глаза А когда опустила взгляд, водоворот жара втянул в себя Дру, не только потому, что прекрасная женщина смотрела на его набухающую плоть. Главное, что этой красавицей была его Розлин.

Когда же она сжала его взбунтовавшийся фаллос, его обожгло, словно раскаленной сталью.

Дру, застонав, сжал ее запястье:

– Розлин… что с тобой? Почему ты так меня терзаешь?

Розлин кокетливо хлопнула ресницами, хотя в глазах светились нежность и нечто, весьма напоминавшее неуверенность:

– Разве не понимаешь сам?

Именно эта нежданная беззащитность дала ему надежду. Какую бы игру ни затеяла Розлин, она вовсе не движима желанием отомстить.

– Я хочу соблазнить тебя, Дру, – пробормотала она, отчего несчастное сердце забилось еще сильнее.

Теперь он понял смысл ее стратегии: она пустила в ход его же уроки! Он только не знал почему. Но разве это имеет значение? Считай она, что у них нет будущего, не пригласила бы его сюда. И сейчас она предстала перед ним сиреной загадочной и привлекательной, пульсирующей жизнью и чувственностью. Разве можно устоять перед ней?

– Значит, ты решила разыгрывать обольстительницу? – хрипло пробормотал он.

– Но разве не так полагается вести себя хорошей любовнице.

– Не стану спорить…

– Превосходно. Тогда не спорь, дорогой.

– … но тебе совершенно необязательно притворяться куртизанкой, – закончил Дру.

Она ответила медленной, чарующей улыбкой, и он забыл все, кроме искусительного обещания, скрытого в этой улыбке, пока она не подняла лицо, чтобы легонько поцеловать его в губы.

Он потянулся к ней, чтобы схватить в объятия, но Розлин ловко ускользнула.

– Нет, Дру, на этот раз я хочу любить тебя. Ложись в постель, когда разденешься. Я буду ждать.

Дру стиснул зубы, но в рекордное время избавился от туфель, чулок и панталон.

Она, как и обещала, ждала его, вытянувшись на атласных простынях. Совершенно обнаженная… и безумно желанная. Роскошные волосы светлой гривой раскинулись по плечам, нежные груди манили, белоснежные бедра слегка раскинулись, словно приглашая.

Воплощение соблазна.

Дру судорожно сглотнул.

Розлин с улыбкой похлопала по простыне:

– Ложись, дорогой. Что же ты медлишь?

Ничто на земле не могло удержать его сейчас. Дру молча повиновался. Как только он лег на спину, Розлин распластала ладони по его груди и встала на колени.

– Теперь не шевелись, пожалуйста.

Дру пришлось приложить немало усилий, чтобы выполнить приказ. Розлин наклонилась над ним, прижимаясь губами к ложбинке на горле, к ключице, к ребрам… еще ниже…

Острые ощущения накатывали волнами, когда она стала ласкать его руками, вызывая дрожь желания.

Мышцы живота сжимались в тех местах, которые она осыпала легкими, дразнящими поцелуями. И ему стало трудно дышать, когда кончики ее пальцев стали выписывать чувственные узоры на его изнывающей плоти и тугих мешочках. Но все это он кое-как вытерпел. А вот когда она припала губами к его чреслам…

– Розлин!

– Ш-ш, Дру! Я хочу дать тебе наслаждение.

Она снова стала ласкать его плоть, прежде чем припасть губами к бархатистой головке.

С Дру творилось нечто невероятное. Его плоть поднялась еще выше и набухла еще больше, если это только было возможно. Теперь Розлин посасывала его, лизала, обводя языком, пробуждая в нем неутолимый голод. Дру, застонав, запустил руки в золотистые волосы Розлин и отдался нежному волшебству, окутывавшему его чувственным туманом.

Уже через несколько мгновений он почти лишился разума: слишком велико было наслаждение. Сердце билось так сильно, что, казалось, вот-вот вырвется из груди, бедра напрягались под магическими прикосновениями ее жарких губ.

Наконец, не в силах выносить воспламеняющих терзаний, Дру коснулся створок ее влажного лона, вознамерившись довести ее до такого же безумия.

– Нет, не шевелись – снова приказала она между головокружительными поцелуями.

– Розлин… я больше не могу ждать.

И тут она подняла голову и уставилась на него пылающими страстью глазами. На губах по-прежнему играла нежная улыбка.

– Я тоже не могу ждать.

К его облегчению, она перекинула через него ногу, скользнула по бедру влажной расщелиной и легла сверху, накрыв Дру шелковистым телом, так что фаллос упирался в ее лоно.

Медленно-медленно она дотянулась губами до его губ, проникла языком в его рот и затеяла сладострастный поединок.

Дру стал исступленно целовать ее, упиваясь теплом, вкусом, прикосновениями. Когда она сильнее прижалась к нему, кровь его загорелась.

К тому времени, когда она прервала поцелуй и оседлала его, он окончательно потерял голову. Но Розлин, не сводя с него взгляда, неспешно опустилась на его пульсирующую плоть. Дру в отчаянном порыве поднял бедра и вонзился в ее сладость, погружаясь в тугое влажное, горячее лоно. И застонал, когда радость и наслаждение соединились, чтобы взорваться новизной ощущений.

Розлин тихо застонала, когда он наполнил ее. А синие глаза, горевшие желанием, говорили, что она охвачена тем же пылом. Обхватив его бедрами, она стала двигаться в более энергичном, требовательном ритме. Дру застонал, сотрясаясь в приступе страсти и цепляясь за остатки воли, чтобы не излить семя прежде времени. Но все-таки смог выдохнуть ее имя, выгнуть спину и с силой податься вперед. Погрузиться в нее до конца.

Когда Дру сжал ее ягодицы и резко насадил на себя, она отдалась страсти, отвечая выпадом на выпад. Ее стоны становились все громче, вторя его хриплому дыханию. Сейчас их соитие превратилось в грубое, примитивное слияние двух зверей!

Его плоть взорвалась в тот момент, когда ее тонкий вскрик разорвал тишину в комнате. Розлин упала лицом вниз, и вонзила зубы в его плечо в тот миг, когда конвульсивные волны страсти обрушились на обоих. Сладостная боль от укуса только усилила радостное наслаждение Дру.

И разве это не радость – владеть женщиной, которую любишь? Его чувства к Розлин сделали страсть еще более жгучей, еще более утонченной, еще более невероятной.

Когда шквал промчался, они долго лежали, уставшие и задыхающиеся. Ее щека прижималась к влажному от пота плечу Дру. Но не прошло и четверти часа, как блаженное довольство Дру испарилось, а прежнее напряжение вернулось.

Когда ее дыхание стало ровнее, он тихо повторил вопрос:

– В чем же дело, Розлин? Почему ты так упорно настаивала на том, чтобы сыграть роль моей любовницы?

Розлин нехотя открыла глаза, подняла голову и серьезно взглянула на него:

– Потому что джентльмены любят своих содержанок, а я хочу, чтобы ты меня любил.

Такого он не ожидал!

– Господи, Розлин, я так тебя люблю! – неверным голосом проговорил он. – Больше, чем считал возможным!

Синие глаза широко раскрылись. Нерешительная улыбка тронула дрожащие губы.

– Это правда?

– Да. Наверное, я полюбил тебя с первой встречи.

Розлин, трепеща, приподнялась на локте:

– Не может быть!

– Так и есть, – настаивал Дру. – Я просто не смог признаться в этом самому себе.

Теперь в ее взгляде светилось благоговение.

Дру осторожно провел большим пальцем по ее нижней губе.

– Помнишь, что сказала мне о сердечной любви? Теперь я знаю, что испытываю к тебе, сладкая ты моя Розлин! Мою страсть к тебе никак не назовешь чисто физической. Да, я хочу тебя. Моя плоть трепещет, когда я касаюсь тебя, и ноет, когда тебя нет рядом. Но сердце нестерпимо болит, когда ты не со мной. Я тоскую по тебе. Я жажду видеть твою улыбку. И не могу вынести мысли о том, что потеряю тебя!

Но Розлин в потрясенном молчании продолжала смотреть на него. Дру снова понизил голос.

– Последние несколько дней стали для меня истинным адом. И все же разлука заставила понять, как много ты для меня значишь. Как ты нужна мне. Нужна, чтобы заполнить пустоту в моей душе. Изгнать одиночество. Эта потребность исходит из… – Он взял ее руку и положил себе на сердце. – …самых глубин.

– Ты действительно любишь меня! – ахнула она, изучая его лицо.

– Люблю. И хочу на тебе жениться. – Призрак улыбки возник на его губах. – До недавних пор мысль о том, чтобы провести всю жизнь прикованным к одной женщине… казалась смертным приговором. Но теперь мысль о том, что я не проведу остаток дней своих с тобой, смертельно меня пугает. Надеюсь, что Господь поможет мне стать твоим мужем. Если потребуется, я буду молить тебя на коленях. Сделаю все, чтобы вернуть тебя. Конечно, мне придется заслужить твою любовь, но дай мне этот шанс, Розлин. Пожалуйста, дай мне этот шанс.

Ее взгляд смягчился и потеплел:

– Заслужить мою любовь? Тебе не придется этого делать. Моя любовь уже принадлежит тебе.

Дру зажмурился, преисполнившись облегчением и благодарностью.

– Ты меня любишь?

– Да, дорогой. Я так старалась устоять против этого чувства, потому что была твердо уверена: ты никогда не ответишь на мою любовь. Никогда не отдашь мне свое сердце. Даже вчера, когда лорд Хэвиленд сказал, будто уверен в том, что ты меня любишь, я не посмела позволить себе в это поверить.

Дру, изогнув бровь, уставился на нее.

– Хэвиленд так сказал?

– Да, потому что ты, прежде всего, думал о моем счастье.

– Но я действительно желаю тебе счастья.

– Удачное совпадение, – мягко улыбнулась она, – потому что я тоже этого хочу. Но могу найти его только рядом с тобой. Я поняла это, когда ты послал Хэвиленда делать мне предложение. И еще поняла, что даже если ты не любишь меня, я все равно не смогу отказаться от тебя без борьбы. – Розлин слабо улыбнулась. – Именно поэтому я пригласила тебя сюда. Поклялась себе, что попробую завоевать твою любовь. Думала, если существует какой-то шанс на то, что моя теория верна и страсть может вырасти в любовь, – значит, просто обязана попытаться. Поэтому Фанни посоветовала мне стать твоей любовницей на этот вечер. – В ее глазах снова заплескалась нерешительность. – Если все, что у меня есть, – твоя страсть, я готова довольствоваться и этим. Буду твоей любовницей. Но, конечно, предпочла бы стать женой.

Ужас рассеялся, вытесненный радостью. А с ней вернулось и чувство юмора. Зубы Дру блеснули в беспечной улыбке:

– Твое предложение весьма соблазнительно, милая. До тебя у меня ни разу не было такой искусной и пылкой любовницы. Но я должен отказаться. Не хочу видеть тебя своей любовницей, моя прелестная, драгоценная Розлин. Ты выйдешь за меня, и на меньшее я не соглашусь.

– Ты уверен? – осторожно спросила она. – Боюсь, ты посчитаешь, что я поймала тебя и хитростью завлекла сюда.

– Конечно, уверен! Ты – мое единственное счастье. Поверить не могу, насколько бесплодной была моя жизнь до встречи с тобой! – Он крепко сжал ее руку. – Означает ли это, что мы возобновляем нашу помолвку?

Глядя ему в глаза, Розлин медленно покачала головой:

– Нет, Дру. Мы не станем вспоминать о прежней помолвке. Если хочешь жениться на мне, тебе придется снова сделать мне предложение. И на этот раз – не для того, чтобы просто спасти мою репутацию, но исключительно потому, что ты любишь меня. Потому что хочешь провести со мной остаток жизни.

– Хорошо, любимая. Ты окажешь мне огромнейшую честь, став моей женой. Пожалуйста. Пожалуйста…

Ее теплая улыбка дала толчок сладкой непереносимой боли в груди.

– Да, моя бесценная любовь. Я с радостью стану твоей навеки.

Ладонь Дру скользнула ей под голову, чуть сжала затылок.

– Слава Господу!

Прижавшись губами к ее губам, он стал осыпать ее лихорадочными поцелуями, зажегшими новый огонь в крови Розлин. Она поняла, что Дру испытывает то же самое, когда он одним неуловимым движением подмял ее под себя. Сжимая ее бедра своими, давая почувствовать доказательство своего желания, он жадно смотрел на нее.

– Дру, я так люблю тебя, – прошептала она, отвечая таким же горящим взглядом.

– Никогда не устану слышать эти слова… – выдохнул он и снова завладел ее губами.

Он продолжал боготворить ее руками и языком. Розлин казалось, что она никогда не захочет большего… Обжигающие поцелуи Дру, его руки, ласкающие ее тело… Но тут он вошел в нее с той же яростной, мощной нежностью, вонзаясь жестко и глубоко. Шепча слова любви.

Когда оба немного успокоились, Дру нежно сжал ее в объятиях, зарылся лицом в волосы, рассеянно играя с золотистыми локонами.

– Я смертельно боялся, что ты полюбишь Хэвиленда, – признался он, наконец.

Изнемогая от блаженной усталости, Розлин все же нашла в себе силы прижаться поцелуем к его плечу.

– Тебе нечего бояться. Дру. Я не могла влюбиться в него, потому что уже влюбилась в тебя. И совсем нет причин ревновать.

– Конечно, есть. Ты твердо решила выйти за ублюдка!

Розлин тихо рассмеялась.

– Нельзя столь уничижительно именовать титулованного графа.

– Хорошо, он не ублюдок. Но можешь ли ты винить меня за безумную ревность? По-моему, ты должна чувствовать себя польщенной.

– Возможно, и так, но ты не должен был угрожать ему смертью. По-моему, ты задолжал Хэвиленду искренние извинения.

– И я извинюсь. Тем более что ты его не любишь. Но если он снова посмеет похотливо взглянуть на тебя…

– Да не посмотрит он на меня так! – смеясь, убеждала его Розлин. – Для этого он слишком благороден. И, будем надеяться, скоро начнет ухаживать за собственной невестой. Я собираюсь помочь лорду Хэвиленду найти жену. Собственно говоря, он просил моей помощи.

Дру, подняв голову, долго глядел на нее, прежде чем ухмыльнуться:

– Я знал, что он не полный идиот.

– Дру!

– Ладно, ладно… я стану его лучшим другом, если это сделает тебя счастливой. Но послушай… в следующий раз, когда мы поссоримся, что, несомненно, случится, вовсе не стоит бежать и скрываться в библиотеке. Я всегда буду любить тебя, Розлин, даже если иногда вспылю, потеряю терпение и ты захочешь задать мне трепку.

Розлин мучительно поморщилась:

– Мы не просто спорили. Кричали друг на друга. Скандалили.

– Если даже и так, это еще не значит, что я не люблю тебя всеми фибрами своего существа. Зато если мы поссоримся, подумай, какое это удовольствие – мириться!

Уголки губ Розлин медленно приподнялись.

– Так и Фанни говорила.

– Фанни иногда может быть очень мудрой.

– Знаешь, я подумала, что сама иногда бываю не слишком мудрой. С моей стороны было ужасно наивным пытаться управлять собственной судьбой. Посчитала, что смогу устроить будущее по своему выбору и избежать боли и сердечных ран, которые пришлось вытерпеть моим родителям. Но я ошибалась. Нельзя применить научные методы и правила логики к делам сердечным. Невозможно диктовать любви и немыслимо управлять судьбой.

– Но я очень рад, что ты пыталась.

– Я тоже, – тихо призналась Розлин. Дру нежно поцеловал ее пальцы.

– Давай поженимся немедленно. Я не позволю тебе снова передумать.

– Я не передумаю.

– Но я все-таки получу разрешение на брак. На всякий случай.

Розлин слегка нахмурилась:

– Дру… Арабелла и Маркус еще не вернулись из свадебного путешествия. Я хочу, чтобы на свадьбе были все мои сестры, а также Тесс и Уинифред. Уинифред ужасно расстроится, если мы не пригласим ее. И я уверена, что мама захочет вернуться из Франции, чтобы прийти в церковь. Я немедленно напишу ей, и у нее будет время успеть на свадьбу. Думаю, ты тоже захочешь видеть своих друзей в наш самый счастливый день.

– Ты права. Не нужно, чтобы наш союз выглядел слишком поспешным. – Дру откинул голову на подушку и вздохнул. – Вообще-то я ненавижу свадьбы, но полагаю, что будет лучше сделать оглашение и венчаться в церкви Святого Георгия. Думаю, трех недель хватит, чтобы твои родные успели вернуться. Твоя младшая сестра все еще в Гемпшире? Розлин поколебалась, не желая лгать.

– Лили… в другом месте.

– В другом? И ты знаешь где?

– Честно? Да. Но она взяла с меня слово держать это в секрете, из страха, что Уинифред снова начнет сватать ей женихов.

Настала очередь Дру весело улыбаться.

– Не волнуйся, я никому не выдам Лили. И ни за какие деньги не согласен объединить усилия с Уинифред.

– Жаль, что она не понимает всю тщету своих усилий. Лили питает сильнейшее отвращение к браку. Еще более сильное, чем ты. Сомневаюсь, что она будет в восторге, узнав о нашей свадьбе. Но, по крайней мере, Арабелла, Тесс и Уинифред будут счастливы за меня. – Розлин подняла голову с плеча Дру. – Зато твоя мать будет разочарована, не так ли?

– И что из этого? В число моих забот не входит необходимость угождать матери.

– А вдруг она откажется посетить церемонию?

– О нет, не откажется, в этом я уверен. Подумай сама, что, если пойдут слухи, будто сын от нее отказался? Она не вынесет последствий столь опрометчивого поступка.

Розлин почему-то стало немного грустно за герцогиню.

– Должно быть, она ужасно одинока.

– А вот мне ее нисколько не жаль. Она сама навлекла на себя одиночество… – Дру осекся и снова подложил руку под голову Розлин. – Слава Богу, ты спасла меня от подобной жизни.

Розлин, улыбаясь, обвела пальцем его губы.

– Дру, понимаю, что это неудобно, но я хочу, чтобы Фанни тоже была на свадьбе.

– Ну разумеется! Я в огромном долгу у нее за то, что привезла тебя на бал полусвета. Иначе я держался бы от тебя как можно дальше.

Розлин задорно усмехнулась:

– Думаю, я тоже принимала в этом какое-то участие, милорд герцог.

– Возможно, и так. Ты потребовала, чтобы я научил тебя, как соблазнить другого мужчину, но мои уроки обернулись против меня, и я влюбился в свою ученицу.

Розлин снова поцеловала его в плечо.

– Думаю, мне не помешает еще один урок обольщения, ваша светлость.

– С огромным удовольствием, любимая.

С этими словами он поймал губами ее губы, заглушив веселый смех.