Невольница

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Это объявление, как и следовало, произвело ошеломляющее действие на обоих будущих родителей. Они пристально вглядывались в монитор, все еще не понимая, откуда именно доктор черпает все эти сведения и как ухитряется давать подобные прогнозы с такой уверенностью.

Затем они все так же недоуменно переглянулись.

— Близнецы? — переспросил принц Рафаэль. — Но как такое возможно?

— А почему бы нет? — спросил его в свою очередь врач. — Для зачатья близнецов каких-то особенных усилий не требуется.

— И это точно? — настороженно поинтересовался Рэйф, все еще пытаясь что-то углядеть в размытом изображении на мониторе.

— Для меня это очевидно, — категорично отозвался доктор Капоретто, кивнув в сторону вещественного доказательства.

— Мы поженимся так быстро, как только это возможно, — процедил будущий отец близнецов, когда вместе с Сиенной покинул процедурный кабинет.

Сиенна же была настолько обескуражена услышанным от доктора известием, что даже не находила в себе сил оспаривать слова Рэйфа.

Сценарий будущих событий полностью созрел в голове у принца Рафаэля, и он незамедлительно принялся претворять его в жизнь.

Для начала он решил отужинать с Сиенной в самом лучшем ресторанчике на побережье. Это понадобилось ему для того, чтобы местные уяснили, что она станет его женой и матерью наследников, ибо таково решение правителя.

Ей же Рэйф объявил, что хочет отпраздновать столь замечательную новость.

А новость и впрямь была замечательной. Это понимала даже Сиенна, хотя ее очень пугала перспектива вынашивать и рожать близнецов. Утешало то, что она не первая женщина на планете, которой предстоит это сделать. И все-таки ощущение легкой паники, усугубленное необходимостью пребывать вдали от привычной жизни, не покидало ее.

Но девушка-пилот была не из трусливых. Она прекрасно умела владеть своими эмоциями. И не пускала страх дальше его осознания, не позволяла ужасу перед неизвестностью принимать за нее жизненно важные решения.

У Сиенны не было причин отказываться от приглашения Рэйфа на ужин.

— Как ты стала пилотом? — спросил ее принц Рафаэль, когда они сделали заказ.

— Любовь к небу и страсть к полетам — это, пожалуй, единственное, что я унаследовала от своего отца. Он обожал путешествия, никогда не сидел на одном месте, объездил и облетел весь мир. Первые годы жизни домом для меня была его яхта. Это длилось до тех пор, пока меня не определили в школу.

— Должно быть, у тебя было очень интересное детство, — произнес Рэйф.

— Оно вполне могло бы быть таким, — обтекаемо отозвалась Сиенна Уэйнрайт.

— И что же помешало этому осуществиться? — поинтересовался мужчина.

— Я была своему отцу в тягость, — коротко ответила девушка.

— В каком смысле? — спросил принц Рафаэль.

— Ну, я не была для него желанным ребенком, — тяжело вздохнув, разъяснила Сиенна.

Рэйф хмыкнул и многозначительно покачал головой.

— Как это типично, — невзначай заметил он. — Но, может быть, тебе так только казалось? — предположил он чуть погодя.

— Нет, отец открыто обвинял меня в том, что с моим рождением его жизнь рухнула. Я же старалась ему всегда и во всем угождать, чтобы он не сердился на меня. Я искренне надеялась, что однажды он увидит во мне друга и единомышленника, а не маленькую девчонку, которая путается у него под ногами и мешает жить той жизнью, которую он считает для себя лучшей. Однако этого так и не произошло.

— Подло винить ребенка в том, что он появился на свет. Это отвратительно! — возмутился Рэйф Ломбарди.

— Зато мое общение с отцом не прошло даром: я искренне полюбила многие из его увлечений. Мой отец всегда был очень интересным человеком… Но это по большей части печальная история. Я затронула ее лишь для того, чтобы тебе было ясно, как я стала пилотом, — с грустной улыбкой завершила свое повествование Сиенна.

— Да, жизнь своеобразно истолковывает события прошлого. Порой от самой счастливой поры остаются только грустные воспоминания, тогда как пережитые неприятности приносят знания, опыт, понимание, как нужно жить, — рассудил Рэйф Ломбарди, качая головой. — Полагаю, в этом смысле твоя жизнь была чрезвычайно содержательной и интересной.

— Она до сих пор такая; и есть, — охотно пошутила девушка. — Впрочем, ты совершенно прав, Рэйф. Мама была очень горда, когда я получила лицензию. Но несколько лет назад мамы не стало. Теперь я горжусь собой за нас обеих…

— А что же отец? — осторожно спросил принц Рафаэль.

— Признаться, я о нем ничего не знаю. Мы не виделись уже достаточно давно, с тех самых пор, как мы с мамой уехали, а он остался в Гибралтаре.

— Очень жаль, — отозвался Рэйф.

— А мне нисколько не жаль. В детстве я переживала, конечно, как любой нормальный ребенок. Но сейчас убеждена, что лучше полное отсутствие отношений, чем их имитация, — тихо проговорила Сиенна, подразумевая свое несогласие с идеей Рэйфа пожениться. — Ладно, оставим эту тему. Расскажи мне о своей сестре.

Рэйф Ломбарди кивнул и сделал глоток вина.

— Сестренка у меня забавная, вот увидишь. Мариетта большая умница, но, похоже, я единственный серьезный человек в нашей семье. А она романтик, идеалистка, живет собственными представлениями о мире, которые порой ее подводят. Однако Мариетта, чистая душа, никогда не унывает, не отчаивается. Удивительное и завидное свойство характера. Я так не умею, — задумчиво произнес мужчина.

— А чем она занимается? — поинтересовалась собеседница.

— Она дизайнер. Создает ювелирные украшения. Сейчас живет и работает в Новой Зеландии. Вы друг другу понравитесь, в этом я просто не сомневаюсь, — убежденно проговорил Рэйф.

— Она уже мне нравится с твоих слов, ты так тепло о ней говоришь…

В эту минуту им принесли их заказ. Принц Рафаэль поблагодарил услужливого официанта по-итальянски.

— К тебе тут хорошо относятся, — с улыбкой заметила девушка, когда они вновь остались наедине. — Это ведь не только из-за того, что ты здешний правитель?

— Я думаю, это просто потому, что они сравнивают меня с моими единокровными братьями, Карло и Роберто, из-за деловой нечистоплотности которых на острове расплодились всяческие нелегальные дельцы и прочие криминальные личности, не давая продыху законопослушным гражданам, угрожая туристический рай превратить в ад для местных жителей. Сейчас худо-бедно удается вытеснять их отсюда. Но дело продвигается очень медленно: слишком глубокие корни им удалось пустить за эти годы, — усталым голосом пояснил Рэйф Ломбарди.

— Подданные видят в тебе своего избавителя? — простодушно спросила его Сиенна.

— Возможно, некоторые из жителей и приписывают мне эту роль. Но для меня это такой же бизнес, как и все то, чем я занимался до приезда на Монтвелатте, — сухо отозвался Рэйф.

— Даже если и так, люди чувствуют, что их судьба тебе небезразлична, — заметила девушка.

— А тебя это удивляет? — улыбнулся принц Рафаэль.

— Нисколько, — покачала она головой и тут же поинтересовалась: — А до ареста твоих братьев ты когда-нибудь имел дело со своими родственниками по отцовской линии или с людьми Монтвелатте?

— Нет, никогда. Я вырос в Париже. Все, что я знаю о династии, мне известно со слов моей матери, из книг и прессы… Я получил информацию, что имею самое непосредственное отношение к правителям Монтвелатте, но никогда не предполагал, что приеду сюда в качестве преемника своего отца, стану жить здесь и свяжу свою судьбу с судьбой этого острова. Я не то чтобы не мечтал об этом, но даже вообще не желал иметь что-либо общее со своим отцом и его законными сыновьями, — резко заключил Рэйф Ломбарди. — Если бы не Яннис Маркидес, мой давний друг и деловой партнер, я никогда бы и не вернулся сюда ни в каком качестве. Но он меня убедил. Теперь я не жалею. Это отличный остров, здесь проживают замечательные люди… Я искренне хочу, чтобы они могли пользоваться всеми возможностями и благами, которые предоставляет им жизнь на этом благословенном кусочке земли. Хочу, чтобы наш остров стал оазисом истинного благоденствия и безмятежности не только для туристов, но и для всех его жителей…

Так за приятной беседой протекал ужин.

Перед десертом Рэйф Ломбарди словно спохватился:

— Да… У меня ведь для тебя кое-что есть!

Сиенна Уэйнрайт удивленно посмотрела на него.

— Что?

— Одну секунду, — проговорил Рэйф. Без всяких церемоний он достал из кармана небольшой продолговатый футлярчик, в какие обычно упаковывают покупки в ювелирных магазинах, и протянул его Сиенне со словами: — Вот. Открывай.

Она открыла.

Это оказалось очень красивое и, очевидно, чрезвычайно дорогое колье из бриллиантов.

— Колье просто великолепно, Рэйф! — повертев в руках футлярчик, эмоционально объявила Сиенна и уже более сдержанно добавила: — Прости, я не могу его принять.

— Но оно идеально тебе подойдет, — заметил принц Рафаэль.

— Это не имеет значения, потому что я его не возьму, — отрицательно покачала головой девушка. — Это слишком дорогой подарок.

— Ты моя невеста. Ты мать моих детей. У тебя есть все основания для того, чтобы принимать от меня и более дорогостоящие подарки…

— Послушай, Рэйф, — тихо перебила его Сиенна Уэйнрайт, отодвигая от себя футляр с драгоценным украшением. — Ты говоришь так, словно наше супружество — уже решенный вопрос. Но я не давала тебе согласия на брак. И то обстоятельство, что я беременна от тебя, меня ни к чему не обязывает.

— Я, наоборот, считаю, что обсуждать больше нечего. Ты носишь моих преемников. У этих детей должно быть все, чего они только заслуживают. Ни как пилот, ни в другом качестве ты не сможешь это им обеспечить, будучи матерью-одиночкой. Так что тебе лучше смириться с тем фактом, что замужество неизбежно. Посмотри на это с точки зрения интересов своих детей и всего того позитивного, что тебе принесет жизнь в княжеском дворце на этом острове, — терпеливо призвал ее мужчина.

— Проблема в том, что это не мой выбор и не моя жизнь, Рэйф, — возразила она.

— Хорошо, я больше ничего не скажу. В конце концов, ты сама должна все для себя решить, — с видимой легкостью отступился принц Рафаэль.

Чем немало удивил свою собеседницу.