Невольница. Книга 2

Глава четвертая Предложение

Элла

Воздух был ледяным. Дрожа как лист, я оглядывалась по сторонам, но везде было одно и то же. Ничто. Инстинкт вопил, что нужно бежать. Сердце забилось еще быстрее, когда в этом пустом и темном пространстве эхом раскатился хохот.

Тот самый хохот. Хохот моих демонов.

Вдали я заметила луч света. По щекам полились слезы облегчения, губы задрожали, и я кинулась бежать к этому свету.

Открытая дверь. Конец туннеля.

Эшер.

Я видела силуэт Эшера. Я бы узнала его среди тысячи.

Смешки и перешептывания приближались. Паника и инстинкт выживания били тревогу, я устала, мне было плохо.

Очень плохо.

— Ты не уйдешь…

Крик ужаса сорвался с моих губ, когда их руки вцепились мне в волосы и шею. Я ускорила шаг, чтобы вырваться из грязных пальцев.

— Тебе понравится…

— Ты похожа на мою дочку… мне хочется ее трахнуть…

Я рыдала все сильнее, к горлу подступила желчь. Но мои глаза не отрывались от силуэта Эшера. Он спасет меня. Он должен меня спасти.

Он обещал.

Рука схватила меня за плечо. Я отбивалась как могла, но тут на долю секунды все вокруг замерло. Он только что закрыл дверь. И оставил меня снаружи, одну. С ними.

— ОТКРОЙ! УМОЛЯЮ, СПАСИ МЕНЯ!

Я кричала, но ни единого звука не вылетало из моего рта, который сейчас был зажат грубыми руками. Их становилось все больше, они рвали мою одежду, и я чувствовала, что не выдержу.

Я умру. Задохнусь. Эти руки меня убьют.

— Помоги мне… Эшер…

Резко подскочив на кровати, я проснулась. Меня неудержимо колотило. Сердце чуть не останавливалось. Грудную клетку сдавило, дыхание сбилось.

Я не могу с этим справиться. Я сейчас умру.

Я умираю.

Мышцы свело до боли. Комок в горле не давал сглотнуть.

Элла, это просто очередной кошмар. Всего лишь ночной кошмар.

Я успокаивала себя как могла, потому что знала: у меня опять паническая атака, а парализует меня инстинкт самосохранения. Тело и мозг посылают один и тот же сигнал: не двигайся. Нельзя шевелиться. Как тогда, с ними.

Но я должна выбраться из порочного круга.

Тебе нечего бояться.

Они далеко. Ты в безопасности.

Тело стало вместилищем и рабом моих страхов. Пора действовать. Я должна действовать.

Я медленно прикрыла глаза, чтобы успокоить дыхание. В памяти всплыли указания психотерапевта:

«Сделай глубокий вдох и досчитай до четырех. На секунду задержи дыхание и медленно выдохни, считая до четырех».

Я с трудом выполнила инструкции Пола. Мысли путались, а сбившееся дыхание делало задачу еще сложнее, но деваться было некуда.

У тебя паническая атака. Ты не умрешь.

Все будет хорошо. Вдохни… задержи… выдохни. Еще раз.

Мало-помалу дыхание выровнялось, по щекам потекли слезы. Меня охватила гордость за то, что я справилась.

Получилось. Продолжай, не останавливайся.

Через несколько бесконечных минут тело снова стало меня слушаться.

— Прошло…

Я повторила это слово много раз, чтобы поверить. Этот нескончаемый бой я вела слишком часто. Год выдался чудовищным. И никого рядом, чтобы меня разбудить и помочь. Мне приходилось в одиночку противостоять своим демонам, страхам и ночным ужасам. Тело вырывало меня из сна, как только чувствовало, что умирает. Инстинкт самосохранения заставлял сердце биться быстрее.

Вначале я не застывала во время приступа. Тело мне подчинялось. Но сейчас я словно перестала быть себе хозяйкой. Как раньше.

Как у Джона.

Приступы становились все более жестокими и все менее управляемыми. Они сводили меня с ума, тело становилось моим врагом, и немая война, которую я вела сама с собой, становилась все беспощадней.

Я вот-вот проиграю. Вот-вот потеряю себя в сражении со скрытыми демонами-садистами. Они ждали, пока я усну, чтобы завладеть мною. Ждали, пока я расслаблюсь, чтобы вернуться и напомнить: они часть меня и мое тело принадлежит им.

Даже если они далеко.

Пол обещал, что однажды они перестанут меня преследовать. Если я буду сильной и верну себе контроль.

Но была ли я сильной? Вряд ли.

Я была слабой. Я глубоко нуждалась в чьей-то поддержке и помощи, и это в корне подрывало мою волю идти в одиночку по темным тропам своей души.

Но, несмотря ни на что, душа эта оставалась целой. Она пылала внутри, стремясь освободиться от своих цепей, от моих страхов. От страха проиграть и остаться слабой девчонкой, которую используют как заблагорассудится. От которой отмахиваются, чьего мнения не спрашивают. Которая подчиняется желаниям других, а своих потребностей не замечает.

Этой девчонкой была я. По меньшей мере частично.

Однако я отказывалась жить в ее шкуре. Я ненавидела саму себя. Мне было противно от себя.

Горло сжалось, когда эта ненависть затопила меня — она нарастала с каждым днем, особенно если я видела счастливых людей.

Однажды я из любопытства отправилась в парк. И напрасно. Я почувствовала себя ничтожно маленькой в толпе, и, когда на мне остановился чей-то взгляд, у меня чуть не начался приступ паники. Но мне хотелось посмотреть вокруг. Хотелось посидеть на траве и побыть вне дома.

Я запомнила девушку, которая со своим парнем устроила пикник. Она делала селфи, грелась на солнце. Она была так красива, так полна жизни, и смех у нее был такой заразительный, что я невольно улыбалась в ответ и становилась счастливее.

Она воплощала жизнь и молодость, которых у меня никогда не было.

Каково это — быть такой девушкой, как она? Радоваться каждой секунде, не задаваясь одними и теми же вопросами: на своем ли я месте? Нужна ли я?

Ее глаза искрились, мои были пусты. Я тоже хотела бы радоваться каждой минуте, глядя, как чудесно это получается у нее. Но я могла лишь смотреть, как живет она. И ненавидеть себя еще больше.

Из груди вырвалось рыдание, и я скорчилась, обхватив себя руками, чтобы почувствовать хотя бы собственное тепло. Мне было одиноко.

Так одиноко.

Я вернулась домой из магазина. Мы впервые ходили туда вместе с соседом. Другими словами, тревожность у меня зашкаливала.

Я нервничала при мысли, что в толпе меня накроет паническая атака и придется объяснять ему, в чем дело.

Он никогда не задавал вопросов о моем прошлом, только о том, чем я занята сейчас (и в душе я благодарила Киару, которая посоветовала сказать, что я работаю в области трейдинга. Я даже не знала, что это такое).

Сосед обычно рассказывал о себе и о своей работе, которая занимала его больше всего остального. Кроме того, мы пошли в магазин за несколько километров от дома, потому что он не любил светиться.

— Ну вот! — заявил он, закончив выкладывать продукты.

Улыбнувшись ему, я закрыла шкаф. Я тоже все разложила. Мы закупили кучу всякой всячины, потому что в доме у меня было пусто из-за боязни лишний раз куда-то выйти.

— Наша прогулка доставила мне массу удовольствия, — сообщил он, обольстительно улыбаясь. — Из-за работы у меня весьма специфический круг общения, так что приятно провести время с простым человеком.

Я кивнула. Непонятно, что на это можно ответить. Мне было неловко.

— И вот что, Элла… у тебя уже есть планы на будущей неделе?

Неужели он приглашает тебя на ужин? О нет…

— Нет, а что?

— Я… хотел бы попросить тебя о небольшой услуге, — поморщившись, признался он. — Понимаю, что это покажется странным, и ты не обязана соглашаться…

— Но ты еще ни о чем не попросил, — усмехнулась я.

Он засмеялся, почесал в затылке и продолжил:

— Я уже говорил, что с тех пор как… С тех пор как я развелся, семья изводит меня разговорами, что я должен найти себе кого-то…

Сосед жил здесь всего несколько месяцев. Он разошелся с женой и оставил ей старый дом, после чего перебрался сюда, чтобы прийти в себя и начать все заново.

Судя по тому, что он рассказывал, семья резко осуждала его выбор и сильно давила на него. Это наводило меня на мысли о нем.

Но его-то родные были бандитами. Они использовали его, чтобы набивать себе карманы.

— Тут такая история… Скоро будет семейный праздник, и мне бы очень хотелось… чтобы ты пошла со мной. Понимаю, что звучит странно, но…

Я в свою очередь поморщилась. Он наверняка хотел выдать меня за свою подружку, чтобы показать, что прекрасно живет дальше.

— Вечеринка будет проходить на Манхэттене. Мне не придется лететь в другую страну, — сообщил он.

— Ну не знаю…

Мысль пришлась мне не по вкусу. Не любила я с кем-то знакомиться и отвечать на вопросы о себе: просто мне и рассказать-то было нечего.

События, которые сделали меня такой, были не из тех, о которых распространяются на публике.

— Ты не обязана отвечать прямо сейчас, — поспешно добавил сосед. — Просто подумай… Для меня будет большой честью, если ты согласишься сопровождать меня на эту вечеринку… К тому же я уверен, что семья тебя оценит!

— Не в том проблема… — уклончиво отозвалась я. — Я чувствую себя неловко с незнакомыми людьми…

— Так дело только в этом? Не беспокойся, мы, Скотты, умеем располагать к себе людей! — воскликнул Шон.

На мгновение мое сердце замерло в груди.

Шон… Скотт.

Я не знала фамилии соседа. По правде говоря, я знала только, что он работает в престижной компании. Стоп… Бен ведь рассказывал о какой-то крупной компании на Манхэттене, во главе которого стоят его кузены. Шон… так это он… Он руководит «Компанией Скотт Холдинг». Та самая «КСХ».

Ну конечно.

Желудок мой отчаянно скрутило, глаза полезли на лоб.

Шон, мой сосед, оказался Шоном Скоттом… кузеном… Эшера.

Я откашлялась, чтобы как-то спрятать шок, и спросила с наигранным любопытством:

— Вы ведь… Там будет много народу? Вы ведь большая семья, насколько я тебя поняла…

Он кивнул:

— Ну естественно… Это довольно важное событие для нас, но я не знаю, приедут ли кузены из Лос-Анджелеса… По мне, так лучше б они воздержались.

Лос-Анджелес. Эшер.

Вот срань господня.

— С чего так? — нахмурилась я.

— Ну, против Бенджамина я ничего не имею, но Эш… Это мой самый опасный и наглый кузен, не говоря о его чудовищной грубости, — вздохнул Шон, покачивая головой. — Уверен, что он завидует моему успеху… Хотя я вполне могу его понять.

Я была полностью согласна насчет «наглости» и «чудовищной грубости». Эшер был воплощением этих двух понятий. Но самоуверенность Шона едва не заставила меня прыснуть. Эшер Скотт завидует… Шону? Не смешите мои тапки.

Блин, он действительно его кузен…

У меня свело все внутренности и слегка задрожали руки. Я не поделилась своими открытиями с Шоном из опасения, что он начнет расспрашивать, откуда я знаю Эшера. Ведь пришлось бы заговорить о прошлом, чего я всячески избегала.

Этот долбаный Эшер преследует меня, как чума. Какова была вероятность, что мой сосед окажется его кузеном?

Его телефон зазвонил, он извинился и ответил.

Конечно, Шон был со мной очень мил, но наши разговоры сводились к его работе и проблемам с бывшей женой, не считая его огромного состояния, которое он часто упоминал. По правде говоря, он был довольно эгоцентричен. Но меня это не смущало, наоборот: меня вполне устраивало обсуждать только его.

Вот же срань господня, Эшер и Шон кузены.

На следующий день

Я в тишине разглядывала небоскребы через панорамное окно гостиной. Вид был чудесный, особенно по вечерам. Иногда я подолгу стояла на балконе, любуясь Манхэттеном — городом, который приютил меня год назад.

Я нечасто покидала свой квартал. Здесь все было рядом, а я не любила гулять одна.

Моя квартира была просторной, с огромной кухней и гостиной, хотя в его доме они были еще больше. Кремовые стены прекрасно сочетались с деревянной мебелью, весь интерьер был светлым благодаря панорамным окнам, на которых, кстати, имелись шторы.

Самое приятное преимущество этой квартиры.

На втором этаже располагались две спальни и две ванные комнаты. Я выбрала свою спальню как раз из-за панорамного вида: возможность смотреть на мир издалека давала ощущение безопасности. А так мне не нужно было много места. По правде говоря, я пользовалась только кухней и гостиной.

За несколько месяцев я научилась готовить себе еду, так что качество моей стряпни явно улучшалось. Шеф-повар Элла у плиты. А этот козел вечно пережаривал свои макароны.

Я засмеялась, когда эта мысль мелькнула в голове.

Кое-что за год переменилось: я начала понемногу вживаться в общество. Я пыталась наверстать упущенное, повышая общий культурный уровень — по совету терапевта, который обнаружил, что я не знаю планеты Солнечной системы.

Да, мне было очень стыдно.

А еще я читала книги, и сейчас моей великой слабостью стала поэзия. В данный момент это была книга «Солнце и ее цветы» Рупи Каур[1]. Каждое слово, каждая строчка идеально подходили к его образу. Как всегда. Он преследовал меня, проникал в мой разум, делая осязаемыми слова, которые я читала.

«Я согласна, нет, я сержусь, да, ненавижу тебя».

В этих стихах я находила себя. Страница за страницей я приближалась к нему. К моему персональному призраку.

Эшер Скотт.

Я еще не ответила на просьбу Шона… А вдруг он приедет? Это ведь Эшер… Он непредсказуем.

Я не хотела его видеть. Мне не хватит мужества встретиться с его серыми глазами, которые не заметят меня, словно я пустое место, притом что для меня Эшер воплощает чуть ли не лучшие мгновения жизни. Снова услышать его хриплый голос, преследующий меня по ночам. Снова увидеть его сигареты, кожаную куртку, татуировки, взлохмаченные светлые волосы. И насмешливую улыбку, вызывавшую во мне желание его убить. Не хочу травить себе душу.

Я спрашивала себя, чувствует ли он то же, что и я. Так же ли замирает его сердце, когда произносят мое имя? Думает ли он обо мне так же, как я о нем? Напоминает ли ему обо мне все вокруг? Видит ли он меня во сне? Доверяет ли по-прежнему своему дневнику мысли обо мне?

Уже год. Год, как он и носа не показывает в моей жизни. Год, как он бегает от меня, словно от чумы, хотя я подарила ему свое сердце.

Я его ненавижу. Как же сильно я его ненавижу.

Он понятия не имеет, что я пережила из-за его решения убрать меня подальше, когда он вынудил меня, совершенно неприспособленную, в полном одиночестве начать новую жизнь. Когда заставил в одиночку бороться со страхами и травмами.

Он меня бросил.

Но каждый вечер, когда приступ паники вырывал меня из очередного кошмара, я хотела только его. Хотела почувствовать, как меня обнимают его руки, услышать, как хриплый голос нашептывает, что они далеко, что больше со мной ничего не случится. Что меня защищают его объятия.

Эти противоречивые чувства опустошали меня.

Телефон завибрировал, и я улыбнулась.

— Приветик, Киара, — сказала я, захлопывая книгу. — Шесть утра, а ты уже на ногах, это что-то новенькое!

— Сейчас ровно половина десятого, и я совершенно умоталась, — выдохнула она. — Ты мне откроешь?

Сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Она здесь, на Манхэттене! Прямо за дверью.

Я перескочила через спинку дивана, на котором валялась, и поспешила открыть входную дверь. Киара действительно стояла там, поблескивая глазами. Она накинулась на меня и крепко обняла. Я вдохнула ее запах и расплылась в идиотской улыбке.

Моя подруга…

— Ты не сказала, что приедешь! — воскликнула я, пропуская ее.

С маленьким чемоданчиком в руке она закрыла за собой дверь и объявила:

— Не сказала, потому что сама не знала! Эш вообще не в курсе, что я здесь. Он со вчерашнего вечера бесится. Я старалась не попадаться ему на глаза, чтобы он не подбросил еще работы!

Я снова ее обняла. Киара изгнала мое одиночество.

Я должна поговорить с ней о Шоне… Я должна знать, собирается ли он приехать.