Незамужняя жена в Звездной Академии (СИ)

18

В коридоре оказался не один защитник. Рядом стоял Артем Азаров. С нескрываемым недовольством он смотрел на меня и переполох возле меня.

— Наконец, вышла, — резко высказался жених. — Ты сюда учиться приехала или личные проблемы решать? Ты должна помочь мне с микробиологией!

Ярость, до этого сдерживаемая, вырвалась наружу. Я резко развернулась к Артему, чувствуя, как вены на висках пульсируют.

— А ты кто такой, чтобы указывать мне, чем заниматься? – мой голос прозвучал неожиданно холодно и резко, удивив даже меня саму. – Я здесь не по твоей милости, и твои проблемы с микробиологией – это твои проблемы. Разбирайся сам, раз, уж, ты такой умный.

Артем явно не ожидал такой реакции. Его лицо стало багровым, глаза сузились. Ирис, стоящая позади меня, выглядела одновременно испуганной и удивленной. Мими, почувствовав изменение обстановки, успокаивающе пискнул, зарывшись глубже в мою руку. Собачка прижалась ко мне так, будто хотела остановить, задержать, успокоить. Но... Меня несло. Сносило все преграды здравого смысла, глушило голос разума.

— Ты… ты осмелилась… – прошипел Артем, с трудом подбирая слова. Его голос дрожал от ярости, но, казалось, он больше ошеломлен, чем зол.

— Осмелилась? – я усмехнулась, презрительно выгнув бровь. – А что, разве я должна сидеть и ждать, пока великий микробиолог Азаров снизойдет до моей помощи? Я приехала сюда учиться, и я буду учиться, когда и чему захочу. А твои просьбы – это твои проблемы, повторяю.

Я развернулась и, не оглядываясь, направилась в свою каюту, оставляя Артема в коридоре. Закрыв за собой дверь, я глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. Внутри все еще бушевала буря эмоций, но от чего-то я чувствовала удовлетворение. Я наконец-то дала отпор, и это чувство было невероятно освобождающим. Ошеломленная Ирис смотрела на меня с нескрываемым интересом. Робот стоял рядом, будто ждал чего-то. А я... Хотела крушить, бить, кричать, топать ногами...

— Уйди, — схватилась за голову и осела на пол. — Ирис, уйди, — цедила сквозь зубы, вцепившись в собственные руки.

— Настя? — Ирис приблизилась ко мне и попыталась притронуться.

Чужое прикосновение стало для меня как разряд тока, который принес острую боль от макушки до пяток.

Резко оттолкнув девушку, я вскочила и закричала:

— Пошла вон!

Не осознавая себя, я едва не кинулась на девушку, но меня схватил робот и приподнял на полом. А потом... Потом были вспышки, красные круги перед глазами, чей-то истеричный крик и боль в руках, ногах... Во всем теле.

Красные пятна плясали перед глазами, сменяясь ослепительной белизной. Боль – острая, всепоглощающая – пронзила все тело. Я чувствовала, как меня трясет, как мышцы сводит судорогой. Звуки доносились словно издалека, приглушенные, искаженные. Голос Ирис, крик… все смешалось в невнятный гул.

Затем – темнота. Полная, безграничная темнота, поглотившая все чувства, все ощущения. Лишь тупая, ноющая боль напоминала о том, что я еще жива.

Временами темнота отступала. На краткий миг я слышала взволнованный голос Ирис.

— ... Это запрещено...

Ей отвечал мужчина. Спокойно. Так, будто он знал, о чем говорит, и был готов нести ответственность.

— ... Если бы не... Умерла.

Накатывала тошнота, которая сменялась забвением. И вновь эти голоса:

— ... Она всего лишь человек. Не выдержит...

— ... Двадцать лет жила, — отвечал мужчина Ирис.

— ... Не верю...

— Анализы говорят об активации, — подводил итог знакомый голос. — ... Идет стадия защиты. Переходный период.

— ... Умрет? Сойдет с ума? — она волновалась и сильно. Буквально плакала где-то рядом. — Ты ведь убьёшь ту, с кем поделился... Брат.

Брат? Ксандр рядом? Надо проснуться. Выйти из полубредового состояния. Заставить мозг работать. В итоге я лишь застонала.

— Я никогда не убью свою жену, а мои... Тем более.

Провал во тьму был резким, но перед этим я почувствовала на своей щеке чью-то теплую, ласковую ладонь.

Я открыла глаза. Свет резал глаза, голова раскалывалась. Я лежала в постели, укрытая одеялом. В горле пересохло, тело ломило от боли. Постепенно, кусочками возвращалась память. Встреча с Артемом, вспышка ярости, Ирис… и затем – темнота.

Тихонько застонала, попыталась приподняться, но тело отказалось подчиняться. Боль пронзила руки, ноги. Я осторожно потрогала запястья – на них были следы от сильных сжатий. На ногах – то же самое.

В комнате было тихо. Только тихий звук шуршания от приборов контроля климата. Где Ирис? Где Мими? Где робот, который меня держал?

Я попыталась вспомнить подробности того, что произошло. Образы мелькали фрагментарно, как кадры порванного фильма. Ярость, крик, острая боль… и внезапная темнота. Что-то случилось, что-то серьезное. Что-то, что вызвало у меня такую резкую, неконтролируемую реакцию.

С трудом приподнявшись, я опустила ноги на пол. Каждая мышца протестовала, но я заставила себя встать. Мне нужно узнать, что произошло. Мне нужно понять, что вызвало эту вспышку ярости. И мне нужно найти Ирис. И Мими. И робота. Их отсутствие наводило на нехорошие мысли.

Внезапно застыла, поняв, что чокер нагрелся. Чье-то дыхание опалило чувствительную кожу, так, будто некто стоял за спиной. Разум понимал, что никого рядом нет, но ощущения, чувства, да и зрение подводили. Взгляд плыл, предметы казались серыми кляксами, а воздух дребезжал и звенел. Рядом летали звезды и взрывались яркие огоньки. Ощущение, что меня укачало, и не отпускает, оставалось. Боль отходила на второй план.

— Тебе лучше отдохнуть, — мужской голос.

Он рядом. Ксандр чувствует бешеное биение моего сердца, слышит частое дыхание, ощущает повышение температуры.

— Что со мной? — еле выдавила из спазмированного горла. — Мне больно.

Долгое, тягучее молчание.

Тихий шорох — каюта открылась, пропуская темное пятно внутрь. Писк — дверь заблокировалась и никто, никто не сможет ворваться внутрь, пока не позволит тот, кто зашел. Быстрые и тяжелые шаги. Огромные, горячие руки трогают мою спазмированную челюсть. Только сейчас я понимаю, что меня скрутил буквой зю мышечный спазм. Что мои руки впились в кровать так, что едва не ломает собственные пальцы. Мой позвоночник согнул меня в такую извилину, что в нормальном состоянии я бы даже позу такую не представила.

— Тише, маленькая, все хорошо. Я рядом. Я рядом. — шепот. Горячее мужское дыхание на щеках, пальцах, затекших скулах. Дыхание расслабляет мышцы, мужские руки летают над скованным телом, нажимая на неизвестные точки, и меня, начинает бить крупная дрожь.

— Мышечная проводимость восстанавливается. Остаточные импульсы гасятся. Организм адаптируется к окружающей среде: температуре, насыщению кислорода, опасности заражения. — монотонный глухой голос и мягкие объятья, которые перемещают меня на чьи-то колени.

Сжавшись в комочек в чьих-то огромных руках, я чувствовала собственные слезы и болезненную дрожь. Мне было страшно и одновременно комфортно. Хотелось спрятаться от внезапного гостя, сделав вид сильной и независимой девочки, но... Его слова, прикосновения и объяснения были остро необходимы телу, разуму... Душе. Отпустить пришедшего означало остаться в беспросветной темноте навечно.

— Что со мной? — повторила, когда смогла открыть рот.

Мужчина уложил меня в отсек и сам уместился рядом, прижав меня к себе. Уткнувшись в чужое плечо, я ощутила, как меня трепетно и нежно прижимают к огромному горячему телу.

— Адаптация, — короткое слово, которое я понимала с трудом. — То, что помогает нам жить, перестраивает твое тело.

— Зачем?

Простой вопрос, но ответ был отнюдь не обычным.

— Чтобы не умереть.

Меня отпустило, расслабило, и сон сморил так, что я даже не попыталась разглядеть Ксандра. То, что это был муж, я была уверена на все сто процентов. Ксандр Мин пришел помогать, а возможно и спасать свою бедовую жену. Пришел, понимая, что может раскрыться, пришел потому что мне было плохо и страшно, пришел потому что чувствовал меня как себя. И мне было плевать, почему наши чувства объединены, а мое тело остро реагирует на Ксандра.

До завтра мне все равно. Пусть хоть черная дыра меня разорвет. Но мне хорошо в родных объятиях.