Независимая жена

Глава 10

Ощущение одержанной победы при взгляде на последнюю страницу рукописи, превзошло все, что она испытывала как репортер. Труд закончен! Это больше не плод ее воображения. Книга существует и обрела индивидуальность. Салли понимала, что предстоит еще большая работа — снова все перечитать, исправить, кое-что переписать, но все-таки все замыслы воплощены. Она потянулась к телефону, чтобы позвонить Рису и разделить с ним счастливый момент, но волна головокружения и слабости отбросила ее обратно на стул.

Недомогание длилось только мгновение, но когда прошло, она осталась сидеть, порыв позвонить мужу исчез. Уже четвертый раз на этой неделе… Конечно. Как она сразу не поняла? Вероятно, она догадывалась все это время и просто не позволяла мысли всплыть на поверхность до сей поры. Книга потребовала полного внимания, всей энергии, и она целиком сосредоточилась на ее завершении. Но как только это произошло, подсознание вытолкнуло мысль о беременности.

Взглянув на настольный календарь, она решила, что зачатие случилось в первую же ночь в Сакарии. «Когда же еще?» — пробормотала она. Тогда впервые за семь лет Рис соединился с ней, и она тут же забеременела. Салли усмехнулась над собой, потом улыбка стала мягче, она придвинула календарь и принялась считать недели. Ребенок должен появиться в начале весны, и она подумала, что это замечательное время для начала новой жизни.

Она знала, что этот младенец выживет. Это больше чем новая жизнь, это укрепление основы их брака, еще одна связующая нить между ней и Рисом. Теперь он будет замечательным отцом, намного лучшим, чем в прошлые годы. Он будет обожать малыша.

Потом Салли слегка нахмурилась. Начало съемок документального фильма намечено на следующий месяц, и Рис планировал взять ее с собой. Он может передумать, если узнает, что она беременна. Так что придется ничего не говорить ему, пока они не вернутся! Она не позволит ему уехать без нее; это стало бы повторением их прошлых дней и она сомневалась, хватит ли каждому из них сил, чтобы опять пережить долгую разлуку.

Она поняла, что до отъезда многое предстоит сделать; прежде всего, посетить доктора и удостовериться, что все нормально и поездка не повредит ребенку, и начать принимать рекомендованные витамины. Надо также купить новую одежду, потому что ко времени съемок она, вероятно, перестанет влезать в теперешний гардероб. Она представила себя округлившейся и неуклюже ковыляющей и широко улыбнулась. Большую часть первой беременности Рис пропустил, но на сей раз она настоит, чтобы он помогал ей с маленькими проблемами, с которыми раньше она вынуждена была справляться в одиночку, например, вставать с кровати.

Из всех вечеров, когда он возвращался поздно, досадовала Салли, Рис выбрал именно этот. Он позвонил ей в пять и устало сообщил, что, скорей всего, придет домой в восемь или позже.

— Ужинай без меня, малыш, — проинструктировал он. — Но придержи для меня что-нибудь горячее. Не думаю, что наемся бутербродами.

Проглотив разочарование, она согласилась, затем в шутку предложила:

— Помощь нужна? У меня большой опыт по сдаче материалов в срок.

— Не представляешь, насколько привлекательно твое предложение. — Он вздохнул. — Лучше поработай над книгой, я приеду домой так скоро, как только смогу.

— Я сегодня закончила книгу, — сообщила она, пальцы напряженно сжали трубку. — Так что беру перерыв.

Она хотела сказать ему, как только он войдет в квартиру, но не смогла ждать так долго.

— Что? О, черт, — с отвращением произнес муж, и у Салли задрожали губы от неожиданного удара. — Потом он продолжил, и она снова оживилась. — Я должен пригласить тебя куда-нибудь, чтобы отпраздновать такое событие, вместо того, чтобы работать допоздна. Но приеду домой как можно быстрее, и мы устроим маленький личный праздник, если ты понимаешь, что я имею в виду.

— Наверное, ты будешь слишком усталым.

Она засмеялась, и его ответный низкий смех защекотал ухо.

— Усталым, но не мертвым, — хрипло уточнил Рис. — Увидимся через несколько часов.

Улыбаясь, Салли опустила трубку. Поужинав в одиночестве, приняла душ и обосновалась в кабинете, чтобы начать перечитывать роман, набрасывая изменения и исправления на полях. Работа поглотила настолько, что когда она услышала поворот ключа Риса, то очень удивилась, как стремительно пролетело время. Салли отодвинула рукопись в сторону и вскочила на ноги, но вынуждена была на мгновение уцепиться за спинку стула из-за одолевшего головокружения. Медленно. Она должна помнить, что двигаться нужно медленно.

Рис вошел в кабинет, широко ухмыльнулся, рассмотрев ее одеяние — прозрачную темно-синюю ночную сорочку и подходящую по цвету накидку. Он отбросил пиджак, подергав, ослабил галстук и стащил его, бросив поверх пиджака. Потом начал расстегивать рубашку, приближаясь к ней.

— Теперь я понимаю всю прелесть возвращения домой к одетой в пеньюар жене, — прокомментировал он, обхватил ее руками и приподнял на цыпочки для поцелуя. — Похоже на укол адреналина.

— Не слишком-то привыкай к такой практике, — предупредила она. — Я приняла ванну пораньше, потому что больше нечем было заняться. Очень голоден?

— Да, — прорычал он. — Ты заставишь меня ждать?

— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду ужин!

Смеясь над ним, она направилась к двери.

— Прими душ, пока я накрою на стол. Все еще теплое.

— Только не в столовой, — откликнулся он. — Кухня прекрасно подойдет, там намного уютнее.

Салли сделала, как он велел, и поставила тарелку на кухонном столе. Муж вскоре присоединился к ней и пока ел, они обсуждали книгу. Рис уже переговорил со знакомым агентом и хотел передать тому рукопись прежде, чем они уедут в Европу.

— Но она еще не готова, — возразила Салли. — Я только начала вносить исправления, чтобы потом перепечатать.

— Я хочу, чтобы она прочитала роман прямо сейчас, — настаивал Рис. — Пусть даже черновик. Она и не ждет безукоризненного варианта.

— Она? — насторожилась Салли.

— Да, она, — поддразнил он, серые глаза вспыхнули. — Она — худощавый бульдозер по имени Барбара Хопвелл, старше меня лет на двадцать, так что можешь спрятать коготки.

Салли впилась в него взглядом. Она чувствовала, что он специально спровоцировал ее на демонстрацию ревности, и не желала оставлять за ним слишком уж большое преимущество.

— К чему такая спешка? — спросила она.

— Чтобы ты не волновалась о книге, пока мы будем в Европе. Найми машинистку, сделай все, что потребуется, но сдай рукопись, прежде чем мы уедем.

Чувствуя себя обиженной насмешкой над ее ревностью, Салли оперлась локтями на стол и съехидничала.

— А тебе не пришло в голову, что теперь, когда книга закончена, мне будет скучно сидеть здесь целыми днями? Я должна искать работу, а не путешествовать по Европе.

Если она надеялась вывести его из себя, то преуспела свыше самых смелых ожиданий. Он побледнел; потом два лихорадочных пятна раздражения выступили на высоких скулах. Отшвырнув вилку, муж перегнулся через стол и схватил ее за запястья, поднимая на ноги, затем вскочил сам.

— Ты никогда не упустишь случая вонзить нож, не так ли? — хрипло пробормотал он. — Иногда мне хочется свернуть тебе шею!

Затем рванул к себе и жестко впился в губы, не дав ей шанса высказаться — даже если бы она и придумала, что сказать — и, не отрываясь от ее рта, подхватил под колени и легко поднял мощными руками словно невесомую.

Салли пришлось уцепиться за него; он так стремительно сдернул ее, что от страха закружилась голова, и она почувствовала, что теряет сознание. И при этом не могла понять, почему он так неистово отреагировал и что имел в виду под ударом ножом. Совсем запутавшись, она понимала только, что привела его в ярость, чего совсем не желала, и предложила ему единственное утешение, которое могла — отклик своих губ и тела. Он с жадностью принял предложение; давление рта изменилось от ранящего до возбуждающего, и он понес ее в спальню.

Потом она лежала, сонно свернувшись на нем, окутанная безопасностью его особенного мужского аромата и теплом от его близости, пока он лениво поглаживал ее живот и целовал изгиб плеча.

— Я не навредил тебе? — пробормотал он, извиняясь за свою пылкость, и Салли шепотом успокоила его.

— Хорошо, — хрипло продолжил он. — Я не хотел бы… — Он сделал паузу и через мгновение решился. — Тебе не кажется, что самое время сказать мне о ребенке?

Салли села, вытянувшись в струнку на кровати, и, повернувшись, уставилась на него огромными глазами.

— Как ты узнал? — изумленно потребовала она, повышая голос. — Я сама поняла только сегодня!

Он моргнул, как будто пораженный ее ответом; потом уронил темноволосую голову на подушку и захохотал, притягивая ее к себе на грудь.

— Я должен был догадаться, — посмеивался он, убирая длинные волосы с ее лица. — Ты так увлеклась своей книгой, что перестала считать дни. Я понял, любимая, потому что я не полный невежда и умею считать. Я-то решил, что ты специально держишь меня в неведении, потому что не хочешь, чтобы я порадовался твоей беременности.

— Ну и дела, ты, должно быть, убежден, что у меня прекрасный характер, — раздраженно пробормотала она и, повернув голову, игриво, но чувствительно, укусила его за плечо.

Он ахнул от боли, и она тут же зализала ранку, но вызывающе заметила:

— Ты это заслужил.

— Из уважения к твоему деликатному положению я покараю тебя только так, — поддразнил он, наклоняя ее лицо для долгого поцелуя.

— Честно говоря, — призналась Салли минутой спустя, — я пока не собиралась тебе ничего говорить.

Он резко повернул голову и сгреб в ладонь ее подбородок, вынуждая посмотреть на себя.

— Почему? — загремел муж.

— Потому что хочу отправиться с тобой в Европу, — откровенно призналась она. — Я боялась, что ты заставишь меня остаться здесь, если узнаешь, что я беременна.

— Ни в коем случае. Я не был с тобой прежде, но планирую провести вместе каждый день этой беременности, и с вашего разрешения, миссис Бэйнс, я даже буду присутствовать при родах.

Ее сердце замерло, затем гулко забилось. Не в силах вымолвить ни слова, Салли уткнулась лицом ему в плечо и отчаянно обхватила руками. Несмотря на все, что он когда-либо говорил, и все, о чем не говорил никогда, она начала надеяться, что муж действительно беспокоится о ней.

— Рис…о, Рис! — шептала она сдавленным голосом.

Не понимая причину ее волнения, он прижал ее к себе и погладил по голове.

— Не бойся, — пробормотал он ей в волосы. — С этим ребенком все будет в порядке, обещаю. Мы найдем лучшего акушера в Штатах. У нас получится полный дом детей, подожди и увидишь.

Вжимаясь в него, Салли думала, что ей будет достаточно и этого ребенка, только бы он выжил. Малыш и любовь Риса заполнят ее жизнь.

Окунувшись в водоворот деятельности по подготовке поездки в Европу, которая включала сборы не только собственной одежды, но и Риса тоже, — потому что он все чаще работал допоздна, силясь связать все свободные концы до отъезда, — да еще и приводя книгу в окончательный вид, Салли в течение следующих нескольких недель едва ли имела хоть мгновение, чтобы все обдумать. Доктор заверил, что она в прекрасной форме, хотя могла бы и поправиться на несколько килограммов, и ребенок развивается нормально. Врач также не возражал против путешествия в Европу, если она не забудет правильно питаться.

Салли никогда не была так счастлива. Четыре месяца назад она была убеждена, что Рис ничего не значит для нее, и все, чего она хотела — освободиться от его ограничивающей власти. Иногда она закипала от деспотичных методов, которыми он возвращал ее к положению жены, но по большей части умилялась, что он не знает ответов на все вопросы. Теперь она любила его более глубоко, не как прежняя неуверенная девушка, а как женщина с сильным характером, обретенным за годы, прожитые вдали от него. Чувства стали сильнее, а мысли и эмоции более зрелыми. Сейчас он стремился не выпускать ее из вида, и так явно гордился ребенком, которого она носила, что, по ее впечатлению, с удовольствием повесил бы ей на шею табличку, оповещающую всех о ее беременности.

Беда нагрянула без предупреждения, за неделю до того, как они должны были уехать. Это был один из тех сказочных осенних дней, когда солнце еще греет, небо синее и глубокое, но в воздухе безошибочно угадывается приближение зимы. Салли совершила еще один, как она решила, последний перед поездкой набег на магазины и доставила добычу домой. Она чувствовала себя изумительно, глаза искрились, кожа сияла; она улыбалась, укладывая купленную одежду.

Всегда обладая обостренной интуицией, в этот раз она не предчувствовала надвигающееся несчастье, когда зазвенел дверной звонок, и крикнула миссис Эрманн:

— Я сама открою. Я уже здесь!

Она потянула дверь, тепло улыбаясь, но улыбка погасла, едва она узнала Корал Уильямс. Модель выглядела красивой, как всегда, но затравленное выражение на холеном лице превратило удивление Салли в тревогу, что Рис неправ и Корал страдает, потому что он перестал встречаться с ней.

— Здравствуйте, — поприветствовала она женщину. — Зайдете? Чем могу помочь?

— Спасибо, — еле слышно отозвалась Корал, входя за Салли и неприкаянно остановившись в холле. — Я… Рис дома? Я пыталась дозвониться ему, но его секретарь сказала, что его нет в офисе, и я подумала, что он возможно…

Ее голос затих, и жалость сдавила горло Салли. Она слишком хорошо знала, каково это — мучиться, потеряв любовь Риса, но недоумевала, что тут можно поделать. Она сочувствовала Корал, но не собиралась отдавать Риса другой женщине, даже если тот не возражает.

— Нет, его здесь нет, — ответила Салли. — Он теперь часто работает вне офиса. Он очень занят, готовясь к нашей поездке в Европу.

— В Европу!

Корал побелела, только умело нанесенная косметика придавала щекам какой-то цвет. Она стала неестественно бледной и строгое черное платье, надетое на ней, подчеркивало впалые щеки и хрупкое телосложение.

— Он собирается снимать документальный фильм, — объяснила Салли. — Мы уедем приблизительно на три месяца.

— Он… он не может! — вспыхнула Корал, сжимая кулаки.

Внезапный холод пробежал по позвоночнику Салли, и неосознанно она расправила плечи, будто в ожидании удара.

— Что вам нужно от Риса? — она первая бросила вызов.

Корал тоже напряглась, подавляя Салли высоким ростом.

— Мне надо кое-что сообщить ему наедине.

— Нет. Если это касается Риса, то касается и меня. Он мой муж, если вы не в курсе, — саркастично закончила Салли.

Корал вздрогнула от меткого выпада, затем собралась и презрительно заявила:

— Какой там муж! Вы и правда думаете, что он обходился воспоминаниями о вас, пока вы жили раздельно? Старая пословица «с глаз долой — из сердца вон» более чем справедлива в случае Риса! Он каждую ночь проводил с другой женщиной, пока не встретил меня.

Салли затряслась от внезапного дикого желания ударить Корал прямо в этот безупречный рот. Женщина просто озвучила ее собственные мысли, хотя в глубине души очень хотелось верить утверждениям Риса, что его отношения с другими женщинами были по большей части платоническими. И уж конечно, ей не в чем было его обвинить с тех пор, как они снова жили вместе. Любая женщина не могла бы и мечтать о более внимательном муже.

— Я знаю о ваших отношениях с Рисом, — твердо заявила она. — Он все рассказал мне, когда просил вернуться к нему.

— Вот как? — язвительно спросила Корал, разразившись пронзительным смехом. — Очень сомневаюсь. Кое-какие детали наверняка остались в тайне!

Внезапно Салли поняла, что с нее достаточно, и направилась к двери, чтобы выпроводить Корал.

— Извините, — настойчиво сказала она. — Я прошу вас уйти. Рис мой муж, я люблю его, и меня не волнует его прошлое. Мне жаль вас, потому что вы потеряли его, но факт есть факт — вы проиграли и должны набраться мужества принять ситуацию. Он никогда не вернется к вам.

— Почему это вы так в этом уверены? — заорала Корал, лишившись самообладания, лицо скривилось от ярости. — Когда он услышит то, что я должна ему сообщить, он прибежит ко мне, понятно?! И бросит вас, даже не погладив по голове в утешение!

На мгновение уверенность женщины заставила Салли усомниться; потом она вспомнила о ребенке в чреве и поняла, что Рис никогда больше не оставит ее.

— Я так не думаю, — мягко возразила она, разыгрывая козырный туз. — Я беременна. Наш ребенок родится в марте. Вряд ли ваши прелести сравнятся с этим в глазах Риса.

Корал отшатнулась, словно теряя сознание, и Салли встревожилась за нее, но женщина опомнилась и разразилась насмешливым истерическим смехом, упершись руками в бока, как будто нашла объявление Салли очень забавным.

— Бесподобно! — выдавила она, переводя дух, чтобы продолжить. — Жаль, что Риса здесь нет. Только его присутствия не хватает, чтобы получилась суперкомедия года!

— Не знаю, о чем вы говорите, — сухо прервала Салли, — но думаю, вам лучше уйти.

Насмешливый злорадный блеск в глазах Корал насторожил ее, она пожелала, чтобы эта женщина наконец убралась, а потом, оставшись в одиночестве, она вернет себе уверенное и безмятежное расположение духа.

— Не будьте настолько самоуверенны! — вспыхнула Корал, ненависть залила лицо. — Вы сумели возбудить его интерес, ведя себя так, словно вам нет до него никакого дела, но теперь, конечно, осознали, что он не способен хранить верность единственной женщине! Я его понимаю. Многие мужчины точно такие же, и я люблю его, несмотря на слабость к другим женщинам. Я готова закрыть глаза на маленькие шалости, пока он возвращается ко мне, но с вами он сойдет с ума от скуки за год. И не думайте, что ребенок будет иметь для него какое-то значение!

За спиной Корал Салли увидела, что миссис Эрманн маячит в дверном проеме, круглое лицо нахмурилось от беспокойства, когда она услышала оскорбительную тираду Корал. Инстинктивно избегая свидетелей отвратительной сцены, устроенной моделью, Салли резко распахнула дверь и рявкнула:

— Убирайтесь!

— О, я рада уйти! — Корал ухмыльнулась. — Но не думайте, что у вас что-то получится! Меня просто тошнит от таких женщин, как вы, всегда самоуверенные, суют свой нос, куда не просят, и воображают, что любой мужчина восхищается ими! Именно поэтому Рис отстранил вас от зарубежных командировок, он сказал, что вы выставляли себя дурой, пытаясь вести себя жестко, как мужчина. И теперь вы думаете, что представляете для него что-то исключительное только потому, что беременны! Как раз в этом нет ничего особенного. Рис прекрасно умеет делать женщин беременными!

Непроизвольно Салли покачнулась от удара, не совсем уверенная, что правильно поняла сказанное Корал. Вид ее внезапно побледневшего лица, казалось, доставил Корал большое удовлетворение, потому что она снова осклабилась и выплюнула:

— Правильно! Ребенок, которого вы носите — не единственный ребенок, которого зачал Рис! Я тоже беременна, и тоже от Риса. Моей беременности два месяца, милочка, так скажите мне, что это значит для вашего идеального брака! Я же предупреждала, он всегда возвращается ко мне!

Нанеся последний удар, Корал удалилась с царственно поднятой головой. Не в состоянии полностью осознать, что сказала эта женщина, Салли закрыла дверь с безмолвным самообладанием и посмотрела через комнату на миссис Эрманн, которая в ужасе прижала руку к губам.

— Миссис Бэйнс, — задыхалась домработница, голос был полон симпатии и сочувствия. — О, миссис Бэйнс!

Именно тогда Салли точно поняла, что означали слова Корал. Та беременна, и это ребенок Риса. Два месяца беременности, призналась она. Так что Рис не только лгал о прежних отношениях с Корал, но продолжил их после примирения с Салли. Ошеломленная, она вдруг ужаснулась, вспомнив обо всех вечерах, когда муж, якобы, работал допоздна. Она ни разу не подумала позвонить ему в офис, чтобы проверить, там ли он. Она бы оскорбилась, если бы Рис стал контролировать ее, так что выказывала ему то же уважение, а он злоупотребил им.

Она оцепенело прошла мимо миссис Эрманн в спальню, в спальню Риса, где провела так много счастливых ночей в его объятьях. Посмотрела на кровать и поняла, что никогда не сможет снова спать здесь.

Не думая об этом, сдернула вниз чемоданы со шкафа и начала беспорядочно кидать туда одежду, купленную для поездки в Европу. У нее есть деньги и есть куда пойти; нет ни одной причины, чтобы хоть на минуту задерживаться здесь.

Она ненадолго замерла, вспомнив о рукописи, но та благополучно находилась в руках Барбары Хопвелл, позже она свяжется с ней. Позже… когда сможет снова начать думать, когда утихнет пронзительная агонизирующая боль, раздирающая ее.

Когда она вытащила чемоданы в прихожую, то обнаружила там мечущуюся миссис Эрманн, в волнении заламывающую руки.

— Миссис Бэйнс, пожалуйста, не уезжайте так! Попробуйте с ним поговорить, мужчины в некотором отношении всегда остаются мужчинами, вы же понимаете. Я уверена, он все объяснит.

— Наверняка, — устало согласилась Салли. — Рис — мастер по объяснениям. Но прямо сейчас я ничего не хочу слушать. Я уезжаю. Отправлюсь в какое-нибудь тихое спокойное место, где буду растить моего ребенка и не вспоминать о муже и его любовницах.

— Но где вы будете? Что я скажу мистеру Бэйнсу? — возопила экономка.

— Что скажете? — Салли остановилась и подумала минутку, не в состоянии сформулировать послание, которое смогло бы адекватно выразить ее душевное состояние. — Скажите ему, что… просто расскажите, что случилось. Я не знаю, куда поеду, но точно знаю, что вряд ли когда-нибудь захочу увидеть его еще раз.

И вышла из двери.