Независимая леди

ГЛАВА ШЕСТАЯ

— О'Брайн, проснись, О'Брайн!

— Что? — Джей-Джей открыла глаза. Нос Люка был в нескольких дюймах от ее лица. Остатки сна еще туманили мозг.

— Тебе снился кошмар. Ты кричала «нет». — Он сел на край кровати.

Клочки и обрывки сна опять вспыхнули перед глазами, а сердце стучало так, будто хотело вырваться из грудной клетки.

— Я принимала у Берди роды, и все шло плохо, — начала она, еще не придя в себя от сна. — Ребенок не ребенок, а огромная лошадь с рогами. Рога превратились в ножи. Берди кричала, что ее ребенок умер. Я не знала, что делать. А ее муж без конца повторял, что я юрист, а не доктор и что я убила ребенка и убила ее. А на мне был только фартук, и Паркер все время ходил у меня за спиной. Я знала, что мне надо найти тебя, но я забыла, где конюшня, и искала, искала… — Джей-Джей закрыла рот кулаком и прикусила костяшки пальцев, чтобы остановить поток слов.

— Уже все в порядке, О'Брайн. — Люк взял ее руку.

Слова не принесли успокоения затуманенному кошмаром сознанию.

— Прежде чем уснуть, я лежала и думала обо всех катастрофических случаях, какие могли произойти. Ребенок мог пойти ногами вперед. Пуповина могла обмотаться вокруг шеи. Я могла уронить девочку. — Ужасные картины вспыхивали у нее в голове. Не подумав, она подвинулась к нему и мертвой хваткой вцепилась в руку. — У Берди могло начаться кровотечение, и она бы умерла от потери крови, или младенец не закричал бы. И разве новорожденные не остаются на всю жизнь слепыми, если им не прочистить глаза? А я не помню, прочистила ли ей глаза. Почему она так много плакала? Может быть, я повредила ей шею и она останется парализованной?

— О'Брайн…

— Знаю, надо прекратить придумывать ужасы. Но стоит мне закрыть глаза… Что ты делаешь? — Джей-Джей вдруг проснулась окончательно. Люк поднимал ее, а одеяла каскадом падали на пол.

— Пытаюсь улучшить твой сон. — Он пинком отшвырнул с пути одеяла, пронес Джей-Джей через холл и положил на середину своей разостланной постели.

Простыни там, где он лежал, еще сохраняли тепло.

— Я не могу здесь спать, — запротестовала Джей-Джей.

— Но ты и там тоже не можешь. — Люк обошел кровать. — По крайней мере здесь, когда ты начнешь кричать, будто тебя убивают, я не буду вскакивать в смертельном страхе и бежать к тебе. — Подоткнув ей под спину теплое ватное одеяло, он лег в постель и подтянул Джей-Джей поближе к себе. — Знаешь, я звонил в больницу, там сказали, что Берди и девочка чувствуют себя хорошо. Все волнения закончились. Спи.

От теплого тела Люка стало так уютно. Конечно, это слабость, в которой она никогда бы не призналась Люку.

— Тебе легко быть таким спокойным. Ты, наверно, принимал роды у сотен коров и лошадей. А я принимала только щенков у собаки. Не то чтобы я испугалась. Я ведь не побоялась даже на «русских горках» кататься, а Блейн сказал, что все девочки боятся. Тогда я ответила, что я не боюсь, и каталась, а потом два дня не могла пошевелить шеей, так она болела, но это не потому, что я боялась. И когда я сдавала экзамен в юридическую школу, меня чуть не стошнило, но не потому, что я боялась, просто, наверно, я что-то съела…

— Ты собираешься всю ночь говорить? — Люк обнял ее и прижал ее голову к своей груди.

Джей-Джей повернулась, чтобы было чем дышать и чтобы волосы на его груди не щекотали ей нос.

— Нет, я не буду, правда не буду. Просто я никогда раньше не делала ничего подобного…

— Есть только один способ заставить тебя замолчать. — Люк ладонью остановил поток слов и подтянул ее к изголовью кровати на уровень своего лица. — Или нет?

— Прости. — Она сбросила его руку. — Я буду тихо. Не скажу больше ни единого слова. Обещаю… ты спи. Я буду тихая, как мышка… ты не услышишь больше ни…

Прижавшись губами к ее рту, Люк проглотил остальные обещания.

Прикосновение его губ произвело такой же эффект, как зажженная спичка, брошенная в сухую траву. Джей-Джей прижалась к твердому, мускулистому телу, жадно поглощая поцелуи. Весь день ее обуревали самые разные эмоции, большинство из которых ей приходилось подавлять или сдерживать. Теперь же ей и в голову не пришло отказываться от Люка. Ей было все равно, кто из них сорвал с него пижаму, а с нее ночную рубашку. Она знала только, что больше не вынесет никаких преград между ними.

Люк и Джей-Джей любили друг друга с такой жадностью, которая не знает правил и не позволяет отступать. Утолив страсть, они лежали удовлетворенные и усталые.

Джей-Джей угнездилась в нем, без смущения наслаждаясь теплом его тела. Она пыталась привести в порядок мысли, подумать о том, что сделала. Она не выстояла против лобовой атаки Люка. Джей-Джей разбирал смех. Атаки его тела, так будет верней.

Даже когда она думала об этом, сосок наливался, прижатый ладонью Люка. Ее ноги переплелись с его ногами. Волосы на его ногах щекотали чувствительную кожу под коленками. Джей-Джей еще тесней прижалась к нему спиной. Он пах мылом и лосьоном после бритья. И их свадебной ночью. Убаюкивающий звук его глубокого дыхания успокоил Джей-Джей. Глаза закрывались. Невозможно держать под контролем мысли или тело, когда ты так устала. Надо спать. Завтра у нее будет ясная голова. Завтра начнется совсем скоро, и тогда она сможет дать здравую оценку происшедшему.

Рука Люка, спустившаяся с груди к животу и дальше, разбудила Джей-Джей. Отраженный от снега лунный свет заливал комнату, очерчивая силуэт широких плеч Люка. Он лежал на боку, подперев голову другой рукой.

— Ты отвечаешь мне даже во сне, — со спокойным удовлетворением констатировал он.

Когда-то она верила, что у него есть ключ к той стороне ее натуры, о которой она мало знает. И от умелых ласк она сразу зажглась, дыхание стало быстрым и прерывистым. Лунный свет падал ему на затылок, и она не могла разглядеть выражение его лица или угадать мысли. Послания приходили через подушечки пальцев, которые нежили ее кожу. У нее не хватило сил дольше выдерживать эту сладкую муку. Джей-Джей потянула его, укладывая на себя, и Люк пронзил ее с победным смехом. В наказание она прижала зубами его язык. И затем огонь поглотил их обоих.

Рассвет окрасил комнату в серый цвет. Джей-Джей проснулась. Она лежала одна на середине огромной кровати Люка. Холодный воздух в комнате заставил ее спрятаться под теплое одеяло. Она первый раз была в комнате Люка и этим оправдывала собственное любопытство. Как и в кабинете, книги и журналы стопками лежали на всех плоских поверхностях. Из полуоткрытого стенного шкафа выглядывали ботинки. Пара джинсов висела на спинке поцарапанного стула, а влажное полотенце болталось на одном из столбиков в изножье кровати. Картинки из старых календарей в деревянных рамках украшали стены. И Джей-Джей поняла, что комнату, за исключением кровати, обставляла и украшала бабушка Люка, лет пятьдесят назад.

Интересно, почему Люк ушел, не разбудив ее? Из доброты, чтобы дать ей подольше поспать? Или от неловкости? Хорошо, что он дал возможность пока не встречаться с ним. Ей надо слишком многое обдумать. А потом уже обсуждать с ним.

И первый пункт, конечно, их развод. Прошедшая ночь ничего не изменила. Джей-Джей не способна быть такой женой, какая нужна Люку. С физической стороной их брака никогда не возникало проблем, в постели им хорошо. Но и с Бартоном наверняка тоже будет хорошо. Конечно, она не испытывала такого возбуждения, когда Бартон целовал ее. Но Бартон был женат, он опытный человек. Естественно, он тоже сможет разжечь ее страсть и дать такое же удовлетворение, как Люк.

А то, что произошло прошлой ночью, вполне объяснимо: после стресса секс приносит облегчение и возрождение.

Удовлетворительно справившись с этими двумя пунктами, Джей-Джей подошла к последнему. Правда, не с таким же хладнокровием. Тут она встретила серьезное сопротивление реальных фактов. Легкое объяснение не получалось. Как смотреть в глаза своему почти бывшему мужу после ночи необузданной страсти? И, что еще труднее, как объяснить ему, что, хотя она не жалеет о вчерашнем, повторять его не намерена?

Джей-Джей провела под душем целую вечность, но ответа так и не нашла. Она спустилась в кухню, чтобы посмотреть, позавтракал Люк или еще нет.

— Доброе утро. — Он сидел за кухонным столом, ел горячую кашу и тосты и читал газету.

— Доброе. — Смущенная его присутствием и не зная, как себя вести, Джей-Джей налила себе кофе. — Какие новости из больницы? — Она придала голосу бодрое выражение и уставилась на ухо Люка. Его уши отходят от головы на крошечную долю дюйма, и ничего в них нет особенного. Почему же они вызывают такое странное состояние в глубине живота? Вовсе и не вызывают, силилась она убедить себя. Чувство пустоты в животе оттого, что она вчера почти ничего не ела. Даже когда они наконец сели ужинать, ей ничего в горло не лезло.

— Мать и дочь прекрасно себя чувствуют. Хочешь, чуть позже съездим и посмотрим на них?

— Конечно!

— Я покормлю скот, и поедем. — Люк отодвинул стул и встал. — Насчет вчерашней ночи. Насколько я понимаю, ничего не случилось. — Он стоял спиной к Джей-Джей и ставил грязную посуду в раковину. — Нет причины волновать Александра. Понятно, у тебя вчера был ужасный день. Не беспокойся, я не собираюсь упоминать о вчерашней ночи и предъявлять тебе требования. — С этими словами он вышел из кухни.

Оставив Джей-Джей с открытым ртом. С минуту она смотрела ему вслед. Потом подняла крышку с кастрюли. Овсянка. Она наполнила тарелку неприятной серой массой. Люк поспешил освободить ее от дальнейших визитов в его спальню. Дал понять, что на повторение любовных радостей прошлой ночи она может не рассчитывать.

Да, надо признаться, было бы приятнее, если бы он позволил ей отказаться первой. Но нельзя получить всего. Главное — теперь можно не беспокоиться, он не будет надоедать требованиями, чтобы она спала с ним.

Вдруг ее осенило — она поняла, почему Люк потерял к ней интерес. Он с самого начала говорил, что ее приезд и совместная жизнь излечат его от влечения к ней. Он считал ее трусихой до мозга костей. Она не сможет жить на ранчо, будет хныкать и жаловаться, станет для него вечной головной болью. Вот и вчера она вела себя так, как он и предполагал: ее больше заботили собственные идиотские страхи, чем Берди и ее ребенок. Затем, когда все кончилось, она так кричала во сне, что разбудила Люка. Наверно, он рассчитал, что секс — лучший способ успокоить ее. Тогда она даст ему поспать. В общем, ее поведение убило в Люкс все чувства, которые он раньше питал к ней.

Джей-Джей выбросила овсяную кашу в мусоросборник. Если бы она была в Денвере, то по дороге на работу купила бы пирожок, или слойку с корицей, или английские оладьи. Только ковбой может есть овсяную кашу.

Берди поблагодарила Люка за цветы и приняла его лестные слова о девочке. Когда он спросил, придумала ли она уже имя, Берди застенчиво улыбнулась Джей-Джей.

— Назову се Джаклин Энн — в честь вас и моей бабушки. Хорошо звучит: Джеки Энн. Правда?

— Я польщена, что ты назвала девочку в мою честь… — Джей-Джей вспыхнула от удовольствия. После недолгих колебаний она спросила: — Но что скажет отец ребенка?

— Доктор говорит, что, вероятно, Джеки Энн родилась немного раньше потому, что Эд бил меня. — Берди так сдерживала слезы, что у нее покраснело лицо. — Сегодня утром Эд был здесь. Когда я сказала, что не хочу возвращаться домой, потому что он бил меня и, может быть, нанес вред девочке, он начал орать. Пришла няня и заставила его уйти. Он кричал, что заберет у меня ребенка, что я слишком тупая, чтобы быть мамой.

— Это не дело, что он пришел к тебе. Ему должны были запретить навещать тебя в течение семидесяти двух часов, — возмутилась Джей-Джей.

— Папа вытащил его из тюрьмы. Он сказал, что не стоит нам с Эдом вывешивать грязное белье на людях. Будто Джеки Энн всего лишь грязные носки.

— Не беспокойся, Берди, — вступил Люк. — Никто не позволит, чтобы Эд забрал у тебя ребенка.

— Я хочу развестись. — Берди посмотрела на Джей-Джей. — Я знаю, Джей-Джей, вы больше не адвокат. Вы жена Люка. Но Люк говорил, что в Денвере вы большой адвокат. Вы добьетесь для меня развода, правда? Я не могу позволить, чтобы Эд изуродовал Джеки Энн.

— Уверена, что здесь тоже есть много хороших адвокатов. — Джей-Джей нежно погладила беспокойные руки молодой мамы. — Люк поможет тебе найти кого-то из них.

— У меня нет столько денег, сколько это, должно быть, стоит. Но я найду работу и буду каждый месяц посылать вам понемножку. — Берди вцепилась в одеяло.

— Дело не в деньгах, Берди. Я не…

— Я знаю, когда вы замужем за Люком, вы не нуждаетесь в деньгах.

— Мой брак с Люком не имеет отношения к делу. Я не занимаюсь разводами.

— Разве вы не можете поговорить с Люком, чтобы он позволил вам заняться всего лишь одним делом? Я не хочу, чтобы между вами и Люком была ссора, честно, не хочу. Но он же потерял голову от вас, он позволит вам быть моим адвокатом, если вы захотите.

Джей-Джей посмотрела на Люка, молча стоявшего возле больничной кровати. Он бесстрастно встретил ее взгляд. Интересно, мелькнуло у нее в голове, сколько людей услышало от Люка, что она адвокат в Денвере. Слова Берди нарисовали ясную картину, какой будет жизнь Джей-Джей, если она останется женой Люка. Но, конечно, она и не предполагала совершать такой дурацкий поступок.

— Мне не нужно разрешение Люка, чтобы взять дело, — ледяным тоном произнесла Джей-Джей.

— Понимаю, — у Берди задрожала нижняя губа. — Вы работаете только для важных людей.

— Вопрос не в этом. Я не…

— Я знаю, Джеки Энн и я — мы никто. Я не такая умная, как вы, — выскочило у Берди. — Эд говорит, что я слишком глупая, даже чтобы говорить со мной.

— Что свидетельствует о том, какой он тупица, — моментально взорвалась Джей-Джей. — Глупая не ты. Глупый Эд Паркер. Он такой тупой, что даже не умеет обращаться с собственной женой. Ты и Джеки личности, и не забывай об этом. Вы важные личности. — Джей-Джей глубоко вздохнула. — Но в одном, Берди, ты права: я беру дела только важных клиентов. А вы важные клиенты, очень важные клиенты. И с этого момента ты и Джеки Энн мои клиенты, и я буду представлять ваши интересы так хорошо, как только смогу.

— Спасибо. — Лицо Берди просияло.

— Я знаю, о чем ты думаешь, О'Брайн, — сказал Люк, когда они шли к стоянке. — Но я не говорил Берди, что ты бросишь адвокатскую практику или что ты переедешь сюда. Она спросила, откуда ты приехала, и я ответил, что ты адвокат в Денвере. Все остальные выводы она сделала из собственных представлений о браке.

— И ты думаешь, я поверю, будто представления Берди об отношениях мужа и жены отличаются от твоих?

— Послушай, леди-адвокат, если бы взгляды Берди отражали мои представления о браке, то в прошлом году я бы связал тебя, приволок сюда и запер на ранчо.

— Как провинциально. Жена — собственность мужа.

— Я сказал «если бы».

— Согласна. Но тебе нужна жена, которая повсюду тащится за тобой и выполняет твои приказания, словно глупый щенок.

— Моя мать тридцать пять лет всюду следовала за отцом. Нет ничего плохого в том, что человек хочет иметь жену, которая будет разделять с ним жизнь.

— Другими словами, которая откажется от собственной жизни. Ездить туда-сюда и общаться только с коровами.

— Ты говоришь об этом так, будто подобная судьба хуже смерти.

— Для любой женщины, если она не декоративная собачка, это было бы хуже смерти, — парировала Джей-Джей.

— Не понимаю, почему мы об этом говорим, — холодно заметил Люк. — В наших обстоятельствах тебя не должно волновать, какая жена мне нужна.

— Я просто веду общий разговор.

— Безусловно. — Они долго ехали в молчании, потом Люк спросил: — Почему ты вначале отказалась взять Берди как своего клиента? О гонораре не беспокойся, я оплачу ее счета.

— В этом нет необходимости. Адвокатская фирма поощряет нас, если мы берем клиентов pro bono, то есть ради блага общества.

— Тогда почему ты вначале отказала ей? Ох, черт! — Он хлопнул ладонями по рулю. — Ты не хотела представлять ее интересы потому, что не хочешь еще раз приезжать сюда.

Она ухватилась за причину, которую он подсказал.

— Да, твое ранчо не похоже на райские Гавайи.

— Вчера ты говорила, что снег и горы красивы. — Он стрельнул в нее взглядом.

— Красивы. На картинах.

— Ты боишься поставить меня в неловкое положение? Проклятие! Я взрослый человек, О'Брайн. И не собираюсь топиться, если встречу на улице бывшую жену. И не собираюсь швырять тебя в снег, чтобы заняться безумной, страстной любовью. Ты можешь приехать сюда с Александром.

— Бартону тоже вряд ли понравится проводить отпуск в таком жарком месте. — Кровь бросилась в лицо Джей-Джей.

— Вы могли бы остановиться у меня.

— Ага, это будет потрясающе, да?

— Мне даже упоминать не хотелось за завтраком о скрипе пружин кровати прошлой ночью. Так что у тебя нет оснований бояться взять дело Берди.

— Я не боюсь! — почти выкрикнула Джей-Джей. — Я вообще не занимаюсь разводами, потому что мне это не нравится. — Нелепое предложение Люка лишило ее хладнокровия, и она выпалила мнение, о котором лучше бы промолчать.

Казалось, ее слова целую вечность эхом повторялись в кабине грузовика, заглушая шум мотора. Потом Люк расхохотался.

— Не мог бы ты прекратить представлять меня всему городу как свою жену? Ведь мы оба знаем, что наш брак накануне распада, — раздраженно набросилась на него Джей-Джей. Если можно сказать «набросилась» про женщину, привязанную ремнем безопасности.

— Будь добра, позволь мне самому беспокоиться о том, что подумают мои друзья. Мне нравится твой костюм: зеленовато-голубой свитер и слаксы. Тебе бы надо чаще носить этот цвет. Он идет к глазам.

Джей-Джей не обратила внимания на совет.

— Твоя приятельница, мастерица по пирогам…

— Сьюзен Кертис.

— …совершенно ясно дала понять, что считает меня чем-то вроде отбросов. Не сомневаюсь, что все твои друзья согласны с ней. Тебе что, нравится, когда люди жалеют тебя? Или ты надеешься, что все будут унижать меня, а я буду несчастна?

— Никто не собирается тебя унижать.

— Твое заверение я могу отнести в банк, — саркастически проговорила Джей-Джей. — Ты единственный, кто думал, будто пирожница и я можем понравиться друг другу.

— Тебе бы понравилась Сьюзен, если бы ты дала ей шанс раскрыться.

— По-моему, тебя корова боднула в голову.

Люк въехал на широкую круговую стоянку и остановился за длинным рядом машин. Сумерки еще не сгустились, а из больших окон длинного дома на гребне холма уже лился свет. Джей-Джей совсем не таким представляла дом шерифа графства. Не таким дорогим и современным. Люк открыл дверцу с ее стороны, и она вышла. Залаяла собака. Ветер закручивал возле ее ног маленькие снежные вихри и доносил запах можжевельника, росшего перед домом.

Высокая, стройная женщина с короткими вьющимися рыжевато-каштановыми волосами открыла дверь.

— Люк! — Она кинулась ему в объятия, а потом обернулась к Джей-Джей. — Вы, должно быть, Джей-Джей. Не могла дождаться, когда увижу вас. — Она бросила Люку пальто Джей-Джей, схватила ее за руку и повела через длинный холл к ступенькам, ведущим в огромную гостиную. — Познакомьтесь: молодая жена Люка, Джей-Джей О'Брайн. — Рыжеватая женщина повела ее по комнате, так быстро тараторя имена, что Джей-Джей не могла запомнить и четверти из них. Она уже знала Сьюзен Кертис и шерифа Эверетта Бейли и ласково улыбнулась последнему.

— Марго, — сказал шериф, — ты кого-то забыла назвать.

— По-моему, нет. — Женщина выкатила зеленые глаза.

— Перестань, Эв, — засмеялся Люк за спиной у Джей-Джей. — Марго убеждена, что авторы детективов должны быть эксцентричными. Джей-Джей, это Марго Бейли.

— Моя каторжная цепь с ядром, — смело пояснил шериф.

— Твой смысл жизни, — отбила удар жена.

— Альбатрос, клюющий мою шею.

— Твой личный чесальщик спины и согреватель ног.

— Хватит! — крикнул кто-то из гостей. — Не позволяй им, Люк, начинать.

Марго громко фыркнула, задрала нос и потащила Джей-Джей в кухню, сказав, что ей нужна помощь.

— Помощь мне не нужна. Это был предлог, я хочу вас поджарить.

— Поджарить? — беззаботно удивилась Джей-Джей, но сердце у нее ёкнуло.

— Эв и Люк уже целую вечность лучшие друзья. Вы должны рассказать о себе самое худшее, чтобы мы с вами стали лучшими подругами. — Марго налила два бокала вина и взобралась на высокую табуретку, показав Джей-Джей на другую.

— Какая у вас очаровательная кухня. — Джей-Джей нерешительно села и оглядела огромную сверкающую кухню.

— Наверно, да. Это мой муж вместе с дизайнером придумали. Я не готовлю. А сейчас расскажите мне все. Эв только сказал, что встретил вас, когда поехал арестовывать Эда Паркера. — Она нахмурилась. — Он не объяснил, почему ему показалось, что все было ужасно забавно. Эв даже не сказал, что вы красивая, — негодующе добавила она. — Если бы не Сьюзен, я бы так об этом и не узнала.

— Сьюзен Кертис?

Марго кивнула.

— Она сказала, что вы возненавидели ее с первого взгляда. На самом деле это означает, что вы ей не понравились. Но такая уж Сьюзен. Когда мы познакомились, она презирала меня. Из-за того, что ей показалось, будто я плохо обращаюсь с Эвом. Он был полицейским в Денвере, поэтому он хромает. Получил пулю в ногу, тяжелое ранение. Когда это случилось, он заявил, что не любит меня. Он считал, что я не должна выходить замуж за калеку. И почему мужчины такие глупые?

Понимая, что вопрос риторический, Джей-Джей не ответила.

— Естественно, я сказала папе, что беременна от Эва. Мой папа — шеф полиции. Поэтому мы и встретились с Эвом. Он пришел забирать преступника. У нас даже не было секса. Но ему пришлось жениться на мне. Эв знал, что нет смысла убеждать папу, что все не так.

Джей-Джей молча, как завороженная, разглядывала Марго.

— Я не могу относиться к Эву так, как Сьюзен считает правильным, — продолжала жена шерифа. — Потому что тогда он подумает, будто я жалею его. Когда у него ужасно болит нога, мне хочется плакать, но я вышучиваю его. А Сьюзен ненавидит меня за это. Люк, наверно, говорил вам, что лет пять назад муж и двое мальчиков Сьюзен погибли. Их сбил пьяный водитель.

— Ох, нет! — выдохнула Джей-Джей, со стыдом вспоминая безобразную сцену, которую устроила в баре.

— У нее есть реальная причина, — кивнула Марго, — злиться на женщин, которые не ценят своих мужей и детей. Я не упрекаю ее за это. Но у нее нет оснований зачислять в эту категорию всех женщин. Она уверена, что вы не потерпите маленьких правонарушителей Люка. Этим она меня так же бесит, как и Эв. Он удивился, что вы так хладнокровно приняли роды у Берди Паркер. Не знаю, что у них с мозгами? Люк не женился бы на женщине с куриными мозгами только потому, что она красивая.

Джей-Джей не обратила внимания на сомнительное заключение Марго. Она выделила только два слова, которые посчитала самыми значимыми во всей этой болтовне.

— Каких маленьких правонарушителей?

— Люк не говорил вам о Сэл и Тони? — Марго пожала плечами, словно отметая тему как не важную. — Он расскажет. А сейчас, — она скрестила длинные ноги и сделала глоток вина, — ваша очередь.

Раздумывая, что рассказать, Джей-Джей уставилась на зеркально-чистый кафель над плитой. На нее смотрели широко открытые глаза, меняющие цвет, как вода. Ей слишком нравилась Марго Бейли, чтобы лгать ей.

— Я адвокат из Денвера. Люк и я чуть больше года назад сделали ошибку, поженившись, — намеренно бесстрастно произнесла Джей-Джей. — Теперь мы собираемся развестись.

В кухне воцарилась абсолютная тишина.

— Ну, — быстро опомнилась Марго, — ведь я просила рассказать самое худшее, правда? — Она спрыгнула с табуретки. — Возьмите поднос с овощами и поставьте на стол, а я отнесу остальное. Пожалуйста, напомните Эву, что он должен посмотреть лазанью. Я понятия не имею, когда она будет готова.

Джей-Джей взяла поднос. На пороге она остановилась.

— Мне очень жаль, Марго. Так хотелось быть вашей подругой.

— Боже, Джей-Джей, — удивленно взглянула на нее Марго, — почему, если вы расстанетесь с Люком, мы не можем быть подругами? Хотя должна сказать, — она мрачно сдвинула брови, — по-моему, Люк заслуживает лучшего, чем это.

— Чем что? — раздался голос Люка.

Так мне и надо, подумала Джей-Джей. Теперь Люк будет справедливо злиться, что она сказала Марго о разводе.

— Люк Ремингтон, нехорошо подслушивать. И ты должен знать, что подслушивающие никогда ничего хорошего о себе не услышат, — хмуро проговорила Марго. — Ты спросил, вот я тебе и отвечу. Эв говорил, что Эд Паркер бросился на тебя с ножом.

— Я не видел смысла в драке с Паркером. И кроме того, уже мчалась паникерша спасать меня, вооружившись рогами лося.

Марго не слышала эту часть происшествия и немедленно потребовала подробностей. Услышав ее смех, гости перекочевали в кухню, заинтересовавшись, что же такое забавное там происходит. Люк еще раз пересказал случившееся. Чем дольше он говорит, тем большей идиоткой выставляет ее, решила Джей-Джей. Схватив поднос с овощами, она вылетела из кухни.

Гости — владельцы ранчо, хозяева магазинов, школьные учителя — с открытой душой приняли ее. И она бы весело провела вечер, если бы не играла чужую роль. Эти люди думали, что она жена Люка в полном смысле слова. Свое мнение о том, почему она с опозданием на год приехала в Норт-Парк, гости держали при себе. Джей-Джей испытывала неловкость, сознавая, что они совсем по-другому смотрели бы на нее, если бы знали, что она не только планирует развестись с Люком, но уже нашла ему преемника. А Марго Бейли держала рот на замке.

Сьюзен Кертис тоже портила Джей-Джей вечер. Она вежливо поздоровалась, но не попыталась возобновить знакомство. Теперь, зная о тройной трагедии Сьюзен, Джей-Джей не могла укорять ее за неприязнь. Став вдовцом, Бартон тоже однажды взорвался, когда молодой клерк презрительно отозвался о своей жене.

Воскресная вечеринка кончилась рано. Люк и Джей-Джей вышли из теплого уюта в ночную метель. Джей-Джей, закутавшись в длинное пальто, заспешила к пикапу, который уже разогревал Люк.

— Включи обогреватель, — бросила она.

— Дай мотору минутку, чтобы согреться. Ты пережила вечеринку, переживешь и немножко холода.

— Немножко! В Антарктиде почти так же холодно. Здесь не выживут и белые медведи. — Ей не хотелось говорить о вечеринке. Неприятно обманывать людей, которые в других обстоятельствах могли бы стать друзьями. — Это должно быть интересно — знакомство с автором детективов.

— Марго вытягивает из нас подробности. — Он достал из-под сиденья одеяло и набросил ей на ноги. — Она всегда ищет уникальный способ убийства. В последней книжке она использовала пресс для сена. А ты, наверно, вдохновила ее описать убийство рогами лося.

— Она, должно быть, зарабатывает хорошие деньги. — Джей-Джей решила не обращать внимания на насмешливые слова Люка.

— Если ты имеешь в виду их дом, то деньги остались от семьи Эва. Его вырастил опекунский совет. Родители Эва были светские люди, всегда спешили туда, где собирались знаменитости. Они погибли при крушении частного самолета, когда Эву исполнилось десять, оставив ему мешки с деньгами.

— Марго говорила, что он служил полицейским в Денвере и в него стреляли.

Люк кивнул.

— Какой-то парень, сдуревший от наркотиков, взял в заложники его бывшую жену и детей. Полицейские считали, что сумеют убедить наркомана отпустить женщину и детей. Послали двух полицейских.

— Ох, нет. — Джей-Джей предвидела развязку.

— Был убит другой полицейский. Остальные не могли войти туда из страха подвергнуть опасности заложников. Парень застрелил всех, а потом себя. Эв до сих пор думает, что мог бы спасти их. Он расстался с полицией. Наверно, расстался бы и с жизнью. Марго не позволила. Разумеется, благородно освободить женщину от обещания, если ты стал калекой. Но вовсе не благородно отказаться от обещания, когда она забеременела.

— По-моему, он знал, что она не беременна.

— Знал. Эверет-младший появился через девять месяцев и два дня после свадьбы. Эв просто не хотел, чтобы его жену называли лгуньей.

— Использовать беременность для того, чтобы заставить мужчину жениться, — это манипуляция, потенциально опасная для брака.

— Марго нравится играть в эксцентричность. Но у нее мудрая голова. Она понимала, что они с Эвом созданы друг для друга.

— Они кажутся такими разными.

— Как ночь и день, — согласился Люк. — Но они дополняют друг друга, высвобождают лучшее в каждом. Как инь и ян, женское и мужское начало. Как арахисовое масло и мармелад.

Не та тема, в какую хотела бы углубляться Джей-Джей.

— Как такой богатый парень стал полицейским?

— После гибели родителей родственники не хотели возиться с ним. Он начал участвовать в мелких преступлениях, всячески показывая, что тоже ни во что родственников не ставит. В восемнадцать лет опекун предложил ему выбор: тюрьма или армия. Эв выбрал армию, выполнил свой долг, ушел из армии, поступил в колледж, а потом в полицию. Он рассудил, что преступная юность подготовила его к пониманию других преступников.

— Почему они живут в Норт-Парке?

— Эв жил на ранчо, когда поправлялся. Потом они с Марго поженились, и как раз освободилось место шерифа. Эв не хотел возвращаться в Денвер. И хотя мог бы жить на доход от инвестиций, он считал, что это не лучшие условия для воспитания их сына.

— Ты нашел своих маленьких правонарушителей через Эва?

— Кто тебе сказал о Сэле и Тони? Наверно, Марго. Дели по меньшей мере пополам все, что она говорит. Марго не может удержаться и не приукрасить правду, когда она кажется ей скучной. Если бы ребята были закоренелыми преступниками, Марго не приглашала бы их каждое лето на семейные праздники.

— Она ничего такого мне не говорила. Фактически она вообще ничего не сказала. Она считает, что это сделаешь ты.

Ветер без устали бросал на лобовое стекло ледяную крупу, и «дворники» не успевали ее смахивать.

— Наверно, придется. На случай, если ты услышишь в городе лживые слухи. — Люк напряженно вглядывался в темноту. — Брат вовлек Сэла в ограбление трех ларьков, работающих допоздна, и бензозаправки. Какой-то мерзавец сделал старшую сестру Тони зависимой от героина. Она умерла от сверхдозы, и Тони отправил мерзавца в больницу. Сэлу было пятнадцать, Тони шестнадцать. Эв понял, что они хорошие парни, только надо дать им шанс. Он договорился в суде, а я лет пять назад взял ребят сюда. Они живут здесь летом и на каникулах. — Люк засмеялся. — И я выпускаю из них энергию.

— Эв оказался прав? — с сомнением спросила Джей-Джей.

— Не так важно, кем они были, важнее, кем стали сегодня. Тони очень способный, он в университете Колорадо в прошлом семестре был назван лучшим студентом. А Сэл изучает право, будет юристом.

Джей-Джей не стала спрашивать, кто платит за их учебу и содержание.

— Плохие парни стали хорошими. Как ты, как Эв… Поэтому вы стали заботиться об этих ребятах? Нет! — Джей-Джей сама ответила на свой вопрос: — Из-за дяди Зейна. Ты рассказывал, что тоже попал в беду в старших классах и родители послали тебя сюда.

Джей-Джей изучала строгий профиль Люка. Она не занималась уголовными делами, но достаточно часто бывала в судах, чтобы знать: никто не может перевернуть жизнь человека, просто наняв его сиделкой к коровам.

А Люк заботился об этих ребятах. Он говорил о них, как отец, гордящийся своими сыновьями.

Придет день, Люк женится второй раз. У него появятся дети, которые заберутся на бельгийских тяжеловозов, начнут сбрасывать тюки с сеном и кормить скот. Они будут играть с отцом в снежки, учиться ездить на пони… Джей-Джей легко представила его детей, сыновей и дочерей.

Она отвернулась и стала смотреть в окно. Летящий снег отгораживал пикап от окружающего мира. Она не удержалась и потрогала красивую родинку возле рта. Он может не беспокоиться, его дочь или внучка не унаследуют полную нижнюю губу и красивую родинку. Странно, но эта мысль не принесла никакого удовлетворения.