Независимая леди

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Обогреватель накачивал тепло в кабину. Ледяная крупа стучала по кузову пикапа. «Дворники» непрерывно двигались по лобовому стеклу. Джей-Джей не сводила глаз со снежного вихря, загипнотизированная его диким танцем в свете фар.

— Эй, потише, одуревший псих! — крикнул Люк и злобно выругался.

Выведенная из полусонного состояния Джей-Джей перевела взгляд на большую темную тень, появившуюся сзади. Свет ярких фар теперь скользил рядом с ними. Люк снова выругался, когда машина стукнула их. Пикап накренился и вильнул в сторону. Люк изо всех сил старался удержать машину на дороге. Грузовик снова толкнул их. Не переставая сыпать проклятиями, Люк крутил руль. А грузовик начал играть с ними, то прибавляя скорость, то замедляя ход, чтобы идти рядом с пикапом, а потом снова боднул их.

Они приближались к повороту. Темная тень с ревом возникла перед ними. Пикап слетел с дорожного полотна, ударился, подпрыгнул, коснувшись земли, и с громким скрежетом остановился.

— Ты как? — спросил Люк, выключая мотор.

— Все в порядке. А у тебя?

— Оставайся в машине. Этот идиот… — Захлопнув за собой дверь, Люк растворился в снежном вихре.

Джей-Джей откинулась на спинку сиденья. Люк оставил фары включенными, и теперь они освещали ивовые кусты, гнущиеся на ветру. У боковых окон возвышалась снежная стена. Сквозь метель до нее долетел слабый звук автомобильного гудка.

Люк вернулся в кабину, принеся с собой поток арктического воздуха. Счистил снег с головы и плеч и внимательно посмотрел на Джей-Джей.

— Ты уверена, что не ушиблась?

— Да. В чем там дело?

— Проклятый идиот Паркер решил поиграть. Наверно, пьяный, негодяй. Он дал гудок и помахал рукой, возвращаясь в город.

— Может быть, он кому-нибудь скажет, что случилось.

— Не поставлю и горсти снега, — фыркнул Люк.

За напрасными попытками выкатить пикап с ледяной стоянки прошло еще несколько минут. Люк выключил мотор, наступила гнетущая тишина.

— Что будем делать? Пойдем пешком?

Люк включил фары, осветившие королевство снежных вихрей. Ветер завывал вокруг пикапа, стегая его ветвями ив и покачивая.

— Нет, будем ждать. До дому две мили.

— Две мили? — обрадовалась она. — Я могу пройти две мили.

— Естественно. По городскому парку в приятный весенний день. Здесь две мили по маршруту, каким летает ворона. А по дороге добавь еще две мили.

— Тогда нам надо стать воронами.

— В такой буран если мы сойдем с дороги, то заблудимся, не пройдя и двадцати ярдов.

— Ну как? — Люк передвинул свое большое тело поближе к ней.

— Ужасно, ужасно неудобно. Не понимаю, почему здесь поставлена дурацкая ручка переключения скоростей. — Джей-Джей пыталась как-то устроиться на узком сиденье и полусогнутом теле Люка. Хоть на холод жаловаться нельзя, Люк все предусмотрел. Они оба были упакованы в спальный мешок, как две сардинки. В застегнутом на молнию мешке Люк укутал ее в электрическое одеяло на батарейках. А сверху спальный мешок накрыл толстым шерстяным пледом, который раньше лежал у Джей-Джей на коленях. Люк заставил ее надеть вязаную шапку, которую раскопал под сиденьем. Их туфли стояли на полу, а пальто дополнительно укрывали ноги. Лежа рядом с ней, Люк играл роль раскаленного очага. Пульс Джей-Джей начал биться ускоренно.

— Проклятие, О'Брайн, когда ты перестанешь ерзать?

— Никак не могу устроиться. Ты слишком шишковатый.

— Если ты перестанешь ерзать, я не буду таким шишковатым. — Люк ласково расхохотался. — С другой стороны, наверно, можно найти место для одной их этих шишек.

— Такая уж моя судьба — оказаться засыпанной снегом вместе со сладкоустым дьяволом, — саркастически пропела Джей-Джей. — Мама, я не могла устоять, его нежные слова сбивали меня с ног, — разыгрывая ужас, жеманно пробормотала она.

— Зато ты перестала ерзать.

— До сих пор не понимаю, почему нельзя выбраться отсюда, а не проводить ночь в пикапе.

— Иногда лучшая стратегия — терпеливое ожидание.

Джей-Джей не смогла опровергнуть его слова и промолчала. Несколько минут были слышны только завывания вьюги, штурмующей пикап, и непокорное покряхтывание машины. И биение сердца Люка возле уха Джей-Джей. У нее чесалась нога и судорога сводила ступню. Но она не рискнула пошевелиться. Дыхание Люка согревало лицо. Его раздвинутые ноги лежали под ней, мускулистые ляжки поддерживали тело Джей-Джей. Их руки переплелись в объятии почти любовном. Если бы она повернула голову и расстегнула его рубашку, то могла бы покрыть поцелуями его грудь.

Мелькнула мысль: а можно ли заняться любовью в спальном мешке? Какая глупость! Это всего лишь ее фантазия, будто тело Люка излучает напряжение. Если бы он и один из его скотников попали в подобные обстоятельства, то двое мужчин тоже бы прижались друг к другу, чтобы не погибнуть от холода. Интересно, сексуальное влечение помогает бороться с переохлаждением или нет? Думай о другом, приказала она себе. Переключись.

— Я есть хочу. Нет ли у тебя печенья или еще чего-нибудь пожевать?

— Если завтра вечером мы еще будем здесь, получишь печенье.

— Завтра вечером! Как только наступит утро, я не останусь здесь. Нарублю веток ивы и сделаю снегоступы.

Его грудь колыхалась от беззвучного смеха.

— Джей-Джей О'Брайн — бесстрашная жительница гор. — Он чуть подвинулся, получше устроив ее на своем распростертом теле.

Она вцепилась пальцами в спальный мешок. Каждое движение Люка искушало ее и возбуждало, словно ласка.

— Помнишь, ты говорил, что я ерзаю? — сдавленным голосом спросила она. — Твое ерзание не дает мне уснуть. Если ты не перестанешь шевелиться, мы кончим тем, что займемся проверкой, можно ли в односпальном мешке заниматься сексом.

Слова повисли в холодном воздухе. Если бы Джей-Джей могла двигаться, она бы дала себе пинок. Да, она возбуждена положением, в каком они находятся. Но это еще не значит, что то же самое испытывает Люк. Его молчание шокировало ее.

— Ладно, — пробормотала она. — Просто мне очень неудобно. Ты занимаешь слишком много места. По-моему, спина у меня вот-вот сломается пополам, и к тому же я хочу есть.

Когда Люк поменял положение и его бедро легло между ее ногами, Джей-Джей задрожала. Кровь стучала у нее в ушах.

— Если ты немедленно не уберешь ногу, — потребовала она, когда почувствовала, что голос слушается ее, — я тебя ударю.

— Конечно, тебе тесно, только в такую погоду, как сейчас, необходимо сохранять тепло. — Люк осторожно передвинул ногу. — А я не собираюсь прыгать на твоих костях. Пока ты не захочешь меня, — спокойно добавил он.

Джей-Джей окаменела. Она не могла ему ответить. Больше всего на свете она хотела его. И в то же время не хотела. Нельзя же заниматься любовью с мужчиной, с которым намерена разойтись. Один раз — в момент слабости, как в ту ночь, еще куда ни шло. Но снова повторить… Несправедливо еще раз использовать Люка.

— Я не хочу хотеть тебя, — наконец проговорила она.

Прошла целая вечность, прежде чем он ответил:

— Сейчас я чуть расстегну молнию, заберусь под сиденье и достану две пачки печенья. — Он тут же претворил слова в дело и дал Джей-Джей время подумать.

— Я знала: если пойду правильным путем, то выторгую у тебя еду. — Она взяла пачку печенья, которую он протянул, и быстро сорвала обертку.

— Рискованное дело — заниматься такими играми. — Люк развернул свою пачку, откусил и принялся медленно жевать. — Я мог бы по-своему истолковать твой двойственный ответ. Ты хочешь, чтобы я соблазнил тебя, и тогда мы займемся любовью. — Он снова откусил печенье. — Мы оба знаем, что я добился бы успеха.

Печенье вдруг потеряло вкус. Джей-Джей тщательно завернула его в обертку и положила оставшуюся половинку на приборный щиток.

— Это на завтрак. А сейчас попытаюсь уснуть.

Возле уха зашуршала бумага и с легким шелестом упала на пол. Люк чуть подвинулся, обхватил руками Джей-Джей и наконец затих. Его глубокое ритмичное дыхание убаюкало ее. Джей-Джей погрузилась в тревожный сон.

И вдруг она проснулась. Из-за сильного бурана за окнами не было видно ни зги. От холода щипало нос. Но все остальное оставалось теплым. Воспользовавшись глубоким сном Люка, она прижалась к нему, испытывая грешное удовольствие от ощущения твердого мужского тела.

Долго подавляемые воспоминания вырвались из укромного уголка и заполнили сознание идиллическими картинами недели, которую они провели с Люком от момента встречи до разрыва.

Снаружи донесся звук и прервал воспоминания. Джей-Джей сообразила, что она слышала его и раньше. Кто-то, увязая, брел по снегу. У нее перехватило дыхание. Адриан Паркер! Потом здравый смысл взял верх. Наверно, кто-то, проходя мимо, увидел в снегу пикап и решил узнать, в чем дело.

— Люк, — прошептала она, — просыпайся.

Он открыл зеленовато-карие глаза, моргнул и умиротворенно посмотрел на Джей-Джей. Губы изогнулись в улыбке.

— У тебя шоколадное пятно с другой стороны рта дополняет то, что досталось от прабабушки. — Она не успела вытащить из мешка руку, чтобы вытереть лицо, как Люк наклонил голову и слизал шоколадную крошку. — Кожа холодная, — пробормотал он.

Она чуть не сказала: зато теплый язык, но вовремя остановилась.

— Кто-то идет. Может, вылезем из спального мешка?

Люк изогнулся и посмотрел через ее плечо, сощурившись от мелькающего снега. Затем расслабился и спокойно усмехнулся.

— Как можно тише подвинься и посмотри в окно. Тихо. Ведь мы не хотим ее спугнуть.

— Ее? — Джей-Джей удалось чуть-чуть вытащить верхнюю часть тела, опираясь локтями на грудь Люка. Наконец голова оказалась на уровне окна. Но Джей-Джей не увидела ничего, кроме снега.

— Подожди секунду, — проговорил ей в ухо Люк. — Каждый раз, когда ветер меняет направление, в снегу появляется маленький разрыв. Вот. Видишь?

Сквозь пелену снега Джей-Джей увидела большое, темное, вроде бы неуклюжее животное.

— Лосиха, правда? Живая лосиха, прямо за окном. Смотри, еще одна, — прошептала Джей-Джей. Двое животных прокладывали в снегу путь. Величественно передвигались длинные ноги.

Джей-Джей затаила дыхание, потом разом выдохнула и хлопнулась на грудь Люку.

— Как по-твоему, почему они подходили к нам? Из любопытства, что мы тут делаем?

— Лоси кормятся ивовыми кустами. А мы случайно встали прямо в середине зарослей.

Когда небо начало светлеть, Люк расстегнул молнию спального мешка.

— Как здесь ни приятно, а надо домой. А ты оставайся в спальном мешке.

— Я пойду с тобой.

— Нет, не пойдешь. — Он вытащил длинные ноги и тут же застегнул молнию, не дав ей и секунды на протест.

— Назови две убедительные причины, почему я не могу пойти с тобой. Только не смей говорить: потому что я женщина.

— Называю две убедительные причины. Твои туфли.

Как ни хотелось Джей-Джей возразить, но пришлось признать — Люк прав. Ее тонкие кожаные туфли годились для прогулок по аллеям, а не для блуждания по колено в снегу.

Люк нагнулся, достал из-под сиденья пару ботинок с налипшей грязью и натянул их. Потом надел лыжную маску и кожаные меховые перчатки. Расправив плечи в овчинной куртке, он посмотрел на Джей-Джей.

— Не знаю, через сколько времени я доберусь до ранчо. Если повезет, лоси уйдут, и мне не придется делать круг, обходя их. У лосих, когда они с детенышами, удивительно скверный нрав. Если она вернется, смотри на нее, но не разговаривай и не делай никаких движений. Если она рассердится, то кинется на пикап, а он может не выдержать.

— Я не буду сердить лосиху.

— Под сиденьем две плитки шоколада.

— Хорошо.

— А теперь приказ. — Люк обхватил рукой в перчатке ее подбородок.

— Я не подчиняюсь приказам.

— Этому — придется. — Для убедительности он потряс ее за подбородок. — Ни при каких обстоятельствах ты не выходишь из пикапа. Если тебе вдруг вздумается пойти вслед за мной… — Хватка стала жестче. — Ты не знаешь местности. Ты не одета для пурги. Ты не продержишься и тридцати минут. Понимаешь?

— Ты думаешь, я совсем тупица?

— Я хочу, чтобы ты торжественно пообещала, что не выйдешь из пикапа и не пойдешь за мной. — Обещай!

— Ох, честно, обещаю, — недовольным тоном буркнула она. — Ну поверь же, что у меня есть хоть половина извилин.

— Я верю, что у тебя есть оба полушария. — Хватка Люка чуть ослабла. — Но мне не всегда нравится, как ты их используешь.

— Меня не интересует, нравится мужчине или нет то, что я делаю.

— О'Брайн, не превращай все в идиотскую конкуренцию полов.

— А ты не трать времени, я сказала, что останусь.

— Ты обещала, что останешься, — напомнил он.

— О'кей, я обещала.

— Может быть, я вернусь всего часа через два. А может быть, к концу дня. — Люк обнял ее. — Не знаю, какой будет дорога. — Лыжная маска закрывала лицо, открытыми оставались только глаза и рот, и он казался совершенно незнакомым. Пока Джей-Джей не увидела глаза. Зеленовато-карие глаза напряженно вглядывались в ее лицо, словно стараясь запомнить каждую черту. — Знаю, ждать будет нелегко. Но тут, на дороге, никого не встретишь в такую метель, и никто не будет нас искать. Джеф и Дейл уверены, что мы остались в городе, а Эв думает, что мы добрались до дому. Я бы не хотел тебя оставлять, но нет другого выбора…

— Разве ты бы так беспокоился, если бы я была мужчиной?

— Все будет хорошо, я вернусь за тобой, только оставайся здесь.

— Если ты еще раз прикажешь мне остаться…

Люк собственнически завладел ее ртом. От морозного воздуха губы стали холодными. Но его поцелуй согрел ее до самых пят. Он выпрямился.

— О'кей, О'Брайн, оставайся…

— Не смей повторять!

— Оставайся в спальном мешке. — Он усмехнулся. Кривую улыбку обрамляла лыжная маска. Когда он выходил, в салон ворвался ветер, и Люку пришлось с ним побороться, чтобы закрыть дворцу.

— Люк! — Джей-Джей быстро приподнялась, чтобы добраться до дверцы, пока он не захлопнул ее. Когда он обернулся, она все еще искала нужные слова: — Застрять в снегу с тобой — это не так плохо, — проговорила она наконец, но ветер подхватил ее слова и унес в пургу.

— Что? — Люк приложил руку к уху.

— Будь осторожен! — крикнула она.

Он кивнул и захлопнул дверцу.

Снег, залетевший в салон, медленно опадал и приземлялся на плед. Джей-Джей подставила одной из снежинок палец в перчатке, и шестиконечная звездочка сверкнула в полутьме. Такая совершенная, такая красивая, подумала Джей-Джей. Но вот кристалл превратился в крохотное мокрое пятно на перчатке. И такая короткая жизнь! — закончила она свою мысль. Снежинкам, как и браку, нужны условия, чтобы выжить.

Она поглубже забралась в спальный мешок, выглядывал только кончик носа. Джей-Джей уже давно пришла к заключению: Люк решил, что она не стоит того, чтобы возвращаться. Она читала, что люди могут выжить до тех пор, пока у них есть вода. Воды у нее достаточно. Без Люка не так тепло, но вряд ли она замерзнет до смерти. Нет, опытный следователь определит, что смерть наступила в результате дефицита кофеина.

Сначала она услышала лошадей. Позвякивание упряжи пробудило ее от жалости к себе. Джей-Джей попыталась сесть. Она еще боролась с молнией спального мешка, когда Люк постучал в запертую машину. Извиваясь вдоль сиденья, она добралась до замка. Люк влез в кабину, а вместе с ним ворвался холодный воздух и снег. Снег покрывал его голову и плечи, крохотные сосульки свисали с ресниц.

— Думаешь, я забыл о тебе?

— Ты задержался, чтобы позавтракать? — Джей-Джей никогда серьезно не думала, что он не вернется.

— Бекон и яйца, мясное рагу, вафли, оладьи, тосты… — Люк дразнил ее очевидной ложью. Заметив, что Джей-Джей воюет с молнией, он быстро помог ей. — Надевай пальто, и я снова застегну тебя.

— Я не собираюсь носить спальный мешок. — Она всунула руки в пальто.

— Придется. Это последняя мода. — И не успела она продолжить спор, как он снова застегнул молнию, прижав ее руки к бокам. Потом натянул ей на голову вязаный шлем, проверил, не закрыл ли глаза, а сверху надел шапку на подкладке с длинными ушами.

— Готова?

— Готова к чему?

Ответ пришел, когда Люк вытащил ее в метель из кабины пикапа. Крепко прижимая сверток с Джей-Джей к груди, он плечом захлопнул дверцу и стал пробираться через снег к саням. Ледяные кристаллы больно били Джей-Джей по открытым частям лица, словно демонстрируя, что пришлось выдержать Люку во время долгого пути к ранчо.

Джонни и Хондо терпеливо стояли перед санями. Клубы пара вырывались из их ноздрей, спины были покрыты снегом, маленькие сосульки свисали с носов.

Люк положил ее на тюки с сеном в передней части саней. Потом обложил другими тюками, так что она лежала, как в коконе, закрытая со всех сторон от ветра. Потом спрыгнул с саней и скрылся. Через минуту он вернулся и бросил рядом с ней пластиковый мешок.

— Твои туфли и сумка, — прокричал он.

Ветер унес ее благодарность.

С торжественным видом, улыбаясь, Люк вытащил из-под сена рюкзак. Присел возле Джей-Джей и достал из рюкзака чашку.

Нежный аромат кофе вместе с паром просачивался из желобка для питья в крышке.

— Кофе, — с благодарностью выдохнула Джей-Джей. Но она не могла вытащить руки из спального мешка.

— Что ты мне за это дашь? — поддразнивая, спросил Люк, сделав глоток дымящегося напитка. Ему пришлось почти кричать, чтобы она услышала сквозь вьюгу.

— Все — крикнула она.

Он чуть расстегнул молнию, чтобы Джей-Джей могла вытащить руки, и приложил ее руки в перчатках к кружке.

Джей-Джей закрыла глаза, вдыхая нежный аромат. Она оттянула вниз шлем, чтобы открыть рот. Кофе согрел и успокоил ее. Она открыла глаза и увидела в нескольких дюймах лицо Люка. Губы его двигались, но ветер и снег поглощали звук.

Джей-Джей глотнула кофе. Она не слышала ответа Люка, но без труда прочла по губам. Когда она сказала: «Все», он ответил: «Я мог бы поймать тебя на слове».