Ни шанса на сомнения (СИ)

Глава 41

Я проснулась от того, что почувствовала на плече прикосновение теплых губ. Они двигались медленно и осторожно, словно боясь пропустить момент, когда нужно замереть, чтобы не напугать.

— Подъезжаем, просыпайся… — прошептал мне на ухо Виктор, примостившись за спиной. — Я бы с удовольствием трахнул тебя такую…нежную и тепленькую. Распластал бы на удобной кровати под собой и сходил с ума от твоих стонов.

— Дурак! — я перевернулась, и легонько оттолкнула за щеку, нависшую надо мной, довольную физиономию. — Одно только на уме!

— А о чем я должен думать рядом с красивой, сексуальной женщиной, в которую влюблен? — хмыкнул, пожав плечами. — Иди умывайся… пока юные троглодиты не проснулись. А я пойду нам кофе куплю.

— Ищешь повод увидеться с проводницей? — потягиваясь, смотрю на телефоне время.

— Вот ничего от тебя не скроешь! Насквозь видишь! — стаскивает с меня одеяло, и крадется рукой по бедру вверх. Шлепаю его по ладони.

— Привет ей от меня передай!

— Так и сделаю, — невозмутимо отозвался, бесстыже глядя в глаза. — И телефончик возьму…мало ли таблетки от укачивания понадобятся…

Я слегка опешила. И это, кажется, отразилось на моем лице, не смотря на все старания скрыть эмоции.

— Да ей по твоему фейсу — все понятно станет!

Брезгливо сморщив нос, пихаю его ногой.

— Да ты ревнуешь! — он рассмеялся, бегая по мне взглядом.

— Еще чего! — натягиваю одеяло на голову, почувствовав смущение.

Это ж надо снова так вляпалась…ну не дура ли?!

Осознание случившегося наваливается, как снежный ком. Я проваливаюсь в яму, где вязну в зыбучих песках из угрызений совести и чувства вины. Страданий добавляет то, что если отмотать время назад, я бы сделала то же самое. Потому что хотела!

И хочу еще. Врать себе не имеет смысла. Не только секса, а Линца в своей жизни, хотя всегда осуждала женщин, которые помимо мужа, имели еще и любовника. Потому что янитакая…а теперь что? Пошла на поводу эмоций, пополнив их ряды?

Не получается у меня рядом с ним думать разумно. Скручивает от иррациональных желаний едва мы оказываемся вдвоем в одном пространстве. И как с этим жить, я пока не знаю.

Изо рта вырывается жалкий смешок. Осторожно опустив одеяло с моей головы, Виктор нежно погладил пальцем щеку.

— Все будет хорошо, Вик…непросто…но жизнь штука быстротечная, нельзя позволить ей пройти мимо своего счастья

Звонко чмокнув меня в коленку, Виктор встал. Заложив руки за голову, потянулся, выгибая грудь, — я непроизвольно уставилась на провокационно открывшийся взгляду живот с убегающей под джинсы полоской волос.

Сложно не признать, что выглядел этот обольститель, как всегда очень даже ничего. Наверняка, ведь уже и зубы почистил, промелькнула бледная мысль.

— Скажи, что я красавчик! — самонадеянно подмигивает мне.

— Писаный… — приглаживая взъерошенные волосы опускаю ноги в тапки и решительно откинув одеяло, напяливаю штаны. Прячу лохмы под толстовку и спешу по болтающемуся вагону в чудо-коморку, пока нет очереди. Быстренько навожу марафет, возвращаюсь в купе.

На столе уже парят два кофе. Рядом лежит упаковка с круассанами.

С видом королевы, отпиваю глоток из пластикового стакана. Не спрашивая разрешения и не благодаря. Один же все равно мне.

Фу, беее…прогорклый.

— Че, не нашлось у твоей для тебя получше?

— Для получше, ее надо было взбодрить, а я — не миксую. Да и, как ты сказала, морду она мою сияющую заметила.

Сколько мы расстреливали друг друга в упор прямой наводкой, трудно сказать. Я расфокусировала взгляд так, чтобы его лицо расплылось, и думала о том, что все вчерашнее было самым настоящим помешательством.

Жалею ли я? Жалею конечно, но случившееся, как бальзам на мое уязвленное самолюбие — не смотря на виляющих перед ним хвостом хорошеньких дамочек… шкалит его от неидеальной меня. Контроль теряет, срывается, как сжатая пружина.

Естественно, верить в долго и счастливо с ним я больше не собираюсь. Встретились, сделали друг другу приятно…разбежались… За две недели речь «сволочной эгоистки» филигранно отшлифована в моей голове до оскароносного уровня, осталось только продемонстрировать.

— Поговорим? — Виктор прервал молчание, жестом предлагая присесть.

— Начинай, — плюхаясь к окну, раздвигаю шторки. На улице еще темно, но уже проглядывается знакомые картины пригорода.

— Как я уже сказал, с Леной мы разводимся.

— Надеюсь, не из-за меня?

— Не из-за тебя.

— Слава Богу, — демонстративно выдыхаю, игнорируя сильное жжение за грудиной.

— У нас с ней была договоренность, что если кому-то штамп в паспорте станет в тягость… мы разведемся. Для меня такое время настало.

— Ты спал с ней?

Обхватив руками стакан, я опустила глаза вниз под проницательным взглядом Виктора, разглядывая кофейную гладь.

— Не совсем тактичный вопрос. Не находишь?

— Почему же?

— Я же не спрашиваю, трахалась ли ты с Лепреконом.

— А ты спроси! — с вызовом поднимаю глаза и плотоядно наблюдаю за реакцией.

Кривится, будто в лицо плюнули. Мне было так же, когда его Лена глумилась надо мной. И я мстительно хочу сделать больно ему. Просто потому, что могу.

— Что ты хочешь услышать, Вик? — прищуривается, наклонив голову. — Что я хранил верность? Кому? Той, которая сегодня со мной милуется. Надежду дает, а потом, бах! Ветер в другую сторону подул — и к женишку под бок сваливает?

Сердце обжигает огнем ревности, так что становится трудно дышать.

Молча поджимаю губы, и крепче впиваюсь пальцами в стакан, осознавая, что он прав.

— Ты дала понять, что неравнодушна…Вот я и ринулся покорять…понравиться старался…Но я тебя ни к чему не принуждал, Вик, и ничего не просил. Всегда давал выбор…Ты сама пришла…Я думал, решила для себя все. А оказалось, что это просто качели в мою сторону качнулись, — усмехается угрюмо, — просто у Вики настроение, подходящее появилось. Ну что, не так? — его голос звучит ровно, но при этом отрывисто, и пробирает до костей. — Не находишь, что я был достаточно терпелив… — киваю, вжимая голову в плечи. — Скажи, что я должен был подумать, когда ты сбежала и спряталась? Правильно, что нашла повод от меня избавиться и помчалась обхаживать Лепрекона!

Поднимаю на него глаза. И вижу в них огонь!

— Я здоровый мужик, Вик… а от секса с привлекательной женщиной, еще ни один идиот не отказывался…если он не евнух…

Только вовремя включившаяся в голове предупредительная сирена не дает выпустить на волю скопившуюся обиду и злость. Заорать ему в лицо, какой он мерзкий, гадкий, циничный предатель!

— Больно? Вот и мне тоже!

Изнутри словно гиены дерут беспощадными зубами. Слезы подступают близко-близко.

Заготовленная речь стервы заблудилась в голове. Сейчас, единственным желанием было не разрыдаться и не показать свою уязвимость. Взяв себя в руки, я улыбнулась и спросила, сладким, прямо приторным голосом.

— Не понимаю, зачем же тогда разводиться?

Виктор делает шумный вдох, смотрит уже спокойнее — будто осознал, что перешел грань, но нижняя челюсть по-прежнему напряжена.

— Потому что, секс, без любви это просто удовлетворение физиологии. Вроде и телом, и процессом можно наслаждаться, но ощущения наполненности, целостности, растворения себя нет. Нет той самой близости, мостика, что ведет от одного сердца к другому.

Он то ли причесывает, то ли лохматит пятерней волосы, давая себе передышку, чтобы продолжить.

— Когда ты рядом, я реально теряю голову. Не представляешь, как мне хочется тебя обнять, поцеловать, прижаться хоть на минутку. А еще радовать, исполнять желания и оберегать от любых невзгод. Совершать глупости, лишь бы улыбалась. Я даже не подозревал, насколько мне не хватало этих ощущений. Я просто счастлив, от того что ты рядом. Счастлив, и все.

На секунду замолкает, закусывая губу. Что-то обдумывая, хмурит брови, трет челюсть.

— Мы с Леной никогда не любили друг друга, — глохнет его голос. Поженились, потому что она забеременела. В глазах ее возмущенной семьи, это был чистейший мезальянс: коренная петербурженка из династии врачей, состоявшийся гинеколог — репродуктолог, с перспективной карьерой… А тут я, такой нарисовался — без рода, и племени. Примак, который позарившись на имущество, специально заделал ребенка. И как ты, наверное, догадываешься, распростертыми объятиями и благодатным огнем меня не встретили… Мои от невесты тоже в восторг не пришли: кореянка, прямолинейная, да еще и старше на пять лет. За спиной шептали, что словила в моем лице, последний шанс…чтоб замуж выскочить. Только никто ни на кого не охотился…Мы решили попробовать… в постеле отлично стыковались, на жизнь смотрели, вроде, одинаково…ну и ребенок стал немаловажным фактором для обоих…

Виктор снова ерошит волосы, словно сомневаясь, стоит ли продолжать.

На его лице мелькает тень, то ли сожаления, то ли досады. Он встречается со мной взглядом, и я теряюсь. Щеки начинают предательски гореть. Не зная, куда себя деть, опускаю глаза и начинаю пальцем обводить контуры псевдокамушков на столешнице.

— Мы ошибочно полагали, что секса и уважения, вполне достаточно для семьи… Жили как-то. То лучше, то хуже. Ради Эммы я готов был и терпеть, и горы сворачивать. Нашел, вернее меня нашли…предложили контракт на военку. Все в нем было хорошо, кроме длительных командировок. Лену такой формат семьи — не устроил. Одним словом, делать вид, что между нами все гладко стало сложно, — я слышу шумный выдох и вижу, как на столе его ладони смыкаются замком. — И чтобы не травмировать ребенку психику, решили жить раздельно.

У меня в голове такой сумбур, что мысли, волновавшие меня еще десять минут назад, разбежались. И на смену им пришла полнейшая растерянность.

— Эмма моя дочь, и я всегда буду заботится о ней. Моя женщина, примет это, как должное. Пусть не полюбит, а я бы очень хотел, — просевшая хрипотца, заставляет поднять глаза. Почему-то от последнего его предложения становится горько, — но сможет найти баланс, — размыкая замок, кладет ладони на мои запястья и мягко сжимает. — Имущественных претензий со стороны Лены — нет. Квартира, в которой мы жили, куплена за счет ее проданной однушки в ипотеку. Я ее погасил, свою долю оформил на дочь. Споров по месту проживанию Эммы тоже, она остается под опекой матери. От алиментов я не отказываюсь. Так что, максимум через три недели, я буду в разводе, и никаких секретов от тебя у меня больше нет.

— А как же Эмма? Как вы ей объясните?

— Чтобы не происходило между нами с Леной, это не меняет факта, что я ее отец. Исчезать из жизни дочери, я не собираюсь, — на его серьезном лице губы сложились в твердую линию. — Надеюсь, наличие у меня ребенка, не является отягчающим обстоятельством? — осторожно оплетая своими большими пальцами мои, ощупывает меня взглядом.

Я высвободила руки и поежившись обняла себя за плечи. Вот не надо мне сейчас затуманивать мозг!

— Вить, — воинственное настроение куда-то исчезло. — А от меня…чего ты ждешь от меня?

Наклонившись он, невесомо поглаживает тыльной стороной ладони мою скулу, замирает там, где бешено бьется пульс.

— Я не могу перечеркнуть или изменить прошлое. Но… дай мне шанс все исправить.

— Вить… — встряхивают головой, отчего хвост, в который собраны волосы, колышется и бьет по плечам. — Я не…

— Позволь мне быть рядом и просто любить. Я хочу узнавать тебя. Смаковать мелочи, что упустил и не заметил. Просыпаться с тобой. Готовить для тебя, и чтоб ты мне готовила. Обои выбирать для квартиры, которой, пока нет, — накрывает мою руку своей. — Но, Вик, обязательно будет…ты только верь мне.

— Вить, — судорожно сглатываю, — все не так просто…Оно и раньше-то было не просто…Ты просишь меня изменить жизнь…я не уверена, что готова к этому…И хочу… — поднимаю на него глаза.

— Чего ты боишься?

— Седины, целлюлита, отвисшей груди, лишнего веса, — пытаюсь перевести все в шутку.

— А если серьезно?

— Я не уверена ни в тебе, ни в себе…Ты умный, успешный, амбициозный. Я заурядная, с посредственными внешностью и работой. Во мне нет ничего выдающегося, чтобы надолго удержать твой интерес, а на одном сексе, далеко не уедешь. Ты сам только что сказал.

— Глупости какие! — отмахнулся, удивленно вскинув брови. — Кто тебе внушил всю эту чушь?

— Вить, ты же сам это понимаешь…я тебе не ровня…

— Скорей не ровня тебе я — гол, как сокол…квартира только, да и то съемная. Рассинант и Жорик, вот и все богатство, — досадливо откидывает пятерней челку назад. — Если честно, я страшно комплексую, что не могу предложить уровня, к которому ты привыкла, — останавливает жестом мое возражение. — Для нормального мужчины важно, чтобы его женщина жила в комфорте и достатке, взять ее проблемы на себя, а не усложнить жизнь. Так что, Вик, с решительностью и уверенностью, это еще бабушка надвое сказала, — криво усмехнулся, и сделав пару глотков из нетронутого стакана, продолжил охрипшим почему-то голосом. — Уходи от него, давай попробуем вместе…судьба нас не просто так сталкивает…

Заметив мой ошеломленный взгляд, озабоченно хмурится.

— Ты…ты предлагаешь мне…

— Отношения. Себя. Нас. — кивает в подтверждение моих мыслей. — Я хочу поправлять подушку, когда ты спишь и улыбаешься снам, целовать на ночь, а утром заниматься любовью… Хочу тебя со всеми сомнениями и тревогами, чтобы убеждать, что ты самая лучшая. Хочу быть первым дегустатором твоих кулинарных творений и грелкой для ног.

— Вить, я не знаю, что сказать…

Нервно хватаюсь за шею, потому кислород от его признания застревает где-то в горле. Несомненно, каждая женщина мечтает услышать такое. Но не каждая готова броситься в омут с головой…

— Ты сделал мне больно, и просишь снова верить. Только дурак наступает дважды на одни и те же грабли…

— Фике, видит Бог я не хотел…

— Я чувствовала себя использованной и униженной. И сделала, — отворачиваюсь к окну, пряча глаза — … то что сделала.

В этот момент мой телефон, лежащий на столе подает голос. Алексей. Как чувствует, что за его спиной что — то происходит. Провалившись вниз, сердце отпружинивает и подскакивает к горлу. Выключаю звук, переворачиваю экраном вниз. Не могу сейчас с ним разговаривать… просто не могу.

Словно в благодарность Виктор находит мою руку и прикасается к ней губами. Греет дыханием. Нежно щекочет бородой.

— Скучаю по тебе безумно.

— Мне нужно все переварить и подумать.

— Я понимаю. И подожду. Но только в сторонке больше стоять не буду. Раз ты выбираешь, пусть это будет конкуренция!

— Ну чего ты ерунду городишь? Какая к чертям конкуренция?

Мобильный снова начинает звонить, и я скидываю вызов под пристальным взглядом Виктора.

— Ты нужна мне. Я больше не подведу. Обещаю.

— Поезд прибывает согласно расписания, — разносится по вагону механический голос.

— Пойдем? — мы оставляем недопитый кофе на столиках, я забираю с собой упаковку круассанов. Даже не открыли. Совершенно нет аппетита. У обоих, как оказалось.

Пропустив меня вперед, Виктор катит наши чемоданы. Дежурно прощаясь с пассажирами, проводница желает нам с сарказмом счастливого пути.

— Какие планы на вечер, может…

— К подружке поеду, ей рожать скоро.

— Понятно, — кивает, подхватывая мой чемодан. — Промозгло, да?

— Ну да…неприятненько.

— Это потому что ты меня опять динамишь.

Не выдерживаю, и начинаю истерично смеяться.

— Таким макаром, все можно спихнуть на меня…

— Ты куда сейчас? — спрашивает, застегивая куртку.

— Домой. Чемодан закину, возьму Муху и полечу за продуктами. Представляешь, мой жук так понравился, что мне капкейки заказали, — почему-то хочется ему похвалиться, — буду печь.

— Это же замечательно! — искренне за меня радуется, улыбаясь. — У меня машина на стоянке, давай отвезу.

— Тебя точно не затруднит? — на всякий случай, уточняю поразмыслив. Пока до дома доеду, вещи разберу, помоюсь с дороги…часа два минимум…а как предлагает Виктор, действительно, получится быстрее. Или я просто ищу повод побыть с ним подольше.

— Точно. Заодно и нам с Жориком хавчик куплю. Кстати, как там Виктор? Ты и его бросила?

— Как можно? Я позаботилась о нем…поливалку ему дозированную купила. Все с ним нормально должно быть…

— Цветок, и тот, заслужил твою любовь, и только я… — жалобно шмыгает носом, — … как нелюбимая еда, обделен даже маломальским вниманием. Обидно, черт подери!

— Пойдем уже, нытик! — поежившись от ветра, хватаю за ручку свой чемодан, и выдвигаюсь вперед.

— Вик, — ловит меня за рукав, разворачивая себе, — тебе, когда-нибудь, говорили, что мужчине необходимо поощрение любимой женщины? — Отбирает у меня предмет яростной экзекуции. — Это мощно стимулирует в нем чувство успешности, дает силы «переворачивать мир» и делать свою женщину счастливее! Каждый раз, когда я вижу тебя, мне хочется что-то сделать, чтобы ты радовалась, и чтобы подумала, что я молодец и достоин не только благосклонной улыбки, но и чего-то большего…Это не трудно, Вик…говори мне иногда приятное, я знаю, что ты это умеешь. Слышал уже. Я соскучился по своей Фике…

И тут мне становится так стыдно, что, потупив глаза, чувствую, как начинает пылать кожа. Я же постоянно тихо отфыркиваюсь…Громко точнее.

Стою, как вкопанная, а внутри все дрожит от отчаянной надежды в его взгляде. До одури приятно растворяться в нем, таком бархатном и теплом. И в то же время, в панике хочется съязвить: «Не надо на меня так смотреть! Это не подействует!»

— Я не твоя женщина! — очухавшись, отступаю на шаг.

— Я приложу все усилия, чтобы стала.

— Мечтай!

— И не прекращал, с того дня как увидел тебя… — проводит костяшками пальцев по моему лицу, приблизившись.

— Я порой не понимаю, когда ты шутишь, а когда серьезен! — отвожу его руку.

— Все, что касается тебя — серьезно. Даже не сомневайся!