Нихил

Глава 7

Мак была потрясена, когда пальцы Нихила внезапно погрузились в её волосы и потянули её вперед, захватывая её губы в жёстком поцелуе. Девушка не ожидала этого, и прежде чем она смогла ответить, мужчина отстранился.

— Ты думаешь, что я не хочу? — прорычал он, отрываясь от её губ. — Что я не приветствую твои прикосновения, твои губы где-нибудь на мне?

Прежде чем Маккензи успела ответить, Нихил снова захватил её губы в более длинном, более крепком поцелуе, от которого сердце девушки заколотилось, а руки — зарылись у него в волосах.

— Ты моя истинная пара, — сказал он, снова разорвав поцелуй, глядя вниз на неё, — и теперь, когда я нашел тебя, я никогда не смогу жить без тебя.

— Нихил! — теперь пришла очередь Мак рычать, она потянула его за косы. — Перестань дразнить и поцелуй меня!

Глаза Нихила слегка расширились от её заявления, и мужчина повиновался, накрыв её рот, лаская губы своим языком, требуя впустить его, и Мак подчинилась.

Она вскрикнула от радости, когда её язык прикоснулся к Нихилу, и она отведала его в первый раз. Он был как первый яркий намёк на зиму, холодным утром в горах. Свежий, чистый и приветливый, по крайней мере, для неё.

Руки Нихила сдвинулись: одна обхватила затылок девушки, наклоняя его так, чтобы мужчина мог атаковать рот девушки под другим углом. Это было изумительное ощущение. Маккензи позволила себе раствориться в поцелуе, её язык играл с его, возвращая ласки. Она и раньше целовала мужчин, целовалась с ними, но никогда это не было настолько хорошо. Нихил был силён и мягок, требовал и отступал, его язык сначала ласкал, а затем вступал в схватку с её собственным. В то же время другой рукой Нихил скользнул вниз по спине девушки, пока не достиг обнаженной кожи там, где кончалась его рубашка — на уровне её бедер. Мозолистые кончики его пальцев начали ласкать её кожу. Мак прервала поцелуй и, тяжело дыша, взглянула в светящиеся глаза Нихила.

— Чёрт, ты хорошо целуешься, — прошептала она.

— Как и ты, — проворчал Нихил, притягивая её губы назад к своим, и она не могла дождаться следующего раунда. Вместо этого Нихил замер и отстранился, окинув её пристальным взглядом, свечение в его глазах изменилось.

— Ты целовала мужчину в губы раньше.

— Конечно, — Мак попыталась сократить расстояние между их губами, но оно осталось прежним, и девушка в замешательстве взглянула на мужчину. — Нихил?

— Много мужчин? — спросил он.

— Пару. Я не вижу, что…

— Только работники удовольствий целуют мужчин в губы, — коротко ответил он.

— Работники удовольствий? — Мак отдернула свой рот от его. Она знала, кем были работники удовольствий. Залудианцы намеревались продать её в дом удовольствий. Тот, с красными нашивками, подробно рассказал девушке о том, как благодаря её многочисленным «отверстиям», множество видов самцов могли бы найти своё облегчение с ней. Он собирался выручить головокружительную сумму от её продажи. — Работник удовольствий? Ты думаешь, что я работник удовольствий, потому что поцеловала нескольких парней?! — девушка спрыгнула с его коленей. — Как ты смеешь!

— Женщина целует в губы только своего Дашо.

— Что?

— Женщина…

— Я услышала тебя. Ты говоришь мне, что ты никогда раньше не целовал женщин? Никогда не занимался сексом ни с одной из них?

— Я целовал женщин раньше, — Нихил дернулся при мысли, что она считает его неопытным. — Было несколько женщин, которые искали моей дружбы, и мой рот доставлял им огромное удовольствие, но я никогда не целовал их в губы, и они никогда не целовали меня!

— Дружба — это секс? — хмурясь, спросила она.

— Я не знаю этого слова, — сказал ей Нихил.

— Секс. Ты помещаешь это, — она указала на видимые очертания члена в его штанах, — внутри женщины.

— Да, это — дружба.

— Итак, у тебя был секс с работниками удовольствий! — обвинила она.

— Никогда, я никогда не искал работника удовольствий! Я предлагал свою дружбу достойным и честным женщинам! Которых я уважал! Мы обменивались дружбой, но мы не целовались в губы!

Мак побледнела от его слов.

— Достойные и честные… Таким образом, вы и ваши женщины можете трахать всех, кого хотите, делать всё, что хотите своими ртами, и до тех пор, пока вы не поцелуете друг друга в губы, вас считают достойными и честными.

— Да. Встреча губ является наиболее интимным актом и хранится лишь для Эша. Это всем известно.

Мак попятилась. Нихил решил, что она какая-то шлюха, потаскушка, работница удовольствий, потому что умеет целоваться. Потому что она целовала других мужчин в губы.

— Маккензи… — Нихил нахмурился от её реакции на его слова. — На Земле не так?

— Нет. Поцелуи — это не самый интимный акт.

— Тогда что?

— Это не имеет значения. Этого не произойдет, — она заставила себя решительно посмотреть на Нихила, медленно поднимающегося с дивана. — Ты должен отвести меня к Луолу.

— В первую очередь мы закончим обсуждать это.

— Нет, мы не будем это обсуждать. Мне не хорошо, и я хочу увидеть Луола.

Мак не лгала: пища, которую она съела, не желала оставаться у неё в желудке. Развернувшись на пятках, девушка направилась к двери.

Луол поднял взгляд, когда услышал, как открылась дверь в медицинский блок, и был удивлен, увидев входящую Маккензи и Нихила, следующего чуть позади. Он знал, что Нихил приведет её сюда, чтобы завершить лечение, но не думал, что случится так рано. Не ожидал он и напряжения, которое, казалось, окружало их.

— Маккензи плохо себя чувствует, — сказал ему Нихил, прямо переходя к делу. Ему не понравилось, что она не позволила отнести её к Луолу. Не понравилось, как она держалась на расстоянии от него, следя, чтобы они не касались друг друга. Мужчине особенно не нравились другие воины, смотрящие на неё, когда они проходили мимо них.

Луол сразу же пересёк комнату.

— Что случилось, Маккензи, вам больно?

— Нет. Мой желудок немного расстроен.

— Я вижу, — Луол просканировал её ручным устройством. — Этого следовало ожидать с качеством и количеством пищи, которую вы сейчас получаете. Я не нахожу никаких признаков болезни.

— Командир отряда сказал мне, что вы должны были закончить со мной сегодня утром, — она использовала звание, которое, как она поняла, относилось к Нихилу.

— Я… да, — Луол бросил взгляд на Нихила и увидел, как воин напрягся при использовании его звания.

— После этого обучатель? — продолжила она.

— Если вы готовы к этому, — Луол вернул своё внимание к Маккензи.

— Я буду. Так где? Опять там? — девушка указала на комнату, из которой Нихил вынес её вчера.

— Да.

— Тогда давайте начнем это «шоу на дороге», — Мак направилась к комнате. — Чем раньше это будет сделано, тем скорее я смогу вернуться туда, где остальные мои люди.

Луол просто смотрел на её удаляющуюся спину, находясь в шоке от её слов. Она не понимала, что её место теперь с Нихилом? Глядя на гигантского воина, мужчина увидел, что Нихил был более чем потрясен — он был опустошен, и Луол сделал шаг к нему.

— Нихил…

Нихил просто покачал головой, сжав губы, и последовал за своей Маккензи в соседнюю комнату.

Внутри Нихил обнаружил, что Маккензи изо всех сил пыталась попасть на платформу регенератора, которая была установлена на уровне, доходящем до талии кализианца. Мужчина тут же двинулся, чтобы поднять её на платформу, но девушка обернулась, и её тихие слова остановили его.

— Не трогай меня, — прошипела она, затем, согнув колено, вцепилась в раму и подпрыгнула, оказавшись, наконец, на платформе. Убедившись, что её одежда скрывает как можно больше, девушка перекинула ноги.

— Я полагаю, мне нужно лечь? — спросила она Луола, вошедшего сразу за Нихилом.

— Да, для того, чтобы устройство закрылось, — Луол смотрел, как она легла, держа руки по бокам, вцепившись в материал своего покрытия, и смотря прямо в потолок. «Что могло случиться между этими двумя, что Маккензи так себя вела?»

— Вам удобно, Эша Маккензи? Достаточно тепло? — его глаза коснулись её босых ног. Было ещё рано, и полы базы, должно быть, были холодными для её ступней.

— Я в порядке.

— Это удивительно, что ваши ноги не были повреждены во время вашего пребывания в шахте, — рассеянно прокомментировал Луол, начав нажимать кнопки на панели управления.

— Это потому, что я носила сапоги.

— Сапоги? — озадаченно взглянул на неё Луол.

— Покрытия для ног? — девушка, наконец, повернула голову, чтобы посмотреть на Луола. — Как вы и Н… какие и вы носите, — Мак едва остановила себя от использования имени Нихила.

— Я не помню, чтобы вы носили что-нибудь, когда вас принесли. Ты их зачем-то снял, Нихил? — хотя Луол обратился к Нихилу, ответила Мак.

— Нет. Залудианцы сняли их после того, как обнаружили меня.

— Зачем они это сделали? — спросил Луол.

— Чтобы они могли проверить, есть ли у меня какие-нибудь скрытые отверстия, которые сделали бы меня более ценной для продажи в качестве работника удовольствий, — Мак проигнорировала шокированное выражение лица Луола, переводя взгляд на потолок. — Мы можем просто покончить с этим?

Спустя немного времени, изогнутая крышка блока регенератора начала скользить вверх от её ног, пока девушка полностью не была заключена в трубу. Платформа загудела, и появился легкий туман.

— Просто спокойно дышите, Эша Маккензи, — посоветовал Луол. — Это ненадолго.

— Прекратите называть меня так! Меня зовут Маккензи или Maк, если хотите. Я не Эша, — сказав это, она закрыла глаза.

Нихил смог только недоверчиво посмотреть на свою Маккензи — боль, захватившая его, чуть не бросила мужчину на колени. Нихил был в сотнях, а то и в тысячах сражений. Он видел, как воины умирают, некоторые — были ему, как братья. И сам он был ранен, и всё же, ничто из этого не причиняло ему столько боли.

Нихил знал, что его реакция на её честный ответ о поцелуе причинила ей боль, особенно его сравнение с работником удовольствий. Разве в её мире все было иначе? Мужчина хотел поговорить с ней об этом, но она отказалась, и когда Маккензи сказала, что плохо себя чувствует… Его единственной заботой стало лишь о том, чтобы доставить её к Луолу, чтобы целитель мог исправить то, что причиняло ей боль. Нихил не осознавал, что сам наносил ей ущерб.

Где-то между её спасением и поцелуями Нихил забыл, что она не просто его Эша, не только его истинная пара. Она была женщиной, пережившей ужасный опыт и не имеющей представлений о мире, в котором очутилась.

Маккензи не кализианка. Тем не менее, Нихил ожидал, что она поймет, как работает его мир, и будет чтить те же традиции. Отсылка Маккензи к залудианцам, оценивающим, сколько она будет стоить как работник удовольствий, пристыдила мужчину. «Неужели Маккензи действительно решила, что он думает о ней таким же образом? И поэтому отказалась быть его Эша?»

— Нихил, — Луол тихо позвал его, произнося его имя по-кализиански, и Нихил, наконец, отвернулся от своей Маккензи.

— Что, во имя Богини, происходит?!

— Мы… — Нихил обнаружил, что с трудом сглатывает, заставляя работать своё пересохшее горло. — У нас случилось недоразумение.

— Это преуменьшение. Я отправил её с тобой, потому что верил, что ты лучше всех обеспечишь ей должный уход. Что из-за вашей связи ты бы понял, что ей необходимо. Теперь я вижу, что это было ошибкой.

— Это не так! Все было хорошо, пока…

— Вы осознаете, что говорить при ком-то на языке, который, как вы знаете, он не понимает, хамство. Так? Или это любезность, которую вы предоставляете только известным видам?

Приглушенный голос Мак, доносящийся из по-прежнему закрытого регенератора, заставил мужчин обернуться и обнаружить, что девушка смотрит на них.

— Мои извинения… Маккензи, — произнес Луол на залудианском, отходя от Нихила и возвращаясь к своей пациентке. — Я так привык к другим видам всегда понимающим, о чем я говорю, что и забыл, что вы не понимаете нас.

— Конечно, — бросила она недоверчивый взгляд в его сторону, а затем снова обратила свой взор к потолку. — Сколько ещё?

— Ещё несколько минут. Вы испытываете какой-то дискомфорт?

— Нет.

— Это хорошо. Генерал будет очень рад слышать это.

— Генерал? — она уставилась на Луола. — Зачем вам рассказывать генералу?

— Ну, потому что он генерал. Он захочет новостей о вашем состоянии.

— Но вы же врач… целитель, — поправилась она.

— Да, — Луол растеряно посмотрел на девушку.

— Вы не верите в конфиденциальность отношений врача и пациента?

— Что? Что это?

— Это когда врач или, в вашем случае, целитель, не имеет права разглашать что-либо о медицинском состоянии человека без согласия этого человека.

— Так принято на вашей планете?

— Да, это гарантирует, что человек может доверять тому, что всё, о чем он говорит со своим лечащим врачом, останется только между ними.

— Я понял. Извините, Маккензи, но здесь так не принято.

— Итак, всё, что я вам скажу, вы доложите непосредственно генералу?

— Да, — признал Луол.

— И ты тоже? — девушка перевела взгляд на Нихила и увидела правду в его светящихся глазах. Он тоже. Генерал бы узнал, что Мак позволила ему вымыть её. Он бы узнал, насколько кализианец обеспокоен тем, что она была работником удовольствий. Что будет с ней теперь? Что случится со всеми ними?

Нихил не был готов к тому выражению чувства предательства, которое наполнило глаза Маккензи, прежде чем она обратила свой взор назад к потолку. Это заставляло мужчину ощущать, что он подвёл Маккензи, когда всё, что он делал, было его обязанностью. Но разве его долг перед ней, теперь не был его обязанностью? Перед его истинной парой? Никогда в жизни мужчина не испытывал таких противоречий.

Мак молча смотрела в потолок в течение нескольких минут, слушая гудение регенератора. Она не знала, отчего не поняла, что Нихил расскажет всё своему генералу. Маккензи почему-то доверяла ему, поверила ему и в его слова об «истинной паре». Она должна была узнать его лучше. У неё был паршивый послужной список с мужчинами. Именно поэтому Мак провела так много времени на горе.

Первый раз, когда она целовала парня в губы — в её последний год в старшей школе. Это был Дерек Эмери, и Мак много лет была влюблена в него и тайком следила за ним, когда он работал в магазине своего отца. Однажды, к её изумлению, Дерек пригласил её. Они ходили в кино, и он обнимал её. Когда Дерек отвез её домой, то поцеловал на прощание. Мак вплыла в дом дедушки с волнением в сердце. Только на следующий день она узнала, что всё это было шуткой. Дерек и несколько его друзей публиковали свои записи в социальных сетях, сообщая обо всём, что было сделано и сказано, оценивая девушку и возводя в ранг. Маккензи получила тройку, потому что не позволила Дереку облапать её. Она была унижена.

Второй раз — в колледже. Чейз был славным парнем и прекрасно целовался. Они разделяли одни и те же интересы и весело проводили время вместе, и он никогда не давил на неё, требуя больше, чем она желала дать. Маккензи вернулась домой на долгий уик-энд, чтобы помочь своему деду вести группу охотников, и поняла, что была готова перевести их отношения на следующий уровень. Вернувшись в колледж, она обнаружила его в своей квартире. Кажется, когда она помогала дедушке, Чейз встретил какого-то «действительно особенного человека» по имени Тина, и он хотел, чтобы Мак узнала об этом от него. Сказать, что она была шокирована, было преуменьшением, но что на самом деле было обидно, так это то, что он все продолжал и продолжал говорить о том, как красива была Тина. О длинных светлых волосах Тины и о том, какая она высокая и худая. Тина была совершенна. Твердая десятка. Любой парень бы гордился тем, что у него есть кто-то, вроде Тины. Чейз сожалел и надеялся, что они все ещё могут быть друзьями, но он должен был уйти — Тина ждала его в машине. Мак никогда говорила с ним снова.

Да, её послужной список — отстой, но, по крайней мере, она никогда не считалась шлюхой.

Внезапное прекращение гудения, сопровождаемое щелчком открытия блока, вернуло мысли Мак к настоящему. Она была на планете под названием Понт. Лежала в регенераторе. И скоро на её глаза наденут «обучатель». Нихил поклялся, что это будет не так, как у ганглианцев, но могла ли она положиться на это? Она знала, что ей нужно это сделать, ради всех остальных. Если она собирается им помочь, ей нужна информация.

— Эш… Макензи, — подошел к ней Луол. — С вами всё в порядке?

— Да, — девушка посмотрела на Луола. — Что именно делает этот прибор?

— Восстанавливает вас, — нахмурился он в ответ на её вопрос, а затем спросил. — Я так понял, у вас нет такой машины, на вашей Земле?

— Нет, — девушка была краткой. — Так он всё исправит?

— Единственное, что он не может восстановить — оторванные конечности; не может исцелить полностью травмы твердых тканей и травмы, вызванные торнианской сталью, — ответил ей Луол.

Мак поняла про оторванные конечности, и её не заботила торнианская сталь. Девушка хотела прояснить относительно полного исцеления повреждений твердых тканей. Это было важно.

— Так вы говорите, что этот аппарат не может исцелить сломанные кости?

— Конечно, может. Просто регенератор не сможет восстановить то, что уже исцелилось.

— Но он может исцелить шрамы? — она посмотрела на грудь Нихила, внезапно осознав, почему на нем не было шрамов.

— Если их причиной не была торнианская сталь, то — да. Травмы мягких тканей легко исцелять.

— Почему я единственный человек, которого вы вылечили? — спросила Маккензи.

— Вы были единственной женщиной, которую мы обнаружили, и вам потребовалось провести много времени в регенераторе. Также вы должны использовать обучатель, а это требует дополнительного времени. Поэтому было решено, что я сначала исцелю тех, кто дольше всех был в плену у залудианцев.

— И как это определили? — спросила она.

— Что определили? — хмуро спросил Луол.

— Кто был там дольше.

— Мы поговорили с другими. Они смогли сказать нам, когда они попали в плен.

— Ясно.

Луол нахмурился ещё больше.

— Вы знаете то, чего мы не знаем?

— Конечно, нет, — мгновенно возразила Мак. — В конце концов, я из тех «видов», что даже не могут сказать вам, где находится их собственный мир, — девушка полагала, что собрала всю информацию, которую могла собрать, не подвергая опасности своих друзей. — Итак, где мы собираемся использовать эту вещь, обучатель?

— Я думал, вам будет удобнее на диване в моем кабинете.

— Мой комфорт имеет значение?

— Конечно, имеет! — Луол в шоке перевел взгляд с неё на Нихила.

— Ганглианцы заставили их использовать свой обучатель на одном из мужчин, — спокойно сказал Нихил Луолу.

— На Крэйге, — сказала она ему.

— На Крэйге, — исправился Нихил, благодарный, что хоть на мгновение взгляд Маккензи встретился с его.

— Тогда они ждали, чтобы убедиться в том, что другие тоже используют обучатель, в противном случае, ганглианцы угрожали убийством.

— Он был вынужден использовать его?! — Луол испугано отшатнулся.

— Да.

— И обучатель не повлёк каких-либо негативных последствий? — продолжил спрашивать Луол.

— Я не заметила, — сказала она ему.

— Маккензи испытывала некоторый дискомфорт, когда он был размещён на ней, — сообщил Нихил Луолу. Его наградой стали крепко сжатые губы его Эша, и её взгляд покинул его.

— Дискомфорт?! — Луол сразу же подскочил к Мак.

— Это не важно, — напряженно ответила она Луолу.

— Конечно, важно! — возразил Луол. — Обучатель не должен вызывать никакого дискомфорта. Мне нужно убедиться, что вам не был причинен вред.

— Разве ваш регенератор не позаботился об этом? — спросила девушка, стукнув ладонью по платформе.

— Ну… да.

— Тогда нет никакой необходимости изучать меня, и не было никаких причин упоминать об этом, — Мак пристально посмотрела на Нихила.

— Луол должен знать, что случилось с тобой, Маккензи, — тихо сказал ей Нихил.

— Видимо, каждый должен узнать, что случилось со мной. И благодаря вам обоим — узнает.

Перебросив ноги через край платформы, Маккензи выпрямилась и спрыгнула. Когда её ноги скользнули на холодный пол, Нихил тут же подхватил её.

Рывком, высвободившись из его объятий, Маккензи быстро отступила и, кинув на него настороженный взгляд, повернулась к Луолу.

— Где этот диван?

Луол показал ей обучатель, и девушка была удивлена тем, насколько он был удобен. Устройство было не похоже на то, которое ганглианцы заставили их надеть, но девушка не смогла остановить дрожь опасения, которая пробежала по её телу.

— Маккензи?

Голос Нихила был полон беспокойства, и ей захотелось вернуться к нему, захотелось позволить этому мужчине обернуть массивные руки вокруг неё и держать её в безопасности, но девушка не могла доверять ему. В действительности она не была на первом месте, хоть он и говорил, что она его Эша или истинная пара. Не тогда, когда он считал, что она не лучше, чем работник удовольствий.

— Положи его, — сказала Мак и закрыла глаза, когда Луол опустил обучатель.

Луол убедился, что инструктор посылает глубокие, проникающие волны, необходимые для погружения Маккензи в сон и передачи знаний, прежде чем обернуться к Нихилу.

— Что, во имя Богини, произошло?! — потребовал он.

— Это между мной и моей Маккензи, Луол.

— Нет, если она отказывается быть твоей Эша, Нихил, — Луол подошел и положил руку на выпуклые мышцы плеча Нихила. — Я твой друг, я только хочу помочь.

— Это было недоразумение. Я… погорячился.

Нихил подошел к Маккензи, ему было всё равно, что она сказала. Она — его Эша, приняла она его бусину или нет. Он провел мозолистым пальцем по тыльной стороне маленькой бледной кисти, что лежала на её животе. Маккензи охотно дотрагивалась до него этой самой рукой, ласкала его. Будет ли это когда-нибудь снова?

— Нихил… — Луол наблюдал, как самый большой и смертоносный воин империи осторожно прикасался к руке его недавно обнаруженной истинной пары, как будто опасался, что она исчезнет.

— Я оскорбил её, Луол. Обвинил в том, в чём никогда бы не подумал обвинить одну из наших женщин.

— В чем обвинил?

— В том, что она вела себя как работник удовольствий… — мужчина отдернул руку от Маккензи, когда сказал это, и сделал шаг назад.

— Нихил! Почему ты обвинил её в этом?

— Сегодня утром я проснулся с моей Маккензи в руках; ее руки, блуждали по моему телу. Это было самое невероятное ощущение, Луол.

— Я уверен, что так и было.

— Моё тело ответило на её прикосновение, особенно когда она прижалась своими губами к моим губам, но я испугался, что ещё слишком рано, и отстранился. Маккензи неправильно поняла и восприняла это как отказ.

— Как это делает её работником удовольствий? — потребовал Луол.

— Не делает, — Нихил провёл рукой по голове и этим заставил бусины со злостью ударяться друг о друга. — Было поздно и мы… говорили, и этот разговор привёл нас к большим прикосновениям и поцелуям. Именно тогда я понял, что она опытная… в поцелуях в губы. Я спросил её, и она признала это. Видимо, некоторые вещи не так священны для них, как для нас, — сказал мужчина тихо. — Я… не очень хорошо отреагировал и сказал, что только работник удовольствий будет делать такие вещи.

— И она знала, что представляет собой работник удовольствий, потому что залудианцы собирались сделать её одной из них.

— Да, — взгляд Нихила вернулся к Маккензи. — Я не это имел в виду, Луол. Она — моя истинная пара, и я хочу, чтобы она была моей Эша.

— Она — твоя истинная пара, Нихил. Бусина доказывает это. Дай ей время, чтобы смириться со всем, что произошло, чтобы узнать тебя, и я уверен, что Маккензи поймет, что ты не имел в виду того, как это прозвучало, и простит тебя.

— Простит ли? Если бы тебя так оскорбили? Если бы другой мужчина оскорбил её, я бы убил его, не задумываясь. Так почему я посчитал себя в праве, сказать это?

— Она не единственная, кому нужно время, чтобы приспособиться к тому, что произошло, Нихил. Тебе тоже. Твоя жизнь теперь навсегда изменилась. Ты первый, кто нашел свою истинную пару за почти пятьсот лет. Другие захотят узнать о ней, увидеть её, поговорить с ней.

— Она моя! — Нихил злобно зарычал при мысли о других мужчинах, подходящих к ней.

— Я знаю это, Нихил, и будет знать каждый второй мужчина, когда увидит, что она носит твою бусину, но им всё равно будет интересно. Тебе нужно будет справиться с этим и помочь ей сделать то же самое.