НИИ ядерной магии

Глава 4

– Ну-с, располагайтесь-с, – прогундела бодрая старушка, открывая перед Фимой покосившуюся деревянную дверь. – Кухня и туалет с ванной общие, дальше по коридору. У соседей спросите, какие полки в холодильнике свободны. Чувствуйте, что говорится, себя как дома-с, хе-хе.

Девушка зашла в пропахшую куревом и затхлостью комнатушку.

– Не бог весть что, конечно-с, – бубнила старушка, которая предусмотрительно заходить внутрь не стала. – Но места достаточно, пять метров полных тут. Соседи приличные-с и район неплохой, должна заметить.

Комендантша общежития на Светланской напряжённо уставилась в спину девушки. Она знала, что проживание оплачивает НИИ, и обычно жильцы смиряются с запущенностью здания и комнат, но всё равно каждый раз переживала, ведь если девушка откажется въезжать, она, Раиса Эммануиловна, останется без комиссионных. А магазин на диване сам себя не раскупит, знаете ли.

– Ну так что-с? Въезжаете-с? – осторожно спросила она, пытаясь придать голосу безразличие.

Девушка вдруг обернулась, и старушка аж отшатнулась: настолько не ожидала она того, что увидела. Фима улыбалась во весь рот, по-детски беззаботно и радостно. Будто не стояла сейчас посреди каморки в многоэтажном бараке.

– Ещё бы! – Воскликнула она. – Вы видели, какой тут потрясающий вид?!

Раиса Эммануиловна с опаской заглянула за спину девушки: вдалеке можно было заметить изогнутую линию бухты и сливающийся с небом залив.

– Как же мне повезло, милая Раиса Эммануиловна! – Фима вновь повернулась к комендантше спиной и подбежала к единственному в комнатке окну. Подоконник она осмотрительно трогать не стала.

– Ч-чего? – скривилась старушка. – Повезло?

– Ну конечно же! В городе столько общежитий, и мне могло попасться любое из них. Но мне посчастливилось получить комнату в доме на сопке – это раз. На высоком этаже – это два, – она зажимала изящные пальчики. – И, главное, с видом на море!

– Ну и чудненько-с, – пробормотала комендантша, решив не спорить с умалишённой. – Можешь прибраться и даже ремонт сделать. За свой счёт-с. Лучше делать можно, хуже – нет. Вопросы есть-с?

– Никак нет, – улыбнулась Фима и приняла связку ключей из рук пожилой леди.

Что ж, теперь это её новый дом.

– Бз-з-з, – поприветствовала её муха, которую пытался поймать крысёныш, бегавший между ножек старой железной кровати.

– Заведу-ка я парочку пауков, – пробормотала девушка и хмыкнула.

– Бз-з-з, – возмутилась муха.

– Без обид, крылатая, это личные счёты.

***

Вечер прошёл… странно. Пожалуй, именно этим словом Фима описала бы свои ощущения. Сумасшедший коктейль из предвкушения, волнения, страхов, брезгливости и восторга.

Для начала она опасливо потрогала панцирную кровать. Та натужно заскрипела, хоть конструкция и бодрилась как могла.

– Ну что ж, вот что матраса нет, так это даже лучше, – бормотала девушка себе под нос. – Не придётся избавляться от трупов.

Она злорадно захихикала, представляя лицо Раисы Эммануиловны, когда та увидела бы Фиму с продолговатым свёртком на спине, возможно, уже даже расчленённым.

Девушка продолжила осматривать своё новое пристанище. Обои держались из последних сил, где-то стыдливо демонстрируя нижний слой газет, где-то украшенные масляными пятнами или белыми проплешинами после того, как со стен снимали кусочки скотча. Пол при этом казался Фиме самым свежим. Возможно, фанерные листы покрасили прежние жильцы, или раньше тут лежал ковёр. Как бы то ни было, выглядел он достойно, несмотря на неприятный коричнево-зелёный цвет.

С потолка свисала одинокая лампочка, но крючок рядом обещал больше возможностей для интерьера. Фима протянула к ней руку, и лампочка, послушно моргнув, ярко загорелась.

– Главное, что рабочая, – улыбнулась Арифметика, отпуская несъедобную грушу. Та вздохнула и погасла, ожидая, когда снова понадобится.

Ведьма встала посреди пустой, за исключением голой кровати, комнаты и упёрла руки в бока:

– Очень даже неплохо, а? – обратилась она сама к себе. – Приберусь и по красоте всё будет. Вид ничем не наколдуешь, в отличие от ремонта, а, крылатая?

– Бз-з-з, – бодро ответила ей муха, хотя ту ремонт и сейчас вполне устраивал, поскольку ни один паук не желал жить в такой дыре.

– Начну-ка с кровати, – девушка сцепила руки в замок и вытянула их перед собой, чтобы размять пальцы. Их чувствительность сейчас будет решающей.

Тётушка Негомила дала разрешение на некоторые заклинания, но не то, чтобы на многие, и Фиме предстояло подключить фантазию, чтобы уложиться и в разрешённое количество волшебства, и применить его так, чтобы всё сработало как надо. К сожалению, заговоров типа «сделать всё по красоте» пока не придумали. Но Фима с нетерпением ждала, когда сможет вступить в свои силы в полной мере и займётся изобретением новых заклинаний. Она придумает что-то действительно интересное и впишет себя в колдовские хроники, как когда-то сделали её родители и тётушка. Мощнейший волшебный род благодаря Фиме не только сохранит свой статус и репутацию, но и расцветёт с новой силой.

Но это случится лишь через месяц с лишним, а сейчас – ремонт.

– Ну что ж, старушка, приступим, – улыбнулась девушка и присела на корточки рядом с кроватью.

Она нежно погладила ржавую раму, провела рукой по продавленному полотну из стальных колечек. Представила, сколько прекрасных людей спали на этой кровати, сколько хороших снов видели. Люди приходили и уходили – кто-то в будущее, полное любви, а кто-то окончательно падал духом. Но кровать принимала любых – добрых, злых, открытых и нелюдимых, богатых и бедных. Она позволяла совершаться на себе ужасным деяниям и деяниям прекрасным.

– Ох, малышка, – прошептала Фима, мысленно отделяя всё плохое, что видела панцирная конструкция, и оставляла только светлое. – Ты так хорошо поработала. Знаю, что ты устала и обещаю не утомлять тебя сверх меры. Но примешь и меня тоже? Больше негде мне спать.

Она почувствовала, как старый метал, изъеденный эрозией, тихонько завибрировал в ответ.

– Ты ж моя хорошая, – Арифметика обрадовалась, что кровать откликнулась так быстро.

Похоже, она очень изголодалась по любви. Теперь пришло время для заклинания:

– Верема воспать.

И что-то удивительное начало происходить в комнате площадью пять квадратных метров. Это было настоящим волшебством, которое искрилось и переливалось. Если бы ведьма окрасила чары (а она могла это сделать, но берегла слова, выданные ей на рабочую неделю), то в крохотном помещении развернулось бы настоящее северное сияние. Оно переливалось бы изумрудным и ярко-розовым, а между всполохами сверкали бы маленькие, но очень яркие звёзды. Арифметике, впрочем, не нужно было раскрашивать свои чары, чтобы видеть, насколько торжественно и в то же время чутко красивы они были. Она оглядела комнату и уютно поёжилась, чувствуя, как волшебство обнимает её, тёплое и ласковое. Наконец, продавленный каркас кровати охнул и ощутил магию на себе. Ржавые пятна отступали, сжимались до размера булавочной головки и в итоге исчезали. Сетка полотна медленно, нехотя натягивалась, колечки выпрямлялись и крепко цеплялись друг за друга. С ножек сошёл слой грязи, на его место вернулась заводская светло-серая краска.

– Дивья, – шепнула девушка, когда перед ней очутилась совершенно новая кровать, будто только что спущенная с фабричного конвейера. Она довольно потёрла руки, гордая результатом. – Вот и чудно, остальное завтра. А сейчас умываться и баиньки.

Девушка открыла саквояж и вытянула из него тонкий матрас, свёрнутый в рулон, пышную пуховую подушку да стопку белоснежного накрахмаленного постельного белья. Благодарно погладила чемоданчик по замкам и пообещала не откладывать разбор вещей. Отражённого места внутри было ещё предостаточно, но девушка видела, что саквояжу нужен отдых после перевозки такого количества поклажи.

Напоследок она выудила из багажа милую ночную рубашку с оборками, новёхонькие вязанные тапочки и сумочку с банными принадлежностями. Повертела в руках длинную деревянную щётку и решила её тоже прихватить с собой.

Она заправила кровать самостоятельно, по-прежнему экономя запас магии, и, довольная видом идеальной, учитывая исходники, постель, отправилась принимать водные процедуры.

– Приплыли ёжики на пляж… – протянула девушка, переступив порог общей ванной комнаты.

Первым желанием было развернуться, запихнуть кровать в саквояж целиком и улепётывать из этой общаги. Пейзажем налюбовалась, запомнила его хорошо – вот и чудненько. Но после она чуть пригляделась к окружению и поняла, что комната была чистой. Но очень, крайне старой. Однако, несмотря на то что сантехника была готова вот-вот развалиться, Фима видела следы тщательного ремонта. Видимо, жильцы, хоть и не готовы были тратиться на ремонт, старались всё же поддерживать своё жильё в чистоте.

– Ладушки-оладушки, – Фима присвистнула под нос. – Вода горячая была бы и ладно.

Пообещав себе все выходные не вылезать из их с тёткой бани – шикарной, большой, с волшебной печью – она повернула вентили и с облегчением увидела, как к ней навстречу побежала чистая вода, хоть весь процесс и сопровождался кошмарным гудением и стуком.

– Ну что ж, – вздохнула девушка и набрала полные ладони воды.

Капли игриво скатывались по её пальцам, влага обещала свежесть и расслабление. Но ничего из этого с Арифметикой не случилось. В момент, когда она плеснула воду в лицо, каждая клеточка её ощутила легчайшее покалывание током. Что было бы незаметно, произойди с небольшим участком кожи. Однако, частичек энергии в воде было так много, что девушка ощутила, будто всё её тело ошпарило кипятком.

Она вскрикнула и отпрянула от раковины. Сумочка с флакончиками, кремами, зубной щёткой полетела на пол.

– Эй, там всё в порядке? – раздался звонкий женский голос из-за двери, за ним последовал торопливый стук. – Нужна помощь?

– Н-нет, – пробормотала Фима, но девушка по ту сторону комнаты её не расслышала и, не дожидаясь более внятного ответа, щёлкнула замком и ворвалась внутрь.

– Ты как? Где болит? – она суетливо потрепала Фиму по щекам, заглянула в глаза.

– Всё хорошо уже, – выдохнула девушка. Она потёрла переносицу, приходя в себя. – Крана испугалась, капец он громкий.

– Ой, это да. Но привыкаешь, – девушка пожала плечами. – Вода чистая идёт и ладно. Ну что, помощь нужна?

– Нет, разве что… У тебя есть бутилированная вода?

– Вроде да, мишкин шиш должен был остаться. Сейчас гляну. Я Жанна, кстати, а ты?

– Арифметика, – девушка улыбнулась. – Но зови меня Фимой, так проще.

Жанна присвистнула:

– Вот это родители у тебя извернулись. Математики были что ли?

– Наука их очаровывала, да, – призналась Фима. – Им вроде как казалось, что она похожа на магию.

Жанна, пухленькая девушка с бойко-вьющимися русыми волосами, добродушно улыбнулась. Объяснение ей понравилось, а уж странными именами в их время никого не удивишь: кто во что горазд. Она поправила ремешок, который перехватывал под пышной грудью изумрудное струящиеся платье, и кивком позвала Фиму за собой.

Кухня оказалась такой же, как и ванная: на грани разрухи, но при ближайшем рассмотрении чистая и ухоженная, насколько это позволяли обстоятельства.

Жанна порылась на одной из многочисленных полок, тянущихся целой стены, и выудила пару бутылочек негазированной воды.

– Держи, милая, – она снова улыбнулась, показав крупные ровные зубы. Улыбка её выглядела до мультяшного милой. – Точно ничего не надо больше?

– Да, спасибо, я в норме, – Фима приняла бутылки и нерешительно кивнула. – Я пойду, ладно?

– Пф, конечно. Спокойной ночи! – Жанна вновь одарила девушку улыбкой и зашагала в сторону своей комнаты. Стук каблучков её чёрных ковбойских сапожек ещё какое-то время достигал слуха Арифметики.

– Спасибо! – бросила она уже после того, как захлопнулась дверь, понимая, что запоздала с вежливостью и её никто уже не услышит.

– Пожалуйста, милая! – донеслось до её слуха.

Фима никуда не торопилась. Она опустилась на табуретку с расшатанными ножками и напряжённо покосилась в сторону ванной комнаты.

Из крана текла диво-вода, да такая сильная, что ею самой можно было пользоваться, как оружием. А уж если вложить в неё намерение… И чем больше Фима об этом думала, тем больше хмурилась. Ведь она не только никогда не встречала такую концентрацию чар. Нет, не только в этом дело. Она никогда не встречала настолько злую воду.